Текст книги "Погоня"

– Я пришла с подругой, – вспоминаю о Бренне.

– Зови ее, – пожимает плечами Уэстон.

– Не знаю, захочет ли она пойти. Она ярая фанатка хоккея, но болеет за Брайар и ненавидит тебя.

– Да пусть хоть за дьявола болеет, – хохочет он. – Здесь же не «Банды Нью-Йорка», детка. Нам разрешено общаться с людьми из других университетов. Я сброшу тебе адрес.

Заметив, что Джейк все еще смотрит на меня, я уточняю:

– Точно не против, чтобы мы пришли?

– Это же не мой дом, – пожимает парень плечами.

Не знаю, говорит ли он буквально о месте проведения вечеринки или хочет образно сказать, что не имеет права возражать, но я ответ принимаю.

– Хорошо. Найду подругу, встретимся там.

11
Саммер

– Это кощунство, – шипит Бренна, когда мы подходим к порогу отдельно стоящего дома с белой дощатой обшивкой. Она оборачивается и с тоской смотрит вслед такси, отъезжающему от тротуара.

Я закатываю глаза.

– Да брось. Пойдем внутрь.

– Не поступай так, Саммер. – Подруга не двигается с места.

– Как именно?

– Не тащи меня в логово сатаны.

– О боже. А еще говорят, что это я все утрирую, – тяну ее к двери. – Мы заходим. Смирись.

Несмотря на уверения Уэстона, что вечеринка будет скромной, мы обнаруживаем в доме целую толпу, когда по-хозяйски распахиваем двери. Впрочем, колонки играют так громко, что никто все равно не услышал бы звонка. И несмотря на почти комичное выражение ужаса на лице Бренны, вечеринка мгновенно вызывает у меня широкую улыбку. Неведомым образом музыка, веселье и компания людей всегда поднимают настроение. В какой-то момент я даже подумывала стать организатором мероприятий, но быстро поняла, что предпочитаю посещать вечеринки, а не планировать их. Я получаю удовольствие, продумывая наряд, макияж, аксессуары; люблю эффектно появляться, разглядывать наряды других. Может, мое призвание быть журналистом, который рассказывает про одежду звезд? Всего-то и требуется, что совать под нос микрофон и спрашивать, из какой коллекции их наряды. Черт. Звучит очень заманчиво. Но, пожалуй, уже слишком поздно менять выбранную профессию. Опять придется начинать все сначала. Кроме того, меня никогда особо не тянуло мелькать на телеэкранах.

– Мне все это не нравится. Ты только взгляни на тех бандитов с самодовольными рожами, – рычит Бренна и тычет пальцем в воздух.

В этот самый момент высокий парень с костлявыми руками, торчащими из свитера с логотипом «Бостон Селтикс»[24]24
  Американский профессиональный баскетбольный клуб, располагающийся в Бостоне, штат Массачусетс.


[Закрыть], спиной натыкается прямо на ее указательный палец.

– Эй! Что за… – Он умолкает на полуслове, оборачивается и видит Бренну, затем начинает умолять: – Забудь, что я сказал. Пожалуйста, пожалуйста, продолжай меня тыкать. Тыкай меня до утра.

– Нет. Убирайся, – приказывает она.

– Найди меня после того, как выпьешь пару стаканчиков, – подмигивает он в ответ.

У меня отвисает челюсть.

– Фу. Теперь тебе точно пора убираться.

Пробравшись вместе с Бренной мимо парня, я ищу в толпе знакомых ребят, но никого не вижу. Уэстон должен быть где-то здесь: он прислал сообщение десять минут назад.

– Мне нужен напиток. – Беру Бренну за руку и веду ее в предполагаемом направлении кухни.

– Хочу напиться.

– Перестань драматизировать. Это просто вечеринка. – Щипаю ее за предплечье.

– Это вечеринка команды Гарварда. В честь их победы. – Она качает головой. – Как лучшая подруга ты меня навсегда разочаровала.

– Мы обе знаем, что ты шутишь. Я лучше всех.

