Текст книги "Королевская лилия"

Свидание

Все утро Полина помогала составлять меню торжественного обеда, который предполагалось закатить в честь юбилея Ады Львовны. Потом под диктовку матери и тетки Альбины Михайловны, которая больше мешала, писала список продуктов. После обеда, не зная, куда себя деть, сходила на речку. Там в шезлонге проводила большую часть времени Анжела. Она тут же пристала с предложением съездить на машине Дибичей в город и прошвырнуться по магазинам. Разумеется, не продуктовым. Помощь Анжелы в подготовке к юбилею сводилась к выбору достойного сего торжества наряда. В перечень необходимого, кроме платья – «коктейльного или в пол, как ты думаешь?» – входили еще туфли на платформе. Как все это вязалось с дачным застольем, представить было сложновато.

Полина, вежливо отвязавшись от невестки, вернулась в дом, и там, в своей комнате, в сотый раз стала ругать себя за опрометчивость, с которой согласилась пойти, нет, поехать на свидание к малознакомому мужику, пусть даже и внуку Макара Ивановича. Лучше всего было позвонить этому Алексею Округину и, сославшись на некие важные дела, от встречи отказаться. Тем более что назначать приличной девушке свидание в отеле, было не просто моветоном, а… несусветной пошлостью! Полина уже схватила телефон, но вспомнила, что номера Алексея у нее нет. Отлично! Следовательно, отказаться невозможно! Полина походила из угла в угол и, наконец решила, что поедет, но наряжаться не будет. Она надела повседневное платье, туфли без каблука, посмотрела в зеркало, подумала еще немного и распустила волосы. Не для него, конечно, а просто так.

Ехать в город пришлось на автобусе. Папе понадобилась машина, электричка ходила только утром и вечером, поэтому выбора не было. Ну что ж. Автобус – не худший вариант. Днем он был заполнен едва наполовину, нашлось даже свободное место на последнем ряду. Расположившись, Полина расправила платье и в сто первый раз задумалась о природе своего мандража, который мучил ее даже не с утра, а со вчерашнего вечера. Приглашение на свидание – не повод для мучительных переживаний. Ей не пятнадцать лет, и свидание у нее не первое и даже не второе. Мужчины в ее жизни случались регулярно и вроде бы даже приглашали на свидания. Некто по имени Бронислав целых два года заполнял ее жизнь, пока она не послала этого местечкового Казанову к черту. Потом еще год Казанова клянчил, умолял о прощении и таскался за ней, пока не опротивел окончательно. Скоротечные привязанности также имели место. Одна даже тянула на то, чтобы называться «африканской страстью». Одним словом, Полина была уверена, что имеет все основания считать себя женщиной опытной и искушенной. Однако в этот раз ее уверенность дала очевидный сбой. Какова же причина? Полина потерла лоб, как делала всегда, когда хотела активизировать мыслительный процесс.

Может, все дело в том, что внук Макара Ивановича гораздо старше ее прежних ухажеров? Ему явно за тридцать. А возможно, все сорок. Ну и что? Не пятьдесят же! Может, на нее влияет его… Что в нем есть такого, если так ее заводит? Уверенная манера держаться, странная для обычного работяги? Глупости! Как должны держаться обычные работяги? Кланяться на каждом шагу? Что за снобизм! И все же есть в нем что-то странное для простого мужика. Странное и волнующее. Скорее волнующее, чем странное.

На этой глубокой мысли Полина решила остановиться и прекратить рефлексию. В самом деле, нечего накручивать себя и париться по пустякам. Подумаешь, свидание в отеле! В случае чего она всегда сможет сбежать и успеть на вечернюю электричку.

Вдруг ей пришла в голову замечательная идея: купить к ужину хорошего вина. По крайней мере, попробовать это сделать. Вдруг получится. Интернет в помощь и вперед! Потерев лоб, она набрала в строке – «признаки хорошего вина» – и стала ждать экспертного заключения от Яндекса. Старательная поисковая система выдала около тысячи ссылок. Ерунда. Нас, аспирантов, этим не испугаешь! Полина бегло просмотрела первые три статьи, выбрала повторяющиеся ключевые характеристики и поняла, что подготовилась.

