Текст книги "Риск"

Эль Кеннеди
Риск

Copyright © 2019. THE RISK by Elle Kennedy

© Е. Прокопьева, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2020

1
Бренна

Он опаздывает на наше свидание.

Но я же не последняя стерва. У парней, с которыми я встречаюсь, всегда есть пять минут в запасе. Пять минут опоздания можно простить. И даже семь – я готова войти в положение, особенно если меня заранее предупредили, что задержатся.

Дорожное движение то еще гадство: в любой момент можно попасть в дурацкую пробку.

Через десять минут мое терпение начинает лопаться. Десять минут, а этот придурок до сих пор не позвонил? Спасибо, следующий! Я ухожу.

Но уже прошло целых пятнадцать минут! Так какого черта я до сих пор делаю в этом ресторане?

Ну, точнее, в кафе.

Я сижу в закусочной «У Деллы», оформленной в стиле пятидесятых годов. Это в Гастингсе, небольшом городке, в котором я буду жить следующие два года, но, слава богу, не у отца. Да, он тоже живет здесь, но еще до перевода в университет Брайар я четко и ясно дала ему понять, что буду снимать жилье. Я уже давно покинула отчий дом и не собираюсь возвращаться, чтобы снова терпеть его чрезмерную опеку и ужасную стряпню.

– Еще кофе?

Официантка, кудрявая женщина в бело-голубой синтетической униформе, сочувственно смотрит на меня. Ей около тридцати. На бейдже написано «Стейси», и я уверена, она уже догадалась, что меня кинули.

– Нет, спасибо. Только счет, пожалуйста.

Когда официантка отходит, я беру телефон и быстро отправляю короткое сообщение своей подруге Саммер. Вообще-то, это ее вина. Так пусть весь мой гнев обрушится на нее.

Я: «Он не пришел».

Саммер отвечает сразу же, как будто все это время сидела с телефоном и ждала от меня отчета. Хотя «как будто» можно вычеркнуть. Уверена, что так все и было. Моя новая подруга всюду сует свой нос, и ей совсем не стыдно.

САММЕР: «О БОЖЕ, НЕТ!!!»

Я: «Да».

САММЕР: «Вот. Козел. Мне очень-очень-очень жаль, что так вышло, Би».

Я: «Пф! Я ожидала чего-то подобного. Он же футболист. А они все известные мудаки».

САММЕР: «Я думала, Джулс не такой».

Я: «Неправильно ты думала».

Появившиеся на экране три точки обозначают, что она пишет ответ, но я и так его знаю. Еще одно длинное извинение, которое мне совершенно не хочется сейчас читать. Мне вообще не хочется ничего, кроме как заплатить за кофе, вернуться в свою крошечную квартирку и снять лифчик.

Дурацкий футболист. Я даже накрасилась ради этого придурка. Да, мы просто собирались вечером попить кофе, и тем не менее я сделала над собой усилие.

Склонив голову, роюсь в бумажнике в поисках мелких купюр. На стол падает тень. Должно быть, Стейси принесла счет.

Не угадала.

– Дженсен, – протяжно произносит нахальный мужской голос. – Что, свидание не задалось?

Уф! Из всех, кто мог появиться здесь прямо сейчас, его я предпочла бы встретить в последнюю очередь.

Джейк Коннелли проскальзывает на сидение напротив меня, и я приветствую его скорее подозрительным оскалом, нежели улыбкой.

– Что ты тут делаешь?

Коннелли – капитан хоккейной команды Гарварда, он же ВРАГ. Гарвард и Брайар давно уже соперничают друг с другом, и так уж вышло, что команду Брайара тренерует мой отец. Уже лет десять как, и за это время выиграл три чемпионата. «Эпоха Дженсена» – так была озаглавлена статья, которую я прочитала на днях в одной из газет Новой Англии. Целая страница хвалебных речей о том, как великолепно играет Брайар в нынешнем сезоне. Но, к сожалению, Гарвард ничуть ему не уступает, и все благодаря суперзвезде, сидящей сейчас напротив меня.

– Да так, был неподалеку. – В его глазах цвета зеленой листвы поблескивают задорные огоньки.

Когда мы виделись в последний раз, он и его дружки из хоккейной команды прятались на трибунах ледовой арены Брайара, шпионя за нашими игроками. А все потому, что незадолго до этого мы надрали им задницу. Что было чертовски здорово и с лихвой компенсировало горечь от поражения, когда они выиграли у нас в начале сезона.

