Текст книги "Девочка, которая ждет"

– Что вы такое говорите! – привстав на цыпочки, тонким голоском закричала Тася. – Ваня совсем не бешеный, просто вы говорили на уроке недопустимые вещи! Я знаю, мне другие ребята рассказали!

– Вот как, – кривя насмешливо рот, развернулся к ней тренер Гай. – Мне казалось, я просто цитировал некоторые параграфы из медицинской энциклопедии в назидание моим ученикам. Кто еще расскажет им очевидные вещи, что дебил – не прозвище, а диагноз? Разве за такую общедоступную информацию меня стоило убить?

– Нет, – совершенно потерялась девочка. Я видел, что она мужественно борется со слезами. И поспешил сказать:

– Мы тоже осуждаем Ивана. Но хотим, чтобы он вернулся домой, успокоился, пришел в себя. И тогда он точно перед вами извинится.

– Насколько мне известно, заявление пока не написано, и вашего друга без всяких возражений вручат любому из родителей по предъявлении паспорта.

– Родители в Питере, на работе, – забормотала Тася. – Я пока не могу с ними связаться. И они… они могут не вернуться до ночи.

– Я понял, – холодно произнес тренер. – В общем, я подозревал нечто подобное. И потому уже позвонил в отделение и попросил пока освободить мальчика.

– Спасибо, – выдохнул я ошарашенно.

Вот уж от кого не ждал добрых поступков, так от этого типа. Он же, усмехаясь, поднял указательный палец, призывая нас ко вниманию:

– Пока! Однако это совсем не значит, что позднее я не напишу заявление. Потенциальная опасность не должна разгуливать среди нормальных людей. Но, конечно, заступничество друзей дорогого стоит. И если друзья Ивана на деле проявят свой интерес к его судьбе, это может сильно повлиять на мое решение в данном вопросе.

– Что нужно сделать? – спросил я, всем видом изображая готовность провернуть это немедленно.

Недобрая ухмылка искривила багровые губы.

– Насколько я заметил, с нарушителем в дружбе состоял не только ты, но еще трое ребят. Вы – одна компания, не так ли? Так вот, я желал бы, чтобы вы, все четверо, приняли участие во внешкольном мероприятии, которое я курирую. Оно состоится завтра, в воскресенье.

– Хорошо, – немедленно согласился я. – Я точно буду. За ребят не могу ручаться, но я с ними поговорю.

Благосклонный кивок головой.

– Рассчитываю на это. Собственно, участие всех четверых сведет вину Ивана к нулю. Придут только двое – сократится вполовину, ну и так далее. Участие сестры станет дополнительным бонусом в пользу нашего нарушителя спокойствия.

– Я приду, – пискнула Тася испуганным голосом, хотя явно не понимала, на что соглашается.

Я взял ее за руку и вывел из тренерской. Девочка повиновалась, как ходячая кукла.

– Ладно, пошли встречать твоего братца, – сказал я уже на выходе из школы, запахивая на Тасе куртку и натягивая ей поплотнее пушистую шапку. Всего пять минут общения с нашим тренером превратили девочку в зомби, и мне хотелось со всей силы встряхнуть ее. – А насчет завтрашнего дня не сомневайся, ребята все пойдут. Вот тебе ходить не нужно.

Тася вроде как отмерла немного, вскинула на меня тревожные глаза:

– Почему не нужно?

– Ну, этот тренер вообще странный, сама, наверное, заметила. А про эти его «Игры Жизни» мы только сегодня с Бридж говорили… Там, похоже, нехорошие вещи творятся. Учителей он всех под себя подмял, директор далеко…

– Нет, я пойду, – перебила меня Тася окрепшим голосом. – Раз он сказал, то пойду. Вдруг иначе обозлится и напишет на Ваньку заявление? А так, может, удастся договориться, чтобы он хотя бы девятый класс закончил…

– Ну, как знаешь. Вон он, кстати, твой братец.

Мы уже некоторое время шли по направлению к отделению полиции. Кое-кто даже не догадывается, где такое место находится в их городе, а я так знал отлично и на противоположной стороне улицы первым заметил Ивана, который вышагивал в расстегнутой куртке и со зверским видом. Мы перебежали дорогу и возникли у него на пути, кажется, ничуть этим не обрадовав.

