Текст книги "Синяя птица"

Заколдованный круг

Уставшая Матвеевна тихо бурчала себе под нос: « Кто это, позвольте спросить, разрешил такой большой базар делать. Навезли барахла какого попало, а что нужно, так не найдешь. Ходишь-бродишь, только ноги сбиваешь. Да неужто я заблудилась? И то верно…третий раз уж мимо этой чебуречной прохожу. А может разные? Нет, точно заблудилась. Вон тот кудлатый стену подпирает, глазами-то зыркает… Морда-то до чего зверская. КрасавЕц! Чего он тут высматривает? Может ограбить хочет?» Матвеевна испуганно поежилась, проверила на всякий случай свой заповедный денежный тайник: « Вроде на месте все. Чего он следит-то? А может ждет кого? Может свидание у него… Нет! С такой рожей свиданий не бывает. Пойду-ка я в другую сторону. Вон, к курам, например. Похожу там пока… прямо заколдованный круг, уже ноги болят.» До курей женщина добралась благополучно, с облегчением вздохнула: « Кажется, получилось. Прямо морок какой-то.»

–Тетка, иди сюда. Иди, не бойся.

Задрипанный мужичонка невысокого росточка еще и рукой махнул на всякий случай.

–Чего это я тебя бояться должна? Что я, алкашей не видела? Нечего руками махать! Размахался тут! Не дам я тебе денег.

–Иди, говорю, сюда. Я сам тебе дам кое-что.

Матвеевна недоверчиво оглядела эту неухоженную особь мужского пола: « Может украл чего? А вот все равно ему денег не дам. Нечего пьянь разводить. Возьму вот и позвоню в милицию.»

–Чего к людям пристаешь? Выпил – так иди отсюда, проспись. Развелось тут всяких!

Мужичок не унимался, еще и за рукав схватил, нахал.

–Иди, иди, вот так, подойди ближе и не оглядывайся. Тише! Слушай и запоминай, тетка. Я тебе сейчас птицу дам. Ты ее береги. Никому не показывай, много не болтай. Я потом заплачу тебе, когда вернусь. И не кривись. Денег у меня хватает. Ты все поняла? Береги птицу!

Он нервно оглянулся, потом вытащил шевелящийся сверток из-за пазухи, передал его Матвеевне, которая тут же откинула край грязной тряпки…что поделаешь, женское любопытство – штука сильная. Внутри был маленький синий попугай, безмятежно дремавший, и, даже ради приличия, не соизволивший хоть один глаз приоткрыть.

Матвеевна от неожиданности даже заулыбалась.

–Ишь ты, симпатяга! Сколько ты хочешь за него?

–Мне не нужны твои деньги. Я ведь сказал уже тебе! Сбереги птицу!

–Да, ладно, чего разорался. Как хоть зовут твоего попугайчика? Ну, имя-то есть у него?

–Никак не зовут. Синяя птица – и все. Зови как хочешь, не имеет значения.

Пока новая хозяйка устраивала поудобнее синего питомца, мужичок исчез. Ну, исчез и исчез, делов-то. Разве могут женщину, озабоченную солидным деревенским хозяйством, беспокоить такие мелочи. Своих хлопот хватает! Сколько всего еще купить надо! День вдруг стал явно удачным. Перечисленный в списке товар, как по мановению волшебной палочки, нашелся быстро, продавцы были, на удивление, сговорчивы, даже кое-какие деньжата удалось съэкономить: « И куда это я смотрела? Все ведь под носом продается. Бегала тут бестолку столько времени. Да, глаза уж не те. И спала-то я сегодня ночью как-то не очень, чего-то вертелась все. Ничего, главное, нашла все, что заказали. Пойти, что-ли, к чаю чего купить. До электрички еще целый час. Корму еще надо птичке… дома-то, понятно, найду чем накормить, вот сейчас…Чего это народ толпится? Посмотреть надо. Вдруг чего нужное или распродажа какая…»

Трупы на базаре

Толпа собралась совсем по другому поводу. Люди тихо и непонятно переговаривались. Матвеевна попыталась со свойственным ей напором протиснуться поближе и очень быстро пожалела об этом. Жалеть начала уже на середине пути, когда подъехала милицейская машина. Надо было уже тогда повернуть обратно.

