Электронная библиотека » Елена Драгунова » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 14 февраля 2023, 13:40


Автор книги: Елена Драгунова


Жанр: Триллеры, Боевики


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

На следующий день, выйдя на своей остановке и начиная идти по тёмному тоннелю, меня вновь охватили тревога и страх, как и в тот день. Успокойся, просто нервы, это просто стресс. Авария, мысли о ней, о том парне, да ещё эта фигура. Позади послышались шаги. Обернулся – никого. Я ускорил шаг, сердце готово было выпрыгнуть из груди, желудок стиснули железные оковы. Ну вот и мой ЖК, здесь свет, фонари. Я стал идти спокойнее, но тревога не проходила. Мне вновь послышались шаги. Я обернулся, никого или всё-таки тёмная фигура промелькнула в тёмной полосе между фонарями? Что? Показалось? Я решил идти быстрее. До подъезда я почти бежал. Ни одно окно не горело. Хоть бы одно светилось, это было бы как талисман, гарантия безопасности. Я обернулся. Зачем??? Зачем я это сделал? В свете фонаря промелькнула фигура в капюшоне. Я стремглав забежал в подъезд, хлопнув дверью. Пусть хоть кто-то проснётся, выйдет ругаться. Хоть кто-нибудь живой. Добежав до своей площадки третьего этажа, начал открывать дверь.

Внизу послышался стук входной двери. Кто это? Ключ никак не хотел попадать в скважину, руки стряслись, ноги подгибались. Ну же! Ну же! Снизу послышались шаги, кто-то поднимался по лестнице. Чёрт, чёрт, чёрт! Ключ выпал из рук на ступеньки. Я нагнулся за ним, зачем я посмотрел в пролёт лестницы, зачем? Кто-то поднимался. Были видны ноги в джинсах и кроссовках. Меня сковал ужас. И вот в пролёте я увидел капюшон, фигура в капюшоне. Твою дивизию! Я как мог стал быстрее открывать дверь. Ну давай же, давай! Шаги пересекли второй этаж, он идёт уже на третий. Наконец дверь открылась и я чуть не упал ничком в коридор. Быстрее захлопнул дверь, закрыл на все замки. Я старался не дышать, хотя я наделал столько шума, когда ввалился в квартиру. А вдруг этот кто-то пройдёт мимо моей квартиры? Шаги приближались. Вот они уже на моей площадке, я перестал дышать. Меня здесь нет! Нет! Уходи, пожалуйста! Пожалуйста! Шаги остановились напротив моей двери. Слезы против воли потекли по щекам, я зажал рот руками, чтобы не издать ни звука. «Уходи, пожалуйста! Прости меня! Прости! Я не специально! Я не знал! Прости, Олег! – повторял я про себя, сползая на пол, – Прости!»

Может, он услышал мои мысли, шаги стали удаляться по лестнице и раздался стук входной двери подъезда. Вот тут я не сдержался и зарыдал в голос. Рыдая, завывая, слезы текли ручьём, дыхание стало прерывистым от истерики и страха. Я ведь не хотел! Я не знал! Нет! Я бился затылком о стену. Я не виноват! Не виноват! Раздался резкий стук в дверь.

На следующий день возле дома стояла толпа жителей, скорая и полицейская машина.

– Господи, да как такое могло случиться?

– А что? Что там было?

– Меня позвали понятой. Мать пришла к нему, а он. Его словно машина переехала. Бедный паренёк.

– С ума сошла? Какая машина в квартире?

– Я слышала, эксперт сказал.

– Да уж, странно.

Майкл + Линда?

– Ну, вот и всё! Меня схватили! Сколько лет я пытался не выделяться, не вызывать подозрений! Всё напрасно! Напрасно, напрасно, напрасно!!!

Майкл ходил по комнате взад и вперёд, как загнанный зверь, хватался за голову, рвал на себе волосы.

– Да угомонись ты! – лениво и с раздражением сказала Линда. Так отмахиваются от надоедливой мухи, – Кому ты нужен? Что они хотят у тебя узнать? Вот скажи мне! Ты же никто! Простой уборщик в библиотеке! Тоже мне великая личность, агент 007! Блин!

– Заткнись! Это из-за тебя мы здесь! Ты во всем виновата! Зачем ты это сделала?

– А что я сделала? – Линда закурила сигарету.

– Ты знаешь что! – проорал Майкл, – Прекрати курить! Сколько раз я тебя просил? У меня же аллергия на сигаретный дым. И вообще, черт тебя дери, откуда они у тебя? У нас ведь всё отобрали, когда привезли сюда.

