Текст книги "Институт фавориток"

– Иди сюда, Лурита, – обманчиво ласково зову подружку, протягивая к ней руки, – я тебя задушу.

– Ага, щас! Я похожа на самоубийцу, которая самолично доставит себя к столу… тьфу!.. кровати маньяка?

Она встряхивает одеяло и, взвизгнув, отпрыгивает, когда со смачным шлепком на бледно-желтый пол падает что-то черное.

– Дихол! – Лурита, рассмотрев то, что ее так напугало, хохочет, нащупывая за спиной кресло и опускаясь в него. – Дей, ты решила вместо себя подсунуть альбиносу этого монстрика? Думаешь, не заметит разницы?

Оскорбленный шигузути презрительно дергает хвостиком, шустро взбирается по скомканной ткани на кровать, добегает до меня, залезает на ладонь и принимается обиженно-переливчато курлыкать. Жалуется.

– Дей, ты с ума сошла? – почти серьезно изумляется иперианка, наблюдая, как я глажу прильнувшего ко мне малыша. – Зачем тебе эта обуза? У них же патологическая прилипчивость! Подпустишь к себе, потом не отвяжешься. Их ведь даже рооотонцы из-за этого стараются держать на расстоянии… Надеюсь, он у тебя тут один? Я не хочу такого счастья!

Она поджимает ноги, поднимая длинную юбку, и с наигранным ужасом в зеленых глазах осматривает комнату.

– Один, не волнуйся. И мне с ним замечательно. Приготовь одежду, пожалуйста. – Пресекая обсуждение, я пересаживаю шигузути на предплечье, сползаю с кровати и отправляюсь в ванную.

Лурита хорошая девушка, только несколько взбалмошная и импульсивная, чем иногда выводит меня из себя. Но таковы уж ипериане. Шутовство, беспечность и недалекость ума – для них лишь маска, на самом деле они каждое слово и действие тщательно просчитывают.

С Тижиной в этом смысле мне было проще общаться. Милая, скромная, доверчивая и деликатная, она всегда говорила только то, что думает. От нее не нужно было ждать подвохов и подколок.

– Вот! – Едва я выхожу обратно в комнату, как мне триумфально вручают черный комбинезон. – Надевай! В нем твой питомец полюбит тебя еще сильнее. Будешь такая больша-а-ая шигузути!

– Лурита, хватит паясничать! – Я отталкиваю подношение и шагаю к кровати, на которой лежит нижнее белье. – Принеси обычное платье.

– Обычное! – фыркает подружка и принимается расстегивать комбинезон, чтобы помочь мне его натянуть. – И ничего я не паясничаю. Ты вчера расписание хоть посмотрела?

От неожиданности я замираю. Начинается. А я, наивная, полагала, что мне больше свободы предоставят. Ох, надо эту практику помыкательства пресекать, пока она у Атиуса в привычку не вошла! Это с дядей я спорить не могла, нечего было противопоставить, а на цессянина способов воздействия все же больше. Ему мое расположение нужно.

Надев корсет, все же решаю с радикальными мерами повременить. Влезаю в эластичную одежду и соединяю застежки. Забрав из рук Луриты вильюрер, усаживаюсь в кресло, предоставляя девушке возможность заняться моими волосами, и открываю программу-планнер. Полюбопытствуем…

Подъем. Полчаса на сборы. Десять минут на очень легкий перекус. Полтора часа физической нагрузки в спортивном комплексе. Ого! Тут и такой есть? Мощно.

Дальше. Час на отдых и туалет. Завтрак… Последний во временных рамках не ограничен и пройдет в присутствии Атиуса. Далее строчки пустые, видимо, не придумано мне еще занятий, но уверена, и они вскоре заполнятся. Между прочим, в графе «примечание» у всех имеющихся позиций стоит символ ежедневного повтора. То есть мне все дни полета предлагается просыпаться вот в такую рань? Шикарно!

Нет, я не против тренировок. Но с куда большим удовольствием я бы сама выбрала для них время. Хотя надо отдать составителю расписания должное, утренние часы для этого самые эффективные.

