Текст книги "Если завтра война. «Арабская весна» и Россия"

Эль Мюрид
Если завтра война
«Арабская весна» и Россия

Использованы материалы:

http://maramus.livejournal.com

http://el-murid.livejournal.com

http://ir-ingr.livejournal.com

http://navoine.ru

© Эль Мюрид 2013

© Книжный мир 2013

Арабская весна как развитие технологий «цветных революций» в Европе

Идущая третий год Арабская весна при всей непохожести своего течения во всех странах, ею охваченных, тем не менее оставляет крайне неприятное впечатление и аналогии с происходящими ранее и идущими прямо сейчас событиями в совершенно иных странах, никак не связанных с арабским миром и регионом Ближнего Востока.

По ряду совокупных признаков можно предположить, что события Арабской весны являются продолжением работы современных Соединенных Штатов Америки над разработкой технологий нового Шестого уклада по демонтажу и сборке общественно-социальных субъектов.

Технологичность и проектность происходящих процессов во многом подтверждаются определенной шаблонностью и разбивкой на четко различаемые стадии – в разных странах они выглядят, естественно, по разному, но подходы и принципы остаются теми же самыми.

По часовой стрелке сверху слева: протестующие собираются на площади Тахрир в Каире (в Египте); демонстранты маршируют по центральной улице Туниса (в Тунисе); политические диссиденты в Сане (в Йемене) требуют отставки президента; тысячи демонстрантов в Карране (в Бахрейне); сотни тысяч в Дамаске (в Сирии); демонстранты в Аль-Байде (в Ливии).

Для того, чтобы понимать угрозы, исходящие для нашей страны от существования и применения подобных технологий, нужно оценить и структурировать подходы, характерные для них. Стоит понимать, что технологичность предполагает жестко заданную схему – что является как преимуществом, так и слабостью подхода. Как только противник вынуждает действовать вопреки шаблону, технологи немедленно ставятся перед необходимостью выходить за рамки заданной схемы – а как показывает опыт, импровизация – не самая сильная сторона разработчиков существующих подходов.

«Арабская весна» стала прямым продолжением практики «цветных революций» и войны в Ираке, явилась творчески и достаточно глубоко проработанной схемой, учитывающей резко изменившийся в последние полтора-два десятилетия мир, и в первую очередь, в области информационного пространства и деидеологизированном и атомизированном мире. Современные войны за господство все более переходят из области материальной в ментальную, информационную – борьба за умы из вспомогательной превращается в основную, а собственно боевые действия, наоборот, становятся фоном для этой борьбы.

Для того, чтобы понять структуру технологии демонтажа, нужно сформулировать цели и задачи, которые ставятся технологами в общем случае.

Любой социальный субъект является сложно структурированной системой, имеющей вертикальные иерархические и горизонтальные сетевые связи. Государство – даже слабое – обладает максимально возможным числом таких связей, и поэтому для демонтажа такой структуры противник вынужден выявить все слабые места и линии разлома, по которым и будет нанесены удары.

К примеру, ливийская война сама по себе имела совершенно объективную подоплеку. Сам по себе мятеж 17 февраля 2011 года был далеко не единственным – за последние 20 лет против режима Каддафи были совершены 5 попыток мятежа и переворотов, самым серьезным из которых был мятеж начала 90 годов, вспыхнувший в Киренаике – причем по иронии судьбы его крайне жестоко подавили те же самые люди, которые в 2011 году возглавили победный мятеж, приведший к свержению режима и гибели Каддафи.

Последствия «Арабской весны» (весна 2012 г.)

Основной причиной всех мятежей и недовольства было неравномерное и несправедливое распределение доходов от продажи нефтяных ресурсов Ливии. Большинство крупных месторождений и наиболее значимый Сиртский бассейн находятся в Киренаике (лишь Гадамесский бассейн расположен в Триполитании), но распределялись средства именно в Триполи и в интересах трех крупных племенных объединений – варфалла, каддафа и меграха – имеющих ареал проживания вне Киренаики. Племенные объединения Киренаики – и в первую очередь, крупный племенной союз обейда – были отстранены от контроля за распределением нефтяных доходов. Точнее, полагали себя несправедливо обойдёнными.

Структура экспорта сырьевых ресурсов Ливии (на начало 2011 г.)

Второй причиной существования серьезной напряженности в Ливии стала характерная для всех арабских светских режимов несменяемость лидеров – по сути, диктаторов. Все они – и Каддафи, и Мубарак, и Асад, и Бен Али, и Салех – в начале своего правления являлись действительно прогрессивными политиками, принявшими для своих стран крайне важные и значительные решения, способствовавшие выводу их на очень высокие позиции в промышленности, в социальном развитии, укрепили международный авторитет. Однако пребывая десятилетиями у власти, эти лидеры неизбежно большую часть своих усилий стали тратить на сохранение существующего режима личной власти – и в конечном итоге это привело к обрыву социальных лифтов, лишило перспективы младшие поколения инициативных представителей элиты и населения, а существенное изменение социальной структуры общества, его урбанизация создало целый слой новых «недовольных горожан».

Виктор Ющенко и Муаммар Каддафи

Если первое поколение горожан, переселившееся в них из сельской местности и пустынь, было маргинальным и еще не утратило связей с общинами, племенами, кланами и хамулами, то последующие поколения все более индивидуализировались, у них появлялись новые интересы, они получали совершенно иную мотивацию и строили принципиально иные планы на будущее, чем это могли представить себе престарелые лидеры, вожди и президенты. Последнее десятилетие, характеризующееся массовым проникновением информационных технологий и беспроводной связи практически во все уголки мира, резко ускорило все процессы и создало непреодолимую пропасть между поколениями. Идеалы элиты стали совершенно непонятны и враждебны населению.

Все это создало крайне питательную почву для подготавливаемого взрыва – и кризис 2008 года, который в общем и целом для стран Ближнего Востока оказался более щадящим в силу их меньшей вовлеченности в международное разделение труда, тем не менее привел к серьезным предреволюционным явлениям.

Именно линия разлома между поколениями с точки зрения отработки субъективных факторов воздействия на ситуацию была очень четко подмечена технологами «цветных революций», и они сделали ставку на городскую молодежь через создание оппозиционных молодежных сетевых структур по типу социальных сетей – «ОТПОР» в Югославии, «Кмара» в Грузии, «Пора» в Украине. Однако подобные технологии имели определенные ограничения и не сработали в более жесткой Белоруссии и сработали – но не в том ключе, который рассчитывали технологи – в Киргизии. Поэтому на несколько лет была взята пауза для того, чтобы осмыслить полученный опыт – и в первую очередь, в странах с традиционным исламским населением, со значительным преобладанием трайбалистских тенденций. Обкатку эти технологии проходили еще в одной стране бывшего СССР – Казахстане.

Югославский «Отпор»

Флаг грузинского движения «Кмара»

Украинская «Пора!»

Опыт Казахстана. Переход от «цветных революций» к асимметричной войне

Довольно подробное исследование происходящих в Казахстане процессов было представлено в докладе Института политических решений «Терроризм в Казахстане – 2011–2012 годы». (http://www.regnum.ru/news/598478.html#ixzz2HOq1tuaK).

Если кратко – то доклад описал стадии, по которым развивалась террористическая активность с четко определенными политическими целями в этой республике. Что особенно заставляет изучать опыт Казахстана – так это совершенная шаблонность, примененная в последующем при раскручивании сирийского сценария идущей прямо сейчас войны. Для России опыт Казахстана является тем более важным, ценным и полезным в виду близости территорий и схожести ситуации и обстановки в наших странах.

Доклад разбил ситуацию в Казахстане начиная с начала 2000 годов, на три четко различающихся стадии. На первой стадии террористические группировки были представлены в основном заезжими и транзитными иностранными профессиональными террористами, основным видом деятельности которых была организация точечных терактов, мало влиявших на внутреннюю обстановку в стране. Второй этап – середина 2000 годов – характеризовался появлением «вербовщиков», работающих на создание ячеек бандподполья из местных кадров и ориентация их на методы психологического массового террора.

Ключевые отличия террора от диверсий доклад отмечает три – психологическое воздействие вместо реального, акцент на информационный фон вместо реальной дезорганизации работы экономики, массовый неизбирательный террор вместо уничтожения конкретных руководящих лиц, принимающих решения.

Стоит отметить, что Россия как раз сейчас по подобной классификации находится в процессе развития именно второго этапа.

Наконец, третий этап террористической активности в Казахстане характеризовался массовой вербовкой в уже созданные террористические ячейки и создание сетевых структур в среде маргинальных и социально обездоленных слоев населения. При этом важнейшей характеристикой террористического подполья Казахстана стала его разветвленность по национальному, конфессиональному, территориальному признаку – фактически любая группа населения могла реализовать свои протестные настроения через соответствующую ей структуру террористической и радикальной направленности. При этом основной упор был сделан именно на организации исламского толка разной внутриконфессиональной принадлежности. На территории Казахстана действовали и были последовательно признаны террористическими и запрещены организации «Аль-Каида», «Исламская партия Восточного Туркестана», «Курдский народный конгресс», «Исламское движение Узбекистана», «Асбат-аль-Ансар», «Братья мусульмане», Движение «Талибан», «Боз Гурд», «Жамаат моджахедов Центральной Азии», «Лашкар-и-Тайба», «Общество социальных реформ», «Хизб-ут-Тахрир-аль-Ислами», «Аум Синрикё» и «Организации освобождения Восточного Туркестана».

«Хизб-ут-Тахрир-аль-Ислами»

«Братья мусульмане»

Часть этих организаций внедрялась на территории Казахстана легально, однако очень быстро переходила к несовместимой с заявленным статусом деятельности. Примером можно привести «Общество социальных реформ» (Джамият аль-Ислах аль-Иджтимаи), штаб-квартира которого расположена в Эль-Кувейте (Кувейт), где оно имеет статус неправительственной благотворительной организации. Эта организация в 1993 году была внедрена и на территорию России, но в 2003 году решением Верховного суда была признана террористической и запрещена. Тем не менее, действуя десять лет, сумела создать значительную сеть, состоящую из ячеек, продвигающих идеологию «братьев-мусульман».

В Казахстане «Джамият аль-Ислах аль-Иджтимаи» действовала на легальной основе с 1998 по 2005 год. Осуществляла образовательную и вербовочную деятельность, финансировала чеченские общины и их национально-культурный центр, имеющий связи с бандподпольем в Чеченской республике и на Северном Кавказе. Решением Верховного суда в 2005 году была запрещена как террористическая.

Фактически в Казахстане были отработаны методы и способы, которые затем были запущены в Сирии – имеющей много схожих черт с Казахстаном – в первую очередь своим светским характером, многонациональным и многоконфессиональным составом при довольно высокой терпимости основной массы населения и высокой ригидности (склонности к застою) существующей власти.

Перенос технологий на исламскую почву и их адаптация к местным условиям

Западные технологи «цветных» революций сумели в довольно короткое время – с середины по конец нулевых годов 21 века отработать в дополнение к европеизированным методам сноса действующих режимов очень специфические методы, работающие в городских азиатских и исламских условиях. Фактически к началу второго десятилетия был отработан очень широкий по внутренним условиям спектр технологических приемов для раскачивания и силового демонтажа государств Ближнего Востока.

Тунисская «жасминовая» революция

Революция в Тунисе, судя по всему, была во многом неожиданностью для Запада. Именно поэтому она была предоставлена практически сама себе и прошла наименее болезненно – хотя выполнила в конечном итоге лишь одну задачу – силовую смену правящего режима Бен Али. Очень сильные светские настроения в тунисском обществе не позволили широко внедрить накопленный опыт работы в исламских государствах Средней Азии – и поэтому до сих пор в Тунисе сохраняется относительно стабильная и почти самодостаточная обстановка – хотя определенные признаки попыток повлиять на нее извне существуют, но в целом внимание Запада было немедленно переключено на гораздо более важные по своему региональному значению Египет и Ливию.

Тунисская «жасминовая» революция

Египет был крайне важен со всех точек зрения – и в инфраструктурном плане, как страна, связывающая североафриканские исламские государства с ближневосточными, и в ресурсном – весьма многочисленное по ближневосточным меркам 80-миллионное население страны должно было дать (и сейчас очевидно, что на этом строятся далеко идущие планы) мобилизационный ресурс для дальнейшей эскалации напряженности в регионе. Запад без колебаний пожертвовал режимом Мубарака, предоставив ситуации развиваться в направлении создания исламистского режима. Запад сумел предотвратить лишь крайние проявления революции в Египте – создав трудности для радикальных салафитских организаций, ориентировав на борьбу с ними светские партии и движения. На этом фоне практически безальтернативно к власти пришли «братья-мусульмане».

Революция в Египте

Положительный момент в приходе их к власти для технологов Арабской весны заключается в том, что «братья-мусульмане» – это в общем и целом идеалистическая организация панарабского толка, не имеющая ни опыта управления страной, ни четкой националистической идеологии, ни текущих планов вывода страны из кризиса. Любые попытки нынешних властей Египта в этом направлении во многом обречены – что в конечном итоге вынудит «братьев-мусульман» сбрасывать возникающее социальное недовольство вовне. Это создаст колоссальный людской мобилизационный ресурс для продвижения любых агрессивных планов на Ближнем Востоке и за его пределами – в первую очередь, в Средней и Центральной Азии и России.

Революция в Египте

Сегодня уже видно, что исламистское правительство Египта не имеет четкой программы выхода страны из тяжелейшего кризиса. Основные свои надежды оно связывает с внешней помощью – рассчитывая на кредиты МВФ, Всемирного банка, идя на очень сомнительные с точки зрения сохранения суверенитета сделки с Катаром, по которым Катар получает право инвестировать в экономику Египта 23 миллиарда долларов. При этом под прицелом внешних инвесторов оказываются наиболее значимые сектора и отрасли экономики Египта – нефтегазовая, транспортная отрасли, туристический бизнес.

Ливийская война для Запада стала неприятной неожиданностью – он столкнулся с необходимостью импровизировать «на ходу» – и эта особенность является очень важной для понимания, как именно необходимо противодействовать существующим и отработанным технологиям – созданием нетривиальных и не вписывающихся в шаблоны планов ситуаций.

Каддафи сумел выжать из стратегии противостояния с мятежными племенами и отрядами максимум – фактически имея под рукой минимальное количество верных войск при относительном нейтралитете шейхов дружественных племен каддафа и варфалла (дружественное режиму племя меграха территориально расположено вдали от побережья и практически не было затронуто войной), он сумел нанести мятежникам ряд ощутимых поражений даже под сильнейшим огнем с воздуха со стороны сил НАТО.

К концу 3 месяца мятежа войска Каддафи второй раз вошли на территорию Киренаики и могли с ходу пройти остающиеся 200 километров до Бенгази, прекратив мятеж и оставив НАТО перед необходимостью проведения наземной операции, к чему Запад совершенно не был готов. И в этом случае на импровизационной волне Соединенные Штаты приняли решение, выглядевшее странным и абсурдным – произошла смена руководства ЦРУ и министерства обороны. ЦРУ стал руководить командующий афганской группировкой Дэвид Пэтреус, а на пост министра обороны был перемещен с поста директора ЦРУ Леон Панетта.

Дэвид Пэтреус

Леон Панетта

Вместе с госсекретарем Хиллари Клинтон эта тройка явилась творцом стратегии иррегулярной войны транснациональных вооруженных группировок. Ливия стала первой страной, на которой была опробована эта во многом вынужденная, но весьма эффективная технология.

Хиллари Клинтон

Фактически эта технология была отработана и доведена до совершенства впоследствии в Сирии – и многие черты происходящих событий заставляют крайне внимательно отнестись к опыту её запуска и развития. Вполне может статься, что Россия столкнется с этой крайне опасной и очень эффективной методике уничтожения государства.

В Ливию в массовом порядке стали прибывать радикальные вооруженные исламистские группы и отряды практически со всего Ближнего и Среднего Востока. Организационно призыв к мобилизации был объявлен через ливийские террористические структуры – Аль-Каида стран Исламского Магриба (АКИМ) и Ливийскую исламскую боевую группу (ЛИБГ).

Характерно, что лидеры и руководители этих структур имели в прошлом обширные контакты с ЦРУ. Вот что пишется о них в аналитическом докладе МГИМО «А. В. Федорченко. А. В. Крылов „Ближний Восток. Возможные варианты трансформационных процессов“ апрель 2012 г.» (стр. 32 Доклада):

«…В прошлом Бельхадж был лидером Ливийской исламской вооруженной группы (ЛИВГ), которая представляла собой отделение „Аль-Каиды“ в Ливии. После терактов 11 сентября 2001 г. ЛИВГ была признана международной террористической организацией и запрещена в США. Бельхадж воевал в Афганистане против Советской Армии. В 2004 г. за террористическую деятельность он был арестован сотрудниками ЦРУ в Таиланде. После допросов Бельхаджа этапировали в Ливию, где он был приговорен к тюремному заключению. В 2009 г. он был амнистирован. По данным западных спецслужб, ЛИВГ сейчас насчитывает около 800 хорошо подготовленных боевиков, которые сыграли ключевую роль в разгроме сторонников Каддафи.

Еще один герой повстанческого движения и лицо, наиболее приближенное к Бельхаджу, – шейх Халед Шариф. В 1980-е гг. он также воевал на стороне душманов в Афганистане, был знаком с лидером „Аль-Каиды“ Усамой бен Ладеном и часто общался с правой рукой бывшего террориста № 1 аль-Завахири. Шейх Халед Шариф был членом ЛИВГ, в рядах которой воевал против Каддафи. В 2003 г. американцы арестовали Халеда и два года продержали его в тюрьме на авиабазе в Баграме, но затем отпустили. Существуют подозрения, что Бельхадж и шейх Халед были завербованы американскими спецслужбами и действовали по их заданию во время последних событий в Ливии.

Среди полевых командиров и военных инструкторов повстанческого ополчения, поддержавшего ПНС, значились имена людей, сотрудничавших в прошлом с „Аль-Каидой“ и лично Бен Ладеном (Абдель Хаким Хасади, Салах аль-Баррани, Суфьян Бен-Куму и др.).

Один из претендентов на пост нового лидера „Аль-Каиды“ Абу Яхья аль-Либи с начала антикаддафистских выступлений призвал повстанцев „без колебаний и страха продолжить восстание против Каддафи вплоть до его уничтожения…“».

Абдель Хаким Бельхадж (Ливия)

Абдель Хаким Хасади (Ливия). Соратник Бельхаджа

Абу Яхья аль-Либи (Ливия)

Таким образом, террористические группировки Ливии, имеющие прочные связи с ЦРУ, стали той организующей силой, которая призвала боевые группы и организации обширного региона, тем самым переломив ход войны и второй раз (и уже окончательно) отбросив верные Каддафи войска из Адждабии (Киренаика).

В течение последующих двух месяцев – примерно до конца июля – убыль боевиков восполнялась поступающими наемниками и пришельцами не в полной мере. И Каддафи имел определенные теоретические шансы на победу. Однако с конца июля динамика притока боевиков получила положительное значение, и с этого момента на фоне потерь и убыли личного состава в войсках Каддафи отряды противостоящих ему формирований только росли в численности – что и предопределило конечное и скорое поражение правительственных сил.