Текст книги "Изгой"

Глава 14. Эр Джей

Слоан – мой личный белый кролик.

Знаю, в моей увлеченности ею нет ничего здорового, но в то же время меня не покидает ощущение, будто она хочет, чтобы ее поймали. Так что я продолжаю идти по дорожке из крошек.

Да, конечно, я мог бы поднапрячься и завести отношения с правильными людьми, допросить каждого ее знакомого на всей территории и вытрясти из них достаточно информации, чтобы вытащить девушку на свидание. Но, чтоб меня, это как-то слишком много мороки.

Теперь, когда я узнал ее фамилию, вломиться в ее аккаунты не составило особого труда. Сначала я просто листал ее посты со своего профиля, но тут оказалось, что Слоан, пожалуй, последняя девушка на планете, которая не выкладывает всю свою личную жизнь на всеобщее обозрение. Ни одной фотки в бикини, ни одного утреннего селфи в кровати. Жаль. У меня есть подозрение, что она шикарно смотрится в купальнике, да и на спальню ее я бы посмотрел… К сожалению, по ее основным аккаунтам катается перекати-поле, так что я вынужден копнуть глубже.

Ладно, хорошо, меня никто не вынуждал. Я сам решил быстренько заглянуть за занавес. Знаю, знаю, это нарушение личного пространства, но… я совсем немножко. Я же не компромат ищу и не выкапываю ее голые фотки. Принципиально не суюсь в ее сообщения – даже не смотрю на имена собеседников. Вместо этого пытаюсь понять, с какой стороны к ней подступиться.

Лоусон настаивает, что она неприступна, но звучит так, словно он сдался. Я падок на загадки, и эта очень уж таинственная. Если в качестве награды я еще и в постель ее затащу, что же, тем лучше.

Все утро четверга я провожу, складывая кусочки пазла. Какие посты она лайкает. Что ей нравится. Вроде той группы, на чьи концерты она в прошлом году три раза таскалась по всей Новой Англии. Или поразительное количество времени, которое она проводит, гугля кроссовки для бега. В конце концов мне приходится переключиться на учебу, что приводит меня в компьютерный класс, так как в общаге интернет черепаший, а у меня полно дел. Например, мне нужно распечатать эссе по истории, которые нам с Фенном завтра сдавать. Еще бы еще этот принтер перестал заявлять мне, будто в нем нет бумаги, когда я положил в него уже две стопки.

– Да работай же ты, железка. Что тебе еще от меня надо? – Я подхожу к делу как настоящий инженер и хлопаю его рукой по крышке, в ответ на что он издает совершенно новый звук.

– Каждый раз с ним такое. – Ко мне подходит темноволосый парень, садится на корточки у принтера и выдергивает шнур из сети.

– А, так вот с чего надо было начать.

– Да нет, тут одним шнуром не обойдешься. Смотри, тут целый ритуал, – говорит он, воткнув вилку обратно. Встав, он наблюдает за включающимся экранчиком. – У этой штуки драйвера, наверное, с две тысячи третьего не обновляли, так что он постоянно сходит с ума на ровном месте.

Я наблюдаю, как парень продирается через лес меню и сообщений об ошибках, заставляя принтер снова уверовать в то, что ему хватает бумаги.

Довольный, он кивает сам себе.

– Должно работать. Какое-то время.

– Спасибо. – Я возвращаюсь к компьютеру, чтобы заново отправить файл на печать. Принтер и правда начинает весело жужжать и выплевывать страницы.

Пацан идет следом и нависает над моим плечом. Он выглядит младше меня, на класс или два.

– Ты тут первый раз.

– Ага.

– Я Лукас. – Он делает паузу, выжидая, и я, подавив вздох, заставляю себя представиться.

Что не так с Сендовером и всей этой навязчивой дружелюбностью? Я думал, мы все тут преступники.

– Эр Джей, – говорю я.

Лукас замечает мой ноутбук, торчащий из сумки, и у него загораются глаза.

– Сам собирал?

– Чего? А. Это кастомный кейс, мне его один чувак сделал в обмен на то, что я взломал телефон его парня и узнал, с кем тот ему изменяет.

– Серьезно? Круто.

– Шаришь?

– Ага. Ну, то есть я, конечно, не эксперт, но увлекаюсь немного. Читаю, главным образом. Папа бы меня в саду закопал, если бы узнал, знаешь ли.

Несмотря на мои изначальные сомнения, мы начинаем болтать. Оказывается, он младше меня на год и абсолютно одержим компьютерами и программированием с двенадцатилетнего возраста. Лукас скромный, но свое дело знает, не то что те позеры из Сети, считающие себя вторым пришествием Митника[1]1
  Американский консультант по компьютерной безопасности.


[Закрыть]. Почти всегда это оказывается школота, посмотревшая «Хакеров» на каникулах.

– Вот ты где, – окликает меня Фенн, заходя в класс. – Уже ужин, чел, пошли.

– Привет, Фенн, – кивает ему Лукас, пока я беру наши распечатки из принтера.

– Лови, тупень. – Я кидаю Фенну его эссе. – Наслаждайся оценкой.

– Уверен, что все сработает?

– Если ты последовал моему совету и поправил его так, чтобы было похоже на тебя, то да. Не парься.

– Что должно сработать? – спрашивает Лукас, глядя на странички.

– Ничего. – Фенн сворачивает свое эссе. – Не твое дело.

– В общем-то, я закончил. – Я запихиваю распечатку и ноутбук в сумку.

– Супер. Пошли, поешь с нами. Нельзя же каждый вечер хомячить в комнате, это стремно. – Фенн бросает взгляд на Лукаса. – Ты тоже присоединяйся. Попробуем понять, куда твой папаша запрятал твоего брата.

Лицо Лукаса приобретает болезненное выражение.

– Папа уперся как баран. Говорит, мы «изолированы» – видимо, в целях психотерапии или вроде того? Гейб будет изолирован от нас, пока не докажет, что он снова готов быть респектабельным членом нашей семьи. Даже мама мне не говорит, куда они его отправили.

Я слушаю их разговор, понимая его лишь частично. Порывшись в онлайн-жизни Фенна, я уже выяснил, что Гейб – это Гейб Киприан, лучший друг Фенна с самой начальной школы. Вот только я как-то упустил, что отец у парня какой-то мафиози или вроде того.

– В любом случае мне пора. – Лукас пожимает плечами. – Я сегодня дома у Кейси обедаю. Увидимся.

Лицо Фенна мертвеет, а губы поджимаются, пока он провожает Лукаса взглядом.

Идя с ним к двери, я вскидываю бровь.

– Что такое?

– А? – Его глаза перестают быть стеклянными.

– Ты выглядишь так, словно готов вызвать паренька на дуэль.

– В их дом никого не пускают, – говорит он, раздраженно сверкнув глазами. – Только Сайласа, который дружит со Слоан, и теперь вот еще этого малявку, какого-то черта.

– И?

– И отец Кейси едва отпускает ее со мной погулять, и то только пока солнце стоит высоко. И нам нельзя сходить с тропинки, на которой стоят школьные камеры.

– Сурово.

– Средневековье какое-то. Мужик ненормальный.

Мне нечего ему посоветовать, если только он не хочет, чтобы я помог ему вырубить камеры. Внезапно меня озаряет: этим можно воспользоваться. Взломав телефон Фенна, я уже узнал, что он близок с Кейси. Про нее он со мной особо не разговаривает, но, возможно, если я найду правильный подход – то подберусь поближе к Слоан.

– А что вообще не так с их отцом? – спрашиваю я, когда мы заходим в комнату переодеться из формы во что-то нормальное. – Почему он так адски строг и вот это вот все? Издержки профессии проявляются или дело в другом?

Следует долгая пауза. Лицо Фенна непроницаемо, словно он пытается решить, что мне ответить. Он садится на край кровати, наклоняется завязать ботинки, а когда наконец подает голос, то не смотрит на меня.

– Тресскотт всегда опекал их. Типа, он обещал лично кастрировать любого, кто слишком близко подойдет к его дому. Но все-таки не до такой степени.

– И что такого случилось, что степень изменилась?

– Выпускной, – глухо отвечает Фенн.

Я ухмыляюсь.

– В школе, где только мальчики, проводят выпускной?

– Нет, в Академии Балларда. Ученики Сендовера могут купить билет на любое мероприятие в Балларде, так что многие из нас пошли на их выпускной из одиннадцатого прошлой весной. Слоан привела Кейси, но потеряла ее в течение вечера. – Он очень тяжело и устало вздыхает. – Насколько мы знаем, кто-то подсыпал Кейси наркоту в напиток. В какой-то момент она просто исчезла, а потом загнала свою машину в озеро за заброшенной лодочной станцией. Почти утонула.