– Стащила их у санитара из кармана, когда нас вели на «допрос». И на твою аллергию мне насрать, может, быстрее сдохнешь и не будешь больше нудить.

– Это всё из-за тебя! Я старался всю жизнь не высовываться. А ты!!! Красишься вульгарно, пьёшь, то в магазине украдёшь что-нибудь, то кошелёк у кого-нибудь сопрёшь. Почему бы тебе не исчезнуть из моей жизни?! – Майкл был на грани истерики.

Он 36-летний молодой человек, с непримечательной внешностью, всю жизнь пытался быть незаметным, не имел ни семьи, ни девушки, ни друзей. Работа неприметная. Ведь никто не обращает внимания на уборщиков, тем более уборщиков в библиотеке. Да и работал по ночам. Иногда по выходным ходил выпить пива в ближайший бар и то потому, что его тащила Линда. Да, он благодарен ей, что она с детского дома поддерживала его в трудные минуты, защищала от хулиганов. Ведь борец из него никудышный. А Линда, она всегда была боевой, дерзкой, но последнее время стала просто неуправляемой. Как же он хочет избавиться от неё и жить спокойно. Где-нибудь в тихом городке, ничего и никого не бояться. Но как от неё избавиться?

– Послушай, Майкл. Давай ты успокоишься, и мы спокойно все обсудим, что нам делать дальше и как себя вести, чтобы выбраться отсюда, – Линда затушила сигарету. Решила поменять тактику, она знала Майкла очень давно и понимала, чтобы его успокоить, надо самой говорить спокойно и рассудительно. Криками ничего не добьёшься, а только усилишь его истерику.

«Господи, как же он меня достал! И зачем я его пожалела в детстве в детдоме и заступилась за него? Теперь всю жизнь тащу на себе эту ношу по имени Майкл! Никакой личной жизни! Вбил себе в башку, что его отец был специалистом у секретных служб государства по вопросам об инопланетянах. И поэтому его и его жену (мать Майкла) «убрали». Надо же было мне понять, что у мальчишки крыша поехала с горя, но нет! Я его пожалела, думала с возрастом паранойя пройдёт. Ага, сейчас! Совсем сбрендил! Живёт, как крыса: никудышная комната, нора, дыра, а не жилье. Работа убогая и то, без меня ни за что не устроился бы даже на такую. Ни друзей, ни родных, никого. И я обязана это терпеть? Я хочу иметь друзей, хорошую работу, дом, путешествовать, а не нянчиться с этим… с этим! Господи, даже не знаю, как его назвать! Надоело! Надо от него отделаться!

– Давай, обсудим. – Согласился Майкл, – Может, скажем, им, что это была самооборона? И ты просто защищалась?

– Не смеши! Скажи ещё, ты защищался от хрупкой безоружной и вдребезги пьяной девушки, которая еле ноги волокла, – засмеялась Линда.

– Но зачем она начала орать? И почему преследовала меня? Ведь сколько бы раз я не приходил в этот бар, там непременно была она. Она точно следила за мной. Они думают, что я знают про работу моего отца, про их тайны. Вот и подослали девчонку следить, втереться в доверие и все разузнать?

– Да что разузнать? Очнись! Твой отец не был никаким агентом! Ты все это выдумал, черт тебя дери! И та девчонка не следила за тобой! И орать она начала лишь потому, что у тебя, идиота, началась истерика! Она испугалась!

– Тогда зачем ты её напоила и затащила в машину?

– Ты же сам хотел проверить её сумочку и карманы, думал там удостоверение или микрофон. Весь мозг мне вынес! Полез к ней в карман, она пришла в себя и с испугу заорала.– Линда закатилась смехом, – Вот умора была! Вот лица были, что у тебя, что у неё! Два идиота!

– почему и зачем тогда ты схватила отвёртку и воткнула ей в горло? Если это было смешно?! Ты ненормальная! Сумасшедшая! Ты, а не Я!!!

– Правда? – Линда странно посмотрела на Майкла, приблизила лицо к нему, – Я сумасшедшая? Это ты, а не я придумал ерунду про своего отца и про то, что его с твоей матерью «убрало» правительство. Твой отец был простым клерком в маленькой фирме. Твои родители разбились на машине случайно!

– Откуда тебе знать про моих родителей? – Майкл опять занервничал.

