Текст книги "Секрет коричневых ампул"

Глава 5. Последний день четверти

Дома я, к своему удивлению, застала маму.

– Ты дома! Как здорово!

– Аська, солнышко, прости, но у меня сегодня неожиданный концерт…

– Сольный? – ахнула я.

– Да нет, что ты! Просто номер! Но мне надо подготовиться!

– Мамуля, давай я помогу!

Обожаю собирать маму на концерты! Я здорово умею причесывать ее, и она мне доверяет. Волосы у мамы прекрасные – золотистого цвета, густые, пышные, и возиться с ними одно удовольствие.

– Причешешь? – спросила мама. – Отлично! К парикмахеру я не успеваю, а у тебя здорово получается.

Мама села у себя в комнате к туалетному столику, сняла полотенце с мокрой головы и достала фен. А я вооружилась деревянной расческой, мама других не признает. И тут я вспомнила про Мотьку и Татьяну Мироновну.

– Мама, – начала я, – ты ведь знаешь, как прошел первый урок английского?

– Да, Липочка что-то говорила. Она, кажется, захворала, эта дама?

– Именно. И пока я с ней сидела до прихода мужа, я ей много чего рассказала, в том числе и про Матильду. И знаешь, что она предложила?

– Понятия не имею!

– Заниматься с нами двумя за те же деньги!

– А что? По-моему, отличная идея! Саше ведь такие расходы не по карману, а вдвоем заниматься куда веселее! И, насколько я понимаю, так даже лучше… легче будет усваиваться язык…

– Вот именно! Но Мотька сказала, что без твоего разрешения она заниматься не будет!

– Почему?

– А вдруг тебе не понравится, что учительница будет мне уделять меньше внимания.

– Ерунда! – воскликнула мама и тряхнула волосами.

– Мама! Что ты делаешь? – закричала я.

– Ой, извини! Я лишний раз убедилась в том, какая тактичная и порядочная твоя Матильда! Недаром я всегда поощряла вашу дружбу. Она – настоящий человек!

– Значит, ты не возражаешь?

– Да нет же!

– А папа?

– Что папа?

– Он возражать не будет?

– Не думаю. А впрочем… он сейчас что-то очень нервничает, у них в институте какие-то неприятности… и ему может просто шлея под хвост попасть… Ой, что я говорю! Словом, давай папе пока ничего не говорить, и Мотьку предупреди, а я постепенно, исподволь, его обработаю! Договорились?

– Ну, конечно! Спасибо, мамочка!

Мама мало занимается моим воспитанием, можно сказать, вообще не занимается, но если улучить минутку и обратиться к ней с каким-то важным вопросом, она всегда правильно его решает. По справедливости, а папа, бывает, начинает кричать без всякого толку.

Причесав маму, я еще помогла ей надеть концертное платье, потом за нею пришла машина, и она уехала. А я позвонила Мотьке. Но ее не было дома. Ах да, она же с Олегом!

* * *

Утром я зашла за Матильдой и сообщила ей о разговоре с мамой. Она жутко обрадовалась.

– Здорово! А то я уж думала, что теперь у нас все врозь пойдет…

– Глупости! Слушай, а как прошла свиданка?

– Да как тебе сказать…

– А что?

– Да нет, ничего… но… понимаешь… Мы на дискотеку пошли, по-моему, там клево было, а он говорит – убожество!

– Ну, он, наверное, с американскими дискотеками сравнивает, – предположила я. – Или просто перед тобой выпендривается!

– Мы там полчасика потусовались, поплясали, а потом он говорит: давай уйдем отсюда, а то голова болит!

– Вообще-то я его понимаю, у меня у самой на дискотеках всегда башка трещит! Ну а дальше что было?

– Мы ушли, он спрашивает, куда я хочу. А у меня уже никакого настроения нету. Он в кино предлагает, в кафе. Ну, я и сказала, что хочу в кафе-мороженое. Он меня в «Баскин-Роббинс» повез, набрал там всего, и мороженого, и коктейлей, и водички.

– А тебе кисло?

– Да нет, это все вкусненькое, да только он все чего-то про свою Америку начал талдычить, а мне обидно стало…

– За державу, что ли? – рассмеялась я.

– Именно!

– Глупо! Он мне сколько раз говорил, что ему в России больше нравится, что таких девчонок, как мы с тобой, он там не видел…

– Правда? – обрадовалась Матильда. – Тогда чего он…

– Может, хотел на тебя произвести впечатление, а может, соскучился по Америке, все-таки это его родина…

– Ой, Аська, какая ты умная! А я, дурища, почему-то обиделась…

– Вы что, поссорились?

– Да нет, но я на него все время огрызалась, и он тоже чувствовал себя не в своей тарелке. А еще я вспомнила, как мы с Костей в кафе ходили, помнишь, когда Хромого выслеживали? Тогда мне легко было, просто, а тут…

– Не беда, Матильда, позвони ему сегодня, скажи, что у тебя вчера голова болела, и все дела!

– Думаешь?

– А чего тут думать? Да, Мотька, я все забываю тебя спросить, Лена к тебе больше не заходила? Никаких новостей не знаешь?

– Нет. Я ее после взрыва и не видела больше.

– Ну ладно, пошли, а то еще опоздаем!

Пока Мотька натягивала куртку, я от нечего делать прильнула к глазку.

– Ты чего? – спросила Мотька.

В ответ я только махнула рукой.

На площадке происходило следующее: из двери Лениной квартиры вышли два амбала, а между ними шел Саша, но он не столько шел, сколько они его вели! Не могу поручиться, но мне показалось, что один из амбалов толкал его в бок пистолетом! Они вызвали лифт.

Ни слова не говоря, я схватила Мотьку за рукав и буквально ткнула носом в глазок.

– Ты спятила, да? – крикнула было Мотька, но я зажала ей рот. Она, кажется, поняла, в чем дело, и тоже прильнула к глазку.

– Ни фига себе! – пробормотала она. – Надо что-то делать!

– Ты сейчас беги вниз и запомни, если сможешь, номер машины, а я позвоню Егору!

– У тебя телефон есть? – спросила Мотька.

– Да!

Слышно было, как подъехал лифт, и едва его дверцы закрылись, Мотька пулей выскочила на площадку и понеслась вниз, перескакивая через три ступеньки.

Я полезла в сумку. В наружном кармане лежала визитка с телефонами Егора Петровича Милютина. Только бы он был на месте! На службе его еще не было, тогда я набрала его домашний номер.

– Егор Петрович!

– Да!

– Здрасьте, это Ася Монахова!

– Кто?

– Подруга Матильды Корбут, помните?

– Ах да!

– Егор Петрович! Только что два каких-то амбала увели Сашу! Мотька побежала за ними, посмотреть номер машины!

– Погоди, какого Сашу?

– Как какого? У которого машину взорвали! И еще обломки стащили!

– Так, понимаю! С чего вы решили, что это похищение?

– Понимаете, они его так с двух сторон сжимали, и еще… один вроде тыкал ему в бок пистолетом.

– Что значит вроде?

– Ну, я точно не могу сказать, в глазок не так уж хорошо видно!

– В глазок?

– Ну да, я зашла за Мотькой, и пока она одевалась, я глянула в глазок и…

– Потрясающе! Ну и что же ты от меня хочешь?

– Как что? Его надо спасать! Они же могут его убить или пытать…

В этот момент в квартиру буквально ворвалась Мотька.

– Егор? – кивнула она на телефонную трубку.

– Егор Петрович, вот Матильда пришла, передаю ей трубку!

Мотька вырвала у меня трубку и единым духом выпалила номер машины.

– Записали? Красная «Тойота»! На левой задней дверце вмятина! Скорее, Егор Петрович, миленький! – вопила она. – Их надо перехватить! Хорошо, до свидания! Но мы вам вечером позвоним, узнаем!

– Ну, что, что он сказал? – накинулась я на Мотьку.

