Текст книги "Сорви с меня маску"

Глядя на яркие куртки и огромные рюкзаки, я стояла посреди холла и… боялась. На улице-то уже темно. Да, я на машине. И из нее сразу юркну в подъезд, который открывается ключами. А они есть исключительно у владельцев квартир.

Только остановит ли это тех, кто в лучшем отеле города сумел каким-то образом отрубить камеры на те несчастные десять минут, пока избивали мою маму.

Ответ напрашивался сам собой. И мне он не нравился. Настолько, что совсем не хотелось выходить из теплого и ярко освещенного холла. А плюнуть на все и снять номер здесь не могла: как оставить бабушку одну? Если только попросить приехать сюда. Вместе с одеждой и ноутбуком.

Дурацкая идея, особенно если учесть, что здесь уже был инцидент с избиением.

Так что я поколебалась и вышла в осеннюю темноту, разбавленную отсветами многочисленных реклам и фонарей. С подозрением оглядевшись, не заметила никого подозрительного и практически бегом поскакала к припаркованной машине.

Всю дорогу, пока ехала, то и дело косилась в зеркало заднего обзора. Ну мало ли, вдруг за мной едут таинственные преследователи?

Господи, так и параноиком стать недолго.

Лучше буду параноиком, чем избитой.

Мой дом стоял рядом с небольшим сквером. Ничего особенного: детская площадка, аккуратно подстриженные газоны и несколько крупных голубых елей. Сквер окружали дома: подобные моему и частные. В стороне находилась школа, сейчас ярко освещенная фонарями. Так же, как и церковь в отдалении.

Зато рядом с домом было очень темно. И очень страшно. До писка в животе. Я уже минут пятнадцать сидела в машине, смотрела на свое освещенное окно и боялась выйти. И как назло, вокруг никого нет. Даже собачников или любителей бегать по ночам.

Да хоть бы бродяга какой, что ли, прошел! Я ему как родному обрадовалась бы!

Дольше тянуть было нельзя. Я планировала поспать как следует, а потом встать пораньше, чтобы до вечера плотно поработать.

И тут мне повезло. На балкон вышел мой сосед-бабник. Как же я была рада его видеть! Приоткрыв окно, позвала:

– Кристиано!

Соседушка аж подпрыгнул от неожиданности и начал тревожно вглядываться в темноту под балконом.

– Это Ева, – решила уточнить я, – из четыреста третьей квартиры.

– Ах, Ева! – выдохнул сосед. – Привет! Рад тебя видеть. Все хорошо?

– Не очень, – честно призналась я. – Можешь выйти в коридор и подождать, пока я поднимусь?

– У тебя проблемы?

– Поклонник не отстает, – выдала я наобум, – боюсь, как бы ключи не подобрал и не устроил засаду в подъезде. Я, конечно, если что, орать могу начать, но как-то людей тревожить не хочется.

– Конечно, Ева, в чем проблема. Поднимайся, я жду.

Ну вот, и от соседей-бабников бывает польза.

Расстояние от машины до подъезда я преодолела парой прыжков. Даже тяжелая юбка не мешалась. Руки дрожали, пока открывала стеклянную дверь. Все казалось, что из темноты сквера за мной следят недобрым взглядом. Надо же, а раньше я и в глухую ночь могла пройтись пешком, и даже мысли не приходило о нападении.

В ярко освещенном подъезде стало чуть легче. Но все равно по лестнице я практически летела. Один раз чуть не полетела в прямом смысле, наступив на свой же подол. Хорошо еще, удержалась за перила.

До четвертого этажа добралась, дыша как после многокилометровой пробежки. Нет, точно надо заняться спортом.

Крис и правда ждал меня, опираясь о небольшой балкончик, которым заканчивалась лестница. Нет, ну симпатичный, конечно. Жгучий брюнет, черные глаза, легкая небритость. Еще и вышел в майке, показывая неплохую фигуру. Явно дружит со штангой.

– Нет здесь твоего поклонника, – весело проговорил он и присвистнул: – Ого! Ева, ты великолепно выглядишь.

И уставился загоревшимся взглядом куда-то в район корсета. Не на пятна от вина, я так полагаю.

– Спасибо, что помог.

