Текст книги "Стеариновые облака"

Елена Бондаренко
Стеариновые облака

© Елена Бондаренко, 2022

© Ирина Люлькина, иллюстрации, 2022

© Екатерина Блинова, фотографии, 2022

© Никита Горащенко, фотография, 2022

© Dream Management, 2022

* * *

Три предисловия

Стихотворения Елены Бондаренко отличает высокая поэтическая культура. Лирический тон её текстов не абстрактен, а предельно насыщен деталями, как предметными, так и чувственными. Ей не нравится мир, где нет места тонкости, при этом острое чувство языка, Родины позволяет её интуиции развиваться от строки к строке, от катрена к катрену. Её поэтический мир ещё не закончен и вызывает большое желание досмотреть его до конца, как эстетский фильм с увлекательным сюжетом.

Максим Замшев, поэт, прозаик, главный редактор «Литературной газеты»

Становление нового поэта – это всегда очень волнующий период. Сейчас на наших глазах Елена Бондаренко покидает кокон творческого вызревания. Тексты, составляющие сборник – пример пленительной неровности и незавершённого поиска. Некоторые линии едва намечены. Однако мы уже можем видеть обводы будущего прекрасного здания, за строительством которого будем следить с жадностью и пристальным вниманием. А что это будет – небоскрёб в стиле хай-тек, домик в колдовском лесу или тихая обитель – нам только предстоит узнать.

Николай Калиниченко, поэт, писатель, Председатель Союза литераторов РФ

Что ты разглядишь во мне?

«Стеариновые облака» – новая книга молодого поэта Елены Бондаренко. Кто помнит Святочные гадания, держит в памяти, как воск, стекая в воду, образует причудливые фигуры: сначала это облака, потом, по мере фокусировки и узнавания, это предметы, события и люди, очерченные конкретикой бэкграунда смотрящего или его фантазией.

В XXI веке синтеза всего со всем непросто встретить поэта одной темы, поэта одного жанра. Авторы не боятся пробовать себя в различных: от детских стихов до попытки хайку. Так поступает и Елена: её книга состоит из нескольких глав, на первый взгляд не связанных между собой. Подсборник детских текстов лишь кажется лёгким, как перистые облака: стихотворение «Молчун» оттуда глубоко психологическое. Оно о том, как молчит всё вокруг, а лирический герой кричит о том, как громко он молчит. И этому маленькому тексту тесно в пределах детской лирики: оно так и просится в лирику философскую.

Многие тексты похожи на «облака» святочных гаданий: сначала думаешь, что они про одно, а, приглядевшись, понимаешь, что совсем про другое, и автор ничего не имел в виду и не хотел сказать: он, возможно, хотел молчать, как вышеупомянутый молчун из детского стихотворения, а почему-то получился крик или шёпот.

Лирический герой занимателен тем, что в первую очередь спрашивает с себя: «Кто я есть? Тот ли самый, с кем стоит пройти без числа, без тоски километры»? Этим лирика Бондаренко заметно выделяется на фоне молодой поэзии, в которой лирический герой сносил не одно белое пальто в попытке доказать, что он достоин, а его отвергли.

Не столько самоотречение, сколько принятие Другого со всем его прошлым и травмами показано в стихотворении «Твоей измученной душе», где героиня замечает, что осколки былых личных битв возлюбленного лежат на полу, и она не выполняет за него его работу, а идёт по ним – и в этом нет подчёркивания «смотри, я иду, я такая жертвенная», а важен лишь вектор движения: к нему, несмотря ни на что, без ожиданий.

Ключ к разгадке книги лежит в стихотворении «Неожиданная встреча», первая строка которого является названием книги. Не имеет значения, в какой связи состоит лирический герой и женщина, которую он встречает: важнее всего ощущение, что эта встреча произошла вовремя.

Отдельного внимания заслуживает поэтическая глава с элементами путеводителя «Большие города» о Владивостоке, Питере и Москве. Это поэзия глокализма: стихи являются не простым очеловечиванием каждого из городов, но попыткой осмыслить аутентичность каждого из них через житейские события, которые могут произойти только в этом городе. Так, во Владивостоке это история про жену моряка, а Москва – простор для покорения новых вершин. Фактически лирическая героиня отдаёт своего близкого человека в руки Москвы, как в объятия другой женщины, чтобы дать ему возможность расправить крылья, как он не сумел бы в городе, из которого стихотворение пишется.

Стихи Елены, когда они чисто женские – это речи именно что сильной женщины, действующей не из потакания своему любимому, а в его интересах, даже если они включают невозможность быть вместе.

Кто может летать в облаках?

Самолёты и птицы.

