Текст книги "Полёт над цюрихским озером"

Полёт над цюрихским озером
Екатерина Перфилова

© Екатерина Перфилова, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

– И вот я сижу перед вами. Запутавшаяся и не понимающая, что делать дальше. Мне двадцать пять лет. Говорят, что лучшие года впереди. Но всё самое лучшее у меня уже было, ощущение, что я изжила себя. Я боюсь начать пить. Сейчас я пью вино за обедом и вместо ужина. Это вошло в привычку. Люблю коньяк. Когда я пью, я мало ем. Честно говоря, есть в последнее время не хочется. Нет, анорексии я не боюсь. Я боюсь другого. Выйти за эту дверь и начать новую жизнь. Оглушённую прежними потрясениями… Я не очень верю, что курсы психотерапии мне помогут. Но у меня много времени, есть деньги, и это было желание того, кто мне их дал – чтобы я жила дальше. Нормальной счастливой жизнью. Счастье с неотступным чувством вины и недосказанностью перед ними всеми. Я в него не верю, извините. Кажется, я много говорю, хотя вы просто попросили меня ответить на ваши несложные вопросы – «Что вас беспокоит?» и «Расскажите о себе».

– Всё правильно, Жюли. Вы здесь, чтобы говорить. Необязательно ваши мысли должны быть последовательны. Пусть слова выходят, независимо от вашего желания. Позвольте себе быть свободной, – доктор Фур мягко улыбнулся своей новой пациентке, не сводя с неё глаз, внимательно разглядывая лицо и движения. Эта девушка просила назначить ей приём на ближайшую дату. Точнее, просили это сделать за неё. И в данном случае отказать было невозможно, окно нашлось, задвинув плотный график доктора.

– Я была свободной. Насколько вам известно, закончилось это не очень хорошо. Но я не хотела того, что случилось со всеми нами. Я… Вы понимаете, я просто следовала своим чувствам. Только-только научилась понимать себя и свои желания, определять, чего хочу. Пугалась и не хотела принимать. А потом не могла разорвать этот круг отношений, мы как будто были нужны друг другу, став одним целым, противоречивым, но необходимым. Но главное, я действовала искренне. Хотя, может, в этом всё и кроется. И я, правда, больная. Не такая, как все. Я никогда не могла себя сопоставить с другими людьми. Помню, маленькой я любила бывать одной. Это было вынужденное одиночество, но я научилась с ним справляться. Это стало моим преимуществом. Знаете, мне никогда не было скучно. Я всегда могла себя занять. Ещё я очень тяготела к удовольствию в любом его проявлении, – Жюли замолчала и сняла с себя болезненную улыбку, – извините, я снова много говорю. Может быть, говорить совсем не надо. Просто вы сказали «будь свободной». Я стала хорошо слушать команды. В последнее время много таблеток пропила, эмоции и чувства притупились.

– А что вы чувствуете сейчас?

– Ноябрь. На улице вроде сентябрьское солнце, но на душе холодно, тоскливо. Я смотрю на мир, и только маленький процент моего полушария воспринимает сигналы жизни. Грустная картина вырисовывается. Как же я не люблю жаловаться. Всегда ругала таких людей и не понимала, зачем они это делают. Казалось бы, что здесь такого, всего лишь странные несчастные отношения – с кем не бывает. Ну, да, с элементами психоза. Но тоже ведь не новость, да? – Жюли бормотала перед собой, казалось, не обращая на доктора никакого внимания. Всем своим видом представляя безысходность и опустошённость. Слепо стараясь нащупать, куда сделать следующий шаг.

– А сами вы чего хотите добиться с помощью нашей терапии? Или без неё. Просто скажите, Жюли, что вы хотите делать дальше и где себя видите?

– Наверное, надо найти новую работу. Поменять сферу деятельности, чтобы полностью переключиться. Может быть, няней для начала. Как вы думаете, меня возьмут няней? Детям не будет опасно со мной? Да что же это я… Что со мной сделали? Какие лекарства мне вкалывали, что я у вас это спрашиваю, как будто действительно по заслугам попала к вам на приём. Я здорова. Просто стресс и лёгкая рука доброжелателя. Мне нужно время. С вашей помощью, я надеюсь, смогу справиться быстрее.

– Конечно, Жюли. Наша цель – разобраться с событиями в вашей жизни за последний год. Мне говорили, что вы во всём вините себя, и это мешает вам жить.

– Так и есть. Я виновата во всём, что случилось. Дала волю чувствам, стала собой. Мне так кажется. Узнала новую себя, испугалась, закрылась и получила удар в лицо. Вполне заслуженно. Я это тоже осознаю и не в праве кого-то ещё ругать.

– Сейчас вы жалеете о том, что произошло?

– Жалею ли я? Нет, не думаю. Я столько поняла и испытала огромное количество переживаний, эйфорию. Насколько плохо мне было, ровно настолько же и хорошо. Понимаете… Просто теперь я не знаю, что с этим багажом делать. Такое больше не повторится. Передайте ей, пусть не боится, я не буду никого искать.

– Это в первую очередь важно для вас. Постараться извлечь лучшее из того, что было и абстрагироваться, не нести на себе груз переживаний. Вам всего двадцать пять лет – вы испытали что-то сильное, и теперь вам кажется, жизнь ярче и насыщенней уже не станет. Однако уверены вы в этом быть не можете. Жизнь трансформируется во что-то иное, будут другие поводы для радости. А сейчас я бы хотел вас попросить рассказать эту историю с самого начала. Знаю, больно, неприятно, но нам надо через это пройти ещё раз.

– Это не больно. Это… это странно, необычно. Я смотрю на всё произошедшее глазами другого человека. И не могу поверить, что речь про меня. Я – главная героиня. Знаете, раньше, когда смотрела фильмы – всегда восхищалась бездумными поступками женщин, смело идущих навстречу своим желаний. Они знали, чего хотят – получить от этой жизни всё, что им положено и даже больше. Я решила попробовать. Спонтанно, ненамеренно. Просто в какой-то момент поняла, что отступать дальше нельзя, иначе я затухну, будучи живой. Интересно, как один год жизни смог перечеркнуть все, что было до этого. Перевернуть повседневный уклад. А ведь ничего не предвещало. Сейчас я соберусь. Прокручу плёнку из мыслей назад. Так, всё, кажется, я готова. Можно, да? – Жюли нервно теребила пальцами и щурила глаза, в которых понять что-то было очень сложно. Её взгляд был обращён внутрь и, кажется, разрешение она тоже спрашивала у себя. Вся её речь строилась на обрывках фраз, бессвязного порой текста. Слова, которые многоточием оставались висеть в воздухе и наполняли собой комнату.

– Не воспринимайте это как задание. Постарайтесь почувствовать то, что испытывали тогда. Если приятно – улыбайтесь, грустно – плачьте, хотите – кричите или же молчите.

– Хорошо. Я сейчас все равно не в той ситуации, чтобы бунтовать, – Жюли, не отрываясь, смотрела в окно. Как будто пыталась выловить взглядом очертания гор, озёр, солнечных отблесков на воде. Расслышать смех за окном и почувствовать работу мышц спортсмена, бегущего вдоль дороги. Ничего. Тщётные попытки ещё недавно жаждущей жизни девушки. Она притупила взгляд и посмотрела на свои туфли, чёрные лакированные. Именно в них она прошлой осенью пришла в кафе на встречу со своей бывшей одноклассницей.

– Сколько лет мы с тобой не виделись? Десять? Как же я рада тебя видеть! Любовалась твоими фотографиями, но в жизни ты ещё лучше. Я помню такого хрупкого маленького ребёнка, – Жюли с восторгом смотрела на эффектную блондинку и искренне была рада встрече.

– А сейчас от моей хрупкости ничего не осталось, – шутливым тоном ответила Мила.

– Шутишь? Ты в замечательной форме. Между прочим, тебя расхваливал Андрей. Помнишь его? Мы недавно виделись, наши родители до сих пор дружат. Вспоминали одноклассников. Но в большей степени говорили о тебе. Как же ты похорошела… Нет, ты и раньше была какой-то особенной. Но сейчас так повзрослела….

– Время пока к нам благосклонно. Рассказывай, как ты, где ты?

– Решила попробовать свои силы в Цюрихе. Очень обрадовалась, когда узнала, что здесь есть знакомые. Ты, как я понимаю, в Швейцарии с семьёй?

– Да, папа гастролирует по всему миру, но осесть решил в Альпах. У мамы новый творческий этап в жизни – скоро открытие её первой выставки в Швейцарии. Представляешь, после долгого затишья такой крутой виток в жизни. Не знаю, что на неё так повлияло. Может, кризис среднего возраста. Но она рисует целыми днями. Радостно на неё смотреть.

– Вы всегда были такой дружной семьёй. Красивая мама, интеллигентный папа, умная дочка. Образец для подражания, – Жюли вспомнила, как она первый раз пришла к ним в гости на Баррикадной, в одну из главных высоток Москвы. Квартира досталась семье от родителей, профессорской элиты, Александра Викторовича, отца Милы. Там они и проживали до тех пор, пока не переехали в город с чистым воздухом и горным пейзажем. Жюли тогда потрясла атмосфера внутри этой семьи и забота друг о друге. Казалось, что они ограждены непроницаемой защитой, и ничто не могло их потревожить. Переезд в Швейцарию – логичное продолжение, – А ты учишься или уже работаешь?

– Изучаю изящное искусство, дополнительно хожу на курсы кураторов выставок, а по выходным выпиваю, – Мила хитро улыбнулась.

– Прости, что ты делаешь?

– Всё в порядке, учусь на сомелье и прохожу практику у местных виноделов. На самом деле я вполне довольна своим образованием. Конечно, это занимает почти всё время. Но мне очень интересно. А ты здесь как оказалась? На учёбу приехала?

– Не совсем. Меня от издательства отправили на год, я журналист. Не знаю, помнишь ли ты, но я всегда писала. Везде – в поезде, на уроках, в парках. Поэтому выбор я себе не предоставила, поступив на факультет журналистики. Но, оказалось, писать по заданию на разные, порой скучные темы, не так заманчиво. Поэтому во время учёбы я наводила справки, стажировалась в различных компаниях и, когда пришло время выбирать, одно издательство сделало мне весьма заманчивое предложение. Им нужен был человек с уверенным немецким и английским, легко адаптируемый в другой стране, и, главное, с хорошим чувством письма. Если честно, я о таком даже мечтать не могла. Теперь в течение года буду собирать интересные заметки о здешней жизни, а в конце, из самых интересных статей, сделают книгу. Она выйдет в серии немецко-говорящих стран. Квартиру мне здесь очень симпатичную нашли. Небольшую, но с потрясающим видом на озеро.

– Ты сейчас об этом рассказала, и я поняла, что моя жизнь довольна пуста. Все мои заслуги – результат родителей. Мне до тебя ещё расти и расти.

– Пить и пить ты хотела сказать? – Жюли рассмеялась и демонстративно допила вино.

– В моём случае именно так, – поддержала её Мила, – какая же ты молодец. Всегда такой была. Скромной, с хвостиком, в очках с умными глазами. Отличалась от других, одним словом. Ты как будто уже тогда понимала больше нас. Знала, почему происходят те или иные вещи.

– О да, я действительно отличалась. Незнанием точных наук.

– И умением не смотря ни на что получать хорошие оценки.

– Это всё видимость. Знания важнее. Сейчас я это понимаю. Чувство, что ты что-то сделала правильно и хорошо, важнее критического отзыва другого человека. Вот про вашу семью всё что угодно не говори, она все равно останется прежней, крепкой, – Жюли была уверена в своих словах ещё потому, что сама искала таких отношений, чистых, основанных на преданности. Семью Милы взяла за ориентир.

– Всякое может случиться. Никто не застрахован. Человеку, даже самому консервативному, порядочному, что-нибудь в голову ударит и его понесёт во все стороны. Впрочем, это я фильмов насмотрелась, – Мила заговорила другим тоном, в глазах появилась осторожность. Она отпила экспрессо чуть дрожащей рукой, – Но не будем про это. Какая разница, что и у кого бывает, правда? Сейчас всё хорошо. По крайней мере, я привыкла так думать. Извини, – отвечая на звонок, Мила внезапно стала другим человеком, время от времени запрокидывая голову и поправляя прядь волос.

– Знаете, она говорила таким переливистым голосом, как актриса, нарочно громко смеялась, взгляд её поддался изменением. Стал таким живым, таким манящим. Хотелось участвовать в этой радости жизни и находиться где-то посередине, между телефоном и тем человеком на другом конце провода. Я не могла оторвать от неё своего взгляда. Она была той, кем я всегда хотела быть, лёгкой, воздушной. Той, что так нравится мужчинам и той, которая умеет ими управлять, – Жюли посмотрела на доктора и чуть улыбнулась, – вы ведь понимаете, что я имею в виду?

– Понимаю. Встреча двух бывших одноклассниц спустя много лет. Вы не знали, кого увидите, каким человеком она стала. Вы привыкли вести другой образ жизни. Хорошо учиться и много работать, но краем глаза заглядывались на иную жизнь и поведение людей. Мысли, которые так далеки от ваших, но они глубоко проникли к вам в сознание. И вот яркая девушка, ваш пример, сидела напротив и громко смеялась, не обращая на других внимания, – доктор Фур кивнул в подтверждении своих слов.

– И меня это так восхищало. Такая беззаботность и концентрация на одном человеке, в данном случае невидимом. А потом Мила так же легко переключила внимание на меня, как будто и не было этого звонка.

– Жюли, а что с твоими чувствами? Ты влюблена или только любима? – Мила снова хитро улыбнулась.

– Любима ли я – не знаю. Судя по всему, не очень. Про себя могу сказать, что не влюблена. У меня всё так тихо, что иногда страшно. Недавно закончились отношения с одним молодым человеком. Я не хотела с ним больше общаться. Мы смотрели друг на друга и увлечённо были заняты своими мыслями. Один мужчина мне нравился. Он был на несколько лет меня старше. Пару раз увиделись и разошлись. А жаль…

– А на несколько это насколько?

– Ты попала «в точку», на двадцать. Мы познакомились случайно на одном семинаре. Его было видно издалека, – Жюли впала в воспоминания и на пару секунд закрыла глаза, – а потом всё. Закончилось, не успевши начаться.

– В любом случае опыт, эмоции – это самое главное. Если бы отношения затянулись, потом было бы сложнее расставаться. А так, облако приятных мыслей из прошлого. Главное, ты что-то чувствовала. Тренировала свою душу, подготавливала её к чему-то более важному в своей жизни.

– Ты права. Так легко и естественно ты всё это произносишь. Мне бы хотелось научиться твоему умению вести себя непосредственно. Вот так переключать внимания на собеседника, чтобы в этот момент он казался себе самым значимым и важным.

– Что? Правда? Я ничего специально не делаю. Это выходит как-то само. Наверное, природное женское чутьё.

– Это твой дар. Не знаю, можно ли его развить…

– Конечно, можно. Тебе надо больше общаться, научиться нравиться и показывать свой интерес. Это не так сложно. Главное, не сидеть молча с недовольным видом. Тебе должно быть весело, настройся на игривый лад, – Мила приняла соответствующую манерную позу.

– Но тогда это буду не совсем я. Я не очень-то общительная. Мне куда ближе роль наблюдателя в компании. Хотя, когда встречаю своего человека, того, кто мне кажется близким и понятным, с тем раскрываюсь. Как с тобой сейчас.

– Да, я вижу, чувствую это. Ты уверенная, красивая девушка и достойна большего, чем думаешь. В тебе есть этот магнетизм, только ты его почему-то стесняешься. А пойдём в пятницу вечером в моё любимое место, – предложила Мила, – с непринуждённой, расслабленной атмосферой. Совладелец бара русский, наших соотечественников там можно часто встретить. Плюс ко всему красивый вид на озеро.

– Мне надо сверить планы, я тебе сегодня чуть позже скажу? – Жюли не была уверена, хочется ли ей туда идти. Боялась почувствовать себя не в своей тарелке, хотя любопытство брало верх.

– Ну вот, снова эти придуманные отговорки. Я же знаю, будешь сидеть дома со своими текстами, в лучшем случае книжку почитаешь. Но поверь, это ты ещё успеешь сделать. Надо уметь совмещать работу с отдыхом. А то будешь очень умной, а поделиться знаниями будет не с кем. Не дело это, моя дорогая, – Мила довольно подвела итог своего выступления.

– Ну, хорошо, я доверюсь тебе. В пятницу буду в твоём распоряжении и полностью полагаюсь на тебя, – Жюли улыбнулась, дав понять Миле, что готова к приключениям.

– И эта была ваша первая встреча, верно? – доктор обратился к Жюли.

– Да. Разговоры ни о чём. Мы давно не виделись, было лишь поверхностное обсуждение своей жизни. Но знаете, что мне понравилось? Никто из нас не пытался казаться лучше, чем есть. Может быть, только первые пять минут. А потом мы поняли, что бояться нечего. Нам интересно друг с другом. Мила неординарно мыслила и строила фразы. Так говорить могла только она. Мне хотелось научиться её лёгкости, заразиться громким смехом и счастливым глазам. Ничего другого у меня в мыслях не было.

– Мила думала точно так же? Как вы считаете?

– Я не могу с уверенностью за неё отвечать. Но, мне кажется, что да. Что ещё её могло тогда заинтересовать. Разве только русская подружка в Цюрихе. Не так легко найти близкую душу, а уж в другом городе тем более. Но что я вам рассказываю, вы это знаете лучше меня.

– Да, действительно. Хорошо, Жюли, продолжайте. В следующий раз вы встретились в пятницу в баре?

Жюли долго подбирала свой костюм для пятничного выхода. Всегда у неё присутствовал этот внутренний мондраж. Из-за желания выглядеть на уровне и казаться беззаботной. Почему она так боялась принять себя такой, какая есть? С грустными глазами и тихим голосом. Восхищалась кинодивами, у которых был свой шарм, умение подать себя и остаться незабываемой. Сравнивала себя с ними, даже пыталась подражать, но переделать себя трудно, да и надо ли. Постепенно к ней приходило понимание своей индивидуальности и взращивании своего внутреннего «я». С чем-то она пыталась бороться, в подростковом возрасте бунта не устраивала, но зато в свои двадцать пять пыталась эпатировать и отличаться от остальных. Желательно в лучшую сторону. Любила залезть к себе в душу и находить в ней давно забытые переживания. В прошлом находила ответ на свои нынешние реакции. Можно сказать, что Жюли любила жизнь и людей. Ценила и пыталась что-то лучшее из неё сделать. Время уходит слишком быстро и так жалко проживать дни похоже. В ней боролась ответственность, желание быть прилежной с чувством любопытства. Она понимала, что уже упустила или упускает вот сейчас, в этот самый момент, что-то важное, изучая историю Швейцарии. Полезная для работы информация, но это не её жизнь. Работа – это ещё не всё, хотя и без неё полноценно жить не получится. Но не было того, кто бы пошатнул её чашу весов и призвал довериться своему голосу, веселиться и хотя бы пару раз следовать своим желаниям, взяв от жизни чуть больше дозволенного нормой. Выйти за установленные собой рамки. И вот, кажется, появился тот самый человек, готовый потянуть за собой. В Миле она чувствовала энергию и готовность ею поделиться, разделить несколько часов весёлой молодой жизни. Переступив порог бара, она сразу увидела подругу, которая изучала меню и параллельно писала в телефоне.

– Привет, пойдём на веранду. Ближе к ночи там места не будет.

Мила, подхватив Жюли под руку, выбрала центральные места. Вид с веранды открывался великолепный. Звёзды отчётливо виднелись на тёмно-синем небе, лунная дорожка, словно с картин Клода Моне, расстилалась по озеру, а с противоположной стороны, перемигивались огни домов и фонарей. Свежесть воды и ветра наполняли атмосферу лёгкостью. Хотя бы ради этого стоило сюда прийти, подумала Жюли. Она огляделась вокруг себя, заприметив несколько молодых особ, разговаривающих на английском.

– Здесь интернациональная компания собирается, – сказала Мила, перехватив взгляд Жюли, – и весьма творческая. Художники, модельеры, модели, дизайнеры – богема, одним словом. В Москве много таких заведений, здесь редкость. Ловлю глоток свежего воздуха. Ты знаешь, я здесь что-то вроде свободы ощущаю. Сложно объяснить, но ты ведь меня понимаешь?

Через два часа ситуация на веранде изменилась, которая теперь действительно была полна новыми яркими посетителями. Французский сплетался с русским, а русский с немецким. Отовсюду доносились радостные голоса и чоканье бокалов. Спектакль был в самом разгаре, когда вошедший мужчина проскользнул глазами по Миле. Потом ещё и ещё раз. Мила, замедлив разговаривать, молча ответила ему, сделав хитрый прищур. Через минуту он подошёл к столику.

– Думаю, я не ошибусь, начав говорить по-русски? – мужчина перевёл взгляд на Жюли, которая с интересом за ними наблюдала.

– И по-русски и как вам угодно, – ответила Мила.

– Присоединяйтесь к нам. Так хочется с вами поговорить…. Меня, кстати, Володей зовут.

– Мила. Жюли. И почему же вам так хочется с нами поговорить?

– Вы какие-то радостные.

– Предлагаете вас веселить?

– Скрасить вечер. Для начала. Да просто пообщаться…

– Если нам здесь наскучит, мы передвинемся к вам, разукрасим, – твёрдо ответила Мила и очаровательно улыбнулась.

– Будем ждать, – Володя ещё раз пристально посмотрел на девушек и вернулся к своему столику.

– Неожиданно как, да? – спросила Жюли.

– Да нет, наоборот всё очень ожидаемо. Мы. Они. Свежий ветер и шампанское такое игристое. Обожаю. Надо выждать минут двадцать, прежде чем к ним пересесть.

– Ты что, правда, хочешь к ним? Но зачем? – удивилась Жюли. Ей казалось, они и так хорошо сидят, приятно общаются.

– Они такие весёлые, ты только посмотри. У них такая сбивчивая энергетика. То, что тебе нужно.

– Энергетика? Про это я не думала. Ещё не успела почувствовать. Чужие они какие-то, – Жюли с опасением посмотрела на соседний столик. Потом перевела взгляд на Милу. Та, не моргая, смотрела на мужчин и была похожа на дикого животного. Глаза расширенные и хищная улыбка, – но вижу, выбора у меня нет. Пойдём.

Мила всё так же, не смотря на подругу, встала, и уверенно направилась к новым знакомым. Жюли чувствовала себя не очень уютно, всё время поправляя волосы, облокачиваясь на спинку дивана и приподнимаясь обратно. Слишком часто подносила бокал с вином ко рту и довольно мало говорила. Сидела, как ей казалось, с глупой улыбкой на лице, иногда комментируя что-то. Мила же была центром их образовавшейся компании. Не уставала шутить, кокетничать и ярко выражать свои эмоции. Конечно, мужчины были очарованы. Молодостью и приятной простотой.

– Мне сложно вспомнить, о чём мы говорили. В голове возникают лишь обрывки фраз. Я была уже порядком выпившей, общалась с одним из мужчин. Он предлагал поехать с ним в Альпы, у него в горах шале. Нет, не после ужина. Как-нибудь на выходных. Мы обменялись номерами. Я знала, что не поеду. Для меня это всё было олицетворением сюжета какого-то фильма, где я снималась в массовке за компанию, – Жюли вспоминала вечер, стараясь не пропустить ни одной детали, – и было сложно, даже как-то нелепо, представить, что может быть какое-то продолжение. Потому что я считала, что это точно не для меня. Для кого-то другого, но не для меня.

– А почему вы так думали, Жюли? – спросил доктор Фур, поправляя очки.

– Я привыкла учиться, работать, много времени проводить дома, с книжками, фильмами. Я люблю своих друзей. С ними я себе ясна, знаю, как себя вести. Быть собой. А здесь я играла какую-то другую роль. Мне её никто не навязывал. Но смотря на Милу, чувствовала, что должна соответствовать. И внутри меня шла борьба. Хотя всё это напоминало карикатуру. И Мила играла какую-то роль. Они ведь её не знали и видели той, кого ожидали увидеть, приглашая к себе. А я знала совсем другого человека. Или нет, не так… Правильней будет сказать, что в ту ночь я познакомилась с кем-то новым.

– Но вам нравилось, как ведёт себя Мила? Вам не было за неё стыдно?

– Я была удивлена. Мне бы очень хотелось также уметь себя вести, не замыкаться, но у меня не выходило. И некоторые действия, как мне казалось, получались будто бы специально, нарочно. Мне было до неё далеко. На самом деле, имея абсолютно разный жизненный опыт, я бы и не смогла даже сыграть роль, готовой на всё девушки. Сейчас я это понимаю. А тогда я предпочитала тихо напиваться в своём уголке, по необходимости поддерживая разговор с соседом за столом и наблюдая за разворачивающейся мизансценой. Не помню, как потом добралась до дома. С утра проснулась с тяжёлой головой, ничего не хотелось. Хотя не могу не признать, что на душе было как-то по-иному.

– А как именно? Что вы чувствовали, Жюли?

– Сложно сказать… Возможно, было ощущение полноты какой-то. Я провела вечер не как обычно. И мне это понравилось. В конечном итоге ничего страшного не произошло. Две симпатичные девушки провели вечер в компании весёлых мужчин. За их счёт пили и ели. И без зазрения совести уехали домой. Наверное, так… Как сказала Мила, подпитались их энергией. Больше мы от них ничего не ждали. Я должна была расслабиться и постараться получить удовольствие, не думать о вечном, а жить сейчас, распробовать вино какого-то удачного урожая. Мила была в теме, а я, как не удавшийся суфлёр, старалась следовать её тексту.

Жюли бродила по квартире с чашкой воды. И всё же немного стыдно ей было перед собой. В этот тёплый, солнечный день она себя ужасно чувствовала и была готова проваляться дома. Это чувство вины так незаметно подкрадывается, медленно отравляя жизнь. Начинаешь думать о том, что не следовало проводить ночь в пустых разговорах, так много пить. Вместо расслабления сплошное напряжение.

– В моём небольшом мире произошло землетрясение. Возможно, я всё преувеличивала и примерила на себя образ, который раньше наблюдала лишь издалека. В Москве я читала истории, подслушивала разговоры в кафе и даже брала интервью у беззаботных дам. Они не выглядели грустными или рассерженными на судьбу, позволяя себе делать то, что хотят. Они мне не казались пустыми. Каждая была права и неотразима в своём досуге, пусть и пустяковом, незначительном. Они были влюблены в жизнь, в окружающих их людей. И мне внутренне тоже хотелось большего. Мне было интересно, а смогу ли я, вот так беззаботно себя прожигать. Но потом эти мысли отбрасывала в сторону. Не потому что я им в чём-то уступаю, а потому что, позволив себе быть более легкомысленной, я уступлю себе. И тогда начнётся война. А я не уверена, что смогу в ней выиграть.

– А что вы думали в тот момент про Милу?

– Что она то уж точно не мучается. Спит спокойно, а вечером снова с кем-нибудь встретиться. Или будет сидеть на ужине вместе с родителями и их друзьями. И там она тоже будет вписываться самым естественным образом. Особенность такая – везде быть собой. Или талант. Нет, я ей не завидовала. Я думала, как этого достичь. Как не сломать себя, но играть по своим правилам. Не глушить себя, а делать спонтанные вещи. Когда как не сейчас, ведь так? Я неплохой журналист, умею добывать материал, разузнавать новое. А вот себя не знаю совсем. Мне стало интересно, как далеко я могу зайти.

– Что вы имеете в виду, Жюли? – доктор Фур прищурил глаза и поправил очки. Его тело оставалось прежним, не подавало признаков волнения. Однако дыхание стало чаще и взгляд сосредоточенней.

– Как бы вам объяснить. Сейчас нелегко вспомнить ту последовательность моих мыслей. Просто я решила расслабиться. Впитывать знания и поведение людей, которые мне нравятся. Проводить с ними время и не стесняться себя. Отклеить скотч со рта. Я не всегда умею слышать людей. Пропускаю их слова мимо, когда они не столь важны для меня. То есть не дополучаю какую-то информацию. Для журналиста – непростительная ошибка. Для человека ещё хуже. Тем самым, я больше уединяюсь, ухожу в себя. Как же я себе интересна. Внутри меня я не ругаюсь, довольно хорошо понимаю, но трясусь от страха при виде чего-то нового. Ведь я не знаю, чем мне это может грозить. Я привыкла к правильной, маленькой Жюли. Внутри меня сидит солдатик, готовый, если нужно, защищаться и обороняться. Он крайне недоволен, если что-то выходит из-под контроля. Я ему благодарна, но иногда за это просто ненавижу. Ужасное слово, но это правда.

– А когда этот солдатик вошёл в вашу жизнь? Когда вы позволили ему взять над вами верх?

– Я….я не помню. Он всегда был рядом. Росла я, и он рос вместе со мной. Родители меня любили, любят. Хотели видеть меня лучшей во всём. Может, это их голос звучит в моей голове – «без права на ошибку».

– Какие у вас с ними сейчас отношения? Вы им всё можете рассказать?

– Хорошие, не самые близкие, но вполне доверительные.

– Довольно кратко. Это всё, что вы хотели бы о них сказать?

– Пока да. Я их люблю, они меня тоже – Жюли пристально смотрела в глаза доктору, без сомнений и колебаний.

– Хорошо. Пусть так. Расскажите, когда состоялась ваша следующая с Милой встреча?

– Мы переписывались в течение недели. Потом неделю молчали. И вдруг я от неё получила смс с предложением встретиться. В том же месте, где мы были в прошлый раз. Я согласилась. Надо сказать, эти две недели были насыщенны работой, времени на отдых и шагов вперёд не нашлось.

– Мы с Володей несколько раз переписывались за это время. Он предлагал встретиться, я не могла. У меня были то курсы, то ещё какие-то встречи, то не было желания…

– У тебя не было желания?

– Желания так быстро соглашаться на встречу. У меня появляется азарт, когда мужчина проявляет ко мне внимание. Мне хочется сделать из этого игру.

– А его приход сюда тоже был спланирован твоей игрой? – Жюли указала на вход.

– Что? И он сегодня здесь… Я подозревала, что мы можем их здесь встретить. Да что уж говорить, мне этого даже хотелось, – Мила улыбнулась своей ослепительной улыбкой, на которую зашедшие мужчины среагировали мгновенно.

– В этот раз я говорила больше, кажется, всем было интересно меня слушать. Только один раз Алексей, их друг, сказал мне тихо: «Ты сейчас играешь, ты другая». Мне было неприятно это слышать. Я хотела именно «быть», «не казаться». После этого я снова замкнулась и стала больше пить. К нам присоединились две девушки странного вида, но они вызвали во мне интерес. Говорили про космос и его влияние на нас, мужчины тоже заинтересовались. Они любят таких диковинок попробовать. Мне снова стало легко и хорошо. Потом Володя предложили пойти к нему в офис. Надо сказать, это больше напоминало квартиру, в которой раньше жили. В ней было две огромных комнаты, зал и спальня, длинный коридор и кухня, а ещё небольшая комнатка со стиральной машиной. Также были книги, фортепиано и, конечно, коллекционное вино. Которое мы с большим интересом стали дегустировать. Вкус был очень насыщенным, вино крепким, хватило полбокала, чтобы потерять себя в пространстве. До этого мы тоже пили не воду. Настроение было весёлое, и я, честное слово, не помню, как мы перешли в другую комнату. Сначала там оказались Мила с Володей, а потом каким-то образом и я в ней очутилась. Сейчас у меня в голове лишь обрывки, вспышки от увиденного, от полученных ощущений.