Текст книги "Крылатым не входить!"

Мысли о ребенке заставили занервничать. Вдруг проснулся и плачет? И меня нет рядом. Его ведь уже бросили один раз. А я много раз слышала, что они даже в таком возрасте уже все чувствуют.

И ладно если он только плачет, ведь может еще и с дивана упасть. Подушки вокруг – вещь ненадежная. Мало ли что случится…

– Да, обычные, – развел руками мужчина. – По сути – те же люди, только очень-очень удачливые. Плохо то, что они при этом свою удачливость осознают и вовсю ею пользуются. Отчего потом и страдают. Привыкают надеяться на свои силы, забывая про то, что может быть откат. Слышал, недавно в штатах за голову одного такого крупную сумму назначили, он сеть онлайн-казино обанкротил. Ну и еще разных дел наворотил до кучи.

Разные проходимцы меня мало интересовали, я вычленила из его слов лишь основную мысль, и она не могла не радовать. Вот только было одно «но».

– Если они – совсем как люди, то почему ребенка вижу только я? И как он со своей удачей на помойке оказался?

Все сказанное никак не хотело укладываться у меня в голове… Может быть, правда, малыша кто-то украл, и теперь родная мать его ищет?

– Да кто же его знает, – пожал плечами Александр. – Месмеры полукровками не бывают. Второй родитель может быть кем угодно. Может быть, его родила обычная человеческая женщина, например. Забеременела от случайной связи, пыталась избавиться от ребенка. Но тому повезло, и он все-таки родился, хоть и ненужный. А потом ему повезло еще раз – его нашла ты.

На мгновение вновь ощутила все те эмоции, что испытала, когда только нашла малыша. Горечь, обиду, возмущение, жалость. И бесконечное сострадание к оставшемуся одному без мамы младенцу.

Солнце нещадно припекало, отчего крыша сильно нагревалась, а я ощущала себя мухой на сковородке. Расстегнула верхнюю пуговицу, обмахнувшись рукой, стерла выступивший на лбу пот.

Гарпий же стоял во всем черном, в наглухо застёгнутой рубашке, и даже в таких условиях выглядел как актер из какого-нибудь голливудского фантастического фильма. Прическа волосок к волоску – даже не растрепалась во время полета, ворот не смялся, несмотря на то, что еще пару минут назад я отчаянно цеплялась ему за шею. Вот уж точно – магия и волшебство.

– А может, его мать – месмер, – продолжил, тем временем, гарпий. – Привыкла жить в свое удовольствие не думать о последствиях. Ребенок – это же ответственность, вот она и решила спихнуть ее на кого-нибудь еще. А что до того, что невидимый – так малыш испугался же. Думаю, это он инстинктивно закрылся, спрятался так, чтобы никто ему вреда не причинил. Шутка ли, одному остаться. Все-таки их способности очень мало изучены. Думаю, он оттает, последствия стресса уйдут постепенно, и он снова станет видимым для всех.

– Ко мне приходил какой-то человек часа два назад, – призналась я, понимая, что сознаться все же придется. – Он сказал, что знает, где мать малыша, и что та ищет его. Что его на самом деле просто украли.

От этих слов стало зябко, я поежилась, обхватив себя за плечи. Еще минуту назад солнце вовсю припекало, а сейчас вдруг подул пронизывающий ветер, и холод пробрался буквально до самых костей.

– Быть такого не может, – нахмурился Александр, подходя ко мне ближе. – Я сам узнал о появившемся месмере из фотографии в городской ленте новостей. Люди ребенка на фото пока не видят. А для нелюдей связь матери и младенца – священна. Откат за причинение вреда очень сильный. В первые полгода никто даже близко бы не сунулся к новорожденному. То, что ребенок остался выброшен – это решение его матери, тут без вариантов. Хотя найти ее, конечно, надо в любом случае. Но это я возьму на себя.

Все сказанное вызвало противоречивые эмоции. С одной стороны – облегчение от того, что мать ребенка, скорее всего, его не ищет, с другой – ужас. Я всего лишь человек. Вряд ли мне разрешат усыновить волшебного младенца с уникальным даром.

– Значит, малыша заберут?

А на что я, собственно, надеялась? Что наконец смогу стать матерью?

Даже при обычном усыновлении, чтобы тебе достался новорожденный младенец – нужно ждать годами или быть очень настойчивым, чуть ли не каждый день обзванивая органы опеки по всей стране, ведь подходящий малыш может появиться за тысячу километров от тебя. Когда я подходила к вопросу приемного ребенка, то на подобное даже не рассчитывала. Не зря же гарпий сразу заявился ко мне, в конце концов, судя по всему, нелюди тоже люди, как ни смешно это звучит. А значит, желающих усыновить маленького месмера найдется очень много.

От этих мыслей во рту стало горько. Против воли выступили слезы на глазах, я отвернулась, поспешно пытаясь смахнуть их, и сделала вид, что хочу подойти к высокому бордюру, ограничивающему пространство крыши.

– Марина, – мужчина сухо кашлянул. – Понимаю, что все это для тебя в новинку. Я, честно говоря, когда пришел в первый раз, думал, что ты – одна из наших. Хотя наверное стоило догадаться, что знай ты о том, с чем столкнулась – фотография бы в сети не оказалась. Так что, если хочешь, да, я могу забрать ребенка прямо сейчас…

– Нет! – я резко обернулась, спеша оборвать ход его мыслей. – Нет, я не хочу. Я могу о нем позаботиться…

Александр сделал несколько шагов ко мне, внимательно вглядываясь в лицо, а затем провел по моей щеке большим пальцем, стирая предательскую слезинку.

– Грустно это все, – неуклюже попыталась я оправдаться. – Жалко малыша…

Горло перехватило спазмом, и остаток фразы так и остался недосказанным. Я снова отвернулась, понимая, что от перспективы лишиться ребенка меня начинает мелко потряхивать.

– Хорошо, давай пока он побудет у тебя, раз ты не против. Я попробую разузнать по ситуации, буду держать тебя в курсе. Завтра переговорю с нашими, может, тебе в помощь кого прислать…

«Пока» – это слово казалось приговором. Я встала совсем близко с краем и посмотрела вниз. От высоты дух захватывало, но даже это не помогло отвлечься.

– Я сама справлюсь. Малыш спокойный, – стоя к нему спиной, ответила я.

Малыш. А ведь я даже имя не придумала ребенку. Чувствовала подсознательно, что могу лишиться его в любой момент, а дать имя – значит окончательно признать своим.

– Я еще позвоню тогда насчет этого. Но ты должна понимать, что мне придется поставить наблюдение. Мало ли что. И еще момент. Ты сказала, заходил мужчина. Можешь взглянуть?

Я почувствовала, как он наклонился, его дыхание обожгло шею. Александр вытянул руку так, чтобы экран его телефона был перед моим лицом. С дисплея на меня смотрели две фотографии.

– Тот, что справа, – указала я на типа с козлиной бородкой. – Сказал, его зовут Юрий.

– Надо же, не соврал, – недобро хмыкнул гарпий и вдруг ухватил меня за талию.

– Эй! – я возмущенно вскрикнула, стукнув прокурора по руке, но тот уже легко оттолкнулся, шагая вниз. – Предупреждать же…

Пришлось снова зажмуриться, потому что подобные прыжки вызывали лишь нервную дрожь. Никогда не любила опасные аттракционы.

Когда я снова открыла глаза, мы были уже на моем балконе. Мне понадобилось несколько десятков секунд, чтобы успокоиться после кратковременного полета.

– Не делай так больше без моего разрешения! – как можно более строго сказала я, хотя надежда на то, что меня послушают, была не большая.

– Когда спрашиваешь – пропадает вся романтика, – засмеялся он и снова подмигнул.

Я не успела ответить, как за спиной послышался плач младенца. Повернулась на крик, бросившись к дивану, подхватила плачущий комочек, прижимая к себе и успокаивая.

– Я уже здесь. Все хорошо, маленький… – зашептала я, снова оборачиваясь в сторону окна. – А кто те люди, что были на фото?..

Говорила я в пустоту, на балконе никого не было.

Тряхнула головой, пытаясь отогнать гнетущее чувство.

Ребенок завозился у меня на руках, и по запаху я поняла, что нужно менять памперс. Пришлось нести в ванную.

Под журчание воды на душе стало немного легче.

Вчера я несколько раз смотрела видео про то, как надо правильно подмывать младенцев. И все же статьи в интернете и ролики это одно, а внутри так и зудел противный червячок, говоривший: «Ты не справишься! Вот не зря тебе судьба детей не давала, ничего-то у тебя не выходит. Не лучше ли сразу отдать и не привязываться? Потом будет намного больнее…»

Сцепила зубы покрепче, оборачивая малыша полотенцем. Гнать плохие мысли у меня всегда получалось плохо. Куда легче было принять их.

Да, я могу не справиться. Да, я никогда не стану идеальной матерью, даже если ребенок останется со мной. Ну а покажите мне хоть одну идеальную? Так что нечего и пытаться изображать из себя курицу-наседку. Буду стараться, а там как получится. А что до привязанности…

– Как же мне тебя назвать? – улыбнулась я малышу, погладив его по нежной щечке. В ответ на прикосновение, ребенок умилительно приоткрыл ротик и зевнул.

Какой он все-таки милый…

Я не очень любила сидеть дома, одиночество сильнее всего давит, когда находишься в четырех стенах квартиры. Когда-то давно я была завсегдатаем шумных вечеринок, но сейчас все близкие подруги повыходили замуж и нарожали детей – веселиться по ночным клубам уже не с кем, да и я сама стала считать себя старой для подобных развлечений. Почти все свободное время я проводила на работе, брала подработки, стараясь накопить побольше денег.

Еще во время моего недолго замужества, после того, как выяснилось о проблемах со здоровьем по женской части, всю свою зарплату я стала спускать на лечение. Желание стать матерью превратилось в какой-то мере в одержимость. Каждый месяц, даже когда я знала, что я не могу быть беременна, все равно с затаенной надеждой ждала, что все каким-то образом получится.

Небольшая задержка – и уже бежала в аптеку скупать тесты. А потом часами ревела в туалете, безысходно пялясь на одну полоску. Порой мне казалось, что рядом наконец-то появилась вторая. Слабая, еле заметная. Я вглядывалась под разным углом, смотрела в разных освещениях, убеждая себя, что чудо случилось, внутри содрогаясь от ужаса, что опять без толку. Тогда я еще не знала, что все это – не самое страшное.

После долгого лечения я наконец увидела заветные две полоски. Даже тест сохранила… он до сих пор лежит у меня в отдельной шкатулке. Тряслась над собой больше, чем над хрустальной вазой. Соблюдала все предписания врачей, ела только здоровую пищу.

Это случилось ночью. Скорая, больница, наркоз. Мои истерики, вскоре сменившиеся полной апатией. Отсутствие желания жить.

Муж поддерживал меня как мог, но в скором времени и у него начали сдавать нервы. Он начал упрекать меня в том, что я занимаюсь с ним любовью только для того, чтобы забеременеть снова, что из-за приемов гормональных средств у меня постоянно скачет настроение, что ему, оказывается, гораздо больнее, чем мне, потому что он потерял не только ребенка, но и жену, которая ни о чем другом думать не хочет и не может.

Мы развелись пару лет назад. Просто сходили и написали заявление, после чего он собрал вещи и съехал. По общему согласию мне досталась квартира, которая была приобретена нами в ипотеку на заре отношений, а ему машина. За машину платить было уже не нужно. А вот ипотека у меня теперь еще на несколько лет.

Оставшись одна, я с удивлением обнаружила, что завести ребенка я могу и без мужа. Современная медицина предлагала широкий спектр услуг. Вот только работать для этого нужно даже не в два, а в три, в четыре раза больше.

Но это было даже к лучшему – работа отвлекала от тяжелых мыслей и не давала заняться самокопанием.

И вот теперь, оказавшись, по сути, запертой в четырех стенах, я вдруг поняла, что не просто не переживаю по этому поводу, я поистине наслаждаюсь каждой секундой, проведенной рядом с моим найденышем. И все же выйти на улицу очень хотелось. Хотя бы для того, чтобы показать малышку облака, деревья, птичек на ветках. Пусть он еще ничего не поймет, но, открывая мир ему, я словно наконец открывала его для себя. Разрешая себе то, что долгие годы было под запретом. Счастье.

Жаль, что нельзя было взять отпуск. Уже вечером мне позвонила одна из моих коллег, которой было велено передать мне флешку с ключами доступа к нужным программам. Пришлось спешно обмазаться зеленкой, рисуя точки на лице, чтобы «подтвердить» свою легенду.

Ночью малыш спал крепко, хоть и просыпался пару раз, чтобы покушать. А я сидела над проектами межевания, ругаясь про себя на заказчиков, которые не понимают, что за красные линии я все равно не имею права выйти. «Добавьте нам пару соток к участку, мы слышали, что так можно…»

Легла я только под утро, сделав большую часть того, что было запланировано. Вот только ребенку все равно, что ты не спала – он разбудил меня в девять, снова требуя еды и внимания. К счастью, после этого задремал, и мы проспали рядышком с ним почти до обеда.

Проснулась я от того, что кто-то звонился в дверь. Это становилось уже какой-то недоброй традицией. Пока я шла от спальни до двери, даже подумала, а не отключить ли мне звонок вообще? В конце концов, кому надо, и через балкон залетят…

Заглянув в глазок, я увидела молодого парня с отсутствующим выражением лица в шапке с логотипом популярной в нашем городе доставки пиццы, а в руках у него была большая термосумка.

– Я ничего не заказывала! – запротестовала я, – Это семьдесят девятая квартира.

Из спальни раздался плач ребенка. Ну вот, из-за этого полоротого курьера еще и малыш проснулся. Я раздражённо сузила глаза, жаль, парень из доставки не видел выражения моего лица, чтобы устыдиться своей невнимательности.

– Заказ оформлен на семьдесят девятую квартиру, – голос, приглушенный дверью, казался каким-то неживым.

– Проверьте адрес! – бросила я и отправилась за ребенком. – Это дом «9Б»!

Рядом с нашим домом стоял еще девятый, только уже без литеры, и даже почтальоны частенько путали адреса. Но то почтальоны, а курьер же – молодой парень, должен уметь пользоваться навигатором.

Тем временем я взяла мальчика на руки, улыбаясь ему. Почувствовав тепло моих рук, ребенок сразу затих. Снова позвонили. Я закатила глаза и снова подошла к двери.

– Заказ оформлен на Тополевый переулок, дом «9Б», квартира семьдесят девять. Примите, пожалуйста.

– Я ничего не заказывала! – какой настырный! – Уходите!

Снова взглянула в глазок, парня, кажется, совершенно не волновало то, что я не собиралась забирать заказ.

– Тогда оставлю под дверью, – пожал плечами он и принялся расстёгивать сумку.

– Я не буду платить! Не надо ничего оставлять! – рассердилась я, стукнув по двери.

Этот подозрительный тип и его подозрительные коробки не внушали абсолютно никакого доверия. Мало ли что там, что прикажете потом делать? В нашем городе постоянно в общественном транспорте крутится объявление о том, что нельзя подходить к незнакомым сумкам и пакетам… наверняка к упаковкам фастфуда это тоже относится.

– Все оплачено, – курьер достал из термосумки самую обычную коробку пиццы. – Ну что, будет.

– А кто оплатил? – без особой надежды спросила я, но парень, достав смартфон, что-то в нем потыкал и через полминуты произнес:

– Александр Витальевич К. Точнее не скажу.

Александр К.? Керн? Крылатый прокурор? Он что – заказал мне пиццу?

– Так что, заберете? – безэмоционально спросил доставщик таким голосом, что сразу становилось ясно, что ему плевать и на пиццу, и на меня, и на вообще все в этом мире.

– Ох, ладно, давайте, – открыв задвижку, приоткрыла дверь, принимая теплую коробку. Рот тут же наполнился слюной, а в животе заурчало.

Готовить ни позавчера, ни вчера мне было особенно некогда, доедала остатки и то, что можно съесть сразу, и горячая свежая еда была действительно кстати.

Удерживать одной рукой пиццу, а второй ребенка было не слишком удобно, поэтому пришлось отодвинуться, чтобы попытаться ногой захлопнуть дверь.

– Какой симпатичный малыш, – безразлично констатировал парень, даже особо не глядя в нашу сторону.

– Симпатичный? – я замерла, не в силах поверить, что кто-то еще увидел ребенка.

Но доставщик не ответил, уже развернувшись и неспешной, даже какой-то старческой походкой направившись к лестнице.

– Вы видите ребенка? – не удержавшись, крикнула ему вслед.

Мужчина, не останавливаясь, повернул голову… и еще…

Я моргнула, с трудом удерживая коробку в руках. Шея парня повернулась на сто восемьдесят градусов. И при этом он все еще двигался. Даже шагнул на ступеньку ниже по лестнице. А его лицо при этом было повернуто ко мне.

– Вижу, а что? – спросил он все таким же бесцветным голосом.

Я на это только и смогла, что мелко потрясти головой.

Нет-нет, ничего-ничего. Все вопросы снимаются. Чур меня, чур!

Отмерев, захлопнула дверь и, шлепнув коробку на тумбочку, дернула задвижку до упора. Затем, чуть подумав, взяла ключи и закрылась еще и на замок, на два оборота.

Какое-то время я еще стояла в коридоре, пока маленький снова не заплакал, намекая на то, что неплохо бы его снова покормить.

В доставленных вчера покупках была электрическая люлька-качалка. Я решила ее использовать как замену кроватке, которую можно при этом таскать с собой по всей квартире. Вот и сейчас, пока я, все еще слегка ошарашенная, разводила смесь малышу, а себе варила ударную порцию кофе, он лежал в новоприобретенной качалке.

В коробке с пиццей оказалась пепперони. Откуда крылатый прокурор узнал, что я люблю, было загадкой, но при этом весьма вкусной загадкой. Пока остывала вода для смеси, я умяла больше половины.

– Ну что, тут будем кушать или пойдем в гостиную? – улыбнулась маленькому, когда бутылочка наконец была готова.

Я взялась за верхушку люльки, чтобы ее передвинуть.

Она вдруг щелкнула и открепилась от ножек, на которых стояла.

– Вау, – только и выдавила я, понимая, что, должно быть, невнимательно читала вчера инструкцию, и качалка, оказывается, трансформер, может превращаться в переноску.

Малыш издал какой-то невнятный звук, словно разделяя мое удивление. Телефон в кармане завибрировал, я заглянула на экран. Сообщение от Ани. Автоматически открыла – подруга скинула мне ссылку на уже виденное мною вчера объявление о закрытии книжного магазина.

«Я звонила, у них пока еще есть все книги „Вампирских тайн“ да еще и с огромной скидкой! Купи, плиз, я через месяц приеду и заберу. Деньги скину на карту!»

Увлечение подруги вампирскими романами я никогда не разделяла. Хотя на премьеры фильмов на подобную тематику мы ходили с ней вместе.

Хотя после всего, с чем я столкнулась, смотреть фэнтези снова я бы не стала. Слишком уж сама жизнь стала напоминать закрученный сценарий. Я уже знала, что есть черти, гарпии, месмеры… Вампиры, судя по всему, тоже могли быть реальностью… Ой, нет. Просмотр и чтение ужастиков тем и хороши, что ты сидишь в безопасности и знаешь, что все показанное и рассказанное – ложь и выдумка. Ужастик, который может быть правдой, мог окончательно повредить мою и без того расшатанную психику.

«Извини, не могу сходить…», – набрала я в ответ, но палец так и замер на кнопке «отправить».

А почему, собственно, нет? Магазин не очень далеко от дома. У меня, как выяснилось, есть переноска для малыша. Даже если никто не увидит ребенка, что плохого, если у меня в руках пустая люлька? Мало ли куда я ее несу? Просто по дороге заскочила в книжный…

С другой стороны, у меня все лицо в зеленке, которая не хочет смываться. Ребенка может искать тип с козлиной бородкой, да и вообще, стоит ли новорожденному ходить по общественным местам? Тем более волшебному новорожденному?

Так ничего и не решив, накормила малыша и выпила кофе сама, немного придя в чувство. Почитала статьи про уход за новорожденными, полистала мамские форумы, заглянула в городскую ленту новостей.

«Наш город посетила делегация из Ку́ртя-де-А́рджеша.

„Несмотря на разделение полномочий между уровнями власти, я могу заявить, что между нашими городами сложились конструктивные и результативные взаимоотношения“, – отметил заместитель мэра…»

Меня всегда удивляла способность политиков говорить много и не о чем. Вроде что-то и сказано, а о чем это вообще – не понятно.

Вылив в себя еще одну чашку кофе, я отправилась гулять с маленьким на балкон. Столо выйти как от Ани пришло еще одно сообщение:

«Ну так что, сходишь? Я снова им звонила. Они отказываются принимать от меня перевод! Говорят, только наличные, так что захвати налик!»

– Ну что будем делать? – спросила я начавшего дремать младенца. Он завозился и вдруг срыгнул фонтаном непереваренной молочной смеси. Большая часть попала при этом на мобильный.

Откинув телефон в сторону, поспешила обратно в дом, чтобы переодеть мальчика и переодеться самой. Это уже второй раз, когда он так сильно срыгивал, и я не знала, нормально ли это и стоит ли начинать переживать по этому поводу. Может быть, зря я отказалась от того, чтобы Александр прислал мне помощь? Консультация врача мне бы точно не помешала, хотя бы волшебного.

А еще я так и не смогла выбрать ему имя. Стоило начать перебирать мужские имена, как на каждое распространённое у меня находились одна-две ассоциации с не самыми приятными личностями. А сильно оригинальничать и называть малыша кем-нибудь вроде «Луки» или «Герасима» не хотелось.

Когда я переоделась и мы с маленьким снова вышли на балкон, я опять взялась за телефон, чтобы написать подруге, что не смогу купить для нее книги. Вот только телефон не работал.

Я безуспешно пыталась перезагрузить его, тыкала в черный экран, удерживала боковую кнопку, поставила на зарядку – все без толку. Признаки жизни он подавать отказывался.

Кажется, все же придется выйти на улицу.

Без особой надежды положила телефон на батарею, но даже к вечеру он так и не включился. Конечно, можно было заказывать доставку и продолжать общаться с внешним миром через компьютер, но телефон все равно нужен был, хотя бы для работы.

Собиралась я долго. Верхней одежды для малыша я пока так и не купила, но на улице было тепло, поэтому надела ему рубашку, а сверху комбинезончик. Подумав немного, взяла старый тонкий плюшевый плед и безжалостно вырезала из него небольшой кусок. Ткань была хорошая, не обсыпалась, и получилось чудесное детское одеяльце, которым и укрыла малыша.

Перед тем как выйти, продумала свой маршрут. Недалеко был большой супермаркет, где на входе стояла небольшая будка по ремонту техники. Пусть посмотрят и скажут, что с мобильным. И если починить его будет нельзя, куплю себе какой-нибудь самый простой и дешевый аппарат там же на месте.

А от супермаркета до книжного магазина – не так уж и далеко, можно будет добежать, правда, если все-таки покупать книги для подруги – то как их тащить – непонятно.

Идти с переноской оказалось проще, чем я думала. Она была очень легкой, да и малыш весил наверное всего килограмма три-четыре.

Ну и я успокаивала себя тем, что переноска – это ведь не коляска. Это пустую коляску катать странно, а пустая переноска – мало ли кому и зачем я ее отношу.

* * *

День был таким же паршивым, какими были все дни до него, и таким же, какими обещали быть все дни после.

