Текст книги "Книга воды"

Глава 6. Как ты относишься к вечной жизни?

Мила Журавка была в тот день печальна и тиха. Лида то и дело поглядывала на нее, переживала, почти не слушала учителей. И больше всего боялась, что подруга все же приревновала ее к Ворону. От него необходимо было отвязаться раз и навсегда, и как можно скорее!

Пока что придумалось только одно: смыться с двух последних уроков физкультуры. Причем сделать это незаметно, чтобы не увязался Вельшин. Предупредила Лида только Милу:

– Уйду с физры, надо тетку в больнице навестить.

– Хочешь, я пойду с тобой? – тут же предложила Журавка. – Я отпрошусь, скажу, плохо себя чувствую, меня отпустят.

– Не нужно, – вздохнула Лида. – Свидание с теткой резко портит мой характер. Не стоит тебе видеть меня в таком состоянии.

После пятого урока она заметила, что Ворон внимательно и неустанно за ней наблюдает, так и косит глазищами в ее сторону. И потому была настороже: безмятежно болтая с Милой, дошла до спортивной раздевалки девочек, выждала там пару минут. И только после этого, торопливо попрощавшись, пронеслась через зал – и была такова.

На пороге школы огляделась тревожно, ожидая любого сюрприза: и присутствия поблизости загадочной троицы, и того, что в школьном дворе снова объявился Алексей. Никого не обнаружила, разочарованно вздохнула и побрела в сторону магазина – закупать по списку все, что тетка по телефону умирающим голосом надиктовала вчера матери. Список был обширный.

В больницу девушка притащилась, шумно отдуваясь под грузом двух неподъемных пакетов. Медсестра в отделении кардиологии, услышав фамилию тетки, окаменела лицом и, попросив обождать, унеслась куда-то, дробно стуча каблучками. У Лиды даже разболелся от волнения живот: вдруг тетке совсем плохо, вдруг она умирает? Как сказать об этом маме? Как жить с чувством вины, если все закончится ужасно? Ведь она, прямо сказать, сыграла не последнюю роль в доведении тетки до больничной койки…

И тут к ней приблизился высокий старик в белом халате, с морщинистым и желчным лицом. Глянул лютым взглядом из-под дряблых век.

– Муза Львовна отдыхает после сложной процедуры. Передачу можете оставить на вахте.

Лида едва удержалась от счастливой улыбки, но спохватилась и спросила с надлежащей тревогой в голосе:

– Доктор, ну как она вообще?

– Восстанавливается понемногу, нашими стараниями. Параллельно с ней работает психолог. Беречь потому что надо родного человека, – врач выстрелил в нее осуждающим взглядом и заспешил дальше по коридору.

– Мы тетю очень бережем, – заверила Лида его тощую спину.

Медсестра хихикнула, принимая баулы:

– Твоя тетечка – это нечто. Девочка, которая дежурила на отделении ночью, к утру едва не уволилась. Нам теперь всем нужен психолог! Так что не бери в голову.

– Я и не беру. Спасибо!

И Лида в спешке покинула отделение, а то вдруг тетка передумает и захочет все же ее повидать?

В гулком больничном холле она обессиленно опустилась на кушетку и принялась медленно стягивать с ног бахилы. Ладно, допустим, тетка выживет, но что делать с мамой? Казалось ужасно несправедливым, что нельзя помочь ей просто из-за тупого отсутствия денег. Какого-нибудь мерзавца лучшие врачи мира поставят на ноги, потому что он богат, а ее мама, такая добрая, такая стойкая… Злые слезы бесконтрольно вскипели на глазах.

– Не плачь, – прозвучал над головой чуточку гортанный голос, теплая рука нежно коснулась щеки. – С твоей тетушкой все будет в порядке. Она не умрет.

Лида вскинула голову и с удивлением, но без всякого страха посмотрела в лицо склонившейся над ней Анны.

– Я не из-за тетки. Из-за мамы.

– Тем более не надо. Мы тебе поможем.

Лида вытерла кулаками глаза и окинула девушку заинтересованным взглядом. Анна смахивала на больничного ангела: серебристый легкий плащ струился до пола, пушистые косы обвивали голову, темные, чуть навыкате глаза глядели сострадающе, пухлые губы едва тронула улыбка. И вдруг… все встало на свои места!

