Текст книги "Белая лилия"

Глава 4

– Со мной это началось примерно полгода назад, – задумчиво проговорила Побережнова. – Я начала терять деньги и ценности самыми странными и невообразимыми способами. Сначала потеряла сережку, потом кошелек в метро украли…

– Ты пользуешься метрополитеном?!

– Конечно, нет. Это было один раз. Пожалуй, с того вечера все и началось. Сережку я потеряла потом… Мы были на вечеринке, а затем поехали к Кириллу. Он стал намекать, что хочет со мной о чем-то серьезно поговорить. Я, дура, подумала, что он после пяти лет нашего знакомства сделает мне предложение, а он, а он…

Альбина расплакалась, и ее откровения прервались. Надо признать, что я не бросилась ее успокаивать, а воспользовалась моментом, чтобы закусить. До этого запах гриля вызывал у меня, как у собаки Павлова, обильное слюнотечение. Но Альбина говорила, а я не могла слушать ее и есть.

– Ты тоже покушай, – предложила я ей.

Но Альбина отпила немного минералки и продолжила:

– Кирилл сказал мне, что у него финансовые затруднения, что он совершил безрассудный поступок, приподнеся мне в подарок шубу. Он просил меня войти в его положение и вернуть ему половину стоимости того манто. Представляешь, Ольга, тебе дарят подарок, а потом просят половину его цены!

– Не представляю, – ответила я. – А что за трудности у него были, он не объяснил?

– Да говорил что-то неубедительное, я уже сейчас не помню. Я хорошо запомнила только одну его фразу: «С тобой, Алечка, слишком много расходов».

– Нахал! – с чувством сказала я.

– Вот именно. Я ответила, что больше их у него не будет, и ушла. Он живет рядом со станцией метро «Красные ворота», это на той же линии, что и моя «Спортивная». В вагоне, где я ехала, было пусто, но по платформе я прошла через толпу какой-то молодежи. Они вроде с футбольного матча возвращались… Короче, уже в подъезде я заметила, что сумочка моя порезана, а кошелька нет. Это было начало, – Альбина тяжело вздохнула и продолжила:

– Я отдала не половину, а всю шестизначную сумму, которую стоила шуба. А он не отказался и взял все, что я ему передала! Самое интересное, что я не просила его покупать мне эту проклятую шубу, это была его личная инициатива. А у меня это была первая незапланированная трата денег… Вскоре умерла мама… Отец как-то странно себя повел. Он сказал, что у него нет наличности, ни рублевой, ни долларовой, а акции быстро не продать, и все расходы я взяла на себя. Я понимаю, что это мой долг, но не прошло и сорока дней, как отец купил себе новый автомобиль. Значит, он был не так беден, как хотел мне показаться! Впрочем, у нас в семье всегда были сложные взаимоотношения, и я бы не придала особого значения этому случаю, если бы он не стал в одном строю с другими…

Потом Альбина рассказала о том, что пошел настоящий бум на страховые случаи, по которым пришлось выплачивать страховки.

– Но крушение самолета окончательно добило «Золотую саламандру», – говорила Альбина. – Обычно самолеты отдают на перестрахование, ну, это когда страховщик страхует часть своей ответственности в других компаниях. Я так и сделала, но теперь вдруг оказалось, что договор с немецкой фирмой был составлен неправильно. Можно оспорить это в суде, но у меня нет средств, чтобы судиться с зарубежной фирмой.

– Да, дела, – проговорила я.

– Я уже не говорю о череде краж в офисе! Ты правильно заметила, что в моем кабинете висели картины, их украли… Потом мне пришлось выплатить соседке за то, что у меня прорвалась батарея центрального отопления и вода залила нижнюю квартиру. Смешно, что я страхую других, а сама оказалась ни от чего не застрахованной…

– Так ты сама не страхуешься? – спросила я.

– От всего страховаться никаких денег не хватит… Машина вот застрахована. Моя жизнь, жизнь моей дочери тоже. А вот квартиру от затопления я не страховала.

– Понятно. Ты расшифровала мне, что произошло с тобой на физическом уровне. Я видела то же самое на энергетическом: слепни впились в твои чакры и высасывают из тебя энергию, то есть деньги. Ты уж прости меня за такие подробности за столом.

– Какой стол! Мне совсем не хочется есть! А как ты видишь этих оводов, где они?

– Это не оводы, оводы не сосут кровь. Это слепни. Понимаешь, у меня перед глазами как бы твоя фотография в негативе и на ней еще слепни… Да это неважно, ты сама-то как думаешь, почему это с тобой произошло?

– Я об этом все думы передумала. Понятия не имею. Я была очень состоятельной, а теперь превращаюсь в бомжиху…

«Ну, до бомжихи тебе еще далеко, – подумала я. – У тебя есть несовершеннолетняя дочь, поэтому без квартиры ты не останешься, разве что поменяешь на меньшую. Едва я подумала так, как страшная картина предстала моему внутреннему зрению. Я увидела Альбину, лежащую без чувств на земле, и поняла, что над ней нависла смертельная угроза».

– Скажи честно, – спросила я, – ты не пытаешься свести счеты с жизнью?

На бледном лице Альбины отразился испуг.

– Ты должна быть со мной откровенной, иначе я не смогу тебе помочь, – повторила я.

– Да, – сказала она, потупив глаза. – Сегодня впервые мне пришла в голову эта мысль. Если бы ты не пришла, я бы точно застрелилась бы…

– А как же твоя дочь? О ней ты не думала.

– Я же говорила, что у нас в семье странные отношения. Каждый сам по себе. Татьяне пятнадцать лет, и она считает себя самостоятельным человеком…

– Насколько я знаю ваши правила, если бы ты совершила эту глупость, то твои родственники не получили бы страховку.

– Не получили бы, – подтвердила Альбина. – Я понимаю, что это было глупо, меня словно бес попутал…

– Знаешь, раз уж все началось с Кирилла, скажи, как мне его найти. Может быть, через него я смогу что-то узнать.

– Может быть? – переспросила Побережнова. – Так ты не уверена в своих силах! Я думала, что ты сейчас поводишь вокруг меня руками, прочитаешь какой-нибудь заговор и тогда…

– Альбина, ты же умная женщина. Ты должна понимать, что для того, чтобы остановить зло, надо узнать, где его источник.

Побережнова долго осмысливала мою последнюю фразу, потом сказала:

– Хорошо, я могу дать адрес Кирилла, но разве ты сможешь вот так запросто прийти к нему домой? Лучше на работу, это будет как-то естественней.

Глава 5

Кирилл Борисович был стоматологом и это неудивительно. Какой-нибудь участковый терапевт вряд ли смог бы позволить себе подарить своей возлюбленной меховое манто. А хозяин и главный врач стоматологической клиники смог! Только потом вот взял и пожадничал, потребовал половину безрассудно потраченных денег обратно. Когда же Альбина вернула ему все сполна, он не отказался.

Я попыталась представить себя на месте Альбины. Скорее всего, я поступила бы так же. «Да, я обязана помочь Побережновой только из одного чувства женской солидарности, – думала я. – Надо же, гусь какой! Неужели он рассчитывал, что после такого поступка Альбина будет поддерживать с ним близкие отношения? А может быть, он таким образом хотел подвести их долгий роман к финальной черте расставания? Скоро я все узнаю об этом Кирилле Борисовиче».

Я решила сегодня не возвращаться в рекламное агентство, поскольку занималась все-таки проталкиванием оплаты нашего счета «Золотой саламандре». На самом же деле побудительный мотив был другим – охота на ведьм, но одно было следствием другого.

Альбина повезла меня к интересующей нас клинике и поспешила скорее уехать, чтобы Кирилл не увидел по случайности ее «Мерседес» в окно. Она была на него еще очень зла и категорически не хотела с ним встречаться. Мне были понятны ее чувства.

Около кабинета главного врача стояла девушка в белом халате и объясняла пожилой даме, что у Кирилла Борисовича сегодня не приемный день, поэтому он не сможет осмотреть ее.

– У нас все врачи высшей категории, почему же вы хотите обязательно к Кириллу Борисовичу?

– Потому что я доверяю только ему, – ответила пожилая дама, не спеша отходя от двери с табличкой «Главный врач Лебедев К. Б.».

Медсестра, выполнявшая роль строгой секретарши, оставалась непреклонной к доводам пациентки с острой зубной болью. Я поняла, что у меня подобный трюк, к которому я хотела было прибегнуть, тоже не пройдет. Поэтому я представилась девушке в белом халате рекламным агентом, и та беспрепятственно пропустила меня.

– Можно подумать, у рекламных агентов не могут болеть зубы, – услышала я недовольный голос старушенции.

Кирилл Борисович вскинул на меня вопросительный взгляд.

– Здравствуйте. Я из рекламного агентства «Алькор», – начала я разговор с привычной для себя фразы.

Я отметила, что Кирилл Борисович был очень привлекательным мужчиной, лет на десять старше Альбины. Его голова была уже отмечена благородной сединой, а белоснежная улыбка напрочь разрушала стереотип о том, что стоматологи сами никогда не имеют красивых зубов. Наверное, вместе они неплохо должны были смотреться.

– Знаете, моя клиника не нуждается в рекламе, – ответил он. – Но я, признаться, человек честолюбивый, и мне хотелось бы, чтобы где-нибудь на Ленинском проспекте, где прошло мое детство, висел большой плакат с моей фотографией…

«Есть контакт!» – подумала я, доставая рекламные проспекты и фотографии образцов нашей продукции. Пока Кирилл Борисович изучал эти материалы, я пыталась влезть в его подсознание. Мне сразу стало ясно, что по своей натуре он человек не жадный. Но это все, что при поверхностном парапсихотерапевтическом исследовании я могла узнать по интересующему меня вопросу. Чтобы сканировать более глубокие слои его подсознания и узнать, что же на самом деле произошло полгода назад между ним и Альбиной, я должна была ввести его в транс.

Кирилл Борисович оказался крепким орешком, мне никак не удавалось погрузить его в состояние гипнотического сна. Он словно чувствовал мои попытки воздействовать на него и внутренне улыбался своей неуязвимости. Я уже начала подумывать о том, чтобы задать свои вопросы открытым текстом, то есть поговорить с ним об Альбине начистоту, но вдруг поняла, что дело сдвинулось с мертвой точки.

Задав мне вопрос о сроках выполнения заказов, Лебедев посмотрел мне прямо в глаза, его взгляд расфокусировался, он отклонился к спинке кресла и застыл в глубоком трансе. Я встала, подошла к двери и осторожно захлопнула ее, чтобы нам никто не помешал.

– Вы знакомы с Побережновой Альбиной Эдуардовной? – спросила я своего пациента.

– С Алиной? Да, знаком, – ответил Кирилл Борисович.

Сначала его лицо расплылось в нежной улыбке, а потом ее сменила озабоченность.

– Вы покупали ей шубу?

– Да, покупал.

– И вы попросили Альбину возместить половину ее цены?

– Да, попросил, – без особых эмоций ответил главный врач.

– А почему вы это сделали?

Лебедев молчал. Я решила, что неправильно сформулировала свой вопрос, и стала думать, как бы иначе задать его, но вдруг он ответил:

– Я был тогда пьян и просто пошутил. Я не думал, что Алечка воспримет мои слова серьезно. Я извинился перед ней после…

– Но Альбина вернула вам все деньги, и вы от них не отказались?

– Я не сразу это понял. Какая-то девушка принесла мне пакет, я решил, что это презент от благодарной пациентки, и, не глядя, сунул его в стол. Там он пролежал почти месяц. А когда я все-таки развернул его, Альбина меня уже избегала.

Такой ответ показался мне странным, но я твердо знала, что человек в состоянии транса не может покривить душой. Я видела, что при упоминании имени Алечки, Альбины его аура окрашивалась в нежно-розовый цвет, что говорило о еще не угасшем чувстве любви к Побережновой.

– Вы еще любите Альбину Эдуардовну?

– Я любил и… Да, люблю.

Спрашивать Кирилла Борисовича о чем-то еще было бессмысленно. Я поняла, что он не мог напустить на Альбину слепней-вампиров. Более того, его пьяная просьба вернуть половину стоимости мехового манто сама по себе явилась следствием действий нечистой силы. Ведь он сам не смог толково объяснить свой поступок.

Я вывела Лебедева из транса.

– Да-да именно на Ленинском проспекте, на перекрестке с улицы Дмитрия Ульянова, – едва придя в себя повторил Кирилл Борисович.

– Нет проблем, – ответила я.

Кто-то попытался открыть дверь в кабинет. Я вспомнила, что закрыла ее на замок и забыла отпереть. Лебедев с удивлением покосился на дверь и на меня.

– У меня какое-то странное ощущение, – произнес он. – Будто все это происходит не со мной.

– Отчего? – спросила я, широко улыбаясь.

– Не знаю…

Раздался сначала робкий, а потом более настойчивый стук в дверь.

– Войдите, – громко сказал главный врач.

Я понимала, что войти никто не может, пока мы не откроем дверь изнутри, но продолжала глупо улыбаться. Кирилл Борисович почувствовал неладное, встал, подошел к двери, обнаружил, что она закрыта на замок, снова повторил:

– Да, именно будто все это происходит не со мной.

Затем он открыл дверь и впустил испуганную девушку в белом халате.

– У вас все нормально? – спросила она.

– Да, – машинально ответил он.

– А зачем закрывались?

– Закрывались? – переспросил Лебедев.

Я перестала улыбаться и сказала первое, что мне пришло в голову:

– Сквозняк.

На мое счастье, окно было приоткрыто, а клен, растущий перед окном, шаловливо покачивал ветками.

Кирилл Борисович подошел к столу, посмотрел на рекламные материалы, потом на меня и сказал:

– Пожалуй, я не стану тратить деньги на вашу рекламу. Спасибо, девушка, вы можете идти.

– Папа, что здесь произошло? – спросила медсестра.

– Ничего, я чуть было не поддался своему тщеславию.

Я поспешила удалиться из кабинета. Да, надо признаться, что вводить в транс врачей очень рискованно. Они сами хорошо владеют этой техникой. Ясно, что Лебедев меня раскусил. Только он, вероятно, решил, что я воздействовала на него, чтобы он не отказался от своих намерений. Я бы получила хороший процент от этой сделки. Стоп! Я шла сюда за другим. И моя основная цель достигнута. Только что же мне делать дальше?

Я обнадежила Альбину, что помогу ей поправить ее финансовые дела. Только теперь я не знала, в каком направлении действовать дальше. Мне не хватало информации.

Глава 6

Альбина ждала меня в своем «Мерседесе» за углом. Мы с ней об этом не договаривались.

– Ну что? – сразу спросила она.

– Ничего. Он к этому не имеет никакого отношения. Такой уж у него характер – совершить поступок, а потом назад пятками. Он и у меня почти заказал рекламу, а потом отказался…

– А если это не он, то кто? Кто натравил на меня этих слепней? Ты же говорила, что ясновидящая, значит ты должна это знать.

Я видела, что у Альбины начинается истерика. Мне было ужасно жалко ее. Я всем сердцем хотела ей помочь, поэтому пошла на крайний шаг.

– Я попробую провести сеанс биоэнергетического воздействия по удалению этих слепней. Пригласишь к себе домой?

– Поехали, – ответила Альбина.

Надо сказать, что я сама не верила в то, что предлагала Альбине. Когда у меня только раскрылись неординарные экстрасенсорные способности, я думала, что практически всемогуща. Но это заблуждение быстро прошло. Я поняла, что для того, чтобы распутать колдовской клубок, надо было сначала найти первопричину этих злодеяний.

В данном случае мой парапсихологический разум и мои женские эмоции сочувствия и жалости вели внутри меня аргументированный спор. Разум говорил: «Врач может излечить больного, только поставив точный диагноз. Если же он будет давать один аспирин, постоянно снижая температуру и снимая боль, то он никогда не вылечит своего пациента». Мои эмоции, перебивали разум и кричали: «Нет времени на долгие разбирательства! Если тотчас не придпринять решительных действий, то Альбина не выдержит испытания и чего доброго совершит очередную попытку самоубийства».

Я выслушала доводы обеих сторон и решила действовать параллельно. Но для начала мне не помешало бы ввести Альбину в состояние транса и влезть в ее подсознание.

Мое положение усложнялось тем, что я по своей глупости уже пообещала ей провести сеанс по энергетическому отрыванию слепней от ее биополя. При сложном характере моей подопечной было очень опасно отступать от намеченного плана.

Недоброе предчувствие, что все пойдет наперекосяк, охватило меня, когда я вошла в квартиру директора «Золотой саламандры». Поскольку я в последнее время не на шутку увлеклась искусством фэн-шуй, то стала оценивать квартиру Побережновой именно с этих позиций.

Пока Альбина читала записку своей пятнадцатилетней дочери Татьяны и звонила ее подруге, я прошлась по комнатам. Я сразу обратила внимание на то, что хозяйке отчего-то нравилось держать самые разнообразные вещи на полу. Нет, это был не хлам! Целый зверинец прелестных мягких игрушек располагался на коврах по всей квартире. Я подняла забавную обезьянку, загородившую собой выход на лоджию.

– Мне тоже эта мартышка нравится больше других игрушек, – сказала Альбина.

Я отдала ей улыбающуюся плюшевую макаку и спросила:

– Почему у тебя только напольные вазы и комнатные растения тоже только на полу? Даже вот эта монстера… Она еще очень маленькая, можно ее на подоконнике разместить.

Альбина пожала плечами и сказала:

– При чем здесь моя монстера? Ольга, ты мне зубы не заговаривай! Давай ближе к делу. Я хочу поскорее покончить с этими муками.

– Понимаешь, Альбина, это все взаимосвязано. Согласно фэн-шуй, если много вещей в доме располагается на полу, то это означает, что хозяин этого дома затянут в сложную безвыходную ситуацию. Согласись, что так оно и есть на самом деле.

Побережнова не хотела признавать очевидных вещей.

– Монстера – цветок большой, когда вырастет, ему только на полу и можно будет уместиться, так что пусть сразу привыкает к своему месту. А игрушек у меня столько, что кроме как на полу их и разместить негде. Вот сама посмотри. Этот слон даже на диване не поместится.

– Не поместится, – повторила я. Слон, он и в Африке слон, его можно на полу оставить, а все остальное убрать надо. Хоть к потолку подвешивай!.. – говорила я почти приказным тоном. – Но пол, это еще не беда, а дальше левые углы в каждой комнате. Они везде пусты! А ведь это сектора, отвечающие за достаток в доме.

– Ольга, скажи мне, что ты придумала это прямо сейчас!

– Ничего подобного! – возмутилась я. – Я же говорила тебе, что увлекаюсь фэн-шуй. Мне для достижения полной гармонии в доме не хватает гонга североамериканских индейцев. А тебе надо убрать все вещи с пола и активизировать определенные сектора.

Альбина стояла в полной растерянности с обезьяной в руках. А я не могла дальше просто так наблюдать за ее бездействием, поэтому стала сама убирать все вещи с пола. После того, как я пристроила несчастную полуметровую монстеру на подоконник, Побережнова отошла от оцепенения.

– Может быть, ты и права, – сказала наконец она. – Наверное, ей здесь будет лучше. На окне света больше. Мне кто-то сказал, что это растение не любит, когда его перемещают с места на место, вот я уж сразу монстеру сюда и определила.

У меня отлегло от сердца, хоть каких-то подвижек мне удалось достигнуть. Дальше – больше. Альбина поразмыслила и вспомнила, что она убрала журнальный столик из дальнего левого угла гостиной примерно полгода назад, как раз перед тем, как Кирилл подарил ей ту злополучную шубу.

– Ольга, я сейчас вспомнила, как ты впервые пришла ко мне в офис и предложила услуги вашего рекламного агентства. Я тогда от них категорически отказалась, но ты смогла меня убедить. Надо признаться, что реклама здорово помогла мне расширить мой бизнес.

«Еще бы! – подумала я. – Тогда мне таких же трудов стоило уговорить тебя раскошелиться. У тебя, Альбина Эдуардовна, очень тяжелый характер!»

– Ну что, будешь начинать свой сеанс? Пока никого в доме нет, ты поотрываешь этих слепней, а то Танька придет, засмеет нас.

Эти слова Альбины привели меня в замешательство. Едва я подумала, что можно будет избежать этого сомнительного по своей целесообразности мероприятия, как Побережнова напомнила о нем.

– Подожди, давай сначала поговорим немного. Может, быть ты за это время вспомнила, что кто-то мог желать тебе зла? Ну, вдруг страховку кому-нибудь не выплатила?

– Что значит не выплатила? У нас все строго. Если есть страховой случай, то получи, что положено по договору. Никакой обиды ни у кого быть не должно.

– Так не должно быть или не было? – уточнила я, заставив Альбину посмотреть мне в глаза.

– Не было, – твердо ответила она.

– Хорошо, а может быть, ты когда-нибудь общалась с экстрасенсами? – монотонно спросила я, вводя Побережнову в транс.

Альбина молча покачала головой, что должно было означать, что никакого общения с людьми, наделенными, подобно мне, неординарными парапсихологическими способностями, она не помнит. Я хотела повторить ей тот же вопрос, когда она вошла в транс, но моему внутреннему видению вдруг предстала жутчайшая картина.

Астральное тело Альбины было покрыто гноящимися язвами от укусов слепней. С десяток этих мерзких насекомых присосались к манипуре-чакре, находящейся в области солнечного сплетения. Я не стала задавать никаких вопросов. Медлить было нельзя, но с чего начать, я тоже не знала. Я действовала просто по наитию.

Я привела себя в состояние глубокого транса, выделила из своего энергетического тела астрального двойника и дала ему задание – уничтожить слепней. Мой астральный двойник оказался весьма находчивым. Сначала он пошире открыл дверь на лоджию, потом надел нечто вроде перчаток и принялся избавлять Альбину от слепней. Он брал их по одному и отправлял через лоджию на улицу. Это оказалось несложным делом, лишь последняя огромная муха никак не хотела даваться в руки моему астральному двойнику.

Она перелетела с одной чакры на другую – с мани-пуры на мулад-хару, с мулад-хары на видшудху, с вид-шудхи она несколько раз пыталась вернуться на мани-пуру и вдруг куда-то исчезла. Биополе Альбины было еще в дырах, но слепней-вампиров уже не было. Я дала своему астральному двойнику новую установку – залатать дыры. Мой помощник снял перчатки и сжег их в энергетическом костре. Затем он направил куда следует золотистые лучи, исходящие из пальцев на вытянутой левой руке, и энергетические раны Альбины затянулись. Я дала последнюю установку астральному двойнику – вернуться в свое энергетическое тело.

Я вышла из транса и ощутила крайнюю слабость. Подобных сеансов мне еще проводить не доводилось. Я должна была срочно восстановить затраченную энергию, поэтому вышла на лоджию. Там было больше свежего воздуха, и я сделала несколько дыхательных упражнений. Мои силы восстановились, я почувствовала, что снова полна целительной энергии и готова вывести из транса Альбину.

– Что это было? – спросила она, прикоснувшись рукой к области солнечного сплетения.

– Это был сеанс биоэнергетического воздействия, – ответила я.

– Я что-то чувствую здесь, в районе желудка…

Я вкратце рассказала Побережновой о том, как все происходило. Альбина осталась довольна.

– Теперь и твои финансовые дела должны нормализоваться, – подытожила я.

– Хорошо, если так, – еще сомневаясь в моих экстрасенсорных способностях, говорила Альбина. – Не беспокойся, счет рекламному агентству «Алькор» я оплачу в самую первую очередь.

– Ловлю не слове, – ответила я и с чувством полной удовлетворенности вышла в прихожую. – Да, Альбина, в тот угол, где у тебя стоял журнальный столик, ты все-таки что-нибудь снова поставь, лучше всего какой-нибудь фонтанчик.

Мне показалось, что Побережнова пропустила мои последние слова мимо ушей. «Впрочем, теперь это ее проблемы – ставить фонтан или нет, а моя – найти гонг североамериканских индейцев, – думала я, шагая к станции метро „Спортивная“».

В двери станции меня буквально внесла толпа оголтелых футбольных фанатов. Лишь у турникета мне удалось вырваться из толпы, подойти к окошку, чтобы купить карточку. Я посмотрела на сумку и обнаружила, что она расстегнута, а кошелек из сумки исчез.

– О нет! – вслух произнесла я.