Текст книги "Навия. Возвращение"

Но вот он появился, и я вскрикнула одновременно от радости и ужаса: Вилли тащил Сашку на руках, перекинув его через плечо на манер римской тоги. На подходе к дороге Дятлов затрепыхался, и Вил с недовольным видом поставил его на землю. Сашка пару секунд постоял, качаясь, потом опустился на траву. Я бросилась к нему, рухнула на колени рядом с другом:

– Сань, ты как?

Выглядел он ужасно: лицо белое в синеву, губы сизые с пепельным налетом, а глаза налились кровью. Каждый его вздох сопровождался булькающим хрипом. Лоб прорезала вертикальная складка, такая глубокая, что я бессознательно все старалась ее стереть, расстерянно гладила его ладонями по лицу. Но на мой безнадежный вопрос Сашка ответил в своей обычной манере:

– Ну, меня тут малость сузили и вытянули, а так ерунда.

– А не будешь на блондинок в лесу заглядываться, – пробормотала я.

– Да теперь на блондинок вообще нигде и никогда не буду. Прям удар ниже пояса!

Появился Вилли – я и не заметила, как он уходил, – принес флягу из темно-синего стекла, наверняка очередное навийское снадобье, подставил к Сашкиным губам. Тот пил по несколько глотков, откидывался на снег, отдыхал и снова пил, и понемногу синева и пепел исчезали, дыхание стало более ровным. Тогда Вилли закинул его руку себе на плечо и поволок к машине – вероятно, опасался нового нападения.

– Ты убил ашерца?

Я задала вопрос лишь тогда, когда мы с заброшенной дороги свернули на трассу и, к моему радостному облегчению, вокруг появились другие машины. Здесь нам уже ничто не грозило.

– Нет, припугнул, – через плечо ухмыльнулся Вил. – Главное правило обращения с ашерцами: никогда не накалять ситуацию.

Мы с Сашкой обменялись кислыми взглядами: Вилли еще предстояло узнать, что ситуация и так уже вышла из-под контроля. Дятлов полулежал в пугающей позе, упираясь лбом в мое плечо, и болезненно морщился, когда машину потряхивало.

– Так ты получил Санино сообщение? – уточнила я.

– Получил. Удивился. И сразу помчался сюда.

Выдержка у Вилли была невероятная: он не спрашивал, что произошло, почему мы вдруг покинули в спешке Навию и даже про Орлика не спросил, жив ли тот вообще.

– Эй, а куда мы? За Линкой, что ли? – спросил слабым голосом Сашка.

Тут и я заметила, что путь мы держим в город, поселок остался в другой стороне.

– Нет, в гости к хорошему знакомому Даны – рентгеновскому аппарату! – отчеканил Вил.

– Да ладно, с чего вдруг? Целы мои кости, це-лы! – занервничал Сашка. – А если маленько не на своих местах, то, чувствую, потихоньку возвращаются.

Но я молчаливо поддержала Вила, тем более что таким образом и тяжкий разговор с ним откладывался на время.

Кости дятловские и в самом деле оказались какие-то несокрушимые, и через пару часов мы все же добрались до дома Вилли. К себе Сашка не пошел, решил отлежаться у друга, чтобы мать не тревожить. Мы сразу устроили его, уже засыпающего после порции обезболивающего, в одной из гостевых комнат.

И вот настал момент, когда мы с Вилли остались наедине в его гостиной и он, вперившись застывшим взглядом куда-то чуть выше моих глаз, что у него всегда означало высшую степень волнения, произнес коротко:

– Ну, рассказывай.

И я рассказала. Больше всего боялась, что Вил вскочит и побежит защищать свой мир, освобождать Властителя, поэтому всячески напирала на слова Орлика о том, что ашерцы наверняка и на меня объявили охоту, тем более что доказательство этому уже имелось.

Но Вилли сидел и молчал, лишь побелевшие губы говорили о том, что он все услышал и оценил ужас происходящего. Я очень хотела отвлечь его от пугающих мыслей об отце, поэтому тут же перешла к вопросам:

– Ты считаешь, что кентрон мог быть подменен уже в Ашере? Или Гамелех по какой-то причине не взял его с собой?