– Без проблем. Нам с тобой надо чаще общаться. И вообще… может, зайдешь как-нибудь? На чашку кофе.

Я постаралась не расхохотаться. Он реально думает, что я зайду «попить кофе» после того, как с утра видела выходящих из его квартиры девиц?

– Ева? – из квартиры выглянула бабуля. – А что тут происходит?

– Это мой сосед…

– Я знаю, что это сосед, – ухмыльнулась бабуля. – Видела его днем на балкончике с двумя красотками. И, кажется, они до сих пор гостят у него. Ева, за мной, кофе будешь пить дома.

Я послала извиняющий взгляд Крису и ушла в квартиру. А вообще, спасибо бабушке, ловко увела меня от придумывания причины, чтобы не соглашаться на приглашение соседа.

В квартире было тихо, чисто и отсутствовал стол, на котором я застукала Вульфа с любовницей. Судя по гордому виду бабули, она его выкинула и теперь ждала похвалы. Я стянула сапоги, швырнула их в угол шкафа и пробормотала:

– Спасибо. За стол.

– Евушка, у тебя вид, как у мартовской кошки. Это из-за соседа или нашла кого-то на балу?

– Это из-за вина, – соврала я. После той попойки в одиночку к алкоголю не прикасалась. И, скорее всего, слегка перевозбужденный вид объяснялся тем, что из головы не желал уходить Хан.

– Смотри мне, – пригрозила бабуля. – Сосед у тебя, конечно, красавчик. Только кофе с таким пить не надо. А то потом найдешь в своей чашке ненужные специи.

– Ты о чем?

– Ну зачем тебе мужик, который неразборчив в связях? Нет, они гуляют все – это факт. Но у этого Криса вкуса нет вообще. И вчера он вообще был с другой девочкой, а не с этими… бывшими порнозвездами. Короче, пусть его кофейник дружит с другими чашками. А ты себе найдешь нормального.

– Где ж эти нормальные-то водятся, – проворчала я.

На самом деле бабуля беспокоилась напрасно: Криса я никогда не рассматривала как возможного любовника. А он хоть временами и пытался подкатить, но делал это скорее по привычке, нежели всерьез. Если брать аналогию с насекомыми, то Крис – мотылек. Порхает от девушки к девушке и не знает проблем. Мотыльку не надо думать про что-то постоянное и надежное, ему и так хорошо.

А вот Хан Зегерс тот еще паук. Я прямо ярко так представила, как он опутывает паутиной очередную «жертву» и высасывает все соки. Чтобы потом отбросить в сторону.

Хотя с чего я решила, что он так себя ведет? Может, у него дома жена и куча детей. Или есть постоянная подруга. А с остальными он просто невинно флиртует для поддержания мужского самолюбия.

Но интуиция визжала, что нет, постоянной партнершей там и не пахнет. Или я так себя успокаивала? Он ведь правда мне понравился. В Хане идеальными пропорциями сочетались опасность и харизма. Женщины на такого мужчину не могут не обратить внимания. Он наверняка это знает и потому нагло воспользовался своим обаянием, чтобы вытрясти из меня согласие поужинать вместе.

Пообещав бабуле не ходить с Крисом «пить кофе», я поплелась раздеваться и принимать душ. Уже стоя под теплыми струями, подумала, что у Зегерса все же странный взгляд. Словно пытается проникнуть в самую глубину души, отыскать там что-то темное и вытащить наружу.

Такой взгляд мог бы быть у инквизитора или у какого-нибудь злодея, но никак не у представителя благотворительной организации.

«А ты уверена, что по ночам он не расхаживает и не отлавливает ведьм?» – осведомился внутренний голос.

Я не выдержала и хихикнула, вылезая из душевой кабинки. Представила Хана в нарядном черном смокинге, с безукоризненной прической и… факелом в руке. Стоящим возле вязанки хвороста и привязанной ведьмы. Такой крючконосой и страшной.

Хихиканье как-то резко оборвалось. Потому что Хан Зегерс вполне органично вписывался в нарисованную картину.

* * *

– Знаешь, когда я увидел тебя в первый раз?

