Текст книги "Ветер"

7

На парковке машин уже было предостаточно. Наш «форд» по сравнению со всеми автомобилями выглядел убого. Подумав, что глупо стану выглядеть, если на входе переобуваться стану, туфли пришлось надеть в машине. Леша смеялся, конечно, но это его трудности.

Ресторан сам по себе очень шикарен. Нам с напарником открыл дверь молодой швейцар, стоявший буквально у входа и встречавший гостей в красно-золотистой форме. Поднявшись по лестнице, мы попали во Флорентийский дворик, где встречали античные фигуры.

– Здесь очень красиво, – сказала я своему другу.

– Как и ты!

– Ты тоже здесь в первый раз?

– Я – нет. Летом был здесь.

– Здорово.

– Да, нам наверно надо в центральный зал, так как оттуда музыка.

– Возможно.

Зал оказался очень просторным, с красивыми сервированными столами, рядом с которыми стояли бежевые и наверняка мягкие кресла. Гости одеты все как с иголочки. Казалось, что кардиган на моих плечах лишний. Я попросила Леху помочь мне его снять.

– Все хорошо, Карин! Где твои родители?

– Должны быть за столиком номер пять.

– А, все вижу.

– Пойдем к ним, а то меня сейчас съедят здесь некоторые.

– Кто?

– Эти все богатенькие мальчики, которые уставились на мои ноги.

– Это же хорошо. Не нужен тебе этот гопник. Мне он не понравился.

– Давай не станем о нем больше говорить, а то…

И тут меня перебили.

– А то что? – настороженно спросил кто-то.

Обернувшись с приятелем одновременно, увидели перед собой Ветра, который сверкал как пятак в том красивом костюме. Он смотрел на меня и отводил взгляд в сторону, делая глоток шампанского из хрустального бокала. Рядом с ним стояла девушка, довольно милая брюнетка, в белом платье, которая хлопала своими длинным ресницами не зная сказать ей что-то или нет.

– Знакомься, это Анжела, – буркнул он.

– Карина, – улыбаясь, ответил вместо меня Леха.

– Может быть, поговорим? – поинтересовался Ветер.

– А стоит ли?

– Да.

Взяв за руку свою спутницу, он стал что-то говорить ей на ушко. Девушка, кивнув головой, отошла от нас. Леше тоже дала понять, что нам наедине остаться.

– Пойдем, пройдемся, – предложил Ветер.

– Пошли.

Мы шли через весь зал, молчали и даже не смотрели друг другу в глаза.

– Что ты хотел? – начала разговор первая.

– А ты что хотела?

– Ты насчет утренней смс? Уже все решили.

– Что ты хочешь от меня? – немного в другом контексте поставил он вопрос и тут же взял меня за руки.

– Помнишь этот костюм, мы покупали вместе?

– Ты будешь отвечать на вопрос или нет? – с недовольным видом посмотрел на меня.

– Что между нами?

– Между нами все кончено, – сказал он. – Кстати, ты сегодня и вправду красива.

– Твоя спутница тоже.

– Она мне никто.

– Серьезно? – спросив, подняла бровь.

– Нет, блин! – он стал злиться.

– Почему ты злишься?

– Я не хочу тебя больше видеть. Я никогда не прощу тебя и да, я ошибся в тебе.

Эти слова как нож в сердце. Он освободил мои руки и удалился в зал. Из глаз стали выкатываться слезы. Я стала задыхаться, мне хотелось уйти…

– Что с тобой? Карина? – кто-то обнял меня сзади.

Я плакала. Сильно плакала…

– Карина, это я.

Дождь обнял меня за плечи и, обернувшись, сильно обняла его за спину. Уткнувшись в грудь, сильно заплакала.

– Я разберусь с ним. Обещаю. У него депрессия. Алкоголь хорошо промывает мозги, но в его случае – засоряет.

– Не надо. Давай отпустим его?

– Нет, – грубо сказал он. – Я обещаю тебе разобраться.

Отпустив меня, Дождь направился в зал, но в последний момент удалось взять его за руку.

– Дождь, – обратилась к нему, – ради меня, не надо. Пожалуйста, останься со мной рядом. Мне это сейчас необходимо.