И каким же очаровательным видится финал очередного детского стихотворения «Я сам»: «Чтобы птичек окрылить, нужно птичек покормить». Глагол «окрылить» – он возвышенный, он про душу, про метафору, и ребёнок, грамматически употребляя его неверно, на самом деле глаголет истину. Птицам – хлеб, самолётам – топливо, душе – проторенная другими душами тропа в гору самокопаний и постижения мира. И Елена, которую можно по праву назвать поэтом-путешественником по реальным далёким землям и облакам философии, не боится прокладывать свои тропы, не задумываясь о том, пойдут ли по ним другие. Она строит ландшафт своих произведений, где крутые, как горы, стихотворения стоят рядом с низенькими хоббичьими холмиками текстов о чём-то совершенно житейском. Где глубокие, как моря, стихотворения разлиты рядом с дождевыми лужицами.

Однако облака одинаково бросают тень и на горы, и на холмики, и равновелико отражаются как в лужицах, так и в морях. Что разглядит в форме облаков читатель? Это решать ему. И времени.

Стефания Данилова, член Союза Писателей России, Интернационального союза писателей и Российского союза профессиональных литераторов, автор 16 книг, лауреат премии «Пушкин и XXI век»

Снова за окном белый день

Сурское море

Июль. Заночуем в палатке у Сурского моря,

Где дымка тумана стоит над прозрачной водой.

Не зная печали, не ведая грусти и горя,

Мы встретим рассвет на песчаном откосе с тобой.

Вода что-то ласково шепчет кудрявой берёзке.

Берёзка в ответ шелестит серебристой листвой.

В альбоме моём на едва различимом наброске

День клонится к ночи, стирая закат золотой.

Глядим на восток. Там – полоска лазурного цвета.

Венера – денница предутренней алой зари —

Луну провожая, ждёт встречи с живою планетой,

Чтоб день пробудился для радости и для любви.

Мне хочется верить… Судьбы переменчивы нравы.

Пусть вдаль убегают десятки и тысячи лет.

Мне хочется верить… С тобой мы окажемся правы,

Когда мы вернёмся, мы встретим с тобою рассвет!

Джаз

Давай с тобой махнём за горизонт,

Оставим прошлое и предрассудки,

С тобой уехать – мне нужны лишь сутки,

И к чёрту недоделанный ремонт!

Давай уедем, где никто не ждёт

С тобою нас. Где снег под фонарями,

Искрится он под яркими огнями.

По мостовой гуляет ночью кот.

В кафе-отеле у мадам Петти

Сегодня тихо. Тёмная портьера

Напоминает прелести Ривьеры,

Скрывая поздней осени черты.

Под одеялом в тусклых номерах,

Устав от шума и огней столицы,

Мы обнажаем истинные лица.

Мы задуваем свечи на столах.

Наступит ночь, никто не ищет нас.

Зимы тона оставим хладнокровно.

На холст легли движением неровным

Лишь тёплые оттенки в стиле джаз.

* * *

Дама спустилась недавно с безбрежного неба,

Дама закуталась в серый туман и ненастье.

Я же для птиц приготовила чёрного хлеба.

Мокрый асфальт, я и небо – мы все дышим страстью.

Дама по парку бредёт. Величаво и важно.

Кружатся листья за нею бесформенной грудой,

Мечутся, бедные, ветром гонимые. Влагой

Дышит больное и мутное зеркало пруда.

Дама идёт. В ходе ветреной этой забавы

Ширится действо её, не имея границ.

Драм и трагедий блистает забытая слава!

…А я здесь – прохожий, что кормит встревоженных птиц.

Неожиданная встреча

Стеариновые облака

Расползлись над крышами стальными.

Утром вереницами немыми

Плыли люди.

Чья-то вдруг рука

На моё плечо легла устало:

– Обернись! Знакомые глаза.

– Здравствуй, друг, – ты бережно сказала,

Суету морским узлом связав.

Проезжая по станицам

Над станицею туман

Стелется,

От полей-морей

В низины

Тянется.

Не казачья тут песнь

Слагается,

А иная какая-то

Вертится.

Что-то давит на грудь –

Не дышится.

Голос твой из полей

Слышится.

Белы мазанки в рядок

Строятся.

Ждут ночные холода.

Молятся.

Прячут красные углы

В горнице.

Маюсь в сумерках один,

За околицей.

Ночь прелестная

Ко мне тянется,

Чернобровая спешит

Красавица.

Разбросает надо мной

Звёзды-россыпи.

До чего же хорошо,

Господи!

Примирись со мной,

Моя жалюшка,

Успокой меня скорей –

Маюсь я.

Из души моей больной

Прогони страх.

Обнимай, целуй меня

На семи ветрах.

А на утренней заре,

Ближе к вечеру,

Я пойму, что ты вчера

Лишь приснилась мне.