Облако светло-рыжих волос в районе бедер Хана зашевелилось. Это Лана приподняла голову и с интересом уставилась на того, кто нагло соблазнил ее и утащил в свой номер люкс. Роскошный, в несколько помпезном стиле, с классической светлой мебелью и тяжелыми бежевыми шторами. Сейчас они были надежно задернуты, скрывая блеск огней ночного города.

На огромной постели легко можно было расположить целый гарем.

– На сегодняшней вечеринке? – наивно поинтересовалась Лана.

Она ноготками провела по внутренней части бедра Хана. Тот едва сдержался, чтобы не одернуть временную подружку. Не любил, когда царапали наращенными ногтями, да еще с таким мерзким красным лаком.

– Нет, милая, два месяца назад. Ты была на обложке журнала Elle, в таком шикарном корсете. Бежевом, с узкими кружевами.

– А, там была тема, посвященная истории женской моды, – поморщилась Лана.

Губы у нее были просто замечательные, созданные для минета. Хану понравилось наблюдать, как она обхватывала ими член полчаса назад. Но этим плюсы Ланы и ограничивались. Блестящая модель на деле оказалась тупенькой и озабоченной исключительно своей внешностью и тем, как ее удачнее инвестировать.

Хотя, возможно, другим Лана и могла показаться довольно умной особой. Хан же видел только неплохую актерскую игру. Интересно, девочка правда решила, что он может стать ее спонсором?

– Тебе не понравилась тема? Корсет смотрелся просто восхитительно.

Ну да, с ним у Ланы даже появилась грудь. В реальной жизни модель оказалась плоской как доска.

– От него у меня болели ребра и было трудно дышать.

– Моя мама занималась винтажными вещами. Я кое-что почерпнул от нее. Корсет выглядел старинным.

– Не знаю, – пожала плечами Лана. – Выглядел он вполне пристойно, не обтрепанно.

Хан стиснул зубы, сдерживая раздражение. Видимо, модель искренне считала, что винтажные вещи должны смотреться потрепанно.

– Не выкупила его себе? Смотрелась ты в нем крайне соблазнительно.

– Больно надо! Донашивать за кем-то. Хотя нашелся идиот.

Хан ни жестом, ни взглядом не выдал заинтересованности.

– Идиот?

– Ну или идиотка, – пожала плечами Лана. – У нас с этим корсетом целый фотосет был запланирован. Заметил, что в нем я только на обложке? Прикинь, выкупил его кто-то. Видать, кто-то из верхушки. Или из спонсоров.

– Почему ты так решила? – зевнул Хан.

– По многим причинам. Я тебе могу сказать, что никто не может выкупить вещь, пока не закончены съемки. А тут бац! И на следующий день уже новый корсет, а этот исчез. Но я только рада, новый-то более удобный был, не такой жесткий.

Она еще что-то щебетала, обдавая горячим дыханием кожу на его животе. Хан слушал рассеянно, лишь кивая время от времени. Мозг же напряженно строил догадки.

Глупенькая мисс Бекер явно ни при чем. И ее внезапный взлет в модельной карьере и впрямь удача плюс богатый покровитель. Про которого Хану уже прислали информацию.

Ситуация осложнялась. Кто-то узнал «вещь Бафомета» и выкупил ее. Кто-то, явно обладающий большими средствами и связями. В первую очередь надо проверить женщин, которые два месяца назад имели отношение к выпуску того номера журнала.

Хан на мгновение ощутил прилив расположения к Лане. Пусть глупая и расчетливая, но зато не «одержимая». И, дай Господь, никогда ею не станет.

– Я вызову тебе такси, – ласковым тоном произнес он, стоило Лане замолчать. – Мне вставать завтра очень рано. Будет жаль тебя будить.

На самом деле он никогда не оставлял таких вот подружек на всю ночь. Рядом с мужчиной может спать или законная жена, или любимая женщина. А такие «Ланы» – это всего лишь разрядка для организма.

Глава 7

Стены здесь пахли плесенью и сыростью. Последняя словно въелась во все окружавшие предметы. Даже в пыточной чувствовался ее привкус.

А еще сырость ассоциировалась теперь с бесконечной болью. Острой – во время пыток, тупой и мучительной – после того, как ее швыряли обратно в камеру.