– Неизвестная!

– Я ведь уже представлялась… сегодня, в парке? – Легкий смешок указал на то, что Анна ее поняла.

– Нет, я помню, конечно, просто вы так похожи на «Неизвестную» Крамского! Это моя любимая картина, всегда у меня над кроватью висит… ну, то есть, репродукция, конечно.

Лида смешалась и отвела взгляд.

– Приятно встретить такую юную ценительницу прекрасного. – Анна шутливо склонила голову. – В последнее время я все реже слышу подобные комплименты. И лучше называй меня на «ты», мне всего восемнадцать.

– Правда? Ой, простите… прости!

– Знаю, что выгляжу чуточку старше. – Снова веселый смех. – Но, поверь, совершенно не комплексую по этому поводу.

Девушки помолчали немного, разглядывая друг друга, а потом Анна предложила:

– Так что, поговорим?

– Наверно, да. А где эти… Лазарь с Валерием?

– О, за них не волнуйся, парни прекрасно проводят время в своем любимом боулинге. Мы решили, что будет лучше поговорить нам наедине… как двум девочкам. – Анна хихикнула. – Они думают, что ты их боишься.

– Да я вас всех боюсь, – честно призналась Лида. – Вы же не просто так меня преследуете?

– Тогда прогуляемся?

– Давайте… давай.

Вышли в больничный дворик, уютный, тихий, с пожухлыми клумбами. На скамейках общались пациенты и посетители, курили санитары с измученными лицами, сражались за крошки голуби. Анна отчего-то молчала, нервно терзала пальцами тугой локон у левого уха. Потом выдохнула:

– Ух, даже не знаю, как и начать-то. Сколько живу, а таких разговоров вести не приходилось. Только не надо сразу орать и убегать, ладно?

– Анна, у меня сейчас сердечный приступ случится! – взмолилась Лида.

– Не случится, гарантирую, – бледно улыбнулась Анна. – В общем, скажи, как ты относишься к вечной жизни?

Лида недоуменно передернула плечами:

– Никак не отношусь.

– Хотела бы жить вечно?

– Не особо. Мне и с одной-то жизнью не разобраться!

– Кто бы сомневался, – вздохнула девушка. – А придется. Я имею в виду, придется вечно жить.

У Лиды пересохло в горле и заледенели ладони. Взгляд сам по себе метнулся в сторону плечистых санитаров. Убегать она не станет, а вот насчет орать…

– Планируешь сдать меня медикам? – легко угадала Анна. – Не стоит.

– Нет, но я… я, может, не совсем правильно тебя поняла. – Лида словно по минному полю ступала.

– Ты все верно поняла, только пока не можешь поверить. Это трудно, знаю. Но это правда, Лида. Вспомни наш разговор в парке, вопросы, которые мы тебе задавали. Ты сама рассказала историю с поездом. Твоя мама не ошиблась, ты в самом деле была на волоске от смерти. А потом она кое-кого встретила… старую женщину… и та дама совсем не походила на врача-реаниматолога. Расспроси мать, она наверняка подтвердит…

– Не нужно, – прохрипела Лида. – Именно так она и рассказывала. Только я думала, ей все это причудилось из-за травмы.

Анна тихонько погладила ее по плечу:

– Ничего ей не причудилось. С нами со всеми так было.

– С вами?

– Со мной, Лазарем и Валерием. И с другими, конечно, – нас в мире довольно много… накопилось за века.

– Кто вы? – замирая, спросила девушка.

– Вечники. Мы, Лида, не «вы». Ты такая же, как мы… В общем, это всегда происходит по одному сценарию. Безнадежная болезнь или травма, обезумевшая от горя мать или еще кто-то близкий, ночь, старуха, спешащая мимо. Тринадцатая луна на небе. Знаешь, что это такое?

– Что-то слышала… два полнолуния в один месяц, случается раз в несколько лет. Ее еще называют голубой.

– Да, верно, – тихо отозвалась Анна. – И если проситель оказывается очень настойчив – что ж, тогда в мире прибавляется еще одна неприкаянная душа, обреченная на вечные скитания.

– Анна, – проникновенно произнесла Лида, – ну что ты такое говоришь? Какие мы вечники, если можем умереть в одну секунду от несчастного случая, от руки убийцы…

– Не можем, – качнула головой девушка. – Это совершенно исключено. Вспомни своего маньяка.

Подсказка пришлась впору. Да, в этом точно была какая-то логика.

– Но ведь я могу убить себя сама! Могу броситься вон под ту машину «скорой помощи», к примеру!

– Не советую. Загубишь тех, кто в ней, а сама останешься невредимой. Ох, Лида, если бы ты знала, сколько сил уходит на то, чтобы никого не убить и не покалечить в течение одного только дня, – сокрушенно вздохнула Анна. – Если, конечно, тебе не доставляет удовольствия этим заниматься.

– А что, есть такие, кому доставляет?

– Увы. Уродов полно. Но не бойся, наша компания не такая. Мы всегда настороже.

– А почему в парке вы бросились бежать? – вспомнила Лида.

– Да все потому же. Чтобы твой одноклассник не превратился в инвалида. А это непременно случилось бы, попробуй он нас атаковать. У нас мощная защита, Лида. Твоя тетка находится сейчас на лечении только потому, что ты ей не по душе.

– Ей плохо, потому что я желала ей зла? – всполошилась Лида, вспомнив все свои убийственные мысли в теткин адрес.

Анна весело рассмеялась:

– От твоих пожеланий никто даже не чихнет, уверяю. Проблемы начинаются у тех, кто хочет зла тебе. Ну, по крайней мере, тетушка не желала тебя угробить, иначе медицина оказалась бы бессильна. А маньяк хотел. Впрочем, большинство людей испытывают такой ужас в нашем присутствии, что даже не смеют замышлять недоброе.

– Анна, – жалобным голосом произнесла Лида, – признайся: ты разыгрываешь меня? Это ведь не может быть правдой?

– Ох как сложно. – Анна рухнула на ближайшую пустую скамейку и картинно обхватила голову руками. – Даже не ожидала, что так будет. Нам-то никто ничего не разжевывал. Доходили до всего на личном опыте.

– Это как?

– А так, что доживаешь до восемнадцати и перестаешь меняться. Ну, там глазки умнеют, можно выглядеть на двадцать пять, но это – предел. Между прочим, в прежние века это было очень большой проблемой. А ты живешь год за годом, столетие за столетием, мучительно не понимая, что с тобой происходит, человек ты вообще или нет. И очень повезет, если случайно повстречаешь себе подобного и получишь хоть какие-то ответы. Тебе вот повезло.

– Ага, точно. Потрясающе. И что мне с этим теперь делать?

– Попытаться переварить. Успокоиться. Да, и можешь для начала познакомить меня с твоим кавалером.

– С кем?! – так и подпрыгнула на месте Лида. – С каким еще кавалером?!

– Который сейчас прячется за кустами. А прежде рвался спасать тебя в парке. Судя по его настойчивости, нам просто необходимо с ним подружиться. Во избежание несчастного случая.

Лида метнула безумный взгляд в указанном направлении.

Марат, собственно, и не прятался вовсе: стоял, картинно поставив ногу на отполированный временем пень и сложив руки на груди. Девушка вяло махнула ему ладонью.

Вельшин с готовностью приблизился, выразительно улыбнулся Анне и недобро покосился на Лиду.

– Что? – вспыхнула она. – Мне тетю нельзя проведать? Как ты вообще тут оказался?

– В спортивном зале есть окна, знаешь ли, – почти не разжимая губ, сообщил Ворон.

– Лидуся, может, ты нас познакомишь, да я побегу? – прощебетала Анна, лучась улыбкой. Сейчас ей и в самом деле невозможно было дать больше восемнадцати.

– Это Анна, – вяло проговорила Лида. – А это Марат Велынин, мы учимся в одном классе.

– О, вот сюрприз, никогда бы не приняла вас за школьника, – пропела Анна, протягивая тонкую руку, которую Велынин принял с замашками опытного ловеласа. – Ужасно рада познакомиться. Возможно, мы еще встретимся… Марат. А пока до свидания вам обоим!

И заскользила прочь по дорожке. Ворон очумело таращился ей вслед. Лиде даже пришлось постучать пальцем по его плечу, чтобы вернуть к себе внимание.

– Ну, ты понял, теперь все разъяснилось, – громко объявила она. – Никто за мной не следил. Просто с Анной я была знакома в детстве, жили в одном дворе. Она немного старше, поэтому запомнила меня, а я вот не сразу ее узнала. Теперь снова будем общаться. И больше не надо меня охранять.

– Рад, что все прояснилось, – церемонно произнес Ворон. – Значит, теперь я могу просто бегать за тобой без всяких домыслов с твоей стороны?

– О нет, только не это! А мое мнение никак не учитывается?

– Боюсь, Весна, в данном вопросе вес имеет только мое мнение.

– Слушай, а ты меня не боишься? – обозлившись на такую бесцеремонность, Лида решилась на крайние меры.

– Что-о?!

Кажется, ей удалось настолько поразить Ворона, что тот даже оторвал взгляд от серебристого силуэта в конце дорожки.

– Ну, не чувствуешь дискомфорта в моем обществе? Чувство тревоги не одолевает?

Секунд десять Вельшин разглядывал ее даже с уважением. Потом хмыкнул:

– Хорошая попытка, Весна. Почти зачет. Но только мимо. Я вообще мало чего боюсь в этой жизни.

Лида громко застонала, и Марат даже счел нужным ее утешить. В своем стиле, конечно.

– Да ладно, забей, мне вообще девчонки быстро надоедают. Скоро переключусь на кого-нибудь еще. А пока пошли, провожу тебя до дома.

– Ладно, спасибо, что хоть обнадежил. Пошли.

Глава 7. Безумец

Они покинули территорию больницы и через четверть часа вошли в лесопарк. Каменистые тропы почти полностью покрылись опавшими листьями и сделались скользкими, как лед. Марат властно подсунул руку Лиды себе под локоть, а девушка даже не стала протестовать – так была погружена в свои мысли.

«Неужели это все правда? Листья опали и умерли, а я никогда не умру? Да разве такое возможно? Разве можно хоть на секунду поверить, что все, кого я знаю, начнут стареть и умирать, а я останусь такой, как сейчас? Нет, немыслимо, невозможно!»

– Эй, ты чего? – Марат больно сжал ее руку.

– Чего?

– Головой трясешь и стонешь на весь лес. До такой степени не нравится моя компания?

– Только о своей персоне и думаешь, – сердито обронила Лида. – Может, я вообще со странностями? Имею право.

– Да не вопрос. На здоровье. Но теперь я хоть понимаю, почему от тебя кто-то там в ужасе шарахался.

– Я такого не говорила.

– Не ты. Лешка рассказал.

Мгновенно ноги сделались ватными, сбилось дыхание. Парадоксы вечной жизни отступили в сторону.

– Что он тебе говорил? – Она сама не узнала свой голос.

По молчанию Вельшина можно было сообразить, что ему не хочется развивать тему и он жалеет о собственных словах. Пришлось ущипнуть его за руку, чтобы услышать ответ.

– Ну, рассказывал, как в первом классе мечтал с тобой затусить. Но ты ни с кем не шла на контакт. Странновато для первоклашки, да? Он говорил, другие ребята сторонились тебя, но только потому, что ты была вся такая из себя загадочная.

– И больше ничего не говорил? – Лиде страстно хотелось услышать хоть что-то еще.

– Нет вроде… А, когда его перевели в другую школу, он просил родителей отвозить его к прежней к концу занятий. На тебя позырить чтоб.

– И возили его?

– Ну, может, пару раз. Я не вдавался. Его спроси, если интересно.

– А когда стал старше, что же сам не приехал? – больше себя, чем Ворона, спросила Лида. – Я в той школе еще девять лет проучилась.

– Так перегорел, наверно, – с явной насмешкой изрек Марат. – Другие девчонки появились. Сами стали на него кидаться, я свидетель.

Лида примолкла, стараясь справиться со жгучим разочарованием. Нужно было срочно менять тему, и она спросила:

– Ты вообще куда меня завел? Этой дороги я не знаю.

– Самый короткий путь до твоего дома, между прочим, – хмыкнул Вельшин, а Лида содрогнулась от жутких воспоминаний. – Сейчас через поле выйдем к железной дороге. А ты, может, хотела еще погулять?

– Ну уж нет, спасибо, нагулялась. Домой!

Когда вышли на открытое пространство, слева от дороги показались развалины какого-то древнего строения, сложенного из золотистого камня. Марат повел ее через уцелевшую арку, наверно, собирался показать местную достопримечательность. Как будто Лиде сейчас было до этого дело! Из вежливости она промолчала, но вскрикнула от неожиданности, когда от остова стены беззвучно отделился мужчина в лохмотьях и преградил им путь.

Он был страшно худ, изможден, глубоко сидящие, словно вдавленные в череп глаза полыхали темной яростью. Марат немедленно шагнул вперед, оставляя девушку за спиной. Теперь Лида могла рассматривать бомжа из-за его плеча.

«Мне абсолютно нечего бояться, – словно шепнул ей в ухо какой-то новый самоуверенный голос. – Анна мне все объяснила. Пусть этот псих меня боится».

– А вот я тебя и поймал, – медленно протянул мужчина хриплым, словно заржавевшим от сырости голосом. – Теперь не выкрутишься. Что за мерзость на тебе надета?

Он ткнул грязным пальцем в грудь Марата. Тот не двинулся с места, лишь тяжело перевел дыхание.

– Слушайте, что вам надо? – вылезла на первый план новая бесстрашная Лида. – Уйдите с нашей дороги! Немедленно!

Мужчина лишь скользнул по ней взором, полным отвращения.

– Молчи, двуногое говорящее животное, – брезгливо обронил он. – Господь создал тебя не для того, чтоб ты своим смрадом отравляла все вокруг. Убирайся прочь. А вот с тобой я сегодня поговорю по-настоящему, – посулил он Марату. – Марш домой, живо! Сожги эти содомские одежды и жди моего возвращения. И не смей даже разговаривать с остальными, пока я не очищу тебя от этой мерзости.

Лида мало что понимала в происходящем, но чувствовала, как нарастает в душе страстное желание сделать так, чтобы мерзкий бомж заткнулся. Это же так просто. Всего лишь переключить на себя его гнев. И если Анна сказала правду…

– Хватит, замолчите! – возвысила она голос.

И тут Ворон словно пришел в себя. Обернулся к ней, бледный, с испариной на лбу, произнес скороговоркой:

– Иди домой, Лида. Перейдешь мост и по дорожке дуй к выходу из парка, не заблудишься.

– Не пойду без тебя!

– Нет, иди. Ну, пожалуйста! – Он слегка подтолкнул ее плечом.

И одновременно что-то вложил в руку, жесткое, прохладное на ощупь. Лида автоматически зажала неизвестный предмет в кулаке, совершенно не собираясь никуда уходить. Она жаждала расправы. Ей удалось поймать и сфокусировать на себе чужой яростный взгляд…

Человек вдруг тяжело задышал и потер руками грудь. Потом рухнул на четвереньки и стал похож на огромное раздавленное насекомое. Марат буквально вытолкнул Лиду из развалин:

– Иди! – И повернулся к мерзкому типу. – Что с тобой, отец?

«Отец?!» – девушка тихо ахнула. Этого просто не могло быть. А куда, позвольте, подевался надменный бизнесмен, воспитавший сынка-мажора себе под стать? Разом осознав весь ужас ситуации, она, не оглядываясь, ринулась прочь.

Лида остановилась уже за мостом, тяжело дыша. На развалины она не смела даже оглянуться. Кровь гулко пульсировала в висках, что-то тяжело шевелилось в груди, подпирало к горлу.

Вдруг она осознала, что только что сознательно планировала убить человека. Только за то, что он был ей противен и говорил мерзкие слова. Была к этому готова, зная, что заведомо останется вне всяких подозрений. Немыслимо – она ведь прежде не была жестокой. Злилась, конечно, часто, раздражалась по пустякам, но точно никому не желала смерти. Что же с ней случилось после разговора с Анной?

Сильная вибрация в правой руке заставила Лиду подпрыгнуть на месте и в недоумении уставиться на чужой мобильный телефон. Он мерно жужжал, на табло высветилась надпись: «Леха».

Лида вороватым движением нажала кнопку сброса. Теперь стало трудно дышать совсем по другому поводу. Через пару мгновений телефон зазвонил вновь.

– Алло, – замогильным шепотом ответила девушка.

– Что за чертовщина? – спросил в трубке такой знакомый голос. – Кто это? – И еще через секунду. – Лида, ты?

– Я, – кратко призналась она.

– Ну, привет. А Ворон где? В озере, что ли, купается?

– Нет.

– Можешь дать ему трубку?

– Не могу.

– Что-то случилось? – Кажется, Санин всерьез заволновался. – Ты можешь объяснить нормально?

– Могу, – согласилась Лида. – Марат провожал меня домой. А потом появился какой-то отморозок, вроде как его отец, и начал на нас орать. Марат успел сунуть мне телефон. Я не знаю зачем.

– Так, ты где сейчас? – Голос в трубке сделался жестким и сосредоточенным.

– Не могу точно сказать. Здесь какие-то развалины, деревянный мостик, а под ним маленький водопад.

– Я понял. Можешь подождать меня там? Я буду минут через десять максимум.

– Подожду, ладно.

Десяти минут едва хватило, чтобы взять себя в руки. Лида укрепила среди веток развесистого дуба небольшое зеркальце, заново собрала растрепавшиеся волосы в хвост и постаралась согнать с лица испуганное выражение. Отыскала возле моста ветхую скамейку села на нее и уставилась на воду строго-настрого запретив себе таращиться в нетерпении по сторонам.

Алеша возник бесшумно, оседлал край скамьи. И мягко спросил:

– Испугалась, да?

– Да не то чтобы… жалею, что не вызвала сразу полицию. – На самом деле она жалела совсем о другом. – Это же просто зверь какой-то… ничего человеческого. А Марат с ним остался…

Чужой телефон Лида все еще сжимала в руке, и Алеша осторожно, не коснувшись ее ладони, забрал его и спрятал в карман.

– Не дергайся так из-за этого. Тот тип действительно его отец.

– И что с того, что отец? Такой и убить может. Вот куда он утащил Марата?

Алексей сгорбился на своем конце скамейки с крайне удрученным видом. Потом спросил:

– Слыхала о сектантах?

– Ну, приходилось, конечно.

– Так вот, у нас тут в городской черте на острове обосновалась одна такая секта. Давно уже, лет десять назад. Разогнать их нельзя, они получили официальную регистрацию и все такое. Конечно, по закону они должны отправлять детей в школу. У нас сейчас таких учится человек пять, ты потом их заметишь: ходят в тряпье и не смеют глаз от пола поднять. Их в нашей столовке бесплатно кормят, потому что родителям работать вера запрещает.

– Но Марат ведь нормально выглядит, – перебила Лида. – А одевается просто суперски. Я, вообще, думала, что он из богатой семьи.

– Когда мы с ним подружились в пятом классе, он был точно таким, как другие бедолаги с острова. А насчет одежды – ну, моей матери иногда удается что-то презентовать ему на день рождения или на Новый год. Ворон чертовски гордый, но маму он обожает, на все согласен, лишь бы ее не огорчить. Вот только когда его папаша находит эти вещи, то рвет на кусочки и торжественно сжигает. А телефоны вообще крушит камнями.

– Да зачем же?

– Вера у них, видишь ли, такая: отказ от всех благ цивилизации. Едят только то, что сами вырастили, ходят в обносках. Просят милостыню на улицах и все отдают своему лидеру. А он хорошо устроился, сволочь! – сердито вскричал Санин.

– Но как Марат это терпит? – Лида едва не рыдала от сочувствия. – Он ведь почти взрослый, мог бы и сам прожить. Все лучше, чем среди таких уродов.

Алеша еще больше сгорбился, сжал кулаки:

– Да не может он уйти! У них, понимаешь, установка, что вся семья вроде как единый организм. То есть, если один согрешит, то отвечать должны все, даже новорожденные. Круговая порука. А у Ворона мать и двое младших. Отец их всех замордует, если Марат сбежит с острова. Им и так за него достается. Особенно сейчас, когда Ворон пошел в десятый. Обычно дети с острова только до девятого кое-как дотянут, а дальше экзамены просто не сдают.

– А как тогда его пустили в десятый?

– Директор школы лично в секту ходил и для внушительности кого-то из администрации города с собой таскал. Маратик ведь учится сказочно, на медаль идет. Ну, главари, то есть старейшины, согласились в порядке исключения дать ему доучиться, не ради Марата, конечно, а чтоб с городскими властями не собачиться. И теперь его отец злобствует вдвойне.

– И что же делать? – Лиду так и трясло от желания бежать и спасать.

– А что тут можно сделать?

«О, многое! Ты даже не представляешь, что могу в этой ситуации сделать я. Жаль, упустила момент. Нужно было его хотя бы хорошенько проучить».

Она больше не испытывала раскаяния из-за своего срыва, наоборот, жгучее сожаление об упущенной возможности.

– Марат придет завтра в школу?

– Вряд ли, – убитым голосом отозвался Алеша.

– Почему?

– А самой не догадаться? Выдерет его отец, вот почему! А потом запрет на сутки без еды.

Тут уж Лида не выдержала, вскочила на ноги и завопила на весь парк:

– И ты, его друг, так спокойно об этом говоришь?! Нужно что-то делать! Нужно бежать туда!

– Куда бежать-то? На остров не попасть. А даже если попадем, только хуже выйдет. Пойми, Марат там находится по собственной воле! Сбежит – всей семье не поздоровится.

– А если и других забрать? Могли бы снять квартиру, его мама нашла бы работу…

– Да не станет она работать, поверь мне. И с острова никуда не уйдет. Мать Вельшина – убежденная сектантка. Из всей семьи только Ворон плюет на эти игры.

У Лиды разом кончился запал, и она рухнула обратно на скамейку. В воцарившейся тишине стало слышно, как тихонько срываются с веток отжившие свое листья. И сонный шепот воды под мостом. И неровное дыхание Алеши. Он по-прежнему сидел на самом краю скамьи, смотрел в сторону, как будто ему не терпелось сорваться и уйти прочь.

– Скажи, а Марат бы огорчился, если бы его отец вдруг взял и умер? – спросила девушка.

– Что? – Алеша вздрогнул и сфокусировал на ней взгляд. – Ты что задумала, Лид?

– Да просто спрашиваю, интересно. Можно ли вообще любить таких родителей?

– Откуда мне знать? – после паузы ответил парень. – Этого, наверно, и сам Ворон не знает. А я его точно спрашивать не стану. Да, и вот еще: ты ведь понимаешь, что говорить об этом в школе никому не стоит, да?

– Да уж не совсем идиотка!

– Не обижайся. – Алеша вытянул руку и легонько коснулся кончиками пальцев ее плеча. – Просто даже Миле Журавке… особенно ей…

– А разве она не знает?

– Откуда? В классе, надеюсь, никто не в курсе, что Ворон связан с этой поганой сектой. И нужно, чтобы так все и оставалось.

– Ясно. Да, и скажи своему другу, что больше провожать меня не нужно. Это ведь ты его попросил, верно? Так вот, я все выяснила насчет тех людей.

– Интересно, что именно? – оживился Алексей.

– Ну, девушку я знала в детстве, мы были подружками во дворе, – скучным голосом завела прежнее вранье Лида. – Просто она старше, и я ее не сразу узнала. Теперь снова будем общаться. А парни, так это ее брат и бойфренд.

Санин покосился на нее скептически, кажется, не особо поверил.

– А что насчет того разговора?

– А, ерунда, просто парни помешаны на всяких квестах и ролевых играх. Идиоты перезрелые, – очень правдоподобно вздохнула Лида. – Скажешь Марату?

– Все не так просто, – задумчиво произнес Алеша. – Во-первых, я Вельшина ни о чем не просил. Просто рассказал ему, какие странные дела творятся вокруг новенькой, то есть тебя. И возможно, провожает он тебя совсем по другим причинам. Догадываешься, по каким?

– Но мне это не нужно! – разволновалась Лида. – Из-за Милы… и вообще.

– Понимаю. Только после сегодняшнего вообще все осложнилось. Может, Ворон и смотреть в твою сторону больше не станет. А если станет… ну, не знаю, нельзя его сейчас взять и отшить. Он подумает, что ты вроде как брезгуешь им.

Тут Лида снова вскочила на ноги:

– Да нет же! Как такое… я просто из-за Милы переживаю.

– Вот и разбирайся с ним сама, ладно? – неожиданно прохладным голосом оборвал ее Алексей. – Я, конечно, Ворону друг, но в его личные дела не суюсь. Как и он в мои. А сейчас могу проводить тебя до дома. Или это тебе тоже не нужно?

Лида почувствовала себя загнанной в ловушку. Ей нужно, еще как! Но сказать об этом никак невозможно, и она лишь постаралась как можно равнодушней пожать плечами.

– Как знаешь…

Алеша встал, потянулся и посмотрел на речку. Покачался задумчиво с носка на пятку. Потом вдруг снова плюхнулся на скамью и достал телефон, на этот раз свой, со словами:

– Прости, Лид, совсем забыл про одно важное дело. Вот же вылетело из головы. Да тут, вообще говоря, и провожать нечего, сразу за тем поворотом – выход из парка. Перейдешь дорогу и через пять минут будешь дома. Сориентируешься сама?

– Да конечно! Не вопрос. Ну, пока! – И Лида помчалась по дорожке, едва не воя в голос от унижения. Мысленно она клялась себе, что больше даже не взглянет на парня, когда-то спасшего ее от первой в жизни двойки.

Путь до дома занял куда больше времени, чем обещал Алексей. Обиженная, сбитая с толку, Лида, казалось, могла бы заблудиться и на абсолютно прямом отрезке пути. Она тыкалась в переулки, забредала в тупики и на дом свой вышла совершенно случайно. Ворвавшись в калитку, она быстро зашагала к двери, надеясь за привычными домашними делами забыть о потрясениях этого дня.

Дом встретил подозрительной тишиной. На кухне в миске печально плавала морковка, валялась на столе очищенная и уже потемневшая картофелина. И немедленно страх за мать смел все прочие огорчения. Лида бросилась в комнату.

Комната с занавешенными окнами тонула во мраке. Лишь древний торшер с ободранной бахромой слабо светился в углу.

Мать лежала лицом к стене, но заворочалась, услышав шаги дочери. По отечной бледности ее лица Лида поняла – дело худо.

– Мамуля, что?.. – ахнула она, приседая на корточки рядом с диваном.

Вера в спешном порядке отвоевывала у слабости позицию за позицией: она подсунула под спину подушку и растянула в улыбке бледные губы.

– Да ерунда, не дергайся. Застудилась на сквозняке, похоже, ко всем прочим радостям. Вот, взялась борщ варить, но пришлось срочно принимать горизонтальное положение.

– Я сейчас все сделаю.

– Спасибо, Лидуша. А что там наша тетя, не собирается вернуться на вахту?

– Тетка дезертировала. Меня к ней даже не пустили, по ее, кстати, просьбе. А врач смотрел на меня, как на убийцу.

– Да, не ждала я, что Муза сломается, – посетовала, комкая край одеяла, Вера. – Всегда была крепкой, как броненосец. Ладно, Лид, ты быстренько овощи в воду побросай и садись за уроки. А я попозже встану, жаркое сделаю и компот сварю.

– Лежи уж, сама управлюсь. – Лида рванула на кухню, пока мать не успела угадать по ее лицу, как она расстроена и напугана новым ухудшением.

Она уже дочистила картошку и разморозила в микроволновке мясо, как раздался требовательный звонок. Лида промчалась через двор, распахнула калитку и обнаружила за ней Анну. Девушка улыбалась и одновременно пытливо изучала Лидино лицо.

– Ничего, что без приглашения? Нужно поговорить.

– Конечно, проходите… то есть входи. – Лида ошалело попятилась в глубь двора. Она не ждала так быстро увидеть Анну вновь. Думала, у нее будет время, чтобы все взвесить, сочинить умные вопросы. Принять жутковатую правду о себе или же убедиться, что ее ловко дурачат.

Анна, похоже, церемониться не привыкла. Скинув на пороге плащ и туфли, она тут же прошла на кухню и с изумлением воззрилась на царящий там бардак. Готовка никогда не была Лидиной сильной стороной. Боясь что-то забыть и упустить, она заранее разложила на обеденном и хозяйственном столах все, что могло пригодиться для борща и жаркого. Места не хватило, пришлось задействовать и табуретки. Теперь она спешно пыталась освободить хоть одну, чтобы предложить ее гостье.

– Ты сегодня на хозяйстве? – бодро уточнила Анна. – Отлично, я помогу, обожаю готовить. А с мамой познакомишь?