На кухне нас встречает дружный взрыв смеха. Кедровый стол уставлен различными спиртными напитками, стопками красных пластиковых стаканчиков и окружен толпой людей по большей части мужского пола. Ни Уэстона, ни Джейка среди них нет, но, судя по крупному телосложению, шумные парни за стойкой, скорее всего, хоккеисты. Каждый из них бросает оценивающий взгляд в нашу сторону, в то время как единственные девушки – две хорошенькие блондинки – прищуриваются. Через несколько секунд они уводят двух парней прочь под предлогом, что хотят потанцевать. Полагаю, это их бойфренды, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: цыпочки восприняли меня и Бренну как угрозу их отношениям. Вынуждена огорчить девчонок. Боятся, что мужчины загуляют? Скорее всего, так и выйдет. Отсутствие доверия не идет на пользу любви.

Темноволосый парень в серой толстовке с капюшоном и логотипом Гарварда разглядывает нас и широко улыбается.

– Леди! – зовет он. – Присоединяйтесь к столу!

В руках у него бутылка шампанского.

– Игристое? Ух ты! Вы, парни из Галвалда, такие затейники, – специально картавит Бренна, но не думаю, что кто-то из них уловил ее сарказм.

– Скажешь, когда. – Серая Толстовка хватает два настоящих бокала для шампанского из ближайшего кухонного шкафчика и демонстрирует нам.

– Обожаю шампанское, – в свое оправдание говорит Бренна и неохотно подбирается к парню, чтобы взять бокал.

Я прячу улыбку. Угу. Конечно, она купилась на игристое, а не на симпатичного парня. По крайней мере, на мой взгляд, он симпатичный. У него копна каштановых волос и очень милая улыбка. А еще, подозреваю, крепкое, мускулистое, соблазнительное тело, скрытое толстовкой и свободными штанами с большими карманами.

Боже, обожаю спортсменов.

– Кто из них ты? – спрашивает его Бренна.

– Ты о чем?

– Под каким именем играешь?

– А, понял, – ухмыляется он. – Номер 61. Маккарти.

– Это ты сравнял счет в третьем периоде, – прищуривается она.

– Да, это я, – сияет от счастья Маккарти.

– Отличный бросок кистью.

Мои брови взлетают вверх. Ничего себе. Неужели Бренна его хвалит? Похоже, не только мне понравилась его улыбка…

– Почему же тогда бросок с дальней дистанции такой слабый?

Или не хвалит.

– Ой. – Он притворно надувает губы.

Мне следовало бы догадаться, что она не станет искренне хвалить игрока команды Гарварда. И все же я вижу, что ее предубеждение против вечеринки начинает развеиваться. Бренна едва уловимо начинает двигаться в ритме танцевальной музыки, долетающей из гостиной, и, потягивая шампанское, она выглядит более расслабленной.

Уже собираюсь взять бокал из рук Маккарти, но в сумочке начинает вибрировать телефон. Жужжание не прекращается. Я выуживаю его, понимая, что мне кто-то звонит. На экране высвечивается имя Хантера.

– Посторожи мое шампанское. Нужно ответить на звонок. – Направляясь к выходу, я пристально смотрю на каждого парня, показываю двумя пальцами на свои глаза и предупреждаю: – Не делайте глупостей.

– Она в хороших руках, – клянется Маккарти. – Я истинный джентльмен.

– И девственник, – добавляет один из его товарищей по команде.

– Так и есть, – торжественно кивает Маккарти.

– Что, правда? – прищуривается Бренна.

– Черт, нет. – Он снова улыбается и… О боже, у него ямочки на щеках. Этот парень невероятно очарователен.

Пробравшись через всю кухню в самый тихий уголок, я отвечаю на звонок:

– Привет, что случилось?

– Ты где, Блондиночка? – допытывается Хантер. – Я думал, ты уже дома.

– После игры встретилась со старым другом, и он пригласил нас на вечеринку.

В гостиной заиграла музыка в стиле драм-н-бейс, кто-то увеличил громкость настолько, что стены заходили ходуном, словно бьющееся сердце. Ответ Хантера тонет в этих звуках.

– Прости, что? Я тебя не слышу.

– Где ты именно? – Из трубки доносится неприкрытая подозрительность.

– В Кембридже. Говорю же, встретила старого школьного друга. Слушай, ты, наверное, тоже его знаешь. Брукс Уэстон.

Повисла неодобрительная тишина.

– Хантер?

– Ты что, издеваешься надо мной? Веселишься с командой Гарварда?

– Да, и прежде чем ты начнешь отчитывать меня за то, что якшаюсь с врагом, хочу предупредить, что уже выслушала это от Бренны.