Но сегодня боль была другой. Рождаясь внизу живота, она постепенно охватывала все тело, заставляла выгибаться дугой и кричать. Цепляться руками за каменный пол, на котором валялись уже почерневшие остатки соломы.

Ребенок решил родиться на месяц раньше срока. И шел очень тяжело. Измученное пытками и сексуальным насилием тело словно не желало отпускать его во внешний мир.

Сколько времени шли роды, она не знала. В тюрьме время словно теряло свою значимость. Здесь были часы, когда приносили еду или когда слышались голоса стражников, сменяющихся с поста.

Никто ей не помогал. Разве что стражник заглянул пару раз, приказал орать потише, а потом привел кого-то. Сквозь пелену слез она заметила темное одеяние. Один из инквизиторов. Она помнила, что их было двое. Кто пришел в тюрьму? Тот, кто отличался большей жестокостью, или же второй?

– Сдохнет, думаю, – послышался голос стражника.

Тут очередная волна боли заставила согнуться и закричать в голос. Внутри словно что-то рвалось.

– На все Его воля. – Второй голос звучал строго и ясно. – Позови лекаря.

– Какая разница, когда сдохнет? Сейчас или на костре.

– Ты противишься моему указу? Мы стараемся излечить души, даже тех, кто продался Дьяволу. А дитя всегда невинное, пусть даже зачала его ведьма.

Сквозь скручивающую боль она услышала тяжелые шаги: стражник ушел за лекарем. А тот, кто подвергал ее пыткам, присел рядом…

Я проснулась и осознала две вещи: меня трясет за плечо бабуля, а из горла рвется вопль.

Поперхнулась и закашлялась: горло пересохло, ужасно саднило. Кое-как придя в себя, посмотрела на бабулю.

– Ты орала, словно тебя режут, – сообщила она.

– Я рожала, – выдавила из себя кое-как, – в тюрьме. Ээ-э-э… я была ведьмой.

Родственница, похожая в длинной белой футболке на привидение, покачала головой:

– Ева, срочно поделай клизмы. Тебе холестерин на мозг давит.

Я со стоном упала обратно на подушку. Боже, как приятно очнуться от кошмара и понять, что это лишь сон. Да – неприятный, да – отвратительный, но сон. Порождение подсознания и все такое. А в реале никто меня не пытает, не насилует, и я вроде не рожаю.

Все же не удержалась и скосила взгляд на живот. Ночник, расположенный на стене, давал мало света, но его было достаточно, чтобы понять: я не беременна.

– Я не буду делать клизмы. Который час, кстати?

– Шесть утра. Ева, давно тебе снятся кошмары?

– Второй раз в жизни, – сообщила я. – Думаю, это все из-за стресса. Мама в больнице, эти чертовы папарацци, полиция. Я же скромный фрилансер, а тут такая шумиха.

– Ну или тебе просто не хватает настоящего мужчины.

– Бабуля!

– Что? Между прочим, жизненным опытом доказано: наличие сильного и верного мужчины под боком положительно сказывается на психике.

– На чьей? – буркнула я, невольно представив рядом с собой Хана. Видение почему-то подмигнуло и сделало крайне пошлый жест. Ужас! Двойной ужас, что мысленно я ему ответила и захихикала.

– На обеих психиках, – бабуля всегда оставляла последнее слово за собой. – Все, кошмар прошел? Я могу идти досыпать? Или все же кли…

– Иди досыпай, – поспешила перебить ее. – Я тоже посплю.

Недоверчиво похмыкивая, бабуля все же удалилась в спальню, а я тупо уставилась на длинные тени на потолке. Окно в гостиной большое, почти во всю стену, поэтому сюда попадает свет от фонаря.

Заснуть не смогла. Не из-за кошмара. Он уже побледнел, подернулся туманной дымкой и не казался таким уж страшным. Скорее – неприятным.

Из мыслей почему-то не выходил платок. Тот самый, который я взяла у мамы. Простой, с узкой полоской кружева. Который, по-хорошему, следовало отдать в полицию и забыть о нем как о страшном сне.

Вместо этого несомненно правильного поступка я встала и, покосившись в сторону спальни, где обитала бабуля, вытащила платок из-под… посудомойки. И вернулась в постель, по дороге еще прихватив ноутбук.

В свете экрана расправила кусочек тонкой ткани. Нежели весь сыр-бор из-за него? Да ладно! Я честно пыталась увидеть что-то необычное, но видела только платок, причем уже не особенно чистый. Все же под посудомойкой редко протирала пол.

Следующий час ушел на то, чтобы найти в Интернете информацию о похожих платках. Я его сфотографировала, пыталась отыскать нечто подобное. Но, увы, господин Гугл выдавал один и тот же набор: платки в подарок, продам старые платки и «возможно, вы искали французские кружева». И ни слова о чем-то особенном. Хотя в душе я особо и не надеялась так легко отыскать ответ.

А где-то в начале восьмого утра позвонил Берт.

– Мисс Дрейк. – Официальный тон меня насторожил, офицер явно звонил не для того, чтобы пожелать доброго утра. – Вы знакомы с Джуди Алуру?

– Конечно, это мамин агент. А что…

– Вы можете подъехать в участок? – перебил Берт. – Мисс Алуру обнаружили сегодня утром дома, мертвой.

– Что?! – Крик вырвался невольно. В следующий момент я вскочила с дивана, уронив и несчастный ноутбук, и платок. – Господи, как это произошло?

– Поговорим в участке, – отрезал Берт и сбросил вызов.

Если я и подумывала подремать еще немного, то теперь сон был безвозвратно утерян.

* * *

Полицейский участок, несмотря на раннее утро, напоминал деловито жужжащий пчелиный улей. Располагался он в современном трехэтажном здании с белыми стенами и темными окнами, довольно близко к центру. С двух сторон шумели дороги, на которых уже возникали пробки.

Джуди нашла домработница, прямо как в банальном детективе. Пришла к шести утра на работу, открыла дверь и увидела хозяйку, лежавшую возле лестницы на второй этаж. К чести женщины, сначала она вызвала полицию, а уж потом упала в обморок. Четких показаний дать не могла. Да, работала на мисс Алуру уже два года. Да, каждый день приходила в одно и то же время, кроме выходных. Да, у погибшей был огромный круг общения и насыщенная жизнь.

У меня пока не укладывалось в голове: как Джуди могла умереть? Она же леди Терминатор. Стальное сердце и титановые нервы.

Были…

Так странно думать о человеке, с которым общалась буквально на днях, в прошедшем времени. Ощущение неправильности, нереальности происходящего.

Я сидела и тупо смотрела на Берта. Сидела на мягком стуле, с удобной спинкой, в полицейском участке. А темноволосый офицер с усталым взглядом рассказывал, что произошло. И то и дело посматривал в стоящий перед ним компьютер. Стол у Берта был большой, полукруглый, и на нем царил идеальный порядок.

Возле компьютера сидела фарфоровая собачка с покачивающейся головой. Она начинала ею мотать от малейшего движения. И это почему-то раздражало.

– Ева…

Я вздрогнула, поняла, что рассказ закончился и теперь начнутся вопросы.

– Это уже не походит на действия фаната.

– В смысле? – не поняла я. – Хотите сказать, что нападение на маму и… убийство Джуди связаны?

– Я пока ничего не хочу сказать, – проговорил Берт, постукивая концом карандаша по собачьей голове. – Но в квартире мисс Алуру явно что-то искали. Домработница подтвердила, что в вещах рылись.

– Искали что-то? – похолодела я. На ум сразу пришел злосчастный платок. Убивать за тряпку? Да ладно!

– По крайней мере, преступник не прихватил с собой ничего ценного. И платки, кстати, тоже остались на месте.

Я выдохнула.

– Так, значит…

– Значит, скорее всего, дом вашей матери обыскивали нанятые кем-то не слишком умелые люди. А вот у мисс Алуру мог орудовать сам наниматель. Домработница подтвердила: в вещах погибшей рылись. Все шейные платки переворошили, но не тронули. Преступник определенно знал, что ищет.

– И застрелил Джуди? За то, что не нашел нужной… вещи?

– Я хочу проверить одну догадку, – проговорил Берт. – Скажите, какие отношения были у вашей матери и мисс Алуру?

– Она называла Джуди ангелом-хранителем. Та была с мамой с самого начала ее карьеры. У них, конечно, случались разногласия, но ничего серьезного. Порой Джуди даже знала то, о чем я была не в курсе. Но при этом у них все как-то оставалось в рамках деловых отношений. Черт, я даже не могу подобрать правильное определение. Скажем так, их нельзя было назвать подругами, но при этом они доверяли друг другу сильнее некоторых родственников.

– У нее были недоброжелатели?

– Побольше, чем у мамы. Джуди тщательно отбирала тех, с кем Елена могла общаться. Папарацци не подпускала на пушечный выстрел. У нее было особое чутье на выгодные проекты и на перспективных людей. По сути, она работала круглые сутки. Всегда звонки, всегда какие-то полезные связи.

– И никогда не отдыхала?

– В детстве я считала ее роботом, – пробормотала я. – Нет, отдыхала. Раз в год брала отпуск на две недели и куда-то уезжала.

– Куда?

– Понятия не имею. Мне кажется, даже мама не знала, куда ездила Джуди.

– Я пообщаюсь с Еленой в ближайшее время. Слышал, ей уже лучше.

– Да, завтра я заберу ее из клиники. А ей уже сообщили?

– Я сообщил ее лечащему врачу. Сегодня после обеда поеду к ней побеседовать. Вашей матери уже гораздо лучше.

Я кивнула. Да, к счастью, мама была практически в порядке.

– Ева…

Голос Берта снова зазвучал дружески.

– Ева, у вас точно нет предположений, что ищут преступники?

Есть, но они отчаянно бредовые.

– Если бы я только знала, – промямлила нерешительно. На самом деле первым порывом было сгонять домой, забрать чертов платок и отдать Берту. Но я его все же погасила. Не без труда. Сначала следовало кое-что выяснить.

– Ну ладно, – вздохнул полицейский. – Но если вдруг что-то вспомните…

– Да-да, я обязательно вам позвоню.

Мне не терпелось уйти из полицейского участка. Почему-то атмосфера в нем необычайно давила.

Уже стоя на крыльце здания, я вдруг ощутила на краткий миг чей-то злобный взгляд. Он буквально прожег мне кожу на лбу. Я огляделась, но идущие мимо люди на меня не обращали никакого внимания. Впрочем, смотреть могли из любого окна небоскребов, которые обступили полицейский департамент со всех сторон. Или из окна машины. Неподалеку как раз была стоянка.

Взгляд исчез внезапно, как и появился. У меня глюки? Или меня преследует папарацци? Или за мной следит тот, кто убил Джуди и избил маму? От последнего предположения на спине под пуловером выступил холодный пот. Расставаться с жизнью не хотелось. Значит, так, сейчас попробую кое-что поискать по теме платка, поработаю, вечером схожу поужинаю с Ханом, а потом отдам тряпку Берту, и пусть делает с ней что хочет. У меня было подозрение, что полицейский не воспримет серьезно предположение, будто платок и есть причина всех бед. Я бы тоже не особо поверила в такой рассказ. Вещица винтажная, но до настоящей ценности ей, как мне до звезды балета.

Но сразу заняться платком не вышло: мобильный принялся буквально разрываться от звонков знакомых, узнавших о гибели Джуди. Ладно, я еще успела вернуться домой до того, как под моим окном засело несколько журналистов, желающих выяснить подробности. Бабуля предложила вытряхнуть на них мусорное ведро. Увы, пришлось отказаться. Во-первых, мне бы влепили штраф, во-вторых, это могло послужить очередным поводом к статье «Дочь известной топ-модели Елены Дрейк употребляет героин и кидается в прохожих мусором». И зачем мне подобная «слава»?

Запомните, вы можете быть ангелом во плоти, но при желании вас превратят в худшего из представителей человечества. Поэтому я не старалась казаться лучше, но и не буянила. Какой смысл? Если папарацци захотят написать про меня мерзкую статью, они это сделают. Но помогать им своими поступками я не стану.

