Текст книги "Приключения Клеопатры"

Елена Арсеньева
Приключения Клеопатры

 
Мы удалились в страну вечности,
Чтоб наши имена не были забыты.
 

Из древнеегипетской поэзии

Вместо пролога

Генваря 16 дня 18… года.

Милостивый государь!

Покорнейше прошу прощения, что взял на себя смелость обратиться к Вам с посланием сим и отвлечь от дел, без сумнения, гораздо более важных, нежели разбирание почерка моего. Пишу же я к Вам по случаю внезапной кончины некоего постояльца гостиницы «Египет», кою имею я счастие содержать, а именно – прапорщика N-скаго пехотного полка Евгения Бушкова. Сей молодой человек – мир праху его! – судя по некоторым признакам, приятельствовал с Вами, милостивый государь. Простите вольность мою, однако же г-н Бушков, отойдя в мир иной, не заплатил мне по счету некую сумму денег, а держал он в принадлежащей мне гостинице не только нумер, но и стол. Исчисливши les frais[1]1
  Все расходы (франц).


[Закрыть], кои были сделаны на его содержание в последнее время его жизни, я позволил себе, поскольку кошелек покойного был почти пуст, в дополнение взять из оставшегося имущества несколько вещиц – о, сущих безделиц! – стоимость коих хотя бы в малой степени покрыла бы долг покойного. Поскольку Вы, г-н Булгарин, по слухам, являетесь душеприказчиком оного, соблаговолите проглядеть подробный перечень тех предметов, кои мною взысканы из имущества прапорщика Бушкова. Можете всецело положиться на мою педантичность. Итак.

1. Ваза синего фарфора с белыми рисунками, подделка под старинный китайский фарфор.

2. Браслет фальшивого золота, с мелкими серебряными колокольцами, также несомненная подделка под древнее украшение.

3. Том «Современника», восьмой нумер, 1837 года – взыскан только лишь для возвращения законному владельцу, ссудившему г-на Бушкова этою книгою на время.

4. Гитара с оборванною струною.

5. Клубок нитей для ремесла златошвейного.

6. Писанная маслом картина без рамы, весьма сомнительных достоинств, изображение неба звездного.

Как Вы можете видеть, милостивый государь, я был более чем скромен в своих притязаниях, учитывая причитающиеся мне суммы. Прочее же имущество покойного г-на Бушкова, как то: сундучок, носильные вещи, оружие и проч., а также адресованное Вам письмо переправляю к Вам с оказиею. Уж вы этим, будьте так любезны, извольте соответственно распорядиться!

Вам, милостивый государь, должно быть, занимательно узнать, как настигла Вашего приятеля безвременная кончина? Произошло это прелюбопытнейшим образом! Известно ли Вам, что г-н Бушков был тяжко болен? Полковой лекарь полагал его болезнь неизлечимою. Однако же по осени произошло внезапное улучшение, кое искренне порадовало всех добрых приятелей г-на Бушкова, и меня в их числе, – всех, окроме самого предмета нашего беспокойства. Чудилось, смерть была бы для него желанною гостьею, столь тяжко горевал он об своем выздоровлении. Он все дни просиживал запершись в своем нумере, не предпринимая никакие столь необходимые самочувствию увеселительные прогулки.

Судя по некоторым бессвязным репликам, кои приходилось мне совершенно случайно слышать, исцеление свое г-н-Бушков числил со времени посещения его скромного жилища неизвестною дамою. Иначе чем Клеопатрою несчастный ее не называл. Он уверял, что Клеопатра сия посетила его, сжалившись над безнадежностию его состояния, и ненужное ему спасение от смерти – единственная память об том свидании. «Дар жалости и презрения!» – восклицал бедный безумец, присовокупляя, что без раздумий готов вновь захворать, лишь бы сия Клеопатра воротилась к нему. Он молил Бога о возобновлении телесных страданий своих, чтобы дать исцеление душе, несчастный!

