Текст книги "Гунгнир. Тайна трёх печатей"

13. Дувр

Дувр был самым большим городом на многие мили вокруг. По широким улицам колесили новенькие блестящие автомобили, по рельсам с весёлым перезвоном катились вагоны трамваев. Стройные ряды фонарных столбов, украшенных затейливыми узорами, протянулись вдоль улиц. Чудесным ароматом манили уютные булочные и городские кофейни, а сияющие витрины будоражили воображение прохожих блеском и роскошью. Но сейчас, ранним утром, город был пуст и безлюден. Лишь изредка тишину нарушали шаги раннего прохожего. Суетливый и шумный город с восходом солнца просыпался и становился радушным и приветливым, но стоило ночи вступить в свои права, как он засыпал вновь.

Однако было одно место в городе, где жизнь кипела и не останавливалась ни на минуту. Это был морской порт Дувра. Множество больших судов и маленьких судёнышек беспрестанно прибывало и отбывало от берега. Сотни матросов и рабочих трудились не покладая рук.

Раннее утро забрезжило на горизонте. Первые лучи восходящего солнца скользнули по водной глади и рассыпались на тысячи искр, проникая в самые тёмные, укромные уголки морского порта. У пристани стояло большое грузовое судно, слышались крики рабочих и непрекращающийся грохот множества выгружаемых бочек и ящиков.

Генри стоял поодаль, прислонившись к остову старой лодки, очевидно оставленной здесь для ремонта. Глаза его лихорадочно блестели, в горле пересохло. Он шёл всю ночь и теперь валился с ног от усталости. Мальчик напряжённо вглядывался в могучий силуэт корабля, в высоту мачт… О, как ему хотелось прямо сейчас оказаться на палубе этого судна! Но мальчик понимал: его не пустят на корабль. Он слишком мал. Его тотчас же начнут спрашивать, почему он один и где его родители, а затем неминуемо отведут в полицейский участок. Но Генри знал, что это судно – его единственный шанс попасть в Кале. В город, откуда он сможет отправиться на поиски отца.

Мальчик перевёл взгляд на снующих у корабля рабочих, и в голове тут же пронеслось: «Нужно незаметно проскользнуть мимо них». Главное – попасть на корабль, а там он найдёт, где спрятаться!

Сотни ящиков, больших и маленьких, были свалены на пристани. Рабочие вносили их на корабль. Судно должно было сняться с якоря через час, и рабочие торопились, чтобы поспеть вовремя. Вдруг Генри заметил один небольшой ящик, больше похожий на коробку, который, как ему показалось, он в силах будет поднять.

Мальчик, опасливо озираясь по сторонам, направился к нему. Никто не обратил на него внимания. Генри поднял ящик. Он не ошибся: тот не был слишком тяжёлым, и он вполне мог внести его на корабль. Вместе с другими рабочими он направился к судну. Но, подойдя ближе, Генри замешкался. Прямо у трапа стоял рослый матрос и считал заносимые рабочими ящики:

– Сто двадцать восемь, сто двадцать девять, а ну пошевеливайтесь! Сто тридцать! Сто тридцать один!

Генри почувствовал, как его колени подогнулись от страха. Он с большим трудом устоял на ногах. Но останавливаться было нельзя. Мальчик, опустив голову, шёл неуверенной походкой. Мимо бодро прошагал бравый широкоплечий рабочий, неся на плечах большой мешок. Генри ускорил шаг и пошёл рядом. Вдруг прямо над самым ухом раздалось громогласное:

– Сто тридцать шесть!

Генри почувствовал, как по его лицу заструился пот. Под ногами показались доски деревянных сходней.

– Сто тридцать семь!

Генри поднимался на корабль!

– Сто тридцать восемь!

Никто не остановил его!

В свои тринадцать лет он был высок не по годам и вполне мог сойти за молодого юнгу или рабочего. Единственное, что могло бы его выдать, – это опрятный, чистый костюм, но Генри шёл всю ночь, и его брюки и башмаки были сплошь в дорожной пыли. Никто не обратил на него внимания.