– Все нормально? – тревожно спросила Тася. – Ты ничего там больше не натворил?

Ванька смерил сестру мрачным донельзя взглядом и уже намеревался столкнуть ее со своей дороги и пройти мимо. Тут уж я не стерпел:

– Слушай, друг, хватит морду воротить, мы тут носимся по твоим делам…

Я схватил его за плечо, забывшись, сжал чуточку сильнее, чем следовало. Разин зашипел от боли, глянул на меня дикими глазами:

– Давай, изувечь меня за это!

– Прости! – Я отдернул руку.

Ванька тут же зашагал в прежнем направлении.

– Иван! – бросилась за ним Тася. – Пойдем лучше к тетке, пообедаешь там. Ну куда ты сейчас?

– Домой, – через плечо бросил Разин.

– Но там холодильник пустой и есть нечего!

– Вот и не вытаскивали бы меня из КПЗ, там хоть кормят нормально.

Нет, этот тип определенно нарывался. Я уже просто закипал от злости.

– Родители, может, и не вернутся сегодня, – растерянно произнесла Тася.

– Плевать! Их и этой ночью не было, хоть выспался нормально.

С этими словами Иван свернул за угол. Тася, побледнев, глянула на меня с мольбой:

– Не возвращались… Что же делать? Нужно заявление подавать, да? Идти в полицию?

– Нет. – Я удержал ее за руку. – Там, кажется, только на третьи сутки принимают, все равно искать сейчас не станут. Да они сами вернутся, вот увидишь.

– Они никогда еще не уходили на всю ночь из дома, – убитым голосом прошептала Тася.

Я не знал, как ее утешить. Потому что догадывался: дальше может быть только хуже. Если я не найду какого-то способа помочь ей, конечно.

А пока мы просто шли по городу: я провожал Тасю к тете, которая жила на самом въезде, в новостройках. Идти рядом с девочкой было и радостно, и тягостно, поскольку она полностью ушла в свои невеселые переживания. А я думал о Ваньке, прокручивал неприятную сцену с ним. В душе-то я все понимал, так и слышал спокойный голос Бриджит, раскладывающий все по полочкам: «Вы подружились, когда Иван защитил тебя от старших ребят, защищал и потом. И вдруг ваши роли изменились, ты стал много сильнее, чем он. Плюс то, что ему, очевидно, нравится Иола».

Но это все меня не слишком-то успокаивало.

У подъезда дома мы простились, причем Тася еще и ухитрилась извиниться:

– Понимаешь, тетя болеет, ей совсем худо. Так-то она хорошая, гостям всегда рада.

– Ловлю тебя на слове, – сказал я и даже выдавил дурацкую улыбку. – Как поправится – прихожу в гости. А вечером еще раз созвонимся насчет внешкольного квеста, ага?

Тася кивнула и измученной мышкой шмыгнула в парадное. А я отправился в лагерь.

Глава девятая
«Игры жизни»

Напрасно было рассчитывать – да я и не ждал, – что в лагере меня развеселят и успокоят. Первым, с кем я столкнулся на поляне, оказался Васильев. Он тащил в сторону нашей кухни корзину с овощами и окинул меня исподлобья недобрым взглядом. Другие ребята, кто не спал в дневную смену, сидели кружком на траве, разведя костерок в песчаной яме, что-то обсуждали, судя по их лицам – совсем не радостное. Иоланта глянула на меня как-то странно и сразу отвернулась; я заподозрил, что у нее есть что мне сказать.

Бриджит сразу подошла ко мне, отчиталась:

– Я рассказала ребятам насчет призраков. Больше никто ничего такого не видел, но вот Дима тоже замечал странное: у него на тумбочке яблоко за ночь испеклось. А что жарко вдруг становится в пещере – с этим почти все столкнулись.

– Ясно.

Васильев снова прошел мимо и опять нокаутировал меня возмущенным взглядом.

– Что?! – не выдержал я этих атак.

– Ничего. Просто в голове не укладывается, как ты ее, – кивок в сторону Бридж, – отправил обратно в лагерь одну.

– И что с того? К ней пристали хулиганы? Мне их жаль.

– Эй, а ты не забыл, Бридж пошла с тобой, чтобы не отпускать одного, пока вокруг нас непонятки творятся? Но у тебя, разумеется, нашлись дела поинтересней!

– Да что с ней могло случиться?! – уже почти орал я. Борис живо вскочил на ноги и в очередной раз занял позицию между нами, готовый вмешаться, если я от воплей перейду к действиям. – Не было же нападений на атлантов? Ну и зачем перестраховываться? Так мы скоро будем бояться и нос высунуть наружу, словно не атланты, а люди-студни какие-то!

– Речь об ответственности, идиот!

– Так, быстро к костру, оба!

Это Борьке надоели наши крики. А парень он вообще-то добродушный, но, если вспылит, себе дороже с ним связываться. Поэтому мы разом заткнулись и попадали на траву в максимальном удалении друг от друга.

– Алеша, тут Бридж намекнула на какое-то удивительное событие, но сказала, что ты сам нам все расскажешь, – немедленно приступила ко мне Милена, ее красивые, чуть выпуклые глаза светились любопытством – или костер в них так отражался.

– Что? А, да. – Я едва собрался с мыслями, так меня достал весь этот день и Васильев в придачу. Но потом четко рассказал ребятам про Женьку Карамыша, про мои подозрения, что он атлант, и про его непонятное исчезновение. Про воскресшую бабулю и ее отказ от внука… или не от внука.

Конечно, слушатели у меня были хорошие, я видел, как загорались глаза при мысли, что нашего полку прибудет. Особенно у маленького Вовчика, который явно тосковал в компании более старших ребят. Он пару раз уточнил, сколько лет Женьке. Старших, конечно, волновало совсем другое.

– Мутная история, – подытожил Марк, когда я замолчал. – Попахивает какой-то семейной драмой, ну типа когда один родитель назло тырит ребенка у другого. Может, этот парень вообще наследник миллионного состояния, его похитили и держали у нанятой старухи. Запудрили парню мозг…

Фантазия у Марка работала нормально, он в писатели метил, так что мог и до ночи версии накидывать. Но Борис поднял ладонь, давая понять, что намерен сказать что-то важное. И все притихли: все же в отсутствие директора он был старшим в лагере.

– В общем, так, ребята, – заговорил Борис, помешивая палкой замирающий костер. – Про этого мальчика Женю мы пока ничего не знаем. Возможно, он из наших, а может, и нет. Но до возвращения Соболя и мадам Софи мы не станем им заниматься. Не станем. – Он повысил голос в ответ на мой протестующий жест. – Иначе только напортачим, не зная броду. Мальчику, где бы он ни был, ничего не грозит. Потому мы просто дождемся директора и все ему расскажем. А пока я закрываю лагерь.

– Как это? – дернулся я.

– Вот так. Слишком много всего непонятного происходит в последнее время. Поэтому предлагаю тихонько посидеть здесь, наверх подниматься только в случае крайней необходимости. А завтра вечером мы отправимся за нашими, вернем их и тогда уж во всем разберемся.

Никто в целом не возражал. Кроме меня, ясное дело.

– Погодите, ребята, не все еще вам рассказал, – спохватился я.

И перешел к истории про сегодняшнюю выходку Ивана и про ультиматум тренера Гая. Под конец я обратился к Борису:

– Слушай, давай ты закроешь лагерь завтра в обед! Одно утро ведь ничего не решит. Мы только сгоняем туда вчетвером, отметимся на этих дурацких играх…

– Вчетвером? – уточнил вкрадчивым голосом Васильев.

– Ну да, ты же слышал. Мы с тобой и девочки. Тогда у этого типа не останется к Ваньке претензий. Ну, так он говорит…

– А разве я дал согласие пойти? Ты, Леха, какой-то больно прыткий сегодня.

Я сжал до боли кулаки, чтобы не взорваться, но ответил вполне дружелюбно:

– Слушай, это же для Ивана, а он вроде нам не чужой. Или ты уже забыл, как вместе в Нижнем мире шастали?

– Почему, помню. И сколько у нас проблем было из-за этого недоумка, тоже помню. Лично я твоего Ивана другом никогда не называл и не понимаю, почему по щелчку должен мчаться куда-то его выручать.

Васильев выразительно пожал плечами и отвернулся. Я даже слов не находил от обиды и возмущения. Бридж, как всегда, пришла мне на помощь.

– Если Борис не против, то я бы сходила.

– Я за! – взметнула руку Иола. – Ванька – наш друг, мы должны его выручить. А тренер давно нарывался. Борь, что скажешь?

Парень чуточку покраснел – впервые мы так дружно подчеркнули его положение в лагере, – немного подумал и кивнул:

– Ладно, тогда комендантский час вступает в силу завтра сразу после вашего возвращения. И поаккуратней там, слышите? Соединившиеся пусть приглядывают за Димой и Бридж…

Эх, напрасно он это сказал…

– Меня что, никто не слышит? – Васильев в ярости вскочил на ноги. – Сказал, что не пойду, значит, не пойду! Тренер мне самому не нравится, тот еще жучила, но набрасываться на учителей – это уж перебор. Пусть та четверть наказания, от которой я не освобожу нашего большого приятеля, подружит Ванькины мозги с его кулаками. Если они вообще есть, мозги, я имею в виду.

И умчался, что-то сердито бормоча себе под нос, в сторону жилых пещер. Вслед за ним начали расходиться и другие. Марк увел приунывшего Вовчика на какое-то вечернее занятие, Борис с Миленой отправились в четыре руки готовить ужин. Бриджит, проходя мимо меня, улыбнулась своей обычной, чуточку печальной улыбкой:

– Не обращай внимания, завтра с утра Дима сам всех будет поторапливать на выход. Он ни за что не пропустит интересное событие, вот увидишь!

Когда Бридж ушла, осталась только Иоланта. Она все так же сидела на траве и не шевелясь смотрела на костер, словно задремала с открытыми глазами. Несколько секунд я боролся с искушением придумать себе какой-то извинительный предлог и смыться, даже отошел на десяток шагов. Но все же вернулся и опустился на траву рядом с ней.

– Что мама, уехала?

Кивок.

– А чего ты не сказала, я бы договорился с отцом насчет машины?

– Зачем? – Иола независимо передернула плечами. – Я просто заказала ей такси, это намного удобней, чем одалживаться.

– Как знаешь.

Глупо, но я обиделся.

Иола наконец подняла голову, и в ее глазах я почему-то увидел смятение и беспокойство – ну, или это просто плясали в них язычки пламени.

– С тех пор как мы стали Соединившимися, мы почти не общаемся, – ровным голосом констатировала она. – Похоже, в отношении нас пора придумывать другой термин. Что-нибудь типа Разбежавшиеся или Освободившиеся…

Я зачем-то стал возражать, хотя она все правильно сказала: – Да просто пока так складывается. У тебя мама, у меня тоже всякое разное. А потом, нам же нужно было немного отдохнуть друг от дружки, правда?

– Отдохнул? – ухмыльнулась Иола.

– Ну, вроде того. Ладно, завтра пообщаемся, на этих самых играх на выживание. Кстати, спасибо, что согласилась пойти.

Иоланта возмущенно дернула головой:

– Ты-то тут при чем?! Иван – мой друг, я бы отправилась его выручать, даже если бы Борис запретил выходить из лагеря.

– А, ну понятно…

Неожиданно я поймал себя на том, что не могу оторвать глаз от Иолы: такая она была красивая в этот момент. Как и всегда, конечно. Но сейчас она смотрела на меня снизу вверх, закинув голову, темные кудри рассыпались по плечам, кончики волос терялись в высокой траве, а золото нашего неба смешалось с удивительной зеленью ее глаз. И снова в выражении ее лица я прочитал что-то затаенное, мучительное.

– У тебя точно все в порядке? Ты какая-то озадаченная.

– Научился читать по глазам? – усмехнулась девочка. – Да, я хотела кое-что с тобой обсудить. Это насчет моей матери.

– Давай! – Я плюхнулся на траву.

Одновременно Иола подскочила, как будто земля была батутом, и ее подкинуло в противовес:

– Вот завтра и поговорим. А то пробудем вместе больше пяти минут, вдруг окажется, что нам и разговаривать-то не о чем?

– Ну, Иол, так нечестно!

– Ничего страшного. Поиграю разок в тебя: это же ты у нас вечно что-то недоговариваешь.

Она вдруг резко наклонилась надо мной, и нагретые костром прядки волос мазнули меня по лицу. Я замер, не понимая, что Иола собирается сделать, но она уже выпрямлялась, зажав в пальцах обрывок листа с карандашным наброском, выпавшим, наверное, из ее кармана. Крутанулась на пятках и зашагала в сторону столовой: колокольчик уже сзывал нас на ужин, а запах свежеиспеченных мясных пирогов так и подстегивал. Но сердце мое колотилось в тот миг так бурно, что я не сразу решился встать на ноги.

Будильник зазвенел в семь утра. Я спустил ноги с постели и первым делом подумал о том, что уже через полтора часа увижу Тасю. И еще о том, что я забыл сказать насчет нее Иоланте, – напрочь вылетело из головы. Хотя, что такого страшного: они же подруги. Предупрежу по пути к школе.

Следующим пунктом ощутил нереальный голод и вспомнил, что вчера так и не пошел на ужин. Не хотел снова собачиться с Васильевым, видеть Иолу и далее по списку. До поздней ночи играл в дурацкие стрелялки на компе – верный способ прийти в норму. Надеюсь, дежурные по кухне уже сочинили плотный завтрак.

Под кухонным навесом худенькая, как побег камыша, девочка с двумя торчащими хвостиками иссиня-черных волос возилась у нашей сложенной из белых камней печки, ловко выхватывала оттуда и кидала на блюда золотистые тонюсенькие лепешки и тут же заворачивала в них куски жареной рыбы и зелень.

– Здорово, Хонг! – обрадовался я. – Давненько не виделись.

Девочка улыбнулась смущенно:

– Алеша, мне жаль, что у вас недопонимание с Димой…

– Не парься! – поспешил сказать я. – Ты не должна за него объясняться.

Все ясно: Васильев вчера принял двойную порцию сонника, лишь бы настоять на своем. Ну и наплевать, даже отлично, хоть сегодня обойдемся без ругачек. Плохо только, я тренеру Гаю сказал, что придем все четверо. Но, может, в обычной для таких мероприятий суете он закрутится и не заметит Димкино отсутствие.

– Отлично, сегодня в обед поедим этот ваш фирменный суп, как его там…

– Фо, – улыбнулась Хонг. Красивой ее трудно было назвать, но улыбка делала девочку невероятно милой, хотелось смотреть на нее неотрывно. – Он уже в печи, доходит.

– Ух ты! – Я даже поежился от предвкушения. – Хонг, а можно сейчас тарелочку?

– Конечно, – быстро и мелко закивала девочка. – Во Вьетнаме его вообще едят на завтрак, я и подготовилась. А лепешки для тех, кто не любит с утра наедаться.

Она извлекла из недр печи горшок с остро пахнущим содержимым, налила в тарелку, расставила передо мной мисочки с зеленью и кусочками лайма, которые тоже следовало добавлять в суп. И палочки положила, но я выбрал нашу ложку и начал наворачивать так, что за ушами трещало.

Постепенно подтягивались и другие ребята. Пришла тщательно причесанная и свежая с самого утра Бридж, за ней, яростно зевая, приплелась сердитая со сна Иола. Правда, при виде Хонг она разом ожила, всплеснула руками и взвизгнула:

– Розочка!

Так в нашем лагере чаще называли Хонг.

– Иолочка! – И девочки ломанулись в объятия друг дружки.

Я припомнил, что раньше они обе были, так сказать, в одной смене и много времени проводили вместе.

Появился чем-то озабоченный с самого утра Марк, в слишком теплом для подземелья свитере и наглаженных брюках. Борис и Милена, как объяснила Хонг, давно уже встали и занимались нашим подсобным хозяйством. Бридж, обнаружив на кухне половинку Васильева, виновато улыбнулась мне и развела руками: ее предсказание не сбылось. Я жестами показал, что только рад такому раскладу.

– Так, есть вопрос, – как всегда без предисловий приступил к делу Марк. – Где будут проходить эти ваши игрища?

Я даже растерялся малость от такого вопроса.

– Ну, в лесу, где же еще?

– Так лес у вас тут немаленький. Если вас куда-то увезут, то не забывай, что связь между спящими выдерживает расстояние не больше пяти километров, и это индивидуально. Значит, через час Бридж потеряет силу. И ты должен присматривать за ней в оба глаза, а то мало ли что.

– Как скажешь, брат.

– Я просто вчера перед сном подумал об этом и разволновался, – со смущенным видом пояснил парень.

– Спасибо, Марк, – от души поблагодарила Бридж и даже слегка покраснела. – Меня и Саша об этом предупредил, я готова.

– Что там будет, на этих играх? – Хонг оторвалась от заворачивания новой порции лепешек и уставилась на нас округлившимися от любопытства черными глазами.

Я только плечами пожал:

– Точно не знаю, но наверняка какой-то квест, ролевка. Участвовала когда-нибудь?

Хонг печально мотнула головой, а потом вдруг оживилась:

– А можно с вами? Пожалуйста, мне так интересно! Я ведь мало пока знаю Россию.

От этого вопроса я немного растерялся и Хонг сразу не ответил. С одной стороны, почему бы и нет? Немного тревожил вопрос с Васильевым: ему это точно не понравится, уже сейчас не нравится. Небось скрипит во сне зубами, а проснуться сонник не дает. С другой стороны, Хонг вольна сама принимать решение, никто из нас не вправе что-то запрещать своей половинке.

– Там, наверное, по списку все будут, кого тренер отобрал, – засомневалась и Иола.

– Нет, – возразил я. – Может со стороны человек прийти. Тренер Гай сам вчера так сказал и пригласил Тасю.

– Ого, вот как, – пробормотала Иоланта и уткнулась в тарелку.

Так и знал, что она будет злиться.

– В общем, если хочешь, то давай присоединяйся, – сказал я Хонг, которая с раскрасневшимся лицом терпеливо дожидалась нашего решения.

Девочка ойкнула от радости и заработала над завтраком в два раза быстрее.

– Только я сбегаю переоденусь, подождете?

– Конечно! – Мы-то уже сидели в спортивных костюмах, теплые вещи дожидались наверху. – Куртка у тебя есть?

– Есть, я быстро! – Хонг закончила с последней лепешкой, тщательно обтерла руки о тряпку и вприпрыжку понеслась в сторону жилых пещер.

– Димка обозлится? – спросил я в пространство.

– Еще как, – хмыкнула Иола. Вскочила на ноги и устремилась вдогонку за девочкой с воплем:

– Стой, Розка, я с тобой!

Аппетит у меня почему-то напрочь пропал, или просто суп оказался уж слишком сытным. Я отодвинул тарелку и спросил у Марка:

– Ты вроде тоже наверх собрался? Может, составишь компанию? Чем больше, тем веселее.

Но парень энергично помотал головой:

– Не, я хочу Вовку на детский спектакль сводить в ваш Дом культуры. Туда наверняка малышни нагонят, вот и пусть пообщается, а то совсем одичал под землей.

– Ясно, действуй, большая мамочка. – Я вздохнул разочарованно, представив себя во главе отряда из трех девчонок. Плюс еще Тася.

– Черт! – Марк посадил себе на парадные брюки пятно, схватил солонку и начал щедро посыпать себя солью. Потом и вовсе рванул в сторону пещер. Мы с Бридж обменялись улыбками, а потом я спросил:

– Слушай, а это правильно, что Вовчика забрали от родителей таким маленьким? Ему ведь трудно здесь приходится среди старших, под землей.

– Да ведь у него и не было никаких родителей, – вроде как удивилась моему вопросу девочка. – Соболь нашел Вову в детском доме и решил, что с нами ему будет все же лучше, чем там. Не знаю, что произошло: может, его родителям не понравилось, что мальчик видит странные сны, а может, просто был им не нужен. Вот и Лейла, его половинка, в семье была обузой: в той стране, где она жила, дочери нужны, чтобы их удачно выдать замуж. Соболь ее, можно сказать, похитил, там такая удивительная история была! Расскажу тебе вечером.

– Обязательно, – пробормотал я, глядя, как к нам приближаются, взявшись за руки, Иола и Хонг, обе в спортивных костюмах и с куртками наперевес.

Мы по очереди взлетели по железной лестнице наверх, оказались в верхнем бараке, и я прежде всего бросился проверять телефон. Обнаружил сообщение от матери – ответ на мое предупреждение, что поживу с недельку в лесном лагере. И совсем свежее послание от Таси: «Жду тебя во дворе вашей школы».

Я не очень понял эту фразу: имела ли она в виду, что будет там в нужное время, или пришла заранее и мерзнет, не решаясь зайти в чужую школу?

Беспокойство за брата вполне могло выгнать Тасю из дома раньше срока. Я засуетился, подгоняя девчонок: они затеяли сравнивать размеры обуви, и теперь каждая разгуливала по бараку в чужих кроссовках или сапогах, комментируя ощущения. Я, конечно, связываться с ними не стал, себе дороже. Просто подошел к двери, распахнул – и крыло метели ворвалось в барак, хлестнуло по лицу миллиардом снежных крошек. Одним прыжком я преодолел порог и еще десяток метров, приземлился в самом центре снежной пустыни. И полетел в сторону ворот, чувствуя себя почти что ураганом.

Бежать все же старался в четверть силы, и скоро девочки догнали меня, обогнули с двух сторон, хохотали, не давая приблизиться к забору. Я видел их смеющиеся порозовевшие лица и даже не предполагал в тот миг, какой непоправимой бедой обернется наша вылазка. Кажется, должно же было появиться хоть какое-то предчувствие, но нет, я не ощущал ничего, кроме радостного возбуждения.

Перелетев забор, мы пронеслись по лесу, не опасаясь, что нас кто-то заметит: столько снега хаотично носилось в воздухе. Правда, я засомневался, что в такую погоду лесная вылазка состоится, ну кто из ребят захочет выползать из постели и тащиться на необязательное мероприятие? Ну и ладно, главное, тренер-то должен появиться на школьном дворе. Покажемся ему на глаза, и дело в шляпе.

На границе лесопарка мы перешли на нормальную ходьбу, но все равно оказались у школы на полчаса раньше назначенного срока. И первой, кого я увидел, была Тася, конечно: она съежилась под козырьком на школьном пороге, вся облепленная мокрым снегом.

Были во дворе и другие ребята, среди них человек десять восьмиклассников, трое из нашего. У всех за спинами болтались рюкзаки, не слишком увесистые, наверное, с едой. С удивлением я узнал Витю Пронина: мне казалось, такой трус точно не станет участвовать в играх на выживание. Впрочем, его же тренер лично пригласил. И сейчас Витька стоял, как равный, в компании ребят из выпускных классов, они гоготали на весь двор.

– Тася! – Я подбежал к девочке. – Давно здесь?

– Н-не очень. – От холода у нее зуб на зуб не попадал.

– Чего в школу не зашла?

– Т-так закрыто же.

– А, ну точно, воскресенье. Пошли к нашим.

Я подвел Тасю к девчонкам, те моментально заключили ее в тесный круг, стараясь согреть. И продолжилась обычная девчоночья болтовня.

Краем глаза я заметил, как Витька отошел от компании и начал строчить что-то в телефоне. Кажется, самое время прояснить, ради чего мы все тут собрались. Я подошел к нему со спины, задел плечом, будто случайно.

– Эй, поосторожней! – рыкнул он.

А я заорал бодро:

– Привет, Витюха! Ты тоже в команде?

– А то. – Мелкие острые глаза смотрели на меня подозрительно, словно вопрошая, чего на этот раз от меня ждать. – А ты что вдруг… ты ведь не участвовал ни разу?

– Ну, все в жизни нужно попробовать, – продолжал я изображать восторженный азарт. – Да и тренер очень уж уговаривал, не хотелось его огорчать отказом. А чего, эти выезды правда такие крутые, как говорят?

– Кто говорит? – парень даже заозирался испуганно.

– Да все, участников же полно. Даже учителя, я слышал, с вами ездят? Было такое?

– Было пару раз, – выдавил Пронин, все больше напрягаясь. – Но в этот раз никого не будет. Ну, кроме тренера, конечно.

– А, отлично, а то с ними фиг расслабишься. Слушай, а вы чем там вообще занимаетесь, в лесу?

Витька переступал с ноги на ногу, пятился, ища возможность смыться. Но я, само собой, оказывался проворней и всякий раз успевал словно ненароком отрезать ему путь к отступлению. Наконец он ответил:

– Ну, просто такие игры, на развитие навыков выживания в лесу и… не только в лесу. Мы делимся на две команды по жребию. Потом даются разные задания. Выполнить обязан каждый, иначе нельзя двигаться дальше.

– Сурово!

– Ну да, ясно дело. Но круто! – Витька приободрился, перестал шарахаться туда-сюда, глаза как-то замаслились. – Или играем еще. Например, одна команда – конвоиры, а вторая – заключенные. Зэки пытаются сбежать, всякое придумывают, а конвоиры должны их по-любому доставить в нужное время и нужное место. Справились – победили, а нет – этим гадам вся победа достается.

– Да уж… – Я вспомнил синяки на лицах школьников. Похоже, не очень-то церемонились друг с дружкой в этих игрищах. – Слушай, а рюкзаки зачем?

– Так мы потом у костра сидим, пируем. Ну, в смысле, тот пирует, кто победил. А проигравшие должны им прислуживать. Победитель может с любым проигравшим сделать что захочет, и тот посмей только рыпнуться. Тренер лично следит, чтобы все было по правилам. Но круче всего с девчонками из продувшей команды… ну, ты понимаешь… все-все можно делать.

И такая гаденькая улыбка заиграла на сухих узких губах, что меня едва не стошнило.

– Ты псих! – Я едва сдержался, чтобы не встряхнуть его хорошенько в воздухе. – Чего гонишь-то? Да если бы такое хоть раз случилось, тренер бы уже в тюрьме сидел, а вы все – по колониям!

Витька, закинув голову, смотрел мне в лицо оцепеневшим взглядом, словно не мог сообразить, с чего я вдруг разорался.

Потом пожал плечами:

– Так никто ведь не расскажет. Они себе не враги…

– Они? А ты что, никогда не бывал в проигравшей команде? – Я? – Витька так мучительно наморщил лоб и побелел, явно что-то припомнив. – Бывал, конечно… но не в прошлый раз, тогда все отлично вышло… Слушай, отстань, Лех, скоро сам все узнаешь.

– Да что-то не больно хочется, – сказал я, не понимая, можно ли верить этому придурку. Вдруг это у них тут такие розыгрыши для новичков приняты?

– Многие, наверное, бросают после первого выезда?

– Многие? Нет, вообще никто. Понимаешь, – Витька вдруг приблизил губы к самому моему уху, зашептал горячо, – когда игра начинается, такие странные вещи иногда происходят… нет, всякий раз. И даже не понять, это на самом деле или вроде как в виртуале сидишь. Но остановиться уже нельзя. И выйти нельзя, себе дороже потому что. Потом поймешь почему…

В это время кто-то из старших классов окликнул Витьку по фамилии, и он тут же рванул в его сторону, горбясь и загребая ботинками снег.

А я бегом вернулся к девочкам, которые все так же болтали и хихикали в углу двора. Иола растирала руки Таси прямо через варежки, Бридж и Хонг обнимали за плечи. Кажется, не сильно помогало, но Тася выглядела веселой и порозовевшей.

– Я кое-что разведал, – сказал я. – В общем, дело тут нечистое. Предлагаю в темпе делать ноги.

– В смысле?! – вытаращилась на меня Иола.

Я вкратце пересказал, что услышал от Витьки. У девчонок вытянулись лица.

– Смахивает на тоталитарную секту, – подвела итог Бридж. – Я читала о них. Коллективная ответственность, круговая порука, невозможность выхода, потому что с первого раза формируется компромат на участника.

– Спасибо, объяснила, – буркнул я. – А теперь шуруйте отсюда.

Конечно, никто и с места не сдвинулся, только у Иолы в глазах заплясали шальные огоньки:

– Ага, сейчас! Сам беги, если струсил. Лично я собираюсь разобраться в этом до конца, это же моя школа, мои одноклассники. Девочки, кто со мной?

И взметнула вверх руку в алой перчатке.

– Самая умная, да? – рявкнул я, пока остальные не присоединились к голосованию. – Я, к твоему сведению, не думал бежать и как раз собирался этим заняться. Но уж как-нибудь управлюсь без вас.

– Уж как-нибудь придется вместе с нами управляться! – передразнила меня Иола. – И хватит воображать!

Остальные помалкивали. Хонг выкатила на меня чернющие глаза, словно поверить не могла, что мы, Соединившиеся, так общаемся между собой. Понятно было, что они не уйдут. Я махнул рукой на атланток и взялся за Тасю: