Текст книги "Я приду опять"

Елена Циммер
Я приду опять. Стихи, живопись, графика

«Кто сможет объяснить мне это?..»

 
Кто сможет объяснить мне это?
Разлука боль, потеря света —
Немыслимые фразы, бред!
Кто даст ответ?
Кому позволено в игрушки
Играть? Кто ставит нам ловушки?
О, если бы то имя знала,
Его б всю жизнь я проклинала!
Чем он живёт и чем он дышит?
Быть может, он меня услышит —
Мой голос, крик и воздыханье —
Поймёт, что делает он с нами!
Какой ценой расплата будет
Мне за сомненье? Кто осудит?
Как хочется назвать то имя,
Какое было столь любимо,
То имя, что светило свыше…
Во мне оно звучит всё тише.
 

Масло, холст. 80 × 80

Время

 
Ах, время, – не песочные часы!
Ты не стрелой летишь, не убегаешь,
а просто за углом нас поджидаешь,
как в детских играх, испугаешь ты.
 
 
Ах время, о тебе порой не помнишь…
Не камешками катишься с вершин,
из зеркала с такой тоской посмотришь,
что станет зримой глубина твоих морщин.
 

«Не замечая, как время летит…»

 
Не замечая, как время летит,
цвет сиреневый облетит,
так же неслышно, как думы мои
придут – и уйдут в небеса.
 

Всё было зря

 
Каплями вновь рассыпаются бусы,
бьются о землю игрою дождя.
Всё будто тонет… Такие лужи!..
Больше не будет меня у тебя.
 

Масло, холст. 50 × 50

Картина

 
Смотри на небо голубое,
на мой кораблик вдалеке,
картину эту для покоя
писала в Кёльне я тебе.
 
 
И там, на дальнем горизонте,
открытая твоя душа
летит и помнит на просторе,
что где-то есть вдали и я.
 
 
Забудь о боли, о работе
и окунись в ту синеву,
какая у тебя не спросит,
кто ты на этом берегу.
 

Масло, холст. 80 × 80

«Пришли весенние мечты…»

 
Пришли весенние мечты,
едва скользнули вдоль стекла,
но не коснулись миражи
ночного твоего окна.
 
 
Весна, – и много слов не надо.
Вы видели её глаза?
Она живёт, рождая радость,
и согревает нам сердца.
 
 
Неважно – осенью ли, летом,
или морозною зимой,
весенней радостью согреты,
всегда, повсюду мы с тобой.
 

«Ночь. Колышется листва…»

 
Ночь. Колышется листва
и она, наверно, слышит,
как читаю я слова:
то погромче, то потише…
 

Тушь, бумага

Дух ветров

 
Дух четырёх ветров,
услышь мой тихий стук! —
на север, на восток
на запад и на юг.
 

«Просто одуванчик у окна…»

 
Просто одуванчик у окна —
может, чья-то добрая душа…
Или запах детства мне напомнит,
или память здесь кого-то вспомнит…
 

«В детстве любимое представленье…»

 
В детстве любимое представленье:
сцена – асфальт, кулисы – ночь.
В лужах зеркальных их отраженье
вижу ли? Нет. Просто падает дождь.
 

Масло, холст. 80 × 80

«Бедное измученное сердце…»

 
Бедное измученное сердце,
кто тебя таким заставил быть?
Сколько горечи в тебе таится?
Кто посмел мне звёзды погасить?
 

«Двери открыла, холод впустила…»

 
Двери открыла, холод впустила —
поздно ругать себя.
Те же вопросы вновь повторила —
зря.
 

«Осенний вечный мой пейзаж…»

 
Осенний вечный мой пейзаж,
прошу тебя: себя не смажь!
Как нужен ты моим глазам!
Октябрь! А что тебе я дам?
 

Масло, холст. 70 × 50

Всё для тебя

 
Если ты друг мой, то при встрече
руки тебе положу я на плечи,
словом и делом тебя поддержу.
Я с тобой рядом по жизни иду.
 
 
Если ты брат мой, беды половину
молча возьму – ты поверь в мою силу.
Дом мой твоим будет домом всегда,
помни, что рядом с тобою – сестра.
 
 
Если любимый ты мой, бесконечно,
нежные взгляды заменят нам речи.
К небу моя обратится мольба:
всё для тебя, всё для тебя!
 

Тушь, бумага

«Не от мудрости тонем в котле…»

 
Не от мудрости
тонем в котле,
не от смелости
прыгаем вниз!
Кто забывчив
на этом пути,
тот, конечно же,
дважды дрожит,
от обиды
людской ослабев,
и согласен на всё,
чтоб вернуть
хоть осколок
от рухнувших стен
и опять возвратиться
на круг.
 