– Боже. Жесть какая. Она пострадала?

– Поранила голову, заполучила сотрясение и несколько синяков. Ее это все очень сильно потрясло. До сих пор не отпустило до конца.

– Поймали того, кто ее накачал?

– Она ничего не могла вспомнить. Были камеры, но школа сказала, что их ремонтировали, так что на записи ничего не было. На том все и закончилось.

Настроение Фенна заметно ухудшается, и он больше ни слова не говорит до самой столовой, уйдя в себя. Я тем временем пытаюсь понять, почему о таком происшествии не писали все местные газеты. Если бы были какие-то статьи, я бы их нашел, когда искал информацию про директора. Ни один журналист не упустил бы такой сочной истории, а значит, кто-то приложил усилия, чтобы в газеты это не попало.

И вряд ли я первый об этом думаю, но выключенные камеры во время крупного мероприятия, на котором кто-то чуть не умер? То еще совпадение. В то же время прошло уже несколько месяцев, и я уверен, ее семья уже хваталась за эту зацепку.

За ужином мы встречаемся с Лоусоном и Сайласом, и тут допрашивают уже меня.

– Видел, ты болтал с тренером Гибсоном, – говорит Сайлас, отрываясь от тарелки с пловом. – Собираешься нырнуть к нам?

– Черта с два, – бурчу я, откусывая еще курицы в лимонном соусе.

Моя стратегия такова – чтобы избежать нежелательных разговоров, нужно всегда держать рот набитым, чтобы в ответ на вопросы от меня не ожидалось ничего, кроме невнятного бурчания. Что бы там Фенн ни говорил, друзья мне не нужны. Я не из тех людей, кто ищет утешения в долгосрочных человеческих связях. Пока у меня есть выбор, я предпочту быть один.

– У тренера на него стояк, – говорит Лоусон Фенну и ухмыляется мне. – Так и мечтает натянуть на тебя спортивные плавки, аж слюной исходит.

Я вскидываю бровь.

– Звучит не очень-то убедительно. – Любые командные виды спорта противоречат всем моим жизненным принципам, но те, где нужно раздеваться, – особенно.

– К тому же он занят, круглыми сутками пасет Слоан, – подкалывает меня Фенн.

– Мы лучше узнаем друг друга.

– Ага. Скорее, ты узнаешь сотню разных версий посыла на хрен.

Лоусон скучающе смотрит на меня поверх края стакана.

– Уйди красиво, чел. Тебе не вытащить ее на свиданку. Не твой уровень.

– А если доведешь ее, – добавляет Фенн, – то она вообще твою шкуру повесит на стену в спальне.

Я бросаю взгляд на Сайласа, ожидая его комментария, но он молчит.

– Что, от тебя дозы пессимизма не будет?

Он пожимает плечами и с задумчивым видом подносит вилку к губам. Жует, проглатывает, пожимает плечами снова.

– Мои слова не имеют значения. Ты все равно продолжишь за ней гоняться. Как и все остальные.

Я не менее задумчиво смотрю на него в ответ.

– Слушай, часть Слоан всегда будет вне досягаемости. Ее невозможно поймать. Тем она и манит. Парни начинают с ума сходить, пытаясь завоевать ее, но толку никакого. В итоге побеждает всегда она.

– Еще посмотрим, – самоуверенно говорю я. Хотя версия Сайласа звучит на удивление глубоко. Даже, я бы сказал, лично.

Фенн говорил, что они близки, но мне внезапно становится интересно, а не запал ли Сайлас на нее сам. Когда я мельком смотрел инфу про Сайласа Хейзелтона, мне явилась картинка идеального правильного мальчика. Ну, за исключением таинственного происшествия, из-за которого его вытурили из Балларда и отправили в Сендовер – если про это и остались записи, то я их пока не нашел. В остальном на него нет ни капли компромата. Прекрасный пловец с олимпийским потенциалом. Пушистый коврик под пяткой своей девушки. Шаблонно звучащие сообщения. На его компьютере не было ни единой любовной поэмы, посвященной Слоан Тресскотт, да и увеличенных фотографий в спортивном лифе не наблюдалось, так что, если Сайлас по ней и сохнет, то делает это очень тихо.

