Текст книги "Победитель не получит ничего"

Глава восьмая

Елагин стоял возле стенда с расписанием занятий и выискивал, в какой аудитории сейчас находится группа, где числится Денис Лютиков. Расписание было под стеклом, в котором отражался факультетский коридор, двери кабинетов и кафедр и три студентки, которые с интересом разглядывали его спину. До девчонок было не более пяти шагов, и одна из них очень походила на подругу пропавшего Степана Хромова. По крайней мере, на фотографию его сокурсницы Янины Ставицкой, которая фигурировала в деле Хромова.

Петр обернулся, и почти сразу одна из девушек сделала шаг навстречу.

– Вы кого-нибудь ищете? – поинтересовалась она, приветливо и сладко улыбаясь.

– Приятеля, – ответил Елагин. – Может, знаете – Денис Лютиков?

– Лютиков? – переспросила студентка, искренне удивленная тем, что у ее знакомого могут быть такие приятели. – Знаю, конечно. Только его не было сегодня. А сейчас обед начнется, но потом он придет обязательно, потому что будет лабораторная… Но вы можете пойти пообедать, я покажу, где у нас…

И тут уже включилась Ставицкая.

– Если вы хотите найти Дениса в нашей столовой, то бесполезно. Он обычно обедает в одном кафе неподалеку. Если вы не против, то я могу показать, где это. Я как раз туда собираюсь.

Обе подруги посмотрели на нее с удивлением и даже с некоторым возмущением – судя по всему, они только что все вместе собирались пойти именно в факультетскую столовую.

– Я буду очень благодарен, – ответил Елагин.

Яна подошла, и он приподнял локоть, чтобы она смогла взять его под руку.

– Я ведь тоже собиралась в это кафе, – вспомнила третья девушка.

– Так иди, – посоветовала ей Яна. – Кто же тебе запрещает? Если хочешь, Кувалдина пригласи. Он точно не откажется.

И она указала на низкорослого худенького студента, только что к ним подошедшего.

Тот, услышав свою фамилию, обрадовался.

– Я точно не откажусь. А что надо делать?

– Снять штаны и бегать, – ответила та, что собиралась составить компанию Елагину и Ставицкой.

– Вот что ты за человек! – обиделся сокурсник. – Я к тебе со всей душой, а ты сразу про штаны…

– Артем, – посмотрела на него Яна, – Олеся хочет пирожное с кремом, вот только угостить ее некому.

– Да ну вас, – обиделась студентка и, развернувшись, начала быстро удаляться.

– Ты про пирожное серьезно? – проявил заинтересованность низкорослый студент.

Поинтересовался он негромко, а потом обернулся посмотреть, чтобы убедиться, что девушка ушла не очень далеко.

– Нет, конечно, – так же тихо ответила Ставицкая, – пошутила я насчет пирожного. Она пива хочет. Но ей одной идти в пивной бар – не комильфо. Так что догоняй скорее.

– Эх, – вздохнул студент, – времени маловато.

– Так до перерыва еще семь минут, а потом целый час еще. Она быстро наклюкается, можешь мне поверить. А лабораторной, может, и не будет сегодня.

– Ну, тогда ладно, – обрадовался Кувалдин.

И побежал за студенткой.

– А мы пойдем в кафе, – объявила Яна и посмотрела на третью подругу, словно предупреждая о том, что за ними следовать не стоит.

Как ни странно, но Лютиков сидел в кафе и разговаривал по телефону. Когда Елагин со своей спутницей вошли в помещение, Яна сразу показала:

– А вот и Денис.

Но девушка было явно разочарована присутствием сокурсника.

– Не будем ему мешать, – проворковал Петр и повел Ставицкую к угловому столику.

Однако Лютиков, казалось, вовсе их не заметил.

– Ну, я уже здесь, – говорил он в трубку, – уже пятнадцать минут жду. Только сразу хочу сказать, что всей суммы…

Но тот, с кем он разговаривал, очевидно, уже прервал разговор. Денис откинулся на спинку стула и посмотрел на подошедшего официанта.

– Так ты будешь что-нибудь заказывать? – спросил тот. – Потому что если ты просто так посидеть зашел, то на скамеечке у входа тебе гораздо удобнее будет.

– Кофе принеси, – очнулся наконец Лютиков.