Масло, холст. 80 × 80

Любить глазами

 
И вот рассматривала то,
что стало вмиг тебе знакомо, —
великое произошло
как перед зеркалом у Бога…
 

«Настанет утро – ты поймёшь…»

 
Настанет утро – ты поймёшь,
что и оно тебе не в радость.
 
 
Настанет день – и ты вздохнёшь,
что времени-то не осталось.
 
 
Настанет вечер – ты бредёшь
один по улице, унылый.
 
 
Настанет ночь – и ты умрёшь
и там подумаешь: «Картина!..»
 

Тушь, бумага

«Как же разумно устроен наш мир!..»

 
Как же разумно устроен наш мир!
Каждому свой предназначен кумир.
Я – вся в бумагах, и ярок мой стол:
краски, и кисти, и россыпи строк!..
 

«И только на холсте свобода…»

 
И только на холсте свобода
ждёт и зовёт тебя, мой друг, —
хоть этот свет прими от Бога —
моей рукой, как в сердце стук.
 

«Очнись!..»

 
Очнись!
И холст тебе расскажет,
зачем ты здесь.
Моей рукой
тебе покажет,
зачем ты есть.
 

Масло, холст. 80 × 80

«Заледенелое сердце, усни!..»

 
Заледенелое сердце, усни!
Время настало сказать: иди.
Нету тревоги тебе и мне.
Всё изчезает на этой земле.
 

«…И мысли вихрем в голове…»

 
…И мысли
вихрем в голове.
Льдом режет мне
декабрь строчку.
Ты там —
я здесь.
Поставлю точку.
И позову
весну к себе.
 

Тушь, бумага

«Ревность и любовь за руки возьмутся…»

 
Ревность и любовь за руки возьмутся,
две сестры в беду вместе окунутся…
 

«Разрушил, заново родил…»

 
Разрушил, заново родил, —
и кисти в красках заиграли…
 

«Не спроси, а то спугнёшь ответ…»

 
Не спроси, а то спугнёшь ответ,
подожди, он ещё не в стихах…
 

«Веточкой тонкой надежда колышется…»

 
Веточкой тонкой надежда колышется,
все наши мысли переберёт…
 

Тушь, бумага

Небо (Диптих)

1. «О, перламутровое Небо!..»

 
О, перламутровое Небо!
Тебе доверюсь одному.
Ты для меня не просто слово,
не ветер шалому уму,
 
 
и не бездонные просторы,
и не огромный птичий дом, —
ты колыбель круговорота
и вечной жизни окоём.
 

2. «Мне по нраву Небо-дом…»

 
Мне по нраву Небо-дом —
облака плывут и тают.
Мои кисти и перо
под крылом его играют.
 
 
Ничего свободней нет —
вдохновение летает
здесь, в бездонной синеве,
где душа границ не знает.
 

Масло, холст. 80 × 80

Германия

 
Одета изумрудными полями
озёрами, как синими глазами,
Ты смотришь в небо.
Как ты хороша!
Леса и горы
поясом упруго
обнимут крепко
талию твою,
и в косы
винограды заплетутся,
как ленты,
непослушно, на ветру!
 

Масло, холст. 80 × 80

Греция

 
Ты обнимаешь бережливо
свои родные берега
и будишь ветерком игривым,
шепча в окно: «Вставать пора!..»
 
 
Гранаты сочные на ветке
румяной щёчкой говорят:
«Сорви нас, мы уже поспели!»,
а в небе ласточки кричат…
 
 
Твои лиловые инжиры
жасмин, орехи, виноград,
твои диковинные рыбы
и стайки ласковых собак…
 
 
Хочу, чтоб красок мне хватило,
твои красоты передать
и чтоб меня ты полюбила,
как любит преданная мать.
 

Масло, холст. 80 × 80

Чайковский

 
То, что неведомо простому слуху
и что не сказано кому-то о любви,
всё в музыке его открылось, —
её ты только слушай и молчи.
 
 
В ней лебединая пора проснулась,
и сказка старая в картинах ожила,
и волшебство из прошлого вернулось,
надежду с тайной поселив в сердца…
 
 
Звенит в падении с крутой вершины
искрящийся, холодный водопад,
и лес у озера, надменный и красивый,
и белоснежно лебеди кружат.
 

«Зимние сказки, зеркальная осень…»

 
Зимние сказки, зеркальная осень,
летние звёзды, весною – гроза…
 

Масло, холст. 80 × 80

Слово «люблю»

 
Как чутко звучит это слово в устах,
как нежно хранят его люди в сердцах,
и он и она всю надежду свою
лишь этому слову доверят: «Люблю!».
 

«Слова нужны, чтоб написать…»

 
Слова нужны,
чтоб написать
моменты истины, —
не боле!
 
 
Глаза нужны,
чтоб прочитать
моменты радости
и горя.
 
 
Любовь нужна,
чтоб мир понять
тех глаз и слов —
один-единый! —
 
 
и даже
более того —
то, что ничем
не разделимо.
 

Масло, холст. 80 × 80

«Встречи, расставания…»

 
Встречи, расставания,
радости, страдания
за руки берутся
и волнуют кровь,
каждый раз встречаются
и в слезах прощаются.
Високосным годом
называют пусть, —
не разнять их словом
не разлить их водам,
всё равно отправятся
друг за другом в путь.
Нет для них измены,
свет и тьма надменны,
и ничто не сможет
разорвать тот круг.
 

«И прощальный осенний листок…»

 
И прощальный осенний листок
неспроста тебе дан, не спеши.
На дороге приляжет у ног —
ты его возьми и спроси.
 

Тушь, бумага

«О Москва, Москва!..»

 
О Москва, Москва!
Ты мой первый шаг,
ты мой первый снег,
ты воздушный шар.
 
 
Ты и первый лёд,
и коньки мои,
ты мне первый дождь
у Москвы-реки.
 
 
О Москва, Москва,
ты мой отчий дом —
только много лет
не живу я в нём.
 
 
Всё в тебе начать,
всё в тебе унять.
Я приду опять
по тебе скучать.
 
 
А куда ещё?
Здесь моя душа:
ты моя любовь,
ты моя Москва!..
 

Масло, холст. 80 × 80

«Город спит. Не спят только фонари…»

 
Город спит. Не спят только фонари.
Мне на них смотреть до самой зари,
У окна всю ночь тоскливо стоять.
Ждать, ждать, ждать, ждать…
 

Если ты уйдёшь

 
Ночь. И город спит, заколдован весь.
И мой дом молчит, всё не нужно здесь.
Пустота в саду. Мой дневник немой.
Если ты уйдёшь – стану я другой.
 
 
Не нужна кровать, лампы свет не мил.
Я не вижу стен, не пишу картин.
Не сиять луне, мир смертельно-тих.
Если ты уйдёшь – нету смысла в них.
 
 
Все дороги вкось – для чего хожу?
Если нет тебя – для кого дышу?
Нету больше сил, в Небо не лечу.
Если ты уйдёшь – жить я не хочу.
 
 
Ты, любимый мой, как с горы толкнёшь.
Пустота вокруг, если ты уйдёшь.
Небо будет лить слёзные дожди.
Но не возвращайся. Уходи!..
 

Тушь, бумага

«Наступит день, и сердце отзовётся…»

 
Наступит день, и сердце отзовётся,
и твой ответ вопросом мне вернётся,
я промолчу над медными весами
и занавешу мысли небесами.
 
 
И ветры молодые нам подскажут,
как жить, что делать нам – они покажут.
Вопрос с ответом краской разольётся,
и говорить нам больше не придётся.
 

«Смотрели оба грустными глазами…»

 
Смотрели оба грустными глазами.
Прислушивалась к чувствам тишина.
Друг другу столько мы недосказали.
А нужно ли? И так всё ясно нам…
 

«Лишь полсловечка…»

 
Лишь полсловечка,
лишь полвзгляда —
и чуть дотронулся случайно…
Вот это всё взяла себе
и сохранила в сентябре.
 

Тушь, бумага

Кафе (Диптих)

1. «Вечер в кафе, как и у многих…»

 
Вечер в кафе, как и у многих:
столик и музыка, ветер в окне.
Слышишь ты только один мой голос,
я не даю вставить слова тебе…
 

2. «Столик – как алтарь для влюблённых пар…»

 
Столик – как алтарь для влюблённых пар.
Столик и скандал. Видел – промолчал.
Всё бывает здесь: время-времена…
Ты со мною был – я была одна.
 

Напиши о любви

 
О какой любви хотите
вы услышать от меня?
О моей или о вашей?
Или той, что в путь ушла,
или той, что в дождь осталась
одинокой, как луна,
или той, что не заплачет
даже если и одна.
 

Тушь, бумага

«Не упрекай меня, молоды были…»

 
Не упрекай меня, молоды были.
Годы-года покатились кольцом.
Думаю дольше, мечтаю больше
не о тебе, теперь – о другом.
 