– Хорошо.

Вся моя злость, обида и боль к этому человеку ушли прочь. Я простила его, поскольку он оказался в нужный момент рядом.

– Возьми, – сказал он, достав платок из кармашка пиджака, – тебе надо умыться.

– Я знаю. Я прощаю тебя.

– Ты забыла, что я читаю твои мысли, Карина.

– Ах да, отвыкла от вас.

– Пойдем в уборную, а то родители тебя потеряли.

Вода из-под крана шумела и стекала по белой раковине вниз. Дождь стоял рядом со мной и, скрестив на груди руки, смотрел, как привожу себя в порядок.

– Не воспринимай его слова всерьез, – говорил он. – Поверь, он тебя уже простил. Это просто такая игра. Любит поиграть. Эту девушку непонятно где нашел и назло тебе привел, чтобы ты стала ревновать.

– Я не понимаю его все равно.

– И не надо, – съязвил он и положил руки на мои плечи.

– Ты хотела посмотреть город, я могу тебе показать.

– Прости, – сказала я и отошла от него. – Я не могу с тобой… Ну ты понимаешь…

– Нет, то есть да, – отмахнулся Дождь. – Я хотел сказать, что не вижу тебя в качестве своей девушки. Мне нужно яркое и стервозное, как я.

– Ха, – улыбнулась. – Пошли яркое и стервозное в зал.

Покинув уборную, Дождь, взяв меня за руку, наклонился ко мне и попросил больше не смотреть на Ветра. Едва войдя в зал, оставил одну, и я наконец-то смогла увидеть своих родителей. Скоро все должно начаться, скорее бы, у меня уже живот скрутился от голода.

Леша стоял рядом с ними. Мачо в этом синем костюме, волосы зализал назад, пока меня не было. Интересно, Наталья приедет? Хочется, чтобы она была здесь, рядом с ним.

– Мам, пап, привет, – поприветствовала я родителей.

Мы обнялись и начались вопросы «как я» и «как дела». Леша стоял рядом со мной и лыбился, как я с не особым восторгом отвечаю на эти «важные» вопросы. Боковым зрением обратила внимание, как прошел Ветер со своей якобы новой девушкой. Черт, он же телепат! Смеётся поди…

– Алексей, как вам подарки нашей дочери?

– Замечательно! В работе пригодиться.

– Времени не было выбирать, – ответила я.

– Карин, все хорошо.

Мама обратила внимание, как Леша взял меня за руку и слегка улыбнулась. Родители бизнесмены и считают, любое прикосновение парня к девушке – проявление заботы или любви. Они очень расчетливы, оба и судя по тому, как папа смотрит на обувь моего приятеля, не особо испытывает восторг от него, в отличие от мамы, так как ей нравятся ухоженные мальчики и если бы она увидела в его привычном одеянии, он бы вызвал у нее отвращение. Родители не любят, когда, что парни, что девушки, носят очень простую одежду. Ветер сегодня одет с иголочки. Эх, как я хочу быть с ним все-таки…

– Добрый вечер, господа и дамы!

Черт, он подошел к нам и сразу посмотрел на меня.

– Выпьем за здоровье молодых! – предложил он тост.

Родители и Алексей чокнулись бокалами с Ветром и отпили шампанского.

– Меня зовут Сергей, – сказал он.

Лешины уголки губ скатились вниз, ему видимо тоже не нравится все происходящее.

– Евгений, – ответил отец, – а это Карина и Евгения, – отец показал рукой на меня и маму.

– Наверно дочке повезло с Женями? – отпив шампанского, спросил меня «Сергей».

– Да, – как можно нежнее ответила я.

Сергей! Имя лучше не мог придумать! Артуром бы себя назвал, раз с ним Анжелика!

– Приятного вечера! – сказал Ветер.

– И вам тоже! – ответил Леша.

– Какой приятный мужчина, – мама как всегда за свое. – Костюм, прическа…

– Обувь, – заключил отец.

– Леш, присядем за стол? – мне хотелось уйти от этой темы.

– Да, конечно.

Плевать на все стало, я очень проголодалась и поэтому съела томившийся на маленькой тарелочке бисквит и запила апельсиновым соком.