– Спасибо сказал, а еще велел держаться подальше от всего этого. Как же, подальше… Легко сказать, если на каждом шагу на какую-нибудь пакость натыкаешься! Знаешь, они так грубо его в машину втолкнули!

– А кто-нибудь, кроме тебя, это видел?

– Не-а. Никого не было! И машина ихняя между «ракушек» стояла. Если специально не смотреть, ни фига не заметишь! Ой, как Лену жалко! Интересно, она знает? И вообще, может, она одна дома? А вдруг они что-то с ней сделали? Пошли проверим!

Мы вышли на площадку. Позвонили в дверь. Но нам никто не открыл. Мы прислушались. В квартире было тихо и как-то безжизненно. Но тут из другой квартиры выглянула соседка тетя Тася.

– Ой, девочки! С добрым утром! Вы чего это не в школе?

Тетя Тася просто обожала совать свой нос в чужие дела.

– Нам ко второму уроку! – с ходу соврала Мотька. – А вы часом не знаете, где Лена?

– Она вчера с сыном на Кипр уехала! Отдыхать!

Мы переглянулись.

– Это она вам сама сказала?

– Ну да, кто же еще!

– А больше никто про нее не спрашивал?

– Никто.

– Тетя Тася, а можно мы к вам на одну минутку зайдем? – спросила Мотька.

– Да заходите, девочки, я вам всегда рада.

Мы вошли, закрыли за собой дверь.

– Тетя Тася, у меня к вам просьба! – начала Мотька.

– Просьба? Какая?

– Если вдруг кто-то станет вас про Елену расспрашивать, не говорите никому, куда она уехала!

– Это почему же? – насторожилась соседка.

– Ну, вы же знаете, у них уже машину взорвали! Может, кто-то решит ребеночка ихнего похитить, знаете, как эти дела делаются? На всякий случай! Дело-то небольшое, а пользы может быть много! Если кто спросит, куда, мол, Сашина жена девалась, отвечайте, что она… в Прибалтику поехала!

– В Прибалтику? А теперь разве туда кто-то ездит?

– Ездят, еще как ездят!

– А вы что, опять в какое-то дело влезли?

– Никуда мы не влезали, – начинала уже терять терпение Мотька. – Но это же козе понятно, если преступники ищут кого-то, надо навести их на ложный след!

– Это ты меня, что ль, козой обзываешь? – оскорбилась тетя Тася.

– Да что вы! Это просто так говорится! Козе понятно, ежу понятно!

– Ну уж ладно! Уговорили, совру в случае чего! Хоть и не люблю врать!

– Мы тоже врать не любим! – заверила ее Матильда. – Но это будет ложь во спасение!

– Это ты хорошо сказала, по-божески. И я сразу все поняла! А может, лучше просто сказать, что я ничего не знаю?

– Нет, лучше сказать про Прибалтику!

– Ладно уж! Скажу, будьте спокойны!

– Вот спасибо вам, тетя Тасечка! А скорее всего никто и не станет спрашивать, это мы так… для порядка.

– Оно бы и лучше!

– Ладно, нам пора! До свидания!

* * *

– Уф! Ну и утречко выдалось! – перевела дух Матильда, едва мы вышли из подъезда. – На первый урок мы точно опоздали. Может, вообще не пойдем?

– Да ты что! Последний день! Конец четверти! Учиться всего-ничего осталось.

– А если спросят, почему опоздали?

– Не знаю.

– Скажем – в лифте застряли!

– Обе?

– Естественно! Ты зашла за мной, и мы застряли в лифте! Дешево и сердито!

– Я всегда говорю, что у тебя золотая голова, Матильда!

– Тогда, может, пойдем ко второму уроку?

– Нет! Идем прямо сейчас! Это будет выглядеть правдоподобнее!

И мы понеслись в школу. Первым уроком была алгебра, и Алексей Витальевич с ходу поверил в нашу враку. Он вообще человек доверчивый и наивный. Зато Людка Кошелева сразу прислала нам записку: «Девчонки, вы опять что-то расследуете? Если да, то, может, я могу чем-нибудь помочь?» Прочитав ее и встретившись взглядом с Людкой, я покачала головой. Нет, мол, все в порядке. Но, думаю, она мне не поверила.

«Как ты думаешь, Сашу спасут?» – написала мне Мотька.

«Сомневаюсь», – ответила я.

Мотька посмотрела на меня расширенными от ужаса глазами.

«Почему?» – черкнула она на листочке.

«Этот Егор – растяпа!» – написала я в ответ.

Мотька задумалась.

До конца уроков мы буквально не находили себе места. И едва прозвенел последний в этой четверти звонок, мы как сумасшедшие кинулись вон из школы. Ворвавшись в Мотькину квартиру, мы стали звонить в отделение милиции, но Егора Петровича Милютина не было на месте.

– Вот черт! – ворчала Мотька. – Их выводишь на преступников, можно сказать, подаешь на блюдечке с голубой каемочкой, а тебе не то что спасибо не скажут, а вообще никакой информации не дадут!

– Погоди, Мотька! А может, они как раз поймали преступников и сейчас их допрашивают!

– Это если поймали, а если нет?

– Тогда, значит, еще ловят!

– Но ты же сама считаешь, что Егор растяпа!

– А вдруг я ошибаюсь!

– Нет, к сожалению, ты не ошибаешься! Вспомни, как он обломки горелые упустил!

– Ладно, Мотька, теперь уже от нас ничего не зависит. Пошли ко мне обедать, Липочка собиралась блинчики с мясом делать, а потом поедем на английский!

– Ладно, пошли, а то мне эти супы хуже смерти надоели! А Егору вечером домой позвоним. Имеем полное право!

– Это уж точно!

* * *

В метро Мотька вдруг дернула меня за рукав.

– Слушай, Аська, а ведь мы, наверное, глупость сделали. И притом большую!

– Ты о чем? – не поняла я.

– Наверняка Лена сказала тете Тасе, что уезжает на Кипр, нарочно! С какой стати ей правду говорить?

– Ну и что?

– Она сама хотела направить их по ложному следу! А тут мы влезли!

– Ты хочешь сказать…

– Вот именно! Если она сказала, что едет на Кипр, значит, на самом деле поехала совсем в другую сторону!

– Думаешь, в Прибалтику? Так Прибалтика большая… И потом, в ноябре в Прибалтику только псих последний поедет!

– Слушай! – воскликнула вдруг Мотька. – А может, она сказала про Кипр именно с тем, чтобы ее на Кипре не искали! А сама и впрямь на Кипр поехала?

– Да ну тебя, Мотька! Это уж слишком сложно! А вдруг эти бандюги совсем тупые? Им сказано на Кипр, они и поедут на Кипр ее искать!

– Вообще-то, да… – сникла Мотька. – Значит, ты считаешь, мы Лене не навредили?

– Да нет, конечно!

– Думаю, они про Кипр так же не поверят, как и про Прибалтику! Да ну, я совсем уже запуталась! И потом, какая нам-то разница? Мы ведь все равно ее не найдем, а милиция найдет, если ей надо будет. Проверит билеты в аэропорту – и все дела!

– Ой! Мотька! Ведь бандиты тоже могут проверить билеты. Запросто!

– Конечно! Вот черт! Надо будет Егору сказать!

– Но ведь Саша, наверное, тоже не совсем дурак…

– Что ты имеешь в виду?

– Может, он Лену под другой фамилией отправил, а?

– Вполне возможно, хотя…

– Что?

– Я бы не стала утверждать, что он не дурак!

– Почему?

– Ну как ты не понимаешь? Его же предупреждали – машину взорвали! А он не сделал выводов, и вот пожалуйста – его увезли!

– Ну, Аська, это ты хватила… Может, он просто не успел выводы сделать! Еще почище Саши бизнесмены погибали… Ой, скорей бы вечер! Егору позвонить не терпится!