Генри не верил в свою удачу. Шаг за шагом он поднимался всё выше по трапу и наконец ступил на палубу судна. Рабочие вереницей спускались в трюм, чтобы оставить там груз. Мальчик последовал за ними. В глубь корабля вела тёмная крутая лестница. Генри спускался всё ниже и ниже. Наконец показалось огромное полутёмное помещение трюма.

Несколько фонарей на деревянных балках под потолком светили тусклым желтоватым светом. Рабочие составляли рядами ящики, раскладывали мешки. Словно в гигантском муравейнике, здесь кипела жизнь. Генри огляделся по сторонам. Он понимал, что единственный его шанс остаться на судне – это надёжно спрятаться. И трюм корабля с сотнями укромных уголков, куда не падал тусклый свет старых фонарей, показался ему идеальным убежищем.

Генри осторожно поставил свою ношу. Справа от него стройными рядами стояли высокие бочки, очевидно, с вином или ромом. Он заметил, что две из них, крайние, поставлены неплотно друг к другу. Между ними было расстояние. Не больше локтя. Но мальчик решил попытаться. Он повернулся и пошёл к лестнице, ведущей на палубу, якобы собираясь подняться наверх. По пути он, уступая дорогу идущим навстречу рабочим, будто случайно отошёл вправо и оказался рядом с бочками. Теперь дело было за малым. Он ещё раз огляделся и, убедившись, что никто не смотрит в его сторону, шмыгнул в темноту между бочками.

Ниша оказалась слишком тесной, и Генри едва мог дышать. Но выбор был невелик. Он замер и стал ждать. Скоро весь груз был перенесён в трюм. Воцарилась тишина, но вверху на палубе стояла невообразимая суматоха. Вдруг Генри услышал откуда-то сверху:

– Отдать швартовы!

– Есть отдать швартовы!

– Поднять якорь!

– Есть поднять якорь!

Воздух наполнился громким металлическим скрежетом тяжёлого поднимающегося якоря.

– Поднять паруса!

– Есть поднять паруса!

Генри слышал, как заскрипели мачты, как вздулись и захлопали паруса. И наконец…

– Полный вперёд!

– Есть полный вперёд!

Судно вышло из бухты и направилось в Кале. Так начались приключения юного Генри Дойла.

14. Морское путешествие

Ещё некоторое время Генри слышал, как капитан отдавал команды, матросы суетились на палубе, исполняя их, но вскоре всё затихло. Корабль лёг на курс. В трюме царила тишина, нарушаемая лишь шумом волн да голосами матросов, изредка перекликающихся между собой. Генри попытался высвободиться из своего укрытия, но это оказалось не так-то просто. Всё тело его затекло и не хотело слушаться. Мальчик был совершенно обессилен.

Вдруг он отчётливо почувствовал чьё-то прикосновение: что-то скользнуло по его ноге. Генри похолодел от ужаса. Тут же послышался шорох, совсем рядом, затем ещё, и вот тишина трюма будто оживилась. Она стала наполняться звуками, сотнями звуков, непонятными, непривычными, будто что-то выползало из тёмных углов, вытекало из узких чёрных щелей и закоулков корабельного трюма.

Мальчик от страха чуть было не вскрикнул, но вовремя спохватился, он напрягся что было сил и выскользнул из тесного плена бочек. На мгновение Генри замер: уходя, матросы унесли фонари, оставив лишь один под потолком у лестницы, и в трюме было темно. Мальчик напряжённо вглядывался в темноту, и вдруг что-то пискнуло прямо у него под ногами. Генри осенила догадка: «Крысы! Конечно! Это крысы! Я слышал, что на кораблях их тысячи!» – осторожно ступая, он приблизился к ящикам, встал на самый низкий из них, затем на ящик повыше и так, словно по ступеням, взобрался на самый верх. Здесь, под потолком трюма, где крысы были ему не страшны, Генри прилёг, положив под голову свой узелок, и тут же задремал. Сквозь сон мальчик услышал голоса; прямо у него над головой кто-то говорил:

– Капитан, наше судно тащится, словно улитка! В котором часу вы рассчитываете попасть в Кале?

