Текст книги "Чужой жених"

1

Удобная, лишенная всяких признаков элегантности карета свернула на подъездную аллею, и миссис Найт с облегчением выдохнула:

– О, наконец-то мы вернулись!

Ее дочь, восемнадцатилетняя мисс Филлис Найт, недоуменно пожала округлыми плечами.

– Кажется, еще недавно вы находили наше путешествие премилым, матушка.

– Я не отказываюсь от своих слов, дорогая. – Миссис Найт нетерпеливо постукивала сложенным веером по ладони. – Но после долгого отсутствия так приятно вновь оказаться дома! Твой отец, должно быть, приготовил нам немало сюрпризов. Если помнишь, к нашему возвращению он обещал поднять стеклянный потолок в оранжерее не меньше, чем на десять футов!

– Я бы предпочла, чтобы этим сюрпризом он и ограничился! – Филлис раздраженно наблюдала в окно за суетящейся на парадном крыльце прислугой, готовившейся встречать свою хозяйку после полугодового отсутствия.

– Мы еще поговорим об этом, – холодно ответила миссис Найт и приготовила самую радушную из своих улыбок, предназначенных добросовестной челяди.

Филлис промолчала. Настроение юной леди ухудшалось с каждой милей, приближающей ее к дому. Европа с ее развлечениями, модными магазинами и обожающими мисс Найт поклонниками осталась позади, и теперь девушку ждала помолвка с человеком, которого выбрали для нее родители.

Мистер Найт встретил жену и дочь в гостиной, куда в отсутствие обеих дам заглядывал не чаще двух раз в месяц, предпочитая свой кабинет и курительную комнату. Высокий привлекательный джентльмен с холодным лицом гордеца обнял супругу, затем запечатлел отеческий поцелуй на лбу Филлис.

– Эйрел полагал, что вы приедете намного позже, и отправился вместе с женой навестить ее дядю. Старик едва ли протянет до рождества, и Дорис считает необходимым проводить с ним по несколько часов каждую неделю.

– Надеюсь, он не станет изменять свое завещание, – озабоченно нахмурилась миссис Найт и тут же обратилась к дочери: – Филлис, дитя мое, позвони, пусть принесут чай. После поездки по пыльным дорогам мне всегда так сильно хочется пить!

Мисс Найт исполнила приказание и села на диван, по давней привычке держа спину прямо, хотя вышитые подушки так и манили откинуться на них и сладко вздремнуть. Отец и мать наблюдали за ней несколько мгновений, переглянулись, и мистер Найт решительно опустился в кресло напротив дочери.

– Твоя матушка написала мне, что помолвка с сэром Джоном тебе не по душе. Признаться, я всегда считал, что ты не только очень красивая, но и весьма благоразумная юная леди.

– Я тоже на это надеюсь, отец. – Скромно потупленный взгляд девушки не обманул ни ее мать, неодобрительно поджавшую тонкие губы, ни мистера Найта, склонного пока еще проявлять терпение.

– В таком случае я уверен, ты понимаешь все выгоды, которые принесет этот брак, и навряд ли сможешь назвать хотя бы один довод, говорящий не в пользу Ризинга.

– Он мне не нравится, – коротко ответила Филлис.

– В твоем возрасте уже пора перестать быть легкомысленной и капризной! – вмешалась миссис Найт. – Ни твой отец, ни я никогда не ограничивали тебя и позволяли вести себя подчас излишне вольно, принимать ухаживания поклонников, совсем не годящихся тебе в мужья…

– О да, не ограничивали! – фыркнула, не сдержавшись, Филлис. – Не считая того, что мне пришлось провести еще один год в этом отвратительном пансионе!

– Ну, тут уж тебе некого винить, кроме себя самой! – по-настоящему рассердилась миссис Найт. – Я могла еще стерпеть присутствие рядом с тобой младших сыновей бедных сквайров и даже помощник викария, раз уж он происходил из хорошей семьи, оказался терпим, но сын хозяина гостиницы – это уже слишком!

Мистер Найт жестом призвал жену успокоиться – две горничные внесли подносы с чайными приборами и всевозможными печеньями, кексами и даже замороженным фруктовым желе – любимым десертом мисс Найт, специально приготовленным кухаркой к возвращению юной леди.

Филлис покраснела – упрек был справедлив. Если мисс Найт и признавала за собой какие-то недостатки, то склонность к привлекательным молодым джентльменам был одним из них. Филлис ни разу еще не любила и затруднилась бы объяснить, какие чувства подразумеваются под этим привычным благодаря книгам словом, но она почти постоянно была увлечена тем или другим своим поклонником.

Еще одна ее слабость – театр – прельщал девушку страстями, ежедневно бурлящими на сцене, и Филлис даже завидовала актрисам, переживающим эти страсти.

– Как удобно – три часа кряду ты сгораешь от любви или ненависти, умираешь, выходишь замуж, соблазняешь или позволяешь соблазнить себя, а потом меняешь яркое платье на привычный туалет и едешь домой, позабыв о том, что только что сходила с ума от ревности или тоски, – говорила мисс Найт своей самой близкой подруге, мисс Розамунде Тиллард. – Ах, если бы и в жизни было так! Сегодня у тебя одна роль, а завтра другая!

– Увы, дорогая моя, родители навряд ли позволят тебе не обращать внимания на приличия! За один вечер ты можешь навсегда погубить свою репутацию, если тебе придет охота сыграть в жизни какую-нибудь Джульетту! – расхохоталась Розамунда. – Тебя ждет брак с каким-нибудь состоятельным лордом, приемы, семейные обеды и трое черноглазых отпрысков!

Филлис поморщилась, и Розамунда перестала смеяться. В их дружбе не было равенства, мисс Найт главенствовала среди своих подруг, и горе той, кто осмелился бы подвергать сомнению ее право властвовать! Но кое в чем мисс Тиллард оказалась права – в положенное время Филлис должна превратиться в послушную дочь, а уж ее матушка позаботится о том, чтобы найти для дочери подходящую партию. Вот только время это наступило слишком быстро…

За чаем мистер Найт расспрашивал жену и дочь о поездке, но говорила больше миссис Найт. Филлис, не страдающая отсутствием аппетита, даже в дурном настроении могла оценить труд кухарки. Мать нередко упрекала девушку в том, что она не заботится о своей фигуре, но Филлис, к счастью, была сложена пропорционально, и присущая ее формам округлость скрадывалась высоким ростом и прямой осанкой. Многие ровесницы мисс Найт казались на ее фоне бледными и невзрачными, и Филлис не собиралась отказывать себе в удовольствии попробовать новое блюдо ради того, чтобы выглядеть стройнее.

– В июне мы приглашены к Грейстоунам, – сообщил мистер Найт после того, как убедился, что его деньги, выделенные на путешествие, были потрачены не напрасно. – У Имоджин появился поклонник, и моя сестра надеется, что до конца лета он сделает предложение.

Филлис положила ложечку и с удивлением посмотрела на отца. Возможно ли, чтобы блеклая, скучная мисс Грейстоун нашла себе жениха?

Кузина Имоджин неизменно раздражала Филлис еще с тех пор, когда обеим девочкам не исполнилось и пяти лет. Вернее, мисс Найт, бывшая на два года моложе кузины, невзлюбила тихую светловолосую Имоджин едва ли не с самого рождения. Причина этой нелюбви крылась в том, что недогадливая кузина не склонна была восхищаться умом и красотой маленькой мисс Найт. Мисс Грейстоун хотя и принимала участие во всех затеях Филлис, охотнее проводила время со своими куклами, щенками и котятами.

Слабое здоровье Имоджин не позволило матери отдать девушку в пансион Святой Маргарет, где провела семь долгих лет ее кузина, и этого Филлис тоже не могла простить мисс Грейстоун. Имоджин не стала выдающейся красавицей, и если ей приходилось проводить время в обществе незнакомых людей, из-за своей застенчивости иногда даже казалась неловкой и угловатой. В марте мисс Грейстоун исполнилось двадцать лет, и миссис Найт нередко получала от матери девушки письма с жалобами на неумение дочери привлечь внимание джентльменов и сетования на то, что Имоджин никогда не найдет приличную партию. И вот бедняжке, кажется, наконец повезло!

– И кто же ее избранник? – спросила миссис Найт, испытывавшая такое же любопытство, как и ее дочь.

– Юноша по имени Чарльз Баррит, младший сын Элтона Баррита, мы с ним когда-то вместе учились, – объяснил мистер Найт. – У Баррита прекрасное поместье в Девоншире, и к тому же он – совладелец судоходной компании, так что мисс Грейстоун составит прекрасную партию.

– С младшим сыном? – переспросила миссис Найт, особенно выделив слово «младший».

– Старший сын мистера Баррита, Эверард, три года назад умер от лихорадки, подхваченной им в колониях. – Мистер Найт неодобрительно покачал головой – как мог молодой джентльмен так неосмотрительно повести себя и умереть, когда он был нужен своей семье как старший сын и наследник?

– Как печально! – вздохнула миссис Найт и тут же вновь оживилась: – Что ж, Грейстоуны должны постараться, чтобы пребывание в их доме показалось мистеру Барриту приятным. Думаю, нас ждут всевозможные развлечения.

– У них будут и другие гости, дорогая, – кивнул мистер Найт. – Приличия не позволяют моей сестре позвать одного лишь молодого Баррита. По моей просьбе она пригласила и Ризинга, так что мы сможем объявить о помолвке нашей дочери во время большого летнего бала.

Филлис вновь помрачнела. Пока шел разговор о путешествии и обсуждение поклонника Имоджин, она совсем позабыла о том, что ее саму ожидает отнюдь не безоблачное лето, наполненное всевозможными увеселениями и вздохами поклонников, мечтающих пожать украдкой ей руку или даже сорвать поцелуй под сенью цветущих роз.

Миссис Найт еще некоторое время строила предположения относительно ухищрений миссис Грейстоун, направленных на то, чтобы добиться от мистера Баррита предложения, но Филлис ее уже не слышала и, едва горничные унесли подносы, попросила у отца разрешения подняться в свою комнату, отдохнуть после утомительной поездки. Позволение было дано, мистер Найт ожидал визита управляющего, а миссис Найт желала поговорить с экономкой, узнать последние сплетни о соседских семействах и обсудить предстоящие обеды и приемы.

Филлис вошла в свою комнату и огляделась. За долгие месяцы отсутствия хозяйки здесь ничего не изменилось. Все те же стены, оклеенные дорогими розовыми обоями с медальонами из белых роз, старинный чиппендейловский гарнитур, декорированный цветочными гирляндами. Эта обстановка осталась от бабушки Филлис, властной миссис Найт, воспитавшей в сыне непомерную гордыню и еще успевшей внушить двоим внукам мысль о превосходстве Найтов над другими семьями, проживающими в округе. Как и Филлис, бабушка Найт не любила Имоджин и ее брата-близнеца Уоррена за робость и отсутствие в их внешности фамильных черт Найтов – темных волос и глаз, и в своем завещании оставила все украшения Филлис, чем весьма обидела миссис Грейстоун, свою единственную дочь.

После смерти бабушки Филлис упросила отца позволить ей занять эту просторную спальню и решительно отказалась от предложения заменить мебель более современной, подобающей юной девушке. На широкой кровати бабушки маленькая Филлис провела немало часов за разговорами, старая миссис Найт не упускала случая сделать внучке наставление, но и не скупилась на рассказы о минувших временах и своей собственной молодости.

Филлис присела на кушетку во французском стиле, стоявшую напротив одного из окон, и тяжко вздохнула.

– Миссис Грейстоун, как бы она ни мечтала выдать Имоджин замуж, ни за что не станет заставлять дочь принять предложение этого Баррита, если он не понравится глупышке Имоджин! И почему ее всегда все жалеют? Маленькая лицемерка! Стоит ей состроить жалобную мину и уставиться на собеседника огромными голубыми глазами, как все, даже мой отец, начинают исполнять ее желания! – пробормотала молодая леди, с досадой постукивая кулачком по вышитой атласными бутонами подушке. – И после этого они еще говорят, что Имоджин в отличие от меня никогда ни о чем не просит! Да ей и не надо просить, все и так крутятся подле нее, как заведенные! А я должна быть благоразумной и выйти замуж за этого Ризинга, который ниже меня на добрых два дюйма!

Сэру Джону Ризингу не так давно исполнилось двадцать пять лет – подходящий возраст для того, чтобы вступить в брак. Отец сэра Джона всю свою жизнь пытался промотать состояние, накопленное его предками, а мать с тем же усердием сдерживала порывы супруга. До сих пор в этой борьбе побеждала леди Ризинг, и мистер Найт надеялся, что его зять унаследует со временем большой капитал.

Сам сэр Джон, невысокий и плотный молодой человек с округлыми румяными щеками и чересчур длинным подбородком, не вызывал у Филлис ни малейшей симпатии, так как был не очень умен и не отличался ни элегантностью манер, ни умением занять молодую леди интересной беседой. Прошлым летом сэр Джон гостил у соседей Найтов и не скрывал своего восхищения красотой мисс Найт и ее надменным величием. Среди поклонников Филлис он был не самым настойчивым, очевидно, его будущий титул и состояние позволяли самодовольному молодому джентльмену считать себя завидной партией и избавляли от необходимости локтями пробивать себе место возле своей избранницы. На балу по случаю венчания Эйрела Найта, старшего брата Филлис, сэр Джон улучил момент и объявил мисс Найт о своей бесконечной любви, но Филлис давно умела справляться с безрассудными порывами тех поклонников, которые ей не нравились. Она холодно, но вполне понятными словами объяснила Ризингу, что его ухаживания не доставляют ей удовольствия, и считала себя навсегда избавленной от его настойчивости. Какова же была ее досада, когда мистер Найт в своем письме к супруге в начале апреля известил жену и дочь о том, что пришел к приятному для обеих сторон соглашению с лордом Ризингом относительно брака Филлис и сэра Джона.

Миссис Найт полностью одобряла выбор своего мужа, и ее бесконечные восторженные реплики и поздравления заставили Филлис пролить немало слез. Она даже унизила себя мольбами избавить ее от сэра Джона, лишенного обаяния и утонченности, столь высоко ценимыми юной леди в своих поклонниках, но миссис Найт и слышать ничего не хотела. Сэра Джона Ризинга нельзя назвать красивым мужчиной, но его внешность не вызывает отвращения, он неглуп и не склонен к расточительности. Навряд ли Филлис осознает, насколько ей повезло с женихом! Ризинг не обладает суровым нравом и влюблен в мисс Найт, а значит, она сумеет управлять своим супругом и жить в свое удовольствие.

О чем еще может мечтать молодая леди?

Несколько раз выслушав эти сентенции, Филлис поняла, что ей придется смириться. Спорить с отцом и вовсе не имело смысла, если уж мистер Найт принял решение выдать дочь замуж за Ризинга – этот брак свершится, даже если само провидение захочет этому помешать!

Что ж, если так суждено, не стоит горевать больше, чем длится спектакль в театре – в этом состояло извечное убеждение Филлис. В конце концов, ее красота останется с ней, так же, как и поклонники, а уж сладить с мужем она сумеет!

Брат Филлис, Эйрел, известный в округе сердцеед, также вступил в брак по настоятельному совету отца. Дорис, нынешняя миссис Эйрел Найт, была хороша собой и получила в приданое небольшое поместье в десяти милях от Брайтона. Сейчас его сдавали вдове с двумя дочерьми. В Эйрела были влюблены едва ли не все школьные подруги Филлис и даже одна из ее учительниц, но он подчинился требованиям долга перед семьей, может быть, потому, что не смог найти леди, которую полюбил бы всем сердцем.

– Кажется, сейчас Эйрел вполне счастлив, – пробормотала Филлис. – А ведь ему нравилась эта несносная Паркер! Наверное, мы оба родились на свет бессердечными, а значит, никогда не будем страдать от разбитого сердца! Это очень, очень удобно!

Мисс Морин Паркер не входила в ближайшее окружение мисс Найт, напротив, она принадлежала к компании из нескольких девушек, открыто не признающих власть Филлис. Эйрела Найта забавляла эта вражда, и, несмотря на предостережения сестры, он попытался завязать с мисс Паркер более близкое знакомство, но был решительно отвергнут. Филлис не знала другой молодой леди, из-за пренебрежения которой брат расстраивался бы больше двух дней кряду, и жестоко отомстила Морин за то, что та посмела не только противостоять влиянию мисс Найт, но и посмеялась над чувствами Эйрела Найта.

Вся эта история наделала немало шуму в пансионе Святой Маргарет. Филлис была бы рада покинуть его и больше никогда не вспоминать о проведенном там времени, но родители забрали ее не раньше, чем она закончила обучение, а школьные подруги, с которыми она часто встречалась или переписывалась, не давали забыть о пансионе. В конце концов, там бывало весело!

– Надеюсь, у Грейстоунов, кроме поклонника Имоджин и моего жениха, появятся и другие молодые джентльмены, – сказала себе Филлис перед тем, как позвать горничную, чтобы дать ей указания относительно новых платьев и шляпок, привезенных из Парижа. – Кто знает, может быть, среди них найдется кто-либо более состоятельный, нежели Ризинг, и понравится не только мне, но и моему батюшке. Пока помолвка не объявлена, я могу почитать себя свободной и делать то, что вздумается!

Филлис всегда умела успокаивать себя, в этом состояла счастливая особенность ее натуры – не обращать внимания на упреки совести и настойчивые сетования внутреннего голоса, нередко под покровом ночи напоминавшего, что и она может ошибаться или вести себя не так, как подобает благонравной юной леди.

2

– Так, значит, вы скоро уезжаете. Как жаль, Филлис! Я скучала по тебе все эти месяцы, мы еще не успели наговориться, а родители уже увозят тебя! Как будто твоя кузина не может подождать еще неделю или две, – говорила Розамунда Тиллард.

Подруги прогуливались по аллее и оживленно болтали. Мисс Тиллард часто гостила у Найтов, ее собственный дом хоть и не был совсем уж маленьким и тесным, все же уступал блистательному поместью мистера Найта.

– Имоджин всегда имела склонность нарушать мои планы, притом сама часто не подозревала об этом! – Мисс Найт, в белом платье и крошечной соломенной шляпке с голубыми незабудками, выглядела по-весеннему прелестно. – Да мне и самой, признаться, любопытно посмотреть на этого мистера Баррита. И как только он сумел увлечься невзрачной глупышкой, вечно рассуждающей о своих собаках и до сих пор, наверное, играющей в куклы!

– Ты к ней несправедлива, – хихикнула мисс Тиллард. – Имоджин принадлежит к тому типу женщин, которые, как говорит моя тетушка, неизменно притягивают мужчин своей хрупкостью. Будь у нее темные брови и ресницы, она считалась бы красавицей. Но даже такая, как есть, твоя кузина должна была рано или поздно пленить какого-нибудь романтического юношу, мечтавшего о рыцарских подвигах во имя прекрасной дамы!

Филлис недобро улыбнулась. В чем-то Розамунда, без сомнения, была права, но мисс Найт считала, что она сама гораздо больше подходит на роль прекрасной дамы, вдохновляющей мужчин на кровопролития одним взглядом сверкающих черных глаз!

Розамунду, сероглазую изящную блондинку, все же нельзя счесть беззащитной, уж слишком она подвижна, даже вертлява, и склонна к насмешкам и язвительным выпадам. Когда от нее это требовалось, мисс Тиллард могла притвориться сущим ангелом, но вскоре вновь превращалась в насмешницу. Ее приданое не представляло интереса для практичных, здравомыслящих джентльменов, а по меркам миссис Найт было просто ничтожным, поэтому мисс Тиллард оставалось только надеяться, что среди отвергнутых поклонников подруги найдется мужчина, которого она сумеет утешить и покорить мягкими локонами и томными взглядами.

Филлис не питала иллюзий относительно замыслов Розамунды, но не испытывала тревоги – мисс Тиллард никогда не посмеет покуситься на внимание джентльмена, к которому неравнодушна сама мисс Найт. Так что подруги находили общество друг друга весьма приятным и к тому же полезным. Сегодня подруге уже не меньше часа приходилось выслушивать жалобы Филлис на несправедливость судьбы, щедро одарившей ее красотой и богатством и при этом понуждавшей преподнести все это человеку, который ей неприятен.

– Не печалься, дорогая, ты всегда умела осаживать чрезмерно настойчивых воздыхателей, сумеешь избавиться и от неугодного жениха, – рассудительно сказала мисс Тиллард, заметившая, что Филлис вновь погрузилась в задумчивость.

– Ах, ты не понимаешь! – Мисс Найт свернула с аллеи и по посыпанной песком тропинке устремилась к беседке, сооруженной на вершине искусственного холма. – Не Ризинг, так другой! Отец намерен сам выбрать мне мужа, и мне придется выйти за того, кого мне укажут!

– Так поступают все девушки, ну, или почти все, – пожала плечами Розамунда. – Таково наше предназначение – покоряться и терпеть.

– Вспомни Энид Рикман! Она не захотела покориться и сбежала со своим возлюбленным! – возразила Филлис.

Девушки присели на удобную деревянную скамью, опоясывающую внутреннюю часть беседки.

– И что с ней стало потом, ты забыла? – Мисс Тиллард прекрасно помнила историю с побегом одной из учениц пансиона, ведь после этого случая за девушками стали присматривать еще более строго. – Она сама ушла от своего беспутного мужа, игрока и мота. Отцу пришлось увезти Энид из Англии, лишь бы скрыться от всеобщего осуждения. Навряд ли она сможет вновь выйти замуж, да ее попросту не станут принимать в приличном обществе!

– Ну и что? Главное – она поступила так, как хотела! Если б мисс Рикман оказалась чуть-чуть умнее, она бы сбежала с более подходящим поклонником, но Энид всегда была слишком упряма, чтобы признать, что заблуждается! – Филлис терпеть не могла мисс Рикман, но вынуждена была согласиться с тем, что эта девушка оказалась смелее ее самой и бросила вызов судьбе, пусть и поплатилась за это.

– Конечно, ты-то не позволишь своим чувствам взять верх над разумом, – согласилась мисс Тиллард, но в голосе ее слышалась насмешка. – И сбежишь только со старшим сыном какого-нибудь графа и не дальше ближайшей церкви, где вас уже будет ждать священник!

– Прекрати! – Филлис отвернулась от подруги и сквозь увитый зеленью проем стала глядеть на расстилающуюся под склоном холма лужайку, где жена ее брата, миссис Эйрел Найт, рисовала пейзаж с ручьем и находившейся в отдалении мельницей, а две ее подруги, судя по всему, отвлекали художницу бесполезными советами.

– Хорошо-хорошо, – тут же уступила Розамунда. – Я просто не понимаю, чего ты хочешь на самом деле, дорогая подруга. То ли вовсе избавиться от своего жениха, рискуя навлечь на свою прелестную головку гнев отца, то ли смириться с существованием сэра Джона и найти способ им управлять.

– Я и сама не знаю, – вынуждена была признать мисс Найт. – Отец сумеет наказать меня, если я ослушаюсь его воли, но провести всю жизнь рядом с этим тучным болваном… Одна мысль об этом уже невыносима для меня!

Розамунда, всегда находившая, что ответить, промолчала. Ей самой выбирать не приходилось. Два или три года назад, еще в пансионе, мисс Тиллард верила, что ей встретится человек, равно привлекающий ее своими достоинствами и богатством, но за прошедшее с тех пор время она достаточно повзрослела для того, чтобы понять – среди ближайших соседей таких джентльменов нет, а вывозить ее в Лондон каждый сезон слишком дорого для семьи.

Этой зимой она достаточно времени провела в столице, и миссис Тиллард немало пеняла дочери на то, что Розамунда не смогла увлечь подходящего мужчину.

Филлис и вовсе пропустила сезон, из-за чего первая половина путешествия на континент была для нее отравлена обидой на мать. Первое лето после того, как ее обучение в пансионе закончилось, Филлис проводила то в Брайтоне, то в поместье родителей и была весьма довольна летними развлечениями, тем более что предвкушала блистательный выход в свет зимой. Но миссис Найт внезапно решила, что нездорова и только Европа сможет излечить ее недуги. Дочери пришлось сопровождать мать, а теперь, с известием о помолвке, растаяла и надежда на будущий сезон.

– Кажется, жена твоего брата не отличается терпением, – сказала Розамунда, чтобы переменить неприятную для обеих девушек тему. – Посмотри, она уже бросила рисовать и теперь болтает с подругами. Спустимся к ним?

– Мне бы не хотелось, – Филлис поморщилась. – Дорис довольно мила, но ее приятельницы мне не нравятся. Все они удачно вышли замуж и на этом основании считают, что могут бесконечно меня поучать. Еще несколько лет назад их мужья находили меня очаровательной, и только моя молодость не позволила кое-кому из них сделать мне предложение. Разумеется, эти дамы не могут мне этого простить!

– Как жаль, что все приятные молодые джентльмены в округе уже женаты или помолвлены! – вздохнула Розамунда. – Мы с тобой слишком поздно повзрослели, дорогая.

– А как же братья Хардвики? – вспомнила Филлис о своих приятелях детства. – За кем они ухаживают сейчас?

– Гарольд вот-вот сделает предложение племяннице лорда Руффолда, а Хьюго, как говорят, повстречал в Лондоне какую-то очаровательную молодую леди и теперь проводит время в гостях у своей тетки, по счастливой случайности живущей неподалеку от поместья родителей этой девушки. Ты ведь не огорчена?

– О, все это уже давно в прошлом, Розамунда. Гарольд интересовал меня, когда мне было пятнадцать лет, а Хьюго, пусть и хорош собой и всегда в добром расположении духа, всего лишь младший сын.

Филлис принялась расспрашивать подругу о других соседях, и до самого обеда обе юные леди предавались счастливым воспоминаниям о своих первых летних балах и сплетничали о знакомых семействах.

Вечером Филлис сидела в своей комнате у открытого окна и всматривалась в теплую майскую ночь. После жаркого климата Италии легкий ночной ветерок заставлял девушку дрожать, как от озноба. Розамунда не осталась ночевать, ее мать на следующий день ждала гостей, и мисс Тиллард должна была помочь присмотреть за слугами и проследить, чтобы кухарка загодя принялась готовить обед.

– Может быть, мне действительно лучше последовать примеру Энид Рикман и сбежать из дома? – размышляла мисс Найт. – Но не с возлюбленным, а одной! Поступить в театр и стать актрисой! Что может быть прекраснее такой судьбы? С моей внешностью, уверена, меня примут на любую сцену, а уж сыграть страсть или правдоподобно изобразить терзания мятущейся души я сумею!

Мысль эта все больше овладевала Филлис. Исполнить свою давнюю мечту – переживать на сцене глубокие чувства, сохраняя при этом холодное сердце и расчетливый разум – это ли не чудесное избавление от опеки родителей и нежелательного замужества?

Филлис слишком мало знала о некоторых сторонах жизни актрис и искренне полагала, что все эти дамы вполне счастливы, выступая перед публикой. Пусть не у каждой из них, но у самых выдающихся есть собственные дома, драгоценности, а богатые поклонники готовы исполнить любой их каприз…

Какая юная леди не позавидует такой участи? Правда, эти женщины не могут появляться в приличном обществе и почти никогда не выходят замуж за почтенных джентльменов, но ради свободы поступать, как им угодно, кое-чем можно и пренебречь.

«Как разозлится отец! – со злорадством думала Филлис. – Он никогда не примет меня обратно, вычеркнет само мое имя из своей памяти и запретит матери говорить обо мне! А если я прославлюсь, соседи всякий раз будут напоминать ему, что его дочь блистает на подмостках! Какой удар его гордости!»

Несколько дней кряду Филлис обдумывала эту идею, пока однажды, во время пикника, устроенного соседями Найтов в честь возвращения миссис и мисс Найт, не услышала душераздирающую историю о том, как одну известную лондонскую актрису изуродовал ревнивый любовник. Бедную женщину тотчас прогнали из театра, ведь она лишилась своей красоты и не могла больше привлекать на спектакли толпы восторженных зрителей, а кредиторы поспешили отобрать у нее и дом, и украшения, и даже платья. Бедняжку ждала нищета, работный дом, а то и кое-что похуже, что именно, Филлис не узнала, так как старая сплетница, рассказывавшая эту историю, заметила, что в числе слушателей находятся три юные леди, которым вовсе не подобало знать подобные вещи.

История несчастной женщины напугала Филлис, ей только теперь начала открываться истина, состоявшая в том, что для успеха на сцене недостаточно одной красоты, нужны еще богатые или знатные покровители, которые полагают, что имеют все права на женщину, которой они оказывают протекцию. К тому же и сама красота может принести немало несчастий, а лишиться ее для актрисы едва ли не хуже смерти.

– Нет, я вовсе не хочу оказаться на содержании у какого-нибудь повесы вроде отца сэра Джона, лорда Ризинга, который будет указывать мне, кого я могу принимать в своем доме, как часто следует выезжать и какие платья носить. Да это окажется похуже замужества! – К счастью для мисс Найт, ее прозрение наступило для нее не слишком поздно.

Что ж, придется согласиться на помолвку и понадеяться на счастливый случай, который теперь только и может избавить Филлис от Ризинга.