– Карина! – воскликнула мама, заметив это, – какая невоспитанность!

Я ничего не ответила. Леша в отличие от меня не притронулся к десерту и смотрел, что происходит на сцене. Музыканты настраивались, хоть бы рок-музыка была, хотя о чем это я, будет сопливая фигня.

– Думаете, будет играть сопливая фигня? – спросил мужчина в черно-красном костюме, то есть Ветер, едва присев рядом с нами, точнее со мной.

– Карина, какое красивое у тебя платье! Где ты его покупала?

– Спроси у себя сам! – съязвила я и чуть не воткнула нож в стол.

Это он покупал мне это платье. Забыл видимо.

– Ах да, вспомнил. Это мой подарок тебе…

Он хотел положить ладонь на колено, да только я резко встала с кресла и направилась, куда глаза глядят.

Почему он так себя ведет? Так нагло и так противно! Где тот Ветер, в которого я влюбилась, которого я до сих пор люблю и с которым летали ночами, а также бегали под дождем? Где он? Сейчас я вижу перед собой лицемера, где кроме внешнего лоска и ослиного оскала ничего нет! Что он ко мне прикопался? Не хочет отношений – не надо! Я постараюсь его забыть и полностью погрузиться в работу! Мне нужно повышение, а не ему! Пусть что хочет, то и делает!

Во мне все кипело, хотелось курить, только вот не курю. Пометавшись из угла в угол, вернулась в зал! О нет, он разговаривает с моими родителями! Он и его швабра сидят за нашим столом! Бедный Лешка, бедная я! Я точно воткну ему нож в ладонь, если начнет опять язвить.

– О, а вот и моя дочь! – сказал громко отец. – Где ты была, детка?

У них что, «детка» – любимое слово?

– Все в порядке, пап, – ответила я и села на свое место ни на кого не посмотрев.

– Хорошо. Продолжайте, Сергей!

Банкет начался. Играла музыка. Всем хорошо, судя по выражениям лиц, но видимо на моем лице – унылая гримаса, раз Лешка толкал каждую секунду об локоть.

– Не обращай внимания, – шепотом говорил он.

Ничего не ответив, стала уминать горячее блюдо.

Я не слушала о чем они разговаривали. Видимо, пропускала что – то интересное, раз мои родители с улыбкой смотрели на Ветра. Я стала чувствовать себя здесь чужаком. Дыхание сбивалось, стало неровным, пальцы дрожали…

– Карина, с тобой все хорошо? – спросила меня эта тварь.

– Все хорошо, но мне нужно выйти.

– Дочка у тебя все в порядке? – мама наконец-то поинтересовалась.

– Да. Я пойду – подышу.

Ни фига у меня не в порядке! Зачем этот человек сел за наш столик? Если бы знали, кто он на самом деле – гнусный и жалкий циник!

– Да, – сказал Ветер, продолжая слушать отца.

– Я скоро приду.

Покинув зал, спустилась вниз за курткой. Господи, я сейчас его так ненавижу, как Дождя, когда тот меня изнасиловал! В голове вертелись тысячи почему…

Я стояла у входа в ресторан и смотрела, как яркой лентой проносятся автомобили. Мимо меня проходили двое парней и у обоих в руках были сигареты. Захотелось закурить и выдохнуть всю злость из себя.

– Ребят, сигареткой не угостите? – попросила я.

– Конечно, – ответил один из них, пока другой как-то оценивающе смотрел на меня.

Сделав затяжку, поблагодарила их. Ха, шпана уличная, штаны бы подтянули.

– Ты как?

Это был Дождь.

– В норме, – ответила я, сделав вторую затяжку и слегка стряхнув пепел с сигареты.

– Не думал, что ты куришь? – грустно спросил он.

– Да вот, угостили.

– Понятно, – усмехнулся он.

– Что там происходит? Видимо всем весело?

– Да, нашему общему другу особенно: напивается и кружиться в танце с разными дамами. Пойдем, вернемся?

– Я не хочу на это смотреть все, – резко ответила я.

– Ради родителей и Алексея, кстати, он неплохой парень.

– Да, в отличие от некоторых.