Возле столба валялся труп. Именно валялся, а не лежал аккуратно, как это положено порядочным трупам. Как будто озорники выбросили надоевшую игрушку. Голова-то совсем разбита, одежда в крови…одежда! Это же он! Мужичок с птицей! « Господи, помилуй меня, грешную!»– Матвеевна торопливо перекрестилась. Главный милиционер, закончив осмотр, стал искать свидетелей. « Береги птицу! Никому не показывай!»– вот ведь угораздило, теперь уж точно молчать буду. Свидетели все же нашлись. Шустрая старушка в розовом платочке, торговавшая вязанными мочалками, видела, как к этому трупу, то есть тогда еще не трупу, подходил мужчина, высокий такой, волосы темные, то ли кудрявые, то ли растрепанные. Они вроде бы ругались, а потом пошли куда-то. Больше она ничего не знает.

Мужчина действительно подходил, тот, кудлатый. Он для того и прибыл сюда, чтобы забрать чудо-камень, за которым пока безуспешно охотился его хозяин. Полдня торчал в этом вонючем людском муравейнике. Тот, кого он ждал, хорошо научился маскироваться. Как-никак, помощник знаменитого волшебника Харитона. Ничего, мы тоже кое-что умеем. Сеть расставлена, хозяин лично ставил. Тебе не выбраться. А я подожду. Терпение, воин. Хозяин сумеет отблагодарить за усердие.

Мелкая, пакостная тварь! Сначала препирался со мной, а потом подыхать начал. Ты все равно мне скажешь все! Сноровка не подвела. Воин успел все-таки влить в рот мужичку зелье, которое, говорят, способно развязать язык даже каменной статуе.

–Говори, где камень?

Вероятно жертва успела помереть до той кондиции, когда процесс уже становится необратимым. Все, что смог выжать кудлатый, это надсадный хрип:

–Синяя птица…синяя птица…

Взбешенный неудачей, он схватил этого недоростка за ногу и, хорошенько раскрутив, приложил его об столб.

Нашелся еще свидетель, который тоже видел этого темноволосого, но уже с другим человеком, важным господином, который был очень-очень недоволен. И они тоже потом пошли куда-то… Главный милиционер послал своих подчиненных на поиски…так, на всякий случай, для успокоения совести. Где это видано, чтобы преступник сидел и ждал милицию. Может, вообще, тогда сразу позвонить и сдаться… Вон, бежит один…чего-то быстро…

–Там еще один труп! Пойдемте, тут близко.

Конечно же, вся толпа увязалась за ними. Главный только рукой махнул. Сил нет спорить с ними, да еще трупы эти…

Матвеевна добежала одна из первых и чуть не завизжала от ужаса. Подоспевшая толпа прямо-таки оцепенела. Растерянно переминались с ноги на ногу милиционеры… Да уж, было на что посмотреть. Этот труп лежал аккуратно, то есть лежало тело, а кудлатая голова устроилась на скамейке и, даже мертвая, казалось, злобно ухмыляется. Первым пришел в себя главный. Встряхнул помощника, заорал.

–Звони дежурному, пусть группу высылают. Кажется, здесь маньяк действует.

Страшное слово « маньяк» моментально привело людей в чувство. И пяти минут не прошло, как у милиционеров не осталось даже свидетелей. А через полчаса и базар опустел.

Аркашка

В вагоне Матвеевна решила покормить птичку. Плеснула в обрезанный пластмассовый стаканчик воды, на салфетку положила немного зерен, что специально купила для своей новой домашней скотинки. Немного подумав, поделилась семечками, приобретенными прямо перед отъездом. Чтобы в дороге было не скучно.

–Ну, давай, милок, покушай. Успеешь еще выспаться. Кушать надо–это полезно для здоровья. Давай, давай, просыпайся.

Попугайчик встряхнулся, сонно посмотрел по сторонам, отчетливо произнес: « Ну-с, коллега, на чем мы остановились,»– и, наконец, соизволил обратить внимание на специально накрытый для него вроде бы стол. Зерно забраковал сразу. Прокоментировал неудачный выбор, взъерошив перья: « Внимательнее надо быть, коллега.» А вот семечки одобрил, запил трапезу водичкой и опять забрался в тряпку. Матвеевна довольно заулыбалась: « Вот ведь…смотри какой… говорить даже умеет.» Настроение, конечно, сразу улучшилось, все эти городские маньяки сами по себе удалились из практичного мыслительного аппарата деревенской жительницы. Мысли опять вернулись в прежнее русло, к своему родному хозяйству.

Раньше у них колхоз был. Хороший. Хвалили их, грамоты почетные давали, путевками награждали. И название было красивым. « Светлый путь.» Тогда у них еще целая птицефабрика работала. Планы только и делали, что перевыполняли. Местные шутники, помнится, обозвали их ходовую пернатую продукцию « синей птицей». Посмеялись-посмеялись, а название-то прижилось. Уже и колхоза не стало, даже садово-огородный кооператив сошел на нет, остался лишь дачный поселок вперемешку с деревней и с тем же названием « Синяя птица». Бывший председатель колхоза товарищ Коротаев числится теперь губернатором поселка. Бывший милиционер Александр Семенович Холмов так и остался милиционером. Большим начальником ему стать не удалось по причине отсутствия подчиненных. И из города никак не желали присылать достойную, в будущем конечно, смену. Своя-то молодежь разбежалась кто-куда, только в гости изредка приезжают… Раньше, когда еще сам молод был, народ его Шуриком называл. Все ведь свои, знакомы чуть ли не с рождения, о всяких уставах даже не вспоминали. Теперь же заметно посолидневшему стражу порядка тот же самый народ дал другое прозвище. Отныне их орган безопасности в единственном числе прозывается Шерлоком Холмсом. Матвеевна усмехнулась: « Вот теперь и синяя птица едет туда, где и положено ей быть, то есть по месту прописки.»–погладила легонько тряпичный сверток в сумке.

–Назову-ка я тебя Аркашкой. Мужика у меня так звали. Хороший был человек. Царствия ему Небесного.

На вокзале ее встретила Верочка, помогла донести сумки до дома. Вообще-то ее звали Верой Геннадьевной Красноперовой. И возраста она была уже солидного. Верочкой ее называл муж, а вслед за ним и все остальные. Муж ее Василий был единственным мужчиной в их маленьком женском коллективе. То есть мужчины-то еще есть в деревне, просто Василий повсюду таскался за своими дамами, объясняя свою причуду тем, что настоящему мужчине всегда хочется быть как можно ближе к женщинам. Женщины, понятно, это одобряли. Своих-то мужчин уже не было, заводить кого-то под старость как будто и не хочется, а хозяйство большое, нет-нет, да помощь требуется. За это и любили все подруги Верочки безотказного Василия, даже завидовали немного. Повезло Верочке с мужем: и сказать что умеет красиво, и работящий. Ростом, правда, не вышел, лицом тоже так себе. Ну, оно и ясно, какая умная женщина красивого мужика к себе в дом приведет. Хлопот потом не оберешься. Выпить еще Василий был не прочь. Хотя, наверное, тут уж женщины сами виноваты. Избаловали своего единственного мужчину вниманием.

–Ой, какой хорошенький! Где взяла?

–Да на базаре, на сдачу дали. Аркашкой хочу назвать. Ты тут посиди, а я за клеткой схожу, ну, той, где кролики прошлым летом жили… а чего…она просторная… вот и пусть живет Аркашка. У окна поставлю клетку. Пусть он на улицу смотрит. И телевизор отсюда видать. Как ты думаешь, Верочка, они понимают чего-нибудь?

–Кто их разберет. Наш Мухтар, ты же знаешь, вон какой сообразительный. А вот про птиц я ничего не знаю. Твой Аркашенька умеет говорить?

–Вроде говорил, а что?

–Как что! Это же замечательно! Можно научить его всяким другим словам.

–Кис-кис, Мурка. Совсем обленилась.

–Так она уже старая у тебя.

–Ну, и чего. Колбасу можно и в старости есть. Мурка, иди сюда, вот, я тебе и молока еще налила, кис-кис-кис, иди, кому говорят.

Толстая рыжая кошка, потягиваясь, прошлындала к своей кормушке, понюхала и тут же брякнулась на бок, растянулась во всю свою возможность, даже глаза прищурила.

–Ты смотри, Верочка, я ее еще и уговаривать должна. Мурка, обнаглела совсем! Может тебя с ложки кормить надо?

Верочка дернула ее за рукав.

–Смотри, смотри!

А посмотреть было на что. Матвеевна даже присела на стул: это чтобы для лучшего обзора. Аркашка кончиком крыла откинул крючок и преспокойненько вылетел из клетки. Летел он строго по направлению к кошачьей кормушке, возле которой совершил запланированную посадку. Важно прошелся, осмотрел все хозяйство. Кошачьи глаза приоткрылись. Попугай без всякого стеснения проглотил пару кусочков колбасы, запил молоком. Мурка от удивления вывернулась животом вверх, сложила лапки, громко замурлыкала, но продолжала наблюдать за этим непонятно чем. Первой не выдержала Верочка.

–Матвеевна, ты бы клетку-то получше закрывала. Мурка же сожрать его может.

–Ладно-ладно, проволокой прикручу, делов-то…

Проволока не помогла. Нахальный попугайчик каким-то образом все равно выбирался из клетки. И так каждый вечер: проволока на полу, дверца распахнута… Вроде даже Мурка привыкла к тому, что ее одинокие перекусы так же безнадежно остались в прошлом, как и ее молодость. Зато, как ни странно, аппетит появился. Вдвоем-то, оказывается, даже обрыдлая каша вкуснее кажется. Поужинав со своей большой подружкой, Аркашка приваливался к ее пушистому теплому животу и под мерное мурчание счастливо засыпал.

–Ну и дела!–прокомментировал Василий.

Рыбные страдания

–Матвеевна, ты где? Я пришел. Чего звала?

Василий прошел в зал, заглянул на кухню… Нету что ли… где ее носит. На всякий случай заглянул в холодильник…ух, ты…вот она, родимая. Василий схватил кружку, плеснул туда найденного самогона, грамм этак чуть-чуть, вообщем норму. И тут голоса послышались. Матвеевна, да еще с его женой, уже в комнату входили. Вот незадача! Василий с испуга вылил содержимое кружки в птичью поилку, сполоснул кружку, налил воды…ничего, вроде обошлось, Аркашка все равно к кошке почти перебрался…потом как-нибудь уберу.

–Матвеевна, где ты шляешься? Я тут жду тебя, жду.

–Чего это я шляюсь? Нигде я не шляюсь. В магазин с Верочкой ходили. Я вас чего позвала-то…Завтра у меня годовщина как мой Аркаша помер. Вы, значит, приходите. Завтра вечером, как с делами управитесь, так сразу и приходите. Помянем человека.

Василий снял кепку, пригладил волосы.

–Да, хороший мужик был. Ну, так до завтра что ли…

Аркашка удивленно посмотрел на свою поилку, попробовал содержимое, еще раз попробовал… У Мурки кончилось терпение. Она подошла к клетке, недовольно мявкнула. Мол, ужин подан, чего там копаешься… Попугай как-то не слишком уверенно спланировал на пол, дальше пошел пешком. На пару они умяли макароны по-флотски, добавку еще поросили. Матвеевна хохотнула.

–Что, птичка, макароны любишь? Ну и аппетит у тебя сегодня. Мурка, ты тоже что ли не наелась? Сейчас-сейчас, еще положу. Кушайте на здоровье.

Утром Верочку разбудил телефонный звонок.

–Матвеевна, чего в такую рань…

–Василий встал…нет…буди быстрее…чего-чего…рыба протухнет, разделывать ее надо…нет, сама не могу, сил не хватит.

Взору изумленных соседей предстала фантастическая картина. То есть фантастической она была для Мурки. Ошарашенная кошка, причем сегодня нежно-розового с перламутровым отливом цвета, вытаращив глаза, вот уже почти полчаса изображала из себя каменного сфинкса. Кажется, даже дышать перестала. Ее можно понять. Бедная старушка! На полу, заняв чуть ли не полкомнаты, валялась здоровенная рыба. Даже почти еще живая, то есть рот открывала, пыталась плавниками шевелить. Василий почесал затылок, обошел рыбину.

–А где Аркашка? Матвеевна, чего тут, вообще, происходит? Я даже спрашивать не буду, где ты ее надыбала. Мне вот только интересно, как ты ее до дома дотащила.

–Ничего я не тащила. Я только что встала, а тут такое…

–Где Аркашка? Я тебя спрашиваю....

–Вон он, дрыхнет на кошкиной лежанке. Где ему еще быть. Мурка-то привыкла с утра во двор выходить, ну, там, до ветру…А сегодня чего-то орать начала. Я ж думала, что она выйти не может. Всякое бывает. Может я, старая, ее лаз чем-то заставила, проснулась вот… Василий, это же надо как-то разделать, в холодильник убрать.

–То есть ты не знаешь откуда рыба взялась? А кошку зачем покрасила?

–Ой… Господи, ты Боже мой! А с Муркой-то чего случилось? Я и не заметила. Сейчас-сейчас, киска, вот я тебе молочка налью…

Матвеевна наполнила кошачью миску, открыла еще банку сайры. Для родной кошки ничего не жалко. Погладила бедную животинку.

–Иди, Мурка, иди перекуси. Легче станет.

Кошка, оглядев еду привычных размеров, кажется начала приходить в себя. Замяукала, призывая своего дружка позавтракать вместе. У дружка же сегодня как будто бы и не было аппетита. Аркашка подлетел к умывальнику, попил воды из кастрюльки, оставленной с вечера отмокать, а после забрался к себе в клетку, прикрыл кончиком крыла дверцу. Все, мол, господа хорошие, прошу не беспокоить.

–Лады. Аркашке, видать, выходной нужен. Ну чего, Матвеевна, неси инструменты. Сейчас мы твою рыбу будем доводить до потребительского уровня.

Проснулся Аркашка к обеду, хлебнул пару раз из своей поилки и отправился к Мурке, которая в это время, скуки ради, наблюдала за разделкой рыбы. За всю свою кошачью жизнь она не встречала такого безобразия. Но теперь рыба, разделенная на мелкие куски, выглядела так, как это заведено в природе. Не положено еде иметь громадные размеры. Это же сколько есть ее надо, даже если всех пригласить. Хорошо, что люди живут на свете… жизнь снова приобрела привычные очертания.

Не все гости в радость

Аркашка, пристроившись удобно возле Мурки, вовсю таращился на развеселившихся людей. Сама же Мурка, сытая и опять всем довольная, подремывала. Человеческие праздники были для нее делом привычным и, пожалуй, даже приятным. Стайка людей собирались вместе, сразу становились добрыми-добрыми, гладили ее, угощали вкуснятиной разной. Тут самое главное – вовремя убраться в свой угол, чтобы они ненароком на тебя не наступили. А потом можно еще встать, проверить остатки.

Букет из белых роз,

Любовь здесь в каждом лепестке…

Благодаря сильному голосу, Верочка всегда солировала. Петь с ней было легко, даже если слова не совсем помнишь и мелодию вроде бы не ту затянул. Все равно красиво получается.

Кроме соседей Красноперовых пришли еще старый парикмахер Антоныч, которому местное население никак не хотело позволить выйти на пенсию; дачница из самой столицы Анна Константиновна, после смерти мужа почти безвылазно проживающая в « Синей птице»; мелкая мохнатая собачка Жюли, которая была у хозяйки чем-то вроде дамской сумочки, то есть повсюду ее сопровождала; бабка Нюра, считавшаяся знатоком всех обычаев и традиций и потому числившаяся всегда приглашенной; одинокий пенсионер Федотыч, завсегдатай библиотеки и ярый поклонник американских фильмов; даже их заклятая соседка Морданиха притащилась. Скандалистка и сплетница– никто ее не любил, но соседи ведь, нехорошо, по-человечески надо все делать. По примеру хозяев, во двор к Матвеевне заглянули кот Сигизмунд, облезлый и такой же старый, как и его хозяйка бабка Нюра; Мухтар навестил по-соседски, а также громкоголосая Жучка Федотыча и похожий на овчарку Полкан самого Шерлока Холмса. Причиной такой привлекательности и активной посещаемости двора были рыбные потроха, которые Матвеевна не успела выкинуть.

–Слышь, Верочка, а чего это у тебя уши зеленые?–Морданиха злорадно улыбнулась.

Собравшиеся не сразу сообразили по какой-такой причине склочная Морданиха прервала их пение.

–Морданиха, ешь салат давай, не мешай нам культурно отдыхать.

–А у нее уши зеленые!

–Да у кого?

–У Верочки! Смотрите-смотрите!

Верочка испуганно схватилась руками за уши, растерянно заоглядывалась.

–Вер, а ведь и в самом деле. Чего это они у тебя зеленые?

–Матвеевна, а чего ты кошку свою так изуродовала?–Морданиха не желала униматься.

Гости выползли из-за стола и дружно направились к Мурке, которая тут же вскочила, зашипела и спряталась за печкой. Аркашка тоже сообразил уползти за угол.

–Матвеевна, с какого перепоя вы тут с Верочкой чудить начали?

–А это они, видать, краску пробовали. Седину хотят замазать!

–Тьфу на тебя, Морданиха. Прям как крыса, че ты злобствуешь все время?

Собачий имидж

–Холмс, ты только глянь, чего этот фашист с моей Жучкой сделал.

Расстроенный Федотыч без стука влетел в служебное помещение Холмса, который как раз собирался завтракать.

–Гражданин, читать умеете? Прием посетителей с 10.00.

–Какие, ко всем чертям, посетители. Ты на собаку мою посмотри.

Жучка была профессионально подстрижена под пуделя и окрашена в черный цвет.

–По-моему неплохо получилось. Так на что жалуетесь, гражданин Федотыч.

–На парикмахера этого чокнутого. Прикажи ему перестать издеваться над животными.

–А что, еще кто-то пострадал?

–Конечно. Собачку Анны Константиновны выкрасил в белый цвет и еще завивку ей сделал. Мухтар у Василия теперь на панка похож. Ну, и Жучка, вот, моя…

Шерлок Холмс подошел к окну, вздохнул: « Какой ерундой приходится заниматься. Эх, не в то время я родился…»–и прямо таки опешил от изумления. Во двор вплывало « видение небесной красоты».

–Вот гад, а! Да я его сейчас на пятнадцать суток закрою. Федотыч, показывай, где он сейчас.

Парикмахера они застали дома. Занятый бритьем кота Сигизмунда, Антоныч не сразу заметил гостей.

–О! Какие люди! Чего изволите? Побриться, подстричься?

–Я тебя сейчас самого обрею. Я ж тебя, поганца, в тюрьму отправлю за издевательство над животными.

–Какие издевательства, господин Холмс? Они ко мне сами пришли. В конце концов животные тоже имеют право сменить имидж.

–И вот что, мой Полкан вот так и пришел к тебе, да? Имидж, значит, захотел сменить!

–Мне кажется пепельно-русый цвет и накладные локоны ему очень даже к лицу. Ох,простите, я хотел сказать к морде.

–Он что, гомик?! Какие локоны, Антоныч! Полкан – служебная собака! Я требую немедленно прекратить это безобразие и чтобы к обеду все твои имиджи были ликвидированы, а не то смотри у меня!

–В тюрьму посадите, гражданин начальник?. Так ведь у нас теперь не прежние времена, теперь у нас демократия. Каждый имеет право на самовыражение.

–Ты на себе самовыражайся, а мою собаку не тронь! Отпусти кота, изверг. Еще одна жалоба и я сам лично займусь твоим имиджем, в крупную клетку который, понял?

–Понял, гражданин начальник! С животными мне запрещено общаться!

–Да! Запрещено!

Взбешенный милиционер вышел, хлопнув дверью так, что ветхий домик Антоныча ходуном заходил.

Аномальный дурдом

После обеда прибежала Морданиха.

–Товарищ господин главный милиционер, ты– единственная наша опора и надежа. Защити меня, скромную пенсионерку!

–Морданиха, да ты сама кого угодно с потрохами сожрешь. Чего стряслось?

–Он меня без варенья оставил! Все кусты исполосовал! Пусть возместит мне убытки!

–Кто он? Ты кого-то конкретно подозреваешь?

–Я конкретно подозреваю Антоныча. Он всегда был придурком, а сегодня еще и вредитель. Да ты сам посмотри чего он творит.

Кусты в огороде Морданихи и на самой улице, благодаря умелым рукам старого парикмахера, приобрели очертания сказочных зеленых зверушек. Поклонники его таланта сбежались со всего поселка и довольно шумно восхищались каждым его творением. Особенно много зрителей собралось возле дома самого Шерлока Холмса, где Антоныч как раз заканчивал достригать фигуру довольно непристойного содержания. Побагровев, милиционер схватил за шиворот Антоныча и поволок его в бывшее складское помещение, приспособленное ныне под тюрьму и вытрезвитель по совместительству. Защелкнув замок, обернулся, грозно посмотрел на сопровождающий их народ.

–Немедленно всем разойтись! Нечего здесь толпиться! Нарушитель порядка понесет наказание в соответствии с законом.

Народ потихоньку разошелся. Осталась одна Морданиха.

–Товарищ господин начальник, а ваша-то собачка к Анне Константиновне пошла. Они все собрались и туда пошли.

–Кто все? Зачем собрались?

–Так животные, стриженные которые…они собрались и пошли…вот…

–Зачем?

–На пирсинг.

–Чего?!

–На пирсинг, говорю. Она им там серьги в уши вдевает и еще куда-то…вдевает…

Шерлок Холмс даже не дослушал, развернулся и самым что ни на есть широким шагом направился к столичной дачнице.

–Гражданка, пройдемте!

Анна Константиновна непонимающе взглянула на стража порядка.

–Распустите животных! И прошу следовать за мной!

–Куда я должна следовать?

–В отделение милиции, гражданочка! Вы арестованы.

–А долго меня арестовывать будут? Мне ведь Жюли кормить надо. Понимаете, у нее режим. И курочки мои…кто о них позаботится?

–Соседям скажите. Пускай Верочка присмотрит.

–Так она сейчас не может. У нее фотосинтез начался.

–Фото…чего начался?!

–Фотосинтез! Ну, это я так называю. Красиво, правда! Знаете, Верочка прямо таки расцвела в последнее время!

–Так, ясно. Кажется, здесь психиатр требуется.

Шерлок Холмс забрал своего Полкана и решил по пути навестить чету Красноперовых. Уже возле их дома его окружили очередные жалобщики, жаждущие справедливости.

–Примите меры! Вы же милиция!

–Давайте по– порядку! Что у вас случилось?

–Бабка Нюра обувь ворует у соседей!

–Зачем?

–Она их дырявит и цветы туда сажает!

Шерлок Холмс тяжело вздохнул. Ну, и денек сегодня!

–Граждане, прошу разойтись. Свои заявления вы можете принести ко мне в служебную комнату до 18.00. Все-все! Прошу мне не мешать! Я на задании!

Дверь открыл Василий. Донельзя растерянный и даже трезвый. В комнате возле огромного куста роз сидела всхлипывающая Матвеевна.

–Василий, где твоя жена?

–Вон там.

–Где там? Не вижу.

–Да вон, цветет сейчас. Верочка это. Там, внутри она.

–Так, граждане, давайте по-порядку…Что тут, вообще, происходит?

Матвеевна громко всхлипнула, высморкалась.

–Верочка цвести начала. Сначала у нее уши позеленели, а потом побеги проросли.

–И чего дальше?

–Ничего нет дальше. Ей, наверное, сейчас подкормка нужна, поливка еще…

Василий взмахнул руками, забегал по комнате. Совсем нервы сдали у мужика.

–И чего я сейчас должен делать,а? Навозом ее обложить или баню затопить? Ну, чего? Ты скажи мне по-человечески что я должен делать!

–А чего я могу сказать?

–Так ведь с тебя все началось! Мурка-то у тебя первая перекрасилась.

–Как перекрасилась? Сама что-ли. Гражданин Василий, вы в чем-то подозреваете гражданку Матвеевну?

Василий остановился, сел на стул. Зато Матвеевна разревелась.

–Ничего я не знаю…никого я не красила…

–Ладно…все хватит…прошу вас всех оставаться на своих местах. Без паники, пожалуйста. Я позвоню в город и вызову специалистов.

Врачи разберутся

Аркашка проверил свою поилку– закончилось? Походил по клетке, еще раз заглянул в поилку… Мурка вернулась с прогулки – пора ужинать.

Из всех обещанных специалистов приехал только врач. Он тщательно обследовал пострадавших и только руками развел.

–Я ничего не понимаю.Наука здесь бессильна!

Выписал им всем успокоительное и, на всякий случай, снотворное. Вероятно, лекарства оказались эффективными, потому как уже на следующий день пациенты выглядели вполне здоровыми. Хуже дело обстояло с животными. Потребуется время, чтобы выстриженная шерсть отросла.

Действия Анны Константиновны были признаны как совершенные в невменяемом состоянии. С этим согласились все. Ну, скажите, кто в здравом уме будет вешать на собак дорогие золотые украшения.

Бабку Нюру тоже простили. Старая она уже, может чего переклинило. Обувь-то она воровала далеко не новую, а ту, что для работы в огороде держали. Да и красиво получилось. Бабка Нюра цветы любит, вот они у нее и цветут без устали. Кое-кто даже идею эту у нее перенял. Теперь в поселке точно никто обувь не выкинет. Лучше на забор навесить, да цветы посадить.

Антонычу хотели запретить все это парикмахерство, но народ вмешался, протестовать начал. Наказание ограничилось общественными работами, а точнее, Антоныч был обязан убрать ту порнографию, которую соорудил перед окнами Шерлока Холмса. Еще извиниться.

Морданиха, как самая пострадавшая, получила денежную компенсацию.

В местной городской газете была опубликована небольшая статейка, которая скупо повествовала о странной эпидемии в поселке « Синяя птица». Граждан просили не беспокоиться. Глава поселка Коротаев В.С. лично проследил за тем, чтобы все жители поселка прошли медицинское обследование. Очаг заражения успешно ликвидирован благодаря врачам центральной городской больницы, которые немедленно откликнулись на призыв о помощи и сделали все возможное, чтобы спасти людей.Особая благодарность была объявлена сотруднику милиции Холмову А. С.

« Значит « Синяя птица». Интересно!»–важный господин аккуратно свернул газетку и сунул ее в карман.

Свадьба Страусихи

–Слышали, Любка Страусиха замуж собралась.

Женщины как обычно по утрам собрались в своем общественно-информационном центре, то есть в магазине. Главной героиней сегодняшних сплетен была Люба Страусина, прозванная Страусихой вовсе не из-за фамилии, а излишне длинных мосластых ног. Люба на этот счет нисколечко не комплексовала, некогда было. До сорока лет ухаживала за больной матерью. Сейчас же, после ее смерти, надежда найти приличного жениха была тоже уже похоронена, так что ноги для нее были только ногами, а не предметом роскоши.

–Где ж нашла-то она его? Любка у нас—девушка с серьезными намерениями, кого попало замуж не возьмет.

–А она, говорят, по интернету его выписала.

–Вот уж дура! До сорока дожила, а ума не прибавилось. Мне как-то рассказывали тут про одну такую. Тоже себе кавалера по интернету выписала. Он ей, значит так, приходи, говорит, прямо ко мне домой. Она-то и пошла. Тоже ума, видать, немного. Квартирка у мужика почти пустой оказалась. Ну, там стол, стул, кровать…Так вот! Он ей сразу с порога: « Раздевайся.» А она, значит: « Я, мол, девственница…» Знаете, чего ее хахарь удумал? Мне, говорит, твоя девственность нафиг не нужна, ты, говорит, давай раздевайся, хватай меня за член, будешь, значит, по комнате меня катать. Сам-то тоже разделся, коньки роликовые напялил…

–Ха-ха-ха!

–Вот уж нас там не было!

–Мы бы его укатали!

–Барабан ему еще надо было дать. Пускай с музыкой ездит!

–Ха-ха-ха!

–Да ну вас, я серьезно говорю. Чего там в интернетах всяких хорошего может быть. Лучше нам бы сказала. Мы уж среди своих бы поискали кого.

–Зря ты так. Они уже встречались. Страусиха в город ездила к нему. Вроде довольна. В субботу свадьба у них. Говорят, всех желающих приглашают. Кавалер-то у нее вроде как денежный. Вот так-то, а ты ролики.!

Свадьба прошла на высшем поселковом уровне. Приглашенные остались довольны угощением, жениха нахваливали. Солидный господин Рашид Хазизович Биликбаев представился предпринимателем и пообещал своим гостям открыть в поселке филиал его успешного торгового проекта, известного всем под названием « Обои на любой вкус». Счастливая невеста немного опечалилась, когда ее любимый Рашидик обмолвился о том, что ему придется уехать на неделю за товаром. Но, неделя пройдет быстро, как заявил почетный гость Коротаев В.С. И даже пообещал выделить помещение для благого дела. Мол, для хорошего человека ничего не жалко. Гости дружно зааплодировали.

Опять труп

–Ой! Люди добрые! Чего делается-то! Страусиха повесилась! Кошмар! Ой! Помогите!

Своим криком Морданиха разбудила всю улицу. Люди, еще тяжеловато соображая спросонья, потянулись к месту происшествия. Люба Страусова болталась на черемухе, мертвой, так сказать, хваткой вцепившись в тарелку с салатом. Впоследствии свидетели опознали салат как « Сельдь под шубой», после чего вещественное доказательство было скормлено воронам на пустыре. Кто-то сбегал за Шерлоком Холмсом, который сразу же по прибытии осмотрел место происшествия, задал несколько вопросов Морданихе, выявил свидетелей или соучастников ( это уже следствие покажет ) и пригласил их к себе на допрос в 10.00. Любу сняли, занесли в дом. Позвонили ее мужу. Рашид Хазизович вежливо извинился за то, что не может прямо сейчас приехать. Дела, знаете ли....Попросил подготовить все к погребению, обещал оплатить расходы. Последняя фраза особенно понравилась поселковым активистам, так что приехавшему на погребение безутешному мужу осталось только бросить горсть земли в могилу любимой жены и оплатить предъявленные чеки. Приглашенные опять остались довольны.