* * *

Стою на пороге. Мы стали другими.

С тобой мне хватило бы тёплого взгляда,

Но спряталось сердце твоё за благими

Раздумьями разными. Это ли надо?

Со временем я научилась прощаться,

Но в наших «пока!» никакого порядка.

Когда начинаю к тебе приближаться,

В тебе растворяюсь почти без остатка.

И вот мы – о, чудо! – одни во Вселенной!

Простой алгоритм наконец-то сошёлся.

Мы были когда-то одной переменной…

Но жизнь всё решила. Ответ нам зачёлся.

Ужели я снова близка к сумасбродству?

Ужель изменяет мне воображенье?

Пугают меня наши мысли и сходства,

Начало твоё и моё продолженье.

* * *

Кто я?

Призрак во мраке

Безмолвных ночей?

Между строк

Обозначенный символ?

Я не твой,

Я не свой.

Я – другой,

Я – ничей.

Я забыл,

Что такое красиво.

Я предательством сыт,

Болью опустошён.

Я ни к слову,

Ни к месту,

Ни к чёрту.

Ты пойми:

Кто однажды

Надежды лишён,

Тот – скиталец,

Таких ведь – без счёту.

Одиночества доля

Меня не страшит.

Сторонюсь

Пешеходов дорогой.

Кто я?

Скульптор,

Стирающий

В крошку гранит,

Чтоб гулять

По душе босоногой?

Мне открыты дороги.

И ждут впереди

Быстрокрылые,

Знойные ветры.

Кто я есть?

Тот ли самый,

С кем стоит пройти

Без числа,

Без тоски

Километры?

Расписные стены

Под евро расписаны стены,

Комфортом залитые вроде.

Вокруг интерьер современный —

В угоду изысканной моде.

За стенами – люди как люди.

На зависть соседям, не хуже,

В своём пищевом абсолюте

Ремни затянули потуже.

Со стен, ухмыляясь, взирает

Ехидная сытая рожа,

Кусок европейского рая.

В неё не один доллар вложен.

Пускай – бытие никакое,

Пускай – непомерные цены.

Блаженство для глаз показное

Несут молчаливые стены.

Иронично о красоте

Сегодня всем диктует мода:

Должна быть баба чёткой масти!

Не абы что, а погрудастей

Её точёная природа.

Не терпит мода постоянства.

Пусть брови скрыты татуажем,

Синюшный цвет – под камуфляжем,

Я в том не вижу хулиганства.

Всё это верно лишь отчасти:

Ты быть должна шикарной дамой,

Лишь для него – желанной самой.

Прекрасно всё. А где же счастье?

…Кто знает ценники красы,

Тот идеалом истощён.

И наступает силикон

На подбородки и носы…

Пожухлый листик

Пожухлый листик зимнею порой

Замёрз на голой, одинокой ветке.

А я – как птица, запертая в клетке,

Навеки окольцована Тобой.

Вокруг меня – бурлящая толпа

Гонимых всеми свистунов дворовых.

Я знаю, интерес у них дешёвый.

Но только в жизни я не так глупа!

Умчались, бедолаги, кто куда:

Грачи – в сычи. А воробьи – в изгои.

Дано ли нам понять, чего мы стоим,

Пичужек разношёрстная орда?

Шумит вдали пернатая напасть.

Сегодня нет морали, нет приличий,

Сегодня в моде голос громкий птичий.

На ветке – листик. Он готов упасть.

Он – лета тень, тепла воспоминанье,

Дрожит себе тихонько на ветру.

Мне кажется, что я сейчас умру,

Чтоб растворить в Тебе своё сознанье.

* * *

Твоей измученной душе

Я подарю тепло.

Неслышно в комнату войду,

Чтоб стало в ней светло.

Не трону струн, не трону книг

И, пыли не смахнув,

Задену то, что так горчит,

О чём болеешь. Вдруг

Твоей измученной душе

Я подарю огонь.

Был номер для холостяка,

Но я снимаю бронь.

Тоскливо ветер подвывал,

Не грела плечи шаль.

И на тебя моя строка

Глядела, чуть дыша.

Твоей измученной душе

Не нужно ничего.

От света щурюсь. Видишь ты —

Мне больно от него.

Вторгаюсь в дом, осколков полн.

Их некому прибрать.

Иду по ним…

Иду сквозь дым.

Хочу тебя обнять.

Большие города

Владивосток – форпост у океана

* * *

Однажды вдалеке

Возник прибрежный город,

И за бескрайней синевой

Из вековой тайги он возрастал.

Он – порт, он – верный часовой

Своей страны,

Оплот родной державы.

В том городе окутаны дома

Туманом вязким.