Что касается Слоан, как по мне, так она лично пригласила меня в свой лабиринт. Мне осталось лишь найти правильную тропу. Вся прелесть в процессе.

А я всегда готов к приключениям.

– С Дюком он уже подружился. – Фенн обменивается взглядом с Лоусоном, явно смеясь над какой-то общей шуткой, о которой я ни сном ни духом.

– Прекрасная должна была быть встреча.

– Конечно, Эр Джей же у нас сплошное обаяние.

Лоусон усмехается мне.

– Это будет весело.

После ужина мы перемещаемся в гостиную общежития, играть в бильярд. Помимо тропинки, где я встретил Слоан, эта комната, пожалуй, единственное место на всей территории, которое я ненавижу не полностью. Она выглядит, как берлога богатого холостяка, полная кожаной мебели и деревянных панелей, с холодильником и баром закусок, которые магическим образом всегда пополняются, хотя я не видел в этом здании никого, кроме коменданта.

Сегодня кто-то сменил газировку в холодильнике на пафосное крафтовое пиво, о котором я никогда раньше не слышал. Мы еще только начали играть, а Фенн уже допивает вторую бутылку. И если я раньше и думал, что смогу легко подзаработать, разводя этих ребят на деньги, то они быстро убеждают меня в обратном. Этим богачам хватает такта превратить игру в соревнование, так что мы с Фенном играем против Сайласа и Лоусона двое на двое.

– Так, а ну стоять. Ты не объявил свой удар. – Фенн отталкивает Лоусона от стола, когда тот начинает целиться второй раз.

– Разве нет? Точно объявлял.

– Я слышал его, – подает голос Сайлас из угла.

– Ты сказал: третий шар в угол. Нечего примазываться к семерке в середине.

– Третий? Не, не помню, чтобы я говорил что-то про третий. Там седьмой был, точно говорю.

– В жопу себе этот седьмой можешь запихнуть.

Стоящий неподалеку Дюк и его компания наблюдают за нами, пока Лоусон не отступает и не приходит очередь Фенна.

– Кто выигрывает? – спрашивает меня Дюк, подходя так спокойно, словно это не он в прошлую нашу встречу практически пообещал залить меня цементом и утопить.

– Мы. – Фенн наклоняется над столом и берет кий на изготовку.

– Чур, я следующий, – говорит Дюк.

Фенн с громким стуком загоняет восьмой шар в лунку, заканчивая игру.

– Эти ребята захотят реванш.

– Тогда четверо на четверых.

– Месье знает толк в извращениях, – подмигивает им Лоусон. – Я за.

– Отлично. – Дюк закидывает руку мне на плечо. – Тогда этот со мной.

Счастье-то какое.

Спустя несколько раундов у меня образовывается такое чувство, словно я на хреновом свидании вслепую с кем-то, кто не понимает намеков. Дюк не затыкается ни на минуту, пытаясь со мной болтать. Это максимально странно. Доктор Джекил и Мистер Мудак какие-то. Мое молчание и отсутствие зрительного контакта, кажется, лишь сильнее его заводят. Он трещит про Кубок мира, рассказывает мне свой сет упражнений в качалке, вздыхает о том, как его бывшая его динамит. И все это, пока я стою и не проявляю ни малейшего интереса ни к футболу, ни к стероидам, и лишь задаюсь вопросом, какая девица настолько мелочна или тупа, чтобы встречаться с Дюком Джессапом.

– Как насчет поднять ставки? – спрашивает Дюк перед началом следующего раунда, стоя у стола и натирая кий мелом. – По сотне баксов с каждого?

– Осторожнее, Дюк, – предостерегающе говорит ему Фенн. – Ты впереди всего на одно очко. Не время зарываться.

– В чем дело, думаешь, твой братец ставку не потянет?

– Талонами на еду принимаете? – выкрикивает один из пацанов Дюка, чьего имени я даже не удосужился запомнить.

– Или, может, в кредит? – смеется другой, крючконосый.

– Как это все вообще работает? – Дюк загоняет четвертый и девятый шары в угловую лунку. – Мамочка тебе карманные выдает или тебе лично приходится отчиму отсасывать?