– Да потому, что МЕНЯ ты тоже ВЫДУМАЛ! Меня не существует, Майкл. Ты придумал меня, чтобы защищаться, закрыться от опасностей и горя! Я появляюсь только тогда, когда ты теряешь контроль: нервничаешь, злишься, истеришь!

Нет, нет, нет! – Майкл схватился за голову и попытался заткнуть уши, – Ты специально это говоришь!

– Да неужели? Подумай! Почему я не могу уйти от тебя, ведь ты меня уже так бесишь, что сил нет терпеть! Почему ты не можешь отделаться от меня, когда я тебе мешаю жить «спокойно», как ты говоришь? Да потому, что я часть тебя! Я в твоей голове!

– Нет! Ты это специально! Хочешь меня убедить, что это я убил ту девушку!

– Вот мы и пришли к логическому выводу! – улыбнулась Линда, – Задай себе вопрос, Майкл. Почему тебя привезли не в полицейский участок, в сюда, в психушку?

– Не меня, а НАС! – попытался возразить Майкл.

– Нет, Майкл, ТЕБЯ! – засмеялась Линда, – Ведь у тебя были руки в крови!

– Ну, я же пытался тебя остановить, вот и испачкался.

– Нет, это ТЫ убил её! И тебя привезли сюда, потому-что ты твердил про меня, всё орал: «Это Линда её убила, не я, не я…» Но ведь меня НЕТ! Вот тебя сюда и привезли, – ехидно улыбнулась Линда, – Хочешь фокус? Засунь руку в свой карман.

Майкл осторожно залез в карман больничной пижамы и достал пачку сигарет, которые курила Линда.

И вот он увидел свою жизнь со стороны. Увидел свои разбитые кулаки после драки «Линды» с хулиганами, когда она заступилась за него. Вот он, Майкл, сидит, ужинает: на столе две тарелки с едой, но после ужина он всегда выбрасывает одну нетронутую порцию. И не только после ужина, всегда, постоянно.

Вот его квартира, но постель одна! В шкафу только его, Майкла, одежда, в ванной нет дамских косметических штучек и обувь у входа… только ЕГО.

Майкл поднял взгляд от пачки сигарет в своей руке. Он говорил не с Линдой все это время, нет, не с ней, а собой в зеркале. Снова начала подступать истерика… Майкл закрыл глаза, открыл… На него из зеркала смотрела и ухмылялась… «Линда». Он отшатнулся от зеркала. От бессилия и осознания всего Майкл сполз по стене и сидел так, глядя в одну точку: «Я псих! Надо, надо избавиться от… неё! Мне должны помочь! Надо им рассказать, что я всё осознал, понял! Они помогут мне! Я избавлюсь от неё и буду жить спокойно».

Он вскочил и начал тарабанить в дверь: «Позовите доктора! Мне срочно нужно с ним поговорить! Мне нужна помощь!»

Спустя полгода…

– Ну, вот, Майкл Стронг, мы с вами и окончили лечение, – улыбнулся доктор Бейстринг, – вы полностью избавились от своей второй личности! Вас признали вменяемым, теперь вы сможете начать новую жизнь!

Они шли к выходу из больницы. Майкл не был осужден за убийство, а прошёл принудительное лечение в психбольнице. Ведь психиатры признали, что убил не он, а его второе эго… Линда.

– Чем теперь думаете заняться?

– Я вам так благодарен, доктор! Я, наконец, чувствую себя свободным, свободным от страха, паранойи и самое главное от «Линды». Думаю переехать в другой город, устроиться на работу, даже поступить в колледж, чтобы получить образование.

– Вот это хорошо! Желаю вам удачи, Майкл! – доктор пожал ему руку и скрылся за дверьми. Решил пройти покурить в курилке, стал искать сигареты, но не нашёл в кармане. «Наверное, где-то выпали» – решил доктор.

Майкл вышел за ворота больницы…, достал пачку сигарет, закурил, выдохнул с наслаждением дым: «Боже, как долго я хотела покурить! Да, доктор, удача мне понадобиться! – с усмешкой подумала Линда, – МНЕ, а не Майклу! Теперь я свободна! Обузы-Майкла больше нет…»

Язык мой – враг мой.

Две соседки Марина и Наталья, женщины в довольно-таки зрелом возрасте сидели в гостях у первой и обсуждали третью соседку Евгению, которую обе недолюбливали. Темой разговора была недавняя ссора Марины и вышеупомянутой Евгении из-за цветов под окнами их дома. Марина высаживает их для красоты, а Евгения пытается от них избавиться из-за своей аллергии.