Будто на бегу, на миг застыла

У Орлиного гнезда*

Гряда волны на дальнем берегу.

Владивосток – вперёдсмотрящий,

Как крейсер, по водам скользящий.

Приморский город… Он не одинок —

Соседствуют с ним Запад и Восток.

* * *

Когда идёшь по улице туманной

Июльским чуть прохладным вечерком,

Придерживаясь леерной ограды,

Едва что различишь. В тумане том

Почувствуешь невольно запах порта,

Судов, вернувшихся из дальних-дальних стран.

В душе играет «ля» – морская нота.

Я от картин Медведева*

Спешу в кафе «Шафран».

* * *

Как был основан этот уголок?

Так вот:

Однажды пасмурным, но тёплым утром

Военный транспорт Шефнера* «Манчжур»

Вошёл в залив и бросил якорь. «К спуску!» –

Воскликнул кэп. Ушла команда в тур.

Они полюбовались

Бухтой дивной.

Потом вернулись,

Вновь готовые к походу.

Лишь месяц минул

В той же бухте,

Стал восхищаться

Эгершельд* природой.

Здесь штурман Чуркин*

Получил заданье:

Промерить глубину

И уточнить названья.

Потом по берегам

Златого Рога*

Возник форпост страны –

Владивосток.

* * *

Здесь волшебно рождается утро,

Здесь земли обитаемой – край.

Чтоб недолгой случалась разлука,

Маяки светят в ночь: «Друг, прощай!»

Пожелает семь футов под килем

На прощанье жена моряку.

В океан бесконечный и синий

Он уйдёт. В Первомайском* порту

Улыбнётся он ей на прощанье,

Обнимая, до боли родной.

Тихо скажет он ей: «До свиданья!» —

Чтобы снова вернуться домой.

* * *

Я полюбила этот берег поздней осенью,

Когда вокруг – одни ветра несносные.

И сердце приковала к берегам

Зима, подруга низким облакам.

Здесь белизна слепит глаза,

Где в бухтах дальних синева

Хранит по-летнему глубокий неба цвет.

…Вы не забудете здесь встреченный рассвет!

* * *

Э-ге-гей! Белокрылая яхта,

Унеси прочь меня в океан!

Там я стану мечтать о минувшем

Да о будущем по вечерам.

Обогну молча кекуры* в море,

Засмотрюсь на скалистый обрыв,

Проплыву мимо мысов. В дозоре

Чайки криком проводят. Застыв,

Встанет мыс предо мною Сосновый*.

С ним открою в себе, может, новый

Взгляд на мир первозданный,

Любви океан.

Разве мир не для радости дан…?

Санкт-Петербург, etc

Мягкий воздух морской,

Небо в алом закате.

Закружусь над Невой

В белом платье. Да, в платье.

Шум волны золотой,

Зданий стройных орнамент.

Питер дышит водой,

Дождь рассеян в тумане.

Воротник кружевной,

Кружит тень под ногами,

Под густой синевой

Над жилыми домами.

На Исакий взойдя,

Даль окину я взглядом.

По цветным площадям

Ходят пары в нарядах.

Ты в руках моих –

Тысячей арок букет.

Я с тобой белой ночью,

Мой Питер, привет!

* * *

Я думаю, тебе нужна Москва

Чтоб жить и петь, чтоб ты дышал свободно.

Поверь, быть рядом может кто угодно.

Я думаю, тебе нужна Москва.

Мне грезится, что в ней за суетой

Ты покоришь расплавленное лето.

Воспрянешь в миг, овацией согретый.

Она не разлучит меня с тобой.

Я думаю, тебе нужна Москва.

Любви подвластны годы, расстоянья.

Бесценный отблеск твоего сиянья

Оценит кто?

…Тебе нужна Москва.

Теория относительности

Прощай, моя Москва —

Вокзал с перронами.

Ползёт в ночи состав,

Гремит вагонами.

Что будет впереди?

Сорю вопросами.

Вагоны позади

Стучат колёсами.

Упорно шёл тягач,

И на скольжение

Переходил силач

Вне притяжения.

Всё бывшее вчера

Вошло в историю.

Так время и длина

Сплелись в теорию.

Стихи для детей

Сюрприз

Каплями стучит

Мокрый сизый день.

Листьев полотно

Укрывает пень.

В спину ветер бьёт,

Шляпы рвёт с людей.

Где ты, мой сюрприз?

Действуй посмелей.

Тучи разгони,

Ветер успокой

И в урочный час

Приходи домой!

Колыбельная

Баю-баюшки-баю,

Колыбельную пою.

Колыбельную пою,

Баю доченьку мою.

Баю-бай, баю-бай,

Спи, малышка, подрастай.

Маленькая деточка,

Молодая веточка.

Пяточки да ножки

Ждут пути-дорожки.

Взять с собою в долгий путь

Верных сердцу не забудь,

Краски разноцветные

Да мечты заветные.

Баю-бай, вею-вей

Над околицей моей.

Льётся свет луны в окно.

Тихо в доме и темно.

Наступила ноченька,

И заснула доченька.

Игрушки

Я весь день сегодня мрачен.

От меня игрушки прячут.

Я уже искал их всюду –

Без игрушек, братцы, худо.

Вы куда все подевались?

Может, сильно баловались?

Может быть, вас наказали

И скучать вас обязали?

Мы вчера весь день играли,

С Петькой всюду вас бросали.

И машинки, и зверушки —

Разбежались все игрушки.

Чтобы с вами поиграть,

Я согласен всё убрать.

Буду вами дорожить,

Буду с вами я дружить.

Я сам

Сам залез в обед в буфет,

Сам нашёл с пшеном пакет,

Сам достал пшена крупинки,

Сам надел костюм, ботинки.

Чтобы птичек окрылить,

Нужно птичек покормить.

Холодный нос

Печкой домик наш согрет.

Я залез на табурет.

За окном – зима! Мороз!

В будке – пёс, холодный нос.

Лает жалобно, кивает,

Лапку робко поджимает.

Мама, зябко за окном!

Запусти собачку в дом!

Самосвал

Друг в песочнице играл,

Самосвал с песком катал.

Увидал машину я,

Предложил взамен коня!

С другом вместе веселей.

Запрягай коня скорей!

Наиграемся с конём —

Самосвал катать начнём.

Мой конь

Солнца лучик разбудил

Маму и меня.

Я с кровати соскочил —

Тут же на коня!

Загрустил мой конь немножко:

Я его ругал за кошку.

Он вчера въезжал на мост,

Наступил на кошкин хвост.

Страшилка на ночь

Солнышко спит. В доме очень темно.

Страшные тени стучатся в окно.

Хвостик дрожит у котёнка. Трусишка!

Спрячу его поскорее под мышку.

Кто-то в углу чёрной лапой скребёт.

«Котик, не бойся, спасенье придёт!»

Я испугался, потом удивился:

Видел я, кто-то со стула скатился!

Вспомнил! Енота я бросил на стул,

Так он упал и в углу том уснул.

Жуткий секрет полтергейста раскрыт!

Справа – енот, слева – котик сопит.

Неудачный круиз

Купила мама мне галоши,

В них на пирата стал похож я.

Сейчас отправлюсь за моря!

И мне не надо корабля!

Мне в уши дует шум прибоя.

Всё – нипочём для сверхгероя!

Лишь допотопные суда

Снуют вокруг туда-сюда!

Вдруг море стало волноваться,

И волны стали подниматься.

Ужели в том судьба моя —

Увидеть гибель корабля!?

Девятый вал – на правый борт!

Прощай, мой верный пакетбот*.

Давным-давно мне жребий выпал —

Галоши будут кушать рыбы.

Шутка про книжки

Мир из книг даёт росточки.

В книгах – краски, буквы, строчки.

Здесь герои всех профессий

Собирают всех нас вместе.

Жизнь бежит перед тобою —

Мир, охваченный борьбою.

Книги доброму нас учат.

Мир без книги – тускл и скучен.

Все на свете любят книжки:

И девчонки, и мальчишки!

Книга – пища для ума,

Просвещает нас она!

Молчун

Молчат дома. Молчат афиши.

И никого вокруг не слышно.

Лишь я без устали кричу

О том, как громко я молчу.

Лирика

* * *

А я за чашкой капучино

Смотрела фильмы с Аль Пачино,

Но тосковала я напрасно.

Любить таких, как я, опасно…

Бесконечность

Я сегодня училась парить,

Расправляя помятые крылья.

В облака, что одеты ванилью,

Улетела опять помечтать.

Я теряла себя на земле,

Оставляя продрогшее тело.

Да! Я этого очень хотела —

Обрести, чтобы вновь потерять!

Я ни дня не могу без любви.

Впереди ждёт меня бесконечность.

Знаешь, эта былая беспечность

Манит в небо, чтоб с неба упасть.

Буду молча латать и чинить,

Что сломала при диком паденье.

А потом я стряхну наважденье,

Чтобы снова почувствовать страсть.

Презирали меня, кто заметил

Мой полёт. Правы те, кто опять

Встанет твёрдо. На пике столетий

Мне одной ли под небом летать?

Ностальгия

Я за чашкой душистого чая

С грустной миной сидела, скучала.

Говорила, тебе докучая,

А в груди сердце буйно стучало.

Лезли в голову разные мысли,

Возрастало страстей напряжение.

