Текст книги "Воздух над шелком. Неизвестное о Цветаевой: стихи, рукописи, тайны, факты, гипотезы"

 
– Матушка, мне, чтоб не слечь в горячке,
Нужно одно: окрутить гордячку, —
Разом, чтоб солнышко за рекой
Сесть не успело…
 

В тексте пьесы тире в конце второго стиха пропущено, таким образом, не возникает необходимой паузы перед переносом. В третьей картине в словах еврея-торговца в опубликованном тексте «Театра»: «Из чьих, да вы, красавицы, болтать / Привыкли языком – как бы болтаться / Высунувши язык, не привелось / За это бедному жиду…». Должно быть по рукописи:

 
Из чьих, да вы, красавицы, болтать
Привыкли язычком – как бы болтаться,
Высунувши язык, не привелось
За это, бедному жиду…
 

Вместо языка в «Неизданном» уменьшительное, авторское язычок, дальше – выражение «высунувши язык», и эта последовательность неблагозвучна (язык – язык) (в «Неизданном» еще и «жидок», что дает определенный стиль). А в последней строке у Цветаевой мысль не окончена, торговец словно не договаривает чего-то, по интонации из-за авторской запятой речь торговца звучит иначе. Это важно, например, при постановке пьесы (в «Неизданном» запятая в реплике отсутствует).

Далее в реплике торговца второй стих начинается с заглавной буквы, а в публикации – строчная:

 
Я – не был бы жидом – не пожелал
Б ы вечного блаженства…
 

В нескольких местах рукописи остались варианты строк:

 
А разве перл уже не перл, раз в куче
Навозной найден? Разве крест – не крест?
И золото – не золото? – И мало
Святой воды / У вас церквей, что ль, чтобы освятить?
 

В словах Авроры в третьей картине при публикации «Театра» был избран второй вариант («У вас церквей, что ль, чтобы освятить?»), правда, напечатан с ошибкой («у нас» церквей). По смыслу как будто одно и то же, но еврей не мог сказать «у нас» церквей, ведь он же верит в своего ветхозаветного бога!

Потом еврей, обращаясь к Авроре, говорит ей: «Это значит, / Что счастлив будет Ваш супруг». В публикации «Театра» со строчной буквы, у Цветаевой – с заглавной, он проявляет уважение к Авроре. Дальше в его же реплике, обращенной к Авроре, слово «лишь» в публикации «Театра» по смыслу заменено на «хоть»:

 
Клянусь вам честью, провались на месте
Я в чан крестильный, если я лишь миг <…>
 

Ремарки Цветаева писала по-своему, деепричастные обороты у нее находятся в скобках, с запятой перед ними. Чтобы как-то упорядочить графическое оформление пьесы, в публикации «Театра» такие ремарки даны без запятой. В публикации «Неизданного» сохранено двоеточие после ремарки, данной в скобках. Судя по комментарию, приведенному после текста поэмы, пьеса готовилась к публикации А. С. Эфрон и А. А. Саакянц. Видимо, А. С. Эфрон сама добавила в пьесу недостающее слово «поглотил» в третьей картине (третий стих) :

Амур (, сжигая)

 
Как огонь свечи
Его пожрал, смотри, старик, чтоб так же
Не <пропуск слова> тебя огонь костра
Святейшей инквизиции.
 

В этом стихе в «Неизданном» – лакуна, как в тетради поэта. Неверно прочитано слово в монологе Венеры и в «Неизданном», и в «Театре»: спицы названы «плясовицами» (Театр, с. 125), тогда как в авторском тексте – «плясовницы»:

 
Спицы, спицы, плясовницы,
Спицы, быстрые девицы!
Я б сама пустилась в пляс,
Каб по швам не разошлась!
 

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 2, л. 25. В исправленном виде публикуется впервые.

Позже, живя за границей, Марина Цветаева по-настоящему пристрастится к вязанию. Метафорический образ спиц-плясовниц – напоминание о танцующей душе поэта: «Я знаю кто я́: Танцовщица Души» (ЗК, т. 2. с. 36. Об образе танцующей души как о важном звене мифа о поэте см. : ПНМ, с. 247—260. СМЦ, с. 289—292). Символично, что на месте фундамента дома семьи Цветаевых в Тарусе под Москвой была устроена именно танцплощадка. Сопоставив два опубликованных текста пьесы с авторской тетрадью, мы сочли необходимым сделать новое издание, опираясь на рукопись ЧТ-2.

