Текст книги "Изгой"

Глава 2. Слоан

В Нью-Гэмшире уже несколько недель не видели ни капельки дождя. Даже трава задыхается от жары. Земля сухо и ломко хрустит под моими быстрыми размеренными шагами. Ощущение, словно бежишь по рисовой бумаге. Деревья по обе стороны от тропинки отбрасывают тень, но это особо не спасает. Пенни и Бо, наши золотистые ретриверы, вроде не жалуются, но тоже пыхтят гораздо сильнее обычного.

– Я думаю, короткой дорогой сегодня вернемся, ага?

Когда я не отвечаю, сестра пихает меня локтем, успешно возвращая с небес на землю.

– Прости, – говорю я, – задумалась немного.

– Или у тебя солнечный удар, – подкалывает Кейси, бегущая рядом со мной.

Духота стоит страшная. Кажется, я почти чувствую, как мой мозг превращается в жидкость, пока мы бежим по протоптанной тропинке посреди зеленых просторов Сендовера. Через несколько дней вся эта территория будет заполнена молодыми парнями в расцвете пубертатного периода и их подростковыми выходками. Но до тех пор это место полностью принадлежит нам. Наше личное царство зеленых лужаек, кирпича и плюща.

Правда, когда студенческий городок пустеет, тут легко почувствовать себя призраком, воющим среди заброшенных беседок, невидимым и недосягаемым. Даже начинаешь сомневаться, живая ли ты, пока не подъезжают дорогущие машины и пошлый свист не начинает провожать тебя всю дорогу от холма и сквозь деревья.

– А ведь если подумать, – говорю я, хлопая в ладоши, чтобы уронившие было головы Бо и Пенни не отставали от нас, – они отбегают поближе к Кейси, как будто я какая-то злая сводная сестра, – где-то наверняка есть девушки, которые перерезали бы глотку лучшей подруге за возможность пожить в мальчишеском студенческом городке.

Кейси фыркает.

– Да на здоровье. Даю им неделю, прежде чем они сбегут куда подальше от этой вони.

Она в чем-то права. К сентябрю повсюду начинает витать отчетливый запах, впитывающийся в каждую стену, комнату и коридор. Сколько бы здесь ни было уборщиков и сколько бы аммиака они ни выливали повсюду, мальчишки все-таки животные, и с этим ничего не поделаешь.

Но вид все же иногда бывает живописный.

– Что думаешь насчет школы Святого Винсента? – спрашиваю я сестру. – Готова?

– Конечно, – отвечает она подозрительно быстро.

– Это нормально, если ты…

– Да нет, я понимаю. Ничего особенного. – Она улыбается и смахивает пот со лба. – Можно начать все с нуля и так далее. Вся в предвкушении. Просто хочется, чтобы уже началась учеба, а то ожидание меня убивает.

Я даже не знаю, приукрашивает она ради меня или ради себя. Факт есть факт, мы обе рады возможности убраться куда подальше от Академии Балларда и всей той драмы. Я целое лето не разговаривала ни с Милой, ни с кем-то еще из моих старых друзей. Не то чтобы я ожидала от них извинений. Мила с девчонками могут подавиться насмерть своими безглютеновыми веганскими батончиками, я и глазом не поведу.

– Никогда не стыдно признаться, что ты не в порядке, – говорю я Кейси. Что бы она ни говорила, я знаю – с ней все не так уж и хорошо. Может, перевод в Святого Винсента и звучит, как решение проблемы, но слухи и сплетни не останутся в Балларде. Они последуют за ней повсюду, и мне больно об этом думать.

Она улыбается мне своей фирменной солнечной улыбкой.

– Ты слишком много волнуешься.

Не знаю, как она умудряется продолжать улыбаться. Откуда берется этот свет и как она сохранила его после всего произошедшего. Если бы со мной случилось подобное, я бы ухнула в такую глубокую и черную яму, что шахтеры бы пропадали без вести в попытках меня откопать.

– А мне нравится волноваться. Уже практически хобби. Это как камни коллекционировать, знаешь? Достаю свои тревожные жемчужинки из мешочка и полирую их.