– Ты слишком много треплешься, – говорю я, не реагируя на наживку. В уме я делаю заметку накопать компромата на Дюка в первую очередь. Всегда полезно быть вооруженным против козлов.

– Да что ты? – К моему удивлению, дальше Дюк мажет. – Давай, не будь трусом. Деньги на стол. Кто загонит восьмерку, тот возьмет все.

Я пожимаю плечами.

– Пас.

– Знаешь что, я даже дам тебе в долг.

Сидя на барном стуле, я наблюдаю, как Сайлас забивает два шара подряд, и даже не смотрю в сторону Дюка.

– Спасибо, не интересует.

– Да в чем твоя проблема, бро? – Он улыбается, но, оказавшись прямо перед моим носом, Дюк внезапно больше не выглядит дружелюбным.

– Никаких проблем нет, бро, – говорю я, продолжая наблюдать за игрой поверх его плеча.

– У тебя чертовски дурной характер, ты в курсе? Я-то думал, до тебя уже дошло, что пора бы проявить немного уважения.

Я не сдерживаю беззаботной улыбки.

– Ну, что тебе сказать, видимо, я немного жираф.

– Эй, Дюк, если ты в настроении весь вечер к кому-то подкатывать, то мне как раз некого трахнуть сегодня. – Лоусон облокачивается о дверной косяк, лениво улыбаясь, несмотря на красные глаза и трясущиеся руки. Он куда-то ускользнул пару минут назад и вернулся уже поддатый.

– Сорян, Кент, даже если бы я играл за ту команду, я бы к твоим пяти сантиметрам не подошел бы и на пятьдесят, – откликается Дюк, и мне приходится признать: шутка про сантиметры мне нравится. Кто разрешил мудакам быть смешными? – Кто знает, где твой член побывал.

– Могу рассказать, – услужливо отвечает Лоусон. – Прошлой ночью, например, он долбил G-точку твоей сестры.

Я слышу, как рядом со мной вздыхает Фенн.

– Твою мать, ну только не про сестру опять, – бормочет он.

– Чего ты там ляпнул? – сверкнув глазами, Дюк подлетает к Лоусону. – Давай, дерьма кусок, повтори. – Он хватает парня за воротник, но тот лишь ржет в ответ.

– Я сказал, что вчера ночью натянул твою сестру.

Сайлас, который спокойно занимался своими делами в углу, резко загораживает Лоусона от кулака Дюка.

– Ну все, хватит. Игра окончена. – Он выталкивает Лоусона, продолжающего плеваться оскорблениями, в коридор. – Он придурок, ты же знаешь, – говорит Сайлас Дюку, пытаясь разрядить ситуацию. – Чего от него ждать?

Дюк переводит тяжелый взгляд на Сайласа.

– Следи получше за своим мальчишкой. Однажды у меня кончится чувство юмора.

После этой вспышки все сворачиваются. Сайлас запирает Лоусона в их комнате, а Дюк и его компания уходят. Мне кажется, что Сайлас часто проводит вечера, присматривая за соседом. Зато эту сцену было гораздо веселее наблюдать, чем какой-то бильярд.

Может, эта школа все-таки не такая уж и занудная.

Глава 15. Лоусон

Люблю момент, когда утро только-только начинает прорываться сквозь пелену сна, а я лежу и прислушиваюсь в ожидании сирен и шума распада цивилизации, гадая, какая же катастрофа могла произойти за ночь. А потом понимаю, что гребаный мир остался ровно таким же, каким и был, и тогда приходит жестокое разочарование.

Когда я был маленьким, кино говорило нам, что апокалипсис вот-вот наступит, а дистопия уже поджидает за углом. В любой момент мы могли проснуться посреди руин социума, на улицах, захваченных анархией. Опустошенные останки человечества.

Вместо этого будильник на моем телефоне говорит мне вставать и идти срать, мыться и бриться в преддверии очередного монотонного дня. И никак не слезть с этого отвратительного колеса обозрения.

– Поднимайся. – Сайлас уже встал и расхаживает по комнате. – Опоздаешь опять.

– Ты даже не представляешь, насколько мне плевать.

– Лоусон, хватит. Я не буду каждое утро этим заниматься, поднимай задницу с кровати.

– Дай мне причину.

– Сам дай себе причину. – Он звучит раздраженно. Еще первая неделя учебы не закончилась, а я его уже достал. Сайлас теряет хватку, было время, когда я целый семестр мог спокойно испытывать его терпение.

Я вздыхаю.

– Вот бы кто-нибудь вздернулся.

– Чел. – Сайлас останавливается, чтобы прожечь меня взглядом. – Это перебор.

– Ладно. Давай тогда пустим слух, что тренер по фехтованию собирает у себя в подвале секс-культ из первокурсников.

– Тебе нужно хобби.

– А я, по-твоему, что тут изобретаю? – Я проглатываю стон. Хотелось бы мне знать, как это объяснить. Про скуку и про то, что она со мной делает.

Поверьте на слово, скука – это дерьмовое состояние для кого-то с моим пристрастием к саморазрушению. Это висящее на стене ружье, постоянно направленное мне в висок.

Мне необходимы постоянные развлечения. Я должен отвлекаться, быть в бесконечном движении. Оставьте меня без присмотра, и я начну ерзать и творить всякую дичь. Любая пауза утягивает меня обратно в собственные мысли, и я очень быстро вспоминаю, почему не люблю там быть. Как выяснилось, я сам с собой не очень дружу.

– Я беру больничный, – заявляю я Сайласу, наблюдая, как он ходит по комнате в полотенце. Взгляд ненадолго задерживается на каплях воды, все еще стекающих по его мускулистой спине, а потом утыкается в потолок.

Несмотря на раздражение, Сайлас фыркает.

– Лень – это не болезнь.

– Я страдаю от смертельной скуки.

– Прям так уж и смертельной?

– Вполне вероятно.

– Тогда единственное лекарство… – настаивает Сайлас, роняя полотенце на пол у шкафа и натягивая боксеры, – это вылезти из кровати. Я тебе обещаю, что если ты останешься весь день дрочить в постели, ничего интересного точно не произойдет.

– Ладно, договорились. Сначала ты мне дрочишь, потом я одеваюсь.

Он снова фыркает.

– Мечтай.

Ну, если быть честным, мысль-то мелькала, и не раз. О том, каково это было бы, замутить с Сайласом. Если бы он не был исключительно по девочкам. Но даже моя тяга к разрушению останавливается на этой грани и отказывается портить нашу дружбу. Судя по всему, это единственное святое, что есть в моей жизни и что я отказываюсь уничтожать. Что касается всех остальных? Да легко. Когда твои вкусы и так охватывают в два раза больше людей, чем у большинства, да еще и с моими гедонистическими наклонностями, секс превращается в бесконечный эксперимент. Парни, девушки, тройнички, оргии, в помещении, на улице… Я за любой движ.

– Увидимся на завтраке. Шевелись. – Не застегнув рубашку и держа пиджак с галстуком в руке, Сайлас подхватывает свой рюкзак и уходит.

Я решаю не бриться и приползаю в столовую, оставив себе в самый раз достаточно времени на кофе и булку. К моему удивлению, этим утром Эр Джей решил почтить нас своим присутствием. Парень всегда выглядит так, словно взаимодействие с другими людьми приносит ему серьезную боль. По словам Фенна, похоже, что Эр Джей успешнее бы общался с братом, если бы он – Фенн – был чат-ботом.

И все же я отношусь к загадкам с уважением. Вот было бы круто, если бы чувак оказался каким-нибудь королем черного рынка, толкающим телок и оружие в самых тайных уголках интернета? Я мог бы стать комичным камео в документальном фильме о нем, снятом на «Нетфликсе».

– Ну ты и отчебучил прошлым вечером, – говорит Фенн, возвращаясь с еще одной тарелкой хлопьев.

Я хмурюсь.

– Правда?

– Ага. Ты решил нарваться на драку с Диком.

Я криво улыбаюсь. Звучит смутно знакомо.

– И как прошло?

Сайлас бурчит что-то себе под нос.

Прежде чем я успеваю напроситься на детали, к нам подходит невысокий парнишка с возмутительным количеством геля в волосах. Мэтт его, кажется, зовут, или вроде того. У меня все плохо с именами. Вероятно, потому, что, когда мне кого-то представляют, я, как правило, либо пьян, либо укурен, либо все сразу.

– Привет, Фенн. Это твой брат? – спрашивает Мэтт.

Эр Джей медленно поднимает взгляд от яичницы и с подозрением смотрит на Фенна. Тот лишь пожимает плечами.