– Ну, вот скажи мне, как можно страдать от аллергии, если живешь на 4 этаже? А? А если у неё аллергия, тогда какого чёрта она сидит каждый вечер на скамейке возле моего палисадника?

– Ху-ху. Меня звали? – Чёрт во всей своей красе: со свиным пятачком, хвостом, копытами и рогами, сидел на холодильнике и качал ногами, – Что тут у нас? О, нет! Опять она? Какого… меня самого она опять начинает?

– Господи, как же я устала от неё! – продолжала жаловаться Марина Наталье.

– Кто упомянул имя Господа в суе? – на кухонной столешнице материализовался Ангел.

– Что? А ты что тут делаешь? – обратился он к Чёрту, – Сгинь!

– Да, пожалуйста, не очень-то и хотелось тут появляться. Только бесполезно! Эта дура снова про меня вспомнит. Сам знаешь. – Он театрально закатил глаза и показал рукой на Марину.

Ангел вздохнул:

– Это точно, знаю. Мне тут тоже делать нечего, так-что я пойду, дел выше неба.

Ангел исчез.

– Наивный. – Чёрт начал считать, – Раз, два, три.

– Чёрт бы её побрал! Прости, Господи! – произнесла Марина.

Ангел снова появился:

– Что? Опять? – со вздохом опустил голову.

Чёрт от смеха завалился на спину.

– Ха-ха. Слушай, может я сделаю так, что она чем-нибудь подавится?

– Да уж! Ой! Что я такое говорю! Это ты меня попутал.

– Ну, конечно! Чуть что, сразу я попутал. Своими мозгами думать не умеете? Вот ей, например, почему мозгов не дали?

А Марина всё продолжала упоминать то Бога, то чёрта в разговоре.

– Вот тупая баба! Мы теперь с тобой вдвоем ещё месяц так будем каждый день появляться. Она может мусолить эту тему долго.

Ангел задумался.

– Эй, коллега по несчастью, ну давай она споткнётся, язык прикусит, тогда точно долго говорить не сможет.

– Знаю я твоё «споткнётся». Сделаешь так, что она всё себе переломает или шею свернёт. Я этого допустить не могу!

– Честное слово. Только язык прикусит. Обещаю!

– Твоё «честное слово» – пустой звук.

– Клянусь своим хвостом!

Ангел прищурился и посмотрел на Чёрта, потом на Марину. Этот рогатый пройдоха прав, она их ещё месяц так будет мучить.

– Хорошо. Договорились, но только язык!

– Хорошо, хорошо.

Марина встала поставить чайник, Чёрт щёлкнул пальцами, она подскользнулась и растянулась на полу, замычав от боли.

Чёрт воскликнул:

– Слава тебе… Хммм. Что-то я не то говорю.

Ангел укоризненно посмотрел на рогатого.

– Что? Ну, чуток переборщил, не рассчитал.

– Если бы я не вмешался, она бы голову о столешницу разбила бы. Так и знал, что тебе нельзя доверять!

– Ой, ой, ой. Раскудахтался! Лекцию мне ещё прочти! Всё получилось? Получилось! Спасибо от тебя не дождешься!

– Спасибо!

– Ха! Всегда пожалуйста! Пока, пернатый!

Только смерть разлучит нас.

Соня возвращалась с работы и всю дорогу молилась, чтобы муж спал. Он уже неделю был в запое, когда Соня возвращалась домой начинал требовать деньги на новую бутылку, попутно обзывая её последними словами. Им обоим было по 31 году, женаты 10 лет, но такое началось буквально год назад. Соня терпела, сводила всё на кризис среднего возраста, думала, что пройдёт. Она любила мужа, он её тоже, по крайней мере до своего 30-летия. Человек он хороший, добрый, работящий, был. Хорошо, что у них нет детей. А может и наоборот, были бы дети, Сергей бы себя так не вёл. Скорей бы всё это закончилось. Когда организм мужа совсем не принимал алкоголь, тело сотрясали судороги, тошнило, болело сердце, Соня боялась, что организм не выдержит. Да и он сам начинал клясться, что больше «ни-ни». И потом правда мог не пить месяц или даже больше. Но стоило ему выпить хоть чуть-чуть, всё повторялось. Соня с ужасом старалась отговорить мужа пить, напоминая, как ему будет плохо. Но ответ всегда был один: " В этот раз похмеляться не буду, всё будет ОК.» Но всё повторялось снова и снова. Если Соня прятала деньги или не шла в магазин, мог и побить. Зачем терпеть всё это? А сколько таких жён по всей нашей необъятной Родине? Терпят, любят, наедятся, ждут, помнят, какие мужья были до всего этого кошмара. Кто-то любит, кто-то боится, кто-то и спивается вместе с мужем от безысходности, а кто-то…

Соня уже задумывалась о разводе. Пару раз собирала вещи, но в трезвом состоянии Сергей умолял её на коленях не бросать его. Она же снова верила и снова ошибалась.

– Мне самому не нравится это состояние. Думаешь, я не хочу бросить? Хочу, но не могу. Мне плохо, если не опохмелюсь, помру.

– Тогда зачем начинать пить? Ведь знаешь, что будет плохо.

– Я же тоже хочу расслабиться, отдохнуть. На работе все нервы выматывают.

– Ох, это бесполезно обсуждать. Бесполезно.

Соня подошла к своей двери и прислушалась. Музыка не играла, обычно муж врубал музыку на всю мощность, даже ночью. Ему было плевать на всё и всех. Осторожно открыв дверь, Соня вошла. Тишина. В квартире ужасно воняло, этот запах смеси перегара, немытого тела, сигарет и рвоты всегда стоял, когда муж пил. Ежедневное проветривание и мытье не помогало.

«Ох, вроде спит.» Соня старясь не разбудить мужа, убрала пустые бутылки, окурки, помыла ведро из-под рвоты, полы и открыла окна в спальне. Сама она спала в зале в такие дни. Закончив с уборкой, Соня пила кофе на кухне. В спальне заворочался муж, его стошнило.

– Соня, Соня! Ты дома?

Если не ответить, будет хуже.

– Дома.

– Соня.

– Чего?

– Подойди.

– Что?

– Сходи в магазин, мне плохо.

– Нет, не пойду! Может хватит? В тебя уже не лезет!

– Сходи, а.

– Нет!

– Ах, ты…

Соня развернулась и пошла в ванную, вслед ей неслись самые оскорбительные и ужасные слова. Нет, она не поддастся. Сейчас он слаб и не сможет её обидеть. Но она ошибалась. Сергей дошёл до ванной.

– Пойдёшь?

– Нет.

– Тогда дай денег, сам схожу.

– Нет денег!

– Не пи… ди!

– Нет денег!

– Ах ты!

Сергей схватил жену за волосы.

– Отпусти, больно! Пожалуйста!

– Дай денег!

Соня попыталась оттолкнуть Сергея, но сама не удержалась и упала. Упала, ударившись виском о край ванны. Сергей слегка пнул её ногой:

– Эй, идиотка, вставай! Не притворяйся! – Соня не шевелилась, – Ну и пошла ты! Лежи!

Сергей взял деньги из её сумочки и пошёл в магазин. Вернувшись, он даже не заглянул в ванную, прошёл в спальню и продолжил выпивать. Выпив полбутылки, уснул. Проснулся посреди ночи.

– Соня, Соня! Где ты? Воды принеси! Оглохла что ли?

Встал и пошёл в ванную и наткнулся на тело жены.

– Ты совсем охр… нела? Нажралась что ли?

Он перешагнул через неё, попил воды прямо из-под крана и только потом решил растеребить жену.

– Что с тобой? – он потряс её за плечо. Соня откинулась на спину, её глаза были открыты и безжизненны. – Эй, ты что? Сдохла? Идиотка!

Он ещё раз нагнулся. Сомнений не оставалось, Соня была мертва, тело уже охладело. Ничего другого Сергей не придумал, как сорвать душевую занавеску, замотать в него тело жены и еле-еле из последних сил перевалить его в ванную.

– Вот и лежи тут! Сама виновата. Надо было деньги дать или самой сходить. Фигле выпендривалась? Теперь хоть пить мешать не будешь. Идиотка! Тьфу!

Вот так, в затуманенном недельной пьянкой мозгу до Сергея никак не могли дойти серьёзность и трагичность ситуации.

Выпивку он себе взял с запасом, так что его больше ничего не волновало. В пьяном угаре, ближе к ночи, он даже забыл, что Соня мертва.

– Соня! Соня!

Он встал и пошёл искать её по квартире.

– Где ты? Твою ж…

Сергей увидел тело жены в ванной, мутно пред глазами проплыл тот вечер.

– Сама виновата! Тупица! Что? Нечего сказать? Наконец-то заткнулась и не нудишь.

Высказав всё уже мёртвой жене, Сергей продолжил пить. Сидя в спальне, куря сигарету и сбрасывая пепел на ковёр (теперь жена ничего не скажет, плевать. А то вечно: не мусори. А ты для чего? Вот и убирай!), услышал шелест пакета. Он прислушался. Нет, не пакет, а душевая занавеска. Это она шелестела.

– А, очухалась! Надоело прикидываться! Так я и знал! Думала, я испугаюсь и брошу пить?

Шелест не прекращался. Потом раздался шлепок, словно тяжелый мешок упал на пол. Снова шелест и звук скребления ногтей по полу. Эти звуки начали приближаться к спальне по коридору. Сергей замер. Подсознание дало сигнал в помутненном мозгу. Она выбралась из ванны и… ползла в спальню? Но она же мертва! Когда шелест и скрежет приблизились к проёму спальни, Сергей схватил бутылку и сделал несколько больших глотков. В проёме показались руки, хватающиеся ногтями за пол, потом показалась взлохмаченная голова Сони, рот и глаза были открыты. Сергей не выдержал, вскочил и захлопнул дверь перед мертвой женой. Раздался стук, дверь угодила по лицу.

– Пошла на хр… н!

По двери внизу начали скрести.

– Я тебя не слышу!

Он врубил музыку, чтобы не слышать скрежета по двери и начал пить прямо из горла, чтобы забыться.

Ночью он встал в туалет, открыл дверь спальни, ничего. Прошёл в ванную, сходил в туалет. Тело Сони так и лежало в ванной, только уже в другой позе. Но Сергей спьяну этого не заметил.

Выходя из ванной, Сергей услышал за спиной шелест занавески, но не придал этому значения.

Проснувшись утром от тошноты и головной боли, подняв голову, Сергей заорал. Жена сидела на полу возле дверного проёма и смотрела на него затянутыми пеленой глазами.

– Твою ж мать!

Может это белочка? Допился? Всего этого не происходит? Тут зазвонил сотовый Сони в коридоре. Выпотрошив сумку жены, достал телефон, звонила тёща. Та ещё ведьма!

– Алло, Соня! Что ты не звонишь? Всё в порядке?

– В порядке.

– Сергей, где Соня?

– В спальне… сидит. Заберите свою дочь, она меня задолбала. Сидит и смотрит, думает я пить не буду.

– Сергей, может и правда хватит?

– Оооо. Ещё одна!

Сергей бросил трубку и выключил телефон. Нет, значит, всё правда. Он прошёл в спальню, надо перетащить Соню в ванную. Сил хватило только волочить по полу. Перевалив тело в ванную, повернулся помыть руки. Штаны за что-то зацепились. Он обернулся, опустил взгляд, это Соня. Её рука, её скрюченные пальцы держали его за боковой карман штанов. Она держала его и смотрела мёртвыми глазами.

– Отпусти! Пошла ты! Отпусти!

Резко развернувшись, оторвав кусок кармана, Сергей потерял равновесие, упал и разбил голову об унитаз.

Мать Сони и её отец пришли вечером, забрать дочь от этого непутёвого зятя, т.к. дочь так и не вышла на связь. Открыли двери своими ключами (Соня дала на всякий случай), в нос ударил ужасный запах перегара, сигарет, рвоты, немытого тела и… разложения. Они нашли их в ванной: Сергей около унитаза, Соня в ванной с уже трупными пятнами и куском ткани от штанов Сергея в руке.

Ведьма или сумасшедшая?

Тяжело было после ВОВ всем. Страна приходила в себя, отстраивалась, люди учились заново жить. Тяжелее всего было в деревнях и сёлах. Мужчин мало, одни женщины, старики и дети. Техники тоже не было, да и скотины мало, всё забирали в пользу фронта. Вот и работали на полях от мала до велика почти 18 часов, двое плуг тянут, двое зерно сыпят. За один трудодень давали 400 гр муки или зерна на человека (денег колхозникам не платили. Да у многих и паспортов-то не было). Весной собирали крапиву, щавель, черемшу, петрушку, чтобы не умереть с голоду. Заваривали ржаную муку кипятком, разбавляли водой или молоком (если было), получалась болтушка. Если у кого и было приусадебное хозяйство, то оно и не очень-то выручало. Время на уход за хозяйством было или рано утром, или после полевых работ поздно вечером. Если была корова, то обязан был сдать 300 литров молока в год и 50 кг мяса и 50 шт яиц (это всех касалось. И неважно были у тебя куры или нет). Где всё это должны были брать бедные колхозники – никого не волновало. Обязан и всё! Жили впроголодь, случался падёж скота, у людей – септическая ангина (колосья, зараженные грибком, от голода из-под снега собирали и ели), много людей умерло от этого. Страшное было время.

