Текст книги "Возвращение государства. Россия в нулевые. 2000–2012"

Глава 3. Изготовление большинства. Люди 2000-х

В этой главе мы рассмотрим то, что происходило в 2000-е с российским социумом.

Легенда, столь же популярная, как и легенда о лихих 1990-х, гласит, что это было время путинского благополучия – золотые годы высоких нефтяных цен, в течение которых население России благоденствовало так, как никогда раньше. Некоторая правда в этих утверждениях есть.

Реальные располагаемые доходы населения действительно росли, хотя и не так радикально, как демонстрирует нам государственная пропаганда. Даже в кризисном 2008 и следующем за ним 2009 году произошло не падение, а замедление роста. Люди действительно стали богаче, и консьюмеризм стал общенациональной ценностью (см. цветную вклейку, рис. 3–1).[3]3
  Федеральная служба государственной статистики, Приложение к ежегоднику. https://rosstat.gov.ru/folder/210/document/13396


[Закрыть]

В 2000-х годах россиянам стал доступен волшебный мир кредитов, потребительских и ипотечных. Люди начали активно приобретать жилье и машины. Истинное значение этой кредитной удавки жители городов почувствовали к 2010-м годам, когда закредитованность стала причиной новой волны специфической преступности и не менее своеобразной предпринимательской активности: например, отправиться воевать в соседние государства, поскольку это единственный шанс заработать и расплатиться с кредитом.

Но пока, в течение рассматриваемого периода, из отрицательных последствий консьюмеристского бума для городского населения стали заметны разве что большие проблемы с городским дорожным движением, как следствие появления торговых центров и машин в таких количествах, которых не было ни при советской власти, ни в 1990-е. Впоследствии, уже в 2010-х годах, это вызвало многочисленные и непопулярные реформы в крупных городах, прежде всего в Москве и Петербурге – и постепенно городская повестка парковок и пробок стала повесткой политической.

Обратимся теперь к тому, как в этой социально-экономической обстановке чувствовал себя российский государственный аппарат – не как политическая машина, а как социальная страта. Эти годы были, кроме всего прочего, временем роста числа государственных служащих, как региональных, так и федеральных. В 2009 году их было максимальное количество за весь период, потому что потом, к 2012 году, произошло некоторое снижение. Но чтобы вы не волновались за судьбу российской бюрократии, скажем, что в дальнейшем ее численность снова будет расти и в 2019 году составит 2,4 млн человек.[4]4
  Минфин назвал общую численность чиновников в России https://www.rbc.ru/society/23/09/2019/5d8868bb9a7947414a3753bd


[Закрыть]

Двухтысячные годы для России были не только годами высоких бюджетных доходов, но и годами раскармливания бюрократического класса. К концу 2000-х чрезвычайно увеличился не только государственный сектор в экономике, но и доля в населении России госслужащих федерального и регионального уровня, а также широко понимаемых бюджетников, то есть людей, обязанных своими ежедневными доходами государству. Им и достались основные выгоды «жирных нулевых». Особенно велик процент госслужащих среди занятого населения в регионах, и прежде всего в регионах-донорах Дальнего Востока и Северного Кавказа.[5]5
  Исследование РБК: сколько в России чиновников и много ли они зарабатывают https://www.rbc.ru/economics/15/10/2014/543cfe56cbb20f8c4e0b98f2


[Закрыть] Это имело и продолжает иметь достаточно очевидные и значимые политические последствия (см. цветную вклейку, рис. 3–2).

Итак, Российская Федерация 2000-х – это страна, которая получает углеводородные доходы, раздает их в первую очередь своим собственным служащим, во вторую очередь позволяет гражданам пользоваться плодами этих доходов и платит деньги всему внешнему миру: выплачивает свои собственные долги, выплачивает долги Советского Союза, прощает советские и российские кредиты, выданные другим странам. В крайне обобщенном виде это магистральное направление политико-экономического процесса тех лет.

Во второй половине рассматриваемого периода росла – и достаточно значимо – средняя ожидаемая продолжительность жизни. Для российского социума характерна постыдно большая гендерная разница в средней продолжительности жизни: женщины живут значительно дольше мужчин. Это значит, что люди умирают от социально обусловленных факторов: от убийств, самоубийств, ДТП, от излечимых и предотвратимых болезней (прежде всего сердечно-сосудистых), от алкоголизма, от тюрьмы и так далее. Это преимущественно, хотя и не исключительно, мужские несчастья. В 2000 году средняя ожидаемая продолжительность жизни мужчин была 59 лет (уровень Зимбабве – Того). В 2012 году уже 64,56 (уровень Кении – Эфиопии). У женщин рост тоже наблюдается: от 72,2 в 2000-м к до 75,8 в 2012-м (см. цветную вклейку, рис. 3–3).

Естественного прироста (без учета въездной миграции) количества населения за эти годы, вопреки распространенному мнению, не произошло. Более того: вплоть до 2013 года оно продолжало снижаться, и только в 2013–2015 годы наблюдался нормативный рост (см. табл. 2).

Таблица 2. Компоненты изменения численности населения России, 2000–2019, тыс. чел.[6]6
  Демоскоп Weekly Компоненты изменения численности населения России, 1927–2019, тысяч человек http://www.demoscope.ru/weekly/ssp/rus_components.php


[Закрыть]

Дело в том, что структура нашей демографической пирамиды такова, что даже с тем ростом рождаемости и снижением смертности, который наблюдался в 2000-х, снижение численности населения было если не неизбежно, то весьма вероятно.

Посмотрим на две демографические пирамиды, больше напоминающие елочки, – за 2002 и 2010 годы (рис. 3–4).[7]7
  Население России 2010–2011. Восемнадцатый – девятнадцатый ежегодный демографический доклад, Ответственный редактор А. Г. Вишневский. М., Изд. дом Высшей школы экономики, 2013, стр. 52–53 http://www.demoscope.ru/weekly/knigi/ns_r10_11/sod_r.html


[Закрыть]

Во-первых, мы видим ту самую разницу в продолжительности жизни между мужчинами и женщинами: чем старше возрастная группа, тем больше в ней женщин. Видим продолжающийся процесс старения населения. Видим некоторый молодежный навес: в 2002 году это были дети от 10 лет и старше, в 2010 году уже двадцатилетние молодые люди – поколение последнего советского бума рождаемости конца 80-х. Также видны в нашей демографической пирамиде (как в 2002 году, так и в 2010-м) повторяющиеся каждые 25–30 лет выемки. Особенно велика та выемка, которая в 2002 году находится на уровне 55 лет, а в 2010-м – на уровне 65 лет. Это эхо прошедшей войны, проявляющееся каждые 20–25–30 лет: непреодолимое наследие страшного русского XX века, который выжег демографические запасы страны.

О том, как в течение десятилетия трансформировались ценности этого консьюмеристского, атомизированного, стареющего социума, в котором мало молодежи и много женщин старше сорока, мы расскажем в дальнейших главах, а пока отметим тот фактор социальных изменений, который в 2000-х общество одновременно постоянно осознавало и предпочитало (за известными героическими исключениями) публично игнорировать.

В 1999 году в России началась Вторая чеченская война. Хотя после 2000 года больших армейских операций не проводилось, режим КТО (контртеррористической операции) сохранялся на территории Чечни и Дагестана до 2009 года. Для местных жителей, военных и правоохранителей это означало, во-первых, риск гибели в результате реальных военных действий, во-вторых – для общества в целом – высокую тревожность, вызванную страхом терактов. Это порождало запрос на наведение порядка практически любыми методами. Третье, чуть менее очевидное последствие – то, что можно неполиткорректно назвать чеченизацией как российского правящего класса, так и общественных норм в целом: люди, которые либо воевали в Чечне и вернулись, либо жили там и переехали в Центральную Россию, привезли с собой специфические представления о том, как надо вести себя с товарищами, с начальниками, подчиненными, врагами, женщинами и детьми. Следы этого влияния видны в очень многом из того, что происходило в России: например, в изменениях уголовного законодательства, в легитимации силовых практик, к которым привыкли правоохранительные органы на Северном Кавказе. А в следующем десятилетии мы увидим руководителей этих регионов в составе федеральной политической элиты – самыми громкими спикерами, самыми заметными публичными фигурами на границе политики и энтертейнмента, полноценными звездами нового информационного пространства.

Глава 4. Вертикальная Россия. Реформы и контрреформы

На 2000 год Российская Федерация состояла из 89 регионов, руководители большинства которых избирались напрямую населением. Исключением тогда был Дагестан, возглавлявшийся коллегиальным органом – Госсоветом, и Удмуртия, где во главе региона стоял председатель законодательного собрания республики. По Конституции все субъекты были равны и обладали равными правами, но де-факто разница между регионами была достаточно значительной. Во-первых, они различались по экономическому положению (регионы-доноры, отправляющие свою прибыль в бюджет, и регионы-реципиенты – получатели бюджетных дотаций); во-вторых, по статусу (республики, края, области).

В начале 2000 года практически первой мерой, принятой новой администрацией и новым политическим руководством, был пакет реформ по переустройству этого порядка.

Результаты парламентских выборов 1999 года, когда блок «Единство», поддержанный Владимиром Путиным, обошел блок «Отечество – Вся Россия» Евгения Примакова и Юрия Лужкова, означали победу условных централистов над региональной фрондой, и усмирение регионов стало одной из первых задач нового политического руководства. Стратегической целью была унификация регионального правового и политического пространства, выстраивание того, что потом стали называть вертикалью власти.

В мае 2000 года одним из первых указов нового президента была осуществлена нарезка страны на семь федеральных округов (в 2010 году их стало восемь: из Южного федерального округа был выделен Северо-Кавказский)[8]8
  Ксения Редичкина, Федеральные округа появились в России 19 лет назад. Парламентская газета, 13.05.2019 https://www.pnp.ru/social/federalnye-okruga-poyavilis-v-rossii-19-let-nazad.html


[Закрыть] и введена должность полномочного представителя президента в этих федеральных округах.[9]9
  Указ Президента Российской Федерации о полномочном представителе Президента Российской Федерации в федеральном округе http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&firstDoc=1&lastDoc=1&nd=102065756


[Закрыть] Первоочередной задачей полпредов было приведение регионального законодательства в соответствие с федеральным. Ряд региональных законодательных актов был отменен, единство правового пространства России достигнуто (см. цветную вклейку, рис. 4–1).

Другим направлением выстраивания вертикали было реформирование Совета Федерации – верхней палаты российского парламента, обладающей рядом ценных полномочий, таких как: утверждение изменения границ между субъектами Российской Федерации; утверждение указов президента о введении военного и чрезвычайного положения; решение вопроса о возможности использования Вооруженных Сил РФ за пределами территории России; отрешение президента России от должности и лишение неприкосновенности экс-президента; участие в назначении и отрешении от должности председателей и судей Конституционного и Верховного судов, прокуроров, руководителей федеральных органов исполнительной власти, ведающих вопросами безопасности и внешней политики. Также Совет Федерации утверждает проекты законов, одобренные нижней палатой парламента – Государственной Думой.

На 2000 год в Совет Федерации входили два представителя от каждого региона – глава исполнительной власти и глава местного законодательного собрания, которые приезжали в Москву на сессии.

Первое предложение по реформе Совета Федерации было выдвинуто в самом начале 2002 года: формирование его начало меняться с прямого представительства губернаторов и глав законодательных собраний на делегирование этими же двумя ветвями региональной власти своих представителей, которые будут работать в верхней палате на постоянной основе.[10]10
  Наталья Капышина. Совет Федерации: нескончаемая реформа верхней палаты. РБК, 26.11.2012. https://www.rbc.ru/politics/26/11/2012/570400279a7947fcbd442e7ff


[Закрыть]

Сенаторам было понятно, что у них утекают из рук полномочия и что, вполне вероятно, это только первый шаг к дальнейшему урезанию возможностей региональной власти. Но выступить в открытую против молодого популярного президента и против того, что тогда казалось базовым политическим трендом, региональные руководители не сумели. Таким образом, Совет Федерации с 2001 по 2011 год работал в обновленном составе.

Губернаторские выборы также подверглись существенным изменениям.

До 2004 года продолжала действовать ельцинская система, в которой губернаторы избираются населением напрямую. Выборы назначались тогда, когда это было необходимо в данном регионе, избирательная кампания могла продолжаться от 3–4 месяцев до полугода. Существовала возможность самовыдвижения и выдвижения от групп граждан.[11]11
  Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&nd=102062162


[Закрыть]

Через 10 дней после трагического теракта в Беслане в сентябре 2004 года президент Путин выступил с обращением к нации и объявил целую серию масштабных политических реформ. Наиболее значимым элементом этих реформ была отмена прямых выборов губернаторов. Связано это было, согласно официальному обоснованию, с необходимостью поставить преграду на пути террористической активности путем укрепления властной вертикали.

С конца 2004 года, когда был принят новый федеральный закон об общих принципах организации органов государственной власти субъектов РФ,[12]12
  Федеральный закон «О внесении изменений в Федеральный закон “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации” и в Федеральный закон “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации”» http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&prevDoc=102062162&backlink=1&&nd=102089925


[Закрыть] началось постепенное замещение избранных губернаторов назначенными. По этой схеме, действовавшей с 2005 по 2007 год, губернаторы назначались напрямую президентом.

В 2007 году началась вторая волна реформ губернаторских выборов. Связана она была с тем, что на официальном языке называлось усилением роли партий: президент не по собственному выбору вносит кандидатуру будущего губернатора, а выбирает из предложенных партией большинства в региональном законодательном собрании. Понятно, что это не мешало президенту назначать тех губернаторов, которых он считал нужными, но это все же можно было рассматривать как элемент партийной демократии.[13]13
  Порядок и процедура назначения и снятия губернаторов в России. Справка. РИА Новости 25.02.2011 https://ria.ru/20110225/338705499.html


[Закрыть]

Когда прошли массовые протесты, вызванные результатами парламентских выборов 2011 года и фальсификациями, которые были на них обнаружены, тогдашний президент Дмитрий Медведев объявил в своем последнем послании Федеральному Собранию о своих предложениях по реформированию политической структуры, которые мыслились как ответ на запрос протестующих: либерализация избирательного законодательства и возвращение прямых выборов губернаторов. В середине следующего года новая Дума шестого созыва приняла очередную версию закона об общих принципах организации органов власти субъектов федерации и вернула прямые губернаторские выборы, однако с некоторыми оговорками.[14]14
  Федеральный закон «О внесении изменений в Федеральный закон “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации” и Федеральный закон “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации”» http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&prevDoc=102062162&backlink=1&&nd=102156136


[Закрыть] К тому моменту уже существовали ограничения электорального законодательства, согласно которым субъектами избирательного процесса являются только федеральные партии, а региональных партий больше нет. Выдвижение кандидатур на выборах главы региона возможно только для парламентских партий и для партий, которые имеют представительство в региональном законодательном органе. Таким образом, прямые выборы после 2011 года – не такие прямые, какими они были до 2004 года. Тем не менее выборность глав субъектов все же вернулась к концу того 12-летия, которое мы рассматриваем.

С регионами в это время происходил еще один интересный процесс, известный под названием «укрупнение», в результате которого из 89 регионов, существовавших в начале описываемого периода, к концу его осталось 83. Происходило это путем поглощения более крупными регионами так называемых матрешечных субъектов, то есть являющихся их частью – в основном автономных округов (табл. 3).[15]15
  Объединение регионов России. Материал из Википедии – свободной энциклопедии https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D0%B1%D1%8A%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D1%80%D0%B5%D0%B3%D0%B8%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%B2_%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B8


[Закрыть]

Таблица 3. Укрупнение регионов Российской Федерации

Основным стержнем процесса концентрации власти в федеральном центре и усмирения федеральной самодеятельности была концентрация бюджетных средств. Эти реформы были относительно легкими и успешными, потому что федеральный центр был чрезвычайно богат: в его руках концентрировались высокие доходы от экспорта углеводородов. Бюджетное законодательство менялось таким образом, что те доходы, которые получали регионы, тоже концентрировались в федеральном центре – и центр, в свою очередь, занимался их распределением. Получилась в некотором роде извращенная пирамида федерализма, перевернутая с базы не вершину: сначала все собирается из регионов, а потом им же это и раздается. Если мы посмотрим на данные Министерства регионального развития о регионах-донорах и регионах-реципиентах, то увидим весьма значительный дисбаланс, который за исследуемые годы только увеличивается (см. цветную вклейку, рис. 4–2).

В 2002 году регионов-доноров было 15, регионов-реципиентов – 74. В первой половине 2000-х число регионов-доноров несколько увеличивается и доходит до своего максимума в 2006 году: 20 доноров на 67 реципиентов. Дальше идет снижение числа регионов-доноров до 13 в 2008 году и 11 в 2012 году. Ситуация, когда большая часть регионов экономически зависит от дотаций из центра, действительно повышает управляемость.

Параллельно с реформированием федерального устройства и управления регионами похожие процессы происходили и на уровне городов.

По итогам XX века Российская Федерация является сверхурбанизированной страной. Урбанизация, связанная с промышленной революцией, шла во всем мире: население концентрировалось в городах, которые были построены вокруг больших производств. В Советском Союзе этот процесс шел с применением насилия и потому с очень большой акселерацией. На середину десятых годов XXI века 74,4 % населения России проживало в городах. Несколько упрощая ситуацию, можно сказать, что вся Россия – это 15 городов и их городские агломерации. Это Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск, Екатеринбург, Нижний Новгород, Казань, Самара, Челябинск, Омск, Ростов-на-Дону, Уфа, Красноярск, Пермь, Волгоград и Воронеж – города-миллионники (за исключением Воронежа), в которых с 2002 по 2012 год население росло.

До 2003 года за редкими исключениями (среди которых назовем столицу Ингушетии Магас и столицу Удмуртии Саранск) в органах местного самоуправления в городах и поселениях были предусмотрены только прямые выборы главы исполнительной власти.

Изменения в этой области, как и в области управления регионами, начали происходить достаточно рано, в течение первого путинского срока. Уже в октябре 2003 года была принята новая версия закона о принципах организации местного самоуправления, в котором предусматривается возможность выбора главы муниципального образования не только гражданами напрямую, но и из членов муниципального законодательного собрания.

Но масштабная кампания по отмене прямых выборов мэров городов начинается с 2005 года: в результате ее избираемый напрямую мэр либо заменяется на главу города, избираемого законодательным собранием, либо отдает все реальные полномочия назначенному сити-менеджеру, оставаясь в основном с представительскими функциями. Этот процесс продолжился и за хронологическими рамками рассматриваемого периода: к 2013 году прямые выборы были отменены в 43 столицах регионов России (а также в столице Усть-Ордынского Бурятского автономного округа, который в 2008 году был упразднен)[16]16
  Жанна Ульянова. Мэр по контракту: 66 регионов отказались от выборов главы своей столицы https://www.rbc.ru/politics/19/12/2014/549304429a7947709969c232


[Закрыть].

Забегая вперед, скажем, что в 2014 году была произведена очередная муниципальная реформа, запустившая новую волну отмены прямых выборов, и на 2022 год они сохранились только в Абакане, Анадыре, Новосибирске, Томске, Хабаровске, Улан-Удэ и Якутске, а также в городах федерального подчинения (табл. 4).

Таблица 4. Принятие уставов городов – столиц субъектов Российской Федерации, в которых предусмотрены непрямые выборы глав[17]17
  Уставы муниципальных образований // Нормативные правовые акты в Российской Федерации URL:
  http://pravo-search.minjust.ru/bigs/portal.html


[Закрыть]

* В столице Амурской области Благовещенске прямые выборы мэра были отменены в 2010 году. Но в сентябре 2013 года они были возвращены в устав города по инициативе тогдашнего сити-менеджера (главы администрации) https://ria.ru/20130605/941624558.html Выборы были проведены в единый день голосования 14 сентября 2014 года. А в 2015 году прямые выборы мэра отменили снова. https://www.amur.info/news/2015/05/28/94592

Федеративное устройство России провоцировало конфликт между губернатором и мэром – они были естественными антагонистами. Они сражались за финансовые ресурсы, за контроль и влияние в регионе, за доминирование в публичном пространстве. Оба были избраны населением, у обоих был мандат, у обоих была собственная легитимность. К концу первого путинского срока эту линию конфликта удалось убрать за счет того, что и губернатор, и мэр стали в основном назначенцами.

Отдельные эпизоды сопротивления были: так, в Ярославле, Астрахани, Петрозаводске отмена прямых выборов мэров вызвала протесты. После 2012 года ярким явлением в информационном поле страны стал Екатеринбург – один из немногих городов, в которых прямые выборы мэра сохранялись до 2018 года.

Вертикализация региональной жизни проявлялась не только в технологии управления регионами и городами, но и в символической сфере – были унифицированы названия должностей глав и самих муниципальных образований, единиц административно-территориального деления.

В ранние годы Российской Федерации, когда такие вопросы решались самими субъектами, эти названия были довольно разнообразны. Главы городской исполнительной власти назывались и мэрами, и председателями городского совета, и главами администраций, а в Калуге выбрали названия из старорусской истории – городской голова и городская управа (администрация). В Ленинградской области в 1994 году сельсоветы и поссоветы как административно-территориальные единицы были преобразованы в волости,[18]18
  Волости Ленинградской области. Материал из Википедии – народной энциклопедии https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B8_%D0%9B%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%BD%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%B4%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9_%D0%BE%D0%B1%D0%BB%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B8


[Закрыть] а в Якутии в 1993–1995 годах были восстановлены традиционные национальные названия улус (район) и наслег (сельсовет).[19]19
  Гоголев П. В. Местное управление народов Якутии: история, традиции, современность. Монография. Якутск: Издательский дом ФГАОУ ВО «Северо-Восточный федеральный университет имени М. К. Аммосова», 2013. https://www.s-vfu.ru/upload/iblock/baf/baf8769345ccd984b3caae748020d72f.docx; http://catalog.inforeg.ru/Inet/GetEzineByID/298373


[Закрыть]

В процессе реформ местного самоуправления всей этой вольнице приходит конец. Должности глав городов массово приводятся в новых уставах к стандартному виду (к настоящему моменту лишь немногие из них продолжают называться мэрами, в том числе в 10 региональных столицах). В Калуге, однако, оригинальные названия сохранились до сих пор. Ленинградские волости были упразднены в процессе муниципальной реформы в 2004 году (как единицы статистического учета в ОКАТО просуществовали до 2017). Якутские улусы пока держатся.

Замысел рассмотренных в этой главе реформ, стратегическое мышление их авторов в общем понятны. Цель их – изменение баланса регионального устройства Российской Федерации с федеративной на более унитарную модель, с которой мы и встретили президентские выборы 2012 года. Но, как ни парадоксально, на практике это не привело к тому, что регионы стали более похожи один на другой. Напротив, то неравенство статуса областей, краев и республик, которое было изначально заложено в нашу федеративную модель, стало более очевидно.

Модель бюджетного федерализма, в которой все деньги утекают в федеральный центр, сделала – казалось бы, это очевидно – регионы зависимыми от центра как раздатчика этих денег. Но парадоксальным образом она же сделала федеральный центр зависимым от тех регионов, которые могут наиболее громко требовать своей доли бюджетных трансфертов. А наиболее успешный способ требовать чего-то – это не политические протесты, а торговля угрозами. Наилучшим образом это получается у национальных республик, поскольку угроза потенциальных сепаратистских настроений, этнических конфликтов или террористической активности традиционно связывается именно с ними.

На конец программы реформирования федеративного устройства мы вышли с моделью, которая одновременно является внешне унифицированной и внутренне достаточно хрупкой и уязвимой. Она делает регионы как зависимыми, так и неравными. Она закрывает канал обратной связи, которым являются прямые выборы, поскольку выборы – это инструмент, позволяющий видеть, что волнует людей на территории. Она прямо репрессирует городское население, являющееся всё в большей степени основным населением России. Следом за урбанизацией, концентрацией людских ресурсов в городах, следуют и законодательные и административные усилия по ограничению прав этого городского населения: от постепенного запрета на легальное политическое присутствие либеральных партий до нарезки округов, микширующей городские территории с сельскими.

Таким образом, потенциальная конфликтность, которая могла бы легально и в достаточной степени мирно, пусть и с публичными скандалами, выражать себя через выборы на местном уровне, не находит себе выхода. И городское население, которое естественным образом является драйвером экономического роста, носителем прогресса и позитивных изменений, инкапсулировано в системе практически отсутствующего местного самоуправления. Люди не видят, что их интересы учитываются в тех изменениях, которые их непосредственно затрагивают. Это привело к тому, что бытовые организационные вопросы жизни городов – парковки, пробки, парки, застройка и тому подобное – каждый раз становятся очагами потенциально острого, в том числе и сопряженного с насилием, конфликта. Как это происходило и к чему это привело, мы рассмотрим в главе, посвященной городской жизни и урбанизации.