– Ну, я, типа, намекнул парочке людей, что ты помогаешь с домашкой, – признается он.

Почти полное отсутствие раскаяния со стороны Фенна делает мою улыбку шире. Как и я, он тоже верит, что прощения просить легче, чем разрешения.

– Ты продаешь эссе, так? – Парень наклоняется над нашим столом, озираясь по сторонам бегающими глазами: – Мне нужно одно по английскому, про…

Эр Джей со вздохом возвращается обратно к завтраку:

– Скинь Фенну всю инфу.

– А, да. Конечно. Спасибо, чел. – Мэтт отходит от нас с видом человека, который купил свою первую в жизни порцию травки за гаражами.

Дети.

– Ты знаешь его? – спрашивает Эр Джей у Фенна.

– Он нормальный. Не шибко умный, но не сдаст.

– Сколько еще засад мне ждать от твоей «пары человек»?

– Ну… побольше пары, вероятно, – со смущенной улыбкой отвечает Фенн.

Я тихо фыркаю. Фенн не очень хорошо умеет хранить секреты. Скорее всего, он уже половине школы растрепал, что его брат раздает эссе.

– Не то чтобы я не одобряю это ваше маленькое начинание, – говорю я им, – совсем наоборот, я ваш фанат. Но вам бы стоило быть с этим потише. – Я киваю в сторону Дюка с его слюнявыми гончими, которые смотрят на нас с другого конца столовой.

– Не мои проблемы, – бормочет Эр Джей, набив полный рот.

Я кидаю взгляд на Сайласа, который перехватывает у меня инициативу. Сайласа люди обычно воспринимают всерьез, в отличие от меня, в котором они видят лишь пропитого придурка, чье мнение не стоит ни гроша. Я и не против. Это спасает меня от множества скучных разговоров.

– Слушай, – говорит Сайлас брату Фенна, включая свой Серьезный Голос, – я знаю, что Дюк похож на огромного клоуна, но когда дело касается бизнеса, он не шутки шутит. Все деньги и сделки проходят через него, без исключения. Он не заводит врагов без нужды, но неизбежно применит силу, если ты его доведешь.

– Ага, все еще по барабану. – Впервые кто-то считает совет Сайласа таким же бесполезным, как мой. Полный безразличия Эр Джей дожевывает тост и, взяв в руки поднос, отодвигается от стола.

– Братан, – говорит Фенн, предпринимая последнюю попытку его вразумить, – мы это не просто так тебе говорим. Тебе не должно быть по барабану. Последний чел, который бросил вызов Дюку, оказался в госпитале с внутренним кровотечением.

Вот на это Эр Джей реагирует иначе. Ну, в каком-то смысле. Он склоняет голову набок, а значит, хотя бы услышал.

– И почему Дюку за это ничего не было?

Я тихо хмыкаю.

– Парень, никому из нас тут ничего не бывает. Наши предки купаются в деньгах.

– Дюк безжалостен, – мрачно говорит Фенн. – Он может серьезно тебя отделать.

– Тот парень с внутренним кровотечением выжил? – спрашивает Эр Джей.

Фенн хмурится.

– Еле-еле.

Эр Джей думает несколько секунд. Затем:

– Все еще не волнует.

Самоуверенность это или же недальновидность, но Эр Джей недооценивает и способности Дюка, и его власть над школой. Дюк, может, и тупой как пробка, но он компенсирует это отменной жестокостью.

И все же есть в упрямстве Эр Джея что-то вдохновляющее. Мне нравится его абсолютный пофигизм. Друзьями бы я нас, конечно, не назвал, – его категорический отказ от социализации этому немного препятствует, – но он мне нравится. Он непредсказуемый, а это всегда весело.

После обеда Эр Джей подсаживается ко мне на английском.

– Привет, – бурчит он.

– Привет. Ты читал?

Он пожимает плечами и достает из сумки «В дороге», в то время как мистер Гудвин начинает сегодняшнее обсуждение. Судя по всему, наш учитель не брился с утра понедельника, немного разбавив свой образ Хорошего Мальчика. Мне кажется, он вырос где-то в холодных краях. На ферме с коровами и козами, которым он при рождении давал имена. Вскормленный молоком выходец с Запада, которого большой город заманил своими обещаниями о Восточном побережье, только чтобы в итоге забросить в наше захолустье.