Ну и какое решение принять? А какие могут быть варианты, если я уже проснулась! Не пропадать же зря моим героическим усилиям не завалиться обратно в кроватку и трудам Луриты по приведению меня в приличное состояние! Да и настрой после тренировки будет самый боевой. То, что нужно.

В общем, после рекомендованного перекуса ищу спортивный комплекс на плане, загруженном вместе с расписанием в мой вильюрер. Обнаруживаю его в самом конце жилого сектора и вполне бодро, даже в некотором смысле заинтересованно, перемещаюсь в указанном… то есть приказанном направлении. Шигузути, наотрез отказавшийся оставаться в комнате, смирно распластался на облюбованном еще вчера месте и даже не возмущается тесноте, которую создает плотно прилегающая к телу ткань. Вот уж реально липучка! Он даже поесть не вылез, так боялся, что я снова попытаюсь уйти без него. А может, просто не голоден оказался. Очень уж плотно поужинал.

Длинный коридор, изобилующий короткими ответвлениями, заканчивается очередным расширением, где меня встречает молоденькая альбиносочка. Торопливо выскакивает из-за стойки, над которой висит информационный экран, и предупредительно раскрывает проем.

– Вам помощь нужна? Сопровождение? Поддержка? Инструктаж по тренажерам? Консультация по нагрузке?

Забросав меня вопросами, девушка замолкает в ожидании. На всякий случай заглянув внутрь и не увидев ничего сверхнеобычного, от предложений я отказываюсь. Лучше уж в свое удовольствие позанимаюсь на том, что мне приглянется, и так, как хочется. По крайней мере, сегодня. А дальше будет видно.

Некоторое время брожу по залу, который кажется бесконечным. Тут столько всего! И несколько зон силового оборудования, и тренажеры на свободных весах, и кардиозоны, и место для растяжки, и беговые дорожки, и… И еще очень-очень много «и»!

Да уж… Я такого размаха не ожидала. Во дворце на Рооотоне зал однозначно меньше и оснащен проще, хотя папа считал, что в нем идеальные условия для поддержания хорошей формы. Неужели практика физической подготовки настолько культивируется на Цессе? Как-то не заметила я у альбиносов избыточно мощного телосложения. Скорее, наоборот, выглядят они весьма изящно и даже в некоторой степени хрупко. Сомнительно как-то, что под силу им тренироваться с догрузом. Ой…

Вцепившись в штангу очередного спортивного агрегата, я застываю с приоткрытым ртом и изумленно смотрю, как равномерно поднимается и опускается основательно нагруженный противовес тренажера. А на его сиденье спокойно и с полной выкладкой работает руками Атиус, тем самым невольно доказывая, насколько я ошибаюсь в своих выводах. Меня он не видит, полностью сконцентрирован на том, что делает, и лицо напряженное. То есть не так уж легко дается ему упражнение… Но сам факт!

Факт налицо. Вернее, на лице – бисеринки пота блестят на лбу. А еще на теле, которое, в отличие от моего, до пояса оголено. И движется оно весьма завораживающе. Под белой кожей, словно жгуты, напрягаются и смещаются мышцы. Совсем не объемные, но вполне рельефные. Глаз не отвести!

Стараясь остаться незамеченной, некоторое время за ним наблюдаю. Подходить ближе не спешу. Мало того что это неприлично (я в брюках, а не в юбке, он раздет почти догола), так еще и прямого разрешения на это у меня нет, иначе бы принц вчера сказал «встретимся на тренировке», а не «за завтраком». Но задумываюсь о том, что посещение спорткомплекса именно в это время поставлено в расписание не просто так, однозначно с расчетом, что его увижу и оценю то, что обычно скрыто под одеждой. А когда цессянин оставляет тренажер и встает на беговую дорожку, ухожу подальше и принимаюсь разминаться, старательно изгоняя из памяти неприличные картинки.

Когда именно Атиус исчезает из зала, я не замечаю. Просто в один прекрасный момент понимаю, что больше не различаю тихих, едва уловимых звуков, которые обозначали его присутствие.

Я тоже, не желая переутомляться, топаю на выход. Время уже на исходе, да и шигузути, наверняка намекая на перегрев, подбирается к вороту и выглядывает наружу.

