Текст книги "Навия. Возвращение"

– У твоего сукра есть имя? – тронула я за плечо Вилли.

– Угу, – отозвался тот. – Пахад.

– Не стыдно? – возмутилась я. – Он же не виноват, что такой жуткий.

Имечко это переводилось как «страх». Орлик на переднем сиденье хмыкнул, а у Вила даже спина выразила удивление.

– А что такого? Их всех так зовут: Страх, Мрак, Бездна. Они этим гордятся, насколько в силах понять смысл имен, хвастаются друг перед дружкой. Вот твоя дочь с Теомом решили отойти от традиции называть сукров подобным образом. И ты сама знаешь, что у нас в итоге выросло.

Я невольно улыбнулась, вспомнив милягу Клавлава.

Вот так мы и доехали. Да и все остальное прошло быстро: только я вышла из машины и начала трястись от страха и холода, как в следующий миг уже обнаружила себя лежащей на изумрудной траве, в золотом круге света от огромной луны, в лесу, не знающем заморозков. Немедленно вскочила и начала озираться и даже принюхиваться, стараясь понять, все ли в порядке в Таргиде. Конечно, здесь, в лесу, решить этот вопрос не представлялось возможным, а есть ли рядом поселения, я не знала. Быстро присоединившийся ко мне Сашка даже предложил залезть на дерево, чтобы оглядеться, и уже начал подыскивать подходящее. За этим занятием его и застал возникший из легкого марева Орлик.

– Не трудись, – сказал он. – Я вчера тут побывал и все проверил. В Навии пока все спокойно.

Голос его звучал бодро и звучно, вырвавшись наконец на свободу после долгого молчания.

– Так вот почему до тебя было не дозвониться, – припомнила я.

– Угу. Нет покрытия, вот беда. Подкинуть, что ли, идейку операторам связи, что такая огромная территория до сих пор не охвачена? Вот бы порадовались!

Судя по всему, настроение у Орлика было прекрасное, и это меня испугало. Ведь спокоен и весел бывает человек, принявший какое-то трудное решение.

Сукр тоже был уже на поляне, – я и не заметила, как возник, – радостно вдыхал родные запахи. А Орлик свистнул по старинке, в два пальца, и из-за деревьев степенной поступью вышел призрачный Балабан, по пути не преминул лягнуть пса призрачным копытом. И радостно потянулся к хозяину мордой, обтекаемой золотым лунным светом.

Так что идти к дому Орлика не понадобилось, транспорт был уже подан. Мы с Сашкой снова устроились на сукре, я – впереди, стараясь ни словом, ни жестом не упоминать наш последний неудачный полет. Орлик выглядел спокойным, значит, знал, что все под контролем. Только Дятлов нервно вздыхал. Едва сев, он крепко обхватил меня за талию, даже не дождался, когда Орлик отойдет. Тот никак, впрочем, не отреагировал, вскочил на Балабана, и конь, громко заржав, так круто взял вверх, что уже через мгновение его силуэт истаял в небе, казалось, один Орлик несется в пустоте на фоне лунного диска. Наш сукр последовал за ним.

Разговаривать из-за свиста ветра было невозможно, так что я скоро задремала, откинув голову на Санино плечо. Сперва, конечно, убедилась, что внизу все в порядке, горят редкие огоньки в жилищах всадников, а кто-то в такой ранний час уже разводит костер. Да, война еще не пришла на эти земли, но сердце мое все равно ныло и беспокойно сжималось. Чуяло беду, но вот какую?

Когда я снова открыла глаза, под нами уже плыли крыши Брита, а впереди за золотыми воротами на фоне бледно-розового, как язык котенка, предрассветного неба вставал силуэт дворца. Мы неслись во весь опор, и тому была причина: сукр вот-вот мог обратиться, было бы совсем не здорово рухнуть всем втроем на безлюдную улицу или на крышу под нами. У меня даже вылеченная нога снова заныла. Но Орлик, словно почувствовав мое беспокойство, обернулся на лету, ободряюще помахал рукой, показал на пальцах: пять минут в запасе еще имеются.