Здесь, сударь, я вынужден сделать следующее заявление. Никогда, ни при каких обстоятельствах ни одна особа, удостоенная столь помпезного прозвища, не осмелилась бы переступить порога принадлежащей мне гостиницы. За нравственною физиогномиею постояльцев моих я слежу сам, и с отменным усердием! Да и болезненное состояние г-на Бушкова не могло позволить ему входить в какие-либо сношения с особою противуположного пола, окроме платонических. Так что слова о Клеопатре следует отнести на счет бреда нашего страдальца. И безумие оного разрешилось воистину трагически. В студеный зимний вечер он исчез из своего нумера незаметно для постороннего глазу. Его хватились лишь только наутро. Мы нашли его окоченелого, в недвижимой позе, с подъятыми руками, напоминавшего закованное морозом древо. За оное и принял слуга прапорщика в предрассветных сумерках своего господина.

Недолгое время несчастный еще дышал, спросил бумаги, чернил… Вскорости после того опочил, несвязно шепча что-то о Небесной реке, в которой омывается его возлюбленная Клеопатра. Последними словами его были: «Son idee… sans cesse!»

Прах Вашего приятеля покоится на N-ском кладбище. День погребения был студен и ветрен. Пороша тотчас накинула на свежий холмик белое покрывало.

Покорнейше прошу Вас, милостивый государь, коли будете Вы в наших местах, так непременно почтите своим присутствием гостиницу «Египет». По мере моих скромных возможностей я всячески служу постояльцам моим и ни в ком еще не встречал неудовольствия. Остаюсь всегда готовый к услугам – Викентий Можейка.

Стрелец

– Стрелец, внимание. Через семь секунд начало. Приготовиться к выходу!

– Я – Стрелец. Спокойно. Не в первый раз.

– Мизансцены помнишь? Сперва гнетущее такое состояние…

– Отстань! Анита, готова?

– Да, дорогой.

– Тогда можно выходить.

– Еще секунда… Я – режиссер! Внимание всем… Трансляция!

– Есть трансляция!

Первый шаг в Сферу всегда заставляет сердце замереть. Словно бы глядишь сквозь окно в черное беспредельное небо, и вот против твоих глаз возникает одна серебряная блестка… другая… третья… и этот вихрь сияний, этот блаженный хоровод!

На микромониторе, вмонтированном в перстень, пошли титры. Стрелец промчался сквозь бурное пламя фона, невольно заслоняясь рукой. Волшебное ощущение свободы и одиночества: взошел на небеса, летишь между солнц, соединился с вихрем планет! Сфера открывалась ему, словно сердцевина необозримого цветка. Сладостное, дурманящее головокружение – чудилось, некая сверкающая воронка затягивает его в свои глубины непостижимым, непредставимым с Земли круговращением созвездий…

В этот миг кончились титры, и Стрелец словно бы ощутил на запястье, там, где браслет-передатчик, дрогнувшие пальцы Аниты: тандем «Суперактер – дубль-транслятор» повел прямую передачу из Сферы Свободного Воображения, где начинало разворачиваться действие третьей части космической феерии под названием «Стрелец и Девять Солнц».

Шлем-страшила (браво, подумал Стрелец, откопал же сценарист названьице для суфлера!) порою начинал бубнить голосом режиссера, корректируя кадр. Надвинув Забрало, Стрелец мчался по небесам, словно по степи, отмахивая шагами сотни и сотни световых лет. Вот уже и Лебедь медленно, не качнув крылом, воспарил над ним, и, подобная холодному голубому глазу, засветилась звезда Денеб. Вот Дракон обвил его стремительный путь своими тугими кольцами. Расстелились в беге Гончие Псы, и Стрельцу показалось мимолетно, будто они вот-вот вцепятся в длинный звездный хвост Большой Медведицы. Волопас проводил его печальным взором, не выпуская поводка, которым он обречен сдерживать прыть Гончих Псов. И, как всегда в начале трансляции из Сферы, пьянея от зрелища космических волшебств, начисто позабыв предписанное сценарием «гнетущее состояние», Стрелец словно бы ощутил счастливое замирание сердец тех, кто сейчас, оставаясь на Земле, видел то же, что и он, чувствовал тот же восторг, что и он.

Но вот наконец впереди замерцало созвездие Девы, и Стрелец умерил свой немыслимый бег. Ведь именно в этом краю Вселенной и находилась, по сценарию, Планета Десяти Солнц.

Призрачное свечение сменилось жгучим светом костром. Чудилось, пламя солнц ревело!

