Текст книги "Срочно требуется семейное счастье"

– Что это значит? – спросила девушка и на всякий случай схватилась рукой за грудь, с той стороны, где сердце.

– Ну, это значит, что мы с тобой будем немножечко воздерживаться до того момента, пока у нас не появится своя квартира, хотя бы и съемная, – пояснил Юрий.

– А когда же она появится? – растерялась Эля. – И как воздерживаться – совсем, что ли?

– Как только я заработаю немножко денежек. Чтобы снять не тараканий угол, а хорошую однокомнатную хату. Это ответ на первый вопрос. На второй: не знаю, как получится. Надеюсь, не до свадьбы, хотя готов и на такие подвиги.

– Какая еще свадьба? – окончательно смутилась Эльвира. – Что-то я про свадьбу впервые слышу.

– Так и я про нее впервые говорю, – громко расхохотался Юрий. – Раньше как-то случая не было.

– Если это из-за прошлой ночи… – начала Эля, но Юра моментально прихлопнул ей рот ладонью.

– Дурочка ты. При чем тут прошлая ночь? Ее бы не было, если бы автобус не сломался. Неужели ты еще не поняла, что я за тобой ухаживаю, как за будущей женой, а не как за кандидаткой в любовницы? Потому и готов был ждать, сколько потребуется. И матери твоей я твердо пообещал не дергать тебя понапрасну, пока нет подходящих условий. Потому что у нас с тобой вся жизнь впереди, куда же торопиться?

– Ты и про свадьбу маме сказал? – шепотом спросила Эля. Сердце бухало у нее в груди.

– Конечно сказал, – бодро ответил Юрий. – Пусть знает, к чему им готовиться. Вот только смотрю сейчас на твой перекошенный злобный вид и сомневаюсь: пойдешь ли за меня?

Тут Эля глубоко вздохнула и попыталась привести свое лицо в порядок. А потом сказала:

– Ну, надо бы поломаться для порядка, да как это сделать, когда родители уже начали подготовку к свадьбе? Придется соглашаться.

– Точно, – поддержал Юрий, заключая ее в объятия.

– А ты на маму мою не обиделся? – все еще волновалась Эля.

– Ну что ты, дурашечка, – перемежая слова поцелуями, ответил Юра. – Я просто счастлив, что у тебя такие родители. У таких мамы и папы не страшно брать дочь в жены. Расслабься.

После этих слов Эльвира и вправду расслабилась и почувствовала себя совершенно счастливой.

Со следующего понедельника она сама для себя увеличила норму продаж. Теперь, когда существовала конкретная цель – скорая свадьба, у нее словно выросли крылья за спиной. Целый день носилась по офисам, рекламировала, продавала, записывала заказы, по пять раз на дню ездила на склад. А вечером допоздна переписывала лекции, пыталась не отстать. Эля похудела, но была этим даже довольна. Ведь какая невеста не мечтает выглядеть в подвенечном платье бестелесным полупрозрачным эльфом!

Однако Юра, в очередной раз снимая с нее в кафе куртку, остался недоволен.

– Ты сильно много бегаешь с грузом по улицам, – сказал он, бесцеремонно крутя невесту в руках и осматривая ее со всех сторон. – Смотри-ка, щечки запали, ладошки в мозолях. Мне это не нравится.

– Ну и что такого? – счастливо улыбнулась Эля. – Я стараюсь, чтобы мы поскорее могли купить квартиру.

И тут же пожалела о сказанном. Юра помрачнел, заработал желваками. И убрал руки с ее талии.

– Ну, прости, милая, что я не могу предоставить тебе жилплощадь, – сказал он, глядя на нее по-детски обиженно. – Вообще, на будущее запомни: это проблема мальчика, а не девочки.

– Я не это хотела сказать, – покраснела Эльвира. – Просто я пытаюсь тебе немного помочь.

Юра, как маленькую, погладил ее по голове.

– Все нормально, Эль, не огорчайся. Просто, к сожалению, жизнь такова, что ни на твои, ни на мои нынешние заработки в Питере не то что квартиру – собачью будку не купишь. Но я тут кое-что придумал, не знаю, как ты отнесешься…

– Что? – заволновалась Эля, предчувствуя серьезный разговор. – Что ты придумал?