Кейси смеется, и мне становится еще грустнее. Может, ее смех и звучит точно так же, как раньше, но меня не покидает мысль, будто все это ложь. Она не хочет показывать слабость перед старшей сестрой, уж точно не после того, как месяцами собирала себя по кусочкам.

– Ты невыносима. – Она спихивает меня плечом с тропинки, свистит собакам и набирает скорость, оставляя меня в облаке пыли. – Кто быстрее!

Раздается вибрация моего телефона, и я достаю его из заднего кармана, давая ей фору. Ожидаю увидеть звонок от отца, интересующегося, как я посмела вытащить его драгоценную милую Кейси в этот солнцепек, но на экране высвечивается вариант похуже.

Мой бывший.

Вопреки голосу в голове, говорящему мне сбросить звонок, я отвечаю.

– Чего тебе, Дюк?

– Так ты не заблокировала мой номер. – Он звучит так самоуверенно, что я мгновенно вспоминаю, почему игнорировала его сообщения. Дюк из тех невыносимых придурков, которые подмигивают тебе с полным ртом кровищи и нарываются на второй раунд.

– Это легко поправимо, – отвечаю я максимально холодно и безразлично.

– Я скучаю по тебе, – без тени смущения продолжает он. – Жду не дождусь, когда вернусь и снова увижу тебя.

Ха. Это должно было мне польстить? Я уже слышала его заигрывающий томный тон раньше, когда он звонил мне в три часа утра и пытался уговорить пролезть в его общежитие. Два года примирений и расставаний выработали во мне иммунитет к его подкатам. На данный момент мы снова свободны, и я намереваюсь так это и оставить. Дюк, конечно, горяч, но отношения наши были чересчур нездоровыми. После определенного количества примирительного секса начинаешь задаваться вопросом – неужели нельзя с кем-то спать без ежесекундных скандалов?

– Уж извини, – сообщаю я ему, – но ждать ты можешь только баллардских новеньких и городских.

– Эй, ну не кусайся. Я же хорошо себя веду.

– Между нами все кончено, Дюк. Забудь.

Кейси возвращается за мной и закатывает глаза, осознав, с кем я говорю.

– Это ты сейчас так говоришь, – упирается он, – но мы оба знаем, что ты не можешь передо мной устоять. Скоро увидимся, детка.

Я кладу трубку, рыкнув на телефон. Какой же козел.

– К ужину уже снова будете вместе, – говорит Кейси.

– Пусть катится к черту.

– Это я уже слышала.

– Единственная любовь Дюка – это он сам, и развода у них не предвидится.

– И это тоже уже слышала.

На этот раз я рычу на нее, но она лишь смеется в ответ.

Что бы она там ни думала, ничего не будет. Сколько можно кататься на одной и той же карусели? Честно сказать, я в этом году не планирую даже заходить в этот парк развлечений. Устраиваю перерыв от парней. Отдыхаю от членов. Я выпускница. Все это, конечно, было очень весело, но пора бы всерьез задуматься о своих оценках и будущем. Неплохих результатов недостаточно, если я хочу бегать в числе лучших в колледже. Видит бог, администрацию вряд ли заинтересует мой рекорд по выпиванию бухла вверх ногами или мои звездные титулы в бир-понге. В этом году надо сосредоточиться.

А значит, никакого больше Дюка.

И никаких вылазок на вечеринки с Сайласом и пацанами.

И никакого отлынивания в классе с мечтами выскочить наружу, на беговую дорожку.

Мне уже восемнадцать. Я почти что взрослая – ну, или очень пытаюсь ею быть. В этом году мне совершенно нельзя отвлекаться.

Когда мы возвращаемся домой, собаки залетают в двери вперед нас и чуть не сшибают друг друга по дороге к миске с водой.

– Девочки? – окликает нас папа из кухни.

Кейси бросает на меня взгляд.

– Ой-ей. Мне кажется или что-то горит?

Мы скидываем ботинки и следуем за едким запахом на кухню, из которой тянутся струйки дыма. Папа стоит над плитой, на каждой конфорке по кастрюле.

– Не уследил я за картошкой, – расстроенно говорит он, целуя Кейси в щеку, когда та достает бутылку воды из холодильника. – Ты какая-то бледная, солнышко. Все в порядке?

– В норме. – Кейси делает большой глоток воды. – Там просто жарко.

Папа мгновенно переводит взгляд на меня.

– Не надо ее перенапрягать. Не заставляй ее гоняться за тобой.

Я пожимаю плечами.

– Это она предложила возвращаться наперегонки.

– И я бы тебя сделала. – Кейси изображает краткий издевательский танец, размахивая хвостом светлых волос.

– Ничего подобного. Я бы тебя обставила, даже если бы бежала задом наперед.

– Слоан. Я жду от тебя большей осторожности. – Папа хмуро смотрит на меня. Сам себе что-то придумал, сам на меня взъелся. – Еще не хватало, чтобы кого-то хватил солнечный удар.

Мы все в курсе, что под «кем-то» он имеет в виду Кейси. Потому что она у нас малышка. Маленькая и хрупкая, еще не сломанная и не закаленная безвозвратно.

– Да ладно тебе, пап, – пытается вмешаться Кейси. – Расслабься. Кому-то же надо держать Слоан в форме перед соревнованиями.

– Иди попробуй, – протягивает он ей ложку, совершенно проигнорировав сказанное.

Для нашего отца Кейси стеклянная, а я каменная, и никому из нас никогда его не переубедить. Даже до того случая с Кейси он принимал как должное, что со мной не надо нянчиться, что я всегда все вывезу и буду сильной.

К сожалению, когда от тебя постоянно ждут, что ты будешь «сильной», то и сломаться недолго. Такое ощущение, будто мне всегда достаются все шишки, не говоря уже о моих собственных проблемах, а любое проявление слабости он принимает за личное оскорбление.

Вечно так жить нельзя, и мое терпение на исходе.

Но колледж, к счастью, уже буквально за углом. Еще один год, и я наконец смогу поставить в приоритет себя. Отстраниться от вечных упреков и выяснить, каково это, снова чувствовать себя человеком.

Телефон в кармане опять начинает вибрировать, и мне даже не надо смотреть на него, чтобы догадаться, что это опять Дюк со своими жалкими попытками взять меня измором.

Не в этот раз.

Новый год, новая стратегия.

Ни на что не отвлекаться. И совершенно точно никаких парней.

Глава 3. Эр Джей

– Так ты правда уезжаешь, да?

Жюли одергивает боксеры, которые, возможно, когда-то были моими, и натягивает широкую футболку через голову, не разрывая при этом зрительного контакта. Хочет, чтобы я смотрел, как она одевается. Таким образом она ставит на этом всем своеобразную точку. На нас.

– Судя по всему. – Сидя на краю ее кровати, я натягиваю джинсы.

– Жалко.

Она ищет зажигалку по всей комнате, потом вытягивает косяк из коробочки из-под конфет. Поджигает один конец, сдувает угли и топчет их прямо на деревянном полу. Мне всегда нравилось, как она выглядит, когда закрывает глаза и затягивается.

Она выдыхает дым за окно и предлагает косяк мне. Пока я делаю затяжку, она прикусывает губу и обводит взглядом шоколадных глаз мою обнаженную грудь. Еще меньше десяти минут назад она облизывала каждый сантиметр этой самой груди языком.

– Мне еще не совсем наскучила эта наша интрижка, – признает она.

Я выдыхаю дым в окно.

– Все хорошее однажды…

Забрав косяк из моих губ, она забирается на кровать и приваливается к спинке, пока я ищу свою футболку и надеваю ботинки.

– Окей, хорошо, – откликается она, – я знаю, когда меня отшивают.

– Да ладно тебе. Мы оба знаем, ты едва ли будешь скучать. – Она всегда была скупа на эмоции, и этот случай не исключение. Ей просто нравится меня донимать.

– Откуда ты знаешь! – протестует она, что вызывает у меня усмешку. – Ну правда же обидно, что тебя не будет этот последний год.

– Ага. Ну, с исключением не поспоришь.

– И по такой дурацкой причине. – Она смеется. – Лоханулся, как полный чайник.

– Осторожнее, кексик.

Она фыркает в ответ на мое предостережение.

– Ой, посмотрите на меня, я, хронический троечник, сейчас взломаю электронный журнал и поставлю себе сплошные пятерки. Надеюсь, никто не заметит.

– Ладно, я признаю, пожадничал. Запомню этот урок.

Честно говоря, я как-то не думал, что перегруженные учителя в публичной школе, где им едва платят, обратят на это внимание. Или что их это будет волновать. Я ведь даже не для себя это, если по правде. Я подумал, будет классный подарок маме на день рождения. Чтобы она почувствовала себя лучше, мол, я все-таки не полный неудачник. Лучше бы цветы ей купил. Или хотя бы не лез в оценки по тому предмету, где учитель ненавидел меня сильнее бумажных порезов.

– Сделай себе одолжение. – Жюли тушит косяк и зажигает ароматную свечу у кровати. – Попытайся не влезать в неприятности.

Я пожимаю плечами.

– Это невозможно.

Мы прощаемся, обнявшись. Так проще. Быстро, чисто, никакого притворства, как будто кто-то из нас вкладывал в эти отношения какие-то эмоции. Даже если дело было не только в сексе, я достаточно часто менял школы, чтобы знать, как правильно уходить. Когда ты постоянно переезжаешь, перестаешь привязываться к людям. Все когда-то кончается.

Я паркую свой старенький джип у нашего маленького домика на проспекте Филлипса, возле которого грузчики таскают мебель в грузовик. Даже не успеваю войти внутрь, как до меня доносится звук разматываемой катушки скотча. Переезд в этой семье – это целый ритуал. Запах картона. Пустые комнаты. Пылинки, парящие в косых солнечных лучах. Все это родное, как куриный бульон.

– О, Эр Джей, вот ты где. – Мама появляется из-за колонн коробок и хмурится, глядя на наручные часы. – Грузчики уже несколько часов как здесь, где ты пропадал?

– Прощался.

– Ну, давай, подключайся. – Она сует мне в руку толстый черный маркер. – Мне надо, чтобы ты решил, что отвезти в Гринвич, что отправить в Нью-Гэмпшир, а что пожертвовать.

– Пожертвовать? – Я и не знал, что мы от чего-то избавляемся.

– Ну да. – Мама сдувает волосы с лица и утирает пот. От нее валит хаотичная, прямо-таки восторженная энергия, от чего я тоже начинаю заводиться. – У Дэвида уже есть мебель, в сто раз лучше, чем это скрипучее старье. Начнем все с нуля. Чистый лист.

– Ну, ладно тогда. Оставлю тебя с твоими лакеями разбираться. Я напихаю сумку одежды, и мне хватит.

– Нет, я серьезно. Тебе придется приложить побольше усилий. – Она практически волоком оттаскивает меня в мою комнату, где часть мебели уже разобрана по коробкам. – Ярлыки чтоб были на всем, хорошо? Обязательно пометь все, что хочешь отправить в Сендовер.

– Ага. А ремни и шнурки можно отправлять? А то вдруг их надсмотрщик конфискует.

Она мгновенно мрачнеет, и я понимаю, что переборщил. Я не всегда стараюсь быть таким хамом. Ну, по крайней мере, не по отношению к ней.

Мамин голос становится тише.

– Так для тебя все это выглядит? Скажи мне честно, ты злишься, что я отправляю тебя в частную школу?

– Я пошутил. Все нормально.

– Нет, поговори со мной. – Она тянет меня за руку, чтобы я сел на кровать рядом с ней.

Когда я ничего не говорю, она проводит рукой по моим волосам, пытаясь заглянуть в лицо. Боже. Всегда так тупо, когда она проявляет эту материнскую заботу. Ей это просто не свойственно. Не то чтобы она была ужасной матерью, мы всегда неплохо находили общий язык, но что касается семейных уз – наши никогда не были так уж сильны. Особенно учитывая, что она редко бывала дома и больше заботилась о себе, чем о том, что происходило со мной.