– Я же извинился, Карин, – он посмотрел на меня.

– Извини, вырвалось. Просто очень зла.

– Пойдем? – снова попросил он и взял меня руку.

– Ты иди, я хочу подышать.

– Сигаретным дымом и выхлопными газами?

– Пусть! Уж лучше, чем смотреть на него.

– Господи! – развел руками Дождь, – Да забей ты на него! Он тебя не достоин!

– Откуда ты знаешь?

– От верблюда, – воскликнул он и снова посмотрел на меня.

Этот взгляд напомнил вторую встречу с Ветром, когда в его глазах был только блеск.

– Иди, я скоро подойду.

– Ладно.

Дождь ушел. Швейцар открыл ему дверь. Нянька нашлась. Никакой свободы выбора. Выкинув окурок в урну, продолжила стоять у входа и смотреть на все то, что происходит вокруг: шумные и быстрые машины, меняющие цвет сигналы светофоров, люди, которые закрывали лицо от начавшегося ветра. Так, это меня настораживает, с чего бы он поднялся? Я услышала, как кто-то бежит.

– Карина! – крикнул Леша.

– Что такое? – спросила, мгновенно обернувшись.

– Он сейчас там все снесет!

– Что?

Заволновалась, сердце бешено стало биться.

– Там катастрофа!

Приятель взялся руками за голову и не знал, куда идти, так как метался из стороны в сторону.

– Пошли! – сказала, взяв его за руки.

– Да.

Несмотря на каблуки, довольно быстро поднялась по лестнице. Я боялась того, что предстоит увидеть или услышать. Едва войдя в зал, заметила на сцене Ветра, он стоял рядом с музыкантами, что-то напевал в микрофон, весь свет софитов направлен на него. Его рубашка вылезла из-под брюк, а галстук настолько ослаблен, что вот-вот скатиться вниз. Он начал петь какую-то песню, все гости изумленно смотрели на него, даже кто-то стал снимать на камеру мобильного телефона. Ветер пел, микрофон стоял прямо перед ним, он разводил руками в стороны и шевелил пальцами. Вокруг музыкантов образовалось несколько небольших вихрей. Песня была яркая, такая заводная, немного агрессивная даже, он, но если честно рвал свою пьяную глотку, видимо алкоголь ударил в мозги так, что забылся, где находиться и какие влиятельные люди на него смотрят. Позорище! Я прикрыла глаза ладонью и почувствовала, как кто-то положил ладонь на плечо.

– Мне стыдно за него! Надо все прекратить.

Но не тут-то было, эти вихри поднялись вверх, как и он сам. Ветер кружился в воздухе со стойкой микрофона и, откинув ее, подлетел ко мне. Музыка играла, он стал пристально смотреть в глаза, когда я не решалась не то чтобы что-то говорить, даже думать. Его пальцы коснулись лица и нежно прошлись по щекам. Ветер снова посмотрел на меня и через какое-то время ударил в живот. Очень больно. Я слегка загнулась и взялась за бок. Дождь ответил ему сильным ударом в лицо, что тот рухнул на чей-то столик, разбив несколько тарелок с едой.

– Как ты смеешь? – воскликнул Дождь. – Как ты смеешь касаться ее, а тем более бить?

Ветер молчал, а ко мне подбежала мама и начала рассматривать все ли со мной в порядке.

– Да, да, – отмахнулась я. – Извинись перед нашими друзьями за них.

– Кто они, Карина? – до нее дошло, что эти оба не как все.

– Волшебники, – улыбаясь, ответила я.

– Что-то непохоже.

Тем временем Ветер поднялся в воздух и сильной волной прошелся по всем нам. У многих дам испортились прически. Дождь перевоплотился, рукава его пиджака стали мокрыми.

– Что ты сделаешь? – крикнул Ветер.

– Я хочу тебя успокоить немного.

– Ты без меча никто! Ты слабее меня! Хочешь, чтобы я тут ураган устроил?

– Брат, я прошу тебя, успокойся!

– Я только начинаю веселиться!