С болью, мгновенно воспринятой Анитой и переданной на миллиарды телеэкранов Земли, Стрелец смотрел на приближающуюся планету, одновременно создавая ее образ в своем воображении – согласно сценарию. Вековечная пустыня! Голый, залитый ослепительным светом шар. Не то что деревца – штриха тени нет на нем. Но все же планета была обитаема. Люди зарылись в землю, построили там селения, и многие поколения лелеяли жизнетворную мечту: уничтожить девять солнц. Тогда планета воскресла бы…

В предыдущей серии герою посчастливилось раздобыть в созвездии Стрелы молнии для лука-громобоя: единственное средство истребить яростные солнца. О, желание помочь собратьям по разуму, запертым в тесных подземельях, снедало сердце! Тетиву громобоя он натянул тогда же, в прошлом фильме, пока бежал по Млечному Пути от Кассиопеи до Орла. Лоб его под невидимой маской невольно покрылся потом при одном воспоминании, как же дьявольски трудно это было, и Стрелец знал, что сейчас покрылся испариной лоб Аниты, оцепеневшей в своем кресле-ретрансляторе, а на экранах появилось его сосредоточенное лицо…

Он потянул из-за спины колчан с молниеносными стрелами. Руки Аниты напряглись, передавая ощущение особой осторожности, с которой он брался за смертоносное оружие, и Стрелец мельком подумал: какая нелепость, что дублер-ретранслятор для него, мужчины, атлета, – тоненькая, бледная женщина! Конечно, такие случаи не редкость, ведь женщины куда восприимчивее, эмоциональнее, чем мужчины. Очень часто творческое содружество суперактера или актрисы и их дублеров заканчивалось супружеством, тандем не распадался и в реальной жизни, но Стрелец, хоть убей, не воспринимал Аниту как предмет пылкости. Анита это, похоже, знала и скрытно горевала, что для Стрельца она лишь двойник, второе «я», но не мужского, не женского, а словно бы среднего рода! Недаром же Стрелец категорически отказался, когда именно Аниту предложили ему для прообраза героини сегодняшней серии – Светлой Девы. По сценарию она владычица одного из солнц, да и все они в конце концов окажутся разумными существами, и Стрельцу придется девять из них лишить жизни, в том числе и Светлую Деву, чтобы вернуть жизнь планете… Актрису на роль Светлой Девы так и не нашли, привередливому Стрельцу теперь придется создавать во Вселенной выдуманный, призрачный образ. Он был уверен, что это не составит особого труда: всю ночь персональный сновидец навевал видения боттичеллиевых Граций, Венеры, Весны, даже Марии – с их устремленными в непостижимое лазурными взорами и златыми вихрями кос. Лик Светлой Девы будет, наверное, напоминать эти лица…

Шлем-страшила кольнул в затылок: не отвлекайся! И вовремя. Одно из солнц внезапно прокатилось по небу, подобно пылающему яйцу, а когда оно раскололось, огонь принял очертания Пламенеющего Кентавра. Высекая горячими копытами искры, тот поскакал на Стрельца – Так и не успев выстрелить, он выронил драгоценную стрелку и схватился за горло, пытаясь разомкнуть огненную петлю: Пламенный Кентавр захлестнул его жгучим арканом!

Лицо Аниты в студии исказилось, она поднесла руки к горлу: на экранах крупным планом бился-задыхался Стрелец, звенела тугая золотая нить аркана. Смертоносный, испепеляющий Кентавр все ближе подтягивал героя к себе…

– Терпеть! Еще терпеть! – кровожадно бормотал шлем-страшила голосом режиссера. Все плыло в глазах Стрельца, все плыло на экранах. – Сейчас, сейчас появится Небесная Колесница. Вот она!.. Эй, эй, Стрелец, брось свои штучки!

Понятное дело, режиссер не выносил, когда суперактеры начинали нести отсебятину. Конечно, вдохновение, порыв, на то она и Сфера, но не до такой же степени!

Стрелец едва не захлебнулся вдохом, так внезапно лопнул туго натянутый солнечный аркан. Анита от изумления вжалась в спинку кресла-ретранслятора, а на экранах Земли золотую нить аркана перервала тень корабля – и заслонило солнце-Кентавра. Ну, это-то все было нормально, все по сценарию, только вот сам корабль…

Он пел!

Собственно, сначала это вообще был только звук, который постепенно становился видимым. Словно бы некий Голос плыл по небу, как по древнему, древнему морю, воспевая себя – и с каждым словом обретая зримые черты. Стрелец готов был поклясться, что уже слышал эти слова – давно, может быть, даже в детстве. Уж конечно не из сценария знал он их: в сценарии Небесная Колесница Оруженосца имела совсем другой облик. Он же видел – как будто узнавал забытое! – вот что:

 
У того было у сокола у корабля
Вместо очей было вставлено
По дорогому каменю, по яхонту;:
Вместо бровей было прибивано
По черному соболю сибирскому;
Вместо уса было воткнуто Два вострые ножа булатные;
Вместо ушей было воткнуто
Два вострые копья мурзамецкие…
Нос, корма по-туриному,
Бока взведены по-звериному…
 

– Ну откуда здесь выходить Оруженосцу?! – прорвался вдруг сквозь дивный Голос негодующий вопрос режиссера. – Только посмотри, только посмотри, что ты натворил, Стрелец! А сценарий, а все планы, значит, побоку?!

О нет… это натворил не Стрелец, не его своевольное воображение в контакте со Сферой! Тень Корабля-Сокола опутывала одно злобное солнце за другим, оставляя за кормой темное, благодатное, звездистое небо, овевая свежестью планету-пустыню.

Что, смятенно думал Стрелец, что это может быть? Стыковка параллельных трансляций исключена: телефирма, нарушившая основное условие пользования Сферой – строжайшее соблюдение эфирного времени, – автоматически исключалась из числа совладельцев. Желающих рискнуть не находилось: выход из корпорации владения Сферой равносилен краху телефирмы. Ведь с открытием Сфры обрушились в прошлое кино и обычное телевидение. Разве что театр – балет, опера – мог еще с ней конкурировать. Живость, острота впечатлений и ощущений – вот чем брала Сфера. Однако свободные художники, одиночки, не участвуя в международной корпорации, проникнуть туда тоже не могли. Сферу охраняли строже, чем государственные банки. Слишком уж велика становилась в ней власть подсознания, парализующую силу обретала фантазия, вырвавшаяся на вольную волю и мгновенно создающая такие живые, такие реальные образы…

Но в ход феерии о Десяти Солнцах явно вмешалось чужое воображение, нарушив течение сценария! Что же теперь?

Вдруг золотистые нити протянулись из корабля во все стороны. Стрелец отпрянул было, но сверкающая пряжа оплела его, словно паутина. Он заметался опять, заметалась в студии Анита.

– Хорошо, Стрелец, хорошо, больше жизни, – вновь сладострастно зазвенело в шлеме, но вдруг раздалось восторженное режиссерское «О-о!» – и Стрелец тоже увидел, что опутавшие его солнечные лучи – это пряди волос, которые заплетает солнечноясная дева, сидящая на самом краешке небесного яруса, принакрытого узорчатой парчой. Рядышком лежало веретено с куделью-облаком.

Дева, заплетая самосветными пальцами косу, вынула из-за пояса острый нож и начала выводить по небу невнятные черты и знаки.

Шлем-страшила онемел, Стрелец остолбенел от страха и восторга, и Анита оцепенела, а на мониторе-перстне и экранах Земли плыли чарующие нарезы, навевающие не то сон, не то страсть, не то тревогу сердечную.

– Руны? – очнулся режиссер. – Нет, иероглифы, о, смотрите! Опять руны? Цифры?!

Да, семь цифр проступили сквозь туман изумления: 147 52 04 – и окрасились, будто золотом, солнечными лучами.

– Стрелец,! Ты что, умер там?! – кричал режиссер. – Экранное время истекает, а действие стоит. Причем тут цифры?! Это эклектика! Соблюдай хотя бы единую стилистику воображения! Да что с тобой? Окликни ee!

Похоже, режиссер начал смиряться, что прежний сценарий полетел к чертям, и положился на разбушевавшееся воображение Стрельца – при своей корректировке, понятное дело.

– Ты только не отвлекайся теперь!

«Господи, да неужели я… неужели кто-то смог бы такое вообразить – и так вообразить! Да и на боттичеллиевых дев она похожа, как живой оригинал на неживую копию».

Стрелец все же приоткрыл пересохшие губы, чтобы позвать… Дева подняла на него синий хрустальный взор – словно бы влага воздушных токов коснулась его лица! От улыбки она стала совсем уж нестерпимо прекрасной – и спорхнула вдруг с края небес, взвилась ласточкой, чиркнула крылом по невидимому куполу Сферы, Зацвинькала, – и, судя по стону, который испустил режиссер. Стрелец понял, что и сам не ослышался, что и впрямь прощебетала касатка на всю Сферу:

– Son idée se retrance sans cesse!..

Лук-громобой, завидев добычу, сам собой зарокотал, забился в руках Стрельца, но птицу заслонила волна Эридана. Зашипели брызги на яростных солнцах.

– Хорошо, хорошо, уж ты не промажь! – шипело и в ушах Стрельца. – Пауза затягивается! Подобьешь сначала ее – так даже душевнее. А Пламенного Кентавра уложишь в следующей серии.

Стрелец не шевельнулся. Пустить смертоносную стрелку в нее?! Прекратить эти приключения Вселенной, волшебно явившиеся ему? О чем, о чем эти чужие слова?!

– Анита! – чуть ли не взрыдал режиссер, почуявший его яростное сопротивление и свою невозможность направить действие фильма в нужное русло. – Это провал, чудовищный провал! Господи, спаси и помилуй!

И Анита, распрямившись в кресле-ретрансляторе, медленно повела руками, воспроизводя движения человека, натягивающего лук. Да, было такое право у режиссеров во время трансляции из Сферы: подчинять разбушевавшееся воображение суперактеров действиями дубль-трансляторов.

Светлая Дева тем временем утерла лицо облачком, выжала влагу и повесила облако сушить на рог дальнего полумесяца, подставила влажные волосы ветру, а потом, спохватившись, сняла с неба звездочку и застегнула ею мокрую рубаху на груди.

А руки Стрельца, помимо его желания, механически повторяли жесты Аниты. «Сфера, отпусти на волю!» – чуть не вскрикнул он, но не смог разжать губ. Лицо на экранах отражало мучительную душевную борьбу – это, пожалуй, было единственно понятным в буйстве событий, которые наблюдала чуть ли не вся Земля. И все-таки его воля оказалась крепче, он пересилил Аниту: не стиснул пальцами молнию, не прозвенел звонкой тетивой! Напротив – сделал движение отбросить громобой…

Все плыло в его глазах от напряжения, и поэтому он не сразу заметил, что созвездие Персея, повинуясь мысленному посылу ожесточившейся, отуманенной ревностью Аниты, оставило свое насиженное на небесах место и направилось к Стрельцу.

Замедлив бег крылатых сандалий, Персей резко повернул к усталому, почти обессиленному Стрельцу страшную свою ношу, которую он крепко держал за пряди змееносных волос.

Голова Медузы Горгоны, покачиваясь в пространстве, обратила на Стрельца ядовитый взор.

Затмилась лучезарная Сфера! Одно, одно только видел теперь Стрелец – злобное сверканье звезд-глаз Медузы. Он хотел зажмуриться… не смог… оцепенели ресницы, веки, кровь, замирало сердце, засыпала воля… он чувствовал, что обращается в камень.

– Стоп, Анита! – донеслось как бы сквозь тяжелую мглу, и Персей исчез из Сферы вместе со своим ужасным орудием.

А Стрелец, еще не очнувшись от полусмертного сна, поднял руки, словно зачарованный, медленно, медленно вновь натянул тетиву громобоя… И вот уже распорола небо молниеносная стрелка, но Светлая Дева, нахмурясь, успела сорвать с небес одно из солнц и прикрыться им, как щитом.

Это было последнее, что увидел Стрелец, потому что прямо в лицо ему грянул залп огня!

Анита в студии страшно закричала. Режиссер оторвался от монитора и с ужасом уставился на нее. Лицо и руки Аниты были сплошь красными, словно обожженными!.. Страшное слово «катастрофа» зажглось и замигало в голове режиссера – Секунду он оставался неподвижен и безгласен, а затем впился в микрофон:

– «Скорую» в Сферу! Бригаду пожарных! Да помогите же им! О боже!..

В своем кресле исходила воплями Анита, а на экранах тонул в чудовищном костре Стрелец… Наконец пронесся запоздалый титр: «Конец третьей серии».

Заря на небе перегорела и угасла.

147 52 04

Послышался хрустальный звон, и больной открыл глаза. Матовый цветок у изголовья медленно наливался прохладным голубоватым сиянием. Голос, тоже чистый, хрустальный, произнес:

– Дорогой гость нашей лечебницы, как вы себя чувствуете? Может быть, вас что-то тревожит? Беспокоит? Раздражает?

– Нет, нет, спасибо, все очень хорошо, – торопливо оборачиваясь к цветку, ответил больной.

– В таком случае, не примете ли вы посетителя? – спросил голос.

– Что опять со студии? – упавшим тоном спросил больной, у которого немедленно появилось ощущение, будто его что-то тревожит, беспокоит и раздражает.

– Нет. Ваш посетитель – представитель Международной Дирекции Сферы Свободного Воображения.

– Международной Дирекции?! – невольно приподнялся больной. – Ну что же, прошу!

Через миг он с почтением взирал на очень загорелого немолодого человека, который, несмотря на бакенбарды изрядной пышности, походил на римского сенатора в своем белом мундире с золотым шитьем – форме высших чинов Сферы. Слегка улыбаясь, гость приветственно прижал руки к груди и сел возле ложа больного.

– Рад видеть вас почти здоровым. Стрелец. Вы, надеюсь, позволите называть себя так? Конечно, мне известно ваше настоящее имя, но для почитателей вашего таланта эта роль настолько сроднилась с вашим обликом, что…

– Ну, теперь я и сам не знаю, каков мой облик, – перебил Стрелец. – Зеркал мне не дают. Правда, постоянно уверяют, что все будет в порядке.

Посетитель, казалось, пытается проникнуть взглядом под целебную маску, покрывавшую лицо Стрельца.

– Кстати, вы знаете, что Анита уже вернулась домой? – спросил он, избегая дешевых утешений, и больной внезапно почувствовал, что успокаивается.

– Да, она заходила проститься. Слава богу, на ее лице ничего не заметно. По моей вине ей здорово досталось, но она не держит на меня зла.

– Вам обоим здорово досталось, – констатировал посетитель. – Но применимо ли тут слово «вина» – еще надлежит доказать.

– Вы, сударь, говорите как работник юстициии!

Его гость повел бровью:

– Честно говоря, почетным званием и элегантной формой представителя Международной Дирекции ССВ я воспользовался, чтобы проникнуть к вам, не вызвав излишнего беспокойства здешнего замечательного и сверхзаботливого персонала. Моя фамилия Булгарин, я магистр Юридического отдела Комитета по КВЦ… Вам известно, что такое КВЦ?

– Да, – не сразу ответил озадаченный Стрелец. – Мне известно, что такое КВЦ. Контакт с Внеземными цивилизациями! Мне только неизвестно было, что существует Комитет, а при нем вдобавок есть Юридический отдел.

– При встрече двух высоких сторон необходимо соблюсти необходимые формальности, – невозмутимо ответил магистр Булгарин, слегка поклонившись.

– Конечно, – подхватил обиженный мистификацией Стрелец, – контактов с внеземными цивилизациями пока не было, правда, и вроде не предвидится, но юридической соломки лучше заранее подстелить, не так ли? – Он совсем было развеселился, как вдруг до него дошло, наконец: – О господи, простите, сударь… значит, вы полагаете, эта фантасмагория в Сфере… коШнтакт?

Булгарин энергично кивнул, но ответил осторожно:

– Не исключено. Правда, существует и аварийная, так сказать, версия: материализованное воображение вышло из-под контроля. Мы ведь совсем мало знаем Сферу, хотя используем ее возможности, что называется, и в хвост и в гриву.

– Да… а я-то принял Деву сначала за один из образов, населяющих Сферу. Она не подчинялась игре воображения… Может быть, она и есть владычица Сферы?

– Едва ли. Иначе Персей не повиновался бы Аните, ведь, вынуждая вас выстрелить в Деву, он действовал против этой la belle dame sans merci.

– Что вы сказали? – встрепенулся Стрелец.

– Прекрасная дама без пощады, – перевел Булгарин. – Выражение времен безупречного рыцарства! Держу пари, я знаю, почему вы зацепились за эти слова, сударь!

Стрелец молчал.

– Son idée se retrance sans cesse! – медленно произнес Булгарин, и занебесная ласточка мелькнула в памяти Стрельца. – Что означает: «Сей образ витает там непрестанно!» Странно прозвучала эта изысканная французская фраза в небесах, в царстве вихрей и молний!

– Да уж, все в этой истории невыразимо странно, однако эти слова воистину поразительны. И цифры! Неужто у них. кто бы то ни был, такое же начертание цифр, как у нас? Может ли это быть? И что зашифровано в них?

– Это может быть что угодно, – пожал плечами Булгарин. – Скажем, случайный набор знаков – как символ того, что им известна наша цифровая система. Или вообще иллюзия. Сфера на многое способна. И еще это похоже на какой-то определенный номер телефона, к примеру.

– Номер телефона? – изумился Стрелец. – Да разве у телефонов бывают номера? Кроме нуля, понятное дело.

Булгарину, чудилось, доставило удовольствие его искреннее недоумение.

– Это нынче у телефонов нет номеров, потому что все абоненты с рождения подключаются к Единой Телепатической Системе. Стоит взять аппарат и вызвать в воображении образ человека, с которым нужно связаться, как срабатывает код ETC – и пожалуйста, обращайтесь! Необходима беседа с организацией или неизвестным вам человеком – вызываете через ноль справочную, и вас соединяют с кем угодно. Но суть в том, что, к примеру, в XX и XXI веках были совсем иные аппараты – и самые разнообразные телефонные номера. В прошлом веке номера были уже десятизначными…

– Ничего себе! – присвистнул Стрелец. – Значит, если это номер телефона – то из XX века, поскольку семизначный?

– Точнее, из последней его трети. Наша служба, кстати сказать, запросила из Института Времени, – тут Булгарин улыбнулся не без ехидства, – соответствующую информацию по так называемым телефонным справочникам. И вот что выяснилось: в девяностые годы позапрошлого столетия подобные номера встречались в Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде и других крупных городах. Но особенно заинтересовал нас номер 147-52-04, зарегистрированный в Обимурске. Принадлежал он редакции самого первого в стране журнала «Фантастика», выходившего в те годы.

– Вот именно, фантастика! – пытаясь разогнать какое-то мистическое напряжение, охватившее его, отмахнулся Стрелец. – Чтобы она, призрак небесный… называла, да что! вырезала на небосклоне!.. какой-то реликтовый номер телефона – это, знаете, как-то… что-то…

– Не то? – подсказал Булгарин. – Фантастика?

– Фантастика! – с жаром повторил Стрелец. – Такое только в Сфере и возможно.

– Вы затронули самые чувствительные струны моей души, сударь, – торжественно заявил его гость. – Видите ли, в одной из ветвей моего рода был некий человек… Ничего не напоминает вам моя фамилия?

Стрелец пожал плечами.

– Современник Пушкина, – продолжал гость. – Фигура неоднозначная, противоречивая, ни современниками, ни потомками далеко не оцененная, однако ж при том один из первых русских писателей-фантастов. Правда, последующим поколениям почему-то вменялось в добродетель знать иные его произведения… – При новом, еще более сконфуженном, пожатии плеч гость отступился: – Впрочем, не в нем дело! А в том, что невероятность происшедшего нашло в моем сердце самый горячий отклик. Именно потому стою на своем: прекрасная дама вырезала на небесах номер телефона, дорогой мой Стрелец. И скорее всего, тот самый, фантастическо-обимурский. Взгляните сюда.

Он вынул из кармана своего белого мундира мутно-синий квадратик микрофильма:

– У вас тут, конечно, есть телеочки? А, вот они. Как, хорошо настроены? Эффект присутствия отрегулирован? Обычно в казенных телевиках страдает цветоотделение, однако тут дело не в цвете, вам главное – в ситуации разобраться. Имейте в виду. справа идет текстовая дорожка: если что-то будет непонятно, можно остановить кадр и прочесть пояснения. А они, думаю, потребуются – картинка фантасмагорическая, я не раз ею наслаждался, однако и сейчас не упущу случая, – приговаривал он, заправляя пленку, помогая Стрельцу надеть теле-очки и примеряя запараллеленное видеоустройство. – Я вот тут, в кресле посижу, а вы запускайте, запускайте изображение!..