Я ее понимаю, так-то. Она не планировала заводить ребенка в девятнадцать лет. Всякое случается. То, что она не оставила меня в автобусе или на пороге пожарного участка, – это уже больше, чем мой отец когда-либо для меня сделал. Так что грех жаловаться. Но эти вот разговоры по душам никогда не давались нам легко. В тех редких случаях, когда они происходили, мы словно превращались в актеров из телевизора.

– Это не наказание, ты же знаешь? Я не пытаюсь от тебя избавиться. Дэвид подумал, тебе это пойдет на пользу. Может, будет меньше проблем, – очень тактично добавляет она.

– Я серьезно, все в порядке. – Если уж у меня есть выбор, то я бы предпочел не сидеть в особняке, пока они обжимаются по всем углам, и не пытаться угадать, не трахали ли только что мою мать вот на этом кухонном столе. – Да и вообще, мне не впервой быть одному.

Мое детство было кладбищем готовых обедов и коробок из-под пиццы. Быстро учишься самостоятельности, когда твою маму носит по всей стране в качестве стюардессы. Пока она охотилась на холостяков в бизнес-классе, я размораживал остатки еды с прошлой недели.

Ну что же, наконец-то эта тактика принесла свои плоды.

– Ну, к счастью, ты будешь в Сендовере не один. С тобой будет Феннели, – весело говорит она. – Он тебе там все покажет.

Я более чем уверен, что блондинчик мне покажет исключительно содержимое шкафчика с бухлом и не более.

– И попытайся быть с ним терпеливее, ладно? – продолжает она. – Дэвид говорит, Феннели все еще не нравится наш брак.

У меня вырывается смешок.

– Не нравится? Мам, я думаю, этот парень каждую ночь с самой вашей свадьбы гуглит, как бы подать на развод без вашего участия.

Ее улыбка меркнет.

– Он привыкнет. Правда же? – Непонятно, она утверждает или спрашивает.

– Да, конечно, – вру я. – Со временем.

– Может, ты с ним поговоришь, убедишь его, что этот брак не так уж плох. – Она вскидывает бровь. – И да, может, попробуешь поменьше разыгрывать одинокого изгоя и завести друзей?

– У меня есть друзья, – ворчливо отвечаю я.

– Интернет не считается, Эр Джей. Умрешь ты, что ли, если чуть пообщаешься с людьми?

Пообщаться? Да на кой черт мне это сдалось? Мне и «одиноким изгоем», как она выразилась, неплохо. На что тут жаловаться? Я зарабатываю прилично денег онлайн. Я достаточно симпатичен, чтобы легко цеплять девчонок, так что секса тоже предостаточно. Мне не нужно подлизываться к одноклассникам и притворяться, будто мне есть дело до местной спортивной команды или их планов на колледж. Ну да, кто-то может сказать, что у меня глобальные проблемы с доверием, но пусть идут к черту. Я волк-одиночка. Всегда им был, всегда буду.

– Ты отлично справишься, солнце. – Она целует меня в висок и тискает за щеки. – У меня хорошее предчувствие, ага?

Я ободряюще улыбаюсь, как ей того и хочется. Главным образом, мне просто не хватает духу сказать ей, что, если история и правда циклична, то нас уже ждут билеты в первый ряд на фееричный фильм-катастрофу.

Глава 4. Фенн

Все фрики и демоны выползают из своих щелей на вечеринку по случаю конца лета. Я уже успел увидеть больше проколотых сосков, чем верхов от бикини, и более чем уверен, что Лоусон только что проводил сестер Сир на заднее сиденье «Мерседеса» своего отца, держа бутылку мескаля в одной руке и пакетик кокаина в другом. Если мы все выживем этой ночью, то выпускной год будет абсолютно сумасшедшим.

Хоть мы и знакомы уже несколько лет, я был в доме Лоусона в Саутгемптоне всего пару раз, и то, кажется, ни разу не видел всех комнат. Особняк у него просто огромный, в старомодном вычурном стиле, со всеми прилагающимися комнатами, больше напоминающими палаты. Бога ради, да у него даже бассейна два. И никто до сих пор не может понять, чем именно занимается папаша Лоусона, ну, кроме того, что он первоклассный козел. Из того, что я понял, мистер Кент кто-то вроде правового «консультанта», который к тому же разбирается в финансах и был советником двух администраторов Белого дома. Гребет изо всех кормушек и карманов одновременно.

– Бухло потерял? – Мой друган Сайлас находит меня, когда я, пытаясь ориентироваться по звуку голосов, иду обратно из одного из одиннадцати туалетов, которые пришлось обыскать, чтобы найти свободный. Он сует мне в руку хрустальный стакан. – Кто-то вломился в местный винный погреб.

У меня вырывается смешок.

– Ух, батя Лоусона укоротит ему жизнь лет на десять.

– Это точно. Куда он подевался, кстати? Я его не видел с тех пор, как он разжег костер на теннисном корте.

– Он в гараже, в середине сэндвича из сестер Сир.

Сайлас обреченно кивает. Не то чтобы он не умел веселиться, но среди нас всех он больше всего похож на сопровождающего учителя. Небольшой ущерб имуществу и жалобы на шум остановить не под силу никому, но Сайлас обычно старается свести драки и увечья к минимуму, когда у него есть такая возможность. Удерживать Лоусона от решений, о которых тот потом пожалеет, он тоже пытается, но это уже из разряда фантастики. За эту неблагодарную работу ему не платят, и график на ней отвратный, но Сайлас все никак не уволится. Хороший он чувак, чего не могу сказать об остальных из нас.

Мы проходим через дом, и в каждой комнате нас встречают разнообразные линчевские экспозиции подросткового возраста. Пара девчонок из Балларда, покрытые татуировками и одетые в короткие топики, приглашают нас сыграть в гигантские шахматы бесценными скульптурами, которые они насобирали по всему дому. Сайласа едва инсульт не разбивает от дурного предчувствия, и он отходит от них подальше.

– Ты не можешь спасти его от самого себя, – напоминаю я Сайласу.

Лоусон – существо из чистого хаоса. Никому не покорить этот ураган.

– Наверное. Но и участвовать в этом я тоже не буду.

В итоге мы оказываемся у плавательного бассейна, где проходит довольно-таки скромное соревнование голых девиц. Чтобы отвлечь друга, я решаю познакомиться с кем-то из новых участниц.

– В какой школе учитесь? – спрашиваю я пару почти одинаковых блондинок. Честно говоря, зрение у меня уже садится, и в этом освещении я вижу только цвет волос и сиськи.

– Долтон, – говорит одна из них.

– Это в городе.

Я подношу стакан к губам.

– И в каком вы классе?

Они, очевидно, собираются соврать, прежде чем одна из них не выдерживает и выпаливает:

– Мы десятиклассницы.

Сайлас предупреждающе смотрит на меня, взглядом говоря прекратить.

– И откуда вы знаете Лоусона? – с подозрением спрашиваю я.

Девчонки переглядываются и хихикают на своем тайном девчачьем языке.

– Из города.

Да чтоб тебя. Лоусон уже пометил эту территорию. Не то чтобы раньше наши пути, так сказать, не пересекались, но у меня прямо-таки не стоит, если я знаю, что он уже с ними был.

– Он и правда знает всех и всюду, – отвечаю я. – Сайлас, кстати, обычно не такой разговорчивый. Прошу простить за то, что он не затыкается.

Он с саркастичной усмешкой показывает мне средний палец.

Технически у Сайласа есть девушка, но ее здесь нет, да и не верю я, что они хоть в каком-то плане совместимы. Они больше похожи на давно женатую пару, которая вместе так давно, что разводиться им просто лень.

– Как лето провели? – нехотя включается в разговор Сайлас, когда я пихаю его локтем. Пусть ненавидит меня, но парню серьезно нужно развеяться.

– Я помешалась на летней Олимпиаде, – говорит одна из девиц. – Типа, я шесть часов подряд смотрела корейскую стрельбу из лука или вроде того. Затягивает.

– О, а вы знали, что Сайлас вообще-то пловец? – говорю я. – Покажи ей пресс, бро.

– Прекрати, – огрызается он на меня.

Ее глаза превращаются в блюдца.

– Ой, правда? Пловцы такие горячие.