– Это недопустимо, – рычит он. – Ты не можешь тусоваться с уродами, которым мы сегодня проиграли.

– Почему?

– По кочану!

– Знаешь, что примечательно в спорте, милый? – с трудом удерживаюсь я от смеха. – Иногда ты выигрываешь, а иногда – проигрываешь. Очень мелочно, если не сказать глупо, ненавидеть каждого игрока в каждой команде, которой ты когда-либо проиграл.

– Мы ненавидим Гарвард, – упрямо твердит он.

– Они вам даже не принципиальные соперники, в отличие от «Иствуд Колледж»!

– Мы в Америке, Саммер. Университетские хоккейные команды могут иметь более одного соперника.

– Я пойду, Хантер? – уже открыто смеюсь я. – Из-за тебя Бренна осталась без моей компании.

Впрочем, быстро взглянув в сторону подруги, я убеждаюсь, что та совсем не скучает и хихикает над рассказом Маккарти.

Логово сатаны, как же. Она прекрасно проводит время.

– Ладно, можешь идти. – Хантер такой милый, когда сердится. – Но, к твоему сведению, я хочу, чтобы ты была рядом.

Странное тепло разливается внутри меня. Флирт с Хантером вызывает противоречивые чувства. Мне понравилось целоваться с ним, но теперь мы живем под одной крышей. А еще есть Фитц, к которому все еще тянет, несмотря на огромное желание врезать ему по яйцам. Как было сказано раньше, противоречивые чувства.

– Можешь прийти сюда, если хочешь, – предлагаю я.

– В котел к Люциферу? – ударяет мне в ухо громкий хохот. – Ни за что.

Ох! Неужели все хоккейные фанаты Брайара сравнивают Гарвард с адом Данте, или это лишь мне такие чудаки попадаются? Гарвард – очень достойный университет с соответствующей хоккейной командой, у которой получилось сегодня обыграть Брайар. Успокойтесь, люди.

– В любом случае, у нас тут своя тусовка, – добавляет он, – и это еще одна причина, по которой я тебе позвонил. Хотел предупредить.

– Ладно, хорошо. Я…

– Наконец-то! – раздается знакомый голос из дальней двери. – Где ты пропадала?!

Улыбаюсь вошедшему в кухню Уэстону, показываю на телефон и жестом даю понять, что освобожусь через минуту. Он пожимает плечами и поворачивается к товарищам по команде:

– Пивка мне.

– Я должна идти, – говорю я Хантеру, – увидимся дома.

* * *

Наверстывать упущенное с Уэстоном – это круто. Мы укрылись в одной из общих комнат, которая, должно быть, когда-то считалась столовой, но теперь превратилась в еще одну гостиную с двумя мягкими диванами, парой кресел и массивным стеклянным кофейным столиком. Уэстон присел на конце дивана, я возле него на подлокотнике. Музыка здесь звучит не так громко, нам не приходится кричать, обсуждая одноклассников, с которыми мы потеряли связь.

На другом конце комнаты Бренна уютно устроилась на коленях у Маккарти. Заметно, что она ему очень нравится. Они смотрят что-то в телефоне Бренны, при этом его рука обнимает девушку, а другая лежит у нее на бедре. Краем глаза я видела, как они целовались несколько раз, и с трудом заставляла себя при этом не улыбаться.

Ни за что не упущу случая припомнить ей это позднее.

– Твоя подруга – горячая штучка, – говорит мне Уэстон.

– Правда? С ней весело. – Трудно поверить, что мы с Бренной познакомились только вчера. У меня ощущение, будто я знаю ее вечность.

– Кстати, о веселье… – Подмигнув, он наклоняется к столику и ровняет полоску белого порошка, который я старалась не замечать все это время.

Я видела подобное чаще, чем хотелось. Это излюбленное угощение на тусовках старшеклассников, у которых полно свободного времени и денег.

– Точно не хочешь?

– Не мое это, – напоминаю ему и делаю глоток пива. – Ты не боишься когда-нибудь попасться на проверке на наркотики? Мой брат облажался в прошлом сезоне из-за случайных анализов.

– Дурь выходит из организма через сорок восемь часов, детка, – закатывает глаза Уэстон. – Надо быть полным идиотом, чтобы попасться.

Без всякого сексуального подтекста он кладет руку мне на колено.

– Так как тебе Брайар? Лучше, чем Браун?

– Занятия пока не начались, так что трудно сказать. Хотя кампус великолепен.