– Начать самостоятельный бизнес. Концепция компании это вполне позволяет, даже поощряет. Хватит с меня этих презентаций, нет в них особого толка. Мы арендуем офис под склад, закупаем продукцию и начинаем работать на себя. Люди, которые подписаны под тобой и подо мной, автоматически переходят за нами, потому что им вообще все равно где брать товар. А имея склад, мы можем брать на реализацию любую другую продукцию, хоть косметику, хоть продукты. Мало ли какие могут всплыть интересные варианты. Ну, что скажешь?

Эля лишь плечами пожала:

– Не знаю, я о таком варианте никогда не задумывалась. Но если ты все просчитал…

– Конечно, роднуля. Я уже черт знает сколько времени об этом думаю. Для меня главное, что тебе не придется бегать с товаром, будешь спокойно получать образование, ну и помогать мне по мере сил.

Через три недели помещение нашли и арендовали. Это была двухкомнатная квартира на Фурштатской с примыкающим к ней складским помещением. Одна комната оказалась огромной, видно, не первый раз использовалась под офис. Эля взяла на себя обязанности кладовщицы, еще одна перешедшая вместе с ними женщина – бухгалтера. Работа закипела. Юра и впрямь умел привлекать нужных людей, клиенты шли непрерывным потоком. Эльвира была просто счастлива. Теперь она понимала, что ее мечтой всегда было трудиться бок о бок с любимым человеком. Эльвире с раннего детства нравилось, что ее родители говорят между собой не о хозяйственной ерунде, а о всяких ученых примудростях. Правда, их разговоров она не понимала, они казались скучными. Иногда, оставаясь наедине с родителями, Эля даже чувствовала себя не в своей тарелке. Зато с Юрой они уж точно говорили на одном языке и жили одними заботами и тревогами.

Хотя офис и не стал в полном смысле слова их домом, иногда они позволяли себе остаться в нем на ночь. Вторая комната постепенно превратилась в уютный уголок. Юра купил раскладушку и матрас, а Эля потихоньку притащила из дома комплект белья и всякие симпатичные штучки для украшения интерьера.

Ночевки всегда обставлялись как маленький праздник. После завершения рабочего дня, когда расходились по домам сотрудники, они шли в круглосуточный магазин в доме напротив, покупали много вкусной еды и бутылку вина. На большом офисном столе устраивали настоящий пир. Иногда после ужина шли гулять по окрестным улицам. Прохладная весна сменилась жарким, засушливым летом. Днем Эльвира стремилась укрыться от жары в офисе, где в любую погоду было чуточку промозгло. Окна выходили во двор, герметично закрытый со всех сторон высокими зданиями, в них никогда не заглядывало солнце. Вечером ее всегда тянуло на улицу, в мягкую прохладу белой ночи.

Обычно такие ночи в офисе назначал Юра. Но наступил момент, когда Эля сама предложила ему задержаться после работы. Об этом она шепотом сообщила ему в разгар рабочего дня, на минутку забежав в главное помещение со склада. И тут же бросилась обратно. Но Юра поймал ее за рукав сатинового халата, на глазах клиентов притянул к себе и спросил лукаво:

– А что это у нас глазки так горят?

– Ничего не горят, – пробормотала Эля, поспешно опуская глаза.

– Ох, чувствую, готовится для меня какой-то сюрприз, – сказал Юра, отпуская ее.

Эля, ног под собой не чуя, бросилась на склад и до самого вечера ходила как в дурмане. Хорошо, клиенты за товаром шли один за другим, можно было отвлечься от тревожных и сладостных мыслей. Вечером она задержалась в маленьком помещении, составляя детальную опись отпущенного товара. А когда пришла в офис – просто не поверила своим глазам. Стол был накрыт, в центре в большой банке стоял букет белых лилий.

– Что это? – ахнула девушка.

– Ты готовишь мне сюрприз, и я приготовил тебе сюрприз, – растолковал ей Юра, с удовольствием оглядывая дело рук своих.

– Да ничего я не готовлю, с чего ты взял, – смущенно отмахнулась Эля. – Просто соскучилась по тебе. Знаешь, как трудно расставаться с тобой каждый вечер? Меня ломает, как наркоманку, когда приходится от тебя отрываться.