– Скорость четыре узла, мсье Дюран, к полудню будем на месте!

– Надеюсь, что вы правы, капитан, очень на это надеюсь!

15. Порт Кале

Генри разбудил шум. Прямо у него над головой по палубе бегали и суетились матросы. Корабль вошёл в бухту порта Кале. Мальчик протёр глаза и почувствовал, что к нему вернулись силы. Он не мог сказать, сколько времени проспал, но чувствовал себя свежим и отдохнувшим. Вдруг раздался голос капитана: «Опустить якорь!» Спустя мгновение послышался уже знакомый скрежет железной цепи опускаемого якоря, за ним последовал небольшой толчок, и корабль замер на месте, слегка покачиваясь на волнах.

Генри осторожно спустился вниз и, снова притаившись между бочками, стал ждать. Вскоре на лестнице послышались шаги матросов. Они принесли фонари и повесили их на балки под потолком. Затем один за другим стали спускаться рабочие. В мгновение трюм наполнился людьми.

Генри улучил момент и осторожно выскользнул из своего убежища. Вынырнув из темноты, он как ни в чём не бывало подошёл к ящику, тому самому, что внёс на корабль в Дувре, и, взяв его в руки, стал подниматься на палубу.

Лучи яркого полуденного солнца на миг ослепили Генри. Он зажмурился, но останавливаться было нельзя. Мальчик шёл вместе с другими рабочими к деревянным мосткам, уже перекинутым с корабля на пристань. Вдруг до его слуха донеслось:

– Девятнадцать! Двадцать! Осторожней!!! Э-эх, разиня! Двадцать один! Двадцать два!

У Генри перехватило дыхание. Тот же самый матрос стоял на пристани: он считал выносимые рабочими с корабля ящики.

Однажды уже Генри прошёл мимо него и всё закончилось благополучно. Пройти мимо во второй раз казалось Генри чем-то непостижимым. Но выбора у него не было. Мальчик пошёл вперёд. Он опустил голову, пряча лицо, слишком юное для рабочего. С каждым шагом Генри приближался к матросу всё ближе.

– Двадцать три! Двадцать четыре! – раздалось всего в нескольких шагах от него.

Генри охватила паника.

– Двадцать пять! Двадцать шесть!

Совсем близко, почти в шаге от себя, Генри услышал:

– Двадцать семь!

Он почувствовал, как кровь отхлынула от его лица.

– Двадцать восемь! – раздалось уже позади. – Двадцать девять! Тридцать! Тридцать один!

Генри не верил в свою удачу. Ему снова удалось остаться незамеченным.

Он так сильно сжимал ящик, что костяшки пальцев побелели, но продолжал идти, опустив голову и не смотря по сторонам. К счастью, никто не обращал внимания на юного носильщика. Генри шёл вперёд, боясь остановиться даже на мгновение. Ноги сами несли его прочь от корабля. Он боялся обернуться, боялся поднять голову. Быстро миновав цепочку портовых складов, пересёк площадь, пройдя мимо вереницы автомобилей, и, наконец, покинул порт Кале так же незаметно, как и прибыл в него.

Только оставив позади сутолоку порта, Генри почувствовал себя в безопасности. Он огляделся по сторонам и увидел, что оказался на небольшой городской площади, окружённой старинными домами. Крохотные балкончики, украшающие их, были сплошь уставлены цветочными горшками, а деревянные ставни покрывали чудесные вьющиеся растения.

Узкие улочки разбегались во все стороны, будто лучи невидимого солнца. В конце одной из них яркой точкой показался автомобиль. Он быстро приближался. Вдруг раздался громкий звук клаксона. Водитель раздражённо сигналил. Оказалось, Генри стоял прямо на дороге. Спохватившись, он тут же поспешил на тротуар. Автомобиль с рёвом промчался мимо. Глядя ему вслед, Генри вдруг почувствовал невероятную тяжесть и только сейчас заметил, что до сих пор держит в руках деревянный ящик.

Генри огляделся, подыскивая место, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями. В нескольких шагах он увидел узкий переулок, в конце которого виднелись старые ступени, вившиеся змейкой куда-то вверх и скрывающиеся за поворотом.

Мальчик повернул в переулок и направился прямо к ступеням. Поставив наконец свою ношу на одну из них и присев рядом, он задумался. Что же делать дальше? Куда теперь идти? И что, в конце концов, делать с этой тяжеленной коробкой? Может, оставить её здесь? Генри перевёл взгляд на ящик, и вдруг ему попалась на глаза надпись. Он не сразу понял, что именно привлекло его внимание, но смутно почувствовал, будто увидел что-то знакомое. Мальчик наклонился над ящиком и прочёл: «Кале. Королевская улица. Дом №8. Филиппу Дюрану».

«Филипп Дюран… Дюран… где-то я уже слышал это имя! Но где?» Мальчик напряжённо перебирал в уме события прошедших суток, и вдруг перед его мысленным взором предстала картина: тёмный трюм корабля, шум волн, ударяющихся о борт… Он услышал голос, доносящийся откуда-то сверху: «Скорость четыре узла, мсье Дюран, к полудню будем на месте!»

Генри присвистнул:

– Вон оно что! Человек, которому принадлежит этот ящик, тоже плыл на этом судне! Филипп Дюран, вот его имя! Но теперь-то ящик у меня, я взял его без разрешения, и это настоящее воровство! Нечего сказать, хорошее начало поисков!

Генри удручённо смотрел на посылку. Нести её с собой дальше было бы глупо, но и оставить её он не решался.

«А что, если доставить посылку по адресу? Если спросят, откуда она у меня, скажу, что нашёл её вблизи порта на одной из улиц. Это, конечно, может показаться подозрительным, но всё лучше, чем бросать её здесь! Вдруг в ней что-то важное!»

Генри улыбнулся довольной улыбкой: решение было принято. Мальчик достал из своего узелка маленький огрызок тряпки, протёр им башмаки как смог, отряхнул свой костюм, взял ящик и отправился на поиски Филиппа Дюрана.

16. Дом номер восемь

Найти нужную улицу оказалось совсем не трудно. Королевская улица, под стать своему названию, была главной в городе. Длинная и широкая, с роскошными домами по обеим сторонам, она была одной из самых старых и красивых улиц и брала своё начало от главной городской площади.

В восхищении Генри взирал на причудливые фасады богатых домов, на аккуратно подстриженные газоны и яркие пятна цветочных клумб. Дом номер восемь. Так гласила табличка, перед которой он остановился.

Широкая аллея, ведущая к дому, была густо обсажена душистой жимолостью и множеством других, неизвестных мальчику, диковинных кустов, источавших чудесный аромат. В конце аллеи стоял огромный двухэтажный дом. Такой красивый и изысканный, что Генри замер в нерешительности.

– Тебе чего, мальчик?

Генри вздрогнул от неожиданности. Рядом с ним стояла небольшого роста, опрятная пожилая женщина в строгом и простом сером платье, с тщательно убранными в пучок на затылке седыми волосами и открытым, приветливым лицом. В руках она держала корзину, доверху наполненную свежими листьями зелени.

– Я… а-а… э-э-э… мне нужен мсье Дюран! – запинаясь проговорил Генри. – У меня для него посылка.

– Так ты новый посыльный! Франсуа говорил, что собирается нанять помощника! Давно пора, в его-то возрасте!

Генри хотел было возразить и объяснить, что не знает никакого Франсуа, но вовремя спохватился. Если его примут за помощника посыльного, то не станут расспрашивать, кто он и откуда!

– Как тебя зовут? – ласково спросила женщина.

– Я Генри, мэм.

– А я Марта, экономка мсье Дюрана. Идём за мной, – ласково проговорила женщина. – Отдашь посылку дворецкому, а он передаст её мсье Филиппу.

Женщина уверенно двинулась по аллее, жестом пригласив Генри идти за ней. Мальчик послушно пошёл следом. Ещё издали он заметил небольшой изящный фонтан на лужайке перед домом, нарядное крыльцо с пышной аркой высоких дверей, новенький блестящий автомобиль… Генри пригляделся: он показался ему знакомым. Это же тот самый автомобиль, что, сердито сигналя, промчался мимо несколько часов назад!

Генри с удивлением принялся рассматривать красный, гладкий, будто покрытый лаком, корпус, чёрную, откинутую назад крышу. Между тем он со своей спутницей подходил всё ближе к дому и, наконец, приблизился к самому крыльцу. Женщина взошла по ступеням и, привычным движением открыв нарядные двери, пригласила его войти.

Переступив порог, Генри оказался в просторном светлом вестибюле, полы которого были устланы бордово-красным ковром. Никогда прежде ему не приходилось бывать внутри такого богатого дома. Он с интересом оглядывался по сторонам.

– Подожди здесь, Генри, сейчас я пришлю к тебе дворецкого Луи.

С этими словами экономка повернулась и уже было хотела идти, как вдруг чей-то голос прогремел из глубины комнат и разлетелся эхом под высокими сводами потолка:

– Марта-а! – В тот же миг раздался стук и звон бьющегося стекла. – Ма-арта! – снова кто-то нетерпеливо и гневно позвал.

– Ох, что там ещё стряслось? Иду! – Марта торопливо засеменила в комнаты. – Что за переполох устроили! На минуту отлучиться нельзя!

Генри остался один в роскошном вестибюле. Но не успел он опомниться, как одна из дверей распахнулась и из неё выбежал небольшого роста старичок в ослепительно-белой рубашке и нарядном сером фраке. Вид у него был крайне растерянный, даже нелепый. Короткая седая бородка была взъерошена и торчала щёткой, а волосы, видимо ещё недавно причёсанные и напомаженные, развевались, как перья павлина. Он вихрем пронёсся по вестибюлю и скрылся в дверях, в которых минуту назад исчезла Марта. Старичок так торопился, что забыл закрыть двери, и Генри невольно стал свидетелем разыгравшейся сцены.

– Это просто возмутительно! Это переходит всяческие границы! Я три года работал над этим, Марта, слышишь, три года! – гневно выкрикивал кто-то.

– Но, мсье Филипп, вам не нужно так убиваться раньше времени! Ведь начальник порта не сказал ничего определённого…

– Э-эх, то-то и оно! Ничего определённого, это потому, что никто не станет ничего искать! Так, только для видимости! Как иголку в стоге сена, так он выразился?! Старый болван!

– Но, может, ещё не всё потеряно, мсье!

– Не всё потеряно? Всё пропало, Марта! Всё пропало! Труд всей моей жизни коту под хвост! Всё кончено! О-о-о! – человек застонал.

– Мсье Филипп! Я уверен, что всё ещё образуется! Всё ещё будет хорошо! – прозвучал чей-то робкий голос. Генри готов был поклясться, что он принадлежал тому нелепому старичку в нарядном фраке.

– О Луи! Если бы ты видел лицо этого старого осла начальника! Ну просто сама невинность! О горе мне! Горе! Это невыносимо! Сейчас же снова поеду туда и душу вытрясу из этого лентяя! В конце концов, я не последний человек! Меня знают в научных кругах всего мира!

Снова послышался шум и чьи-то торопливые шаги.

– Мсье Дюран, постойте! Куда же вы! Мсье Дюран!

Секунду спустя из распахнутой двери комнат выбежал человек, вид у него был явно взбешённый. Он на ходу вдевал руку в рукав пальто из дорогого серого сукна от лучшего парижского портного. Его превосходный костюм, застёгнутый на все пуговицы, сидел безукоризненно, а ослепительного блеска ботинки были просты и изящны. Каждая вещь в облике мсье Дюрана выдавала человека с безупречным вкусом. Он решительно шагал в сторону Генри, казалось не видя его.

Мсье Филипп Дюран был ещё молод, на вид ему было не больше тридцати. Высокий и стройный, с тонкими чертами лица истинного аристократа, он был быстр и энергичен. Светлые волосы его растрепались, и непослушная прядь небрежно спадала на высокий лоб. Он был бледен от волнения. Глубокого синего цвета глаза в эту минуту отливали металлом и, казалось, метали молнии. Губы его, тонкие, красивой правильной формы, будто нарисованные искусным художником, были плотно сжаты. Все черты его лица выдавали крайнее внутреннее напряжение. Он явно был чем-то раздосадован и, казалось, едва сдерживался, чтобы не обрушить небо на головы домочадцев. Следом за ним в дверях показалась Марта. С растерянным лицом, она прижимала руки к груди. Быстрыми шагами мужчина приближался к Генри. Наконец заметив мальчика, он остановился и раздражённо бросил:

– Это ещё кто? Марта, почему в доме посторонние?

Генри было открыл рот, чтобы ответить, но Марта опередила его:

– О мсье Филипп! Я прошу прощения! Совсем вылетело из головы! Это новый посыльный, помощник старика Франсуа! Он принёс для вас посылку!

Генри до сих пор стоял с ящиком в руках и робко смотрел на присутствующих.

– Посылку? – мужчина удивлённо уставился на Генри. – Но я не жду никаких посылок! Все недостающие детали для «Зевса» я получил ещё неделю назад! От кого она?

– Я… не знаю, сэр, то есть мсье, мне просто нужно передать её вам.

С этими словами Генри поставил ящик на пол и отошёл на несколько шагов.

– Занятно… – задумчиво проговорил Дюран.

Он подошёл ближе и наклонился над ящиком.

– Будь я проклят! – он отскочил как ошпаренный. – Я не верю своим глазам! Но… откуда она у тебя? Точнее… кто дал тебе её? – срывающимся от волнения голосом расспрашивал Дюран.

Он тут же воскликнул, не дожидаясь ответа:

– Марта, Луи, посмотрите! Вы только посмотрите на это! Случилось чудо! Это же он! Тот самый ящик! Воистину, есть справедливость на этом свете!

Марта с опаской подошла ближе, старик Луи последовал её примеру.

– Это судьба! Как же я счастлив! Но откуда он у тебя? Ведь он исчез! Рабочие в порту перевернули всё вверх дном, но он как в воду канул! Кто дал тебе его? – вопросы сыпались один за другим.

Все взгляды устремились на Генри.

– Я… я нашёл его на улице вблизи порта и решил доставить по адресу, – негромко произнёс Генри.

– Это чудо! – Филипп счастливо засмеялся. – Но как тебя зовут?

– Я Генри.

– Как мне отблагодарить тебя, Генри?!

– Мне ничего не нужно, мсье Дюран, я просто выполнил свой долг.

– Долг, говоришь? Марта, слышала, каково? – Филипп довольно присвистнул. – Вижу, ты хороший малый. Из тебя будет толк. Ну что ж, раз тебе ничего не нужно, могу я хотя бы пригласить тебя отобедать с нами?

Первой мыслью Генри было отказаться и поскорей покинуть дом, но ему понравился этот странный господин. В его движениях, манере говорить угадывались недюжинный ум, несгибаемая воля, железный характер. К тому же мальчик ничего не ел со вчерашнего дня и был невероятно голоден.

– С радостью приму ваше предложение, мсье Дюран, – робко проговорил Генри.

– Вот и чудесно! – подытожил Филипп, с сияющей улыбкой хлопнув в ладоши. – Накрывай на стол, Марта, у нас сегодня гости!