Текст книги "Первая встреча – последняя встреча"

Наши книги придут нам на помощь

«Родная моя Лиличка, дом куплен! Последнее время мы ничем другим не занимались, рыскали по окрестностям Парижа, не вылезали из машины, изнервничались до последней степени…

Отрицательная сторона дела: мы влезли в долги по горло. Положительная: Арагоша ожил, счастлив безмерно, горд, с утра до вечера мечтает и молит меня, чтобы я раз в жизни без экономии покупала для моего «кабинета» все, что мне нравится. Надеется, что красота письменного стола заставит меня снова писать…

Это мельница… В полном порядке, с необходимой мебелью. Четыре с половиной гектара земли, леса. Речка уходит под мельницу. Колесо снято, под галереей-комнатой стена с круглым окном, за которым льется водопадом вода – фантастика!

Вечером освещается, а когда надоедает, можно остановить, открыв шлюзы и отведя воду в сторону наружного водопада. Жилые комнаты на втором этаже…

Место редкостное по невероятности, красоте. Парк – просто лесной участок… »

Это отрывок из письма Эльзы Триоле в Москву сестре Лиле Брик от 25 июля 1951 года. Прошло сорок три года, и осенью 1994 года здесь, на мельнице в Сент-Арнуан-Ивелин, состоялось торжественное открытие музея и литературного центра Луи Арагона и Эльзы Триоле. Такова была их воля, изложенная в завещании. Открытие музея случилось через двадцать четыре года после смерти Эльзы и двенадцать лет спустя после кончины Арагона, случилось, несмотря на смены правительств с разными идеологическими установками, несмотря на отсутствие средств, несмотря на отсутствие детей, которые могли бы быть «толкачами» в этом деле. На церемонию открытия приехало около тысячи парижан – как говорится, цвет интеллигенции: писатели, журналисты, члены правительства, художники, композиторы, кинематографисты, политические деятели. На лужайках поставили палатки со столами для угощения. Ухоженный парк, с мостиками через маленькую речку – он же большой ручей—и с клумбами ярких осенних цветов, был полон людьми. Многие были знакомы друг с другом. Наша съемочная группа – мы оказались единственными представителями России – работала в тот период над телевизионной передачей об Эльзе Триоле. Почти все интервью были взяты именно здесь и именно в этот день. Я вел свой рассказ, снуя в толпе, бродя по парку и обращаясь иногда с вопросами к кому-либо из присутствующих на празднике…

…Эля Каган, дочка адвоката, специалиста по еврейским делам и авторским правам, родная младшая сестра Лили Юрьевны Брик, родилась в 1896 году. Семья была интеллигентная; дома музицировали, обсуждали новые книги, посещали театры. Мать прекрасно играла на рояле. Дом гостеприимный, открытый. Девочки росли в нежной, тепличной атмосфере.

Эля Каган, младшая сестра Лили

Старшая сестра была очаровательна, за ней ухаживали, ей поклонялись, ее как-то сразу заприметили мужчины. Все это происходило на глазах Эли, которая была еще девчонкой. В таких случаях на детей не очень-то обращают внимание, а они все замечают и впитывают.

Кстати, имя Эльза появилось позже, она сама стала себя так называть после отъезда за границу.

Вероятно, пример старшей сестры был заразителен. И младшая тоже не осталась равнодушной к мужскому полу. Несмотря на возникавшее иногда чувство соперничества, сестры нежно и горячо любили друг друга. Всю жизнь они переписывались, когда были в разлуке, поддерживали одна другую не только морально, но и материально: в трудные послевоенные годы в Париж отправлялись продукты, а в Москву – разные шмотки. Собранная В.В. Катаняном и изданная только что переписка сестер необыкновенно интересна и поучительна. Она в первую очередь рассказывает о сестринской любви и нежности.

То, что Лиля стала спутницей, музой, советчицей великого русского поэта Владимира Маяковского, сильно повлияло на Эльзу. Надо сказать, что Маяковского ввела в родной дом именно Эльза. Она была влюблена в него по уши, у них был роман. Думается, от этой юношеской любви она не могла избавиться до самой смерти. Но когда Маяковский увидел впервые Лилю, то забыл о младшей сестренке, обо всем. Началась ураганная любовь. Он, как писала потом Лиля Юрьевна, «напал на нее»… Так случилось, что старшая сестра стала счастливой соперницей младшей. Что испытывала в это время Эльза? По ее автобиографической повести «Земляничка» можно восстановить настроение шестнадцатилетней девушки. Рефрен книги: «Никто меня не любит»…

«Я очень повзрослела за это лето. Ушел мой шестнадцатый год – говорят, самый лучший. Смотрю я, у всех есть пара, только у меня ее нет. Я никому не нужна и даже в большой компании всегда бываю одна!!!»

На самом деле это не так. Ухажеров немало, но они не заинтересовывают девушку.

Когда на одном из вечеров у Бриков в 1916 году Василий Каменский, молодой поэт, сделал предложение Эльзе, она отказала, заявив: «Кто же в двадцать лет выходит замуж?» Не стану пересказывать события революционного 1917 года. Пал царизм, к власти пришли «крутые». Темная муть поднялась из глубин народа. Начинался хаос, террор, расправы. В студеную зиму 1918 года Эльза знакомится с сотрудником французской миссии Андре Триоле. Аполитичный, богатый, элегантно одетый, любитель женщин и лошадей, он быстро понял, что комфортно жить в охваченной ненавистью и огнем стране не удастся. И здесь ему подворачивается молодая хорошенькая барышня. Он делает ей предложение – выйти за него замуж и уехать. Эльза хочет вырваться из хаоса, крови, ужаса. Она отвечает согласием. Молодожены уехали из России, но не в Европу, а на далекий экзотический остров Таити, где некоторые старые люди еще помнили Поля Гогена.

Оттуда Эльза регулярно пишет в Россию и, в частности, одному из своих бывших ухажеров-отказников Виктору Шкловскому. Эти письма живо рисуют пейзажи, нравы и жизнь тропического острова. Одно из ее писем Шкловский показал Алексею Максимовичу Горькому. Тот отметил, что автор обладает литературным стилем и наблюдательностью. И посоветовал, чтобы Эльза написала книгу.

Эльза Триоле после замужества. Париж, 1925 год

Она еще раз прислала Шкловскому какие-то свои наброски, и Горький еще раз передал ей свои советы, как следует писать. В общем, Алексей Максимович в какой-то степени стал ее заочным учителем.

Ее первая книга-роман «На Таити» была издана в России в 20-х годах.

Эльза и Андре Триоле на острове Таити

Однако семейная жизнь не заладилась. Муж относится прохладно к молодой жене, не интересуется ничем, кроме скачек и лошадей. Он заводит романы налево и направо. И после года жизни с ним Эльза разрывает этот брак. Андре Триоле, сын богатых родителей, оказывается добрым человеком и отваливает бывшей жене приличную сумму, чтобы ей было некоторое время на что жить. В Советскую Россию, где полыхает Гражданская война, Эльза Триоле возвращаться не намерена. Она перебирается в Лондон, под мамино крылышко – Елена Юрьевна Каган работала тогда в советской торговой фирме «Аркос». Потом Эльза оседает в Париже. Она поселилась в маленькой гостинице «Истрия», которая сохранилась до сих пор и мимо которой наша телевизионная группа не прошла. Кое-что из жизни Триоле я рассказывал около этого отеля, расположенного на улице Кампань-Премьер. Гостиница была увешана множеством мемориальных досок, напоминающих о великих постояльцах. Среди них, разумеется, был упомянут и Маяковский. Здесь же всегда останавливалась и Лиля Брик, когда наведывалась в Париж. Эльза Триоле в Париже была всегда для Маяковского своеобразной «палочкой-выручалочкой». Когда он приезжал, то не отходил от нее. Она была и гидом, и переводчицей, и другом, и помощником. И Эльза тоже при нем как-то расцветала. Думайте по этому поводу что хотите…

Портрет Эльзы Триоле работы Анри Матисса. Ноябрь 1946 г.

Париж 20-х годов был наводнен русскими. В кино, живописи, в литературе, балете мелькало множество русских имен. Выходцы из России вели богемный образ жизни, ютились в мансардах, без денег. Роль монпарнасских кафе в судьбе русской эмиграции огромна. Здесь встречались писатели, художники, поэты, обсуждали новости, ждали падения большевистского режима, работали. Возникали жаркие дискуссии, споры. Кстати, Илье Эренбургу направляли письма, скажем, с таким адресом: «Париж, кафе «Куполь», самому непричесанному господину». И письма, как ни парадоксально, доходили. Несколько кафе были расположены близко друг от друга: кафе «Ротонда», кафе «Селект», кафе «Куполь» и кафе «Клозери де Лила». Здесь проводили много, очень много времени.

Процитирую Илью Эренбурга, который, сидя в кафе, писал свои книги: «Внешне «Ротонда» выглядела достаточно живописно: и смесь племен, и голод, и споры, и отверженность (признание современников пришло, как всегда, с опозданием)… Поражала прежде всего пестрота типов, языков – не то павильон международной выставки, не то черновая репетиция предстоящих в будущем конгрессов мира»… Вот только несколько фамилий из длиннющего списка, который приводит Эренбург: Аполлинер, Кокто, Леже, Вламинк, Пикассо, Модильяни, Диего Ривера, Шагал, Сутин, Ларионов, Гончарова, Архипенко, Цадкин…

Эльза влилась в этот мир, но она не удовлетворена той жизнью, которую ведет. В «Незваных гостях» она пишет о «…несчастьи людей, которые живут не там, где они родились… не иметь корней… быть срезанным растением… это всегда заведомо подозрительно, как татуировка на теле человека, у которого неприятности с полицией».

Случайные любовные связи, которые, вероятно, были у нее, как у любой молодой женщины, не удовлетворяли ее честолюбия. Книжки ее, изданные в Москве, большого успеха не имели. И тут наконец происходит событие, которое предопределило всю ее дальнейшую жизнь: в кафе «Куполь» она увидела Луи Арагона, молодого, красивого, элегантного.

Арагон в это время был опален неудачной любовью. У него был роман с Нанси Кюнар, дочерью богатейшего человека. Арагон ездил за ней по всему свету. Нанси сорила деньгами, прожигала жизнь, кутила. И в конечном итоге предпочла Арагону какого-то негритянского джазиста. Именно в этот момент он встречается с Эльзой. Вскоре начнется новая жизнь, как для нее, так и для него. Эльза навела о нем справки и узнала, что он – незаконный сын французского аристократа и уже довольно известный поэт-сюрреалист. В следующий раз она увидела его в кафе «Клозери де Лила». И здесь произошло знакомство.

Добросовестность нашей съемочной группы не имеет границ. Разумеется, рассказ об их знакомстве велся из кафе «Клозери де Лила». За каким из этих столиков произошло судьбоносное событие, к сожалению, мы сейчас не знаем. Но вот как лихо описывает эту встречу французский журналист и писатель Гонзаго де Сен-Бри, один из авторов книги о русских музах художников и писателей Франции:

«Эльза Триоле в Париже. В ее жизни нет мужчины. У нее нет денег, у нее нет друзей. Она одинока и живет в маленькой комнатке в гостинице «Истрия» на улице Кампань-Премьер. Она в отчаянии, она только что развелась с французом Триоле (на самом деле семь лет назад. – Э.Р.), она хочет покончить с собой. Однажды она идет в «Куполь». И там видит великолепного мужчину: шляпа заломлена назад, трость с драгоценным набалдашником, плащ, накинутый на плечи. Она спрашивает: «Кто это такой?» Ей говорят: «Это Арагон – поэт». Два дня спустя она снова встречает его в «Клозери де Лила». Тогда она решается спросить: «С кем он?» Ей отвечают:

Так выглядел к моменту встречи с Эльзой молодой французский поэт Луи Арагон

«Вон с той хорошенькой длинноволосой брюнеткой». (Очевидно, брюнетка сидит в стороне, не рядом с Арагоном. – Э.Р.) Она садится напротив этой девушки и говорит: «Ну что? Ты спишь с Арагоном?» Несколько удивленная (еще бы! – Э.Р.) девушка отвечает: «Да, он хороший любовник. (О, откровенность француженок! – Э.Р.) Но главное, с ним я узнаю много нового. Он интереснейший человек». Эльза спрашивает ее: «У тебя есть другие мужчины в Париже?» Та отвечает: «Париж – прекрасный город, тут полно мужчин». Тогда Эльза пристально смотрит своими пронзительными глазами на девушку и говорит: «Для тебя он ничего не значит. Для меня он все! Уходи!» (Здорово, знай наших! – Э.Р.) Она подходит к Арагону и крепко целует его в губы. Это поцелуй навеки!»

Сия крутая версия была рассказана с убежденностью и пафосом очевидца…

Перенесемся снова на мельницу в Сент-Арну-ан-Ивелин в 1994 год и побеседуем с писательницей Лили Марку, которая посвятила три года жизни изучению биографии Эльзы Триоле и только что выпустила о ней книгу. Мы уединились в кабинете Эльзы, ибо на лужайке шумела большая толпа гостей. Праздник открытия музея продолжается.

Лили Марку. «Конечно, она не стала сразу его целовать. Вы знаете, они сами всегда рассказывали об этой встрече с волнением. И даже сами создали некую легенду о том, как это случилось. Не думаю, что тогда они воспринимали эту встречу как нечто важное и окончательное.

Я не считаю Эльзу авантюристкой. Эта женщина оторвалась от родины и еще не прижилась во Франции. У нее был неудачный первый брак. Она всегда чувствовала себя несчастной, бедной и одинокой. Хотя очень много мужчин были в нее влюблены и просили ее руки. Роман Якобсон, Виктор Шкловский, может быть, и другие. Я знала от дочери лучшей подруги Эльзы, которая живет в Москве, что Эльза всегда говорила: «Я хочу выйти замуж за француза, поэта и красавца». Таковы были ее девичьи мечты.

Арагон был поэтом, правда, он не был еще знаменит, но уже написал несколько значительных произведений. Он был очень красив и был французом. Конечно, человеком, которого она любила больше всех, был Маяковский. И, потеряв его, она эмигрировала. Я уверена, что она покинула родину, которую так любила, не из-за революции, а потому, что ее сестра отняла у нее Маяковского.

Она любила его до самой смерти. Что не мешало ей любить и Арагона. Но поскольку она потеряла Маяковского, ей никто не был нужен, кроме французского поэта-красавца. Такого же красивого, как Маяковский. Хотя Арагон и не был на него похож. Но был по-своему очень красив».

В вечер знакомства 6 ноября 1928 года, после ужина, галантный Арагон проводил Эльзу в отель «Истрия»… А наутро влюбленные Эльза и Луи, спускаясь к завтраку, столкнулись лицом к лицу с Маяковским. Он только приехал и остановился, как обычно, в знакомой гостинице. Так произошла первая встреча двух великих поэтов России и Франции. Я уже упомянул о мемориальных досках около входа в «Истрию». На одной из них выбиты строчки из поэмы Арагона:

«Все изменилось для меня, когда ты появилась в гостинице «Истрия» на улице Кампань-Премьер.

Это было в 28-м году в полуденный час. С тех пор для меня не существует Париж без Эльзы… »

Лили Марку. Я думаю, что присутствие Маяковского в Париже и то, что он был «зятем» Эльзы, сильно повлияло на начало их любви. Это завораживало Арагона. Сейчас забыли, что представлял из себя Маяковский для поэтов-сюрреалистов во Франции.

Кроме того, Арагон в молодости вел довольно беспорядочную жизнь: богема, вино, много женщин. А Эльза прекрасно представляла, что такое работа и дисциплина. Она ввела эти понятия в жизнь их семьи. Это оказалось очень трудно, особенно вначале. Они часто были на грани развода.

Лили Марку. «Я всегда акцентирую внимание на огромной роли Эльзы, которая смогла упорядочить жизнь этого гения. И в интеллектуальном,и в духовном плане. Эльза просто спасла его. Их друзья говорили мне, что без нее он бы покончил жизнь самоубийством. Как и многие другие сюрреалисты.

Арагон не сразу начал писать любовную лирику, посвященную жене. Роман начался в двадцать восьмом году, а писать любовные стихи, посвященные Эльзе, он начал в сороковом. Во время войны родилась поэма «Глаза Эльзы». Это нетипично для поэта. Обычно стихи возникают в начале, на старте любви.

 
Ты в ноябре пришла и вдруг исчезла боль, —
 

писал влюбленный стихотворец.

А в поэме «Неоконченный роман», которая написана, кстати, в пятьдесят шестом году, то есть они уже прожили двадцать восемь лет вместе и Эльзе уже шестьдесят, вдруг пишутся такие строчки:

То, что Маяковский был «зятем» Эльзы, сильно повлияло на Арагона. Сейчас уже забыто, что значил в то время Маяковский для французских сюрреалистов

 
Ты подняла меня, как камешек на пляже,
Бессмысленный предмет, к чему – никто не скажет.
Как водоросль на морском прибое,
Что, изломав, земле вернуло море,
Как за окном туман, что просит о приюте,
Как беспорядок в утренней каюте,
Объедки после пира в час рассвета,
С подножки пассажир, что без билета.
Ручей, что с поля зря увел плохой хозяин,
Как звери в свете фар, ударившем в глаза им,
Как сторожа ночные утром хмурым,
Как бесконечный сон в тяжелом мраке тюрем,
Смятенье птицы, бьющейся о стены,
След от кольца на пальце в день измены…
 

Лили Марку. Эльза и Арагон жили очень бедно в первые годы своей жизни. Те несколько произведений Арагона, которые были опубликованы, не могли принести много денег. Чтобы несколько облегчить положение семьи, Эльза изготовляла свои знаменитые бусы. Теперь их можно увидеть в некоторых музеях. Эти бусы пользовались успехом. Архитектор по образованию, Эльза прекрасно рисовала и обладала тонким вкусом.

Самое забавное, что продавать бусы ходил Арагон, к тому времени уже довольно известный писатель. Рано утром он выходил из дома и нес эти бусы оптовикам в бутики высокой моды, где все его презирали и называли «Триоле».

Эльдар Рязанов. Лили, а как вы оцениваете упреки и обвинения, что именно Эльза втянула Арагона в коммунистическое движение, втащила его в компартию, что благодаря ей он стал признанным поэтом французских коммунистов? А сама при этом оставалась в тени и в компартию не вступила…

Лили Марку. Арагон стал коммунистом в двадцать седьмом, то есть за год до знакомства с Эльзой. Но тогда это еще не стало его окончательным выбором. Он целиком посвящает себя партии с тридцать второго года, когда выходит из группы сюрреалистов и уезжает на год в Москву, чтобы работать в Коминтерне.

Арагон впервые приехал в Россию уже после самоубийства Маяковского и стремился поддержать Лилю в ее горе. Он был незаконнорожденным, а тут попал в русскую семью. Вы представляете, что это для него значило? В этом кругу была особая атмосфера. Для друзей Лили и ее тогдашнего мужа Виталия Примакова революция являлась смыслом жизни.

Ведь и сам Маяковский говорил: «Это моя революция!» Революционная атмосфера захватила Арагона, и он окончательно примкнул к коммунистам.

Эльдар Рязанов. А как Арагон относился к Эльзе как к французской писательнице? Высоко ли он ставил ее произведения? Помогал ли ей, правил ли рукописи, подсказывал ли темы? Или она была совершенно самостоятельна?

Лили Марку. Эльза посвятила совершенствованию своего французского литературного языка десять лет. Арагон даже не знал, что его жена пытается писать по-французски. Она сохранила полную тайну. Когда Эльза показала ему рукопись своей первой книги на французском, Арагон был восхищен.

Книга ему действительно очень понравилась. Известно, какую ревность испытывают друг к другу супруги-писатели. Вечные споры о том, кто и когда будет творить. Ведь невозможно писать одновременно. Арагон всегда был выше этого, наоборот, он всячески поощрял Эльзу, всегда внимательно читал ее рукописи, иногда даже правил их. Он всегда держал руку на пульсе ее творчества.

Первая ее книга на французском, «Добрый вечер, Тереза», – сборник рассказов. Сначала Эльза не решалась взяться за роман. Затем она написала свои воспоминания о Маяковском. Ее отношение к этому произведению было очень трогательным, она неоднократно подчеркивала, что это не просто очередная книга. Публикация воспоминаний имела для нее огромное значение. И личное в том числе…

В 1939 году началась война. Немецкие войска вторглись во Францию. Арагона на следующий же день призвали в армию. Он сразу попросился на фронт и попал в танковую дивизию. За Эльзой следили шпики, в их квартире проводились обыски. Арагон отступал вместе с дивизией, через Дюнкерк попал в Англию, потом через Брест вернулся на французский берег.

В конце июня 1940 года Эльза и Арагон буквально чудом нашли друг друга в так называемой Zone libre (свободной зоне). То есть в той части Франции, которая не была оккупирована фашистами.

Эльза в письме Лиле Брик пишет (уже после войны): «Жили мы тогда еще легально, Арагошу было неловко сажать, т.к. с фронта он вернулся героем, весь в орденах, а героев тогда было мало… »

На нелегальное положение они перешли в ноябре 42-го, когда итальянские фашистские войска оккупировали Ниццу. Арагонов переправили через демаркационную линию. Тут их схватили немцы и посадили. Конечно, им очень повезло – немцы их не опознали: ведь Эльза – еврейка, а Арагон – коммунист. Смерть была рядом. Но Эльзу и Арагона продержали десять дней как бы для острастки. Потом выпустили. Движение Сопротивления подыскало им домик в деревне, откуда они два-три раза в месяц выезжали в Париж, Лион, в другие города. Арагон выпускал нелегальную газету «Les Etoiles» и основал подпольное издательство «Французская библиотека». Эльза помогала Арагону и написала несколько книг. Военное время стало для нее мощной писательской школой. Она выпустила сборник рассказов «Тысяча сожалений», роман «Конь белый» и повесть «Авиньонские любовники». В самом конце войны вышел еще один сборник новелл, озаглавленный: «За порчу сукна – штраф двести франков». Эта фраза, взятая из объявлений, висевших во французских бильярдных, служила паролем для соратников де Голля. Произнесенная по радио, она означала, что высадка союзников началась, и голлисты должны переходить к активным выступлениям. Вот что Эльза сообщала в письме сестре:

«Если б не писанье, я бы, кажется, руки на себя наложила, так временами бывало трудно и тяжело. Я очень пристрастилась к этому делу, оно заменяет мне друзей, молодость и много чего другого, чего не хватает в жизни… Арагоша стал совсем знаменитым, за эти годы вышло два романа и несколько томов стихов (легально и нелегально). Партизаны его чтут и любят, только его стихи и читают, публика своя и чужая принимает, как принимали Володю. Пишет он все лучше и лучше… »

Жили голодно, вылазки из деревни были опасными, но больше Арагоны в руки фашистам не попадались. Они вернулись в освобожденный Париж 25 сентября 1944 года. За годы, что их не было, дома, несколько обысков провели гестаповцы, да и французская полиция тоже наведывалась регулярно. Дом был разгромлен, но они были счастливы, что кончается война, что они снова дома.

3 июля 1945 года Эльза Триоле получила Гонкуровскую премию за книгу «За порчу сукна – штраф 200 франков». Это было безоговорочное признание ее как французской писательницы

А 3 июля 1945 года Эльза получила Гонкуровскую премию за книгу «За порчу сукна – штраф двести франков». Это было полное безоговорочное признание ее как французской писательницы.

«Сегодня во всех без исключения газетах моя физиономия на первой странице и столько цветов, что ни встать, ни сесть…» – тоже из письма Лиле Юрьевне.

Началась мирная жизнь. Случались и поездки в Москву. Сестры наконец получили возможность видеться. Эльза живет активной литературной жизнью. Сочиняет прозу на французском, переводит с русского, участвует в написании сценария для постановки совместного фильма «Нормандия – Неман». Ее соавторами стали Константин Симонов и Шарль Спаак, режиссером фильма был Жан Древиль. Это сценарий о дружбе французских и советских летчиков во время войны, о французской эскадрилье, которая воевала против немцев на советской территории.

Лили Марку. На протяжении всей своей жизни Эльза стремилась как можно глубже познакомить Францию с Маяковским. Рассказать еще и еще раз о своей молодости, о своей дружбе с великим поэтом.

Эльдар Рязанов. Эльза очень много сделала как переводчик. Она переводила пьесы Чехова, составила антологию русской поэзии от Пушкина до Вознесенского. Это был титанический труд, ведь она очень многих поэтов привлекала к переводам.

Лили Марку. Да, она занималась переводами до самой смерти. Она стремилась донести до французов великую русскую культуру.

Эльдар Рязанов. А как они переживали разочарования в коммунистических идеях? После пятьдесят шестого года, когда были опубликованы материалы о злодеяниях Сталина? После вторжения советских войск в Чехословакию? Я знаю, что Эльза писала сестре: «…мы не были фальшивомонетчиками, но мы, сами того не подозревая, распространяли фальшивые монеты…»

Лили Марку. В пятьдесят втором году они в Москве. И там испытывают шок. Это дело врачей, антисемитизм. Тогда у Арагона случается первый сердечный приступ. Думаю, не из-за больного сердца, а потому что он понимает, что всю жизнь поддерживал страшный и лицемерный режим.

Тогда, с зимы пятьдесят второго – пятьдесят третьего года, он начинает критиковать советские порядки, еще до смерти Сталина. И все-таки до своей последней минуты Арагон остается коммунистом, членом Центрального Комитета Французской Компартии. В то же время, насколько позволяли силы, – ведь он был уже и стар, и болен, – он протестует против преследований Шостаковича, Солженицына, способствует освобождению кинорежиссера Параджанова (Параджанов был освобожден после визита Арагона к Брежневу. Писатель ради этого специально приехал в Москву. – Э.Р.), делает все, что в его силах.

Но ничто не отвратило его от выбора, сделанного в двадцать седьмом году. В то время как Эльза полностью отреклась от коммунизма. Впрочем, она никогда и не была членом компартии, ни советской, ни французской.

Эльза Триоле и Луи Арагон на своей любимой мельнице в Сент-Арну-ан-Ивелин

Когда Арагон резко осудил советское вторжение в Чехословакию, он понимал, что в Советском Союзе у него заложники – Лиля Брик и ее муж Василий Абгарович Катанян. Но Лиля Брик написала Арагону, развязывая тем самым ему руки:

«Арагошенька! Прошу тебя совсем не думать о нас (мы уже старые), о том, что твои высказывания могут отразиться на нас.

Делай ВСЕ так, как ты считаешь нужным. Мы этому будем только рады.

Все мы достаточно долго были идиотами. Хватит!.. »

(Письмо от 7 ноября 1968 года)

В 60-х годах в Советском Союзе началась по распоряжению главного идеолога страны Суслова травля Лили Брик. Маяковского «очищали» от еврейского окружения Бриков. В прессе появлялись лживые статьи, фальсифицированные фотографии (с фотографий вытравляли изображения Лили Брик), из сочинений Маяковского убирались посвящения Лиле Брик. Все напоминало известный исторический анекдот про Сталина и Крупскую. Сталин был недоволен самостоятельными высказываниями Надежды Константиновны Крупской и, встретив ее в коридоре, сказал: «Если вы и впредь будете вести себя так же, мы подыщем Ленину другую вдову!» И Крупская больше не открывала рта. Так и Маяковскому подыскали другую «музу» – Татьяну Яковлеву… Арагоны тяжело переживали гонения на близких, лишний раз убеждаясь в чудовищной сути советского строя…

Лили Марку. Эльзу и Арагона очень огорчало то, как поступали с памятью Лили. Вырезали ее из фотографий, убирали посвящения ей. Арагон говорил: «Я не хочу, чтобы такое произошло во Франции с Эльзой». Он всегда думал, что умрет первым. Именно поэтому они создали совместное сорокадвухтомное (!) собрание сочинений. Во многом из-за того, что произошло в России с Лилей и Маяковским…

На празднике открытия музея присутствовала и Эдмонда Шарль Ру – легендарная женщина. (О ней надо рассказать особо.) Родилась она в 1923 году в аристократической семье. Ее предки – отец, дядя – были известными дипломатами. В 1939 году, когда началась война, девушке было 16 лет. Она ушла на фронт санитаркой. За военные подвиги награждена боевыми орденами Франции. Потом работала с прославленной Коко Шанель, демонстрировала на подиуме сногсшибательные туалеты (она была красива и обладала высокой стройной фигурой), трудилась корреспондентом знаменитого модного «ELLE», главным редактором журнала «Vogue», стала писательницей. Ее роман «Прощай, Палермо» удостоен высшей литературной награды Франции – Гонкуровской премии.

Она была последней любовью знаменитого французского генерала, крестника Максима Горького Зиновия Пешкова. И сейчас, в свои 70 лет, она красива и обаятельна. Она была близким другом Эльзы.

Эдмонда Шарль Ру. Необычное желание соединить в одном собрании сочинений произведения двух разных писателей лучше всего можно объяснить словами самой Эльзы, начертанными на ее могиле: «Наши книги не позволят разлучить нас после смерти».

Эльдар Рязанов. Я знаю, что вы были другом Эльзы и Арагона и сделали немало, чтобы открылся этот музей, этот литературный центр. Я поздравляю вас и всех почитателей литературы и поэзии с радостным событием, которое происходит сегодня.

Эдмонда Шарль Ру. Благодарю. В честь открытия этого музея во Франции провозглашены дни поэзии. Но я была не одинока во время осуществления этого проекта. Целая группа друзей Арагона начала работать над ним сразу после смерти поэта. Надо сказать, что мы встретили понимание со стороны правительства, будь то правые или левые, которые сменяли друг друга в течение всего этого времени.

Эльдар Рязанов. Арагон и Триоле не принадлежат какой-либо партии, они принадлежат Франции.

Эдмонда Шарль Ру. А Эльза, в первую очередь, принадлежит России. Она была русской и никогда об этом не забывала. Достаточно посмотреть на ее комнату, где на стенах развешаны русские гравюры, на огромное количество русских книг. Она была русской до глубины души.

Эльдар Рязанов. И при этом смогла стать французской писательницей?

Эдмонда Шарль Ру. Да, да, и это чудо! Она была совершенно самостоятельным писателем, Арагон ее не вытягивал. У нее была своя огромная аудитория. Я присутствовала при том, как Эльза подписывала свои книги многочисленным почитателям. Она входила в число наиболее издаваемых и продаваемых французских писателей.

Эльдар Рязанов. Скажите, на творчество Арагона Эльза как-то влияла своими сочинениями, своими мыслями, идеями?

Эдмонда Шарль Ру. Арагон всегда подчеркивал, что Эльза больше влияла на него, чем он на Эльзу. Мне кажется, их совместное сорокадвухтомное собрание сочинений говорит об их огромной творческой близости.

Арагон еще до войны выучил трудный русский язык из ревности. Ему не нравилось, когда с его женой, его возлюбленной, говорили о чем-то, а он этого не понимал. Он выучил язык в два месяца. Это говорит и о силе его любви, и о ревнивом характере.

Писательский «тандем»

Эльза Триоле и Арагон были, конечно, уникальным явлением как супружеская пара. Они прошли рука об руку всю свою жизнь. Они были товарищами, друзьями, единомышленниками, литературными соратниками, просто любовниками, мужем и женой. Подобное сочетание встречается крайне редко. Всемирно известной стала поэма Арагона, написанная в 1942 году во время Сопротивления, которая называется «Глаза Эльзы». Здесь любовная лирика сплелась с патриотизмом, с борьбой против фашизма. Популярность этой поэмы была такова, что появились даже духи «Глаза Эльзы».