Ветер откинул брата своей волной на столы, что с тех все свалилось, так как упал между ними. Мужчина и несколько женщин помогли ему подняться. Подойдя к рядом стоящему мужчине, Ветер выхватил у него из рук бокал с шампанским и осушил до дна. Разбитое стекло через секунду лежало у его ног. Началась бойня, как же хорошо, что не было этих мечей!

– А что тогда? – Ветер подошел ко мне и с недовольным видом посмотрел на меня.

– Что с тобой? – только эта смогла сказать.

– Это виновата ты!

– Ты сам виноват! – крикнул его брат и ударил в него волной прозрачной воды, намочив при этом меня и свалив с ног.

Ветер упал на колени. Его внешний лоск смылся. Дождь взял его за пиджак и поднял вниз.

– Я не хочу с тобой драться! Прошу тебя извинись перед всеми, особенно перед своей девушкой и уезжай…

– Я не стану ни перед кем извиняться! – крикнул он. – Я хочу веселиться! Шампанского мне!

Дождь нанес удар в живот и опять же, схватив за пиджак, почти прижал к себе.

– Ты мне больше не брат!

– Как и ты мне! Я тебя ненавижу, как и ее! Вы мне больше никто!

– Дурак ты! Если не хочешь – я сам тебя отвезу.

Дождь вырубил его. Ветер упал на пол, и из носа стекала кровь, верхняя губа разбита.

Сердце мое сжалось. Я подлетела буквально к нему, поправляя волосы и мокрое платье.

– Карина, не надо! – крикнул Дождь.

Я никого не слышала, мне было плевать на всех тех, кто смотрит на нас сейчас. Я обняла его за плечи и заплакала.

– Я люблю тебя, – сорвалось с моих губ. – Ты нужен мне. Как ты мог так опуститься, да и испортил мой любимый костюм.

Пальцы зашевелились. Ветер открыл глаза и посмотрел на меня. Из его чайных глаз катились слезы. Мы оба молчали.

– Отвези меня домой, брат. Прощай, Карина!

Ветер взял брата за руку, и они направились к выходу.

– Нет! – крикнула я. – Ты не можешь так поступить?!

– Дочка, – мама обняла меня за плечи. – Нам тоже пора!

– Карин, – тихо сказал Леша.

– Что Карин?! Отпустите меня!

Сняв туфли, я пошла за ними, но догнать не удалось. Слишком поздно. Я не успела.

Мне стало очень стыдно за все это: за то, что устроил Ветер, за себя, за испорченный праздник. Я стояла во дворике и смотрела в окно. Приближалась ночь. Хотелось стоять здесь бесконечно и просто не думать, но этому не бывать… Слезы сами по себе стекались по щекам, руки сложены на груди и просто пустой взгляд в темноту. Слышала, как снова заиграла музыка, но сей раз, она была очень веселой. Видимо гости уже отошли от того, что было полчаса назад. Кто-то приближался ко мне.

– А, напарник, – устало прошептала я.

– Мама твоя сказала, что если хочешь, я отвезу тебя домой.

– Да, пожалуй, но только сумку заберу.

– Давай. Жду внизу.

– Хорошо.

Гости действительно веселились, танцы во всю. Бедные официанты снова застилали те столы и украшали скатерти красивой посудой. Я подошла к отцу и сказала, что уезжаю домой. Он просто кивнул. Видимо ему все равно, что произошло. Забрав сумку и накинув куртку, спустилась вниз. Леша ждал меня и слегка трясся от холода.

– Останься со мной сегодня. Мне нужен кто-то родной.

– Хорошо, заодно кота своего покажешь.

– Конечно.

Всю дорогу молчали. Мне не хотелось говорить, так как душа и сердце разбиты. Неужели Ветер решил и вправду бросить меня? Этого не может быть, никак не укладывалось в голове! Надеюсь, что Дождь завтра все расскажет. Сейчас мне хочется чая и каких-то пустых разговоров, но на это у меня есть Алексей и мой любимый кот!

Дома тишина и спящий кот. Алексей сидел за моим столом чашкой чая и смотрел, как я застилаю диван.

– Спать будешь в гостиной, – сказала я.

– Ладно.

Видимо ему все равно где себя положить.

– Ты как?

– Я отойду.

– Хорошо, ты нужна нам в понедельник.

– Знаешь, я наверно не пойду на работу.