– Либо терпи, либо в следующий раз оставайся в комнате.

Я глажу кончик любопытной мордочки, и малыш с привычным «гуррр» вылезает мне на плечо. Так и сидит до самой каюты, деловито посматривая по сторонам. Еще и попискивает, меняя тональность в зависимости от обстановки. То сердито, когда альбиносочка-цессянка, протянув мне оставленную пристежную юбку, испуганно отшатывается, узрев моего сопровождающего. То удивленно, едва оказываемся в бесконечно длинном пустом коридоре. То возмущенно, реагируя на язвительное замечание «все-таки не выдержал!» от встретившей нас Луриты. То нежно, ластясь к моим рукам, когда пересаживаю его на край ванны.

А я моюсь, одеваюсь, вполуха слушаю беспечную болтовню подружки и настраиваюсь на предстоящий разговор. Логическую цепочку выстраиваю. Слова подбираю. Линию поведения продумываю. В общении с цессянином нужно быть крайне осмотрительной и осторожной. Ведь я так и не разобралась, насколько он искренен в том, что делает и говорит.

Прежде чем войти в столовую, приоткрываю дверь и заглядываю в щелочку. На всякий случай. Убеждаясь, что освещение там хоть и яркое, но все же не ослепляющее. И лишь после этого раскрываю проем полностью.

– Доброе утро, Дейлина. – Атиус поднимается мне навстречу и лучезарно улыбается. – Ты замечательно выглядишь.

Сиреневые глаза смотрят с восхищением, на лице ни намека на усталость, на одежде ни одной лишней складочки, укладка идеальная… Любопытно, он сам себя в порядок приводит или у него помощник есть, как у меня Лурита?

Поскольку я молчу и от встречных комплиментов воздерживаюсь, принц отодвигает для меня стул, помогает сесть, возвращается на свое место и интересуется:

– Хорошо позанималась? Тебе все понравилось?

Отвечаю не сразу. Выдерживаю паузу, наблюдая, как шигузути неспешно сползает с рукава на стол, и лишь затем говорю. Спокойно, бесстрастно, не желая скандалить:

– Позанималась отлично. Понравилось не все.

– Что не так? – мгновенно реагирует Атиус.

Взятую было в руки вилку он откладывает, сосредотачивается, становится серьезным. В общем, всем своим видом показывает, что готов немедленно исправить негативное впечатление и принять соответствующие меры. Еще и предположения выдвигает, видимо, желая облегчить мне задачу:

– Отношение персонала? Обстановка? Было скучно? Ты не любишь заниматься одна? Тогда нужно было взять тренера или ко мне присоединиться. Или, наоборот, не любишь компании? Но вроде я тебя старался своим присутствием не смущать. И всем посещение зала в эти часы запретил, но… Может, кто-то другой помешал? – Принц хмурится, выказывая недовольство тем, что нашлись смельчаки, посмевшие не выполнить его приказ. – Так что именно тебе не понравилось, Дейлина? – спрашивает в нетерпении, потому что я от предложенного ассортимента в легкий ступор впадаю.

– Время. – Мои претензии кардинально отличаются от всего, что он себе надумал.

– Время? – обескураженно повторяет Атиус.

В глазах – недоумение. И оно определенно не наигранное. Он действительно не понимает, что я имею в виду. Мне приходится объяснять:

– Время для тренировки оказалось не слишком удобным. Я не выспалась.

Его растерянность становится запредельной. Он озадаченно на меня смотрит, обдумывая сказанное, и в моей душе рождается беспокойство. Что-то я упустила. Но что?

– Слишком рано? Но почему тогда ты не изменила расписание? – наконец говорит Атиус, запинается, замолкает, снова обдумывает. – Тебе запрещено это делать? – спрашивает медленно, осторожно, словно сам не верит в свою догадку.

Ого! Не знал? Или…

«Я отправил… примерное расписание» – в памяти запоздало всплывают сказанные им за ужином слова. Дихол! Примерное! Он на самом деле думал, что я внесу коррективы, если меня что-то не устроит. Ему и в голову не пришло, что у меня нет такой возможности. А я на него злилась!