Вот в такое село и приехала по направлению Клавдия Семёновна учителем в школу. Сама школа была в соседнем селе в 5 км. Идти предстояло пешком. Приехала Клавдия в начале лета: пообвыкнуть, познакомиться с сельчанами, помочь в колхозе (на добровольных началах, конечно). В силу юного возраста Клавдия была полна сил, энтузиазма и рвения поднимать страну после войны. Поселили её в пустующий дом, вполне крепкий.

Поработав в колхозе, по совету односельчан, тоже решила засадить свой маленький огородик (хоть учителям и выдавали продуктовые карточки, в отличии от колхозников), всё-равно своё хозяйство не помешает. Так потихоньку, за месяц Клавдия начала привыкать к сельской жизни, все детишки её уже знали и полюбили, как и она их. Соседями её были слева: женщина Мария 32 лет с тремя детишками, самому старшему было 12, напротив: пожилая супружеская пара (сын погиб на фронте) и справа: одинокая женщина Серафима. Сколько ей лет – никто толком не знал, да и из дома она практически не выходила.

Мария предупредила Клавдию, что Серафима человек нелюдимый и недоброжелательный, да и ведьмой её все считали в деревне. В колхозе она никогда не работала, огород бурьяном зарос, чем жила – неизвестно. Клавдия в силу своих советских убеждений ни в какие суеверия и антинаучные разговоры не верила. Ну не общительная женщина, характер плохой, зачем же её сразу ведьмой считать?

В один из вечеров после работы в поле решила Клава прополоть грядки с морковкой, которая почти созрела. Пропалывая, почувствовала на себе взгляд, неприятно ей стало от этого ощущения. Разогнувшись, увидела Серафиму. Та стояла за оградой и не отрываясь смотрела на Клаву.

– Здравствуйте!

Соседка промолчала, только зло промелькнуло в её взгляде. Выглядела она обычно: пожилая женщина в старой вязаной кофте, юбке до пола и платке. Ничего, вроде скрюченного носа, длинных ногтей или бородавок, не было. «Может она голодная?» Клавдия вырвала из грядки несколько морковок, подошла к ограде и протянула Серафиме:

– Угощайтесь на здоровье.

Серафима вырвала морковь из руки Клавдии, бросила на землю, растоптала и, развернувшись, пошла к себе. Клава опешила от такого. По характеру её соседка, точно ведьма! Взяла и испортила овощи. Лучше, действительно, с ней не связываться. Вдруг сумасшедшая? Закончив работу в огороде, Клава пошла в дом, поздно, завтра с рассветом в колхоз.

Прошло два дня, морковь в огороде созрела, Клавдия решила её собрать. «Надо бы детишек Марии угостить, да Егора Матвеевича с Зинаидой Семёновной.» Так размышляя, собирала морковь. Вдруг калитка с грохотом распахнулась, и в огород забежала огромная чёрная свинья. Она стала носиться по грядкам, топтать и вырывать рылом посадки.

– Ах, ты!

Клавдия пыталась выгнать наглое животное с участка, но та крутилась вокруг и старалась укусить за ноги и за руки. Как городской житель Клава не умела обращаться со скотиной. Видя, что ничего не выходит, она взяла грабли и попыталась стукнуть свинью. Свинья изловчилась и цапнула Клаву за ногу, боль пронзила всё тело. Неужто свиньи могут так кусаться? Укусив, свинья отбежала в сторону и хохотнула?! Клавдия взглянула на свинью, а та словно улыбалась. Потом развернулась и убежала на участок соседки. Клавдия видела, как шевелилась трава во дворе Серафимы и довольное хрюканье свиньи. «Какая хозяйка, такое и животное.» – подумала Клава, взяла собранную морковь и пошла к Марии. Мария умела обрабатывать раны.

– Здравствуй, Клава. Что с ногой?

– Здравствуйте, Мария! Да вот. Морковь собирала, детишек ваших угостить. А с ногой…

И Клавдия рассказала и про саму соседку и про свинью, и про укус. ария, обрабатывающая рану, замолчала.

– Что?

– Клава, у Серафимы нет никакой живности, тем более свиньи.

– Значит у кого-то убежала. Потерялась.

– Эх, – Мария вздохнула, – знаю, что ты не веришь во всё это, но ведьмы могут оборачиваться в животных.