За этими разговорами мы и не заметили, как добрались до дома Татьяны Мироновны. На сей раз все было вполне нормально. На наш звонок нам открыла сама Татьяна Мироновна, приветливо встретила нас, провела в комнату, познакомилась с Мотькой и сразу начала урок. Заниматься с ней было одно удовольствие! Интересно и весело. После урока она сказала:

– Ну что ж, девочки! Я довольна уроком! Вы обе очень способные, и, полагаю, наши занятия не будут напрасными.

Мы тепло простились с нею и вышли на площадку. Лифта долго не было: судя по звукам, доносившимся сверху, там что-то выгружали.

– Айда пешком! – предложила Мотька.

И мы побежали вниз по лестнице. Спустившись на три пролета, мы в ужасе замерли – на площадке возле мусоропровода ничком лежал мужчина. Никаких следов насилия не было видно. Крови тоже.

– Аська! Надо, наверное, «Скорую» вызвать!

– А он живой?

– Давай посмотрим!

– Я боюсь!

Но все же мы присели рядом с мужчиной.

– Живой! Дышит! Эй, дяденька! Вы чего? – прошептала Мотька. – Вам плохо?

Мужчина застонал. И пошевелился.

– Мотька! Это муж Татьяны Мироновны! – вдруг сообразила я.

– Тогда беги скорее за ней!

Я опрометью кинулась вверх и нажала на кнопку звонка. Татьяна Мироновна тотчас же открыла дверь, даже не спросив, кто.

– Асенька, забыла что-нибудь?

– Татьяна Мироновна! Там… ваш муж… ему плохо!

– Боже мой! Где? Где он?

– Там, на лестнице!

Мы помчались вниз. Тем временем муж Татьяны Мироновны уже пришел в себя. Он сидел, поддерживаемый Мотькой.

– Танечка… – произнес он слабым голосом.

– Боже мой, Глеб, что с тобой? Сердце?

– Не знаю, Танюша, не помню… Я пошел пешком наверх, ты же знаешь, я не люблю лифт и… больше ничего не помню.

– Я сейчас вызову «Скорую»!

– Не надо, мне уже лучше! Девочки вот помогут мне добраться до квартиры!

Он с трудом поднялся, опираясь с одной стороны на Татьяну Мироновну, а с другой на Матильду. Таким образом он спустился на один пролет, мы вызвали лифт, который уже освободился, и довезли Глеба Алексеевича до нужного этажа. Потом ввели в квартиру и усадили на тот самый диван, на котором позавчера лежала Татьяна Мироновна.

– Девочки, миленькие, спасибо вам! – сказала Татьяна Мироновна.

– Знаете что, мы подождем на кухне, может, надо будет куда-то сбегать, в аптеку, например! – вызвалась Мотька.

– Но он ни за что не хочет вызывать врача, такой упрямый человек! Ася, бедняжка, второй раз тебе везет!

– А вам это не кажется странным? – спросила вдруг я.

– Что?

– Танюша! – крикнул из комнаты Глеб Алексеевич.

– Иду! Девочки, подождите меня!

Она убежала в комнату.

– Мотька! Тут что-то нечисто!

– Что?

– Понимаешь, совершенно одинаковая картина! Что позавчера, что сегодня, они даже в себя приходят одинаково!

– Как?

– Сперва лежат без движения, потом стонут, потом мало-помалу очухиваются и ничего не помнят!

– Может, это болезнь какая-нибудь заразная? – испугалась Мотька.

– Не знаю. Но я же не заразилась…

– Слушай, а он кто?

– Ты про кого?

– Ну, про Глеба Алексеича, он кто?

– Не знаю.

– Надо спросить!

Тут на кухню вернулась Татьяна Мироновна.

– Кофе просит! Крепкого! – радостно сообщила она.

– Может, лучше сладкого чаю, как вам? – сказала я.

– Как мне? – удивилась она. И вдруг замерла с коробкой спичек в руках. – Как мне? А ведь верно! Все те же симптомы! Как странно… Да, пожалуй, я дам ему лучше чаю…

– А может, надо все-таки вызвать врача? Ведь вам еще укол какой-то делали, – напомнила я.

– Но он ни за что не хочет. Говорит, что ему уже гораздо лучше… – растерянно проговорила Татьяна Мироновна.

– Татьяна Мироновна, а ваш муж, он кто? – спросила вдруг Мотька.

– В каком смысле?

– Ну, кто он по профессии?

– Биохимик. Очень крупный специалист в своей области. А какое это имеет значение?

– Нет, я просто спросила…

Татьяна Мироновна отнесла мужу чай и тут же вернулась на кухню.

– Девочки, скажите прямо, вы что-то подозреваете?

Мы с Мотькой переглянулись.

– Понимаете, Татьяна Мироновна, – начала я, – сказать по правде, тут очень странное совпадение, и потом я своими глазами видела вас и вашего мужа во время обморока. Все точь-в-точь совпадает, до мелочей!

– И что это значит, по-твоему?

– Пока даже понятия не имею. Знаете что, спросите мужа, у него ничего не пропало?

– Да, ты права, сейчас спрошу!

Она вышла и вскоре вернулась.

– Нет, он говорит, что все на месте!

– Скажите, а какие-то ключи у вашего мужа были?

– Конечно, целая связка!

– Можно на них взглянуть? – спросила я и поймала недоуменный взгляд Мотьки.

– Зачем? – спросила Татьяна Мироновна. – А впрочем, сейчас принесу.

– А лупа у вас есть? – крикнула я ей вслед.

Через минуту она вернулась с большой связкой ключей и с лупой.

– Ты и впрямь детектив, – усмехнулась она. – Вот, держи!

Я взяла лупу и стала очень внимательно разглядывать ключи. И даже проводить по каждому пальцем. Однажды я видела это в кино.

– Ты чего делаешь? – поинтересовалась Мотька.

– Погоди! Вот! Татьяна Мироновна, от чего этот ключ?

– Этот? От лаборатории, а что?

И тут я вспомнила фразу, которую она сказала в прошлый раз, когда перечисляла содержимое выдвинутого ящика: «Ключи от лаборатории мужа здесь…»

– По-моему, с этого ключа сняли слепок! – заключила я.

– Как? Почему? – воскликнула Татьяна Мироновна. – С чего ты взяла?

– Вот, поглядите сами! На ключ налипло немного состава, вот, в этой бороздке, видите?

– Но может, это просто грязь?

– Может, и грязь, – согласилась я. – Но все-таки лучше сменить замок. Береженого бог бережет. А еще лучше обратиться в милицию!

– В милицию? Боюсь, Глеб не захочет. Он имел когда-то дело с милицией, и это было весьма неприятно! И все же я попытаюсь…

Она вышла и тут же вернулась.

– Он заснул! Не хочется его будить… Я сейчас попробую кое-что сделать…

Она взяла записную книжку, нашла какой-то номер и позвонила.

– Трифон Петрович, голубчик, здравствуйте! Как хорошо, что вы нынче дежурите! Да, конечно, я! Да, мой хороший! Трифон Петрович, есть дело, пока для Глеба секрет! Ему сегодня плохо стало на лестнице, и ключи пропали. То ли потерял, то ли украли. Там был ключ от лаборатории… Поняли меня? Вот и отлично! Он сейчас спит, а потом мы все обыщем. Он вполне мог забыть их в машине, но в темноте можно и не найти, а вы уж, голубчик, присмотрите там за его дверью! Договорились? Ну, конечно, он завтра же привезет новый замок! Ну и прекрасно, спасибо, я знаю, вы верный друг! Всего вам доброго, голубчик! – Она повесила трубку. – Это сторож в институте! Хороший старик!

– Татьяна Мироновна, я вот подумала… без милиции тут не обойтись, – высказалась я.

– По-моему, тоже! – поддержала меня Матильда.

– Да, думаю, вы правы… Но я вспомнила, сын одной моей приятельницы – следователь. Вот ему я и позвоню! По крайней мере, он скажет, как и через кого лучше действовать!

– Правильно! – воскликнула Матильда.

– А вы и вправду молодчины! – сказала Татьяна Мироновна. – Вот только наши занятия получаются какие-то криминальные, – усмехнулась она. – Очевидно, не зря говорят – на ловца и зверь бежит. Знать бы еще, что это за зверь…

– Татьяна Мироновна, мы, пожалуй, пойдем, – начала я.

– Да, девочки, уже поздно, идите! Послезавтра придете, не побоитесь?

– Что вы! Конечно, придем! – заверила ее Мотька. – Нам так понравилось! Вы классно преподаете!

– Спасибо на добром слове.

* * *

На улице, дожидаясь троллейбуса, Мотька простонала:

– Ну что за несчастье! Шагу ступить не можем! И как назло «Квартет» развалился!

– Ерунда, ничего не развалился! Мы вполне можем позвонить Косте, две головы хорошо, а три лучше! Да и Митька вовсе не отказывался от нас. А только от слежки! Пока что нам следить вроде не за кем, а посоветоваться – вполне можем. Тем более завтра уже каникулы!

– Вообще-то, да! Слушай, давай позвоним Егору, вдруг он уже дома?

– Вряд ли, и потом из автомата может быть плохо слышно!

– Тогда двинем сейчас ко мне! Позвонишь домой, скажешь, что ты у меня!

– Конечно! От тебя звонить удобнее. Посторонних ушей нет.

Но когда мы пришли к Мотьке, выяснилось, что ее ждет мама.

– Мама! Ты откуда? – неискренне обрадовалась Мотька.

– Да вот решила посмотреть, как ты живешь! Здравствуй, Ася!

– Здрасьте, тетя Саша! – запоздало поздоровалась я.

– Поздравляю вас! – сказала тетя Саша.

– С чем? – в один голос воскликнули мы.

– С окончанием первой четверти! Ну-ка, Матильда, показывай дневник!

– Мама! – оскорбилась Мотька. – Я уже не маленькая! И потом, ты же знаешь, что я хорошо учусь!

– А вдруг ты тут без меня разболталась?

Мотька обиженно пожала плечами и подала матери дневник, где не было ни одной тройки.

– Что-то четверок у тебя больше стало!

– Мама! Четверка это, по-твоему, плохо?

– Все-таки похуже, чем пятерка!

– На одни пятерки сейчас почти никто не учится! Это не модно! И потом, я себе такой цели не ставила! Троек нет, и ладно!

«Интересно, – подумала я, – а у меня кто-нибудь вспомнит про конец четверти? Если только тетя Липа… Да и то вряд ли…»

– А где это вы сейчас были? – спохватилась тетя Саша.

– На английском! – брякнула я.

– На каком таком английском? – удивилась тетя Саша.

Мотька незаметно показала мне кулак.

– Да кино ходили смотреть на английском языке! Для тренировки! Нам Евгения Юрьевна посоветовала!

Евгения Юрьевна – наша школьная англичанка.

– А! Понятно!

Зачем, спрашивается, Мотька соврала? Что плохого в занятиях английским? Вероятно, у нее какие-то свои соображения. Но мне, похоже, лучше уйти домой, наверняка тетя Саша просидит весь вечер.

– Матильда, я пойду!

– Ладно, иди! – согласилась она. – Пошли, до лифта провожу!

Я простилась с тетей Сашей и вышла на площадку. Матильда со мной.

– Ты зачем соврала? – шепотом спросила я.

– Сама, что ль, не понимаешь? Разве она переживет, что я за ваш счет еще и английскому учусь? Начнет жилы рвать, чтобы заплатить самой, или вовсе запретит мне ходить на эти уроки! Ты, кстати, предупреди маму!

– Ага! Поняла! Мотька, а кто Егору будет звонить?

– Позвони ты! У вас квартира большая, есть где укрыться! Я думаю, она долго просидит! Если что узнаешь, сразу мне звони!

– Ясный перец! Пока!

– Пока!