– А что еще, кроме кофе? – не отставал официант.

– Опять Денис на мели, – вздохнула Яна и вернулась к разговору, который они начали по дороге сюда. – Не могу понять, что вас связывает с Лютиковым. Он серая заурядность, а вы такой эффектный молодой человек.

– Ничего не связывает, – негромко ответил Петя, – связывают только узы брака. А он не девочка, если вы успели заметить. Денис – просто знакомый.

– Давай на «ты», – предложила Яна.

– С удовольствием.

К ним подошел официант и начал рассматривать Яну, которую уже, похоже, видел здесь прежде. Он даже хотел поздороваться, но тут же перевел взгляд на Елагина.

– Вы пообедать пришли?

– Гриша, – обратилась к официанту Ставицкая, – ты и на факультете-то вежливостью не отличался, а когда тебя поперли, вообще охамел.

– Жизнь такая, – объяснил официант, – я на этой работе многого насмотрелся, и мой опыт говорит о том, что воспитанные люди всегда самые голодные. Ставицкая, ты Монтеня читала?

– Что читала?

– Не чего, а кого. Мишель Монтень – великий философ. Так вот и я вслед за ним могу повторить, что живу изо дня в день и, честно говоря, живу только для себя.

– Ты что, Гриша, философом решил заделаться?

– Философами не заделываются, а становятся. Когда Сократа спросили, как он стал философом, он ответил: «Вам бы такую жену, как Ксантиппа». Чтоб ты знала, Ставицкая, учиться философии – это учиться умирать. Путь философа – это путь к спокойствию и счастью. Одного философа, который был застигнут в момент любовного акта, спросили, что он делает. «Порождаю человека», – ответил философ очень хладнокровно, нисколько не смутившись и не покраснев, как если бы его застали за посадкой чеснока.

– Сам придумал? – поинтересовалась Яна.

– Монтень придумал. Темный ты человек, Ставицкая. А ведь когда-то мне даже нравилась, если честно. Но ты на Хромова переключилась.

– Хромов? – удивился Елагин, как будто не ожидал услышать эту фамилию. – Степа?

– Ну да, – кивнул официант. – Кто же еще?

В помещение вошли двое крепких парней. Оглядев зал, они направились к столику, за которым сидел в ожидании заказанного кофе Денис Лютиков. Подошли и сели на два свободных стула.

– Откуда ты вообще Степана знаешь? – спросила Яна.

– Просто знаком, – не стал развивать тему Елагин, продолжая наблюдать за вошедшими.

Денис что-то достал из внутреннего кармана и положил на стол. Это были разного достоинства банкноты.

– Вот, – сказал Лютиков, – здесь тридцать ровно. Вместе с теми, что отдал прежде, получается пятьдесят две тысячи. У меня больше нет. И я считаю, что уже достаточно.

– Ты считаешь? – громко произнес один из парней. – А кто ты такой, чтобы считать?! Ты был должен стоху. Обещал вернуть, а теперь решил считать чего-то! Так вот, я не знаю, сколько ты там отдал, но был должен сто, сто и отдашь.

– Но… – попытался возразить Денис.

Парень тут же, не поднимаясь, коротким ударом через стол опрокинул Лютикова на пол вместе со стулом.

– Ну вот, – вздохнул официант, – опять началось.

Елагин встал из-за стола, подошел к лежащему Денису и подал ему руку.

– Привет, – сказал он, помогая тому подняться. – Что вчера так рано из игры вышел? Мы же даже поговорить толком не успели.

Лютиков смотрел на него, не узнавая.

– Елагин, – назвал себя Петр.

– Ты вообще кто? – спросил один из парней, не повышая голоса.

Очевидно, высокий рост Елагина его впечатлил.

– Я друг Дениса, – ответил Петя, – так что верните все деньги, которые он вам дал сегодня и прежде. После чего извинитесь и выметайтесь отсюда.

– Что? – удивился парень и посмотрел на своего приятеля. – Ты слышал? Чтобы кто-то мне смел указывать?! Чтобы какое-то чмо…

Он начал подниматься и тут же упал на спину – Елагин никаких видимых движений не делал, разве что выполнил подсечку.

Сидевшие за столиками немногочисленные посетители, это были в основном студенты, начали подниматься и отходить подальше, понимая, что сейчас может произойти большая драка.