– Знаю, конечно. – Юра подошел к ней, обнял, зарылся лицом в ее волосы. – Ничего, дела идут очень хорошо. Если и не купим, осенью точно снимем квартирку. Хорошенькую, светлую, неподалеку отсюда. Ты рада?

– Рада, – серьезно кивнула Эльвира. – Я как раз насчет этого хотела тебе сказать. Что, возможно, квартира понадобится нам очень скоро.

Сказала – и замерла, не зная, что говорить дальше. Но Юра, какой молодец, сам догадался, куда она клонит, спросил ее мягко и нежно:

– Нас ждет прибавление семейства?

– Не знаю, – честно призналась Эля. – Но очень похоже на то. Я еще не была у доктора. И вообще, одной мне идти страшновато. Пойдем вместе, ладно?

– Посиди тут немного, – шепотом попросил ее Юра. Усадил на стул и вышел из комнаты.

Эльвира озадаченно уставилась ему вслед. Через секунду услыхала, как хлопнула входная дверь, и не на шутку перепугалась. Почему он ушел? Неужели так испугался ее слов? И вернется ли вообще?

Юра вернулся минут через десять. Он тяжело переводил дух, сжимал в руках букет пурпурных, почти черных роз.

– Где ты его раздобыл? – поразилась Эля. – Неужели бегал к метро? И разве недостаточно было лилий?

– Лилии – невесте, розы – будущей матери, – торжественно проговорил мужчина.

– А я уж думала, ты испугался и убежал, – поделилась своими переживаниями Эля. – Ты даже ничего не сказал мне.

Теперь, когда все разрешилось, ей вдруг захотелось пожаловаться, может быть, даже немного поплакать.

– Мой милый Эль! – улыбнулся Юра. – Я ничего не сказал, потому что боялся сморозить какую-нибудь пошлость. Мужчины, к сожалению, за много тысячелетий так и не придумали достойного ответа в тот момент, когда любимая женщина сообщает им о будущем ребенке. А вот ты сумела сказать мне об этом так радостно и легко, как будто сама природа нашептывала тебе нужные слова. Я отвечу просто: я очень счастлив.

Эля попыталась припомнить, что такого особенного она сказала, но не сумела, и спросила взволнованно:

– А ты не считаешь, что рановато?

– Я не знаю, – пожал плечами Юра. – Такие вещи не случаются рановато или поздновато. Не забывай, мы сейчас говорим о том, что может стать смыслом нашей жизни. Какие тут могут быть сроки?

Юра поцеловал ее, и Эле показалось, что теперь его поцелуи стали немного другими. Более целомудренными, что ли. И от этого ей сделалось и немного грустно, и очень хорошо.

– Садись к столу, – потянул ее за руку Юра. – Аппетитик-то уже растет?

– Пока нет, – перепугалась Эля. – А что, уже должен? А вдруг я растолстею…

До свадьбы – хотела сказать она, но скромно опустила последние слова. Юра и сам должен понимать, что ей, дочери приличных родителей, совсем не к лицу рожать вне брака. Но ничего, ночь впереди длинная, они и это успеют обсудить.

На самом деле для разговоров и обсуждений у них оставалось всего-то несколько часов. Они успели съесть то, что было на столе, немножко погулять вокруг временного дома. Накрапывал дождь, погода в тот вечер не располагала к долгим прогулкам. Юра так оберегал ее от каждого порыва теплого ветра, что Эля первая запросилась домой.

Когда отпирали двумя ключами массивную стальную дверь в офис, телефон уже звонил. Эля сразу разволновалась, посмотрела на часы. Было уже за полночь. В такое время никто не звонит без особого повода.

– Твои, что ли, звонят? – подлил масла в огонь Юра.

Эля, топчась под дверью, посмотрела на него тревожным взглядом:

– Я не знаю. Если только что-нибудь случилось… Я ведь предупредила их утром, что не приеду сегодня домой.

Дверь наконец-то была открыта, и Эля бегом кинулась в ту комнату, где стоял телефон.

– Послушай, Эль, – каким-то неуверенным голосом крикнул ей в спину Юра. – Если меня, скажи, что нет. Не хватает еще, чтобы и по ночам доставали.

Эля не ответила. Она была слишком взволнована. Голос в трубке оказался чужой, встревоженный, нервный.

– Юру позовите, – без приветствия сказала женщина.

– Его нет, – машинально ответила Эля, переводя дух. Слава богу, звонок не связан с родителями.

– Не обманывайте меня, – повысила голос женщина. – Он не пришел домой, значит, он в офисе.

– А кто его спрашивает? – удивилась такому напору Эля.

– Жена.

– Какая жена? – растерялась девушка. – Погодите, вы та жена, которая от него сбежала? Я и не знала, что вы с ним встретились…

– Не говорите ерунды! – истерически выкрикнул голос. – Я та жена, у которой он сейчас живет.

В голове у Эли все словно перемешалось. Несколько секунд она держала трубку на отлете и недоуменно ее разглядывала. Юра подошел совсем близко, глядел пристально, настороженно. Она сунула ему трубку:

– Твоя жена.

Мужчина поднес трубку к губам и сказал в нее, словно плюнул:

– Жена, говоришь?

И по тому, как он это сказал, Эля сразу все поняла. Хотя никогда прежде не слышала у него такого голоса: чужого и презрительного. С чужим человеком, позвонившим по ошибке, так не говорят.

Разговора Эля не слышала. Она ушла в другую комнату, где стояла расстеленная на ночь раскладушка, легла поверх одеяла, свернулась калачиком. Ее трясло. Хотелось уснуть, но это было невозможно: за дверью постоянно звонил телефон.

Измучившись, она все-таки вернулась в офис. И снова услышала чужой, как будто незнакомый голос:

– Тебе бы фантастические романы писать. Не звони сюда больше. – И – стук брошенной трубки.

Пока она шла через маленький коридорчик, телефон зазвонил снова. Когда Эля появилась в дверях, Юра коротко глянул в ее сторону, потом одним движением вырвал шнур из розетки.

– Что ты делаешь? – прошептала Эля. Из нее словно выпустили воздух, даже для коротких предложений не хватало дыхания. – Поговори с ней, с этой женщиной. Ей же плохо, страшно. Она не понимает, что происходит.

– Да все она понимает! – хрипло выкрикнул мужчина. – Потому и названивает. – Потом шагнул к ней, обхватил за плечи так, что хрустнули косточки.

Эля и не пробовала сопротивляться. Просто стояла.

– Ну, начнем с того, что она мне не жена, – с усилием проговорил Юра.

– А кто?

– Просто женщина, у которой я жил эти два года в Питере. Ты не понимаешь, что она специально это устроила? Ляпнула первое, что пришло в голову.

– Думаю, она сказала правду, – отворачивая лицо, пробормотала Эля. – Ты жил с ней. Значит, она твоя жена. А я думала, ты просто снимаешь у нее жилплощадь.

– Поначалу так и было. Я платил ей за комнату, иногда присматривал за ее сынишкой. Потом ей захотелось иных отношений. Почему я должен был не соглашаться? Я тогда даже не был с тобой знаком!

– Я тебя ни о чем не спрашиваю, – кротко сказала Эля, пытаясь освободиться из его объятий.

– А я хочу тебе все объяснить! – в лицо ей проорал Юра. – Она мне во многом помогла, эта женщина. Откуда, по-твоему, взялись деньги на аренду офиса? У нее свой ресторан, она обеспечена, это единственный человек, который мог дать мне деньги просто так, а не под огромные проценты. Не будь у нас этого офиса, мы даже не могли бы сейчас мечтать о жилье, о свадьбе, о малыше. И уж прости меня за прямоту, но я был уверен, что ты все знаешь.

– Что – знаю? – изумленно вскрикнула девушка.

– Ну, не знаешь, конечно. Предполагаешь. Даже удивлялся про себя, что ты хоть и юная, а уже такая мудрая женщина.

Эля попятилась, бессильно прислонилась к стене и выдохнула:

– Я не понимаю…

– Да, теперь вижу, что ты действительно не понимаешь, – потрясенно разглядывая ее, медленно проговорил Юра. – Прости меня и за это. Но ты знала, что я снимаю жилплощадь у какой-то женщины, и даже ни разу не спросила меня, кто она, сколько ей лет. Любая другая на твоем месте с меня бы не слезла. А ты никогда не спрашивала. Почему мне нельзя звонить? Почему только я тебе всегда звоню? Ладно, не важно!

– Не важно, – эхом повторила за ним Эля. – Просто я тебе доверяла, вот что.

– Так доверяй мне и дальше, черт побери! Не делай такое лицо, не поддавайся на провокации! Ведь в главном я тебя никогда не обманывал. Я действительно люблю тебя и мечтаю на тебе жениться!

– А почему не на ней? – негромко поинтересовалась Эльвира.

– Да потому, что я немного уважаю себя, чтобы жениться на деньгах! Я привык сам всего добиваться в этой жизни! Когда жена предала меня из-за проклятых денег, для меня вообще все рухнуло! Думал, ни к одной женщине никогда ничего испытывать не буду. А потом встретил тебя, такую чистую, живущую только любовью, тебя, которая не предаст, не сподличает… Да неужели я должен был ставить на одну доску с тобой прожженную бабищу?! Неужели ее подлое слово может разрушить нашу любовь?

Эля только схватилась за краешек стола, а Юра уже шагнул к ней, обхватил ладонями за плечи, тряхнул пару раз:

– Ну, не изображай же ты из себя кисейную барышню! У нас ребенок будет, ты не забыла? Это – самое главное! Прими случившееся как испытание, без которого в этой жизни не бывает ничего стоящего. Ну же, Элечка!

– Пусти меня, – попросила она, тихонько извиваясь в его крепких руках. – Мне тяжело стоять. И лучше уходи, Юра. Иди к этой женщине, объяснись с ней, она с ума сейчас сходит.

Юра отстранился на секунду, глянул ей в глаза сердито и въедливо, будто подозревая подвох:

– Ты что говоришь? Я туда вообще больше никогда не вернусь. Вещи там брошу, пусть пользуется. Я такой подлянки не прощаю.

– Как знаешь, – кротко согласилась девушка. Она так устала! Какое ей дело до незнакомой женщины, когда такая тяжесть давит на грудь, словно стокилограммовая гиря, и никак не рассасывается!

– Да ты совсем белая, – вдруг разволновался Юра. – Немедленно ложись в постель. И давай больше не станем об этом говорить. Утром ты все увидишь в другом свете.

Он на руках донес ее до раскладушки, заботливо накрыл одеялом по самый подбородок.

– Спи, Элька. Я приму душ и сразу приду к тебе. Если захочешь, мы с тобой еще поговорим. Скажешь – лягу на офисном столе. Но лучше всего тебе сейчас уснуть.

– Хорошо, – вяло пробормотала девушка. – Я постараюсь. Спокойной ночи.

Юра печально хмыкнул в ответ и вышел из комнаты. Эля полежала минуты две, потом села на раскладушке, потерянно обвела глазами комнату. У двери на гвоздике висела ее куртка, валялись у порога босоножки. Она неуверенно встала. Не зажигая света, натянула куртку. Проходя по коридору, Эля услышала шум воды из ванной комнаты. Она тихонько отворила дверь и вышла из квартиры.

Дождь уже закончился, у подъезда морем разлилась непроходимая лужа. Девушка перешла ее вброд. В босоножках противно зачавкала неожиданно теплая, словно подогретая вода. Почему так темно? – удивилась Эля. И запрокинула голову. Прямо на крышах домов лежали надутые черные тучи. Дождь совсем не облегчил их, передышка, похоже, была временной. Никакого определенного плана у Эльвиры не было. Она просто хотела немного пройтись до дождя. И совсем не хотела разговаривать с Юрой. В душе ее образовалась невероятная, пугающая пустота.

Эля пролетела вдоль узкого длинного двора, выскользнула через подворотню на улицу. Тихонько пошла вдоль тротуара, глядя под ноги и старательно переступая через лужи. Просто так, чтобы отвлечься, – ведь ноги уже были мокрыми. Старательно балансируя на одной ноге, форсировала очередную лужу. В этот миг какой-то резкий шум за спиной заставил девушку вздрогнуть. Эльвира начала поворачиваться, но успела только заметить, как из полутьмы на нее стремительно надвигается что-то светящееся. От удара коротко вскрикнула и упала на тротуар.

Когда Эля пришла в себя, рядом были какие-то люди. Они суетились вокруг нее, что-то спрашивали, тянули вверх. Осознав, что лежит прямо в луже, Эля вскочила сама. Ей всегда было очень стыдно падать на глазах у людей. Рядом с ней у кромки тротуара стояла белая машина. Из нутра выглядывала взъерошенная женщина, настойчиво взывала к Эле:

– Как вы себя чувствуете, девушка? Вам не больно?

– Спасибо, все хорошо, – скороговоркой ответила Эльвира. И попыталась нырнуть в подворотню.

– Хотите, отвезем вас в больницу? – спросил мужчина. Тот самый, который тащил ее из лужи.

– Спасибо, зачем? Я же просто упала.

– Вы не упали, – крикнула из машины женщина. – На вас наскочил какой-то чертов велосипедист. Вы летели несколько метров, а он даже не остановился. Мы из машины все видели.

Эля слушала, кивала, улыбалась. Ей не терпелось поскорей уйти. Тем более что стоять вдруг стало тяжело, в голове зародился какой-то гул, который заглушал даже пронзительный голос женщины. Эля попыталась отойти к стене дома, но сделала только два шага, а потом снова села на тротуар. Сознания она больше не теряла. Хорошо запомнила, как мужчина дотащил ее до машины и посадил на заднее сиденье. Женщина обхватила ее за талию и поддерживала всю дорогу. При этом она не переставала ахать и поносить злосчастного велосипедиста. Мужчина за рулем не сказал ни слова.

До больничного корпуса Эля дошла сама. Долго сидела в приемном покое, сначала в компании своих спасителей, потом одна. Несколько раз к ней подходил врач, что-то спрашивал, приподнимал ей голову, щупал пульс. Потом подошла сестра с каталкой, помогла на нее забраться. Кажется, она просто уснула на этой каталке, разбудил ее уже другой доктор, уже в палате, но по-прежнему на каталке.

– Вы беременны? – почему-то спросил он, ощупывая ей живот жесткими и холодными пальцами.

– Нет, – холодея, прошептала Эля.

– Точно нет?

– Я не знаю… У меня большая задержка, но я еще не побывала у врача.

– Ладно, – вздохнул врач. – Сейчас вам сделают укол.

И – новое пробуждение, теперь уже на кровати, в маленькой душной комнате, мало походящей на больничную палату. Странное онемение и истома во всем теле. И – полное равнодушие ко всему происходящему. Из темноты выплывает длинная белая фигура, складывается пополам, что-то делает у ее кровати.

– Простите, – шелестит Эля, пытаясь приподнять голову. – С моим ребенком ничего не случилось?

Врач вздрагивает, словно не ожидая найти ее в сознании, потом тоже спрашивает:

– С каким ребенком?

– Я разве не беременна?

– Нет, не беременны. Лежите спокойно.

Эля тяжело переводит дух, стараясь пошевелить онемевшими руками. Фигура врача начинает удаляться, таять в темноте, тогда она отчаянно шепчет ему вслед:

– А если бы у меня был ребенок, с ним бы ничего не случилось, правда?

– Не знаю, не знаю, – застыв, произносит врач. – А что вас, собственно, беспокоит?

– Я читала, что это только в романах женщины легко теряют детей. А на самом деле дети очень хорошо держатся там, в животе. Женщины камни таскают, и с ребенком ничего не случается. Это правда?

– По-разному бывает. – В голосе врача послышались сердитые нотки. – Падать все равно не стоит, что беременным, что небеременным. Спи давай, егоза.

Эля послушно уснула и проспала почти весь следующий день. И еще несколько дней провела как будто в легком беспамятстве. Она ни о чем не задумывалась, ни о чем не печалилась. В выходной день к ней в палату с боем прорвалась мать. Эля проснулась от прикосновения прохладной руки ко лбу.

– Как ты, доченька? – спросила мать и посмотрела на нее так, будто уже не надеялась увидеть дочь в живых.

Эля в ответ улыбнулась и пожала плечами:

– Нормально. Не понимаю, почему меня не отпускают. Мне здесь все время спать хочется.

– Через десять дней отпустят, – утешила мать. – Отец уже договорился на работе. Чтобы на машине тебя встретить, домой отвезти.

– Тебе сказали, что со мной?

– К врачу твоему не пробиться. Сестра бросила на ходу: черепно-мозговая травма.

– Мам, мы с Юрой расстались, – собравшись с духом, сообщила Эля.

У матери слегка дрогнули губы, но она совсем не выглядела пораженной.

– Да знаю я, что у вас произошло. Юра твой бедный все эти дни из больницы не выходит. Сидит внизу, в приемном покое. Но в этот бастион и близких родственников со скрипом пускают.

– Он не бедный, – уточнила Эльвира. – Он предал меня.

И снова мать с готовностью качнула головой:

– Говорю же, все знаю. Он мне рассказал. А по правде говоря, я и раньше догадывалась о чем-то подобном.

– Как это? – поразилась Эльвира.

– Ну, я почему-то со дня знакомства так и думала, что у Юры твоего есть другая женщина, взрослая и обеспеченная. Знаешь, уже одно то об этом говорило, что он не снял для вас сразу какой-нибудь угол в Питере. И даже когда появился этот ваш офис, вы редко оставались там ночевать. Прости меня, дочка, но я не хотела лезть в ваши отношения. Думала, ты сама во всем разберешься. Не маленькая уже.

– Мама, не понимаю, как ты могла меня не предупредить! – вскрикнула Эля. Ей захотелось заплакать, но слез почему-то не было.

Мать вздохнула, тяжко, удрученно.

– Предупредить – и стать твоим врагом? Или разрушить твои отношения с хорошим в принципе человеком? Я же видела, что он по-честному к тебе относится, что жениться хочет. Ты бы за ним была как за каменной стеной. Может, и будешь еще.

– Ты хочешь, чтобы я его простила? – прожигая мать взглядом, спросила Эля.

– Это тебе решать, – немедленно отозвалась мать и даже руки на животе сложила, демонстрируя полное невмешательство. – Конечно, зная твой максимализм, я на это и не надеюсь. А как взрослая женщина, скажу: Юра – далеко не худший вариант. Не каждый бы стал так убиваться, как он сейчас.

Эля устало опустила голову на подушку, прикрыла глаза.

– Скажи ему, чтобы уходил, – попросила она мать. – Скажи, что, если он войдет в палату, я выброшусь в окно.

– Я поняла, – коротко ответила мать.

Элина палата представляла собой нечто вроде подсобки, превращенной в палату в связи с крайней перегруженностью больницы. Унылые стены, низкий потолок, кое-как втиснутая койка. Когда прошла постоянная сонливость, Эля стала тяготиться убожеством палаты. Даже единственное окно выходило на скучную пустынную улицу и радости не приносило. Читать было настрого запрещено. Единственным развлечением оставались обеды и ужины. Но кормили плохо, скудно, мерзкий запах дурной пищи застревал в палате надолго. Эльвира даже обрадовалась, когда санитары принесли еще одну койку и долго крутили ее так и сяк, стараясь установить.

Ближе к вечеру у Эльвиры появилась соседка – совсем юная девушка с некрасивым и очень подвижным лицом, похожая на веселую обезьянку. У девушки была перевязана правая рука и щеки пылали, как перезревшие маки. Полежав немного и осмотревшись, девушка сползла с постели и без приглашения уселась к Мухиной на край койки.

– Ты с чем тут лежишь? – спросила она.

Рот у девушки был велик, нос – толстый и слегка вздернутый, а скулы так широки, что лицо казалось малость сплющенным. Но при уродстве отдельных черт в целом лицо выглядело милым и приветливым. А пушистые волосы цвета гречишного меда были просто хороши.

– Велосипед сбил, – саркастически ответила на вопрос Эля.

– Правда? – пораженно воскликнула девушка. – Вот тоже невезуха. Как у меня прямо. Только у меня – еще хуже.

– А что у тебя случилось? – невольно заинтересовалась Эльвира.

– Ой, представляешь, – зачастила девушка, – приехала в Питер из Воронежа, сняла комнату в коммуналке, за два месяца заплатила. А ночью сосед напился и сжег квартиру. Мы с другими жильцами еле на улицу выбрались. Ой, боженьки мои, как полыхало! У меня все сгорело, абсолютно, денежки, документы, все! А руку сломала, когда из квартиры драпала.

Все это девушка выдала на одном дыхании и так оживленно, как будто рассказывала о бог весть каких радостных вещах.

– А ты зачем сюда приехала? – заинтересовалась Эля. – У тебя тут есть кто-нибудь близкий, родственник?

– Ой, да нет никогошеньки. – Девушка махнула в запале загипсованной рукой и тут же пискнула от боли. – Я на парикмахершу сюда приехала учиться.

– А что, в Воронеже твоем на парикмахера нельзя выучиться?

– Можно, – с готовностью ответила девушка. – Только на работу потом никуда не устроиться. А если с нашенским дипломом сюда приехать, так тоже никуда не возьмут. Вот я придумала, что здесь на курсы устроюсь, пока учусь, подрабатывать стану и попутно основную работу искать, в модном салоне. А теперь без документов вообще никуда не возьмут.

– А ты родителям будешь сообщать, что с тобой случилось?

– Ни-ни-ни, – затрясла пушистой головой девушка. – Что они смогут сделать? Им сюда добраться – это ж уймища денег уйдет. Вот заработаю тут немножко – и рвану на родину документы восстанавливать.

– А заработаешь где? – допытывалась Эля.

– Ой, да не вопрос! Пойду туда, куда люди с документами работать не идут. Убираться или вот в больницу санитаркой.

Вид у девчонки в этот миг был такой лихой, какой бывает у маленьких котят, впервые решившихся на самостоятельную прогулку по комнате. Эля смотрела на нее снисходительно, как на малое дитя. Они были ровесницами, но она в последнее время ощущала себя такой старой и пожившей…

– Я тебе помогу, – сказала она девушке. – Вот выпишемся отсюда, и я пристрою тебя в нашу компанию. Как тебя зовут?

– Марусей… А что делать-то надо? – живо заинтересовалась девчушка.

– Поначалу – косметикой торговать. Людей приводить в бизнес и за них получать бонусы…

– Фу, – скривилась Маруся, словно к ее смешному носику поднесли что-то непотребное. – Это ж маркетинг! Я про него слыхала. Там вообще ничего заработать невозможно, одно обдиралово!

– Зря ты так, – одернула ее Эля. – Заработать можно где угодно. Было бы желание работать.

Больше о вопросах бизнеса они не говорили. Зато Маруся рассказала новой подруге всю свою жизнь, начиная с яслей, в которые ее отдали в полгода и которые, по словам Маруси, она прекрасно помнила. В палате стемнело, свет они не включали, медсестра с ужина к ним не заглядывала. Эля давно заметила, что в этой больнице пациентов вообще не баловали особым вниманием. Зато часов в девять вечера вдруг приоткрылась дверь и в щелку просунулась длинная узкая рука, принялась шарить по стене. Вслед за рукой появилось лицо с непомерно длинным носом и острым подбородком. Слабонервная Маруся взвизгнула от ужаса. Но тут вспыхнул свет, и девушки увидали какое-то странное заморенное существо в синем балахоне.

– Мухина здесь лежит? – проскрипело существо, вертя маленькой головой на непомерно длинной шее.

– Это я Мухина, – приподнимаясь на локтях, отозвалась Эля. – А что случилось?

– А то, – наклоняя голову набок, неимоверно сварливым голосом произнесла женщина, – что твой жених уже невесть сколько времени у меня из вестибюля не уходит. Сейчас снова собирается ночевать. Если ты на письмо его не дашь ответа.

– Вы ошиблись, – спокойно проговорила Эля. – У меня нет никакого жениха. Этот мужчина что-то перепутал.

– Так уж и нет? – заскрипела вахтерша. – Ты мне нервы не мотай, я не молоденькая птичка, чтобы с почтой по этажам порхать. Сейчас позвоню в отделение, и все дела. Пусть его забирают.

– Я бы на вашем месте позвонила туда уже давно, – вежливо заметила Эля, откинулась на подушку и натянула одеяло до самого носа.

– Учить меня еще будет, коза! – возмутилась визитерша. – Ах, девка, дура же ты какая. Парень хороший, красивый, пакет гостинцев принес и букет уж сколько раз бегал менять! Деньги мне сулил, да я из принципа не шла к тебе. А потом дрогнула, за бесплатно пошла. На, читай письмо, через полчаса зайду за ответом. И чтоб был ответ, слышишь! Иначе пеняй на себя.