– Ну да, я бы тоже не пошел.

– Да, – произнесла я. – Толку не будет. Я позвоню завтра Ирине Дмитриевне.

– Хорошо.

– Расскажи мне что-нибудь.

– Что?

– Сказку, – усмехнулась я.

– Попробую.

Он сел рядом со мной и стал рассказывать о своих детских мечтах: о том, как хотел сильно велосипед, как хотел научиться выделяться из толпы… Конечно, это не сказка. Он говорил, а я чувствовала, как меня клонит в сон…

– Карина, проснись, – кто-то будил меня.

Сон такой крепкий, что я еле открыла глаза и увидела перед собой Дождя.

– Нельзя было завтра? – пробурчала я.

– Думал, ты захочешь знать?

– Закрой дверь. Леша ночует в нашем доме.

– Я закрыл.

Приподнявшись немного, я потянулась к лампе, но он остановил меня.

– Не надо. В темноте лучше.

– Ладно.

– Я отвез его домой. Думаю, что он болен, психологически. Нес какой-то бред про свой город, как показывал его тебе. Все шептал твое имя и как сильно любит тебя, но как сильно обидел.

Я просто молчала и ловила каждое слово Дождя.

– Знаешь, когда я снял с него костюм, заметил несколько шрамов и рубцов на его спине.

– Он же превращался…

– Нет, – перебил он меня. – Это не от превращения, а от…

– Что такое?

– Думаю, он с кем-то дрался, с таким же как мы, да вот только стихия огонь, поскольку ожоги на руках.

– Думаешь?

– Не уверен, – насупился он. – Все возможно.

– Может быть ты прав. Его кто-то унизил, его это задело, вот он и сам не свой.

– В любом случае, Карин. Не трогай пока его!

Звучало это как приказ.

– Я? Это он меня обидел…

– Понятно… – растянуто ответил он.

– Что дальше?

– Дальше? Ха, умыл его, спать уложил.

– А что же завтра и …?

– Не переживай. Я буду следить за ним. Сейчас поеду к нему, назад. Сообщу смс, что там происходит. Завтра у него точно будет болеть голова.

– Хорошо, до завтра!

– Спокойной ночи! Любит он тебя и забудь, что говорил мой брат в ресторане.

– Это невозможно!

– Я знаю, но ты попробуй и если хочешь, приходи к нам в воскресенье с чем-нибудь сладким. Он как ребенок, очень любит подарки.

– Я подумаю.

– Все, пока, – сказал он и чмокнул меня в щечку.

– Пока.

Ветер бесшумно удалился, и я завалилась спать. Сон, к сожалению, не сразу пришел, но заснуть удалось. Устала, очень тяжелый выдался день во всех смыслах. Вот тебе и Ветер, такой родной и такой чужой…

Часть четвертая

1

Автомобиль медленно остановился на асфальте в том дворе, где несколько мгновений назад мы с Ветром были по-настоящему счастливы. Солнце слепило глаза, лицо обдавал легкий ветерок. Окружала полная тишина, и только шорох пакета, который болтался на руке, словно маятник нарушал ее. Воспользовавшись советом Дождя, направилась в гости не с пустыми руками. Лифт спускался вниз для меня довольно медленно. Минуты тянулись. Я не знала, что испытаю, что будет во мне бушевать, когда мои глаза встретятся с ЕГО глазами. Мучительно больно и невыносимо за то, что было пару дней назад.

Неуверенными шагами подошла к двери уже знакомой квартиры. Указательный палец лежит на кнопке звонка. Приглушенный звук и щелчок. Секунды спустя вижу перед собой Дождя, который видимо только проснулся.

– Привет, – зевая, произнес он.

– Привет. Прости, что так рано.

– Все в порядке. Проходи.

В зале работал телевизор, на журнальном столике разбросаны глянцевые журналы и стояла чашка, видимо уже немного остывшего чая.

– Хочешь чай или кофе? – предложил Дождь.

– Нет, спасибо, – ответила я. – Кстати, вот…

Я протянула ему пакет, в котором лежали завернутые блинчики и который он сразу же понес на кухню.