– Вы имеете ввиду, что та свинья это Серафима? Вы правы, в это я уж точно не поверю. Простите. Не хочу Вас обидеть. Может вы, сельчане, верите, я – нет.

– А это уже не важно: веришь ты в это или нет. Оно есть и никуда от твоего неверия не денется.

– Предположим, ладно. Но зачем Серафиме это всё? Я ей ничего не сделала.

– Характер такой. Когда она делает кому-то плохо, ей хорошо. Вон, детишки мои иногда забывались и бегали мимо её дома. Она как вслед посмотрит или плюнет, всё, кто-то из них упадёт, поранится. Даже они знают, дальше твоего дома не ходить! Ну вот и всё! Я обработала рану, но завтра с утра сходи к фельдшеру уколы сделать. Мало ли.

– Спасибо! До свидания! Спокойной ночи!

Клавдия с утра, как и посоветовала Мария, пошла к фельдшеру. Он ещё раз обработал укус, сделал необходимые уколы. Но предстояло ещё делать уколы от бешенства. Рана оказалась не такой страшной, но фельдшер дал справку на отгул в этот день. Клава дохромала до дома, от уколов самочувствие было не очень. «Прилягу, почитаю, отдохну.» За чтением книги не заметила, как уснула.

Проснулась от сильной боли и жара, нога горела огнём, за окном были уже сумерки. Встала, прошла на кухню, попить воды. Мельком взглянула в окно. Что же это? Наглая соседка ходила по её огороду, топтала и выдёргивала посадки. Так же, как та свинья днём. Поначалу Клавдия оторопела, а потом разозлилась. «Вот наглость! Ну сейчас я ей покажу, плевать, что она в возрасте.»

Клава пошла к двери, в сенях взяла метлу, собираясь ею отбить у соседки желание пакостить.

– Серафима! Уходите с моего участка, иначе председателю на Вас доложу!

Соседка остановилась, посмотрела на Клавдию, казалось, что её глаза светятся в темноте, как у кошки.

– Вы меня слышите? Уходите!

Серафима подняла лицо к небу и зашлась в жутком хохоте, от которого Клавдии стало не по себе. Потом она побежала через огород к своей ограде на четвереньках и так же на четвереньках перепрыгнула через ограду с ловкостью несвойственной людям в её возрасте. Послышался шелест травы на её участке, стук входной двери и хохот из дома. Клавдии стало страшно, жутко от увиденного, к горлу подступила тошнота, скрутило живот, руки и ноги окаменели, а к глазам подступили слёзы. В испуге она забежала в дом, закрыла дверь на засов, залезла на кровать с ногами, сжалась, как маленький испуганный ребёнок. Она сидела и плакала, её ум, её мировоззрение не могло принять того, что она видела. Советская власть воспитывала её в атеизме, а тут такое. Впервые за всю свою жизнь Клавдия обратилась к Богу, просила защитить. Просила прощение за своё неверие и не заметила, как уснула.

Утром она пошла к председателю, но не жаловаться на соседку, нет, теперь она её опасалась, как и все в селе. Она просила переселить её в другой дом. Дом, на удачу, нашёлся. Клавдия переехала, но продолжала ходить в гости к Марии и пожилой паре. Она не стала рассказывать никому о случившемся. Нога после переезда пошла на поправку, опухоль спала, боль ушла. Может это и прививки с перевязками помогли, а может вера. Кто как хочет, пусть так и думает.

Друг и защитник.

Жизнь Павлика изменилась полгода назад. До этого у него была счастливая семья (как ему казалось): мама, папа. Прогулки в парке по выходным, поездки на море, аттракционы, игрушки и прочие радости детства. Больше всего Павлик обожал своего весёлого папу, тот всё время что-нибудь придумает: катание на санках, с горки, построит снежную крепость, учил катать на велосипеде, играл с ним в пиратов, строил шалаш во дворе и запекал картошку в костре (вкуснятина). С ним никогда не было скучно, он всегда находил время на игры с сыном. На Новый год наряжался Дедом Морозом, Павлик в свои 6 лет уже знал, что это переодетый папа, но радовался, как никогда, потому-что и в повседневной жизни папа для него был Дедом Морозом, весёлым волшебником. Мама в их играх не участвовала, только ворчала, заставляя их убирать беспорядок. Часто она ругалась с папой. Хотя папа ничего плохого не делал, ну разбросали они игрушки, что теперь? Она не была злая, говорила, что устала. Павлик не понимал, почему она устаёт, если всё время сидит дома.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации