Текст книги "Мотылек атакующий"

Сергей пропадал на работе, но дела у него пошатнулись. В конце ноября правительство города отозвало свою подпись, поставленную вице-губернатором под договором с его фирмой на проектирование застройки северной части города. Причем подпись была отозвана без объяснения причин. Когда же Сергей поехал в комитет по градостроительству за объяснениями, его принял какой-то мелкий клерк, который заявил, что никто ничего объяснять ему не собирается. А если господин Стихарев заявляет, что понес какие-то убытки, то пусть обращается в арбитражный суд с иском, в принятии которого, однако, ему наверняка будет отказано. У правительства города имеются свои причины не выполнять условия договора: во-первых, бюджетные средства, выделенные на проект, секвестрированы, во-вторых, чиновник, поставивший свою подпись, перешел на другую работу, а в-третьих, с фирмой Стихарева городское правительство впредь не будет иметь никаких дел, потому что, потому…

Маша едва дождалась назначенного дня слушания дела. Они с мужем приехали к зданию районного суда, а там их встретил адвокат и сообщил, что заседание перенесли из-за болезни судьи. Почему их не уведомили об этом – непонятно, но сторона ответчика о внезапном недомогании судьи, как видно, знала, так как ни Артем, ни его адвокаты не явились.

На следующий день в офис фирмы Сергея нагрянула с проверкой налоговая инспекция. В этом не было бы ничего странного, если бы менее полугода назад та же самая инспекция уже не присылала своих инспекторов, которые не вскрыли ни одного факта нарушения налогового законодательства. Правда, тогда инспекторов было двое, а теперь в офис пришли шесть человек, каждый из которых должен был заниматься конкретным делом: один просматривал хозяйственные договоры, другой снимал копии с банковских документов, третий проверял авансовые отчеты по командировкам сотрудников, четвертый обследовал стеллажи в кабинете генерального директора в поисках скрытых сейфов, пятый допрашивал работников, требуя сказать правду о суммах, получаемых ими в конвертах… Но всем работы не хватило, потому шестой из инспекторов расположился за секретарской стойкой и раскладывал на компьютере пасьянс «паук». Проверка длилась до самого Нового года.

Маша не собиралась отмечать наступление нового года, но из Рыбинска приехала свекровь. Не было ни елки, ни салата оливье, и за стол сели не для того, чтобы поесть или выпить шампанского, а просто поговорить. Телевизор не включали, чтобы не сойти с ума от чужого веселья. Окна были занавешены, но все равно сквозь плотные шторы пробивались вспышки и доносились хлопки праздничных петард.

Втроем сидели за столом, и разговор был странный. Маша не понимала, о чем говорит свекровь, к чему расписывает, как хорошо ей живется в Рыбинске, какие там замечательные люди и как красива Волга даже зимой. О Славике Елизавета Петровна не вспоминала, словно и не было никогда у нее внука. Сразу после полуночи позвонили Новиковы и осторожно пожелали в наступившем году исполнения всего намеченного. Потом был звонок от мамы, которая не смогла приехать, потому что не хотела оставлять отца одного. После операции на сердце отец с трудом передвигался, но все порывался подняться с постели, чтобы заняться каким-нибудь делом. Мама пожелала, чтобы у Сережи и Маши ничего плохого в жизни больше не случалось.

Маша вернулась к столу, и Сергей сказал ей:

– Может, ты и в самом деле поживешь какое-то время в Рыбинске?

Вот, оказывается, к чему были рассказы…

Но Маша ответила:

– Нет.

А чтобы Елизавета Петровна не обиделась, добавила:

– Потом приеду обязательно. После суда.

И пошла в комнату Славика.

Суд перенесли еще раз – теперь уже из-за болезни адвоката обвиняемого. И снова пострадавших не уведомили заранее. Они вышли из здания и остановились у автомобиля. Сергей открыл дверь, но садиться в машину не стал. Посмотрел на адвоката, вдохнул морозного воздуха – так, словно устал после долгого бега – и попросил у адвоката сигарету. Неумело затянулся, спросил:

– Долго они тянуть будут?

– Я думаю, это последний перенос. Скорее всего, они обрабатывают свидетелей, и пока у них не получается. Свидетели потерпевшей стороны заверили меня, что дадут правдивые показания.

– А вдруг в следующий раз наши свидетели не явятся, потому что им надоест бесконечное хождение в суд и обратно? У всех работа, а ведь каждый раз отпрашиваться надо…

Адвокат покачал головой.

Стихарев, отбросив сигарету в сторону, сказал:

– Мы им все компенсируем.

Потом отошел от адвоката, поднял лежащую на сугробе сигарету и кинул ее в урну.

Суд состоялся через месяц.

Накануне позвонил адвокат и сообщил, что никто не заболел, заседание состоится в любом случае. Свидетели уже предупреждены. Начало в десять, но он приедет на полчаса раньше и будет ждать их.

Сергей и Маша тоже приехали пораньше. Адвоката не было. Они вышли на улицу и стали ожидать его на крыльце.

Около десяти подъехал красный автомобиль, тот самый, который убил их сына. Теперь он был с поднятым верхом. Перед «Мазерати» остановился черный внедорожник, а позади еще один, точно такой же. Из внедорожников стали выходить люди. Зачем они приехали вместе с подсудимым, Маша понять не могла. Потом догадалась, что это, вероятно, адвокаты Артема Кущенко и купленные свидетели. Из «Мазерати» гремела на всю улицу музыка. Прохожие оглядывались на роскошный автомобиль, а некоторые останавливались, чтобы разглядеть его получше.

– Пойдем, – сказал Сергей, беря жену под руку, – не хочу смотреть на этого подонка.

Супруги поднялись к залу заседания. Адвоката все не было. Сергей звонил ему на мобильный и на домашний номер, но никто не снимал трубку. Подошла женщина, заявленная как свидетель пострадавшей стороны. Маша кивнула ей, и женщина, растерявшись, ответила коротким кивком. Должны были подойти еще трое.

Дверь зала открылась, на пороге появилась девушка, секретарь суда.

– Пострадавшие явились? – спросила она.

– Мы здесь, – ответил Стихарев.

– Тогда прошу всех, кроме свидетелей, пройти в зал.

Только сейчас Маша заметила, что на девушке нет юбки – секретарь суда была в длинном свитере и черных лосинах с блеском. Сергей и Маша подошли к ее столу, чтобы отметили их присутствие. Тут же к ним подошел судья и поинтересовался, почему отсутствует адвокат.

– Сейчас подойдет, – ответил Сергей.

– Не возражаете, если начнем без него? – спросил судья. – Или подождем немного?

– Подождем, – ответила Маша.

Судья согласился, однако предупредил:

– Но не больше пятнадцати минут.

Судья приблизился к прокурору и, превратившись в знак вопроса, что-то шепнул ему. Прокурор посмотрел на наручные часы и кивнул. На пальце у него был крупный золотой перстень-печатка. Маша вдруг почувствовала, что реальность ускользает куда-то: секретарь суда без юбки, в свитерочке, едва прикрывающем зад, прокурор с золотым перстнем, судья Солодкин похож на услужливого официанта, зал заполнили незнакомые люди, непонятно зачем явившиеся сюда…

В зале было натоплено и душно. Большинство присутствующих сняли верхнюю одежду, словно готовились к долгому и увлекательному зрелищу. Вокруг места, где должен находиться подсудимый, не было ни решетки, ни стеклянной перегородки, за которыми обычно сидят обвиняемые, как это показывают в фильмах. Имелся лишь небольшой деревянный барьерчик, из-за которого выглядывала спинка офисного стула.

– Потерпевшие! – крикнул судья. – Ну, где ваш адвокат? Пятнадцать минут истекли. Мы начинаем или нет?

Сергей посмотрел на Машу, и та кивнула. Ей хотелось, чтобы все кончилось как можно скорее, чтобы убийцу ее сына увели из этого зала в наручниках. Но вдруг она вспомнила: Артем Кущенко приехал на судебное заседание в своем автомобиле – значит, уверен в том, что и вернется на нем домой.

– Я могу принимать участие в процессе? – спросил Сергей у судьи.

– Вы и так принимаете в нем участие, – ответил тот.

– Я могу задавать вопросы свидетелям и адвокату защиты?

Судья посмотрел на прокурора, а тот снова глянул на свои часы. Часы у прокурора тоже были золотые.

– Можете, – неуверенно произнес судья, – но только по существу дела.

Маша обернулась и увидела, как за перегородкой опускается на стул Артем Кущенко. Парень жевал резинку. А увидев, что она на него смотрит, подмигнул ей.

«Сейчас ты получишь…» – подумала Маша, сжимая кулаки.

Судья зачитывал материалы дела. И Маша снова не понимала, что происходит. Посмотрела на мужа, но Сергей был спокоен, хотя и напряжен.

– …Следствием установлено, что произошло касание передним бампером автомобиля «Мазерати» несовершеннолетнего Стихарева Станислава Сергеевича в область задней поверхности левого бедра, в результате которого произошло падение вышеупомянутого несовершеннолетнего Стихарева С.С. на асфальтовое покрытие. В результате падения несовершеннолетнего Стихарева им была получена открытая черепно-мозговая травма в области затылочной части головы, несовместимая с жизнью, вследствие чего несовершеннолетний Стихарев скончался, не приходя в сознание, приблизительно через пятнадцать минут…

Маша сильно сжала веки, чтобы удержать слезы, переполнившие ее глаза. И снова увидела лежащего на земле Славика, услышала его последние слова.

Начался опрос свидетелей. Первым давал показания инспектор ГИБДД, прибывший на место происшествия. Инспектор подробно рассказал о состоянии дорожного покрытия, о расстоянии до стены ближайшего дома, о том, что наезд произошел в условиях ограниченной видимости и у обвиняемого не было возможности вовремя затормозить, хотя он двигался с разрешенной скоростью.

– С какой скоростью двигался автомобиль «Мазерати»? – спросил Сергей.

– Не более двадцати километров, – поспешил ответить за свидетеля адвокат Артема Кущенко. – В материалах дела это зафиксировано, и если бы вы ознакомились с ними…

– Я не к вам обращаюсь, – оборвал его Сергей. И повернулся к инспектору: – Ответьте на мой вопрос. И не забывайте, что вы говорите под присягой.

– Возражаю! – выкрикнул адвокат обвиняемого, вскакивая со стула. – Это давление на свидетеля.

– Потерпевший, – обратился к Стихареву судья, – предупреждаю: в судебном заседании только я могу напоминать кому-то о его обязанностях.

– Простите, больше не повторится, – произнес Сергей. – Свидетель является сотрудником полиции, а потому я не сомневаюсь в его честности.

– Заявляю протест! – снова закричал адвокат. – Это прямое оскорбление свидетеля. Оскорбление его человеческого достоинства и служебного.

Судья Солодкин задумался.

А Сергей повернулся к адвокату обвиняемого.

– В судебном заседании судья сам решает подобные вопросы.

– Да, – сказал Солодкин и опять задумался. А после паузы обронил: – Протест отклоняется.

Судья посмотрел на прокурора. А прокурор глянул за окно.

Инспектор помялся и признался:

– О скорости мне известно со слов свидетелей.

– У свидетелей были приборы, определяющие скорость автомобиля?

Свидетель пожал плечами.

– Не знаю.

– Какова была длина тормозного пути?

– Следов торможения на асфальте не было. Дело в том, что мальчик выскочил под колеса неожиданно.

Свидетель посмотрел на Машу и отвернулся. А Сергей задал новый вопрос:

– Что такое «условия ограниченной видимости», о которых вы упомянули?

– Мальчик выскочил из-за высоких кустов. Он разогнался, не увидел спортивный автомобиль и попал под колеса. Такое бывает. Вины водителя нет никакой.

– Покажите на схеме кусты, – попросил Сергей.

Инспектор подошел к схеме и начал ее изучать.

– Нету кустов, – признался он. – Их, вероятно, забыли нарисовать.

– На месте происшествия вы составляли схему?

– Я, – признался инспектор. И опомнился: – Мы ее вдвоем чертили, с напарником.

– И вдвоем забыли нарисовать кусты?

– Забыли.

– Так вот, кустов там отродясь не было: ни высоких, ни низких. Там только газон с подстриженной травой. Земля мягкая, и разогнаться на ней на роликах невозможно.

– Ну, это… – протянул инспектор и растерянно посмотрел на адвоката обвиняемого.

– Вопросов больше нет, – сказал Сергей.

У адвоката обвиняемого вопросов тоже не было. Зато он попросил зачитать характеристику на Кущенко Артема Алексеевича, выданную по месту его учебы.

Судья разрешил. Адвокат достал какие-то листы и выпрямился. Маше показалось, что он сейчас начнет декламировать стихи. Но адвокат не успел даже рта открыть. В зал заседания вошел полицейский в форме и направился к столу судьи. Приблизившись, наклонился над столешницей и что-то сказал Солодкину. Адвокат Артема Кущенко смотрел на вошедшего офицера, как на человека, помешавшего ему сделать какое-то открытие, важное для прогресса всего человечества.

Судья кивнул полицейскому.

– Спасибо, можете быть свободны.

Обвиняемый, услышав его слова, засмеялся.

Судья дождался, пока за офицером полиции закроется дверь, и посмотрел на Сергея. Затем произнес, обращаясь ко всем присутствующим:

– Только что мне сообщили, что адвокат потерпевшей стороны Иванов не сможет принять участие в сегодняшнем заседании. Вчера вечером в его квартиру проникли злоумышленники с целью ограбления. Иванов получил несколько ударов ножом и сейчас находится в реанимации. Мать его, к сожалению, погибла. Из квартиры похищены ценные вещи…

Маша вскочила и бросилась вон из зала. Полицейского она догнала уже на улице, когда тот садился в дежурный «уазик».

– В какой больнице адвокат? – спросила она.

Офицер спешил. Он уже открыл дверцу машины и через плечо поинтересовался:

– А зачем вам знать?

Маша стала сбивчиво объяснять, что ждала адвоката в суде, где тот должен был представлять ее интересы, но, узнав о беде, с ним случившейся, хочет навестить мужчину в больнице, поддержать.

Полицейский взял с сиденья лежавшую на нем бутылку пива, но не знал, куда ее деть. И сунул в карман куртки.

– Вы сами видите, какая нынче криминогенная ситуация… – вздохнул он.

Маша вернулась в зал судебного заседания и заняла свое место.

– Узнала, в какую больницу доставили адвоката, – шепнула она мужу.

В этот момент давала показания женщина с пышной прической.

– Артем Кущенко учился в нашей школе, я была его классным руководителем. Также являюсь заведующей учебной частью. За годы обучения Артем проявил себя только с положительной стороны. Его отец являлся спонсором школы, он и сейчас нам помогает. Юноша хорошо учился, был хорошим товарищем, побеждал в городских спортивных соревнованиях… Так получилось, что в тот роковой день я случайно оказалась во дворе дома по адресу…

Свидетельница развернула листок, который держала в руке.

– Мы знаем адрес, – остановил ее Сергей. – Лучше сообщите, насколько далеко вы находились от места происшествия?

– Я находилась на расстоянии, но все видела хорошо, несмотря на ограниченные условия видимости, о которых упомянул товарищ из ГИБДД.

– Какая погода стояла в тот октябрьский день?

– Погода была типичной осенней. Небольшой… как бы вам сказать, туман… Видимость была ограничена, потому что лил дождь…

– Ты че, Тортила! – крикнул вдруг обвиняемый. – Солнце светило!

Свидетельница улыбнулась и поправила прическу.

– Действительно, дождь был с утра, а потом выглянуло солнышко. Вот и началось испарение влаги в виде тумана, который ухудшил видимость. А мальчик сам бросился под машину. Может, конечно, он споткнулся, не знаю…

Свидетельница замолчала.

– Вопросы к свидетелю есть? – спросил судья.

Сергей кивнул и подошел к представительнице народного образования.

– Во что был одет мой сын?

Свидетельница обернулась и посмотрела на адвоката обвиняемого. Но тот не мог подсказать того, чего не знал сам.

– Я, конечно, понимаю ваше горе, сама мать… – залопотала классная руководительница Артема Кущенко.

Женщина явно тянула время. Наконец, догадалась, как следует ответить.

– Мальчик был одет в обычную детскую одежду…

Учительница прищурилась, словно припоминая что-то. И как будто вспомнила:

– Он на роликах катался.

– Может, на ребенке был спортивный костюм?

– Конечно! – уверенно заявила свидетельница. – Именно костюмчик. Красивый такой.

– Я рад, что вы это заметили, – произнес Сергей. – А какого цвета был красивый костюмчик?

– Обычного цвета, синего или красного. Я сейчас не помню точно.

– Славик был в джинсах и беленькой майке, – усмехнулся Стихарев.

– Точно! – обрадовалась учительница. – Именно в джинсиках и беленькой маечке. Красивеньких таких.

– Я пошутил, – покачал головой Сергей, – на Славике были зеленые камуфляжные брюки и черный свитер.

Свидетельница всплеснула руками и покачала головой.

– Как вам не стыдно! – возмутилась она. – На вид серьезный человек, а неправду говорите. В какой школе вы учились?

– Да уж не в вашей, – снова усмехнулся Сергей. И посмотрел на секретаря суда: – Вы все ответы свидетеля занесли в протокол?

– Все, – ответила девушка без юбки.

– Хорошо, – кивнул Сергей. Затем произнес, как бы ни к кому не обращаясь: – Господам адвокатам противной стороны хотелось бы пожелать лучше работать со свидетелями. А то может возникнуть вопрос, что делала завуч школы во дворе дома, адреса которого она не знает, во время рабочего дня, когда по расписанию у нее был урок обществознания в пятом «В». Причем замечу: замещать ее по данному предмету некому.

– Так у нас в школе вообще не хватает учителей, – всплеснула руками свидетельница, которая, судя по всему, не поняла, о чем речь, – приходится две ставки совмещать. В пятом классе обществознание, а в девятом биология, приходится бегать с этажа на этаж по лестнице…

– Так вы проводили в это время два урока? – удивился Сергей. – К тому же находясь во дворе дома в часе езды от вашей школы?

Свидетельница растерялась.

– Что-то вы меня совсем запутали… – произнесла она неуверенно.

– Я о том, что если вы так легко пропускаете уроки, то за что же тогда деньги получаете? – поинтересовался Сергей.

– Какие деньги? – закричала свидетельница. – На что вы намекаете? Да я ни копейки…

Женщина снова обернулась на адвоката своего бывшего ученика и крикнула:

– Скажите ему, что я не для себя, а для всей школы стараюсь!

– Я верю, не надо кричать, – попытался успокоить учительницу Сергей, – у школы и без того проблем хватает.

– Вот именно, – согласилась свидетельница и поправила прическу.

– Вы тут говорили, что ваш ученик Кущенко был хорошим товарищем…

– Ну да, – опять же неуверенно ответила женщина, опасаясь какого-то подвоха. – Артем пользовался уважением соучеников, принимал активное участие в общественной жизни школы, выступал на соревнованиях.

– А Кущенко продолжал пользоваться уважением товарищей после того, как избил ногами своего одноклассника Сашу Горелика?

Лицо свидетельницы покрылось красными пятнами.

– Кого? – переспросила она.

Но, поскольку Сергей оставил ее вопрос без ответа, задумалась.

– Как вы сказали? Горелик? Саша Горелик?

Затем уверенно тряхнула пышной прической.

– Не помню такого.

– Как же так? – усмехнулся Стихарев. – Отличник. Мальчик в очках, с врожденным пороком сердца. Он же учился в одном классе с Кущенко, где вы шесть лет были классным руководителем. Кущенко его избил ногами, Саша упал с лестницы, по которой вы обычно бегаете из класса в класс, получил переломы руки и ключицы, а также тяжелое сотрясение мозга. Правда, заканчивал мальчик уже другую школу, потому что вы убедили его маму, что Саше будет лучше уйти…

– Это ложь! – закричала свидетельница. – Меня тут обвиняют черт знает в чем, а сами…

Завуч внезапно замолчала, потому что увидела идущую к ней женщину. Но та не подошла к ней, а остановилась в проходе между креслами.

– Вы же клялись говорить только правду, Тамара Григорьевна, – с упреком сказала она. – Забыли, как умоляли меня забрать заявление из милиции? Как плакали, что вас Кущенко-старший из школы выкинет, если не убьет на месте? Вы же сами признались мне, что сынок его – страшный подонок и садист, весь класс от него стонет…

– Погодите, женщина! – крикнул судья. – Если у вас есть что сказать по существу дела и если вы являетесь заявленным свидетелем, то выступите потом, когда дойдет до вас очередь. Как ваша фамилия?

– Моя фамилия Горелик, – сказала женщина, – я мать Саши.

Судья посмотрел на девушку без юбки:

– Оксана, посмотри список заявленных свидетелей. Если фамилии Горелик там нет…

– Нет, – поспешила ответить секретарь суда.

– Тогда попрошу вас, гражданка, покинуть зал заседания, а то я буду вынужден наложить на вас штраф за неуважение к суду.

Но мама Саши Горелика продолжала смотреть на свидетельницу.

– Я пожалела вас тогда, Тамара Григорьевна, хотя хотела идти до конца. А Артем заявился в больницу к Саше, плюнул ему в стакан с соком и сказал, что продаст его маму азербайджанцам и она сгниет на трассе. Саша не испугался, а я вас послушалась, хотя надо было еще тогда посадить ублюдка.

– Ты че, блин, несешь! – крикнул Артем и попытался перелезть через барьерчик. – Ты, коза старая, за базар ответишь!

Полицейский схватил его за рукав, Кущенко-младший отмахнулся, но вылезать передумал.

– Ну, все, – вмешался судья, – мое терпение лопнуло. Гражданка Горелик, я назначаю вам штраф в размере одной тысячи рублей за неуважение к суду.

Горелик открыла сумочку, вынула из нее кошелек и начала в нем копаться, продолжая говорить:

– А когда ваша ученица сказала вам, что ее домогается Артем, что вы ответили, Тамара Григорьевна? «С тебя не убудет», – сказали вы. Девочку потом изнасиловали во дворе ее собственного дома охранники вашего спонсора. Артем стоял рядом и снимал все это на камеру своего мобильника…

– Не желаю больше ничего слышать! – заорала свидетельница, закрывая ладонями уши, и бросилась к выходу.

– Стойте! – крикнул ей вслед судья. – С вами еще не…

Но школьный завуч выскочила из зала, громко хлопнув дверью.

– Будем считать, что свидетель дал показания, – сказал судья. – Гражданка Горелик, напоминаю, что вы приговорены к штрафу в тысячу рублей и должны покинуть зал судебного заседания.

Мать Саши уже убрала кошелек в сумочку и теперь сжимала в руке тысячную купюру. Услышав слова судьи, она скомкала банкноту и кинула на стол судьи.

– Получите штраф, – сказала женщина и пошла к выходу.

Судья дождался, пока она уйдет, потом ребром ладони разгладил на столешнице тысячную купюру и спрятал ее среди лежащих перед ним листов. После чего обвел взглядом зал.

– Прежде чем продолжить судебное заседание, – заговорил он, – хочу заявить… и попрошу занести это в протокол… о недопустимости подобных действий со стороны потерпевших. Приводят сюда всех кого ни попадя! Вы представляете, что будет, если все пострадавшие от действий гражданина Кущенко сюда явятся? Какое тут столпотворение начнется?

Судья Солодкин с опозданием понял, что проговорился, и растерянно посмотрел на прокурора. А тот снова взглянул на часы.

– У стороны обвинения есть свидетели? – поинтересовался судья.

Прокурор молча покачал головой.

– Тогда будем считать, что судебное следствие закончено, и приступим к прениям сторон.

– Почему же нет свидетелей? – удивился Стихарев. – Они заявлены, и господину прокурору это хорошо известно. Правда, явились не все. Но свидетель Сафонова пришла.

Судья заглянул в лежащий перед ним листок, тут же убрал что-то со стола, спрятав в кармане брюк, и сказал:

– Пригласите в зал судебного заседания свидетельницу Сафонову.

Полицейский, стоящий у двери, выглянул в коридор.

– А я здесь, – поднялась сидевшая в заднем ряду женщина, которая поздоровалась с Машей перед началом заседания.

– Что вы тут делаете? – возмутился Солодкин. – Вы должны находиться вне зала и дожидаться, когда вас позовут!

– Я не знала, – стала оправдываться женщина, – я в суде в первый раз.

– Пройдите на место для дачи показаний, – махнул рукой судья. – Но в следующий раз учтите: за нарушение правил можно заработать штраф.

Свидетельницу попросили представиться, назвать свой адрес и расписаться в журнале, что она предупреждена об ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

– Ну, что вы можете нам сообщить? – спросил судья.

Свидетельница помялась немного и тихо заговорила:

– Я там была… во дворе… Родители Славика могут это подтвердить. Все видела собственными глазами. Как машина сбила мальчика, как он, бедненький, подлетел в воздухе и ударился головкой об асфальт… А этот, в автомобиле, даже не оглянулся, газанул и дальше помчался. У нас в тот день пробка была на улице, вот он, видать, и решил путь сократить, через двор поехал. Летел так, что все шарахались. И Славик тоже. Мальчик посторонился, а он на машине прямо в него…

– То есть, свидетельница, – прервал женщину судья, – вы утверждаете, что своими глазами видели, как автомобиль «Мазерати», за рулем которого находился гражданин Кущенко Артем Алексеевич, сбил несовершеннолетнего Стихарева?

Свидетельница кивнула. Потом вздохнула.

– Я долго думала, перед тем как прийти сюда. Пришла вот, хотя мне звонили по телефону и вежливо так отговаривали. Но решилась. Хоть и знаю, что правды в нашем государстве все равно не добьешься. Пришла – и наслушалась…

Свидетельница потерянно посмотрела на Сергея и Машу.

– Простите меня, я так хотела помочь, – сказала она и заплакала. – Но пока сидела тут и слушала… Теперь вот думаю: ведь у меня тоже дети. Две девочки, одна в седьмом, другая в четвертом классе. Что с ними будет?

– Свидетельница, не отвлекайтесь! – повысил голос судья. – У всех есть дети. Вы лучше скажите, что в протоколе писать. Видели вы или нет…

– Ничего я не видела, – ответила свидетельница. – А в своем протоколе напишите, что я трусливая сволочь.

Женщина заплакала уже в голос и поспешила к выходу.

– Приступим к прениям сторон, – объявил судья. – Слово предоставляется стороне обвинения.

Прокурор поднялся и снова взглянул на часы. Судя по всему, мужчина куда-то спешил, и потому речь его оказалась очень короткой. Маша подумала, не ослышалась ли она. Потому что прокурор заявил буквально следующее: судебные прения подтвердили, что подсудимый не имел возможности избежать наезда, который произошел вследствие обстоятельств непреодолимой силы, в связи с чем сторона обвинения снимает иск.

Потом выступил адвокат защиты, который почти слово в слово повторил «речь» прокурора.

– Прения закончены! – провозгласил судья. – Сейчас суд…

– Позвольте мне дополнить? – произнес Сергей, поднимаясь. – Меня не устраивает позиция прокурора.

Судья взглянул на прокурора, а тот продолжал разглядывать пространство за окном.

– Хорошо, – кивнул Солодкин, – можете добавить, но только коротко.

Маша посмотрела на мужа, надеясь, что он объяснит ей, что происходит. Но Сергей поднялся и повернулся лицом к залу.

– Я не знаю, какие обстоятельства непреодолимой силы имеет в виду уважаемый прокурор. Подсудимый, управляя источником повышенной опасности, не смог избежать наезда на ребенка из-за внезапного землетрясения, цунами, смерча? Или прокурор намекает на то, что ребенок сам бросился под колеса автомобиля, желая свести счеты с жизнью? Причем обвиняемый, видя, что совершил наезд, не остановился, чтобы оказать помощь и вызвать врачей, а скрылся. Тем же днем он отказался пройти обследование на предмет содержания в его крови алкоголя, наркотических или психотропных веществ. Стороной защиты были представлены свидетели, которые не просто путались в своих показания, но и пытались обмануть участников судебного заседания. Зачем? Невиновному не надо врать, чтобы доказать свою правоту. Единственная свидетельница обвинения, которая не испугалась телефонных угроз, явилась сюда и рассказала все, как было на самом деле, а уважаемый прокурор, вместо того, чтобы выполнять свои непосредственные обязанности по защите конституционных прав граждан от преступных посягательств, не только не поддержал ее, но и демонстративно смотрел в окно, проверяя, не забрался ли кто в его новенький «Лексус»…

– Язык придержите! – вскинулся прокурор. – А то я быстро разберусь с вами.

– Вы мне угрожаете? – удивился Сергей. – Только что вы предложили освободить от наказания преступника, а теперь обещаете разобраться с пострадавшей стороной?

Лицо прокурора побагровело, на скулах заиграли желваки. Но все же он сдержал себя.

– Я не угрожал, а просто хотел сказать, что машина действительно новая. И я приобрел ее на законных основаниях. То есть моя мать приобрела…

– Скажите спасибо маме, – продолжил Сергей. – Но меня не интересует, кто покупает господину прокурору дорогие автомобили. Я хочу лишь одного – чтобы виновный понес заслуженное наказание. Законодательство у нас мягкое, но, надеюсь, состав суда проявит необходимую твердость в этом вопросе. С учетом личности обвиняемого, разумеется.

Сергей опустился на стул. А судья как будто ждал этого – тут же объявил перерыв.

Маша и Сергей сидели в коридоре и ждали, когда их позовут для вынесения приговора.

– Ты очень хорошо выступал, – сказала Маша мужу. – Мне кажется, всем стало все ясно.

– Все было ясно и до суда, – удрученно покачал головой Сергей. – Но боюсь, у этих людей хватит наглости назначить подонку условное наказание.

– И что потом?

– Мы подадим апелляцию. Городской суд, вполне вероятно, оставит приговор в силе, но есть ведь еще Верховный суд. И есть факты, которые не заметить просто нельзя: Славик погиб не на улице, а во дворе, подонок отказался от медицинского освидетельствования… Да ты не хуже меня все знаешь.

Мимо прошел адвокат Артема Кущенко, разговаривавший по мобильному телефону. Он даже не пытался говорить тише и продолжал кому-то докладывать:

– Надоело уже, затянули бодягу. Еле досидели, но минут через пятнадцать этот цирк закончится, и мы с Артемом подъедем…

Маша обняла и поцеловала мужа, шепнув:

– Я тебя очень люблю.

Вскоре всех позвали обратно в зал.

Все оказалось хуже, чем думали супруги. Суд согласился с доводами прокурора и не нашел в действиях обвиняемого состава преступления, посчитав, что несовершеннолетний Стихарев погиб по собственной неосторожности, упав под машину.

Находившиеся в зале люди встретили оправдательный приговор аплодисментами. Громче всех била в ладоши Тамара Григорьевна, бывшая классная руководительница Кущенко. Она даже крикнула неестественно бодрым голосом:

– Я всегда верила в тебя, Артем!

Впрочем, потерпевшей стороне дали десять дней на подачу апелляции.

Маша с мужем вышли на улицу, хотели пройти к своей машине, но их оттолкнули в сторону, потому что от крыльца до припаркованного напротив здания суда «Мазерати» был выстроен коридор из молодых людей – парней и девиц, держащих в руках букеты цветов. Возле машины стоял плотный человек в расстегнутом пальто. Лицо мужчины раскраснелось, и он широко развел руки в стороны, как футбольный вратарь перед пробитием пенальти.

– Это Кущенко-старший, – сказал Сергей Маше.

– Я поняла. Такая же наглая рожа, как и у сынка.