– Живешь в общаге?

– Нет, соседствую с друзьями Дина. Вообще-то, один из них – Хантер Дэвенпорт, твой бывший товарищ по команде Розлона.

– Гонишь! Ты сожительствуешь с Дэвенпортом?

– Платонически.

– Такого не бывает.

Собираюсь уже начать спор, но чувствую, как в атмосфере комнаты что-то меняется. Появился Джейк Коннелли, его вид внушает уважение. Джейк входит с бутылкой «Сэма Адамса» в руках и останавливается перед креслом, стоящим напротив нашего дивана. Парень, до сих пор занимавший это место, мгновенно вскакивает. Коннелли спокойно усаживается вместо него. Потягивая пиво, он стреляет темно-зелеными глазами в сторону Бренны.

Бренна ненадолго отвлекается от Маккарти, окидывает взглядом темные джинсы Джейка, черную рубашку спортивного бренда Under Armour и кепку с логотипом Red Socks.

– Коннелли, – сухо произносит она, – хорошая игра.

Он задумчиво смотрит на нее. Бренна говорила без сарказма, но от него не укрылось, с каким трудом ей далась эта похвала.

– Спасибо, – лаконично отвечает он и делает глоток пива.

Пытаясь привлечь внимание Бренны, Маккарти шепчет ей что-то на ухо, но девушка не сводит глаз с Джейка. А он – с нее.

– Откуда я тебя знаю? – размышляет он вслух.

– Хм-м-м. Ну, может, до тебя долетали какие-то оскорбления с трибун во время игры? Так вот, обычно это я сижу там и крою тебя матом, – услужливо подсказывает она.

– Понял, – весело отвечает парень. – Ты из фанаток, мечтающих переспать с игроками из Брайара.

– Ха! Это они со мной мечтают переспать.

– Ты постоянно трешься возле команды. Я тебя видел.

– Приходится. – Бренна с вызовом вскидывает подбородок. – Мой отец – тренер.

Джейк сохраняет совершенно невозмутимое выражение лица.

А что же Маккарти? Смертельно шокирован. Он резко выпрямляется, от чего Бренна чуть ли не падает ничком на ковровое покрытие пола. Но парень действительно оказался джентльменом: Маккарти, предотвратив падение, подхватывает девушку и усаживает в кресло, прежде чем вскочить на ноги.

– Почему ничего не сказал? – накидывается он на Уэстона с видом человека, которого предали. – Почему не предупредил меня?

– Да какая разница, брат. Главное, что человек хороший.

– Я рассказал ей о своем разбитом колене! Тренер не собирался упоминать о нем в отчете о травмах на следующей неделе. Что, если она донесет отцу?

– И что? – равнодушно спрашивает Уэстон.

– И то, что потом не успею я опомниться, как один из его громил даст мне по больному колену: «Упс! Я нечаянно!» – и все, на этом сезон для меня окончен.

– Мой отец ведет честную политику, – возражает Бренна, закатывая глаза. – И в команде нет Тони Хардинг[25]25
  Скандально известная американская фигуристка, выступавшая в одиночном катании, прославилась после нападения на соперницу перед важным чемпионатом с целью сломать той ногу и помешать принять участие в соревновании.


[Закрыть].

Уэстон фыркает. Коннелли ухмыляется, черт бы его побрал, это лишь добавляет ему привлекательности.

– И знаешь, что еще? – продолжает она. – Здесь не ЦРУ, и у меня есть дела поважнее, чем шпионить для отца за кучкой университетских хоккеистов.

– Да? – Маккарти начинает успокаиваться.

– Да. – Она поднимается на ноги. – Я пришла сюда, чтобы расслабиться с подругой, немного выпить и, возможно, поразвлечься с симпатичным парнем.

– Мы все еще можем поразвлечься, – с надеждой отвечает он.

– Прости, старина. Корабль уплыл, когда ты начал шарахаться от меня как от чумной, – смеется Бренна.

Пара его товарищей по команде покатывается со смеху, в то время как Маккарти не до веселья.

– Не слушай ее, брат, – к моему удивлению, вмешивается Коннелли. – Она с тобой спать и не собиралась.

– Не собиралась, говоришь? – Бренна вскидывает брови. – Ты не настолько хорошо меня знаешь, чтобы делать такие выводы.

– Ты никогда не станешь спать с игроком команды Гарварда. – Он смотрит на нее в упор, облизывая языком уголок губы. Это выглядит крайне сексуально.

Несколько мгновений Бренна отвечает ему таким же взглядом, затем сдается:

– Ты прав. Ни за что на свете. – Она поворачивается ко мне: – Пора идти, сумасшедшая. Вызову такси.

Пожалуй, это хорошая идея. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать Уэстона в щеку.

– Было приятно наверстать упущенное, – говорю ему, – и спасибо за приглашение.

– Всегда пожалуйста. Надеюсь, мы еще потусим вместе, раз ты теперь в Бостоне.

– По-любому. – Я встаю и бросаю взгляд на Джейка. – Доброй ночи.

Он лишь кивает.

– Через четыре минуты подъедет, – сообщает Бренна с телефоном в руке.

Маккарти все еще стоит рядом с ней, даже не пытаясь скрыть огорчение.

– Ты могла бы остаться… – начинает он и умолкает в ожидании ответа.

В глубине души я считаю, что она была готова с ним переспать, наплевав на его принадлежность к Гарварду. К сожалению, Маккарти действительно все испортил бурной реакцией на ее родство с тренером команды соперников. Сжалившись над парнем, Бренна обнимает его за шею и проводит губами по покрытой щетиной щеке.

– Может быть, в другой жизни, Маккарти.

– Ловлю на слове, – с печальной улыбкой он напоследок добродушно шлепает ее по заду.

Направляясь к двери, Бренна бросает выразительный взгляд в сторону Джейка Коннелли. Он провожает ее взглядом зеленых глаз полных веселого блеска.

Тремя минутами позже мы с ней оказываемся на заднем сиденье такси.

– Было не так уж ужасно, – неохотно признается Бренна.

– Вот видишь! Я же говорила, будет весело, – поддразниваю я.

Нахмурившись, она предупреждающим жестом поднимает палец в воздух.

– Несмотря на сказанное, я обязательно передам папе информацию о колене Маккарти.

– Меньшего и не ожидала, – ухмыляюсь я.

* * *

Узнав, что у нас дома вечеринка, Бренна решила переночевать у меня. Она призналась, что «сова», с трудом засыпает раньше трех или четырех часов утра. Я же люблю продолжать веселиться после основной вечеринки так же сильно, как свои сапоги от Prada, так что с радостью взяла ее с собой.

Увы, к нашему появлению все уже разошлись, но соседи еще бодрствовали. Холлис и Фитц сидят на диване и режутся в игру-стрелялку. Хантер в спортивных штанах и поношенной футболке с обрезанными рукавами развалился в кресле. Единственными признаками тусовки являются дюжины пустых пивных банок и слабый запах, который, кажется, тянется от Майка.

– Убирайся на хрен, – рычит Холлис на Фитци, – прекрати загонять меня в угол.

– Прекрати прятаться на одном и том же складе, если не хочешь, чтобы я тебя нашел.

С порога вижу, как солдат Майкла смотрит в дуло пугающего на вид пистолета. Со стороны экрана Фитца ясно, что Холлис в ловушке.

– Желаешь что-то сказать перед смертью? – спрашивает Фитци.

– Я так и не научился ездить на велике.

Фитц взрывается смехом. Глубоким, сексуальным смехом, звук которого льется из его мускулистой груди и прекращается, когда он замечает меня.

– Черт тебя задери, это было забавно, – входя в гостиную, говорит Бренна Холлису. – У тебя реально получилось меня рассмешить. Причем, словами, а не собственным видом.

– А, привет, – хмуро отвечает он. – Ну, как там в Риме?

– Где? – опешила она.

– В Риме, – его мрачный взгляд перемещается на меня: – Верно, Брут?

– Что он несет? – против воли обращаюсь я за помощью к Фитцу.

– Et tu, Brute[26]26
  «И ты, Брут?» (лат.) – по легенде, последние слова Юлия Цезаря, обращённые к его убийце – Марку Юнию Бруту.


[Закрыть], – шепчет он, исказив голос.

– Дэвенпорт рассказал нам, где ты была, – обвиняющим тоном говорит Холлис, – не пытайся это скрывать.

– Я и не собиралась, – бодро отвечаю. – Бри, хочешь выпить?

– Само собой.

Сидящий в кресле Хантер прищуривает один глаз.

– Остался только «Файербол», – бормочет он, небрежно указывая на край стола.