Я почти слышу, как он мысленно рычит. Даже ожидаю, что он спихнет меня в воду. Но тут я замечаю горячую брюнеточку в черном бикини, которая смотрит на меня с той стороны бассейна, и выпадаю из разговора, пока Сайлас не оттаскивает меня в сторону под предлогом закончившегося алкоголя в стакане.

– Это было жестоко, – стонет он, ероша рукой свои короткие волосы. – Сделай мне одолжение, прекрати пытаться делать мне одолжения.

– Да ладно тебе. Так, небольшой перекус для расслабона. Тебе же не обязательно с ней спать. Небольшой минет от незнакомки, ничего такого.

– Мужик, серьезно, найди себе хобби.

– Эх, и где Гейб, когда он так нужен? При нем ты бы не был таким занудой, – ляпаю я, не подумав, и тут же жалею об этом. Как будто мне нужно было лишний раз вспоминать, как дерьмово все стало с тех пор, как Гейба забрали. Мы с ним никогда не проводили столько времени врозь, и мне до сих пор не верится, что его здесь нет. Мы были неразлучны с детского сада.

– От него так и нет новостей? – Сайлас наклоняет голову набок, пристально глядя на меня.

– Не-а. На прошлой неделе написал его отцу, и через пару дней мне ответили, мол, отвали и номер этот забудь.

– Не понимаю. – Сайлас тоже пытался связаться с Гейбом, с тем же успехом, что и все мы. – Ну да, мистер Киприан никогда тебя особо не любил, но то, что он даже не хочет сказать нам, где Гейб сейчас и что с ним… это отвратительно. Откуда мы знаем, может, его вообще автобус сбил. Вчера был, сегодня нет.

– Он в военном училище, это-то мы знаем, – напоминаю я Сайласу.

Мокрый шлепок звоном отдается в ушах, и я морщусь. Это Джесси Бушвелл прыгнул в бассейн с крыши раздевалки и приземлился на живот. Его тело секунду просто плавает на поверхности воды под всеобщую ошеломленную тишину, а потом он победно вскидывает вверх руки, и все взрываются одобрительными воплями. Его живот похож на задницу порнозвезды после того, как ее отшлепали.

– Ну, значит, он хотя бы живой, правильно?

Я снова смотрю на Сайласа и киваю.

– Я летом смог достучаться до его брата, но даже Лукас не знает, куда Гейба упекли. Домой он не возвращался.

– Мне, конечно, на него тоже не плевать. – Сайлас не нарочно иногда звучит как осуждающий старик. Он не виноват, что у него такое раздутое чувство морали. – И не хочу быть занудой. Но продажа наркоты рано или поздно должна была ему аукнуться.

Нас снова перебивают: на этот раз кто-то выкручивает музыку, доносящуюся из встроенных в землю динамиков. Она и до этого была громкой, а теперь становится и вовсе оглушительной. Спустя секунду перед нами снова предстает Лоусон, одетый в одни только плавки. Сестер Сир нигде не видать, но можно не волноваться – наш друг стоит в одиночестве лишь долю секунды, прежде чем к нему подкатывает какая-то телочка. Еще момент, и она уже водит наманикюренными ноготками по всей его обнаженной груди. Черт возьми, этот парень цепляет девчонок, даже когда не старается.

Проследив за моим взглядом, Сайлас качает головой, видя, как девчонка на открытой ладони протягивает Лоусону что-то из нелегальных угощений. Сверкнув серыми глазами, он убирает со лба пряди разлохмаченных волос, берет крохотную таблетку и бросает себе под язык, приобнимая девушку за талию мускулистой рукой. Этот чувак только что трахнул двух других девчонок и уже переходит на третью. Плейбой – это слишком мягкое слово для Лоусона Кента.

– В какую бы дыру Гейба ни упекли, у него скоро появится сосед, – со вздохом комментирует Сайлас. Судя по всему, он решил отпустить поводок на эту ночь и дать Лоусону разгуляться. Иногда нужно уметь признавать поражение.

Я залпом выпиваю остальное содержимое стакана, и у меня снова портится настроение.

– На хрен отца Гейба. Да всех отцов вообще на хрен.

– Ах, да. – На его лице появляется издевательская усмешка. – Я и забыл. Как прошла свадьба? Успел узнать имя новой мачехи до алтаря или нет?

– Мисси? Мишель? Какая разница. Я был накурен, когда приехал, и пьян, когда уехал. Сказал секретарше отца, пусть запишет куда-нибудь.

Тетка вроде неплохая для бортпроводницы, которая вылезла непонятно откуда. Уж извините, если скоропостижность этой свадьбы меня немного настораживает. Просто надеюсь, что отец подписал брачный договор, прежде чем брать в жены стюардессу.

– А братишка твой новый как?

– Да вроде ничего так, нормальный. Себе на уме, правда. Оказывается, его подселяют на место Гейба, так что будем соседями.

Сайлас улыбается, и мне не нравится быть причиной его веселья.

– Ах, принудительное общение, лучший способ сделать семью крепче. И что он натворил, чтобы попасть на Остров Потерянных Мальчишек?

– Да машину свистнул, ничего особенного, – подмигиваю я. – Вы двое подружитесь.

– Да пошел ты.

Улыбка мгновенно исчезает с лица Сайласа. Он не любит вспоминать о том, как вылетел из Балларда, потому что напился и разбил машину директора об ворота на футбольном поле. Как он умудрился угодить в маленький предмет на огромном пустом пространстве – без понятия. Повезло, видимо.

В моем кармане звякает телефон, и стоит мне его достать, как мой пульс учащается.

Кейси: Так когда ты приезжаешь? Надо будет встретиться.

– Сосед тебе там пишет? – подкалывает Сайлас.

– Не, это Кейси. – И опять я ляпаю, не подумав. Совсем забыл, что пацаны не в курсе про эту мою новую дружбу.

– Серьезно? – Сайлас вскидывает бровь. Черт, совсем не прикольно оказаться на другом конце подобных взглядов.

– Что?

– Никаких «что». Она хорошая девчонка, Фенн. И несовершеннолетняя.

– Ты все не так понял. – Я пожимаю плечами. – Мы просто болтали немного летом. Ничего такого.

– Так вы теперь друзья?

– И что в этом странного? Мы подружились после того происшествия. Ты же был со мной, помнишь? Когда мы заходили ее проведать?

Это воспоминание заставляет его дернуться. Все так реагируют на упоминание случая с Кейси. От него у меня становится тяжело в животе, и с прошлого семестра груз не стал легче. Я бы сказал, стало только хуже.

– Да, но я не знал, что ты взял у нее номер телефона, стоило мне отвернуться. – Он делает угрожающую паузу. – Слоан это не понравится.

– Слоан знает про нашу дружбу, все в порядке. – Это только отчасти ложь. Да, сестра Кейси знает, что мы дружим. Но она уж точно не в порядке по этому поводу.

Сайлас закатывает глаза.

– Ага, да. Я не вчера родился. Слоан наверняка в бешенстве.

– О нет, мы же никак не можем расстроить твою лучшую подружку Слоан, – саркастично говорю я. – Упаси боже.

Он хмурится на секунду, а потом обреченно трясет головой.

– Просто не сломай бедную девочку, чувак.

– Ничего такого нет, Сай. Расслабься.

Он настороженно смотрит на меня.

– Хотелось бы мне тебе верить.

– Так поверь.

– Проблема в том, что я слишком давно тебя знаю.

Восхитительно. Даже один из моих лучших друзей считает меня эгоистичным ублюдком.

– Я не подкатываю к Кейси. Она не в моем вкусе.

А вот Мисс Брюнетка в Черном Бикини как раз ловит мой взгляд издалека, исчезая за углом с двумя бутылками пива в руках.

Понял-принял.

– А теперь прошу меня простить, – говорю я Сайласу, – но меня призывают силы, которые как раз в моем вкусе.

– Предохраняйся! – орет он мне вслед, и я салютую ему средним пальцем, уходя.

Никто лучше меня не знает, что ядовитый парень вроде меня совершенно не подходит такой девушке, как Кейси. Вот только ей об этом я сказать все никак не могу.

Может, я и правда такой эгоистичный ублюдок, каким меня считает Сайлас.