Присев на кожаное кресло, и уставившись в потолок, услышала какие-то звуки, кто-то играл на пианино (точнее, на синтезаторе). Узнаю знакомые мелодии.

– Он меня и разбудил, – пробурчал Дождь, присаживаясь на диван и поправляя белый халат.

– Я не хочу разговаривать с ним если честно.

– Но ты должна. У тебя здесь, – наклонившись ко мне, он тыкнул пальцем в собственный правый висок, – здесь у тебя барахолка, куча вопросов. Иди к нему и начни с главного.

– А что если он еще сильнее разозлиться?

– Не думаю.

– Ладно, – ответила я и стала снимать с себя куртку. – Пойду.

– Удачи, – сказал Дождь, допивая уже остывший чай.

Сердце бешено стало биться в груди. Господи, зачем я сюда приехала! Я не виновата ни в чем и то, что он там себе накрутил – его проблемы! Но не верю его словам, ни единому слову, не верю в его злость, которая пронзила насквозь душу и сердце.

Дверь комнаты Ветра оказалась закрытой, но сквозь матовое стекло увидела силуэт: расплывчатая тень сидела, немного сгорбившись и касалась пальцами черно-белых клавиш, периодически поворачиваясь в сторону, черкала что-то на столе. Я стояла, как вкопанная минуты три и все – таки решилась постучать. Мне не ответили и, тогда сама немного спустила ручку вниз и вошла в комнату. Ветер знал, что это была я, он точно прочитал все мои мысли несколько секунд назад и возможно, поэтому не сказал ни слова.

– Здравствуй, – промолвила я.

Ветер сидел так же, смотря на то, как его пальцы играют прекрасную музыку.

– Нам надо поговорить. Я пришла извиниться за то, что обманула тебя и причинила тебе боль.

Он по-прежнему молчал и только приподнял синие рукава своей туники.

– Ты прав! У нас не должно быть друг от друга тайн. Я должна была тебе сообщить о случившемся, должна была еще тем вечером…

Музыка снова начала звучать.

– Тебе нравится? – спросил он. – Нравиться то, что я сейчас играю?

– Безусловно.

– А людям не нравится.

– Кому именно?

– Всем… – с досадой ответил он.

– По-моему это прекрасная музыка.

– По-твоему – все всегда хорошо, – выдавил он.

– Я не понимаю о чем ты? – спросила я и подошла к нему еще ближе.

– Стой! – воскликнул он.

Я вздрогнула, и на какой-то миг стало немного не по себе.

– Я не понимаю, почему моему брату так нравится ваш мир?! По мне здесь – все так… прогнило.

– Ты отчасти прав.

– Я написал песню, красивую песню, Птица!

Кажется, мы начинали все заново…

– Можно послушать?

– Не сейчас.

– Я написал, разослал много куда, но никто не хочет дать этой песне жизнь! Я уезжаю скоро снимать клип, в Черемушки и сделаю все возможное, чтобы люди ее услышали, но, а пока что Птица, ты можешь лететь куда хочешь, да только оставь меня одного, во мне сейчас полно боли и печали от всего.

– Ты прощаешь меня? – прошептала я.

Он посмотрел на меня в упор и его руки скатились с клавиш вниз.

– Иди.

– И это все, что ты мне скажешь? – возмутилась я.

– Что ты хочешь от меня услышать, Птица? – немного повысил голос. – Что ты хочешь от меня?

Он резко встал со стула, откинув его назад и задел руками белые листки, на которых, судя по всему, написаны новые стихи. Лицо стало красным, Ветер отвел взгляд в сторону, но я успела заметить, как в них загорелся огонь, наполненный гневом.

– Я же сказал – уходи! Ты что? Не понимаешь? – заорал он и ударил руками по краям музыкального инструмента.

Сделав пару шагов назад, выбежала из комнаты, едва не сбив Дождя с ног, который шел с тарелкой в руках.

– Присоединишься к ланчу? – как ни в чем не бывало, улыбаясь, спросил он.

– Нет, прости. Пойду.

– Что там такое? – спросил он меня.

– Я его разозлила.