С опаской смотрю на бутылку виски.

– Трубы горят? – спрашиваю у Бренны.

– Всегда.

Ухмыльнувшись, ныряю на кухню в поисках рюмок. Когда возвращаюсь, Бренна уже примостилась по другую сторону от Фитци и пытается убедить его и Холлиса, что ее заставили пойти на вечеринку в Кембридже.

– Это было ужасно, – сокрушается она.

– Брехня! Она так еще никогда в жизни не веселилась. – Я ставлю бокалы на стол и обвожу взглядом соседей по комнате. – Вы ведь не возражаете, если Бренна останется на ночь?

Нужно ли мне вообще спрашивать разрешение?

– Конечно, пусть остается, – отмахивается Холлис и говорит Бренне: – Моя кровать – твоя кровать.

Фитц фыркает.

– Милый, я бы к твоей кровати и на пушечный выстрел не подошла.

– Кстати, о пушках… – многозначительно двигает бровями Холлис.

– Держи свою в штанах, Майкл.

– Эй, сжалься над ним хоть немного. Сегодня он нуждается в ласке, – говорит Фитц, обнимая плечи Бренны татуированной рукой.

И нет, при виде этого я не ревную. С чего бы?

Отвожу взгляд и сосредотачиваюсь, чтобы не пролить виски.

– Почему нужно его пожалеть?

– Потому что ради женщины он побрил все тело, а его продинамили. – Фитц явно с трудом сдерживает смех. Сидящий в кресле Хантер сонно хихикает. Похоже, не только Холлис под кайфом. С тех пор, как мы пришли, Хантер почти не шевелился.

– О боже, – Бренна тянется через крупного Фитца, чтобы похлопать Холлиса по руке. – Сочувствую, милый.

Закончив разливать виски, я изучаю несчастного взглядом. Он одет в джинсы и кофту с длинными рукавами. Все прикрыто.

– По шкале от одного до десяти насколько твое тело выбрито?

– Подойди и узнаешь… – Он ехидно улыбается.

На этот раз уже Фитц тянется и отвешивает Холлису подзатыльник:

– Хватит, чувак. Даже меня уже тошнит.

Мы с Бренной чокаемся, подносим бокалы к губам и выпиваем. Жидкость со вкусом корицы прожигает желудок.

– Господи! – вырывается из меня стон. Рот и горло горят. – Я и забыла, какая крепкая эта гадость.

– Еще по одной, – командует Бренна, – я почти ничего не ощутила.

С коротким смешком наливаю еще две порции. Пока мы пьем, чувствую, как Фитц украдкой сверлит меня взглядом. Держу пари, хочет прочесть лекцию о пьянстве или предостеречь, что мне пора притормозить. Но он хранит молчание.

– Ла-а-адно. Теперь я ощутила. – Щеки у Бренны пылают. Без лишних слов она стягивает с себя узкий черный свитер и остается в обтягивающих джинсах и кружевном, почти ничего не скрывающем лифчике.

– Хочешь подняться наверх? – вспыхивают голубые глаза Холлиса. – По шкале Саммер у меня десять. Полностью выбрит…

С моих губ срывается смех. Ну да. Так она и купилась.

– Категорически нет, – отвечает Бренна и тянется за брошенным Фитцем джойстиком от игровой приставки. – Во что играем?

– В «Инстинкт убийцы».

– Класс. Я в нее играла. Дай покончу с Холлисом. Хочу его размазать по стенке пару раз.

– Я услышал только «хочу его», – сияет Холлис. – И мой ответ – да. Бери меня, детка.

К несчастью для него, она всаживает его виртуальному герою с полдюжины пуль в голову. Я не особенно люблю смотреть, как другие играют в видеоигры, поэтому внимательно изучаю в открытом ноутбуке Холлиса подборку его музыкального каталога, составляю плей-лист и на протяжении целого часа в одиночку наслаждаюсь музыкой, пока Бренна сражается по очереди с Холлисом и Фитцем.

За это время мы выпили еще пару раз. А потом – еще два, потому что Холлис убедил нас допить остаток на донышке.

– Это Брайар! – кричит он, изображая сцену из «Трехсот спартанцев». – Мы закончим то, что начали!

Я уже достаточно напилась, чтобы проникнуться призывом. Втроем допиваем виски, пока Хантер тихонько похрапывает в кресле, а Фитц, кажется, смотрит на меня с неодобрением. Не могу определить точно, потому что все слегка плывет перед глазами.

И комната слегка кружится.

А может, это я кружусь.

– Думаю, пора спать, – раздается низкий голос Фитца возле уха. Он стоит у меня за спиной, а я танцую под композицию Whitesnake из рок-подборки Холлиса.

Я собирала волосы в хвост, поэтому пряди хлестнули его по лицу, когда резко поворачиваюсь. Он даже не вздрагивает. Только кладет руку на мое плечо, помогая удержать равновесие.

– Я не устала, – гордо сообщаю ему, движением плеч сбрасывая его ладонь.

И пошатываюсь, а он снова поддерживает меня.

Но на этот раз все заходит дальше. Не успев и глазом моргнуть, взмываю в воздух. Фитц перекидывает меня через плечо, и я внезапно утыкаюсь носом в спину, обтянутую черной футболкой, а мои ноги болтаются на широкой мужской груди.

– Поставь меня! – пинаю я его. – Боже, Фитц!

– Нет.

– Поставь обратно! – Пинаю его еще раз. Сильнее. – Бренна, на помощь!

– Детка, ты весь последний час в одиночку оттягиваешься под металл, – слышу я голос подруги, но увидеть не могу, потому что Фитц все еще притворяется пещерным человеком, добывшим себе женщину. – По-моему, он прав. Я тоже пойду наверх, как доиграю.

Успеваю заметить ее веселое лицо, прежде чем Фитц утаскивает меня к лестнице.

– Серьезно, – рычу я. – Поставь меня обратно.

– Нет, – он держит меня железной хваткой.

– Я не шучу! Я не игрушка, а человек, у которого есть права!

В ответ доносится лишь приглушенный смех.

Не могу поверить, что он несет меня наверх. Словно я шестилетняя девочка, которой давно пора спать в двухъярусной кроватке от Hello Kitty. Стиснув зубы, бью его кулаком по лопатке. Никакого эффекта. Мы преодолели уже половину лестницы. Применяю другой подход: пытаюсь ущипнуть за дельтовидную мышцу. Когда и это не помогает, принимаюсь за широкие мышцы спины.

– Прекрати. – Он резко выгибается, словно его подстрелили, и раздраженно чертыхается.

– Только если поставишь на место. – Я продолжаю боевые действия.

Он двигает плечами и спиной в попытке освободиться от моих пальцев.

– Твою мать, Саммер! Щипаться нельзя! – кричит он.

– А тебе, значит, можно хватать меня без разрешения? – кричу я в ответ.

Мы оба задыхаемся. Чувствую, как на затылке и между грудей выступают капельки пота. Из его хватки трудно вырваться. Фитц наконец поднялся наверх и мчится в мою спальню, продолжая сыпать проклятьями, потому что я не прекращаю атаковать мускулистую спину.

– С каких пор ты возомнил себя полицией нравов? – требую я ответа, когда он ставит меня на землю более грубо, чем необходимо. Мои ноги с глухим стуком опускаются на пол. – И кто дал право тащить меня наверх?

– Еще немного, и ты бы упала и разбила голову о мебель, – сверкает он на меня карими глазами. – Возможно, даже потеряла бы сознание.

– О боже, почему все вокруг так любят утрировать! Я просто танцевала!

– Это Я утрирую?! – орет он, ненадолго вводя меня в легкий шок, потому что раньше никогда не повышал голос. – Вчера ты взбесилась на ровном месте, обвиняя в намеках на твою безграмотность.

– Потому что ты вел себя как высокомерный засранец!

– А ты – как капризный ребенок!

– А сейчас ты словно мой папочка!

– А ты по-прежнему капризный ребенок!

Мы замолкаем и пялимся друг на друга. Фитц заметно стискивает зубы. Жилы на его шее натянулись до предела, будто гитарные струны. Похоже, он вот-вот сорвется. Но через несколько мгновений он тяжело выдыхает и потирает темную бороду.

– Прости за вчерашнее, ладно? – бормочет он. – Я не собирался намекать…

– Все в порядке, – сухо перебиваю.

– Саммер.

– Что?

– Серьезно. Я не считаю тебя глупой.

Не могу сказать того же о себе.

Заталкиваю эту самоуничижительную мысль поглубже в недра опьяненного разума. Даже пьяная в хлам, я не хочу доставить ему удовольствие увидеть мою беззащитность.

Стискиваю кулаки и прижимаю их к бокам. Фитц продолжает смотреть, но не сердито или раздраженно, а задумчиво. Даже сейчас, когда я более чем зла на него, вид парня действует на меня: сердце колотится, колени подгибаются, волна дрожи прокатывается по позвоночнику до низа живота. Когда Фитц запускает пальцы в свои взъерошенные волосы, дрожь превращается в тугой узел желания.

Он так меня заводит. Хочу, чтобы эти пальцы прикоснулись ко мне.

– Ты мне нравишься, – вырывается у меня.

Он застывает.

– Что?

– Ничего. Забудь. Я напилась, – иду на попятный, словно это вопрос жизни и смерти. Фитцу нельзя узнать, что я к нему неравнодушна, он обидел меня. Это равносильно признанию в том, что я слышала нелицеприятное мнение парня о себе.

– Саммер… – На переносице у него появляется морщинка.

– Сказала: забудь. Ты прав, пора спать. Большое спасибо, что проводил наверх. – Мой голос сочится сарказмом, как патокой. – А теперь не будешь ли ты так добр выйти из комнаты?

Фитц колеблется секунду, затем плечи напрягаются, он быстро кивает.

– Спокойной ночи.

Как только парень уходит, я издаю сдавленный стон.

Черт бы побрал меня и мой глупый рот. Точно пора начать следить за языком.

* * *

Следующим утром подскакиваю в постели от грохота, за которым следует еще более громкое ругательство. Я сплю чутко, малейший шум может заставить в панике очнуться от глубокого сна. С круглыми глазами я сажусь и проверяю время на телефоне. Полвосьмого. Воскресенье. Кто из соседей устроил такой переполох? Нужно это выяснить, чтобы потом убить его.

Лучше бы им не будить Бренну. Кажется, она спала рядом, но, оглянувшись, понимаю, что лежу в постели одна. Могу поклясться, что прошлой ночью она обещала скоро подняться ко мне.

– Проклятье, – бормочет кто-то за дверью.

Бренна.

Я откидываю одеяло, вскакиваю с кровати и распахиваю дверь одновременно с тем, как открываются две другие. На порогах своих комнат появляются Фитц и Хантер, оба одеты в спортивные трусы-боксеры и с вороньими гнездами из волос на голове.

Втроем мы разеваем рты, обнаружив, из чьей комнаты вышла девушка.

Она замирает как лесной зверь, рядом с которым хрустнула ветка. На ней надето только черное нижнее белье, джинсы перекинуты через локоть, а прическа напоминает начес рок-звезды 80-х.

– Ни слова. – Подруга встречается со мной взглядом и предостерегающе качает головой.

Не думаю, что способна сказать хоть что-то: язык отсох, дар речи утрачен.

Бренна постыдно крадется поутру из комнаты Майка Холлиса?

Уму непостижимо.

Хантер открывает рот, но она затыкает его утробным рычанием:

– Ни. Единого. Слова.

Фитци покорно качает головой, разворачивается и исчезает у себя.

– Созвонимся, – бормочет Бренна, проходя мимо меня к лестнице.

Безмолвно киваю.

Несколькими минутами позже звук мотора подсказывает, что она заказала такси и уехала.

– Ух ты, – произношу я вслух.

К удивлению, Хантер идет за мной в спальню и запрыгивает на кровать. Мышцы его пресса перекатываются под кожей и сокращаются, пока он сам устраивается поудобнее.

– Невероятно, – сообщает он сонным голосом.

– И почему ты лежишь в моей постели? – буравлю его взглядом.

– Да просто так. – Он поворачивается на бок, свешивая с края длинную мускулистую ногу, обнимает подушку и с довольным видом вздыхает: – Споки-ноки.

Глазам своим не верю. Через несколько секунд Хантер уже спит, а у меня нет сил выгнать его. Еще слишком рано, я проспала каких-то четыре часа.

Поэтому я делаю то, что сделала бы любая усталая двадцатиоднолетняя девушка: забираюсь в постель к полуобнаженному мужчине.

Хантер издает тихий звук, а затем обнимает меня и притягивает ближе. Сначала сопротивляюсь, напрягаю мышцы, но затем расслабляюсь, прогоняя из тела напряжение. Я так давно не засыпала в чужих объятиях, и это…

Черт возьми, это мило.