Как случилось, что мы тут зависли

В нехорошем таком положении?

Трудно стало вести диалоги,

За тебя безотчётно-тревожно.

Подвела правда жизни итоги!

Рядом с подлостью жить невозможно.

Снова ночь. Я одна. Ностальгия

Мёртвой хваткой мне горло сжимает.

Где же вы, побужденья благие?

Больно ранит реальность иная!

Прозревая, себя не ругаю!

К солнцу рвусь я. Поэтому – таю.

За собою мосты поджигаю,

В одиноких ночах утопая.

* * *

Холод. Скрежет зубов. Нет! Тебе не понять.

Я устала тебя в подземельях искать.

Тень покажется в отблесках полной луны —

Может, это лишь призрак, а может быть, ты.

Звонкий шелест листвы. Отголоски дождя.

В полдень тени умрут, никого не маня.

Мы пойдём кто куда, ничего не решив.

Мы не можем быть врозь? Ты меня не смеши…

* * *

Рвётся связь между нами непрочная.

Я пришла. Ты не рад. Ты молчишь.

Обрываются на многоточии

Наши фразы. Ты мимо глядишь.

Я была для тебя откровением,

Без которого жизнь так скучна.

Но, как сон, пролетело мгновение,

Ты со мною – один. Я – одна.

Селена

В глазах твоих закат воспет.

Лампада гаснет. Смолк рассвет.

Что в жизни суть? Познать? Забыть?

А может, в землю всё зарыть?

Мне одиноко в мире, но

Жить вопреки учусь давно.

Мир полон гнусных дел и слёз,

Добавил в прядь седых волос.

Мне горечь памяти сладка.

(Ласкает слух моя строка).

В словах забыться и… уйти.

Бродить по Млечному пути.

Светил ночных родная дочь,

С восходом солнца сгину прочь.

Март

Чёрный кот

У ворот

Разевает свой рот.

Март.

Играет капель.

Всё! Разнежился зверь.

Время ласковых дней.

Кот зевнул понаглей

И за кошкой – в проём…

Так, любовь ни о чём.

Для тебя

Мы с тобой не похожи,

Но наши сердца – на «ты».

Радость мы видеть можем

В обычных вещах простых.

Мир не сказка, а повесть:

Из драм и сатир сюжет.

Просыпается совесть

И сходит опять на нет.

Часто ранит реальность,

Холодный её оскал.

Постигая фатальность,

Бредём вдоль холодных скал.

* * *

Вечера жду, чтоб пришла тишина

В гости ко мне, пусть на пару часов.

Я с тишиной до блаженного сна

Буду чаёвничать молча, без слов.

Буду писать что-то грубое в стол,

Снова себя для себя открывать.

Может быть, выйдет из этого толк.

Может, не выйдет. Откуда мне знать?

Вечера жду, чтоб пришла тишина.

Неотвратимо меня к ней влечёт.

Жизнь суматошна и напряжена,

Жизнь, не желая, за горло берёт.

Огни ночного города

Янтарные огни ночного города.

Вдали дрожит прозрачный, ясный свет.

Дождём смывает осень нашу молодость,

Теперь уже к теплу возврата нет.

Манящие огни ночного города.

Я из подъезда тихо выхожу,

И дышится легко, и веет холодом.

На свет огней мерцающих гляжу.

Вокруг меня огни большого города.

Вступаю в ночь прекрасную без сна.

Нарочного искать не нужно повода,

Коль ночью жизнь становится ясна.

Невыразимая тревога

Когда придёт волна воспоминаний,

Ты тяжесть чувств не сможешь превозмочь.

Не видя в том особых оснований,

С лампадой и тоской разделишь ночь.

Бессонницей в холодные рассветы

Тревожит боль. Четыре на часах…

На стенах – молчаливые портреты…

В них тонут прежней жизни голоса.

Ты помнишь всё… Но падает песчинкой

Секунда за секундой. Тает мгла.

Накроешь ноги вытертой овчинкой.

Довлеет старость, молодость ушла.

Скорбишь одна, перебирая лета,

Былая боль оставила нагар.

Живые образы… Мелькнувшие сюжеты…

В них дым и горечь тлеющих сигар.

Пион в саду

Придёт весна,

И сладкой чашею

Пион раскроется в саду.

День ото дня

Не пострадавшую

Цени бутона красоту!

Завянет он, тобой надломленный.

Страсть может волю поразить.

На деле ценится особенно

Всё то, чего не может быть!

Не отошлю тебе я весточку.

Коль ты – другой,

Не нужно клятв.

Пусть образ мой,

Тобой не понятый,

Хранят поля.

Собачья душа

Вечер спустился

На серые крыши.

Пёс притаился,

Он что-то услышал.

В зыбком тумане

Зашаркали ноги.

Может, хозяин

Идёт по дороге?

Сердце собачье

Забилось быстрее.

Вот оно – счастье!

И надо скорее

Ворох снежинок

Стряхнуть с рыжей холки.

(Верность невинна,

Не знает размолвки).

Времени хватит,

Чтоб с места – в прыжок!

…Но вместо объятий

Пёс встретил пинок.

Родные души

Родные души так желанны,

Когда без масок, без брони

Открыты нам. Врачуя раны,

В себе любовь несут они.

Глазам не веря, осторожно,

Уже надежду погребя,

Мы скажем то, что так несложно:

«Привет, мой друг!

Мне было тошно

На бездорожье

Без тебя».

Август в горах

Свирели нежный звук в глуши.

Стада спускаются с вершин.

Не слышно моря, только звон…

Нестройной музыкой пленён.

Идут стада, пастух поёт —

Симфония из пары нот.

Мне плохо спится. Я в ночи,

Свирель, прошу тебя: звучи!

Осенний блюз

* * *

Опять моросящий дождь

Смыл надежды, залил ответы.

Мной нарушены все обеты…

Ты прости, если всё ещё ждёшь.

* * *

Вязну

В седой глубине серых глаз.

Остановиться?

Нет, не со мной…

Не сейчас.

Затаилась…

И в сумерках серых вдали

Привиделись мне

Две звезды.

Далеки.

Не мои.

* * *

В стороны!

Дама – в холодном!

Лихо…

Надвигается на нас вода.

– Это Осень? – неловко так, тихо

Спросишь меня.

– Осень?..

– Да.

Сплин

Тихо и незаметно

В гости идёт осень.

В золоте красноцветном

Неба сквозит просинь.

Тихо и незаметно

Дремлет луна в луже.

Севера злые ветры

Всюду несут стужу.

Тихий и незаметный

Осени век долог.

Ты обними крепко,

Чтоб отступил холод.

Ненастное утро

Лес поредел. В нём рассыпала осень гнилая

Листья пожухлые. Тянутся к небу стволы.

Где-то за лесом дворняга встревожено лает.

Дождь моросит, на плечах оставляя следы.

В тихих шагах ритм привычный, изломанный, вялый.

Утро встречать новый день, как всегда, не спешит.

Литерный поезд вдали шлёт сигнал запоздалый —

Время посадки. Устало подножка скрипит.

Старый прожектор отчаянно небо дырявит.

Холодом веет от скошенных сонных полей.

Образ любимый вижу пронзительной явью —

Дождик смывает и чертит следы на стекле…

Полуденный мрак

Смех за окном разбавлял мрак полуденный.

Мир представлялся корявою буквицей.

Призрачный отсвет улыбки Иудиной,

Ясное дело, кому-то аукнется.

Пусть всё вздымается, бьётся, болтается!

Город стремится к ветрам переменчивым.

Пусть об улыбку мою спотыкается,

Тысячу лет находясь во младенчестве!

Тысячу лет он живёт припеваючи,

Этот мираж повседневной реальности.

Губит себя и людей он, играючи,

В этом и есть главный принцип модальности!

О, как давно не была я всамделишной!

Сколько ещё прикрываться цензурою?

В руки Твои лягу птицей подстреленной.

Вылечи и отпусти в даль лазурную.

Небесная сальса

Февральская ночь. Вьюга белая стонет.

Снежинки спешат раствориться в ладони.

Исчезнет внезапно в руках рыхлый снег,

Как счастье былое, которого нет.

Звучит мелодично небесная сальса,

А я так ждала звуков звёздного вальса.

И я приглашаю метель танцевать,

И ночь начинает вокруг оживать.

А дома ждёт крепкий классический кофе,

Моё отраженье в окне – серый профиль.

Согреюсь чуть позже привычным теплом.

Кружусь… Пусть метель мне поёт о былом!

Октава

Теплее стало днём. Уверенно весна

Идёт в поля. Я чувствую её дыханье.

Проснётся Спящая Царевна ото сна,

Оденет яблони в шелка и обаянье.

Смотрю с надеждой вдаль. Тропа заметена.

Тону душой в просветах синих мирозданья.

Молчат снега да зиму держат крепко,

На солнце им и совестно, и терпко.

Судьбе поэта

Свет лунный так холоден.

Губами к твоим губам

Припала. Мне в городе

Бродить по лихим кругам.

В груди прорастёт зерно —

Добра и любви дуэт.

Там, где сейчас темно,

Возникнет на свет поэт.

Откроет глаза на мир.

Ночник станет ярче звёзд.

Он – лирик. Он не сатир.

Он снова один, нетрезв.

Он твёрдо верит в печаль,

Слова для него – штрихи.

Пустите его за рояль!

Может, нам он прочтёт стихи?

Стихи под… фонари

Вдоль набережной фонарям

Без тёмной ночи тесно.

До фонаря им дактиль, ямб!

Но это всем известно.

Чуть что, меня скорей зовут.

Я – луч в во тьме кромешной!

Мне каждый стих всегда – дебют!

Хоть я и не безгрешный…

Бежит строка. Слова – канва.

Мой стих, как жизнь, прекрасен!

Пускай там рифма не нова

И смысл порой неясен…

Я обрекаю на успех

Своих стихов основу!

Очаровать смогу не всех —

Лишь искушённых… в слове.

* * *

Впрок собирая утренние росы,

Слагаю их в ритмичные порывы,

Поскольку утром зыбко, сонно, босо,

И прыгнуть очень хочется… с обрыва.

Блуждая в чуждых образах и строчках,

Мой слог летит, как бешеная тройка!

Но это всё пока ещё – цветочки.

Когда слова посыплются… Так бойко

Они ложатся. Сразу – на бумагу.

И в том я вижу тайный смысл сюжета!

Ведь это, право, истинное благо —

Внезапно ощутить себя эстетом!

Поскольку рифма – пакостная леди,

Я для неё не стану господином.

Поскольку слог всегда – убог и беден.

По мне, стихи и проза – всё – едино!

* * *

Наш мир необъятный стал хрупок и ветх,

Наполнился ложью, обманом и фальшью.

Сегодня легко выполнимый обет

Берёт на себя человек, но печалью

Бывает он сломлен. Так было и прежде:

Последней всегда умирает надежда.

Спасение ждёт на пути человека.

Чего же он ищет, беспутный, болезный?

Чёрные птицы

За хандрой – живые лица.

Горечь пью. Сыра вода.

Надо мною бьются птицы,

Свет – напротив. Тьмы – стена.

Дождь нахлынул. Дождь струится.

Что-то сердце в бег взялось.

Надо мною бьются птицы —

Накопилась за день злость.

Не дают они забыться,

Утереть холодный пот.

Надо мною бьются птицы,

Я – от них, они – в обход!

Собираю по крупицам

Дня минувшего версты.

Надо мною бьются птицы.

Ставлю умершим кресты.

Блудный сын

Кости плоти моей заболели,

Одолели несвежие раны.

Ради ложной своей самоцели

Я ушёл – нежеланный, незваный.

Пьяный дым надо мной – коромыслом.

Упиваясь по жизни отравой,

Постигая ненужные смыслы,

Бился я о гранитные скалы.

Я заложником стал воли чуждой.

Ветры странствий меня обуяли.

Долго думал я: «Мне это нужно?» —

Утопая в немытом бокале.

Обездолен в Священном Писании.

«Где твой берег?» – меня звали робко.

Никогда! При моём воспитании?!

А в итоге – простая похлёбка!

Вспомнил чувство Живое. В дом зримый

Поспешил. Тут налаженный быт.

Тут я – Твой, я – убог. Я – любимый,

И Тобою не буду забыт.

* * *

Листья прахом лежат под ногами,

Мелкий дождь навевает тоску.

Часто мы постигаем годами

Прозаической жизни строку.

Что меня прогоняло из дома,

Заставляя блуждать и грешить?

Разве можно поверить любому,

Только чтобы тоску заглушить?

Только вечное рвётся наружу,

Оставляя, что было, во мгле.

Ночи белые выбелят стужу.

Верной сердцем останусь Тебе.

О вере

* * *

Мучат безжалостно страхи, сомнения.

Жизнь прокрутить может каждый – легко!

Если из детства вкушать искушения,

Сладость греха входит в нас глубоко.

Страсть и веселье играют в гортани.

Мир со грехом ограничен и странен.

* * *

Когда расслаблен дух,

Ты головой поник,

И к аргументам глух

Средь множества интриг.

Страдая и скорбя,

С молитвой на устах

Гони прочь от себя

Отчаянье и страх!

Как скинуть груз греха?

Нет мочи страсть унять?

… Незримая рука

Спешит тебя обнять.

* * *

Колючий холод,

Тоска и голод…

Унять бы страсти.

Ко вкусу власти

Привык невежда.

Но есть надежда,

Что тленны сласти

В обёртке власти.

* * *

Ночь.

Дождь.

Теплом окутан дом.

Мы мирных снов

Спокойно ждём.

Вкушая мысли благодать,

Хотим за друга

Пострадать.

И тем, кто встретился в пути,

Помочь достойно путь пройти.

Чёрная философия

Между жизнью и смертью,

Между Богом и Дьяволом,