Мы услышали шум, доносившийся совсем близко. Бил стекло, судя по всему. Взяв меня за руку, Дождь чуть ли не взлетел в его комнату. Мы увидели перед собой человека в совсем простой одежде, руки которого разбиты в кровь. Он смотрел на нас с диким недовольством.

– Нам лучше уйти, Карина! – настороженно сказал он, потихоньку удаляясь.

– Она не Карина!

– Она Карина, которую ты любишь! – крикнул Дождь.

– Я никого не люблю, даже тебя, брат! Я ненавижу этот мир! – с этими словами он сорвал свою черную куртку со стула и, открыв окно, спрыгнул с окна.

– Не бойся, сейчас ты его увидишь! – спокойно сказал Дождь, явно прочитав в моей голове, что он может разбиться.

Пока что я видела только голубое небо и солнце, лучи которого падали на наши лица. Я забыла о том, что он может в миг, раз вот так вот и взлететь.

Мы не увидели Ветра, видимо полетел в другом направлении.

– Он отойдет. Знаешь, я думаю дело не в тебе все-таки, поскольку у брата всегда трудные отношения с людьми.

– Не знаешь, что за песня, которую не хотят нигде брать? – спросила я, закрывая окно.

– Нет, – с сожалением ответил Дождь.

– Понятно. Ладно, поеду домой.

– Хорошо.

Дождь подошел ко мне и приобнял сзади.

– Карин, – напоследок сказал он. – Брат в четверг уезжает снимать клип, съезди тоже.

– А где именно будет съемка?

– В усадьбе, в Черемушках. Там кстати красиво и если ты приедешь, и он будет в очень хорошем настроении, можешь рассчитывать на романтический ужин, – подмигнул Дождь.

– Думаю ему сейчас не до него.

– Все может быть. Ладно, иди.

Он поцеловал ладони и посмотрел на меня. Не выдержав, обняла его крепко.

– Спасибо, что не отворачиваешься от меня.

– Я никогда не отвернусь. Ты мне как сестренка, о которой я мечтал давно-давно.

– Ты мне как брат. Я простила тебя за то, что ты со мной сделал, хотя и не хотела, но… В общем, пока. Увидимся еще.

Едва вышла из квартиры, металлическая дверь шумно закрылась.

По дороге домой, думала о том, где может быть Ветер. Возможно, снова летает над городом, вдыхает его мерзкий запах, вглядывается в нас, в обычных людей, которые никакой волшебной силой и не обладают, а может быть – сидит на какой-нибудь высотке и смотрит куда-то, едва приоткрыв свои чайные глаза, по которым очень скучаю. Он часто рассказывал о том, что любит стоять на крышах высоких домов и смотреть на жизнь, протекающую в мегаполисе. Одна часть меня хочет сейчас же куда-то взобраться и смотреть, как город живет дневной жизнью, но, а другая – проситься домой, да полежать рядом с котом и с мыслями о работе, о Ветре; свернуться в комочек и поспать, да помечтать и чтобы, проснувшись, увидеть его бездонные глаза и взять в свои ладони его теплые руки и прижать бы их к щекам, да чтобы мои губы бы их поцеловали. Мы рядом, сегодня и всегда. Увы, этого не будет, только мурчащий постоянно кот и расчетливые, слегка заносчивые родители, которые сидят по разным комнатам, хотя, скорее всего – по своим автомобилям, в отличной друг от друга компании.

Да, так и вышло. Меня встретил только голодный Тимошка и приглушенное на кухне радио. Хотелось побыть одной и устроить себе маленький праздник, просто, без повода. Вот сейчас как разлягусь на диване и как включу какое-нибудь интересное кино, что мало не покажется. Надо отвлечься, забыть на миг обо всем, даже то, что сегодня видела! Ветер немного напугал: его гнев (скорее всего процентов двадцать от имеющегося в запасе), его одежда, заляпанная мелкими каплями крови, руки, которые писали прекрасную музыку, непонятное для нас с Дождем исчезновение, – все это пугало меня, и я еще сильнее стала за него переживать. Я хочу, чтобы в усадьбе он объяснился до конца, открылся и доверился снова мне, несмотря ни на что. Я люблю его и безумно скучаю даже сейчас, когда на моих коленях лежит Тима, а изо рта на серую майку падает сладкий поп-корн.