Осталось найти магазин, в котором вино продают. Она открыла в телефоне карту города, и оказалось, что один из них под названием «Винный погребок» находится неподалеку, только дорогу перейти.

Магазин в самом деле находился в погребе, то есть в подвале – огромном, словно тянулся через весь город. Полина взяла на входе корзинку и пошла по извилистым переходам вдоль стеллажей с бутылками, которых тут было, наверное, больше тысячи. Ну и как его выбирают? Она без толку побродила минут десять и наконец решилась попросить помощи у молодого человека за кассой. Он указал ей на консультанта, седоватого мужчину, неторопливо расхаживающего по гулким плитам подвала.

– Какое вино вас интересует? – спросил консультант, немедленно проникшись к Полине живым интересом.

Если бы она знала, то зачем консультант? Она переложила в другую руку пустую корзинку и попробовала сформулировать:

– Красное. Точно, красное. Так. Выдержанное. Сбалансированное. Насыщенное. Полнотелое. – Она помолчала и вдруг вспомнила еще одно слово: – Округлое.

Консультант кивнул, словно ему наконец-то все стало ясно, и поинтересовался:

– Какой стране отдаете предпочтение?

Какое такое предпочтение? О чем он?

– Это неважно. На ваш вкус.

– Тогда прошу за мной.

Они пошли по длинному переходу и вышли в зал. Консультант подвел ее к столу в центре и показал на ряды бутылок.

– Здесь мы выставили топовые вина. Самые популярные и востребованные. А вот здесь – для знатоков. Позволите дать рекомендацию?

– Буду вам благодарна.

– Ну тогда я бы посоветовал Италию. Обратите внимание на тирольское бардолино. Достаточно мягкое благодаря семилетней выдержке. Или вальполичелла классико. Особенный напиток. Изготавливают из винограда сорта «корвена веронезе». Цвет очень сочный, вкус изумительный. Есть на выбор два знаменитых пьемонтских вина – бароло и барбареско. Удивительно сбалансированные, ароматные, с минеральными или кофейными оттенками. Изготавливают из винограда «неббьоло», но вкус совершенно разный. Или брунело ди монтальчино. Это Тоскана. Сильное вино со сложными полутонами. Хотя оно, возможно, покажется вам слишком танинным. Рекомендую также кьянти классико. Резерва. Это не то кислое, что в пузатых соломенных бутылках. Тосканское кьянти совсем другого рода. Видите, на горлышке эмблему? Черный петух на золотом поле, а не на красном, как у молодых вин. Значит, вино с очень хорошей выдержкой и танинов немного. Тосканские вина, пожалуй, наиболее подходят под ваш запрос. Кстати, Никита Михалков производит в Тоскане, а точнее в Маремме, свою «Ургу». Из санджовезе. Премиальное вино. Очень рекомендую авторское вино еще одного нашего соотечественника – Округина. Его винодельни находятся в Тоскане, а также в окрестностях Рима. Если ищете вино с округлым вкусом, то у Округина как раз такое. Полнотелое, с прекрасным носом.

Полина взяла бутылку и прочла внизу этикетки: «Винодельня Алексея Округина. Тоскана». Рядом с надписью – маленькое фото. Полина приблизила его к глазам. С фотографии на нее смотрел внук Макара Ивановича. И ехидно улыбался.

В это время чистый, свежий и вкусно пахнущий после душа Алексей как раз заканчивал сервировать стол. Доставленные из ресторана закуски и фрукты он с известной долей фантазии расставил на столе и отошел на пару шагов полюбоваться.

Получилось нарядно. Просто отлично все получилось! Полине понравится. Он скажет ей, что купил еду в кафе у метро. А что? Сейчас и там неплохо готовят. Роспотребнадзор не дремлет.

Полдня он потратил на решение проблем Оли и Олега. Далось это нелегко, но в результате все уладилось. По крайней мере ему обещали их не трогать, но приглядывать. Чтобы опять не вляпались куда-нибудь по глупости.

Звонок в дверь раздался в тот момент, когда он украшал рыбную нарезку веточкой розмарина.

– Полина, вы точны, как английская королева, – приветствовал он гостью и галантно поклонился.

Полина кивнула без улыбки. Что это она? Вроде не в духе? Злится?

Он сразу испугался и засуетился:

– Позвольте вашу сумочку. Вот зеркало, если надо. Руки можно помыть тут. Прошу в комнату. У меня все готово.

Полина отдала сумку, помыла руки и, пройдя в комнату, увидела, что он забежал за стол и стоит там, делая приглашающие жесты.

– Ах, как мило. Сам приготовил?

– Да нет, конечно, – скромно потупился он, – купил по пути. В кафе у станции метро. Нравится?

– Очень. Все просто великолепно, – ответила она, оглядывая стол.

Что-то в ее голосе настораживало. На всякий случай Округин переместился чуть влево. Поближе к выходу.

– Садись, я за тобой поухаживаю, – пригласил он и не сдвинулся с места.

– Сейчас, только подарок достану.

Она ушла к прихожую.

– Подарок? Но зачем? У меня ведь не день рождения!

Полина подошла к столу и выставила на стол бутылку вина.

– Вот мой подарок. Говорят, вино полнотелое, насыщенное и округлое. С длительным послевкусием.

Он оторвал взгляд от бутылки и посмотрел на Полину. Ее лицо не предвещало ничего хорошего.

– Полина…

– Полина? При чем тут Полина? Тут все дело в Алексее Округине, известном виноделе, обладателе бесчисленных гектаров виноградников в России, Италии, Португалии, Южной Америке и где еще? В Зимбабве?

– Новой Зеландии вообще-то…

– Прошу прощения. Конечно, в Новой Зеландии.

Она замолчала. Он тут же сделал новую попытку:

– Полина…

Собрался с духом и повторил уже тверже:

– Полина.

– Что-то ты заполошился совсем. Скажи лучше, зачем ты мне… нам всем врал? Зачем заявился в наш дом? Зачем прикидывался бедным родственником? Зачем втерся в доверие к моей семье?

Последнее утверждение про «втерся в доверие» его задело. Впрочем, «прикидывался бедным родственником» – тоже. Он разозлился.

– Я никем не прикидывался и ни к кому не втирался! – твердо заявил Округин и вышел из-за стола. – Я приехал попрощаться с дедом в то место, где он жил и умер. Я жалел, что не застал его. Чувствовал себя виноватым. Вы сами решили, что я… бедный. Приняли за казанскую сироту. Я просто не стал ничего объяснять.

– Почему? Почему ты не стал ничего объяснять?

Она отошла, встала у стены и глядела оттуда сверлящим взглядом.

– Да зачем? Я вас не знаю, вы меня не знаете! Что, я должен всем рассказывать свою биографию? Я собирался пробыть у вас день. Или два. Посмотреть, возможно, взять что-нибудь на память. Ну, я говорил… И все!

– Все? Отлично! Что же ты тогда остался? Зачем?

Затем, что моего деда убили. И убил кто-то из вас.

Он посмотрел на Полину. Она вся просто горела негодованием.

А, собственно, чего она так разгорячилась? Ну не рассказал он ей подробности своей жизни. И что? Она не ребенок, чтобы так убиваться из-за всякой ерунды. В конце концов, он оказался бизнесменом, а не серийным маньяком, которого разыскивает Интерпол. Кстати, он сразу сказал, что винодел. И если она не так поняла, то это ее внутреннее горе. Смотрит, словно испепелить собирается! Испугалась, что он вычислит убийцу и окажется, что это она?

Округин даже вздрогнул от такого предположения. Полина заметила его смятение и спросила с нажимом:

– Так почему ты остался?

Эх, была не была! Не может она быть убийцей. Кто угодно, только не Полина.

– Мой дед не умирал от сердечного приступа. Его убили.

Он ожидал какой-то реакции, но ее не было. Она просто смотрела. Алексей спокойно выдержал ее взгляд и повторил:

– Деда убили. Это точно. Поэтому я остался.

Она моргнула, уперлась в стену рукой, словно пытаясь удержать равновесие, и спросила, с трудом шевеля губами:

– Правильно ли я понимаю? Ты считаешь, что моя семья убила твоего дедушку?

Ну как ей объяснить?

– Не семья. Но кто-то из нее.

Она оторвалась от стены и шагнула вперед. Сейчас бросится и будет его убивать.