– Хм-м, ну, конечно же, ты просто случайно оказался в Гастингсе. Но разве ты живешь не в Кембридже?

– И что с того?

– Это в часе езды отсюда. – Я ухмыляюсь ему. – Не знала, что у меня появился преследователь.

– Ты меня раскусила. Я искал тебя.

– Я польщена, Джейки. Давненько уже никто не был настолько влюблен в меня, чтобы приехать в другой город и выследить меня.

Его губы медленно растягиваются в ухмылке.

– Слушай, ты правда очень красивая…

– О, так ты считаешь меня красоткой?

– …но я не стал бы столько тратить на бензин, чтобы мои яйца пропустили через мясорубку. Прости, если разочаровал. – Он проводит рукой по своим темным волосам. Они стали короче, а на его щеках темнеет короткая щетина, которая ужасно ему идет.

– Ты так говоришь, как будто мне когда-то было дело до твоих яиц, – приторно-сладким голосом отвечаю я.

– Моих метафорических яиц. Сомневаюсь, что ты смогла бы управиться с настоящими, – растягивая слова, говорит он. – Красотка.

Я закатываю глаза, да так сильно, что, кажется, потягиваю мышцу.

– А теперь серьезно, Коннелли. Что ты здесь делаешь?

– Я приезжал повидаться с другом, и мне показалось, что это отличное место, чтобы выпить кофе перед возвращением в город.

– У тебя есть друг? Уф, какое облегчение! А то я видела тебя лишь в компании твоих товарищей по команде, и похоже, им приходится притворяться, что ты им нравишься, потому что ты их капитан.

– Я нравлюсь им, потому что я чертовски классный. – Джейк снова самодовольно ухмыляется.

От такой улыбки плавятся трусики. Именно так один раз описала его улыбку Саммер. Клянусь, у этой девицы какая-то нездоровая одержимость Коннелли. Например, среди фраз, которыми она пользовалась, когда говорила о нем, были: перегрузка от сексуальности, взрыв яичников, сексапильный, трахабельный.

Мы с Саммер дружим всего пару месяцев. Из незнакомок в лучшие подруги мы превратились буквально за тридцать секунд. Она перевелась к нам из другого университета, потому что случайно сожгла половину своего общежития – ну и как после этого не влюбиться в такую сумасшедшую? Саммер учится на факультете моды и дизайна. С ней всегда чертовски весело, и еще она твердо убеждена в том, что я неравнодушна к Джейку Коннелли.

Но моя подруга ошибается. Он и правда офигенно красивый парень и феноменальный хоккеист, но он не прочь «поиграть» и за пределами хоккейной коробки. Это, конечно, ни в коем случае не странно. Многие спортсмены предпочитают иметь в своем ближайшем окружении девушек, которые всегда согласны на: во-первых, просто секс, во-вторых, то, что они не являются единственными, и в-третьих, то, что они всегда будут на втором месте, каким бы видом спорта не занимался парень.

Но я не из таких девушек. Пусть я сама не против секса без обязательств, но пункты два и три для меня совершенно неприемлемы.

И стоит ли говорить, что отец шкуру с меня спустит, если я начну встречаться с ВРАГОМ. Папа и тренер Джейка, Дэрил Педерсен, на ножах уже много лет. Если послушать моего отца, то Педерсен в свободное от работы время приносит младенцев в жертву Сатане и проводит кровавые ритуалы.

– У меня много друзей, – добавляет Коннелли и пожимает плечами. – Включая одного близкого друга, который учится в Брайаре.

– Как по мне, когда кто-то хвастается, что у него много друзей, это означает, что у него их нет. Хотя тебя слишком стараются убедить в обратном, понимаешь? – Я невинно улыбаюсь.

– По крайней мере, меня никто не кидает на свидании.

Моя улыбка исчезает.

– Никто меня не кидал, – вру я.

Но именно в этот момент к нам подходит официантка и рушит всю мою легенду.

– Ну наконец-то! – Она с облегчением смотрит на Джейка. И стоит ей как следует рассмотреть его, как ее глаза загораются от восхищения. – Мы уже начали волноваться.

Мы? Не знала, что в этой унизительной авантюре у меня был компаньон.

– Дороги скользкие, – говорит официантке Джейк, кивая головой на окна кафе. По запотевшему стеклу стекают капли дождя. Тонкая вспышка молнии на секунду озаряет темное небо. – Когда идет дождь, за рулем нужно быть предельно осторожным.

Она оживленно кивает.

– Дороги такие мокрые во время дождя!

Вы просто гений, Капитан Очевидность. Во время дождя все становится мокрым. Кто-нибудь, позвоните в Нобелевский комитет!

Губы Джейка слегка подергиваются.

– Принести вам чего-нибудь? – спрашивает официантка.

Я бросаю на него предостерегающий взгляд.

В ответ он ухмыляется мне и подмигивает ей.

– Я бы с радостью выпил чашечку кофе… – Джейк украдкой косится на бейджик официантки, – Стейси. И принесите еще одну для моей обиженной спутницы.

– Я не хочу кофе, и никакая я ему не спутница, – рычу я.

Стейси растерянно моргает.

– Ой, но…

– Он шпион из Гарварда, который вынюхивает вокруг хоккейной команды Брайара. Так что можете не угождать ему, Стейси. Он враг.

– Сколько драмы, – усмехается Джейк. – Не обращайте на нее внимания, Стейси. Она просто злится на меня из-за того, что я опоздал. Два кофе и пирог, будьте добры. Кусочек… – Его взгляд скользит по застекленным витринам у стойки. – Черт, не могу решить. На вид все такое вкусное.

– Как и ты, – бормочет под нос Стейси, но я ее слышу.

– Что-что? – спрашивает Коннелли, хотя, судя по его едва заметной улыбке, он тоже прекрасно все слышал.

Официантка краснеет.

– О, э-э-э, я сказала, что остались только с персиком и с пеканом.

– Хм-м-м. – Джейк облизывает нижнюю губу, и это чертовски сексуально выглядит. Да что уж, он сам ходячий секс. Поэтому я так его ненавижу. – А знаете что? Давайте по куску каждого. Мы с моей девушкой поделимся друг с другом.

– Ничего подобного, – бодро отвечаю я, но Стейси уже мчится за дурацким пирогом для Его Величества Коннелли.

Черт.

– Слушай, мне очень нравится обсуждать вашу дерьмовую команду, но сегодня у меня совершенно нет сил, чтобы ругаться с тобой. – Я пытаюсь скрыть усталость, но она все равно сквозит в моем голосе. – Я хочу домой.

– Не сейчас. – Его беззаботный, даже насмешливый тон вдруг становится серьезным. – Я приехал в Гастингс не к тебе, но раз уж так получилось, что мы вместе пьем кофе…

– Против моей воли, – вставляю я.

– …нам нужно кое о чем поговорить.

– Ох, да неужели? – Меня охватывает любопытство, и я вынуждена прикрыть его сарказмом. – Очень хочется узнать, о чем же.

Джейк складывает руки на столе. Они у него красивые. Правда, просто загляденье. Это моя слабость – мужские руки. Мужчины с небольшими руками никогда меня не возбуждали. От вида огромных, тяжелых рук мне становится немножко не по себе. Но у Коннелли они, по-моему, идеальные. Пальцы у него длинные, но не костлявые. Ладони большие и властные, но не мясистые. Ногти чистые. Правда, пара костяшек красные и потрескавшиеся, но это, видимо, из-за какой-нибудь стычки на льду. Мне не видно кончики его пальцев, но готова поспорить, что они в мозолях.

Мне нравится это ощущение, когда шероховатые пальцы ласкают мою голую кожу, касаются соска…

Уф, нет! Мне нельзя думать о таких вещах рядом с этим человеком.

– Я хочу, чтобы ты держалась подальше от моего парня. – Джейк заканчивает предложение, обнажив зубы, и это точно не улыбка. Больше похоже на звериный оскал.

– Какого парня?

Но мы оба знаем, кого он имеет в виду. Для того, чтобы пересчитать парней из Гарварда, с которыми у меня случались интрижки, хватит одного пальца на одной руке.

Я познакомилась с Джошем Маккарти относительно недавно, на одной из вечеринок Гарварда, куда меня притащила Саммер. Сначала, узнав, что я дочь Чеда Дженсена, он запаниковал, но потом осознал свою ошибку, извинился передо мной в соцсетях, и после этого мы несколько раз встречались. Маккарти – милый и бесхитростный парень, идеальный кандидат, если вы предпочитаете не серьезные отношения, а секс по дружбе. Джош живет в Бостоне, так что не сможет задушить меня своей любовью или появиться перед моей дверью без предупреждения.