Теперь уже на себя сержусь и, не зная, как реагировать, хватаюсь за бокал с напитком. А когда ставлю его на место…

– Извини меня, Дейлина, – слышу спокойный голос, – я должен был это понять и быть к тебе внимательнее. Сразу во всем разобраться.

Лицо непроницаемое, а вот в глазах целая буря эмоций. Он так же злился, когда дядю за груз отчитывал. Ох, чувствую, сегодня дядюшке лучше не попадаться Атиусу на глаза!

Словно давая понять, что ответа не ждет, принц замолкает и приступает к завтраку. Я тоже берусь за приборы. Пусть есть в его присутствии для меня и непривычно, но выбора-то все равно нет.

Шигузути давным-давно расправляется с избранным на сегодня рационом. И я малышу завидую. Вот кто-кто, а он никакого стеснения не испытывает. Мне же стоит невероятных усилий сосредоточиться на том, что лежит в моей тарелке. Накалывать на вилку и отправлять в рот кусочки солоноватого мяса. Обмакивать в мягкую рыхлую массу и обкусывать сладкие короткие палочки. И не смотреть, как изящно обхватывают ножку бокала длинные тонкие пальцы. Как аккуратно ложатся на прозрачный край тонкие губы, касаясь растекающейся по стеклу розовой жидкости. Как движется кадык на шее, когда цессянин глотает…

Почувствовав жаркую волну, прошедшую по телу, вздрагиваю и отвожу глаза. Ну надо же, как остро мой организм реагирует на присутствие альбиноса! Впрочем, чему удивляться? Я ведь по возрасту уже готова к близким отношениям и активному выбору партнера. Во дворце на Рооотоне малейшую возможность подобных контактов жестко пресекали. Ко мне даже близко никто из потенциальных кавалеров не мог подойти. А тут рядом такой экземпляр, на физиологическом уровне безумно притягательный. Хорошо, что этого мало для того, чтобы потерять голову.

Да, влечение к нему налицо. Но ведь это всего лишь потребность организма, и одно то, что я это осознаю, уже говорит о многом. В первую очередь, о том, что психологической зависимости от цессянина у меня нет. А желание… Это же всего лишь симптом, а не диагноз. Сигнал тела, так сказать. Намек на возможность привязки, если мужчина продолжит ее формировать, а я позволю ему это делать.

Только я не позволю. У меня цель другая. Я не в постель к нему хочу, я желаю настоящих чувств, желаю быть единственной для любимого мужа!

Однако при всем этом надо учитывать, что Атиус – соперник опасный. Он настойчиво будет добиваться своего, а состояние у меня пограничное: малейшая неосторожность, и последствия не замедлят проявиться. Так что главное сейчас прикосновений не допускать, чтобы гормональный фон не зашкалил окончательно и не снес мне голову напрочь, лишив возможности сопротивляться. А заботу и хорошее, уважительное отношение к себе принимать как должное. И не ставить все это в заслугу цессянину. Помнить о том, что…

– Ты моя фаворитка, Дейлина, – холодным душем окатывают нежданные слова.

Поднимаю глаза, недоумевая, зачем принц сейчас об этом говорит. Да еще и выделяя свою причастность. И лишь когда он продолжает, мотивы становятся понятны:

– А это значит, что все, что требовал от тебя твой дядя, теперь не имеет законной силы. Ты не обязана подчиняться его распоряжениям, можешь лишь принимать их как рекомендации. И вправе вести себя так, как от тебя этого жду я. А я вовсе не желаю тебя ни заставлять что-то делать, ни в чем-то ущемлять. Разумеется, всему есть разумные пределы, но я надеюсь, что ты не вынудишь меня вводить ограничения. Я буду тебя во всем поддерживать и защищать. Ведь ты моя фаворитка, – повторяет с нажимом теперь уже на последнее слово.

Правильно, Атиус. Вот об этом мне как раз и нельзя забывать! Как же вовремя ты решил меня «успокоить»!

– Напоминайте мне о моем статусе почаще.

Улыбкой поощряю его усилия, чувствуя, как в душе растет волна отторжения, а вся внешняя привлекательность принца осыпается, как старая позолота.