Второй парень вскочил со стула и отступил на шаг.

– Ты покойник, – сказал он.

Его приятель поднялся с пола и встал рядом с ним.

– Хорошо, – кивнул он, – раз у нашего Денисика такие хорошие друзья, мы готовы поговорить с ним серьезно, но не здесь.

И махнул рукой Елагину.

– Пойдем, выйдем. Постоим за углом, кое-что обсудим. Но только ты, сучок, сейчас пожалеешь, что на свет родился.

Елагин кивнул, соглашаясь, и посмотрел на Лютикова.

– Денис, я скоро вернусь. Сколько они у тебя забрали?

– Пятьдесят две тысячи. Но ты не ходи… Я отдам и остальное, только не сейчас.

– Ну, мы это обсудим.

Елагин направился к выходу, возле которого его поджидали парни.

– Петя, – крикнула Ставицкая, – не ходи с ними! Зачем это тебе нужно?

Но Елагин уже переступил через порог и прикрыл за собой стеклянную дверь.

– А ты чего стоишь? – обратилась Яна к официанту. – Давай, вызывай полицию! У вас же кнопка есть.

– Пока они приедут, там уже не будет никого, – ответил официант. – Меня заставят писать всякие объяснительные, а сами начнут пиво пить, за которое не заплатят.

– Девушка! – крикнула из-за стойки немолодая буфетчица. – Не надо только учить нас, что делать. Никто вашего друга не убьет. У нас тут есть камеры видеонаблюдения, и все об этом знают.

– А во дворе у вас тоже камеры?

Буфетчица промолчала, а официант Гриша сказал:

– Ну, начнем с того, что твой друг сам пошел с ними, добровольно. И потом, он вроде крепкий такой.

– Но это же бандиты! – ответила девушка и крикнула Лютикову: – Денис, зачем ты их сюда притащил?!

Бывший сокурсник Яны и Дениса прислушался к происходящему за стеной.

– Вроде тихо, – произнес он и посмотрел на Лютикова.

Денис сидел, не собираясь никуда уходить. Остальные посетители стали расплачиваться, оставляя деньги на столах и собираясь поскорее покинуть кафе.

– Ну вот, Гришаня, – крикнула официантка, – твои друзья нам всю клиентуру распугали!

– Я в полицию звоню, – сказала Ставицкая, доставая из сумочки мобильный телефон.

– Не надо, – попросил ее бывший сокурсник, – вон твой приятель. Живой вроде.

В зал вошел Елагин. Направился к столику, за которым сидел Лютиков, и положил перед ним деньги.

– Вот то, что ты им отдал сегодня и раньше.

– Как? – изумился Денис. – Они тебе сами их отдали?!

– Разумеется. Я же не грабитель. Они отдали и хотели сразу зайти извиниться, но не смогли, потому что вспомнили, что у них какие-то дела. Но сказали, что больше к тебе не подойдут никогда.

Лютиков начал пересчитывать деньги, удивился:

– Но тут больше!

– Разве? – не поверил Елагин. – Значит, времени не было пересчитать, очень спешили, вероятно. Будем думать, что это компенсация за причиненные неудобства. Как вообще тебя угораздило с ними связаться?

– Да они сами вот здесь на прошлой неделе подсели. Мы разговорились. Они пивом угостили, спросили, где я учусь, какого года рождения. Я ответил, что девяносто третьего. Так они не поверили. Один говорит: «Я даже поспорить готов, что ты моложе». Сказал, что на сто тысяч спорит. Ну, я согласился и паспорт показал. Они увидели и сказали, что в паспорте написано, что я не девяносто третьего года, а тысяча девятьсот девяносто третьего, а значит, должен им сто тысяч. Я хотел отговориться, мол, оценил вашу шутку… Но они меня вытащили и…

– Понятно, – кивнул Елагин и посмотрел на Яну. – Мы успеем пообедать?

– Успеем, – ответил за девушку Лютиков, – сегодня я угощаю. А с лабораторной разберемся как-нибудь.

Двери кафе закрыли. Столы сдвинули. В свою компанию позвали официанта Гришу. Елагин пригласил и буфетчицу, которая уже успела выйти во двор за кафе и вернуться.

– Никого нет, – доложила она Петру, – все чистенько вроде.