И вот мы уже зависли над дворцом с его многочисленными куполами, шпилями и сторожевыми башенками, из которых так и сыпались стражи. Ого, да Гамелех усилил охрану! Кто-то уже бежал по винтовой лесенке вниз, в недра дворца, чтобы доложить о нас; другие стражники кланялись и разводили руками, давая понять, что узнали нас, рады, но имеют четкие инструкции. Я же и радовалась, и тряслась одновременно, ожидая, что сейчас на крыше объявится сам Властитель, он всегда вставал до восхода солнца. А значит, наш с ним разговор состоится еще до завтрака… ладно, чем скорее, тем лучше.

Вернулся страж, а следом за ним на крышу поднялась… моя дочь. Она что-то прокричала, и нам немедленно дали отмашку: спускайтесь! Очень вовремя, кстати: сукр, коснувшись лапами крыши, как-то странно споткнулся, что этим существам совсем не свойственно, Сашка мигом соскочил и сдернул с его спины меня. Пес метнулся к люку и кубарем скатился по винтовой лестнице – так спешил скрыться от лишних глаз перед превращением. А мы с Клеей бросились обнимать друг дружку. Я заметила, что она одета наспех и белые волосы свободно рассыпались по плечам, переливаясь алым и золотым в первом луче проклюнувшегося солнца. Значит, страж поднял ее с постели. Странно. Почему не Гамелеха?

– Мамочка, я так за тебя волновалась! – вскричала моя девочка, все еще не размыкая объятий. – Отец сказал, что с тобой все в порядке, но ведь ради моего спокойствия он уже не раз лгал мне.

– Я правда в полном порядке, родная, – отвечала я, целуя ее в макушку. – Но очень переживала за тебя. А почему страж позвал тебя, а не твоего отца?

– Потому что папы сейчас нет в Блишеме, – прозвучал ответ, к которому я точно не была готова. – А в его отсутствие все решения принимаю я. Ну пойдем же ко мне, мама! Ты отдохнешь, умоешься с дороги, потом нам подадут завтрак.

– Да, конечно, – отозвалась я, про себя прикидывая, куда мог подеваться Гамелех. И как не вовремя-то!

Параклея отошла от меня, чтобы поприветствовать Орлика и Сашку, распорядиться о комнатах для них. Я про себя отметила, что на этот раз к Орлику не приставили немедленно специальной охраны, хотя некоторые из стражей и косились на него опасливо.

Скоро мы с моей Клеей уже сидели вдвоем в глубоких уютных креслах в ее комнате. Перед нашим появлением две совсем юные – возможно, лишь на вид – служанки как раз закончили прибираться и доложили, что ванна набрана. Параклея уступила ее мне, и я с удовольствием ополоснулась после полета. Вылезла уже к накрытому на маленьком хрустальном столике завтраку.

– Так куда и когда Властитель отбыл? – спросила я, опорожнив стакан удивительно бодрящего сока из местных фруктов. – И когда его ждать?

– Несколько дней назад, мама, – ответила Клея, все еще внимательно изучая мое лицо с бледно-сиреневыми следами ушибов. – Честно сказать, после происшествия с тобой я его почти не видела. Он вернулся, успокоил меня, что все в порядке, ты в своем мире. Я же наконец рассказала ему всю правду про Теома. Отец, само собой, был потрясен и очень рассердился.

– Он разозлился на тебя? – нахохлилась я, готовая броситься на защиту своего детеныша.

– Нет, скорее на себя: что не проверил Теома в свое время на кентроне, искренне принял его за ребенка. После этого разговора отец немедленно отправился в Тар-гид, чтобы встретиться и поговорить с ним.

– А ты сама виделась с Теомом? – спросила я невольно виноватым голосом.

– Нет, пока не было возможности, – подавила вздох Клея. – Отец вернулся и почти сразу снова уехал, а в его отсутствие я не могу покидать дворец. Но меня навещал Румк, речной варган. Теом передал через него, что отец много расспрашивал про Прадерево, хотел знать, насколько правдиво то, о чем говорится в старых легендах. Еще он интересовался, можно ли ему встретиться с Древом на нейтральной территории или в Призрачных землях.

– Зачем?!

Моя девочка зябко поежилась:

– Не знаю. Но отец в последнее время чем-то очень встревожен, места себе не находит. Теом рассказал ему, что мог, потому что есть вещи, которые он хранит в тайне даже от меня.

– А вдруг отец отправился в эти земли? – заволновалась я.

– Нет, точно не мог. Он обязательно предупредил бы меня перед таким рискованным путешествием, отдал бы особые распоряжения насчет Блишема и Брита. К тому же он взял с собой жену, значит, визит официальный. Полагаю, в Ашер: нынешний король Баал в последнее время изо всех сил пытается с нами подружиться и всячески демонстрирует миролюбие. Мне отец об этом не сказал, потому что знает, что меня гораздо больше страшит дружба Баала, чем его вражда.

Я немного успокоилась. Легкомыслием и импульсивностью Гамелех не грешил, а Баал все же лучше, чем эти жуткие земли и то, что может там встретиться.

– Почему именно Баал тебя так пугает? – спросила я рассеянно. – Ну в смысле все правители Ашера были не ангелы, а этого, я слышала, подданные просто боготворят и считают его царствование лучшим, что случилось с ними за миллионы лет.

– Это неудивительно, – подхватила Клея. – Правителей, руководящих страной по закону, могут любить или не любить, уважать или насмехаться над ними. Но правящего по собственному произволу будут боготворить и фанатично обожать, ибо наказывать или награждать без видимой логики – прерогатива Творца всех миров. В последнее время даже многие жители Городов прониклись непонятным мне расположением к Баалу, – с горечью добавила она.

– Гамелех сказал хотя бы примерно, когда вернется?

– Я ждала его этой ночью – отец никогда не покидает Блишем более чем на пару дней. Ночью, потому что отец, Фесса и придворные отправились на сукрах, – добавила Клея.

Тут я опять приуныла: рухнула моя надежда решить все вопросы за одни сутки. Теперь Властитель, если и вернется, то только следующей ночью ближе к рассвету, путь от Ашера неблизок. Ладно, Кимка прикроет меня перед бабушкой, такой вариант мы с ней обговорили, и с дочкой вволю пообщаюсь. Только вот мучила неопределенность.

– Скажи, – после паузы заговорила я, мучительно подбирая слова. – Клея, родная, я хотела бы узнать… Ведь Теом никогда не сможет выглядеть ни на день старше, чем он выглядит сейчас. А ты, что ты для себя решила?

Клея в этот момент подливала мне сок из графина, она глянула мне в глаза, улыбнулась – и я, прочитав ответ в ее ясном взоре, ощутила холодное отчаяние.

– Неужели все было зря? – Я едва сдерживала крик боли, сердце просто разрывалось на кусочки. – Ведь я так спешила к тебе, так радовалась, что освободила тебя из этого жуткого плена твоей клятвы, дала тебе возможность жить, меняться.

– Ничего не зря, мамочка, что ты! – Параклея поспешила обнять меня, устроилась на подлокотнике моего кресла. – Ты подарила мне чудесные пять лет жизни, а учитывая особенности нашего мира, мне их хватит надолго. Сейчас Теом выглядит на десять лет, я – на шесть. И это значит, что какое-то время мы можем путешествовать, даже побывать в твоем мире, о чем я всегда мечтала. Я стараюсь не покидать надолго дворец, чтобы на больший срок растянуть этот подарок.

Я до предела запрокинула голову, чтобы удержать готовые пролиться слезы. Как же неладно все получилось! А я так мечтала увидеть свою дочь подростком, юной девушкой, потом и невестой. Но этому, похоже, не суждено сбыться.

– Мам, ну что ты! – Параклея не оставляла попыток утешить меня. – Ведь я давно знала все про Теома, так что ничего не потеряла, а только приобрела. Тебя. Возможность стать старше на несколько лет.

– Но ведь есть и другой вариант, вы с Теомом не обсуждали его? Если мы с твоим другом встретимся еще раз и если пророчество не врет, то все изменится. Сразу, в один миг. И никто точно не знает, что нас ждет потом.

Клея помолчала немного, крепче сжала руку на моем плече:

– Но это только твое решение, мама. Я знаю, ты думаешь об этом, но пока что строю планы, не опираясь на него. К тому же всадником из пророчества может оказаться вовсе не Теом. Они обсуждали это с Орликом, я узнала это от Румка.

– Вот как? – изумилась я. – Впервые слышу, что существуют сомнения, до этого все вроде сходилось.

– Но связь тут слишком зыбка, приходится признать. Теом вложил в руку Орлика яблоко, видимо, чтобы тот воспользовался им сам. Теом не помнит, зачем это сделал, но едва ли он думал в тот миг о тебе. Скорее, хотел защитить своего родича от возможных опасностей в Блишеме и Брите. Орлик отдал плод тебе и этим спас от Смертной Тени. Других претендентов на роль твоего спасителя вроде нет, но это не значит, что их не существует в природе. А если кто-то спас тебя еще до того, как твой народ попал в Нутряной мир? Поделился куском хлеба или теплой вещью, и это дало тебе шанс дожить до той поляны, где находится место перехода. Орлик упоминал своего отца…

– Старейшину Владдуха? Он-то тут при чем?

– Ну, именно благодаря ему ты узнала, что Властитель хочет взять тебя в жены. А ведь он мог просто отказать, как правитель вашего народа, и тогда ты могла бы стать добычей сукра и достаться Смертной Тени…

– А может, мне помогла Оляна, которая уговорила согласиться на этот брак! – вскричала я, лихорадочно вспоминая, сколько раз виделась с подругой.

– Кажется, в пророчестве речь все же идет о всаднике-мужчине, мамочка.

– Жаль, что это нельзя проверить опытным путем, – пробормотала я. – В смысле прямо сейчас отправиться в гости к Теому, мне бы о многом хотелось его расспросить. А что он сам думает об этом, а, Клея? Если в пророчестве все же говорится о нем, он хотел бы?..

– Да, – дрогнувшим голосом ответила мне дочь. – Теом всегда мечтал спасти свой народ, вернуть людям бессмертные души. Именно в этом он видел свое предназначение в этой жизни. Отец хотел, чтобы Теом поклялся на кентроне, что не станет разыскивать тебя. Но Теом отказался от клятвы, просто дал слово. Для него это тоже непростой выбор, из-за меня…

– Да, это в первую очередь, – горько усмехнулась я. – Если бы знать, какой будет твоя судьба. Кто ты в первую очередь: всадница или дочь своего отца, неотъемлемая часть этого мира?!

Клея лишь печально пожала худенькими плечами, и мы, крепко обнявшись, надолго замолчали. В словах дочки мне чудилось утешение, ведь если бы над Таргидом нависла беда, Властитель наверняка уцепился бы за пророчество, как за последний шанс спасти всадников. Или он до сих пор настолько дорожит мной, что не готов отпустить? Невозможно в такое поверить, так что будем считать, что нет.

Мне еще многое нужно было рассказать Клее, но, кажется, я и так уже огорчила ее и довела до слез себя. Еще одна печальная тема была бы явным перебором.

Глава седьмая
Чудовищное известие

В дверь неслышно просочилась служанка с круглым подносом, на котором лежала свежайшая утренняя выпечка: пирожки размером с фалангу моего пальца, все с разными начинками, ватрушки с манной и чай на местных травах. Мы, спешно приняв бодрый и оживленный вид, переместились к окну с искусственным пейзажем, осенним. Он, похоже, соответствовал настроению дочки.

– Есть новости о госпоже Нефеш? – спросила я в полной уверенности, что уж эта тема не разбередит наши раны, ведь я имела о ней совсем свежие сведения от Егора.

Каково же было мое изумление, когда Клея отвела взгляд и подавленно покачала головой.

– Что, с ней беда? Неужели она… – Я вскочила со стула, боясь услышать самое страшное о древней подруге.

– Она жива, мама, – поспешила сказать Параклея. – Но она сейчас в Ашере, на службе у короля Баала.

– Да быть того не может! – заорала я, наверное, на весь дворец. – Скорее небо рухнуло бы на землю, чем хоть одна варгана стала бы служить убийцам своих сородичей! И уж конечно, не госпожа Нефеш, самая отважная из природных духов!

– Успокойся, мамочка. – Клея, бросив разливать чай, подбежала и обхватила меня за плечи. – Госпожу Нефеш вполне можно считать нашей лазутчицей в стане врага, в отличие от многих других варган. Но пока известий нет, и я беспокоюсь…

– Что значит, от других варган? Так, рассказывай все!

Я решительно отодвинула поднос с выпечкой, Клея уселась на пуфик по другую сторону низкого столика и начала говорить:

– Когда ашерцы среди ночи напали на Хаваим, они носились над ним на своих огнедышащих ящерах, сжигали деревья, иссушали озера, ровняли с землей холмы. Ты знаешь, что у варган есть два тела, первое – основное, это дерево, река, гора или камень. И есть тело эфирное, в котором они передвигаются и которое может принимать любой облик. Хотя, на взгляд людей, их эфирные тела вполне материальны и так же плотны, как наши.

– Я думала, у варган лишь один облик в их эфирном теле, ну такой, отдаленно человеческий, – вставила я. – Разве они могут его менять?

– Да запросто. Но для удобства своих сородичей природные духи считают правилом хорошего тона появляться всегда в одном постоянном обличье, – растолковала мне Клея. – Так вот, в ту страшную ночь ашерцы уничтожили большинство варган прямо в их основных телах. Другим же удалось убежать, а некоторые находились вне Хаваима. Несмотря на то что основное тело гибло, варгана все же выживала, хотя находилась долгое время в плачевном состоянии, подобно человеку, потерявшему руку или ногу. Врачам и целителям Городов пришлось долго их выхаживать. Но ашерцы вовремя сообразили, что если будут продолжать в том же духе, то получат во владение лишь выжженную землю, и прекратили уничтожать все подряд. Просто выгнали всех варган за пределы родного круга и установили границы, чтобы они не могли вернуться к своим уцелевшим телам. Таких, сохранивших оба тела, считали счастливчиками, но, как выяснилось, напрасно, потому что недавно король Баал нашел применение основным телам. Ашерцы их непрерывно истязают, и эфирные тела это ощущают. Таким образом ашерцы заставляют варган вернуться, но уже на условиях ашерцев, вступить в армию, которую Баал неустанно создает и усиливает.

– Зачем? – прошептала я.

Параклея тяжело вздохнула:

– Он утверждает, что делает это только для поднятия духа своего народа и не собирается никого захватывать, но можно не сомневаться, что он намерен рано или поздно напасть на Брит и Блишем. Давно бы напал, но пока его сдерживает лишь одно – возможность покаяния отца и то, что за этим последует. Конец этого мира. Поэтому сейчас, по слухам, Баал больше занят тем, что осваивает территории во Внешнем мире.

Я быстро кивнула – тоже слышала об этом.

– Отцу, конечно, доложили, что живущие в Брите варганы в страшной спешке покидают город и не возвращаются назад, но причину долго никто понять не мог. Природных духов трудно винить, они спешили в Ашер, готовые принять смерть, только бы прекратить мучения.

Меня затрясло от ужаса: Егор ведь говорил, что госпожа Нефеш покинула их внезапно и была как будто не в себе.

– Наша госпожа Нефеш оказалась мужественнее прочих и выносливее. Испытав первые приступы, она долго пыталась противостоять им, а потом рискнула отправиться на разведку в Ашер. Разузнав, зачем Баал собирает варган, она примчалась к нам во дворец. Это было вскоре после того, как ты, Орлик и Саша отправились в Таргид с целью что-то разузнать о ней. Госпожа Нефеш рассказала все отцу и мне. Сказала, что боль вынуждает ее вернуться к Баалу, возможно, даже служить ему, но она останется верна Властителю и при первой же возможности передаст нам весточку с Руахом. Сказала еще, что попытается уничтожить свое основное тело, чтобы снова стать свободной. Потом мы попрощались впопыхах, потому что она очень страдала. Вестей от нее мы так и не получили, но ведь и времени прошло не слишком много.

Я подавленно кивнула. Про себя же подумала: нет никакой гарантии, что моя подруга еще жива. Ашерцы знают ее не хуже нашего и должны были избавиться от нее сразу, едва углядели на горизонте.

Клея взяла мои руки, прижала к своим щекам:

– Мама, не нужно думать о плохом. Знаешь, я почти уверена, что отец отправился в Ашер, чтобы добиться возвращения всех уцелевших природных духов. По нашим законам, прожив здесь хотя бы год, они становятся подданными отца, и никакой другой круг не может безнаказанно удерживать их, за исключением тех случаев, когда они сами выразят желание покинуть Брит. А действия под пытками никак нельзя считать добровольными, и теперь благодаря госпоже Нефеш отец в курсе происходящего.

– А зачем он взял с собой жену, если повод такой серьезный? – спросила я.

– Ну, хотел замаскировать поездку под визит вежливости, чтобы Баал не нашел предлога для отказа. А может, просто потому, что они с Фессой очень сблизились в последнее время, – потеплевшим голосом добавила Клея.

Мне почему-то не захотелось развивать эту тему.

Когда завтрак был окончен – каждая из нас для видимости заставила себя что-то съесть, – я прилегла на просторную тахту, прикидывая, не поспать ли пару часиков. Обычно в отсутствие Властителя жизнь во дворце начинается позднее и течет лениво и праздно, да и дочке хорошо бы еще отдохнуть. Меня огорчало, что она выглядит бледней и печальней, чем в нашу первую встречу. Я жестом предложила ей прилечь рядом, мы пристроили головы на одну подушку и взялись за руки.

– Расскажи, как тебе живется, мамочка, – попросила меня Клея. – Я знаю, тебе сейчас тяжело приходится. И как же мучительно знать, что я ничем не могу тебе помочь!

Я крепче сжала ее тоненькие прохладные пальцы. Да, крыть было нечем, на данный момент передо мной стояли как минимум три задачи, и только одна из них была в принципе решаемой. С нее я и начала:

– Я все же останусь жить в своем мире. Это грустно, тяжело… но и правильно. Тем более что, поселившись во дворце, я осложню твои отношения с Теомом.

– Вовсе нет! – приподнялась на локте Клея. – Дворец большой, вполне можно устроить так, что вы никогда не встретитесь.

– Но это как-то дико, да и опасно, согласись. И поверь, твоей подруге Фессе это радости не доставит, одно беспокойство и лишние переживания. Ты только не думай, что я жертвую собой, – вовсе нет! Там мои друзья, а теперь даже родные люди появились – бабушка и еще дедушка и дядя, их я пока не видела. Ну, они не совсем родные, но я очень хочу как-то позаботиться о них.

Следующие четверть часа Параклея задавала мне множество вопросов о бабуле, а я с удовольствием о ней рассказывала. Даже перечислила все ее самые выдающиеся блюда.

– Грустно, конечно, что я стану стареть и скоро сама буду рядом с тобой, как бабушка, – все же посетовала я. – Но ничего не поделаешь, так уж принято в нашем мире. А что касается пророчества… пока я к этому не готова. И не представляю, как можно подготовиться, решить, что вот завтра для целого народа все закончится и начнется что-то совсем другое. Наверное, для такого решения мне нужно повзрослеть. А возможно, произойдет нечто, после чего просто и выбора другого не останется.

– Возможно, – эхом вторила мне дочка. – Давай не будем пока говорить об этом. А вот будет ли удобно спросить тебя о личном? Об Орлике и Александре. Правильно я понимаю, что выбор между ними ты так и не сделала?

– Правильно понимаешь. – Свободной рукой я успела промокнуть глаза. – Да о выборе и речи нет. Я жива в полном смысле этого слова, только когда они оба рядом со мной. Но ведь это неправильно, противоестественно! Орлик хочет разорвать эти больные отношения, уйти в Навию и снова возглавить всадников, на этот раз – чтобы прищемить хвосты ашерцам. Одна мысль об этом разрывает меня пополам, но в глубине души я осознаю, что он прав.

– Но быть со вторым юношей в таком случае ты тоже не сможешь? – тихим голосом спросила меня Параклея.

Мне стало грустно, что я вместо поддержки ухитрилась вконец расстроить дочку. Да что я за мамаша такая! Поэтому постаралась ответить на тон бодрее:

– Не знаю, милая, и не хочу пока загадывать. Главное, у меня есть ты – о чем еще мне мечтать! Есть надежные друзья и бабушка. Моя мама всегда учила меня быть благодарной за то, что есть, а не мечтать заполучить все на свете, – все равно не получится.

– Игнаций ведь тоже среди твоих друзей, которые останутся с тобой в твоем мире? – Вопрос в лоб заставил меня вздрогнуть и покраснеть.

Вообще-то я сама собиралась ей все рассказать, но теперь лишь беспомощно открывала и закрывала рот.

– Я догадалась, мам. Думаю, защищая тебя, он вынужден был убить кого-то и теперь не может вернуться в Блишем?

– Все так и было, – призналась я. – Один человек из этого мира счел меня опасной и принял меры, чтобы я того… исчезла совсем. Игнаций спас меня от страшной участи, но вернуться сюда он не сможет. Прости, мне очень жаль!

– Ты не виновата, мама!

– Игнаций очень грустит по своему миру, по тебе. Но он не так уж несчастен в том мире, не волнуйся! Пока Игнаций охранял меня, он встретил и полюбил замечательную девушку, мою подругу.

И снова какое-то время ушло на мой подробный рассказ про Кимку, начиная со дня нашего с ней знакомства на школьной линейке.

– Я нахожу все больше причин побывать в твоем мире, – подытожила Клея.

– Конечно, родная, я просто мечтаю показать тебе все-все! – оживилась я уже из последних сил – в сон тянуло с ужасающей силой.

Я блаженно сомкнула глаза, но в следующий миг ощутила, как напряглась рука Клеи. Дочь вдруг резко села на кровати, потом спустила вниз ноги.

– Что?! – перепугалась я, но тут и сама услышала нарастающие голоса и шум шагов, словно группа людей бежала по коридору.

Для дворца Властителя такое было немыслимо. Мне панически захотелось закрыть собой Клею, сделать ее невидимой. Мелькнула даже мысль о способностях всадницы…

– Может, отец вернулся? – Моя девочка, вскочив, кинулась к двери, с тревогой, но без страха. – Но почему днем, каким образом?

Скинув оцепенение, я нагнала ее, мы оказались у двери в тот самый миг, как в нее начали колотить снаружи. Оттеснив Клею, я сама отворила.

На пороге стоял один из стражников, охраняющий дворец на крыше, я узнала его по накидке от ночной сырости поверх серого мундира. Рядом дрожал какой-то человечек, похожий на кузнечика в шелковом халате, и насмерть перепуганная служанка. Впрочем, едва дверь отворилась, кузнечик метнулся прочь и девушку утащил за собой. Остался только страж, который заорал мне прямо в лицо так, что я едва не оглохла:

– Госпожа Дея и госпожа Клея, вам необходимо срочно подняться на крышу дворца! Там… там крайне сложная ситуация!

Не задав ему ни единого вопроса, моя дочь протиснулась мимо нас и бросилась бежать по коридору, я – следом. От страха даже не задохнулась, преодолев без передышки сперва обычную лестницу с множеством пролетов, потом и винтовую. Мы выбежали на крышу через ту самую башенку, в которую прежде вошли.

Все стражи, примерно дюжина рослых парней, столпились вокруг круглого возвышения в самом центре крыши, своего рода посадочной площадки. Там кто-то лежал лицом вниз, разметав руки, и мне стало очень страшно, что это Сашка или Орлик… хотя они ведь вместе с нами покинули крышу. Но беспокойство заставило меня распихать всех, пробиться вперед и, присев на корточки, заглянуть в лицо лежащего.

Это лицо было мне незнакомо. Неизвестный был одет в серебристую с алыми вставками форму личного охранника Гамелеха. Я не заметила на нем никаких ран, но кожа человека была настолько белой, словно из него выкачали всю кровь. Широко распахнутые глаза на пепельном лице выглядели черными провалами. Глаза жили, и, едва его осторожно перевернули на спину, зрачки судорожно заметались по сторонам, отыскивая кого-то. Человек-кузнечик, опустившись рядом на колени, ощупал длинными кривоватыми пальцами его тело, – видимо, это был дворцовый лекарь. Рядом застыла служанка с кувшином воды и стопкой полотенец.

На самом краю площадки тревожно выплясывал призрачный конь, но не Балабан. Похоже, именно он привез сюда этого человека и теперь любопытным оком озирал неведомые места. Заметив, что народ все прибывает, конь заволновался, сорвался с места и заскользил по воздуху прочь.

Клея бросилась к лежащему человеку, тоже опустилась на колени, склонилась, не смея прикоснуться к нему, и воскликнула:

– Что с вами произошло?

Ее белые волосы, недавно заплетенные в косы, упали на щеки и шею лежащего, почти слились с ними по цвету, и это неприятно поразило меня. Зрачки наконец остановились на лице Клеи, и мне показалось, вздох облегчения вырвался из его груди.

– Охрана Властителя перебита ашерцами, – пробормотал человек. – Властитель, госпожа Фесса, сопровождающие их придворные захвачены. Мне удалось бежать в Таргид, всадники дали мне коня…

Тут веки его смежились, тело обмякло и словно растеклось. Лекарь оттеснил мою дочь, некоторое время еще проделывал суетливо какие-то манипуляции. Потом медленно поднялся на свои нелепые тонкие ноги, сокрушенно покачал головой. Все, кто был на крыше, стояли, словно громом пораженные, – ведь большинство обитателей этого мира никогда не сталкивались со смертью лицом к лицу.

– Что его убило? – обратилась я к лекарю. – На нем ведь нет ран.

Тот сфокусировал на мне взгляд, машинально поклонился:

– Госпожа Дея, ашерцам не нужно оружие, чтобы убить человека. Смею утверждать, что он был мертв уже много часов, лишь небывалая воля и желание предупредить нас позволили этому храбрецу добраться до Блишема.

И тут заговорила моя Клея. Ростом она разве что маленькому лекарю была по плечо, но голос моей девочки звучал так решительно и звучно, что мигом стихли все прочие разговоры, плач, взволнованные выкрики.

– Я прошу каждого, кто присутствует здесь, в ближайшие часы молчать о том, что произошло. Этим вы защитите дворец и Города от паники, не дадите другим людям ослабеть и потерять присутствие духа перед лицом грядущих испытаний.

В ответ все с полнейшим единодушием закивали.

– Ратный советник Кадош, – обратилась Параклея к стоящему в первых рядах высокому поджарому мужчине в воинском плаще, накинутом прямо поверх короткого банного халата. Он сжимал кулаки до хруста и не отрывал потрясенного взгляда от мертвеца, но встрепенулся и шагнул навстречу моей дочери, едва услышав свое имя.

– Я прошу вас, советник, немедленно отобрать десять человек из воинов дворцового полка. Это должны быть люди отважные и решительные…

Человек вскинул голову, но Клея выставила вперед руку, не давая ему возможности возразить:

– Я конечно же знаю, советник Кадош, что все ваши люди таковы! Но все же прошу провести личную, доверительную беседу с каждым кандидатом. Помимо отваги они должны обладать мудростью и сдержанностью, не отвечать на провокации, с чем бы ни столкнулись. Предупредите, что нас ждет опасная экспедиция и они имеют право отказаться от участия в ней.

– Нас? – нахмурился ратный советник.

Параклея кивнула.

– Я сама отправлюсь в Ашер во главе Мирного посольства и лично отберу приближенных для этой поездки. Ваши люди будут охранять нас. Пока ничего до конца неизвестно, будем исходить из того, что случилось трагическое недоразумение. И еще: позаботьтесь о том, чтобы доблестного охранника похоронили со всеми подобающими почестями.

– Я все сделаю, госпожа Параклея. – Советник поклонился и почти бегом устремился прочь с крыши.