Ребенок, маленький месмер, служивший идеальной приманкой, вдруг исчез из-под самого носа. А ведь Александр привлек людей, нелюдей, поставил вокруг города оцепление, негласно проверяя всех въезжающих и выезжающих.

Неужели черт все-таки заполучил младенца? Неужели сумел обыграть его? Его – сумевшего так много добиться, подняться, после того как втоптали в грязь и чуть не лишили крыльев и жизни? Стать практически правой рукой Арджеша в своей стране?

– Я не услышал, что ты сказал, Алекс-сандр, – прошелестел над ухом приглушенный голос Басараба. Он всегда говорил с легким свистящим акцентом, пробиравшим до дрожи.

Вампиру было уже около семисот лет, но в его глазах все еще чудился тот огонь завоевателя, коим он был прежде. Высокий, с черными волосами и такими же черными глазами, резко контрастировавшими с бледной кожей.

Они находились в лучшей гостинице города, «Адмирал». Невысокое здание в центре было выкуплено полностью, на обслуживание привлекли проверенных нелюдей, по большей части из мертвяков, чтобы не рисковать персоналом.

Мало ли что взбредет в голову кровососам, а лишние смерти среди своих не на пользу репутации.

– Я сказал, что все под контролем, Мастер, нарушитель будет найден и доставлен к вам в самые короткие сроки.

– Это если только наш любимец не найдет его раньше, – ухмыльнулся Басараб и негромко свистнул.

Псы, до этого, казалось, спящие на хозяйской кровати, оказались рядом мгновенно. Три скалящиеся пасти, объединенные в один мозг, они жались Басарабу подобно кошке, выпрашивающей ласки. С длинных, свешивающихся вниз языков на дорогой ковер капала слюна.

Александр еле сдержался, чтобы не поморщиться. Цербер был личным детищем древнего, и упаси создатель кому-то оскорбить этого монстра, пусть даже не словом – мыслью.

Вот только сам гарпий ненавидел эту тварь столь яростно, что, пожалуй, больше ненависти доставалось лишь ее хозяину.

Чтобы не выдать своего отвращения, мужчина отвернулся, заприметив небольшие красные пятна на дорогом паркете прямо под столом.

Номер, в котором поселился глава Арджеша, утопал в роскоши. Живые цветы в вазах, огромная кровать, резной антикварный стол, такие же стулья и кресла, занавески на распахнутых настежь окнах.

А еще вчера все это было перепачкано кровью, мертвяки хорошо знают свое дело и не задают вопросов. Но, похоже, стоит сказать, чтобы вымыли здесь все еще раз.

– Как тебе здешние места? Маленький городок, наивные обыватели, что его населяют… Ты ведь долгое время жил в похожем месте, – вампир откровенно насмехался. – Ностальгия не мучает?

Александр прекрасно понимал, на что намекает Басараб, но ни в коем случае нельзя было показывать, что его это задело.

Но гарпий все же не удержался, бросив взгляд в открытое окно. Словно в него действительно могли заглянуть тени прошлого. Но там лишь в самом разгаре стоял погожий летний день.

Об этом знали не многие, но, в отличие от низших вампиров, нежити, не слишком отличающейся от тех же мертвяков, древние могли свободно гулять днем, если избегали палящего солнца.

Поняв, что пауза затянулась, Александр изобразил самую искреннюю улыбку, на которую был способен:

– Все мои мысли только о выполнении задания.

Это должно было быть легкое дело. Показательный процесс, который послужит уроком остальным. Он ведь уже провел внутреннее расследование, выяснил все детали, чтобы как можно сильнее сократить пребывание делегации из Арджеша в своей стране. В петлю попали двое – человек и черт, но человек по умолчанию запустить этот процесс не мог, так что виновный оставался только один.

Юрий Финик, основной подозреваемый, похоже, и сам готов был сдаться на милость палачам и судьям. У него было несколько месяцев в запасе, до тех пор, пока правда не вскрылась. Но тот даже не предпринял попыток скрыться, хотя прекрасно знал, что его ждет.

Но в день, когда Александр приехал в город, в день, который должен был стать днем его триумфа, городские соцсети взорвало злополучное фото. Месмер. Младенец, толком не контролирующий себя и проявляющий силы на одних инстинктах. Невероятно сильный младенец.

Как все-таки странно, что он оказался у ничего не подозревающей женщины, человека.

Случись это на день позже – это бы уже не имело значения, Финик бы пришел к ним сам, готовый принять свою судьбу. На день раньше – они бы не успели выставить кордоны, Юрий выкрал бы младенца и сбежал вместе с ним.

Но случилось так, как случилось, и теперь приходилось планомерно прочесывать город, разыскивая обоих.

– Обычно ты не столь молчалив, – усмехнулся Басараб, касаясь его плеча как раз в том месте, где стояла проклятая вампирская метка.

Александр прекрасно знал, что может последовать за этим. Боль. Много боли. Вот только ее он давно перестал бояться. Все, что ему могут сделать сейчас – это убить. А это, как он уже давно понял, не самое худшее.

– Я раздумываю, как лучше организовать поимку преступника.

– Он должен быть уже пойман! – глаза Басараба полыхнули красным, а тело от самой метки до кончиков ног пронзила резкая боль, мешающая не то что стоять прямо, даже дышать. – Теряешь хватку, Алекс-сандр. Может быть, мне стоит и тебя скормить моему любимцу?

Гарпию стоило больших трудов удержаться на ногах, чтобы не показывать слабость. Псы оскалили пасти, утробно зарычали, приняв боевую стойку. Как же Александр все это ненавидел. И прежде всего себя, что много лет назад согласился на кабальную сделку, наступив на крылья собственной совести. Хотя разве у него был тогда выбор?

– Если вы считаете, что я больше не полезен, то я сам подставлю шею, – стоило больших трудов произнести это.

Но как только он договорил, боль тут же утихла. Басараб удовлетворённо хмыкнул, отзывая цербера.

– Зачем же столь категорично. Но я недоволен. Мы уже задержались в этом городе дольше, чем планировали изначально.

Александр прикрыл глаза на мгновение. Создатель, прошли всего сутки, и чего этим вампирам всегда неймётся? У них же все равно в распоряжении целая вечность.

Одинокая, холодная, бессмысленная…

Словно в противоположность этим понятиям в голове вспыхнул образ темноволосой женщины, той самой, что нашла и приютила маленького месмера. Казалось бы, что ему до нее? Всего лишь человек, испуганный, ошарашенный, как и все они, когда впервые столкнутся с миром нелюдей.

Или, может быть, он ошибся в отношении нее? Она пропала вместе с ребенком, и он подумал, что если это дело рук Юрия – то красивой брюнетки с большими, наполненными какой-то внутренней печалью глазами уже попросту нет в живых. Что для такого черта, как Финик – человеческая жизнь? Тем более что она не кровная мать, наверняка даже отката не будет.

Но если пропажа месмера – ее рук дело? А ведь он даже не отработал ее контакты, решив, что человечке самой ни за что не выйти из-под наблюдения. Вот дубина!

– Можешь идти, Алекс-сандр, – прошелестел вампир, поглаживая одну из трех вытянутых морд, которую цербер уложил Басарабу на колени. – И помни, что чем дольше ожидание, тем больше наш аппетит.

– Да, Мастер, – мужчина слегка склонил голову в знак уважения.

– А чтобы тебе быстрее работалось, пожалуй, дам тебе помощь, – древний наклонился к собаке и что-то шепнул в длинное острое ухо.

Цербер моментально вскочил на ноги и, всеми тремя головами синхронно повернувшись к гарпию, недобро облизнулся.

Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами, а затем собаки отмерли, в два прыжка перелетев комнату, и выпрыгнули в раскрытое окно, скрывшись где-то в кустах, растущих рядом со зданием.

Александр церемониально проговорил слова благодарности и поспешил выйти из номера. Внутри все буквально клокотало.

Если эта Марина все-таки жива, мало ей не покажется! Она уже дважды сломала его планы. Сначала дурацкой фотографией, а сейчас и глупой невозможной пропажей. Только пусть попадется ему в руки…