Марина Цветаева Каменный ангел

– Сонечке Голлидэй —

Женщине – Актрисе – Цветку – Героине.

Оттого и плачу много,

Оттого —

Что взлюбила больше Бога

Милых ангелов его.

– МЦ.

Картина первая

Колодец Св. Ангела

Германия VI века. Прирейнский городок. Круглая площадка. Посередине колодец со статуей святого св. Ангела. – Вечерняя заря. – Колокола. – К колодцу подходит тридцатилетняя вдова, из простых, в черном, опускается на колени.

Вдова

 
Ангел небесный! Священный страж
Города нашего!
Вот уже год, как скончался мой бедный муж.
– Бог упокой рыдальца!
 
 
А детей у меня – шесть душ!
Ангел, ангел святой, сжалься!
Не могу я руки – сидеть – сложа, —
Я не знатная госпожа!
 
 
Только знатным можно – горячий лоб
О часовенный пол студить,
Только знатным можно – за милым в гроб.
Я – швея, и мне надо шить!
 
 
Чем за платье сесть – на погост иду.
Ох, дурная любовь указчица!
Каково, пресветлый, в таком году
Третью – счетом – терять заказчицу?
 
 
Чуть глаза закрою – все он, все он, —
И не помнишь, чем руки заняты!
Ниспошли мне, ангел, душевный сон,
Исцели от любовной памяти!
(Снимает с руки два обручальных кольца.)
Два кольца бросаю в дар:
Мужнее и вдовье.
Исцели любовный дар
Чистою водою.
 
 
Чтобы мне восстав из мглы
Сновидений темных,
Кроме нитки да иглы —
Ничего не помнить!
 

(Бросает ко́льца. Зачерпывает ковшом воды. Шьет. Крестится. Уходит.)

Вдове на смену – шестнадцатилетняя служанка, хорошенькая, румяная, заплаканная, в настоящей Bauerntracht того века.

Служанка

 
Мой век – горшки да утюги,
Кастрюли да лоханки.
Пресветлый ангел, помоги:
Я – бедная служанка!
 
 
Я всем и каждому – раба,
Весь день душа трясется.
Простой служанке – не судьба
Прекрасный сын господский!
 
 
Лишь смерть одна равняет лбы.
Любовь – дурная сваха!
Ах, у меня равно – грубы
И руки, и рубаха.
 
 
Страшнее всех загробных зол —
Когда сверкнут под дубом
Его лазоревый камзол
И розовые губы.
 
 
Он мне колечко дал – сапфир —
Тайком от графских дочек.
– «Ты мне дороже всех графинь,
Мой полевой цветочек!
 
 
Пресветлый ангел, остуди
Мне грудь водою райской, —
Чтоб умер у меня в груди
Прекрасный сын хозяйский!
 

(Бросает колечко. Зачерпывает ковшом воды. Пьет. Плачет. Уходит.)

Ей на смену – разряженная, дородная, похожая на огромную куклу и на колокол – Б о г а т а я н е в е с т а.

Богатая невеста

 
Я – богатая невеста.
Жемчуга, луга.
Мне повсюду честь и место,
Мне весь свет – слуга.
 
 
Белый голубь в клетке <бился>,
Цвел у липы лист.
Ах, на горе – полюбился
Мне бедняк-флейтист.
 
 
Брызжут слезы, как из лейки,
На худой жакет.
Ничего-то, кроме флейты,
За душою нет.
 
 
Каково по всем трущобам
В флейту дуть – три дня, —
Чтобы перстеньком грошовым
Одарить меня?
 
 
Сам бурмистр за свахой сваху
Шлет и шлет к отцу.
Знаю, знаю, что не сахар
С голышом к венцу!
 
 
Остуди мой разум чистый
Ключевой водой,
Чтобы вытеснил флейтиста —
Бургомистр седой.
 

(Бросает кольцо. Зачерпывает ковшом воды. Пьет. Крестится – юбка вокруг как золотой огромный колокол. – Уходит.)

Ей на смену – молодая – как восковая святая – М о н а ш к а.

Монашка (опускаясь на колени)

 
Прохожу, опустив глаза.
Мне любить никого нельзя.
А ресницы мои длинны,
– Говорят, что они как стрелы!
 
 
Но в том нету моей вины:
Это бог их такими сделал!
Я ресницами не хвалюсь!
Все молюсь, все молюсь, все молюсь.
 