Ясное дело, что все это ненадолго, поэтому не затрагивает моих принципов, и я не опасаюсь гнева отца. По правде говоря, Маккарти совсем меня не вдохновляет. В нем начисто отсутствует сарказм, и, если его язык не у меня во рту, с ним скучно.

– Я серьезно, Дженсен. Хватит морочить голову Маккарти.

– Ого! Спрячь-ка свои когти, мама-медведица. Между нами нет ничего серьезного.

– Нет ничего серьезного, – недоверчиво повторяет Коннелли. Но это не вопрос, а передразнивание.

– Да, совершенно ничего серьезного. Мне попросить Сири найти для тебя пояснение? Мы просто иногда встречаемся. Вот и все.

– Но он воспринимает это по-другому.

Я закатываю глаза.

– Что ж, его проблемы, не мои.

Но меня беспокоит это откровение. «Он воспринимает это по-другому».

Боже мой, надеюсь, Коннелли ошибается. Да, Маккарти много мне пишет, но я стараюсь отвечать ему, если только это как-то связано с сексом. Я даже не отправляю смеющийся смайлик, когда он присылает мне какое-нибудь забавное видео, чтобы не поощрять его.

Но… может быть, я не слишком четко дала ему понять, насколько несерьезны наши отношения?

– Я устал смотреть, как он ходит с видом преданного и любящего своего хозяина щенка. – Джейк укоризненно качает головой. – Он по уши втрескался в тебя, и из-за всей этой хрени он очень отвлекается на тренировках.

– Повторяю, это его проблемы, не мои.

– Сейчас середина чемпионата конференции. Я знаю, что ты задумала, Дженсен, и тебе лучше закончить с этим.

– С чем закончить?

– Хватит морочить голову Маккарти. Скажи ему, что он больше не представляет для тебя интереса и ты не будешь с ним встречаться. Все, конец истории.

Я театрально дую губы.

– Ох, папочка, какой же ты строгий!

– Я не твой папочка. – Губы Джейка изгибаются в улыбке. – Но могу им быть, если захочешь.

– Фу, какая мерзость! Я ни за что не стала бы называть тебя «папочка» в постели!

Стейси просто мастер появляться в самое неподходящее время, потому что она возвращается к нашему столику в тот самый момент, когда эти слова слетают с моих губ.

Она запинается. Нагруженный поднос опасно дрожит. Столовое серебро начинает звенеть. Я мысленно готовлюсь к тому, что сейчас мне на голову выльется водопад горячего кофе, когда она подается вперед. Но Стейси быстро берет себя в руки и успевает предотвратить катастрофу, сохранив равновесие.

– Кофе и пироги! – Ее голос звучит бодро и весело, как будто она ничего не слышала.

– Спасибо, Стейси, – любезно благодарит ее Джейк. – Извиняюсь за слова своей девушки. Теперь вам понятно, почему я стараюсь редко появляться с ней в общественных местах.

Стейси, вспыхнув от смущения, быстро уходит прочь.

– Из-за твоих грязных сексуальных фантазий у человека теперь травма на всю жизнь, – сообщает мне Коннелли и впивается зубами в свой пирог.

– Прости, папочка.

Джейк усмехается, откусывая кусок, и из его рта вылетает несколько крошек. Он берет салфетку.

– Не называй так меня на людях. – В его зеленых глазах танцуют озорные огоньки. – Давай оставим это на потом.

Второй кусок пирога – с пеканом, судя по виду – стоит передо мной. Но я тянусь к чашке с кофе. Мне нужна еще порция кофеина, чтобы прийти в себя. Мне не нравится, что я сижу здесь с Коннелли. Вдруг нас кто-то увидит?

– Или я оставлю это для Маккарти? – парирую я.

– Нет, не оставишь. – Джейк проглатывает пирог. – Ты собираешься порвать с ним, забыла?

Так, ему бы уже пора перестать давать мне указания по поводу моей личной жизни! Как будто я послушаюсь его.

– Хватит уже принимать решения за меня. Если я хочу встречаться с Маккарти, то буду встречаться. Если не хочу, то не буду.

– Ясно. – Он медленно жует пирог, потом проглатывает. – Ты хочешь встречаться с Маккарти?

– Встречаться? Нет.

– Хорошо, значит, мы заодно.

Я поджимаю губы, а затем делаю неторопливый глоток кофе.

– Хм, как-то мне не очень нравится тот факт, что мы с тобой заодно. Наверное, я все-таки передумаю… Точно, я определенно попрошу его стать моим парнем. Не знаешь, где мне купить кольцо обещания?

Джейк ломает вилкой корочку слоеного пирога.

– Ты не передумаешь. Ты потеряла к нему интерес через пять минут после того, как заполучила его. Есть только две причины, почему ты еще спишь с ним – либо тебе скучно, либо ты пытаешься вывести из строя нашу команду.

– Правда?

– Угу. Ничто не в силах удерживать твое внимание надолго. И я знаю Маккарти – он хороший парень. Забавный, милый, но в этом его слабое место. «Милый» не подходит такой женщине, как ты.

– Ну вот опять! Ты думаешь, что хорошо меня знаешь?

– Я знаю, что ты дочь Чеда Дженсена. Я знаю, что ты используешь любую возможность, чтобы заморочить голову моим игрокам. И еще я знаю, что через несколько недель мы с большой долей вероятности будем играть в финале регулярки с Брайаром, и победитель этого матча получит автоматический пропуск в национальный чемпионат…

– И этот автоматический пропуск будет наш, – весело щебечу я.

– Я хочу, чтобы мои парни были собранными и сконцентрировались на игре. Все говорят, что твой отец порядочный человек. Я надеялся, что то же самое можно сказать и о его дочери. – Коннелли укоризненно цокает языком. – А ты пудришь мозги бедному несчастному Маккарти.

– Никому я ничего не пудрю! – раздраженно отвечаю я. – Иногда мы развлекаемся. Это же весело. И вопреки тому, что ты думаешь, мои поступки никак не связаны с моим отцом и его командой.

– Что ж, а я действую ради своей команды. И я решил, что хочу, чтобы ты держалась подальше от моих парней. – Джейк проглатывает очередной кусок пирога. – Блин, чертовски вкусно! Хочешь попробовать? – Он протягивает мне свою вилку.

– Да я скорее умру, чем прикоснусь к этой вилке.

Коннелли лишь смеется в ответ.

– Я хочу попробовать пирог с пеканом. Не против?

Я смотрю на него во все глаза.

– Ты же сам заказал этот чертов пирог!

– Ух, а ты сегодня не в настроении, красотка. Наверное, я бы тоже злился, если бы меня кинули.

– Никто меня не кидал!

– Его имя и адрес? Хочешь, устрою ему небольшую взбучку?

Я стискиваю зубы.

Джейк отламывает кусок от нетронутого десерта, стоящего передо мной.

– Ох, черт! А этот еще лучше! М-м-м. О-о-о, просто супер!

Ни с того ни с сего капитан хоккейной команды Гарварда начинает стонать от удовольствия, словно снимается в одной из сцен «Американского пирога». Я пытаюсь оставаться равнодушной, но между ног начинает предательски покалывать от тех сексуальных звуков, которые издает Джейк Коннелли.

– Могу я уже уйти? – рычу я.

Нет, погодите-ка. Почему я спрашиваю у него разрешения? Меня ведь не удерживают здесь в заложниках. Не стану отрицать, все это было даже немного забавно. Но этот чувак только что обвинил меня в том, что я сплю с его парнями, чтобы уменьшить шансы Гарварда на победу в матче с Брайаром.

Я люблю свою команду, но не настолько.

– Конечно. Иди, если хочешь. Только сначала напиши Маккарти, что между вами все кончено.

– Прости, Джейки, но я не стану выполнять твои приказы.

– Мне нужно, чтобы у Маккарти была трезвая голова. Заканчивай с ним.

Я упрямо поднимаю подбородок. Да, мне и правда не помешает прояснить наши отношения с Джошем. Мне казалось, я ясно дала ему понять, что между нами все несерьезно, но видимо, он увидел в этом нечто большее, раз капитан его команды называет его «преданным щенком».

Однако осчастливливать Коннелли, выступив с ним заодно, я не хочу. И пусть меня считают мелочной.

– Я не стану выполнять твои приказы, – повторяю я, засовывая пятидолларовую купюру под свою полупустую чашку. Этого должно хватить и на чаевые для Стейси: сегодня она, возможно, перенесла эмоциональное потрясение. – Я буду делать с Маккарти все, что захочу. Может, даже позвоню ему прямо сейчас.

Джейк смотрит на меня прищурившись.

– С тобой всегда так трудно?

– Да. – Улыбаясь, я соскальзываю с диванчика и надеваю кожаную куртку. – Надеюсь, ты доберешься до Бостона в целости и сохранности, Коннелли. Слышала, что во время дождя дороги становятся очень мокрыми.

Он тихо усмехается.

Я застегиваю молнию на куртке и наклоняюсь вперед, чтобы мои губы оказались у самого его уха.

– О, и Джейки. – У него перехватывает дыхание. – Я займу тебе местечко за скамейкой Брайара на матче «Ледяной четверки».

2
Джейк

Я возвращаюсь домой после половины десятого. Эта большая квартира, которую я делю с товарищем по команде Бруксом Уэстоном, была бы мне не по карману, даже несмотря на выгодный контракт, подписанный с «Ойлерз». Она располагается на последнем этаже четырехэтажного дома, и это жилье просто чума: кухня как у шеф-повара, эркеры, окна в крыше, огромный балкон и даже личный одноместный гараж для «Мерседеса» Брукса.

О, и все это без арендной платы.

Мы с Бруксом познакомились за пару недель до начала первого курса. Это было командное мероприятие – ужин, устроенный для того, чтобы узнать своих товарищей по команде до начала семестра. Мы сразу же нашли общий язык, и ко времени десерта он уже просил меня переехать к нему. Оказалось, в его квартире в Кембриджпорте пустовала вторая спальня – и, по его словам, мне не пришлось бы платить.

У Брукса уже было специальное разрешение на проживание вне кампуса – привилегия сына неприлично богатого выпускника Гарварда, чьих пожертвований лишился бы университет, если Уэстон-младший не был бы там счастлив. А потом отец Брукса снова подергал за ниточки, и я получил такое же разрешение. Действительно, деньги решают все.

Что касается арендной платы, то поначалу я упорствовал, потому что ничего в этой жизни не бывает бесплатным. Но чем больше я узнавал Брукса Уэстона, тем яснее мне становилось, что для него бесплатно все. Этот парень никогда не работал. У него был огромный трастовый фонд, и все, чего он желал, подносилось ему на блюдечке с голубой каемочкой. Его родители (или кто-то из их сошек) обеспечили ему право владения этой квартирой и за аренду платили сами. Так что за последние три с половиной года мне довелось на себе узнать, что значит быть богатеньким мальчиком из Коннектикута.

Не поймите меня неправильно, я не какой-то там паразит, живущий за чужой счет. Я пытался давать ему деньги. Но Брукс никогда их не возьмет, как и его родители. Миссис Уэстон пришла в ужас, когда я поднял эту тему во время одного из их визитов.

«Вы, мальчики, должны сосредоточиться на учебе, – закудахтала она, – а не беспокоиться о том, что нужно оплачивать счета!»

Я едва сдержался, чтобы не рассмеяться, потому что оплачивал счета всю свою сознательную жизнь. В пятнадцать я начал работать и с тех пор тоже должен был вести хозяйство: покупать продукты, платить за телефон, газ, кабельное телевидение.

Моя семья не бедствует. Папа строит мосты, мама парикмахер, и я бы сказал, что мы находимся где-то между низшим и средним классом. Мы никогда не жили в роскоши, так что мне было не очень комфортно, когда я окунулся в ту жизнь, которую вел Брукс. Но я уже поклялся себе, что когда обустроюсь в Эдмонтоне и получу все, что прописано в моем контракте НХЛ, то первым делом выпишу чек семье Уэстонов за три года и еще не оплаченную аренду.

Когда я скидываю «тимберленды», жужжит мобильник. Вытащив его из кармана, вижу сообщение от моей подруги Хейзел, с которой я недавно ужинал в одной из шикарных столовых Брайара.

ХЕЙЗЕЛ: «Добрался? Все хорошо? Льет как из ведра».

Я: «Только что вошел. Еще раз спасибо за ужин».

ХЕЙЗЕЛ: «Всегда пожалуйста. Увидимся на субботнем матче!»

Я: «Заметано».

Хейзел посылает в ответ несколько эмоджи с поцелуями. Другие парни увидели бы в этом нечто большее, но только не я. У нас с Хейзел чисто платонические отношения. Мы знаем друг друга с детского сада.

– Йоу! – кричит из гостиной Уэстон. – Мы ждем только твою задницу.

Я сбрасываю промокшую куртку. Мать Брукса прислала декоратора сразу же, как только мы въехали сюда, и позаботилась о том, чтобы закупить все, о чем парни никогда не задумываются: вешалки для одежды, полочки для обуви, сушилку для посуды – да уж, вешалки интересуют мужчин только в том случае, если речь идет о девушках, вешающихся на их шею.

Повесив куртку в прихожей, вхожу в большую комнату. В квартире открытая планировка, и мои товарищи по команде расположились в гостиной и обеденной зоне, а еще несколько – на высоких стульях у барной стойки на кухне.

Оглядываюсь. Собрались не все. Но ладно, ведь я сообщил о собрании в последнюю минуту. Всю дорогу до дома меня не отпускали мысли, вызванные замечанием Бренны о «Ледяной четверке». Да еще и их отношения с Маккарти. Я даже задумался о других вещах, которые могли негативно сказаться на подготовке команды. И так как я всегда был человеком действия, то разослал всем сообщение: «Командное собрание, у меня дома, сейчас».

Приехали почти все игроки стартового состава – около двадцати человек, – и мне в нос тут же ударила смесь ароматов гелей для душа, одеколонов и запаха пота от тех придурков, которые решили не приводить себя в порядок перед приездом сюда.

– Привет, – здороваюсь я с парнями. – Спасибо, что пришли.

Кто-то кивает, кто-то отвечает: «Без проблем», – но большинство просто ворчит.

Единственный, кто по-прежнему не замечает меня, это Джош Маккарти. Он уткнулся в телефон, прислонившись к стене у углового дивана из коричневой кожи. Судя по его позе, выражению лица и тому, как едва заметно напряглись плечи, он чем-то раздосадован.

Должно быть, Бренна Дженсен все еще крепко держит его за член. Меня это раздражает. Ему лучше вообще не тратить время на всякую ерунду. Маккарти учится на втором курсе, он симпатичный, но едва ли способен играть в лиге Бренны. Эта девица – ходячий секс. Честно скажу, она одна из самых сногсшибательных женщин, которых я когда-либо видел. Ей палец в рот не клади. Его лучше вообще заткнуть, например, поцелуем… либо скользнуть членом между этих красных губ.

Ох, черт. Отгоняю от себя эти мысли. Да, Бренна красотка, но она не на шутку отвлекает. Наглядный пример – Маккарти, который так и не поднял головы.

Я кашляю. Громко. Он и еще несколько парней, увлеченные своими телефонами, резко вскидывают головы.

– Давайте закончим с этим побыстрее, – предлагаю я присутствующим.

– Давайте, – растягивая гласные, отвечает с дивана Брукс. На нем только черные спортивные штаны и больше ничего. – В моей кровати меня ждет девушка.

Я закатываю глаза. Ну конечно, Брукс с кем-то трахался. Он всегда с кем-то трахается. Не то чтобы я отстаю от него: в нашей квартире бывают и мои подружки. Иной раз мне даже жалко наших соседей снизу: им приходится слушать этот бесконечный стук шагов по лестнице. Но, к счастью для них, мы почти не устраиваем вечеринки. А это то еще удовольствие. Кто захочет, чтобы их дом разнесли к чертовой матери? Для этого есть общежития.

– Ты не одинок, – ворчливо говорит Уэстону Дмитрий, наш лучший защитник. – Из-за этого собрания мне тоже пришлось вылезти из кровати. Но дело только в этом. Потому что я совершенно без сил.

– Как и все мы, – встревает наш крайний нападающий, третьекурсник Хит.

– Ага, Ди, добро пожаловать в наш Клуб ухандокавшихся, – насмешливо произносит Коби, один из будущих выпускников.

Я иду на кухню и беру бутылку воды. Да, я их слышу. В этом месяце мы все вымотались. Все команды конференций Первого дивизиона бьются в регулярном чемпионате – вы вряд ли еще увидите настолько жесткий хоккей. Все мы пытаемся пробиться в национальный чемпионат, а если у нашей команды не получится… Будем надеяться, что статистика окажется достаточно хорошей и нас допустят до финала. Сейчас на кону стоят игры в нескольких сезонах.

– Да, – соглашаюсь я, отвинчивая крышку, – мы устали. Я едва могу сидеть на парах с открытыми глазами. Мое тело похоже на один большой синяк. Я живу и дышу предстоящими матчами в плей-офф. Каждый вечер перед сном только и делаю, что обдумываю различные стратегии. – Делаю маленький глоток. – Но мы сами на это подписались, и награда уже не за горами. Игра с Принстоном будет одной из самых тяжелых за весь сезон.