В ответ получаю взгляд, полный морального удовлетворения. Однозначно Атиус принял мои слова за окончательное признание мною своего социального статуса. И теперь будет этим руководствоваться в общении.

Замечательно. Именно то, что нужно, чтобы возвращать мне разумность мышления.

– Я рад, что мы с тобой нашли общий язык. Теперь нам будет намного проще. Я же говорил, что со временем все наладится, – напоминает мне о нашем первом разговоре цессянин. Откидывается на спинку стула, складывает руки на груди и смотрит, как я подставляю ладонь пытающемуся на меня залезть шигузути. – Похоже, он не выспался, – тихо смеется, когда малыш, обвив хвостиком пальцы, зевает, прижимается к ладони мордочкой и закрывает глаза. – Я как раз думал, чем ты хочешь заняться после завтрака… Может, и тебе поспать, раз с утра не получилось?

– Хорошая мысль. Я действительно хотела сегодня отдохнуть.

– Отлично, – улыбается принц. – Тогда не забудь поставить на планнере беззвучный режим, чтобы тебя никто не тревожил. А я сориентируюсь со временем ужина и тогда расписание дополню. Только, Дейлина, прошу тебя, не принимай мои распоряжения как приказы. Помни, что ты можешь их изменить. Единственное исключение, разумеется, если они обусловлены жизненно важной необходимостью. Но тогда и я буду на это указывать сразу. Договорились?

– Да, это очень удобно, – покладисто соглашаюсь и решаю, что можно тему развить, раз уж об этом зашел разговор. – А я должна вам сообщать обо всех своих планах? Или только о тех, которые касаются вас? И нужно ли мне ждать вашего согласия, например, на перемещения по кораблю? Или я все же свободна?

– Конечно, свободна! – изумляется Атиус. – Ходи где хочешь! А информировать… – Он задумывается. – Если ты покидаешь свою каюту, я должен быть в курсе. И знать, кто тебя сопровождает, не хочется бегать по крейсеру и искать тебя в случае необходимости.

– И на Цессе будет так же? – миролюбиво осведомляюсь я.

– Разумеется. – Атиус пожимает плечами. – Не вижу разницы.

Понятно. И в общем-то логично. Я свободна в выборе, но не свободна от контроля. Однако у этого вопроса есть и обратная сторона.

– А я буду знать о ваших планах? Вдруг мне захочется вас увидеть? Встретиться? А вы заняты… – Я бросаю на него кроткий взгляд из-под ресниц.

– Ты права, – одаряет меня улыбкой альбинос. Похоже, мое внимание ему льстит. – Мой секретарь будет отправлять на твой планнер нужную информацию.

– Спасибо. Тогда… до вечера?

Атиус молча кивает. Сиреневые глаза пристально следят за тем, как я поднимаюсь. И лишь у самой двери я слышу:

– До вечера… Дейлина.

Сделанной им паузы я не поняла. Он хотел назвать меня как-то иначе? Может, как я и просила, фавориткой?

– Восемь.

– Сколько?!

– Не веришь?

– С трудом. И кто же эти несчастные?

– Три служанки из штата тети Ари, три девушки из придворных дяди Юта, еще одна гостья из города, ну и бедняжка Тижина за компанию.

– И Тижина? – ахаю, прикрывая рот рукой.

– А она что, не девушка? – фыркает Лурита.

– Но она же… – Вспоминаю, что говорила о своих кавалерах подружка. Увы, безуспешно. Имен та никогда не называла, лишь жаловалась, что никто из них в нее не влюбился. – Ладно. Допустим. Получается, все рооотонки? За два года ни одной иперианки?

– Ни одной.

– Не может быть! – Я в растерянности опускаюсь на край кровати.

– Может, – припечатывает Лурита.

– Да ну… Он же рооотонцев ни во что не ставил. Мне кажется, даже ненавидел. Тихо и незаметно для окружающих, но все же…

– Дейлина! – заливисто хохочет подруга, откидываясь на спинку дивана. Хорошо, что она вертикальная и не дает ей упасть. – Ты как маленькая, честное слово! Потому он их и выбирал, чтобы не испытывать судьбу и ненароком не влюбиться! Ты только подумай, какой бы в противном случае вышел конфуз!.. Стой! Я поняла! Он таким способом пытался от своего негатива к ним избавиться. Бедный! Представляю, как он мучился, когда с ними… – Не договорив, она, сотрясаясь от смеха и вытирая слезы, сползает с дивана на пол.

– Да подожди ты! Прекрати! – пытаюсь унять ее веселость. – Чем же ему иперианки не угодили?

– А вот этого я не знаю, – доказывая, что воспринимает все более чем серьезно, тут же становится собранной подруга. Но все же не сдерживается и снова хихикает: – Но знаю того, кто обязан быть в курсе.

– Кто? – с нехорошим предчувствием подвоха, но все же послушно спрашиваю, на всякий случай нащупывая за спиной подушку.

– Ты! – триумфально заявляет Лурита и, увидев, как я нахмурилась, с трудом сдерживая смех, поясняет: – Кто же, как не племянница, должен лучше всех разбираться в предпочтениях любимого дядюшки?

За свою наглость и получает. С радостным визгом уворачивается от летящего в нее мягкого предмета. Однако и в долгу не остается. Перехватив подушку, возвращает ее мне. С той же скоростью и аналогичной траекторией.

Снаряд в цель не попадает – я, хотя и готова сложиться пополам от смеха, с легкостью отбиваю удар. А вот Лурита второй залп пропускает. Потому что, вместо того чтобы следить за мной, пытается встать. Третий презент настигает ее уже на диване. Однако же девушка ухитряется вскочить на ноги и, перехватив сразу две подушки, с наигранно грозным «ах, ты так?» бросается в бой. Теперь верещать и защищаться приходится мне. В ход идут уже не только подушки, но и одеяла…

Успокаиваемся мы не сразу. Даже когда без сил заваливаемся на кровать, все равно хихикаем, отталкивая друг дружку. А потом долго лежим в обнимку, выравнивая дыхание и рассматривая экзотически переливающийся многоуровневый потолок.

Шигузути, который все это время стоически терпел дискомфорт и, чтобы не свалиться, предпочел залезть под корсаж, тайм-аут тоже использует с пользой. Выбирается наружу, обозревает масштабы бедствия, сердито урчит и принимается наводить порядок. Отталкивает задними лапками край одеяла, которое на мне лежит, роется в оборках, обрамляющих край платья, тяжело вздыхает и наконец забирается обратно под ткань.

Спокойствие длится недолго. Лурита быстро возвращается к теме, с которой, собственно, и начался наш разговор. Вернее, который подружка начала после того, как я выспалась, а она пришла меня развлечь. Сплетнями. И сумасбродными идеями.

– Мне кажется, столь необычный выбор партнерш как-то связан с тем, что ли’Тон сказал Джаграсу на церемонии, – весомо излагает свое мнение.

– Возможно. – Я пожимаю плечами, рискуя получить очередную порцию негодования от моего постояльца. – Только как это узнать? С Атиусом я не настолько близка, чтобы его расспрашивать.

– Это да… – соглашается подружка. Замолкает, что-то обдумывая, и заявляет: – А я, пожалуй, попробую выяснить.

Ясно. Дух авантюризма, свойственный всем иперианам, проявляется во всей красе. Вот только я – рооотонка. И куда более осмотрительна. Поэтому ее энтузиазма не разделяю.

– И как ты собираешься это делать? Ли’Тон в твою сторону даже не посмотрит.

– Пф-ф! Очень мне нужен твой… этот… цессянин! У меня целый Джаграс в наличии. Ходячий кладезь информации! Первоисточник! Ну? – Она приподнимается на локте, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Не будет он с тобой откровенничать, – обрубаю ее идею на корню.

– Ты плохо меня знаешь, Дейлина, – коварно улыбается девушка, игриво сдувая зеленый локон с лица. – И психологию мужчин.

– Лурита, не смей уподобляться любительницам необременительных связей! Даже ради великих целей! – Я тоже меняю положение тела и сажусь, потому что разговор принимает не самое приятное направление. – Да и глупо делать ставку на то, что в постели дядя потеряет осмотрительность и станет разговорчивым.

– Да кто тебе сказал, что я в него влюбляться собираюсь? – изумляется моим выводам подруга. – Я тебе о чем битый час твержу? О том, что Джаграс иперианок на дух не выносит! Ведь два года исключительно рооотонок соблазнял, хотя возможности для иного выбора у него были. Значит, я ничем не рискую. Притворюсь, сделав вид, что заинтересована в его внимании. Он начнет нервничать, думая, что ему придется со мной спать, чтобы убрать возникшее у меня влечение. В итоге я устрою твоему дяде истерику и добьюсь откровенного признания, почему он меня, бедную-несчастную, избегает и мучает! То есть узнаю, чем ему иперианки не угодили. Вот и все, готово дело! Считай, что информация у нас в кармане.

– Гениально… – Скептицизма у меня меньше не становится. – А дальше?

– А дальше я со всем драматизмом заявлю Джаграсу, что не стану требовать доставить мне удовольствие и буду ждать, пока желание с ним переспать исчезнет само по себе. Пусть угрызениями совести помучается. Ведь только и делал на Рооотоне, что приказывал и понукал!

– Так это ты ему мстить собралась? А я думала, мне помогать.

– Я все сразу! – негодующе восклицает иперианка и подпрыгивает на матрасе. – Полагаешь, я только ради себя стараюсь?! Наши мамы во всем друг друга поддерживали! Доверяли! Они настоящими подругами были! А ты… Ты!..

Чуть раскосые зеленые глаза гневно сверкают, наполняясь слезами, грудь, в тесном плену плотно облегающего желтого платья, высоко вздымается, растрепавшиеся волосы нимбом окружают голову, подчеркивая тонкие черты лица… Красавица!

– Я просто за тебя переживаю, – успокаиваю подругу и пусть вынужденно, но признаю за ней право действовать. – Надеюсь, ты права и все получится. Только будь осторожна.

– Само собой. – Лурита, деловито покивав, слезает с кровати, одергивает задравшуюся юбку и принимается за наведение порядка, ухитряясь еще и подшучивать над тем, что мы натворили. Слезы пропали, возмущение исчезло, настроение стало другим. Впрочем, а было ли это искренним? Нет, не так! Все ли в действиях иперианки было настоящим? Или же большая их часть использовалась для пущего эффекта?

Перемещаюсь на диван, чтобы ей не мешать, и заглядываю в планнер. Время ужина не изменилось, и до него осталось совсем немного. На завтрашний день по-прежнему нет никаких планов, кроме утренней тренировки и завтрака. Зато на сегодня появилась еще одна строчка с требованием немедленно явиться для разговора. А еще указание, куда именно топать. И подпись отправителя.

Дядюшка… Любопытно, почему он меня к себе вызвал, а не сам пришел? Может, беседа с принцем уже состоялась и цессянин ему порекомендовал не появляться у моих комнат?

С мстительным удовольствием, вспоминая наставления Атиуса, нажимаю «Отказ от приглашения» и стираю запись. Ну что ж, посмотрим, что бывает, если сталкиваются чужие интересы. Пусть дядя и принц займутся разборками между собой, а я попробую извлечь из этого выгоду. Когда хищники дерутся, добыче легче удрать.

– Ты чего такая довольная? – Лурита заглядывает мне через плечо и, успев увидеть, как исчезает приказ, изумляется: – О как! Рискуешь?

– У меня теперь защитник есть, – хмыкаю. – Ли’Тон считает, что дядя на меня плохо влияет. И освободил от обязанности ему подчиняться.

– А Джаграс об этом знает? – Подруга, увидев, как я пожимаю плечами, потому что уверенности у меня нет, задумывается и прикусывает губу. А потом зеленые глаза загораются идеей, и девушка вскакивает, демонстрируя готовность действовать. – Слушай, а давай я к нему схожу? Сообщу, что тебе запретили с ним общаться. Ты ведь не пойдешь, он, само собой, рассердится, а тут еще и я добавлю! Глядишь, может, разозлившись, и скажет случайно то, о чем лучше было бы промолчать!

Ответа она не ждет. Крутнувшись вокруг собственной оси, подхватывает брошенную на спинку кресла шаль, накидывает ее на плечи и стремительно вылетает в коридор. А я, посмотрев ей вслед, лишь головой качаю. И зачем спрашивала разрешения, если все равно сделала, как сама задумала?

Расслабленное состояние проходит быстро – едва я непроизвольным жестом касаюсь растрепанных волос. Дихол! Лурита сбежала, а мне самой теперь прической заниматься? И одежду в порядок приводить? Разумеется, я в состоянии справиться, но намного проще, когда помощница есть. Надо будет спросить у Атиуса, полагается мне цессянскими традициями вторая наперсница или придется довольствоваться одной.

– Да сколько угодно! – услышав вопрос, принц привычно радует меня перспективами. – Во дворце на Цессе у тебя будет целый штат служанок. Кого из них приблизить к себе и насколько, выберешь и решишь сама. А вот на крейсере, увы, я могу тебе предложить лишь временную прислугу, если в этом есть необходимость. Сближаться с ними не рекомендую.

– Почему? – любопытствую, забыв об осторожности. В самом деле, что не так с теми девушками, которые летят на корабле? С той, что встретила меня в спорткомплексе, например?

– Капитан заключает с ними долгосрочные контракты, которые не подразумевают ни смены места работы, ни досрочного увольнения по собственному желанию. То есть даже если кто-то очень тебе приглянется, покинуть крейсер девушка не сможет.

– Но почему такие жесткие условия? На Рооотоне у работающих женщин есть возможность в любой момент аннулировать договор, – лепечу потерянно, а потом ахаю: – Они здесь пленницы?! – Еще и глаза округляю, и ладошками всплескиваю. А в душе смеюсь над своей игрой. Ох и нахваталась же я замашек у Луриты! Хотя, возможно, это мамина иперианская кровь дает о себе знать.

– Дейлина?! – Атиус захлебывается соком, настолько сильно изумляют его мои предположения. Ставит на стол бокал, аккуратно вытирает испачканные пальцы и губы салфеткой и категорично заявляет: – Никакого насилия! С чего у тебя такие мысли? Опять твой дядя постарался?

Он возмущенно поджимает губы и принимается резать мясо на своей тарелке.

– Так что с девушками? – возвращаю принца к интересующей меня теме и тоже перехожу к основному блюду.

– Все намного прозаичнее, – не прекращая начатого процесса, объясняет Атиус. – У них есть либо муж, либо любовник в составе экипажа крейсера. Они сами не видят смысла в расторжении контракта. Ведь все равно не захотят расставаться, а семья потеряет часть дохода. Еще и в убытке будет, потому что мужчине придется оплачивать содержание своих женщин.

– А если он увольняется, то и его… э-э… спутницы также теряют работу? Автоматически? – Я начинаю вникать в трудовую политику Цесса на отдельно взятом крейсере, хоть и непривычно постоянно держать в голове новые и совершенно дикие для меня семейные нормы. – Удивительно…

– Что именно? – настораживается Атиус. Даже жевать прекращает на всякий случай. Наверное, чтобы снова не подавиться, услышав от меня очередное заявление.

– То, что жена и любовница…

– Фаворитка, Дейлина, фаворитка, а не любовница, – перебивает меня принц и мягко, но настойчиво поправляет: – Это совсем другой статус.

– Ладно, – предпочитаю с ним не спорить и исправляюсь: – Удивительно, что жена и фаворитка так лояльно и терпимо друг к другу относятся. Живут вместе, работают, за домом следят, детей совместно воспитывают, с одним мужчиной… – Вот тут мне приходится снова замяться. Слишком уж откровенным становится разговор.

– Разве это плохо? – никак не хочет меня понять альбинос. – Идеальная семья на Цессе именно такая. И, знаешь, я очень рад, что регент-император высоко оценил преимущества, которые дает подобная практика личных отношений.

– Оценил? – растерянно переспрашиваю, ощущая, как волосы начинают шевелиться от нехорошего предчувствия.

– Да, как раз перед ужином пришло постановление имперского совета. Он заседал вчера вечером. Теперь институт фавориток становится официально разрешенным для всех планет, входящих в состав империи.