Вил вздрогнул, словно приходя в себя, пожал могучими плечами:

– Не думаю, чтобы отец вдруг проявил такое легкомыслие – отправился к нашим опасным соседям без кентрона. Разве что для этого была очень серьезная причина.

– А кентрон в принципе возможно похитить? Вроде бы всегда считалось, что нет…

– Всякий, кто прикоснется к кентрону без разрешения Властителя, в тот же миг умрет на месте, – как по писаному отчеканил Вилли. – Однако если похитителей будет двое, то второй сможет без всякого риска для жизни взять посох в руки и унести с собой. Это не тайна, об этом знают все во дворце. Ты, должно быть, тоже знала когда-то.

– Да. Но теперь, после жизни в этом мире, многое начинает казаться чем-то типа сказки, – призналась я.

– Это не сказки. В Блишеме никто с такими вещами шутить не станет, даже при том, что за все время существования Нутряного мира так и не нашлось желающих проверить. До последнего времени не нашлось, – поправился Вилли. – Хотя мне трудно вообразить, что несколько человек задумали предательство, двое сумели подобраться к кентрону, при этом один умер, а второй ухитрился скрыть труп своего подельника. Отец посох без надзора надолго не оставляет.

– Ага, помню. А не могло это случиться уже в Ашере? Ну, там ведь типа диктатура, король Баал мог приказать кому-то из подданных отнять кентрон у Гамелеха, пожертвовать собой ради…

Вилли задумчиво покачал головой:

– Такое можно предположить, но за границами Городов, Блишема и Брита отец тем более не стал бы разбрасываться кентроном.

– Значит, посох умыкнули все же в Блишеме, – себе под нос пробормотала я. Верить в такое совсем не хотелось. – Это ведь еще нужно было его точный дубликат изготовить, тоже задача…

– Это как раз не самое сложное. Сама знаешь, варганы могут создать совершенную копию вещи, если прежде видели ее. Не любой вещи, конечно, а той, что схожа по материалу, из которого изготовлена, с их естеством.

Я вздрогнула. Эта мысль уже приходила мне в голову, но тогда я буквально пинками прогнала ее прочь. А теперь… и я рассказала Вилли о нашем разговоре с дочерью еще до рокового известия.

Кажется, Вила мои предположения потрясли даже больше, чем все остальное. Лицо его словно заледенело, в глазах появилось что-то похожее на отчаяние.

– Да, тут все сходится, – пробормотал он срывающимся голосом. – Древесная варгана вполне могла провернуть такое и в одиночку. У варган два тела, и если она готова пожертвовать основным… хотя в случае с госпожой Нефеш для нее это, скорее, было благом, чем утратой. И так же легко, отломив часть своего эфирного тела, она могла создать подобие деревянного посоха. Но зачем, для чего? Госпожа Нефеш всегда была нашим другом. Собственно, никакая другая варгана никогда и не имела доступа в покои отца…

– Может, она просто хотела освободиться? – шепотом спросила я. – Убить то тело, которое оказалось в распоряжении ашерцев, снова стать свободной?

Вил надолго задумался. Потом сказал:

– Да, это возможно. И в таком случае есть три варианта. Первый: варгана нашла способ освободить себя, в кабинете отца улучила момент и подменила кентрон. Провернуть такое с разрешения Властителя, само собой, не вариант, ей пришлось бы пойти на обман. Исключительно умный ход, надо признать. Но в этом случае она должна была, убедившись, что цель достигнута, вернуть кентрон или сообщить, где он находится. Второй вариант: за то время, пока госпожа Нефеш находилась в Ашере, король Баал сумел как-то переманить ее на свою сторону…

– Нет, никогда не поверю!

– Я сам не хочу в это верить, Дана. Даже если бы она согласилась на это под пытками, то, освободившись от тела… Да ведь и Баал не дурак, наверняка все учел. Вполне мог найти другие точки давления на варгану, более действенные, чем физическая пытка. И тогда она все же похитила посох для него. Если он в лапах короля Ашера…

Вилли с силой потряс головой, словно отгоняя чудовищные видения. Следом затрясло и меня: ведь там была сейчас Параклея. Вил приобнял меня за плечо.

– А третий вариант? Ты не сказал, – напомнила я.

– Госпожа Нефеш завладела кентроном, потому что решила, что сама может им распорядиться гораздо мудрее и правильнее, чем Властитель. И это вариант вполне реальный после того, как она узнала правду или то, что старательно выдавалось за правду, о гибели родного Хаваима и об участи всадников. Возможно, именно желание спасти твой народ…

Хлопнула дверь, вихрем ворвалась в дом Кимка, но застыла на пороге, с ходу заценив наши почти слившиеся в объятии фигуры. Я поспешила отодвинуться и пробормотала:

– Привет, Ким, у нас тут проблемы…

Подруга, скинув сапоги, перебежала комнату, опустилась на корточки на ковер у наших ног и обоих нас обняла за колени.

– Да я уже поняла, когда Вил мне написал, что получил эсэмэску и едет за вами. Накропала кое-как контру по физике и сразу сюда. Давайте выкладывайте!

Но я оставила рассказ на Вила, а сама отправилась проведать Сашку. Заглянула в щелку осторожненько, думала, вдруг спит. Но он непонятным образом тут же повернул голову к двери:

– Давай, Данка, вваливайся!

– А почему именно Данка? Я на цыпочках шла и дышала вроде не так уж громко!

– Я же тебе объяснял про чувство леса? Ну так оно и в городе срабатывает, особенно если кто подкрадывается.

– Ясно.

Я подошла к кровати, поправила плед. Дятлов лежал без подушки, на спине, вытянув руки вдоль тела. Пытался привести в порядок свой скелет.

– Дымка, почему такой хмурый вид? – увидав мое лицо, заволновался Сашка. Даже привстал немного, но немедленно со стоном рухнул обратно. – Вот только не надо, чтобы два самых больших моих страха настигли меня в один день!

– Будто мне есть из-за чего радоваться, – буркнула я. – Рассказала все Вилу, он в ауте. Мы, возможно, вычислили предателя, и это, между прочим, моя подруга. А что там у тебя за страхи, колись!

– Ну, первый: с детства боюсь быть укушенным змеей. Правда, та пакость меня не укусила, но при ее размерах этого бы и не понадобилось. А страх номер два: что ты с таким вот выражением лица дашь мне полную отставку, ради, разумеется, моего же блага. Скажешь, что это не моя война, или еще какую-нибудь благоглупость.

– Это в самом деле не твоя война, – пробормотала я.

– А вот и нет, Данка, моя. Так же как и Линкина. Мы – ваши, а вы связаны с тем миром, значит, и мы тоже. И не надо говорить, что вы якобы лучше подготовлены и все такое, – у нас у всех есть сильные стороны. И слабые тоже.

– Когда я бежала по лесу, то внутри меня вдруг словно ядерный взрыв начал вызревать, – призналась я. – Было чувство, что пошел обратный отсчет. Что способности всадницы вот-вот проявят себя.

– Да ты чего? – Сашка рывком сел, на этот раз удачно. – Черт! Хорошо, что справилась, не поддалась.

– Не поддалась, да… Но каково мне было убегать, зная, что ты прямо сейчас погибаешь, а я еще могу тебя спасти!

Дятлов протянул ко мне руки, пришлось осторожно умоститься на краю кровати.

– Не говори глупостей, Дымка. Твоя задача – не попасть в лапы ашерцев. Все, исполняй. А станешь такой, как Инга, придется без вариантов отправляться в Навию, где тебя живо вычислят.

Я подавила тяжелый вздох. Дятлов завозился, явно собираясь скинуть ноги с постели, и я насторожилась:

– Куда это ты? Тебе лежать надо!

– Хватит уже, належался. – Ловко уклонившись от моей попытки удержать его, Саня сполз на пол с противоположной стороны кровати. – Хочу к матери сходить, а то еще затоскует в большом доме и к отцу вернется.

– Ты боишься этого?

– Да не особо, если честно. Это все равно случится рано или поздно, она ведь его жалеет. Да и мне не наплевать. Но теперь хоть у матери всегда будет место, где можно перевести дух, когда на отца дурь накатит. И мне тут будет спокойнее школу заканчивать – ну, когда жизнь снова станет прежней.

– А ты думаешь, все еще будет как раньше?

Друг одарил меня удивленным взглядом:

– Ну, если по теории вероятности… Тот, другой мир существовал без особых потрясений не знаю сколько тысячелетий. Ты тоже семнадцать лет жила без проблем. Вы с Навией странновато друг на дружку влияете, но рано или поздно все утрясется.

Я зябко поежилась, совсем не успокоенная. Сашка тем временем покачался с пятки на носок, сделал несколько наклонов и приседаний. Потом встал напротив меня, положил руки мне на плечи.

– Я понимаю, Данка, о чем ты думаешь. Тебе и сейчас несладко, а закончится все это – снова проблема с выбором. Между мной и им. Только вот что я давно хочу тебе сказать: смысл жизни не в том, чтобы поскорее разбиться на пары, согласна?

– Но все всегда к этому сводится, – пробормотала я.

– Не обязательно. Просто ты сама себя спроси, с кем бы тебе хотелось быть рядом.

– С дочкой. – Я не сомневалась ни мгновения. – Я бы очень хотела какое-то время пожить рядом с ней, хоть немного наверстать то, что у нас отняли когда-то. Но жить в Блишеме очень долго, столетия… Нет, ни за что. Так что потом придется возвращаться и как-то устраиваться в этом мире.

– Ну и отлично, ты – с дочкой, Вил – с Линкой, а мы с Орликом рванем в Нутряной мир, будем там ашерцев в узде держать! – раздухарился вдруг Дятлов.

– Еще чего не хватало! – взвилась я. – Ты вообще какое отношение имеешь к ашерцам?

– Как это какое? – состроил оскорбленное лицо Саня. – Они мне, может, личную жизнь навсегда поломали. А как ты думаешь, когда смотришь сперва на девчонку с классной фигурой, потом на солнышке видишь ее настоящую тень, а после попадаешь в ее объятия и чудом остаешься жив? Да я теперь, может, до старости на женщину не смогу взглянуть без содрогания. Разве что…

– Что?

– Разве что кто-то, про кого я точно знаю, что она в чудище не обратится, обнимет меня прямо сейчас, – сообщил в пространство Дятлов.

Я хмыкнула, но встала и потянулась к нему. На этот раз мы не целовались, просто крепко обнялись, словно старички какие-то, нашедшие друг друга через много лет разлуки, и от этого мне почему-то стало очень грустно. Я потрепала Дятлова по волосам, как делала в детстве, – он всегда сердился и смешно прикрывал голову руками.

– Ладно, отдыхай и извлекай уроки, чтобы впредь не заглядываться на непроверенных девушек.

– Отдохнул уже. И извлек. Я к матери. Если что, звони.

И Сашка быстрым, хотя и несколько неверным шагом покинул комнату, словно рассердился на меня за что-то. Я пожала плечами и отправилась искать ребят.

Глава девятая
Ночное происшествие

Они были в столовой, пили чай, но при этом ухитрялись держаться за руки, и я вдруг остро позавидовала им: в любых испытаниях они есть друг у друга, а что есть у меня? Кимка тут же вскочила, чтобы налить чашку и мне, а Вил даже головы не поднял, словно геометрический узор на скатерти был ему всего важнее.

По бледному, осунувшемуся лицу я поняла, что он переживает не меньше моего. Тоже наверняка рисует в воображении страшные картинки, представляя, что ашерцы могут проделать с его отцом. Это уж не говоря о том, что каждый час в Ашере отнимает у человека недели жизни.

А если они знают про зеркало? У меня почернело в глазах.

– Данка, а я ведь сегодня чуть не спалилась перед твоей бабулей, – отвлек меня голос подруги.

Поглядев в ее сторону, я сразу поняла, что на чай рассчитывать не стоит: огорченная и растерянная Кимка в прострации перекладывала в мою чашку содержимое сахарницы, а говорила явно на автомате, почти без выражения.

Я подошла, мягко отняла у нее чайные принадлежности, подтолкнула обратно к столу и Вилу. Села напротив и спросила:

– Как именно чуть не спалилась?

– Что? А, насчет твоей бабушки… Ну, я вышла из школы, собиралась идти домой, ждать известий. Потом сообразила, что еще на химии отключила телефон. Поскорее врубила, и тут же пришло сообщение от Вилли, что он едет за вами. Я вызвала такси, а пока ждала, зашла в аптеку напротив твоего дома, хотела минералки взять. А там твоя бабуля стоит у окошечка, я сперва прямо за ней заняла. Удалось незаметно улизнуть, мы же вроде с тобой вместе должны быть. Хотя, конечно, извернулась бы как-нибудь…

– Ким, а что она покупала, ты не заметила? – прервала я подругу, разволновавшись теперь еще из-за бабушки.

Хотя правильно говорят, что клин клином вышибают: страхов скопилось чересчур много, мозг перестал с ними справляться, и я почти успокоилась.

Кимка старательно наморщила лоб, припоминая:

– Вроде бинты. Да, ей как раз продавщица складывала в пакет одинаковые такие сверточки. И перекись.

Я начала привставать из-за стола с мыслью немедленно мчаться к бабушке. Вдруг она поранилась? Хотя если уж смогла дойти до аптеки…

– Зачем ей бинты, не понимаю.

– Да ладно, Данка, что такого страшного в бинтах? Может, у нее какие-то проблемы, вот у меня отец тоже иногда бинтует ноги. Правда, у него другие бинты, эластичные, но мало ли что. А может, просто решила укомплектовать твою домашнюю аптечку.

Но я слушала ее вполуха, потом обернулась к Вилли:

– Я, наверное, сгоняю домой. Ты со мной свяжешься, если что?

Но Вил категорически мотнул головой:

– Нет, Дана, пока нельзя. Тот ашерец ведь не просто так на вас напал, наверняка исполнял приказ короля Ба-ала. А с Баалом шутки плохи, так что они будут пытаться снова и снова. Что, если за домом наблюдают?

Я вздрогнула, машинально глянула в сторону окна, за которым поселок на фоне хмурого неба казался совершенно безлюдным.

– Так, может, нам всем лучше рвануть в город? А то мы здесь как в ловушке, ну правда!

– Не стоит. Сюда они не сунутся, потому что знают, что тут может быть сукр, а он – пострашнее короля. Нужно дождаться ночи, когда мой Пахад действительно вернется. С ним можно и бабушку твою навестить.

Я готовилась возражать, но тут Кимка предложила:

– Ты позвони ей, пусть объяснит, зачем ей бинты.

– А, точно!

Я схватилась за телефон. Позвонила на домашний, чтобы точно определить бабулино местонахождение. Ответила она не сразу и запыхавшимся голосом.

– Бабушка, это я. Ты как там?

– А что мне сделается? – изумилась бабуля. – Ты сама-то как? Одолела контрольную?

– Ну, результат пока неизвестен, – уклонилась я от новой лжи. – Но все равно отмечаем, так что пока не жди. Бабушка, а ты здорова?

– Как штык. А что за вопрос такой?

Я живо представила, как бабушка на другом конце провода по-птичьи склоняет голову на плечо – верный знак, что озадачена.

– Ну, тут кое-кто видел, как ты бинты покупала, много бинтов…

– И что за беда? Бинты – в хозяйстве вещь полезная.

Нет, кажется, ложная тревога. На всякий случай я намекнула:

– Я могу прямо сейчас приехать, что-то меня домой потянуло.

Вилли молча продемонстрировал мне свой кулак, Фобос или Деймос, их только Кимка различает.

– Да ну, охота тебе дома сидеть? – живо отреагировала бабушка. – Отдохни там с друзьями. Хотя если кормят неважно, то лучше приезжай.

– Нет, бабуль, хорошо кормят! – хихикнула я. – Ладно, тогда до завтра.

И снова потянулся бесконечный день. Я бродила по дому, выглядывала во все окна подряд, слонялась из комнаты в комнату и мрачно рассуждала о том, что вот если бы мне предложили выкинуть что-то одно из своей жизни, я выкинула бы ожидание как самую страшную пытку. Потом ко мне присоединилась Кимка, сообщила, что ночевать будет здесь.

– Спать буду в твоей комнате, – целомудренно добавила подруга. – Ну хотя бы часть ночи, под утро перейду в свою, – предварила она мой испуганный отказ. – А Вилу, похоже, не до меня сегодня.

– Он очень переживает за отца.

– Не, ну это понятно. Я, что ли, не переживаю за этого вашего Гамелеха? Особенно после того, как лично с ним пообщалась… – Тут Кимка шумно вздохнула. – Но все же не убьют ведь его эти паршивые ашерцы. В том смысле, что людей такого уровня редко убивают просто так. Им что-то нужно от него…

– Ким, давай сменим тему! – простонала я.

Мне и думать было страшно, что может пожелать Баал.

Подруга притихла, но ненадолго. Вообще Кимка, пытаясь что-то разузнать, никогда не отступала. Заранее скорчив виноватую рожицу, спросила:

– Дан, а Вил что-то такое странное упомянул, вроде как с Властителя могут сорвать маску. Но что в этом такого ужасного? Он со мной говорил без маски, снял ее, когда понял, что мне немного не по себе. Правда, прежде отослал прочь всех остальных. Можешь объяснить, в чем тут дело?

Я заколебалась. Никому в Нутряном мире я не открыла бы эту тайну даже под пытками. Но Кимка-то была из этого мира. А я по личному опыту знала, что бывает, когда тебе не говорят правду, – додумываешь в сто раз более ужасные вещи.

– Дело не в маске, – сказала я. – А в зеркалах. В комнатах Властителя их нет, вообще нет никаких предметов, способных отражать окружающее. Но в других местах дворца – полно, Гамелех не хочет стеснять своих подданных запретами, поэтому и выходит к ним всегда с закрытым лицом. Со временем это стало вроде как дворцовой традицией: только жены и дети Властителя могут видеть его без маски.

– Так-так, а что там с зеркалами? – Подругу буквально трясло от любопытства.

– Понимаешь, когда Гамелех смотрит в зеркало, он видит там не себя, а своего младшего брата, которого убил когда-то, много тысяч лет назад.

Кимка громко ойкнула и прихлопнула рот ладонью, темные глаза стали совершенно круглыми.

– Не знаю, – продолжала я, – может, это что-то… ну, по профилю психиатров, самовнушение, или реально это наказание за то, что он натворил. Но это ужасно. Ведь Гамелех давно раскаялся, он любит брата, бесконечно тоскует по нему. Поэтому, когда он видит лицо брата в зеркале, Властителю очень трудно не произнести слова покаяния.

– Почему же он не сделает этого?! Что плохого в покаянии?

– Никто не знает этого точно, но многие считают, что после этого Навия схлопнется и все погибнут; другие верят, что их мир выплеснется в наш и соединится с ним. К несчастью, ашерцы уверены во втором варианте, и не исключено, что Баал именно этого и добивается. На самом деле не все обитатели Ашера злы и воинственны, многие хотят спокойно жить в своем мире, но, если его не станет, у них не останется иного выхода, кроме как захватить этот…

– Мамочка дорогая…

– Вот-вот. Что тогда будет с жителями Брита и Блишема, для которых наша жизнь дика и непостижима? А с всадниками и их страшными дарами? Или с теми, кто и на людей-то не похож: нимфами, варганами? Как бы сильно ни мучился Гамелех, он несет ответственность за народ Нутряного мира.

Мы немного посидели в молчании, после чего Кимка в присущей ей манере нашла самое ужасное во всем, что я ей рассказала:

– Значит, он никогда не видит себя в зеркале? И даже не знает, какой он красавчик?!

Я закатила глаза, потом не выдержала и рассмеялась:

– Ох, Ким, о чем ты думаешь! Разве это самое ужасное?

– Ну, если бы речь шла обо мне…

Тут Кимка метнула быстрый взгляд в сторону узкого и высокого зеркала в проеме между стенами, словно испугавшись самой мысли о подобной утрате.

– Ага, все с тобой понятно. Знаешь, Кимуль, я как-то осмелилась спросить Гамелеха, почему он так привязан ко мне. Я ведь слышала пересуды придворных, да и сама понимала, как мне далеко до образованных и изысканных девушек Блишема и Брита. Ну, поначалу новизна, а потом? К тому же я не могла больше иметь детей, а в те времена это делало женщину вроде как неполноценной. Гамелех не стал расточать комплименты моей красоте и природному уму, а ответил коротко: в моих глазах он видит себя настоящего. Не знаю, что он имел в виду и можно ли вообще разглядеть себя в чужих глазах, но он так сказал. Я одна из немногих его жен, кто знал эту тайну.

Кимка понимающе вздохнула.

Не припомню дня длиннее, чем этот. Мы накрывали стол, что-то обсуждали, прикидывали так и этак, когда ждать вестей из Навии. На ужин к нам пришли Сашка с матерью, при них речь больше шла о стройматериалах. Мне кусок в горло все равно не лез, и я развлекалась тем, что на ковре играла с дятловскими питомцами Фаршем и Пулькой, прискакавшими следом за хозяевами.

Наконец стемнело. Предложение Вилли разойтись по комнатам и лечь спать в девять вечера удивило меня, – я собиралась до последнего ждать хотя бы сукра, вдруг доставит какое послание. Но Вил объяснил, что в любой момент от нас могут потребоваться какие-то действия, поэтому нужно отдохнуть, пока есть возможность. Я, ворча, ушла к себе, вскоре ко мне присоединилась Кимка. Забравшись под одеяло, мы еще какое-то время разговаривали, стараясь отвлечься. Но скоро Кимка начала безудержно зевать, поуютнее угнездилась под одеялом и заявила:

– В общем, Данка, если ночью вдруг увидишь, что я иду к входной двери, позови меня погромче или вообще догони и притащи обратно в постель.

– Ты вроде не страдаешь лунатизмом, – удивилась я.

– Когда Вилли где-то поблизости, еще как страдаю! – вздохнула она. – В общем, приглядывай за мной. Ты же моя подруга, должна заботиться о моей нравственности, так?

Я со смехом заверила Кимку, что буду по возможности защищать если не ее нравственность, то уж моральные принципы Вилли – точно.

Конечно, я была уверена, что не усну, буду ждать вестей. Каково же было мое удивление, когда меня вдруг разбудил ударивший по глазам свет уличного фонаря. Это Кимка подошла к окну и отогнула жалюзи. Куда-то там она вглядывалась, а потом на цыпочках заскользила прочь из комнаты. Я вяло припомнила свое обещание ее остановить, но делать это было лень. Все равно ведь она не может остаться в моей комнате до утра. Уже собиралась снова закрыть глаза, когда меня пронзила мысль: не к Вилли Кимка направилась, а увидела что-то во дворе. Едва до меня дошло, как раздался пронзительный вопль подруги.

Я вскочила и бросилась в одной ночнушке вон из комнаты, по коридору, там врезалась в Вила, спешившего на крик из другой части дома. Он, в отличие от меня, был нормально одет – похоже, еще не ложился. Дальше мы неслись вместе, плечом к плечу.

Во дворе у крыльца застыл крылатый пес. Кожистые крылья он почему-то не сложил за спиной, а держал наполовину разведенными, что навело меня на мысль, уж не ранен ли он. А потом я увидела…

На его спине, уткнувшись лицом в шею монстра, лежала девочка. Моя девочка, Клея. Толстые веревки обвивали запястья ее рук под мордой сукра и ноги – под его брюхом. Поверх одежды, в которой Параклея уехала в Ашер, была накинута меховая куртка с капюшоном, укутавшая ее с головы до ног. Куртку я тоже узнала…

Отпихнув с порога испуганную Кимку, я бросилась к дочери. Рядом моментально оказался Вилли, в момент рассек ножом веревки, подхватил сестру на руки. Я же нащупала ниточку пульса на запястье и только после этого вновь начала дышать. Отобрала Клею у Вила и утащила, как драгоценную добычу, в свою комнату. Укутала одеялом, отогревала дыханием холодные руки и ступни, без конца осматривала, ощупывала.

Никаких повреждений у Клеи я не обнаружила, но и разбудить ее никак не получалось. Заглянувший в мою комнату Вилли предположил, что ее сон вызван действием какого-то напитка, того же шарковника в большой концентрации. Тогда волноваться не о чем, просто надо подождать, когда проснется сама. Я старалась не торопить события, но это было нелегко. Наконец – дело уже шло к рассвету – ресницы Клеи затрепетали, она открыла глаза, посмотрела на меня блуждающим взглядом.

– Мамочка?

– Лежи, родная, не вставай! – заволновалась я. – Тебе нужно набраться сил. Поспи еще, если хочется.

Конечно, я снова забыла, что моя дочь только выглядит ребенком. Мягко, но настойчиво отведя мои руки, Клея села в кровати, огляделась.

– Похоже, мама, я наконец оказалась в твоем мире? – спросила она, улыбаясь одними губами, тогда как в глазах плескалась тревога.

– Да, родная.

– Хотя обязана быть совсем в другом месте.

– Ты помнишь, что с тобой произошло?

Параклея помолчала, вспоминая, и я видела, как все больше мрачнеет ее лицо.

– Согласно договоренности, мы встретились с Орликом у Полой скалы. Там же устроили последний привал, перед тем как пересечь нынешнюю границу Ашера. Я помню, как Орлик сказал, что хочет передать мне нечто от тебя, и попросил отойти вместе с ним за скалу. Несколько шагов до нее – последнее, что осталось в памяти.

– Наверное, он хотел отдать Айку, – пробормотала я, сбитая с толку. – Помнишь, я часто рассказывала тебе про мою лошадку? Так вот, Орлик нашел ее для меня. Призрачную, конечно. А я попросила передать ее тебе.

– Возможно. Но лошадь я увидеть не успела, все исчезло. Мама! – Клея попыталась спустить ноги на пол, но я удержала ее:

– Что, милая?

– Есть способ немедленно вернуться назад? Я очень волнуюсь за наше посольство. Если они продолжат путь без меня, – а они наверняка так и поступят, – то их появление еще больше разгневает Баала. Он чрезвычайно печется о почитании его особы и может увидеть в этом признак неуважения, ведь я наместница отца в его отсутствие.

– Нет-нет, родная, прямо сейчас ты не можешь попасть в тот мир, – забормотала я, хоть и не была до конца уверена в своих словах. – И потом, должна быть причина, почему ты здесь. Вдруг это связано с твоей безопасностью?

– Возможно, но я очень беспокоюсь за отца и за тех, кто был со мной.

– Я знаю, родная. Но все же сперва тебе нужно немного отдохнуть, а всем нам – понять, что происходит.

Я уже видела, как действие неизвестного снотворного вновь берет власть над дочкой, и была этому рада, поскольку не представляла, как иначе удержать ее здесь, в безопасности? Речь Клеи становилась невнятной, наконец, пробормотав что-то неразборчивое, она упала щекой на подушку. Я не могла упустить удобный момент, чтобы не покрыть поцелуями ее лицо и руки, а потом закутала в одеяло и вышла из комнаты.

В гостиной Вилли мерил шагами расстояние от стены к стене, почему-то в верхней одежде. Кимка, скорчившись в кресле, наблюдала за ним беспокойным молящим взглядом. Оба живо обернулись в мою сторону. Я коротко передала им все, что узнала от Клеи, и тогда Вил сказал:

– Думаю, вот что произошло: Орлик отвел Клею подальше от участников посольства, применил к ней гипноз всадников, потом, скорее всего, опоил для верности сонным напитком. Доставил к месту перехода, дождался ночи и появления сукра. Пожалуй, еще выждал пару часов до самого глухого часа ночи, чтобы крылатый пес с девочкой на спине никому не попался на глаза.

– И что, ему минутки не хватило хоть записку нам написать?! – теряя над собой контроль, взвизгнула я. – Времени было достаточно, мог и сам сюда смотаться. Принести Клею на руках, а не приматывать бедняжку веревками! И зачем, ради всего святого, он это сделал?!

Кимка подбежала и обняла меня, стараясь утихомирить. Вилли только плечами пожал:

– Вот это понять труднее, но можно. Отправив вас с Сашей сюда, Орлик, как и обещал, отправился в Кукушкино Гнездо – напомнить о себе и разведать настроения всадников. Там он был на своей территории, и если среди всадников ходили какие-то слухи, предположения, догадки насчет происходящего, то Орлик об этом в два счета разузнал. Допустим, он услышал, что в Ашере Клею подстерегает смертельная опасность, и решил поскорее вывести ее из игры.