 
Ангел праведный! Ум мой прост.
Но сегодня, в исповедальне,
Он сказал мне: – «Мрачна, как пост!
Бог не любит, когда печальны.
Можно душу спасать, шутя…
– Подыми-ка глаза, дитя!
 
 
Божий ангел! Возьми венец,
Он нетронут и свеж покамест…
Оттого что колечка – нет
У меня от него на память!
 

(Бросает венок. Зачерпывает ковшом воды. Пьет. Уходит.)

Ей на смену – завернутая в большой черный платок – Веселая девица. Накрашена по брови. Худа. Стройна. Благородна.

Веселая девица (целуя землю)

 
Пресветлый ангел, я твоя раба,
Пресветлый ангел, речь моя груба,
Румянец груб, и голос мой, и смех,
Но ты ведь ангел, – и вода для всех…
 
 
Как в воду канул: плакала, звала…
Я только ночку с ним одну спала!
Пресветлый ангел, ты меня прости:
Три дюжины колец в моей горсти.
 
 
Христа продам, отца и мать продам, —
Но я его колечка не отдам!
И чорт с твоей водой, – какой в ней толк!
Какой ты ангел, – каменный ты столб!
 

(Швыряет кольца ему в голову – от движения платок падает – открывая прекрасное, глубоко вырезанное платье. Плюет в колодец и уходит. Уходя, поет.)

 
Я – веселая девица,
Если ж часто плачу —
Как воде не литься,
Ре́кам не струиться!
 
 
Я не мастер, не художник, —
Если ж губы крашу, —
Знать краса мой природная
Вся как есть сцелована!
 
 
Я <у> матушки в утробе
Песни пела, билась,
Чтоб на волю отпустили.
Родилась – влюби-илась.
 

(Последние слова за сценой.)

Ей на смену – Торговка яблоками, через руку – большая корзина с яблоками, – сама как прошлогоднее залежалое яблоко.

Торговка яблоками

 
Яблоки! Яблоки!
Ру́ – мяные яблоки!
 
 
Был у старой яблони
Сын, румяный яблочек.
 
 
Праздник воскресный,
Андел небесный.
 
 
Я его волосиков
Кольцо – в воду бросила.
Из тваво колодца я
Напилася до́пьяну.
 
 
И никак не вспомню,
Старая я дура,
Какой был он: темный —
Али белокурый…
 
 
Люди делом заняты,
Мое дело кончено.
Возврати для памяти
Волос его кольчико.
 
 
Чтоб предстал хоть в сне туманном
Мне мой ангельчик!
– Кому яблочек румяных,
Кому яблочек!
 

(Вставая с колен, опрокидывает всю корзину – частью в колодец, частью на камень площади. Подбирает уцелевшие яблоки все до одного – плачет – уходит.) Некоторое время площадь пуста. Потом – издалека – звонкий, легкий, счастливый шаг. – Аврора. 17 лет. – Белокурые <волосы>. Лицо затмевает одежду, глаза – лицо. <)>

Аврора (восторженно закинув голову)

 
Здравствуй, ангел!
Это – я.
Как дела?
Много – и́з низу – ковшей?
Вниз – колец?
 
 
Я к тебе не за водой,
Не с бедой.
Доброй ночи пожелать
Я пришла.
 

(Вскакивает на край колодца – а н г е л – огромный, она – маленькая, – становится на цыпочки, обвивает Ангела за шею руками, целует, куда дост <ют> губ <ы.>)

 
Доброй ночи пожелать
И сказать,
Что сегодня на вечерней заре,
От дверей моих ни с чем – поплелся́
Восемнадцатый – по счету – жених!
 

(Смеется.)

 
Знатный! – В перьях до земли! – Здесь – звезда.
Гость из Франции – к курфюсту. В слезах
Он колено преклонил. Я ж, смеясь,
Уверяла, что жених мой – знатней.
 

(Откинувшись назад – руки у ангела на плечах – глядит на ангела.)

 
– Так же скромен, так же слеп,
Так же глух.
Что ж не скажешь мне, жених,
Что не рад?
 
 
Целый город уж трубит
– Тру-ту-ту! —
Что невеста я тебе —
В небесах!
 
 
Весь колодец осушу —
Не забыть!
А колечко если брошу —
Всплывет!
 
 
Оттого что я тебя
Одного
До скончания вселенной —
Люблю!
 

(Прячется ему под крыло. Потом, снимая с руки кольцо :)

 
Вот на́ руку тебе колечко,
Серебряное, как слеза.
Когда колечко почернеет —
Ко мне на выручку спеши.
 
 
Лети, пока не сломишь крыльев,
А сломишь – так иди пешком.
А если ж мертвою застанешь,
Знай, я была тебе верна.
 

(Надевает ему на руку кольцо, целует руку).

Занавес.

Карт <ина> II

(Мрачная лачуга. На черноте стен и лохмотьев красный блеск очага. На полу – в виде смрадной, бородатой старой колдуньи – над чугуном – Венера. Полночь. Ветер. <)>

Венера.

 
Нечего сказать! Хороши времена!
Каждая дура – мужу верна!
Я ль не колдую, я ль не варю, —
Каждая девка идет к алтарю.
 
 
Городом правят
Плут с дураком:
Ангел наш в паре
С чортом-попом.
 
 
Чуть с молодцо́м
Скрутишь деви́цу —
Выпьет водицы, —
Дело с концом.
 
 
Та – в монастырь, та – законным браком, —
Ну тебя, чертова жизнь, – к собакам!
Эх, уж давно бы легла под снег,
Каб не Венерин мой вечный век!
 

(Мешает в чугуне, бормочет.)

 
Варю-варю зелье
Женкам на веселье,
Юнцам – на занозу,
А мужьям – на слезы.
 
 
Чтоб горою – брюхо
Стало у монашки,
Чтоб во сне старуха
Вдруг вздохнула тяжко,
 
 
Чтоб к обедне ранней
Шли Чума с Холерой, —
Чтобы помнил Ангел
Старую Венеру!
 
 
—
 
 
Так-то, мой цветик
Райских долин!
 

(Сильный удар в ставню.)

 
– Кто это – Ветер?
 

Амур (вспрыгивая в окно)

 
– Нет, Ваш ветреный сын!
 

Амуру 18 лет. Золотые кудри. Одет, как охотник. Лук и стрелы. Очарование mauvais rujet и красавчика. Несмотря на белокурость, всем – каждым движением – француз. В настоящую минуту он как женщина, которую не пустили на бал, и как ребенок, которому не дали конфет.

Венера (приваливая к огню ком лохмотьев)

 
Здравствуй, сыночек, садись, будь гостем.
Горд, как петух.
Зол, как индюк.
 

Амур (выворачивая карманы)

 
Проигрался в кости —
В пух.
 

Венера

 
А с охото <й> как дела?
 

Амур

 
Тоже ни к черту, – одна стрела.
Все поистратил: не жалят, гнутся…
 

Венера

 
Будет тебе, голубчик, дуться:
Новые завтра закажем.
 

Амур

 
Вы,
Матушка, нынче умней совы
В полдень. – «Закажем!» – У черта в пасти! —
Помер на прошлой неделе мастер
Конрад – и тайну с землею съел.
 

(Дразнится :)

 
Чудная пара! – Амур без стрел
И – без зубов – с бородой – Венера!
 

(Заносит ногу на подоконник.)

 
Доброго здравья!
 

Венера (удерживая его)

 
Куда?
 

Амур

 
В пещеру,
Скрыть от людей свой несносный стыд.
 

(Как взрыв :)

 
Чертово дело: стрела свистит…
Девки, как мышки, сидят в хоромах.
 

Венера

 
Ну-ка?
 

Амур

 
Тринадцатый сряду промах!
Вот и стреляй в нее!
 

Венера

 
Кто ж она?
 

Амур

 
– Дура! – В посмешище влюблена,
В мертвую куклу. – Глаза в тумане. —
Только и слышно, что: ангел, ангел!
 

Венера

 
Каменный ангел!
 

Амур

 
Ну да. – Кольцо
Нынче одела ему. – Крыльцо
Ломится под женихами, где́ там!
То нездоровится, то раздета,
То за молитвою… – Стыд и смех! —
Ангел ей нужен – и к чорту всех!
 

(Вскипа <я> :)

 
К чорту – по шее – меня – Амура!
 

Венера

 
Не горячись, голубок. Аллюры
Эти в часочек исчезнут.
 

Амур

 
Как?
 

Венера

(притягивая Амура рядом с собой, на кучу лохмотьев)

 
Каменный Ангел – мой лютый враг.
Милостью этой дурацкой куклы
Очи с кулак у меня распухли,
И отощали карманы – с блин.
 