 
Злиться не надо, пусти на свободу,
нам ни к чему обвинять себя.
Мне фотографий мало, быть может:
встреча, свадьба, ребёнок, семья.
 
 
Не проклинай, я себе не рада!
Манит свобода, мает тоска.
Ты отпусти меня, слов не надо.
Ты отпусти меня, даже любя…
 

«Кто-то прочёл знакомые чувства…»

 
Кто-то прочёл знакомые чувства
и загрустил, вспоминая любовь.
Кто-то сказал, что ему это чуждо,
и опрокинул глаза в ладонь.
 
 
Я много раз к любви обращалась
с плачем, со смехом, со страхом, с огнём.
Строки любви в стихах разгорались —
в радости, в горе – всё об одном.
 

Тушь, бумага

«О любви с тобой мечтали…»

 
О любви с тобой мечтали,
мы о ней в стихах читали,
и в романах по ночам,
и в глазах по вечерам.
 
 
Мы о ней читали в письмах,
мы её ловили в мыслях,
на картине наблюдали
тишины не нарушали,
просто ждали, ждали, ждали…
 
 
Но и это не беда:
главное – любовь права…
 

«Ты называл меня своей мечтою…»

 
Ты называл меня своей мечтою —
мои же мысли ходят под дождём.
Ты называл меня своей родною,
а я всё вспоминала о другом.
 
 
Ты называл меня своей любовью —
мои же мысли тонут подо льдом.
Ты назвал меня своей женою,
но не судьба гореть одним огнём.
 

Тушь, бумага

«…Когда мы любимы и любим…»

 
…Когда мы любимы и любим,
нам хочется землю обнять, —
неважно, как это будет,
любовь нельзя не узнать.
 
 
Поймаем её с полуслова,
заметим её на ходу
и верим ей снова и снова —
идя безнадёжно ко дну.
 
 
Кто ловок – поймает награду,
кто слеп – не получит её,
удачу свою проморгает
и счастье упустит своё.
 

«Только подожди, я уже в пути…»

 
Только подожди, я уже в пути,
я потороплю быстрые шаги,
я почти бегу, жди, не уходи,
не останови ветер на пути.
 
 
А машины в ряд, нервные, стоят —
нет пути вперёд, нет пути назад.
Что же делать мне, опоздаю я,
он уже не мой – чувствует душа.
 

Масло, холст. 80 × 80

Безымянный

 
Рука моя!..
Твоя ладонь открыта,
на ней есть линия
безумная одна.
Твои пять пальцев
все тобой любимы,
а безымянный палец
(как и я)
не любит
окольцованным быть тоже —
похожи мы:
не надо нам седла,
и безымянный,
в кольца не влюблённый,
свободой дорожит он,
как и я!
 

«…А где теперь его идут дороги?..»

 
…А где теперь его идут дороги?
Наверное, он с непокрытой головой в Москве.
О боги, пожалейте его ноги —
не по огню ему брести домой…
 

Тушь, бумага

Вопрос

 
Протягивая руки к небу
спрошу Того, кто нас мудрей:
ну для чего нам эти сети —
любовь, и боль, и мука в ней.
 
 
К чему наш разум так измучен?
Сплетенье мыслей день и ночь…
Вопрос безумием закручен,
куда-то улетая прочь…
 

«Забудь! – твержу себе упрямо…»

 
Забудь! —
твержу себе упрямо:
должна, обязана, так надо! —
и понимая наконец
слова бомжа (он был мудрец):
«Тебе спасибо за монету.
Ох, тяжела она была… на редкость.
(С лёгкостью поверю его словам.)
Ты, милая, не трать все силы.
Они тебе ещё нужны.
Глаза твои уж так красивы.
Побереги их от слезы».
 

Масло, холст. 80 × 80

«Дороги наши не крестом…»

 
Дороги наши не крестом
ложились – радостно встречались.
Узнали мы с тобой потом,
что всё напрасно оказалось.
 
 
Не ведая, куда идём,
тянули мы друг к другу руки.
Мы были счастливы вдвоём —
и умирали от разлуки.
 
 
И всё равно чего-то ждём…
Проигрываем, вновь играем
в любовь и дружбу, как с огнём, —
зачем, к чему – не понимаем…
 

«Где-то, может, встретимся в пути…»

 
Где-то, может, встретимся в пути.
Не кляни меня ты, а прости.
Не разрыв, не пропасть между нами —
просто я с ума сошла стихами.
 

Смешанная техника