Она подошла к столу и села, сцепив руки. Они едва заметно дрожали.

– Полина.

Он хотел подойти, но она выставила ладонь.

– Подожди. Сядь, пожалуйста.

Он послушно сел напротив.

– Я понимаю, что ты говоришь серьезно.

Она замолчала, напряженно глядя на сырную нарезку. Он ожидал восклицаний типа «как ты можешь!» или «этого не может быть!», но она молчала.

Наконец Полина оторвала взгляд от тарелки и твердо сказала:

– Я хочу знать все. Рассказывай.

И он рассказал.

Она не задавала вопросов. Просто слушала, только всегда прямая спина словно подломилась под тяжестью страшных слов и согнулась. Она уперлась локтями в стол и руками подперла голову. Спрятала лицо.

Больше всего на свете ему хотелось пожалеть ее. Подойти, обнять, прижать к себе, погладить эту согнутую горюющую спину. Он подошел к телефону и набрал номер ресторана.

– Пожалуйста, кофе в четыреста второй. Да. Двойной. Все равно.

И обернулся, услышав бульканье. Полина налила почти полный бокал коньяку, посмотрела и выпила большими глотками. Он думал, она схватится за горло, начнет бурно дышать или кашлять. Но она просто повернулась к нему и спросила:

– Я тоже под подозрением?

Теперь нет, хотел сказать он. И не сказал. Не глядя на нее, подошел и пододвинул вазочку с фруктами. Она оглядела стол, взяла вилку и насадила на нее кусок буженины.

– Ты не ответил. Я подозреваемая?

Она жевала и смотрела прямо ему в глаза. Он не выдержал:

– Нет. Ты не подозреваемая.

– Интересно, почему?

Она расправилась с бужениной и полезла за мимолетом, любимым сыром Шарля де Голля, изысканным лакомством, которым он собирался ее поразить. Зацепила пару кусков и отправила в рот. Алексей смотрел молча. Она жевала, не отрывая от него требовательных глаз. Проглотила и… потянулась за форелью.

Он все же не справился с собой. Подошел, вытащил из ее руки вилку, поднял со стула и прижал к себе изо всех сил. На секунду подумал, что она начнет вырываться, но ошибся. Она затихла. Алексей поднял ее бледное лицо и поцеловал. Полина не открывала глаз. Он коснулся сомкнутых мягких губ. Сначала нежно, а потом по-настоящему. Сильно. Требовательно. Она ответила. Округин обхватил ее всю и приподнял. Она обняла его за шею и…

В номер постучали.

– Ваш кофе.

Алексей осторожно опустил свою ношу, она съехала с него, но рук не разжала.

– Войдите.

Официант был свеж, как утренняя роса, и преисполнен радости. Улыбаясь и светясь от счастья, он сгрузил на стол сверкающий кофейник, чашки, кувшинчик со сливками и вазочку с крошечными пирожными.

– Комплимент от шеф-повара, господин Округин.

Алексей кивнул, продолжая прижимать к себе Полину. Официант поклонился еще раз и, мягко ступая, вышел, продолжая источать паточный восторг.

Чего это он так расстарался? Чуть не растаял от удовольствия. Интересно, что его так осчастливило?

Двумя руками Алексей поднял голову Полины, лежащую на его плече. Неужели уснула?

Она открыла глаза и провела пальцами по его щеке.

– Какая колючая…

Больше всего на свете он хотел продолжения. Но вместо этого приподнял легкое тело, поднес к столу и усадил.

– Тебе нужно выпить кофе. Иначе заснешь через тридцать секунд.

Она послушно кивнула и потянулась за коньяком. Он осторожно отнял бокал и пододвинул чашку. Кофе пили молча. Алексей гадал, что последует за кофейной процедурой. Продолжит допрос или займется с ним любовью? Пожалуй, выберет допрос. А может, просто уснет?

Как обычно, он ошибся.

Почему он всегда ошибается насчет нее? Ждет одного, а она делает совершенно другое. Потерял нюх на женщин? Или просто такие ему не попадались?

Допив кофе и смолотив все пирожные, Полина встала и скомандовала:

– Мне надо прогуляться. Собирайся.

Ничего себе, мать-командирша!

От неожиданности он послушался беспрекословно. Давно ничьих команд не выполнял. Отвык сопротивляться.

Шаг вперед и два назад

Они вышли из отеля, и Полина сразу повела его направо, к какому-то парку. Он пошел за ней, но через несколько шагов спохватился, твердо взял под руку и повернул в другую сторону.

– Давай лучше по набережной. Там ветерок свежий.

Полина взглянула немного недоуменно и дала перевести себя через дорогу.

Они вышли на набережную реки Воронеж и пошли в сторону Чернавского моста. Он все еще держал ее под руку. Через пару шагов она высвободила локоть и засунула руку в карман. Он покосился, достал непокорную руку и крепко сжал.

Так-то лучше. Альфа здесь все же он.

Они молча прошли метров двести, и Алексей уже решил, что самое неприятное позади.

– Правильно ли я понимаю: ты исключил меня из списка, потому что не нашел мотива? – неожиданно спросила Полина, глядя на него совершенно трезвыми глазами.

Алексей немного растерялся. Как раз в этот момент он представлял, как они вернутся в номер и наконец займутся любовью.

– Ка… какого списка?

– Подозреваемых. Ты понял, что у меня не было причин убивать Макара Ивановича. Так?

«Соберись, Леха. Бой еще не окончен».

– По крайней мере, – пытаясь подобрать слова, ответил он, – я не нашел за тобой никаких… грехов, которые…

– Грехов? Да у меня их полно! Или ты о чем-то другом?

Он кивнул. Железная леди. Не отступится, пока не вытянет все. Зря он надеялся на романтическую ночь.

– О другом. Даже не о грехах, а о пороках.

– Ты о том, что твой дед знал о нас такое, из-за чего можно убить?

– На самом деле, я не знаю, что именно и о ком. Но убили его именно за это.

Полина сжала его ладонь. Никаких охов и ахов.

– Как я поняла, обо мне ты все уже выяснил.

Ему нравилась ее манера начинать вопрос со слов «правильно ли я понимаю», а утверждение – «как я поняла». Сразу видна преподавательская выучка. Он назначит ее главой пресс-службы, чтобы быть абсолютно спокойным насчет общения с журналистами и прочими докучливыми субъектами.

– Ты что, меня не слушаешь?

– Напротив. Я весь – внимание. Да. О тебе я тоже кое-что выяснил.

– Что же?

Ее ладонь в его руке стала деревянной. Может быть, она все же что-то скрывает? А он просто самоуверенный простак?

– Я узнал, что настоящее твое имя – Аполлинария, и у тебя нет чувства юмора.

– Ну, это никакой не секрет. Я про имя. А насчет чувства юмора, так тут можно поспорить.

Нет. Пресс-служба – мелковато. Он сделает ее главой самого крупного филиала. Только у себя под боком. Чтобы не сманили конкуренты.

От этой мысли Алексей Петрович Округин развеселился.

– А почему Аполлинария?

– Когда мама была беременна мной, отец как раз служил, как тогда говорили, в «горячей точке». Беременность протекала тяжело. Мама ужасно мучилась, а в военном городке, где они тогда жили, хороших врачей не было. Папина мать Аполлинария Васильевна переехала жить к маме. Она была совсем простой женщиной. Жила в деревне, вела хозяйство. Корова, две козы, куры, огород соток двадцать. Она все продала, фактически бросила, и приехала спасать невестку. И ребенка. В ее честь меня и назвали.

– А Ада Львовна? Не помогала?

– Она все время занималась дядей Евгением и его детьми. Маме, как я понимаю, перепадало немного. Иногда бабушка приглашала меня на лето. Это когда мне уже лет семь исполнилось, и со мной не надо было возиться. А баба Поля все время была рядом. Маме с ней вообще повезло. В жизнь сына и невестки она не вмешивалась, с советами не лезла. Просто была там, где в ней нуждались. Сначала меня вырастила, потом Олю. Никогда не говорила, что любит нас, но мы всегда это чувствовали.

– Она умерла?

– Уже давно. Но я до сих пор по ней сильно скучаю. Оля тоже.

Ему хотелось спросить, не подозревала ли она, что ее сестренка занимается чем-то нехорошим, но решил, что не стоит. Вдруг Полина ничего не знает и, получится, что он сдал солнечного зайца с потрохами.

– Ада Львовна вас с сестрой любила меньше, чем детей Евгения?

– Да нет, почему? Впрочем, не знаю. Мы вернулись сюда, когда папа вышел в отставку. Всего два года назад. Раньше приезжали в гости. Раз или два в год. А дядя Евгений жил с ней всегда. Так что сравнивать, я считаю, не стоит. Кроме того, у нас была баба Поля. О чем тут жалеть?

Разумно. И мудро. Бабушка Ада ее не любила, но она не в обиде. Баба Поля любила ее за всех бабушек и дедушек, вместе взятых. Их собственных детей и внуков Полина будет обожать.

Эта крамольная мысль пришла в голову настолько неожиданно, что он даже остановился. Полина посмотрела вопросительно. Он сделал вид, что не может найти сигареты.

Да, покурить не мешает. А то воображение что-то разыгралось. Прямо не на шутку.

Закурив, он немного успокоился и решил, что надо жестче себя контролировать. Они даже не переспали ни разу, а у него уже планы на всю оставшуюся жизнь. Кроме того, не мешает и ее спросить. Но не сейчас.

– А у твоей мамы с Адой Львовной какие отношения. Они ладят?

– Это важно?

– Просто чтобы впросак не попасть, – соврал честный Округин. – Надо же понимать расклад.

Полина остановилась и посмотрела ему в лицо:

– Ты их подозреваешь?

Оп! Почему, когда хочешь обойти ловушку, тут же в нее попадаешь? Нет, он не будет назначать ее главой филиала, а то она, пожалуй, сгонит его с должности руководителя винодельческой компании. Он запрет ее дома. Да, запрет и заставит заниматься хозяйством и пятью детьми. Это будет самым мудрым решением, которое он принял за последнее время!

Ему ужасно захотелось тут же объявить Аполлинарии Дибич о своем решении и немедленно приступить к реализации блистательного плана. Алексей повернулся к спутнице и увидел, что она идет, напряженно дожидаясь его ответа. Не торопит. Не переспрашивает. Просто ждет.

Какой же он придурок! Она задала вопрос, ответ на который очень боится услышать, ведь то, о чем они говорят, касается ее семьи. Она любит своих близких и ужасается тому, что один из них может быть убийцей беззащитного старика. Всю дорогу она боялась услышать самое страшное, поэтому оттягивала разговор. А что делал в это время он? Ставил ловушки, понемножку вытягивал информацию и умудрялся при этом строить матримониальные планы. Веселился, так сказать. Идиот! Сволочь последняя! Это ведь не игра!

Алексей смял сигарету и выбросил в ближайшую урну. Засунул руку спутницы себе под мышку и сказал:

– Пока я не готов ответить ни на один вопрос. Мне очень мало известно. Но дела я не брошу. Я хочу докопаться до истины, и я это сделаю. Конечно, этим лучше заняться профессионалам…

– Ты собираешься подключить к делу полицию? Это ужасно!

Он сжал руку, которую она снова стала вытаскивать.

– Полицию я подключить не смогу, даже если б захотел. Никаких следов не осталось. Вскрытия не было, следовательно, оснований для расследования нет. Даже кровь на анализ не брали. Я стараюсь сделать все… своими силами. Не в одиночку, разумеется…

– Не поняла, о чем ты.

– Мне помогают неофициально.

– Кто?

– Разные люди. Я расскажу тебе об этом позже, ладно? А пока… кое-что мы попытаемся выяснить сами.

– Мы?

– Да. Ты будешь мне помогать. Одному мне не справиться. Талантом сыщика я не обладаю.

– Я вообще-то тоже.

– Зато мы умеем думать. Ты, кстати, делаешь это гораздо лучше меня. По крайней мере, ты не отвлекаешься на… всякое.

– А ты отвлекаешься?

– Постоянно. И не могу с этим справиться.

Полина, нет, Аполлинария Аркадьевна посмотрела на него серьезными дымчатыми глазами.

– Правильно ли я понимаю, что речь идет обо мне?

Просто кошмар какой-то! Неужели его так легко прочитать? Соврать или признаться? Хотя зачем врать? Она же как рентген!

– О тебе. Ты не против?

– Не против, наверное. Хотя удивлена. Известный винодел и простушка из провинции. Миллионер и училка. Принц и нищенка. Зачем тебе это? Ты, что ли, романтик? Или просто хочешь еще один трофей к стене прибить?

Она говорила спокойно и очень насмешливо. Винодел Округин оскорбился.

– Когда все закончится, я на тебе женюсь! – объявил он.

Получилось пафосно и напыщенно. Сейчас она его на смех поднимет. Для этого чувства юмора ей вполне хватит.

Алексей Петрович вытащил руку Аполлинарии Аркадьевны из-под своего локтя и повернул девушку к себе, чтобы с достоинством встретить свой позор.

Она вовсе не собиралась над ним смеяться – смотрела внимательно и как-то… хорошо. Алексей вдохновился:

– Ты выйдешь за меня?

Она продолжала пытливо вглядываться в его лицо и молчать. Он понял ее по-своему и сказал:

– Я в тебя влюбился в тот самый момент, когда ты сказала, что знать не знаешь никакого внука, и предложила гнать самозванца в шею.

– А что тебя в моих словах так впечатлило?

– Со мной уже лет двадцать никто так не разговаривал.

– При твоем появлении все сразу падают ниц?

– Не сразу. Но обычно я произвожу на людей благоприятное впечатление.

– Особенно на женщин? На продавщиц, например?

– В том числе.

– Верю сразу и во веки веков, – усмехнулась Аполлинария Аркадьевна.

Издевается? Ну уж нет! Этот номер с ним не пройдет!

Винодел Алексей Округин сжал насмешницу так, что она охнула, и спросил, сурово глядя в глаза:

– Хватит ходить вокруг да около. Говори быстро. Ты согласна?

– Помогать с расследованием?

– К черту расследование! Замуж за меня пойдешь?

Он сдавил еще сильнее.

– Пойду, – ответила Полина и первая его поцеловала.

Ну и пусть все это напоминает историю про Золушку. Пусть в результате окажется глупой шуткой. Ей все равно. Сейчас она в объятиях принца. А дальше – будь что будет.

Повезло, что в его номере была кровать «кинг сайз», то есть королевского размера, иначе они просто свалились бы на пол. Округин даже не подозревал, что секс может быть таким необузданным. Они и до номера дотерпели с трудом, начав страстно обниматься и тискать друг друга еще в кабине лифта. Хорошо, что до четвертого этажа он доехал за десять секунд, а то пришлось бы нажимать на аварийную кнопку и блокировать дверь, чтобы им не мешали. Однако обошлось.

Зато оказавшись в номере, они обезумели совершенно. Одежда, которая не хотела быстро сниматься, рвалась и сдергивалась. Туфли, слетая с ноги, уронили дизайнерские подсвечники – гордость отеля. Джинсы Округин скинул сам и бросился на Полину. Она крепко обняла его, прижимая к себе. После этого он уже ничего не соображал.

Сколько продолжалось это невозможное сумасшествие, они понять так и не смогли. Их телефоны разлетелись по разным углам и находись вне зоны видимости. Сколько Округин ни оглядывался в поисках источника информации о количестве часов, минут или хотя бы времени суток на планете, ничего выяснить так и не удалось. В конце концов он перестал волноваться по этому поводу и вернулся к созерцанию тела Полины, лежащей рядом с ним. Без одежды его возлюбленная оказалась вовсе не такой худенькой, как представлялось. У нее была бесподобная грудь, похожая на перевернутую чашу, а плавная линия бедер, как у граций и богинь на картинах Тициана, привела его в полный восторг.

– Мне кажется, тебе вообще не следует носить одежду. Она тебя только портит, – сказал Алексей, проводя рукой по этой безупречной линии.

Полина открыла глаза, повернулась, чтобы ему было удобнее трогать, и поинтересовалась, согласен ли он в голом виде выпускать ее на улицу.

– С ума сошла? Да лучше я на тебя паранджу надену! – возмутился Округин и, обхватив двумя руками, переложил ее на себя.

– Да ты домостроевец, как я погляжу!

– А что? В духе времени! Кругом вирусы, а моя женщина под защитой!