– Мистер Кент.

Я поднимаю голову.

– А?

Мистер Гудвин сидит на краю стола в клетчатой рубашке из Banana Republic, закатанные рукава которой обнажают загорелые, сильные руки. Его проницательные зеленые глаза смотрят на меня в ожидании ответа.

– Простите, я прослушал.

Он показывает мне свой зачитанный экземпляр книги.

– Печаль и тоска.

– Ага, знакомо.

Вспышки смеха никак не ослабляют его раздражение.

– В тексте, мистер Кент. «В дороге».

– Точно. Это там, где Мэрилу дрочит двум парням в машине.

– Я замечаю закономерность, мистер Кент.

– Нет, это я замечаю закономерность, – отбиваю я. – Мы хоть что-нибудь будем в этом семестре читать без детальных сексуальных сцен?

Мистер Гудвин старается казаться безразличным каждый раз, когда я поднимаю тему секса, но я чувствую, что внутри него растет беспокойство. Все же я явно его цепляю, потому что он мог бы в любой момент меня заткнуть, но не делает этого. Я, может, и не самый внимательный ученик, но все-таки вполне себе человек, и я знаю, как выглядит сексуальное влечение, когда оно смотрит на меня с другого конца бара глазами мужчины, нервно теребящего в кармане обручальное кольцо. Играет ли мистер Гудвин за эту команду, хотя бы периодически?

Я бы поставил на это деньги.

– Вы, без сомнения, видели экранизацию. Не смею надеяться, что вы еще и читали оригинал, – говорит он, садясь за стол.

– К сожалению, не могу. Я поклялся.

Как бы он ни боролся с улыбкой, она все равно показывается в уголках его губ.

– Да что вы?

– Как белый мужчина с привилегиями, я социально обязан проводить деколонизацию своей книжной полки. На этот год я уже закрыл квоту мертвых белых мужиков.

– Понимаю. – Он звучит так, будто его это немного забавляет, скорее всего, чисто потому, что такой отмазки он еще не слышал, открывая книгу и начиная писать на доске. – Тогда сделайте одолжение своим одноклассникам и слушайте молча.

Я слежу за движениями его руки, а потом опускаю глаза на его задницу. В моей голове проносится множество мыслей, и среди них ни одной уважительной. Хотел бы я знать, что кроется под его рубашкой и брюками. Готов спорить, он один из тех красавчиков с четким прессом и членом в двадцать пять сантиметров. Чувствительный, растрепанный и с огромным стояком.

Он разворачивается лицом к классу и наши глаза на секунду встречаются. Такой мимолетный взгляд, а сколько возможностей. Кажется, я зря посчитал этот месяц пустой тратой времени. Сайлас был прав, это стоило того, чтобы вылезти из кровати.

Учительский состав Сендовера обновился и в других отношениях. Я по приколу записался в класс ИЗО, решив, что акварель и глина будут самыми простыми дорогами к хорошей оценке. Но близорукая и наполовину глухая старуха, преподававшая его предыдущие лет тридцать, то ли наконец ушла на пенсию, то ли померла. Вместо нее они заманили к нам молодую рыженькую телочку с такими сиськами, что на них можно было напороться глазом. На прошлом занятии на ней был оливковый комбинезон с обтягивающей майкой, что едва сдерживала ее острые соски. Сегодня на ней тонкое белое платье, которое под правильным вечерним освещением совершенно не скрывает ее розовую и покрытую веснушками кожу.

– Рада всех вас снова видеть, – говорит она, когда все садятся. – Я все еще запоминаю ваши имена, так что, если вы забыли мое… – Она снова пишет свое имя на доске, поверх размытого пятна, оставшегося с прошлого раза. Для учительницы искусств у нее кошмарно неразборчивый почерк. – У меня нет предпочтений, можете звать меня Гвен, миссис Гуд, миссис Гудвин, как вам больше нравится. И пожалуйста, скажите мне, если хотите, чтобы я называла вас по прозвищу вместо вашего имени.

Гвен Гудвин. На секунду я думаю, что неправильно ее расслышал. Я щурюсь на доску, снова пытаясь разобрать буквы. Я думал, в прошлый раз она представилась как Гвендолин, но, опять же, я был тогда укурен. Легко ошибиться.