(Постепенно приходя в ярость :)

 
Ты погляди-тка: с холмов, с долин
Денно и нощно, – пешком – в портшэзах,
В смрадных лохмотьях, в алмазах зве́здных —
С четками – харю раскрасив – смесь
Девок / _{<нрзбр.>} – монахинь – служанок – весь
Женский народ неразумный этот:
Матери – вдовы – ханжи в каретах —
Цугом – верхами – ползком – толпой —
К каменной кукле на водопой!
– «Дай позабыть его кудри, очи!»
– «Дай позабыть, как в былые ночи
Мы с ним под липой сидели…“ – „Дай
Мне позабыть этот рай и май!
– «Дай позабыть, как в стальных доспехах
Мимо окна моего проехал!» —
– «Как причащал меня в Пасху!» – «Как
В розовом капоре, на руках,
В храм его божий носила…“ – „Песню
Дай позабыть…» – И в колодец – перстни
Градом! – Мозоли – с кулак – на лбах.
Я же, сыночек мой…
 

Амур (хладнокровно)

 
На бобах, —
Ясно.
 

Венера (хныкая)

 
Поганый мой век старуший!
Что наколдую, то он разрушит!
Варишь /Месишь, мешаешь, – напрасный труд!
Где там! – И даром уж не берут.
 

Амур (над чугуном)

 
Память любовная?
 

Венера

 
Да поди ты!
Чисто: ни спросу, сынок, ни сбыту.
А вспомяну-ка, в былые дни…
 

Амур

 
Ладно. Достаточно болтовни.
– Матушка, мне, чтоб не слечь в горячке,
Нужно одно: окрутить гордячку, —
Разом, чтоб солнышко за рекой
Сесть не успело…
 

Венера (отвратительно оживляясь)

 
Влюблен?
 

Амур

 
Какой!
Крепкою стройкой гордится плотник,
Полной сумой за плечом – охотник.
Сумка – как блин за плечом – жалка.
– Просто затронута честь стрелка.
Как от стены отлетают стрелы!
 

Венера

 
Поговорили, сынок, за дело.
 

(Вытаскивает из груды лохмотьев монашескую рясу.)

 
– Что это?
 

Амур

 
Для чорта – саван.
 

Венера

 
Нет, монашеская ряса.
 

 
– Это? —
 

(Раскачивает перед ним четки.)

Амур

 
Их перебирают
Девки, обо мне мечтая.
 

Венера

 
Четки.
 

(Показывает крест.)

Амур

 
А какой жидюге
Под заклад снесла на Пасху
Эта – как ее – Кристина,
Чтобы было в чем под липой танцевать со мной…
 

Венера

 
Крестильный
Крест.
 

Амур

 
Припомнил.
 

Венера

 
Это?
 

(Подает ему сандалии.)

Амур

 
На ногах носил Меркурий.
– Почему без крыльев?
 

Венера

 
Крылья,
Милый, сношены. Остались
Лишь дырявые подошвы
С ремешками. В облаченье
Сем торжественном предстанешь
Ей в ночи и скажешь: «Ангел
Я твой каменный – и было
Мне веленье, чтоб немедля
Я любви твоей великой
Ради, в монастырь священный
– Женихом на пир венчальный —
Проводил тебя, невеста».
 

(Хихикает.)

 
Монастырь – мой замок. Я же
Настоятельницей черной
Встречу белую овечку.
Понял?
 

Амур

 
– Матушка! – Богиня! —
 

Венера

 
Поучтивей с ней дорогой
Будь: про смерть тверди, про звезды,
Про невинные забавы
Праведников в кучах райских.
Да про девственность – корону
Не забудь!
 

Амур

 
А целоваться?
 

Венера (строго)

 
В лоб – и то лишь раз.
 

Амур

 
А в губки?
 

Венера

 
Нет.
 

Амур

 
А в шейку?
 

Венера

 
Фу, бесстыдник!
Успокойся: что́ доро́гой
С ней пропустишь – той же ночью
Наверстаем в нашем замке.
А теперь иди. – Покончить
Надо с варевом мне этим,
Где из роз, огня и крови
Пойло варится любовной
Пытки – памяти любовной.
<пропуск одного стиха>
Гостью потчевать при входе
В нашу скромную обитель.
Доброй ночи!
 

Амур

 
А червонец,
Чтоб за кружкою рейнвейна
Встретить солнце?
 

Венера (вынимая из чулка золотой)

 
На́, проказник.
 

Амур (вкрадчиво)

 
А другой, чтоб отыграться?
 

Венера (вынимая второй)

 
Вот он.
 

Амур

 
Матушка, а третий,
Пресвятыя Тройцы ради,
Раз теперь я стал монахом?
 

Венера (давая ему третий)

 
На́ – и с глаз долой!
 

Амур

 
На славу!
Угостим теперь малюток:
Кэтхэн, Грэтхен, Амальхен.
– Пресвятыя Тройцы ради! —
До свиданья!
 

(Выпрыгивает в окно.)

Венера

 
Завтра в полночь —
Помни!
 

Голос Амура

 
Коль не отъедят мне свиньи
Головы с ногами!
 

Венера

 
Дурень!
Ветрогон! Болтун! – Красавчик!
 

(Наклоняется над чугуном, бормочет.)

 
Дрожит и кружится
Земля под пятами.
Любовная пытка,
Любовная память.
Кровавые распри
И страстные слезы.
Кровь, пламя и розы,
Кровь, пламя и розы.
 

Занавес.

Картина третья

Обольщение

Blonde enfant qui deviendra femme,

Pauvre ange qui perdra son ciel.

Lamartine

Девическая комната в зажиточном доме XVI в <ека> в Германии. Дубовые скамьи. Распятие. Статуя богоматери с цветами. Прялка. Аврора сидит на низенькой скамеечке. Перед ней старый торгаш – еврей.

Еврей

 
А что вы скажете на этот жемчуг?
Скажу вам <пропуск слова>: он жиду
Достался из высоких рук, – сказал бы,
Из чьих, да вы, красавицы, болтать
Привыкли язычком – как бы болтаться,
Высунувши язык, не привелось
За это, бедному жиду…
 

Аврора (на жемчуг)

 
Прекрасен,
Но, говорят, к слезам.
 

Еврей

 
Ой-ой-ой-ой!..
Старушьи россказни, чтобы красоткам
Красотками не быть! – А за один
За этот крест – взгляните на чеканку! —
Я – не был бы жидом – не пожелал
Бы вечного блаженства…
 

Аврора

 
Как-то странно
Мне четки из твоих
 

Еврей

 
Жидовских рук?
А разве перл уже не перл, раз в куче
Навозной найден? Разве крест – не крест?
И золото – не золото? – И мало
Святой воды / У вас церквей, что ль, чтобы освятить?
Не думайте, не думайте, красотка!
От долгих дум еще никто
Не хорошел – и все дурнеют. Жемчуг —
Красотке, счет – папаше. Так?
 

Аврора

 
К слезам.
Ну пусть к слезам!
 

Еврей

 
Вот это, внучка, дело
Сказали. Раз у девушки жених
Имеется – наверное, уж сотню —
– За слезку – поцелуев даст.
 

Аврора

 
Меня
Жених мой не целует.
 

Еврей

 
Это значит,
Что счастлив будет Ваш супруг.
 

Аврора (не слушая)

 
Еврей,
Ты стар, ты можешь мне ответить?..
 

Еврей

 
Можно, —
На все вопросы есть ответы…
 

(Шепотом.)

 
Книга
Такая есть у нас – Талмуд…
 

Аврора (не слушая)

 
Плоть – мо́жет камнем стать, а камень – плотью?
 

Еврей

 
Ой, девушка, зачем такая мысль
В хорошенькой головке? – Слишком мудрой
Женщине быть нельзя, – разлюбит муж.
Женщине надо шить, и малых деток
Растить, и мужа услаждать…
 

Аврора (не слушая)

 
Еврей!
Ты стар и мудр, вы все мудры и стары,
Как мир, скажи мне, старый:
 

Еврей

 
Ой, что за речи!
 

Аврора

 
Может, да и <ль> нет, седая борода,
Стать камень каменный – горячей плотью?
 

Амур (входя) :

 
– Да! —
 

Еврей

 
Ой-ой-ой-ой-ой! Выше преосвященство!
Не загубите бедного жида!
Клянусь вам честью, провались на месте
Я в чан крестильный, если я лишь миг
Здесь занимался куплей и продажей!
 

Амур

 
А этот жемчуг?
 

Еврей

 
Так, ничтожный дар,
От нищеты – богатству, пса – владыке…
 

(Глядя на Аврору.)

 
– Взглянул на розу – червь.
 

Амур (беря счет)

 
А этот лист?
 

Еврей

 
Ваше преосвященство?
 

Амур

 
Ладно, с богом,
Ступай!
 

Еврей

 
А счетик?
 

Амур (,сжигая)

 
Как огонь свечи
Его пожрал, смотри, старик, чтоб так же
Не <пропуск слова> тебя огонь костра
Святейшей инквизиции.
 

Еврей

 
Ой, горе!
Ой, горе мне!
 

Амур (Авроре)

 
Невеста, я пришел.
 

Аврора

 
Ангел!
 

Амур

 
Аврора!
 

Аврора

 
Каменный мой ангел!
Так значит ты не камень! Значит ты
Не слеп, не глух, и говорить умеешь,
И <ходишь> по земле… Постой, одна
Сандалия как будто развязалась.
Дай, завяжу…
 

(Становится на одно колено.)

 
О, как ты запылен!
Ты голоден, устал?
 

Амур

 
Нет-нет, пустяк.
Вот пить – хочу.
 

Аврора

 
Ах, ангел, на беду
Нет у меня святой воды!
 

Амур

 
Прискорбно.
Ну что ж, давай вина.
 

(Фыркает :)

 
– Святой воды!
– Побольше и покрепче! На дорогу!
Нам нужно силы подкрепить…
 

Аврора (выбегая :)

 
Сейчас!
Единым духом!
 

Амур

 
Чудная девчонка!
Прекрасная девчонка! – И какой
Огонь в глазах! – А волосы! – А зубки!
 

(Напевает :)

 
Залетел в святую спаленку
Ангелок к девчонке маленькой.
– Традеди́-деди́-дера́…
 
 
Прековарный ангелочек!
Ангелок тот был – стрелочек…
Традеди́-деди́-дера́…
 
 
Целит в бледных и в румяных,
Целит в знатных и в служанок…
Традеди́-деди́-дера́…
 
 
Стрелы свищут, стрелы жалят,
Непокорных навзничь валят,
– Традеди́-деди́-дера́…
 
 
Да, ни одна со мной не поскучала
 

(Держа на ладони жемчуг.)

 
– Какой улов? – Недурно для начала!
Его потом перепродам жиду.
– Тому же самому. —
 

Голос Авроры

 
Сейчас иду!
 

Амур (загребая четки)

 
Скорей в карман, пока никто не смотрит!
Я думаю, с того жидюги по три
Рейхсталера заломим за зерно!
 

Аврора, входя

 
Мой милый ангел, вот тебе вино.
Пей на здоровье.
 

Амур (галантно)

 
Цвета ваших губок.
 

(Пьет.)

 
Прекрасное вино и знатный кубок!
 

Аврора наливает еще.

 
– Дай поцелую рученьку твою!
 

Аврора, которая села у ног его, на скамеечку:

 
Мне кажется, что я уже в раю!
 

(Целуя его руку с серебряным, гладким, похожим на то, ангельское, колечком :)

 
– Мое колечко!
 

Амур

 
Губки дорогие!
 

Аврора (вертя на его пальце кольцо)

 
А где же надпись «Иисус-Мария»?
 

Амур (высокопарно)

 
Сцелована ста тысячами уст!
 

Аврора

 
А где же твой колодец, ангел?
 

Амур

 
Пуст.
Ночь глубока, не бойся, не заметят!
 

Аврора

 
Тебя святой молитвой должно встретить,
А я смеюсь…
 

Амур (галантно)

 
Цветок рожден, чтоб цвесть!
 

Аврора

 
За что, за что, скажи, такая честь
Мне, бедной девушке?..
 

Амур (как истый француз)

 
За ваши совершенства.
 

Аврора (закрыв глаза)

 
Ох, все плывет!
 

Амур

 
Вам дурно?
 

Аврора

 
От блаженства!
 

Амур (наливая)

 
Давайте выпьем. Бед путь – тяжел.
(Дурак! Совсем забыл, зачем пришел!)
 

(Встает. Сначала издеваясь, потом – искренне увлекаясь – декламирует.)

 
Послушайте, Аврора, ночь тиха.
Вложите ручку в руку жениха.
Из мира первородного греха
Я уведу вас – ввысь.
 
 
Я нынче свыше получил приказ
Похитить лучший у князей алмаз:
Вас увезти в полночный черный час
В святой господень дом.
 
 
Дабы избавить вас от лживых дел
Змеи-Венеры и от жадных стрел
Лжеца-Амура – дабы вечно бел
Остался лобик сей.
 
 
Амур с Венерой, отступите прочь!
Ко мне, невеста во Христе и дочь!
О, ангельская, свадебная ночь
Вон там, на той звезде!
 

(Жест к окну.)

 
В смиренной келье доцветет спокойно
Ваш нежный век…
 

Аврора

 
Нет-нет, я недостойна!
Я грешница! Я больше голубей
Своих любила, чем чужих людей!
Над женихами я смеялась, жалость
Гнала цимбалом!..
 

Амур (заглядывая ей в глаза)

 
Ну а целовалась
С красавчиками больше под луной?
 

Аврора

 
Нет, никогда, ты был всегда со мной.
И главный грех мой, нежный ангел милый, —
Что больше бога я тебя любила!
Куда сильней, чем праведников всех!
Скажи мне, ангел, это страшный грех?
 

Амур (сурово)

 
Нет, это преступленье!
 

(В сторону.)

 
– На смех курам! —
– О как, скажи мне, с этим белокурым
Охотничком шальным у вас дела?
 

Аврора

 
Он мне не мил, а я ему мила.
Он очень глуп. Он вечно пьян.
 

Амур

 
Наверное. Без просыпу.
 

Аврора

 
Порочен
Хвастлив.
 

Амур

 
Да, да.
 

Аврора

 
И очень скучен
 

Амур

 
Очень.
 

Аврора

 
Не ходит в церковь.
 

Амур

 
Так.
 

Аврора

 
Плохой стрелок…
 

Амур (стукая кулаком по столу, кружки звенят)

 
Ложь, негодяйка!
 

Аврора

 
Правда, ангелок!
Ты не судья. – Что это ты?
 

Амур (задыхаясь)

 
Одышка.
 

Аврора

 
Да что тут долго говорить: мальчишка,
Молокосос, над верхнею губой
Ни волоса еще…
 

Амур

 
Само собой.
– А все ж красавчик из себя, сознайся?
 

Аврора

 
Розовый с белым, как на Пасху – яйца.
Так,
<пропуск в рукописи>
 

Амур

 
А мать его?
 

Аврора

 
Ворожея,
Воровка, сводня, – старая змея,
Клянущая свой смрадный век старуший…
 

Амур

 
Ты мастерски описываешь души
И лица, но не слишком ли строга?
 

Аврора

 
Я просто знаю друга и врага.
 

Амур (наливая вино, напевает)

 
Кто в чертову школу,
Кто в черную келью…
 

Аврора

 
Какой ты веселый!
 

Амур

 
Бог любит веселье!
 

Аврора

 
Я думала – ангелы
Только грустят.
 

Амур

 
Пустое, пустое!
Обман – для ребят,
Для баб, для монашек…
А впрочем, ведь мать
Вероника нас ждет, —
Идем, мой барашек!
Прощайся с кроваткою детской своей, —
В нее уж не ляжешь…
 

Аврора

 
Мне грустно…
 

Амур

 
Скорей!
Прощайся, прощайся!
 

Аврора

 
Ах, по́ сердцу – нож,
 

Амур

 
Назад не вернешься! – Назад не вернешься!
– Готов ли твой дух к испытан <ьям>?
 

Аврора (жалобно)

 
Готов.
А кто же накормит моих голубков?
Мне смутно, мне грустно…
 

Амур

 
Ты в стаде – овца
Любимая будешь.
 

Аврора

 
А кто же отца
Слепого на завтрашний праздник сведет?
 

Амур (нетерпеливо)

 
Не нищий отец твой, – служанку наймет!
 

(Встает и берет со стола узорный ящичек.)

 
Что в этой шкатулке?
 

Аврора (равнодушно)

 
Так, – детский обман:
Цепочки, колечки…
 

Амур

 
Давай-ка в карман!
– Вступительный дар твой в Обитель Любви.
 

Аврора (внезапным сомнением)

 
А где же огромные крылья твои?
 

Амур

 
Гм… Крылья? – Под рясой…
 

Аврора (так же)

 
Никак не пойму, —
Какой-то другой ты…
 

Амур (как гром с кафедры)

 
А помнишь Фому?
 

Аврора

 
Я знаю, сей день – величайший из дней,
Но все ж на колодце ты был…
 

Амур

 
Ну?
 

Аврора

(с долго сдержанным вздохом)

 
– Родней.
 

…………………………………..

<пропуск в рукописи>

Амур

 
Ну ладно, идем,
Разберемся дорогой…
Держи меня за́ плечи:
(Пьян я, как черт!)
Три века стоял я, —
На ножках не тверд.
 

Занавес.