В конце концов я просто поставила мобильник на беззвучный режим и почти до шести вечера просидела за работой. Отвлеклась только один раз, чтобы позвонить маме. Та рыдала в голос и посылала всех докторов с их успокоительными. Я ее понимала. Но сама все еще не могла осознать до конца гибель Джуди. Ведь только позавчера разговаривала с ней, а теперь все – никогда не поговорю. Нет, я уже сталкивалась со смертью близких. Дедушка умер пять лет назад. Но он долго болел и последние недели провел в госпитале, под сильными болеутоляющими. Я знала, что он вскоре нас покинет, и долго рыдала по этому поводу. А тут меня словно ударили по голове тяжелым мешком.

Проблема не в том, что мы смертны, а в том, что мы внезапно смертны.

Но я еще собиралась пожить. Поэтому закрыла ноутбук и поспешила в ванную. Через час меня ожидал ужин в компании роскошного и несомненно опасного мужчины, который в ближайшее время покинет наш город, и я его больше никогда не увижу.

Уже когда я перебирала наряды, опять завибрировал мобильник. Нет, все же один раз отведу душу и отправлю кого-нибудь в далекое и пешее. Схватив телефон, я увидела, что звонит Элла – одна из подруг. Ну как подруг. Хорошая знакомая, далекая от модельного бизнеса. Она работала менеджером в отеле Fair Plaza.

– Привет, – она всегда тараторила с необычайной скоростью, – Ева, ты ведь собираешься к нам, да? Слушай, тут папарацци. Мы уже просили охрану их выставить, но они опять как-то проникают. Кажется, они ждут тебя, чтобы напасть с вопросами. Ой, как жалко мисс Алуру! Это такой кошмар…

– Стоп, – перебила я. – Только один вопрос: откуда все знают, что я собираюсь к вам.

– А! Так этот симпатичный наш постоялец мистер Зегерс по телефону сболтнул, когда на завтрак спустился. Разговаривал с кем-то при официантке, сказал, что сегодня будет с тобой ужинать. Ну, видать, слухи поползли. Наш отель же трясут со страшной силой. Виданое ли дело: избили звезду модельного бизнеса, а камеры в это время оказались отключены. Чую, ждет наш штраф и выплата компенсации Елене. И все это на кругленькую сумму.

Штраф я пропустила мимо ушей, а вот факт того, что там меня ждет засада, крайне огорчил. Во-первых, насядут и начнут задавать тупые вопросы, во-вторых, нарушится очарование вечера, в-третьих, я точно не выдержу и ударю кого-нибудь клатчем.

– Спасибо, Элла, я что-нибудь придумаю.

– Я тоже попробую, но учти, наше начальство просто в бешенстве. Из-за Елены тут все вверх дном. Некоторые постояльцы уехали. Мол, отель не может обеспечить безопасность.

Я разозлилась:

– Правильно. В вашем лифте женщину избивают, так что лучше бы и правда уделили внимание охране.

– Короче, я тебе сказала, а что делать с информацией, решай сама. А мужик симпатичный. Прям такой… брутал из кино.

– Дыши глубже, Элла, – посоветовала я, – у тебя муж и трое детей, на фига тебе непостоянный брутал.

– У которого из номера по ночам выскакивают рыжеволосые девицы.

– Даже так, – протянула я, стараясь не обращать на противное колющее чувство в районе груди. Хотя почему бы и нет. Такие явно не обделены женским вниманием и активно им пользуются. Другой момент, что я становиться одним из трофеев не собираюсь. Схожу поужинаю и помашу рукой. Зато точно запомнит меня как стерву, что его обломала.

Так, теперь насчет ужина. Я застыла перед шкафом, в зеркальных дверцах которого мое завернутое в полотенце отражение выглядело сердитым и лохматым. Надо что-то придумать. И, кажется, я знаю, что именно.

Хорошо иметь много друзей. Спустя минут пять лихорадочных размышлений я набирала номер Софи.

О, Софи – это отдельная тема для разговора. Познакомилась я с ней на одной из вечеринок, которые одно время частенько посещала. Было это лет пять назад. С тех пор мы с Софи сдружились довольно сильно, но наша дружба скорее походила на отношения старшей и младшей сестер.

Софи была из той породы девушек, про которых говорят «прелесть, какая дурочка». Два года назад она выскочила замуж за спокойного парня, у которого была своя небольшая автомастерская. Нигде не работала, обожала заниматься домом и небольшим садиком, ну и мечтала о детях. Хотя лично мне казалось, что ей надо хоть немного повзрослеть мозгами, прежде чем решаться рожать.

Подруга ответила почти сразу.

– Евочка, солнышко, зайка, привет, а я как раз хотела тебе звонить! – Меня буквально снесло веселым щебетом. – А Николас, бяка такая, вчера улетел по делам в Торонто и сказал, что будет ближе к выходным. А мне так скучно, еще тут кошки раструбились кто куда.

– Что сделали?

– Раструбились, – повторила Софи, – пошли во двор гулять, залезли на крышу и провалились в каминную трубу. Солнышко, жуть какая-то! Приехали пожарные, я еще эмердженси вызвала.

– Зачем?

– А вдруг кискам плохо стало? Они такие несчастные сидели, чихали и мордочки в золе.

– Софи, – перебила я мягко. – Скажи, у тебя вроде был светлый парик…

– Был, заинька! – согласилась подруга. – Мы с тобой его покупали. Помнишь, в секс-шопик заходили, я там пару костюмчиков брала. Он в комплекте с той юбочкой горничной шел. И с хвостиком. Тебе хвостик надо?

Отогнав видение себя с хвостом на попе и обалдевшее лицо Хана, я откликнулась:

– Спасибо, думаю, обойдусь без хвостика. Можно у тебя одолжить парик?

– Солнышко, конечно! Ты решила поиграть с мальчиком? Правильно! Если с ними не играть, то они начинают надуваться и злобиться.

– Угу, и лопаться. Ты дома? Я заскочу через полчаса. Поможешь мне кое в чем?

Заручившись поддержкой Софи, я быстро натянула самые обыкновенные джинсы, бежевый тонкий пуловер и прихватила кожаную куртку. Прости, Хан, романтический ужин откладывается. Придется тебе немного побегать, если все же хочешь пообщаться со мной.

Вот за что я любила Софи, так это за то, что ей можно полностью доверять. Да, глупенькая, но исключительно добрая, отзывчивая и неболтливая. Она могла вывалить тонну нужной и не очень информации на голову слушателя, но о доверенных ей секретах молчала как партизан.

* * *

Спустя час с небольшим я вылезла из автобуса неподалеку от отеля. Увы, пришлось оставить машину рядом с центром и пересесть на общественный транспорт. Папарацци ведь ждут изящно одетую для ужина шатенку на желтой малолитражке. Но никак не приехавшую на автобусе блондинку в обычной одежде и в очках с чуть затененными стеклами. Удивительно просто, как меняется человек с другим цветом волос и макияжем. Я нарисовала себе ярко-красные губы, которые вкупе с очками в красной же оправе и с длинной ровной челкой превратили меня совершенно в другого человека.

Проскользнув в холл отеля, я без проблем добралась до тяжелых дверей ресторана. Они были распахнуты, неподалеку стоял администратор. К нему-то я и направилась. Протянула заранее подготовленную записку и попросила передать мистеру Зегерсу, сообщив, что это безумно важно и что я буду ждать здесь. Заодно мысленно молилась, чтобы Хан оказался умным и сразу все понял.

Молодец. Не подвел.

Не прошло и минуты, как мимо меня прошел Хан, при виде которого мое сердце замерло, а потом начало стучать раза в три сильнее обычного. В этот раз он обошелся без делового костюма. Идеально отглаженные брюки, темно-желтая рубашка и шейный платок… ммм, мое либидо подскочило до небес.

Эй, Ева, приди в себя. И помни, что с ним нельзя. Иначе потом будет больно, обидно и вообще плохо.

А вот пофлиртовать – пожалуйста.

Я не спеша направилась следом, делая вид, что разговариваю с кем-то по мобильнику. Если где-то здесь и бродили папарацци, то они явно меня не узнали. Ну а даже если узнают… удерем закоулками и запрыгнем в автобус.

Я вышла из отеля, завернула за угол, и меня почти сразу же схватили за локоть.

– Ну и что это за шпионские игры? – послышался заинтересованный голос. Хан не выглядел раздраженным или сердитым, скорее – любопытствующим. С таким лицом дети в зоопарк заходят, ага.