– А что там должно быть? – удивился Елагин. – Мы же только вышли поговорить. Коснулись в своей беседе философского наследия Монтеня и Макиавелли. Когда я завел разговор о Конфуции, они признались, что с его творчеством знакомы не очень хорошо и поспешили в библиотеку, чтобы восполнить пробел в своем образовании.

– Я же говорил, что философия великая вещь! – обрадовался официант.

– Дурак ты, Гриша, – отреагировала Ставицкая и посмотрела на Петра.

– Тяжело пришлось?

– По мне разве заметно? – удивился Елагин.

– Нет.

– Значит, все хорошо.

Стол накрыли и принесли шампанского. Когда стали разливать его по бокалам, Лютиков произнес:

– Спасибо тебе, Петя. Если бы не ты…

– Давайте выпьем за нашего хорошего нового друга! – провозгласила Ставицкая. – Побольше бы таких!

Все выпили, кроме Елагина, который признался, что не употребляет спиртного совсем.

– Как и Степа, – вспомнил Лютиков.

– Кстати, а где он? – поинтересовался Петр. – Хотел его как-то отыскать, а он на звонки не отвечает.

– Никто не знает, – сказала Яна, – пропал внезапно. Его вообще отчислить могут за прогулы. Он зимнюю сессию досрочно сдал, а потом раз – и нет его.

– Но такого же не бывает! – вполне естественно удивился Елагин.

– Бывает, – вздохнула девушка. – Его и отец искал, потом полиция тоже, но результатов нет. Скоро уже четыре месяца, наверное.

– Так я его видел месяца два назад, – вспомнил официант, – ну, может быть, три. Он с каким-то мужчиной был здесь. В смысле, со знакомым, но тот уже в возрасте, можно сказать даже старый – лет сорок ему или пятьдесят. Но выглядит хорошо. Одет очень прилично и вообще интеллигент как будто. Да-а. Они, кстати, вино пили. Бутылку взяли красного сухого, и тот мужчина сказал, что это вино с его родины.

– А что за вино? – спросил Елагин.

– «Мерло» или «Каберне». А вот с какого завода – сказать не могу.

– Крымское вино из Бахчисарая, – крикнула из-за стойки буфетчица. – Мы красные вина оттуда получаем, а белые из Севастополя – а это тоже в Крыму.

– Мужчина седой был? – негромко поинтересовался Лютиков, наклонившись к официанту. – Волосы у него длинные – почти до плеч?

– Ну, – кивнул Григорий, – костюм был серый и красный галстук. И еще дубленка светлая. Солидный мужчина.

Денис вздохнул.

– Знаешь этого человека? – шепнул ему Елагин.

Денис кивнул и совсем тихо произнес:

– Потом.

Пировали долго и шампанского выпили много. Яна предлагала потанцевать и один раз даже вытащила Петра в центр зала. Но когда ее хотел пригласить Лютиков, она ему отказала.

День тянулся долго, но вечер напал неожиданно. Только когда за окнами стало совсем темно, Ставицкая вдруг вспомнила:

– Я обещала сегодня пораньше быть дома. А теперь, пока доберусь, пока все эти маршрутки…

– Я быстро довезу, – успокоил ее Елагин, – я машину возле факультета оставил. Сейчас подгоню сюда.

Он поспешил к автомобилю, а по пути позвонил Бережной. Доложил, что контакт состоялся, и Лютиков даже признался, что теперь считает его своим самым лучшим другом. Кроме того, бывшая девушка Степана Хромова тоже считает его своим лучшим другом…

– Она наверняка тоже что-то знает, – напомнила Бережная, – по крайней мере, так думает подполковник Евдокимов. А у него чутье профессиональное на подобные вещи.

Когда Лютиков и Ставицкая вышли из кафе, они очень обрадовались, увидев «эвок».

– Это твоя тачка? – удивилась Яна, запрыгивая на переднее сиденье. – Удивительно, что Степа никогда не рассказывал, что у него есть такие приятные знакомые.

– Он вообще не обращал внимания на то, у кого какая машина, – отозвался с заднего дивана Денис. – У его отца денег столько, что…

– А как у нашего друга отношения с Николаем Степановичем складывались? – обратился к нему Петр.

– Да по-разному, – ответил Лютиков, – они, разумеется, не ссорились особо, но…

– Хватит, а? – попросила Яна. – Давайте лучше о чем-нибудь более интересном поговорим. Вот ты, Петя, чем занимаешься?

– Спортом.

– Это понятно, спортом мы все занимаемся. Я тоже на фитнес хожу. А помимо спорта чем?

– Спортом.

– Ты что, не хочешь говорить?

– А ты сама не поняла, что ли? – не выдержал на заднем сиденье Лютиков. – Петя у нас профессиональный боец. Ты что думаешь, он с этими гориллами во дворе и в самом деле о философии говорил?

– Правда? – удивилась девушка.

– Ну, как-то так, – признался Петр. – Просто сначала в любительском дзюдо был. Потом, когда восстановился после травмы, решил пойти в профессионалы по смешанным единоборствам. Целый год готовился, ждал, когда выпустят. Первый бой выиграл легко, но там и соперник был слабоват. А во втором своем поединке поймал неслабого дядечку на удушающий. Он хрипит и не сдается. Я ему говорю: «Что ты делаешь? Ведь уснешь сейчас». А он пытается сопротивляться, хотя шансов нет никаких. Я провожу удушение сзади, но это не значит, что ему кислород перекрываю, я вообще перекрываю кровоток к мозгу, а это пять минут – и финиш… Слава богу, что он раньше отключился. Потом мне объяснили, что он ставку на себя сделал, думал, легко денежку срубит, а получилось, что проиграл и схватку, и деньги. Вот потому и сопротивлялся.

– Жестокий спорт, – произнес Лютиков.

– Как интере-есно! – растягивая слова, промяукала Ставицкая. – Я бы еще таких историй послушала. Петя, поехали к тебе.

– Тебя же дома ждут, – напомнил Денис.

– Не мешай, а! – прикрикнула на него девушка и снова начала растягивать фразы. – Ты меня научишь каким-нибудь приемчикам, Петя?

– Да у меня еще встреча сегодня важная, – ответил Елагин, – вот довезу тебя, потом Дениса. И сразу мчусь на эту встречу. Я уже и так опаздываю, а люди меня ждут серьезные.

Девушка вздохнула и посмотрела в окно.

– Вообще-то мы уже приехали, – произнесла она.

Потом попросила Дениса отвернуться и полезла к Елагину целоваться. Но долгих поцелуев не получилось, потому что Петя напомнил, что опаздывает. Яна вышла из машины. А следом начал выходить и Лютиков.

– Ты разве тоже тут живешь? – удивился Петр.

– Да я на другом конце города. Просто здесь, если через двор, то станция метро совсем рядом.

– Сиди! – остановил его Петр. – Я тебя доставлю, куда скажешь.

Ставицкая постучала по стеклу пальцем и после того, как Елагин помахал ей рукой, послала ему воздушный поцелуй.

Когда машина тронулась, Елагин спросил:

– Так где Степа сейчас?

Лютиков пожал плечами.

– Я честно не знаю.

– Есть какие-нибудь предположения?

– Нет, хотя я сначала подумал, что это… Ну как тебе сказать… Николай Степанович его к своей жене ревновал. Даже запрещал с ней видеться. А Степик мне рассказывал, что они просто дружат. Потом Кристина мне звонила даже и спрашивала, что я думаю… То есть знаю ли, где мой друг находится… Скажи честно, это не она тебя прислала?

– Нет. Слово даю.

– Ну, я все равно ничего не знаю. А Кристина обещала снова позвонить, но после первого звонка почему-то больше не стала меня беспокоить. Может, сама что-то узнала…

– Не узнала. А кто этот седой, с которым Хромова видели в кафе?

– Сан Саныч.

– Чем он занимается?

– Не знаю, наверное, тоже профессиональный игрок…

Денис задумался, размышляя, стоит ли продолжать, и решился.

– То есть он и есть самый настоящий профессиональный игрок. Он даже хотел свою команду собрать, чтобы победить в большом турнире. Сан Саныч говорил, что поодиночке победить нельзя в принципе. Но если за столом окажутся лишь свои, тогда шанс есть. Правда, тогда все равно остается еще одна проблема: как уйти с выигрышем. Но он сказал, что и с этим поможет. Отход и прикрытие он подготовил, осталось набрать команду, в которой будут лишь свои, чтобы кто-то из них выиграл на всех. А потом поделить.

– Неплохой куш получается?

– Да. Сан Саныч сказал, что готовится большой турнир. Очень большой. Но не за границей, а у нас, специально для тех, кто невыездной – чиновники всякие или еще хуже…

– Криминальные лидеры?

– Вроде того. Их соберут, но для вида организуют сначала онлайн-турнир. Потом десятка победителей отправится в казино.

– За границу? У нас вроде как их нет.

– У нас есть специальные игровые зоны. Сан Саныч говорил, что где-то в курортном городе построили небольшую гостиницу с игорным залом, чтобы проводить там подобные турниры постоянно. Там все по классу люкс. И вход в турнир – вернее, в финальную часть – сто тысяч долларов. Потом те, кто проходит дальше, добавляют еще, а кто проиграет, просто уедет. Но там в правилах турнира будет сказано, что игрок, проигравший свой вступительный взнос, сможет не сразу покинуть турнир, а только когда выйдет из-за стола. А за игровым столом, даже если он и проиграется, сможет купить на любую сумму игровых фишек. И таких азартных и очень богатых будет немало.

– Такие турниры у нас уже были прежде?

– По крайней мере, один точно был. Сан Саныч в нем участвовал. И победил, но ничего не получил. У него забрали выигрыш, кинули несколько пачек долларов, сказали, что это компенсация, и посоветовали все забыть.

– Сколько он тогда выиграл?

– Говорит, что девять миллионов долларов. Ему показали все эти пачки, сказали, что там почти центнер веса, и ему все равно не унести, так что пусть возьмет, сколько поместится в карманах. Уместилось двадцать пачек. То есть влезло бы еще, но ему не дали руку протянуть за следующей. Просто ударили по руке, а потом избили так, что он пришел в себя только через час, на обочине какой-то дороги. Но тогда это был первый турнир. А нынешний будет самым большим. И по количеству участников, и по тем суммам, которые привезут с собой участники. – Денис вздохнул. – Сан Саныч так и говорил, что там будут и политики, и финансисты, и уголовные авторитеты. Все, у кого главное слово в жизни – это «азарт». Но он и сам азартный, как я заметил.

– Он начал собирать команду? Ты туда попал?

– Ну да. Меня Степик рекомендовал. Хотя Сан Саныч собирался набирать людей из разных городов, чтобы никто не мог даже подумать, что мы все вместе и типа того, что подготовились специально.

– А как же Леннон, Вдова?

– Ты и про них знаешь? – удивился Лютиков.

– Конечно.

– Вдова, то есть Елена Борисовна… Она местная. А Леннон – он с Урала откуда-то, но перебрался как раз для того, чтобы готовиться со всеми вместе. Другие тоже перебрались и снимали где-то жилье, а Леннон даже квартирку купил на окраине. Сан Саныч ругался, но потом отошел.

– Чем вы занимались?

– Учились. Придумывали всякие знаки, чтобы по движению головы или взгляда в сторону знать, какая карта на руках у партнера. И этих приемчиков у каждого было много. А у других игроков свои примочки. Вот, например, если Елена Борисовна, взяв карты, посмотрела на дилера, то у нее на префлопе, то есть на первой раздаче – пара на десятках. Если то же самое сделает Сема, то у него два валета. Но это только одно совпадение. Да и то, чтобы сбить контролеров с толку. А если на флопе Степик посмотрит на игрока справа от себя, то у него на руках уже старшая из пришедших трех карт. То есть старшая пара. Но вообще, как я сказал, у каждого игрока десятки своих разных комбинаций, чтобы не было повторов и устроители турнира не смогли засечь сговор. И вот мы это все разучивали в основном. Ну, также Сан Саныч рассказывал о тактике, как считать карты, как определять соперника по лицу и движениям – блефует ли он или имеет на руках и в самом деле сильную комбинацию.

– Как у тебя шел процесс?

– Хуже, чем у всех остальных. Кроме того, Сан Саныч устраивал всякие тесты. И даже водил кое-кого из нашей команды в подпольные казино. Но это не казино даже были, а загородные частные дома. Кто-то поставил себе особнячок и устраивает там сбор время от времени. Это ведь не запрещено законом. Там всего один стол стоит, и больше десяти человек не собираются. А ставки бывают крупные. Елена Борисовна однажды почти полсотни тысяч евро принесла. Но это все в общую копилку. Однажды и меня привезли в такой же дом. Там один игрок сразу выбыл, и надо было кого-то на замену. А там уже Леннон сидел. И еще один из наших – Черемуха. Ну, втроем-то мы, конечно, всех очень быстро прокатили, и никто ничего не заметил.

– Много тогда выиграли?

– Почти сто тысяч баксов. Могли бы еще, но Леннон к концу игры уже никакой был. Его местные накачали виски. Потом он дал слово больше никогда не пить. Но если честно, это он с Черемухой и выиграл, а я приехал с десятью тысячами и почти сразу их проиграл, чтобы никто ничего не заподозрил. Какой-то мужик, который всем там заправлял, предложил мне приезжать еще, только посоветовал побольше денег с собой брать, чтобы больше выиграть.

– Сан Саныч принимал участие в игре?

– Крайне редко. Но он ездил только к знакомым, а знал он многих. С некоторыми он даже дружил, по его словам. Если он и садился играть, то выигрывал немного, чаще проигрывал, но тоже какие-нибудь копейки, потому что никто не должен был догадаться, что что-то не так. Нет, он почти всегда проигрывал. Над ним даже некоторые смеялись, говорили, что Сан Саныч теряет форму. А раньше, мол, такой катала был.

– Он был шулером?

– Не знаю точно. Но если бы был, вряд ли нас пускали в эти дома. Но он, кажется, сидел. Я так думаю, потому что видел наколку у него на руке.

– Где и какая?

– На запястье: три карты, пробитые стрелой.

– Тюремная, – подтвердил Елагин. – Если красиво сделанная, то это не нахалка, то есть не насильственно нанесенная. Скорее всего, Сан Санычу посоветовали ее нанести, чтобы с ним не садились играть, зная, что он или карточный шулер, или очень везучий человек. Если на запястье, то в обычной жизни он скрывает ее под браслетом наручных часов. Но играя с достойными людьми, он должен сделать так, чтобы эту наколку все видели.

– Так и есть. Браслет у него был широкий, возможно, даже золотой. Как-то мы сели в одном таком доме за стол, он часы снял, а там как раз тату. Три туза: пиковый, бубновый и туз треф.

Они ехали через центр города, сверкающий огнями рекламы, Денис смотрел в окно, и Елагин больше ничего не спрашивал. Потом вдруг обернулся и произнес:

– Когда-то здесь через дом были казино или просто залы игровых автоматов, говорят, они никогда не пустовали. Люди последнее проигрывали в надежде разбогатеть быстро и навсегда.

– Брат моего отца таким образом потерял все, – вздохнул Лютиков, – жена от него ушла. Он все, что мог, продал, занимал, пока давали, потом… Ну, короче, он тоже исчез, как и Степка.

– Давай вернемся к вашей команде. Значит, в ней были: Хромов, ты, Леннон, Вдова, Черемуха… Пятеро уже.

– Еще была Блондинка. Звали ее Лида, и на самом деле она была шатенка, но красилась, чтобы за глупенькую сойти. Каждый должен был соответствовать своему имиджу и своей роли в команде. Хромов был Шуриком и должен был изображать наивного студента. А Лютик, то есть я, – с голубизной, уж извините. Должен был одеваться во все яркое, обтягивающее, и с соответствующей прической. Пришлось даже серьгу в ухо вставить, но я вынул ее теперь. Вдова должна быть циничной, блондинка – дурой. Черемуха – малообразованным деревенским здоровяком. Леннон – меломаном и англоманом. Еще был Кореец, он же Ким Чен Ир или Брюс Ли. Звали его Вася, а фамилия Сон. Он и в самом деле был корейцем из Ташкента. Еще был начфин… То есть человек, изображающий коррупционера и казнокрада. Звали его Павел Лаврентьевич, и он был очень веселый человек. Если уж начинал смеяться, то не остановить было. Но был и в самом деле очень похож на чиновника. Важный такой, только смешливый. Еще был Зэк – реально сидевший приятель Сан Саныча. Он был молчаливый и страшный.

– То есть девять человек? А ведь за столом при игре в техасский холдем сидят десять человек – это максимальное количество. Получается, что десятым должен был стать сам Сан Саныч? То есть если вы все вместе выходите в финал, то выигрыш вашей команде гарантирован?

– Во-первых, Сан Саныч говорил, что вдесятером не пробьемся. Дай бог, чтобы половина из наших добралась до финала. А сам он не собирался играть. То есть он хотел бы, но его не пропустили бы. Хотя…

Денис задумался.

– А десятый был, точно был, – вспомнил он, – только мы его не видели. Сан Саныч сказал, что нам его знать необязательно, главное, чтобы он знал нас и все наши приемчики. Там при наших тренировках стояла веб-камера. Почти наверняка, что кто-то просматривал наши встречи и все внимательно изучал и запоминал.

– Каким должен был быть взнос участника в том турнире, к которому вы готовились?

– Так он еще не начинался. А вообще для входа в финал нужно сто тысяч долларов.

– Огромная сумма! Но откуда каждый из вашей компании взял бы столько денег?

– А почти у всех она была, – признался Денис. – Кроме меня. Я как раз был самое слабое звено во всей их игре. Поэтому мы и заезжали в те подпольные казино, чтобы общий фонд увеличить. Сан Саныч сказал, что сто тысяч – это только вход, а реально каждому потребуется вдвое, а то и втрое больше. Но он сказал, что у него найдутся необходимые средства. Хотя мне лично кажется, что он не о своих деньгах говорил, и спонсор у него был, это точно. Степа тоже так считал.

– Со всеми остальными членами команды вы встречались помимо занятий по подготовке?

– Нет, – покачал головой Денис, – Сан Саныч запретил встречаться, обмениваться номерами телефонов, узнавать настоящие имена. Так что я точно не знаю, настоящие ли имена – Елена Борисовна или Василий Сон, Павел Лаврентьевич или Сан Саныч. Я знал только Степу. Иногда мне казалось, что кто-то знал кого-то больше остальных, но лично я не вдавался в детали и вопросов не задавал.

– Ты поэтому не рассказал об этом полиции?

– И поэтому тоже. Но главная причина – это потому что Сан Саныч задумал с командой опасное дело. Я сразу испугался и позже боялся, а потом вышел из общего дела. Сказал, что у меня не получится. Но все и так это поняли. Никто мне не угрожал, никто не давил, не требовал денег… Я принял свое решение и остался здесь, а они пошли дальше. Если бы полицейские стали их искать, вся затея провалилась бы, и неизвестно, чем бы закончилась, узнай об этом организаторы турнира…

– Которых ты тоже не знаешь…

Лютиков покачал головой.

– Откуда?

– Почему, как ты думаешь, пропали Степан и вся остальная команда?

– Поехали куда-нибудь готовиться, уже без меня. Мне кажется, что после моего ухода Степан тоже хотел уйти, у него ведь другая цель в жизни. Он на нашем курсе самый способный. Ушел бы, как и я, но его, вероятно, отговорил Сан Саныч. А он умеет убеждать.

– С тобой это не получилось.

– Видимо, мой страх оказался сильнее его убедительности.

– А связь вы все поддерживали только через Сан Саныча?

– Только через него. Конечно, я мог что-то узнавать от Степана, но он знал не больше моего – все новости приходили ко всем одновременно. – Денис посмотрел за окно автомобиля и произнес: – Подъезжаем уже. На следующем светофоре направо и в карман. Потом въезд во двор, и второй дом мой. Но лучше не подъезжать. Мало ли, родители увидят.

Через пару минут машина въехала во двор и остановилась.

– Спасибо за помощь. Сегодня ты меня спас, – сказал Лютиков, перед тем как выйти.

– Погоди, – остановил его Петр, – ты сказал, что ездили по каким-то самодеятельным игорным домам. Как-то ты проиграл, а выигрывать удавалось?

– Случалось и такое. Но я все отдавал в общую копилку, что-то нам возвращал Сан Саныч. Я, например, приобрел себе новый компьютер, приоделся немного, но большую часть отдал родителям. Они ведь волновались, когда я пропадал где-то и отключал телефон. Врал им, что у меня есть девушка. Мама даже радовалась, а потом поняла, что вру. И еще… – Лютиков замялся. —Ты только не подумай неправильно, – волнуясь, пробормотал он, – но Яна Ставицкая…