– Я не переживаю из-за Принстона, – самодовольно ухмыляясь, отвечает Коби. – В этом году мы уже выигрывали у них.

– Но тогда сезон только начался, – замечаю я. – За это время они значительно выросли. В четвертьфинале разгромили Юнион.

– Ну и что? – Коби пожимает плечами. – Мы тоже выиграли свою серию.

Он прав. В прошлый уикенд мы сыграли как никогда хорошо. Но сейчас мы в полуфинале. Все дерьмо только начинается.

– Четвертьфинал закончился, – напоминаю я парням. – Сейчас же, если мы проиграем, то сразу же вылетим.

– После такого сезона, какой мы провели? – говорит Дмитрий. – Нас отберут в национальный турнир, даже если мы вылетим из финала конференции.

– И ты поставишь на это весь сезон? – с вызовом спрашиваю я. – Разве не будет лучше получить гарантированный пропуск?

– Ну да, ты прав, но…

– Но нет уж, – перебиваю я его. – Я не хочу, чтобы мы надеялись исключительно на статистику наших игр. Мы должны надрать задницу Принстону в эти выходные. Поняли?

– Да, сэр, – отвечает Дмитрий.

– Да, сэр, – эхом повторяют за ним парни с младших курсов.

– Я же просил вас не называть меня «сэр». Господи боже.

– Ты хочешь, чтобы мы называли тебя «Господи боже»? – Брукс невинно хлопает ресницами.

– Нет. Я хочу, чтобы вы выиграли. Чтобы мы выиграли. – И мы уже так чертовски близки к этому, что я практически ощущаю вкус победы.

Прошло… черт, да я даже не знаю, сколько лет прошло с тех пор, как Гарвард выигрывал чемпионат НАСС[1]1
  Национальная ассоциация студенческого спорта, NCAA (англ.). – Здесь и далее примеч. переводчика.


[Закрыть]. Я еще не учился здесь, это точно.

– Когда «Кримзон»[2]2
  Гарвард Кримзон», Harvard Crimson (англ.) – спортивная команда Гарвардского университета.


[Закрыть] в последний раз выигрывали в «Ледяной четверке»? – спрашиваю я Алдрика, нашего командного знатока. Он как говорящая энциклопедия – ему известно все о хоккее, даже самые незначительные мелочи.

– В тысяча девятьсот восемьдесят девятом, – отвечает он.

– В восемьдесят девятом, – повторяю я. – Прошло уже почти тридцать лет с тех пор, как мы называли себя национальными чемпионами. «Бинпот»[3]3
  Beanpot (англ.) – турнир по хоккею, проводящийся между командами основных четырех вузов, расположенными вблизи Бостона, штат Массачусетс: Бостонским университетом, Гарвардом, Бостонским колледжем и Северо-Восточным университетом.


[Закрыть] не в счет. Финалы в конференциях не в счет. Нам нужен главный приз.

Я снова обвожу взглядом комнату. К моему раздражению, Маккарти снова уткнулся в телефон, отстраненно кивая головой.

– Чувак, ты хоть знаешь, что делали с моим членом, когда ты прислал сообщение о собрании? – жалуется Брукс. – Скажу так, был задействован шоколадный сироп.

Несколько парней одобрительно загудели.

– А ты всего лишь хотел произнести перед нами речь из «Чуда»[4]4
  Спортивная драма режиссера Гэвина О’Коннора о подготовке и триумфальном выступлении американской хоккейной сборной на Олимпийских играх 1980 года в Лейк-Плэсиде.


[Закрыть]? Ну, тогда мы все поняли, – говорит Брукс. – Нам нужно выиграть.

– Да, нужно. А что нам не нужно, так это отвлекаться. – Я бросаю многозначительный взгляд на Брукса, а затем останавливаюсь на Маккарти.

Похоже, я застал его врасплох.

– Что?

– Тебя это тоже касается. – Я смотрю прямо ему в глаза. – Хватит развлекаться с дочкой Чеда Дженсена.

На его лице появляется испуганное выражение. Но мне не стыдно из-за того, что я сдал его с потрохами; хотя, как по мне, в нашей команде об этом знали абсолютно все. Их с Бренной интрижка была для него как знак почета. Нет, он не трепался об этом в раздевалке, но в то же время только и говорил о том, какая она красивая.