– Тогда уж лучше противочумный костюм.

– Его снимать долго придется. У меня терпения не хватит.

– У меня, как выяснилось, его тоже маловато. Не подозревала, что я такая… буйная. Ты на меня странно действуешь.

– И это только начало! – хвастливо заявил Округин, жадно целуя опухшие губы.

– Подожди хоть немного, – сделав жалостливое лицо, попросила Полина.

– Ладно, – согласился Округин.

И не стал ждать ни секунды.

Вновь они пришли в сознание, когда за окном начало подозрительно светлеть.

Полина спохватилась первая и заявила, что поедет домой на утренней электричке. Не надо, чтобы их видели вдвоем. Алексей согласился, но отправиться предложил все же на машине, оставить ее у станции и вернуться разными дорогами. Полина подумала и согласилась, подозревая, что у нее все равно не хватит сил добраться до железнодорожного вокзала.

Пока Полина принимала душ, Алексей заказал в номер завтрак. У него зверски разыгрался аппетит.

Она вышла из ванной в белом гостиничном халате и выглядела такой хорошенькой, что ему немедленно захотелось снять этот самый халат и начать все сначала.

Его порыв остановил стук в дверь. Алексей вышел и вернулся с коробкой в руках.

– Это что? – спросила Полина, намазывая круассан апельсиновым джемом.

– Платье. Надо же тебе что-то надеть.

Она вскочила и схватила то, что осталось от ее одежды.

– Черт! Это было почти новое платье!

– Ну, вот тебе другое. Померь, вдруг подойдет.

– Да теперь уж все равно. А где ты его взял?

– В отеле есть бутик.

– Как ты догадался, что мне не в чем пойти?

Округин самодовольно усмехнулся:

– Очень просто. Я сам вчера все порвал.

Новое платье в самом деле подошло, хотя, по уверению Округина, без него все же было лучше.

Из отеля они вышли почти бегом. Нужно было приехать в поселок вместе с электричкой, которая давно отправилась в путь.

Его шикарный автомобиль не произвел на Полину никакого впечатления. Она села на переднее сиденье, как будто делала это каждый день, и пристегнулась. Округин торопливо вырулил со стоянки.

По пути он спросил, что за история с женитьбой Владимира на Анжеле. Полина сразу напряглась:

– А что такое? Это может иметь отношение к смерти твоего деда?

– Не знаю. Просто их отношения кажутся странными. Она его игнорирует, а он как будто… стыдится ее, что ли. Во всяком случае, нежных чувств не проявляет. А ведь женаты они года два, не больше?

– И это ты знаешь?

Он пожал плечами. Полина нахмурилась:

– Я почти ничего не знаю. Анжела работала помощницей у дяди Евгения. В Думе. Потом вроде как уволилась и уехала. Я случайно слышала разговор мамы и тети Альбины. Та в чем-то Анжелу подозревала. Не буду врать. Может, все это ерунда и домыслы.

– Ты в это веришь?

– Во что?

– Что разговоры об Анжеле и, как я понял, Евгении Аристарховиче – ерунда и домыслы?

– Я же говорю – не знаю!

– Брось! Мы же не кости твоим родным перемываем! Это важно для расследования.

– Уверена, что эта история никак с убийством не связана.

– Откуда ты знаешь? А если дед узнал то, что не должен знать никто?

– И тогда Анжела его убила? Чушь! Она на это не способна!

– Ты так хорошо ее знаешь?

– Нет. Просто не представляю себе, что она может… убить.

– Убивает не всегда тот, кто может. Часто человек просто попадает в такую ситуацию, когда у него нет другого выхода. Во всяком случае, он так думает.

– Что такого она могла натворить? Даже если была любовницей дяди, вышла-то за Володю.

– Это никому не кажется странным?

– Нет. У дяди было несколько благотворительных проектов. Володя ему помогал. Часто контактировал с Анжелой. Ну и влюбился.

– Почему она тогда уехала на полгода?

– Может, не хотела стоять между отцом и сыном?

– Она вправду такая благородная? Свежо предание, да верится с трудом. Как и в то, что твой двоюродный брат в нее влюблен. Я наблюдал за ними. Любовь там и рядом не стояла. Только не говори, что ты этого не замечала.