Текст книги "«Волшебные места, где я живу душой…» Пушкинские сады и парки"

Елена Егорова
«Волшебные места, где я живу душой…» Пушкинские сады и парки

© Егорова Е.Н., текст, дизайн, 2012

© Литобъединение «Угреша» Московской областной организации СП России, 2012

© ДМУП «Информационный центр», 2012

© Государственный литературно – мемориальный и природный музей – заповедник А.С. Пушкина «Болдино», 2012

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

«Края Москвы, края родные…»

^{Четырина Алёна. 12 лет. Пушкинская Москва}

Пушкин – родовой москвич

С какою тихою красою

минуты детства протекли…

А. С. Пушкин

 
Первый вздох поэта, первый шаг
Древняя столица принимала.
Гения от бед оберегала
Православная её душа.
 
 
Годы детства с тихою красою
Здесь текли, здесь музы первый клич
Слышал Пушкин – родовой москвич,
И Москву любил он всей душою.
 

Ранние стихи гения

 
Кудрявый шаловливый мальчик,
Забыв игру, с пером в руке
Уединился в уголке
И сердцем вдохновенья алчет.
То быстро – быстро пишет строчки,
Макнув в чернильницу перо,
А то грызёт его порой,
В задумчивости на листочке
Рисует профиль и черкает
Слова, что невесть почему
Вдруг не понравились ему,
Четверостишие кончает,
Легко рифмуя по – французски.
К конторке подошёл, притих,
Глаза блестят: последний стих
Обглодком он выводит хрустким,
Старательно перебеляет,
На отгорающей заре
Спешит с тетрадкою к сестре.
Остановившись, поправляет
Одно – два слова Саша Пушкин,
Влетает в зальце: «Оль, читай!»
В волнении присел на край
И гладит моську на подушке.
«Ну как?» – «Шарман![1]1
  Шарман! (Charmant!) – Хорошо, прелестно! (франц.).


[Закрыть] Саш, а уроки?» —
«Да ну их! Выучу потом!» —
Он забавляется с котом,
А в мыслях вновь слагает строки…
 

^{Четырина Алёна. 12 лет. Вдохновение юного гения}

^{Локтионова Анастасия. 9 лет. Захаровское яблочко}

Захарово

 
Захарово, Захарово —
Поэта колыбель.
Под сенью парка старого
Пруда блестит купель.
 
 
Лесок, луга медвяные,
Крестьянские дома…
Местечко, Богом данное
Для сердца и ума!
 
 
Усадьба над речушкою —
Исток душевных сил
Для маленького Пушкина.
Он рано полюбил
 
 
Обычаи народные
И сказки перед сном.
Порывы благородные
Здесь пробуждались в нём.
 
 
Здесь отрока с кудрявою
Вихрастой головой,
Увенчанного славою
Поэзии живой,
 
 
Деревья помнят старые
И вольные поля.
Захарово, Захарово —
Священная земля.
 

^{Боровкова Алиса. 13 лет. Арина Родионовна в Захарове}

^{Чернышова Полина. 14 лет. Гуляние в Захарове}

 
Пристанище желанное
Лирической любви,
Местечко, Богом данное!
Мне чувства оживи,
 
 
Чтоб рифмами стозвонными
Прялась стихов кудель…
Захарово – исконная
Поэта колыбель.
 

^{Скударева Наталья. 13 лет. Пушкин в Захарове в 1830 году}

Октябрьский вечер в Захарове

Мне видится моё селенье,

Моё Захарово; оно

С заборами в реке волнистой,

С мостом и рощею тенистой

Зерцалом вод отражено.

А. С. Пушкин

 
Октябрьский вечер дымкой нежной
В Захарове овеял парк.
Над прудом серебристый пар
Покоем дышит безмятежным.
 
 
В «зерцале вод» спят отраженья.
Истлел в просвете туч закат.
Пропахший яблоками сад
Затих в минорном настроенье.
 
 
Благоухание бутонов
Последних, чуть поникших роз —
Как призрак ярких летних грёз
На фоне неба однотонном.
 
 
Приглушены все краски мира.
Беседка, мостик, скаты крыш
И купы лип в такую тишь —
Всё сердцу бесконечно мило.
 

^{Аммосова Алёна. 15 лет. Осенний закат в Захарове}

^{Аладьин Тимофей. 8 лет. Князь Борис Голицын в Вязёмах}

Вязёмы

 
Летят по быстрой магистрали
Одна машина за одной…
А метрах в ста иль чуть подале
Мир открывается иной.
 
 
Шумит листва у водной кромки,
Где сонмы радужных колец
Танцуют вальсы. Над Вязёмкой
Стоит изысканный дворец.
 
 
Струится запах разнотравья.
Ведёт тропинка к флигелям.
Увенчан строгим семиглавьем
Святой Преображенский храм.
 
 
Внутрь из оконниц узких, длинных
На фрески льётся яркий свет,
На буквы надписей старинных
На польском – русской Смуты след.
 
 
Аркада звонницы белеет,
И будто слышен перезвон.
В старинном парке по аллее
Гуляет ветер в гуще крон.
 
 
В тени – церковная ограда,
За нею – памятник простой.
Там Пушкин над могилой брата
Николеньки скорбел душой.
 
 
Под сенью лип щебечут птицы,
В лучах рой мошек мельтешит…
Построил Николай Голицын
Усадьбу эту для души,
 
 
Сады разбил, вёл сенокосы,
Благоустраивал село…
Событий много судьбоносных
Здесь за века произошло:
 
 
Гостил однажды Павел Первый,
В войну Кутузов побывал,
Наполеон походкой нервной
Входил в большой каминный зал.
 
 
Назад истории страницу
Перевернём. В тиши ночной
Красавец князь Борис Голицын
Сидел, склонившись пред свечой.
 
 
Статьи, идиллии, эклоги
Он по – французски сочинял.
Шёл утром к церкви. По дороге
Порою Пушкиных встречал
 
 
И в гости приглашал учтиво.
Забыв о мире за стеной,
Кудрявый отрок шаловливый
Благоговел пред красотой
 
 
И мудростью в библиотеках,
Потом резвился у пруда…
Ужель с тех пор прошло два века,
А здесь всё так же, как тогда?!
 
 
И в элегические дали
Глядел отсюда наш поэт?!
Лирические магистрали
Протянуты сквозь толщу лет
 
 
К приюту славного былого,
Жемчужине Больших Вязём.
И, как в эпоху Годунова,
Звон благовестит над холмом
 
 
С прекрасным новые нам встречи,
Зовёт в дворец и дивный сад,
Где поэтические свечи
Неугасимые горят.
 

^{Локтионова Анастасия. 9 лет. Зимняя поездка в Вязёмы}

Зимнее утро в Вязёмах

Почтенный замок был построен,

Как замки строиться должны:

Отменно прочен и спокоен,

Во вкусе умной старины.

А. С. Пушкин. «Евгений Онегин»

 
Рассвет покрыл малиновым румянцем
Наплывы снежные на древних куполах.
Тумана лёгкие протуберанцы
Витают над сугробами в садах
И осыпают бирюзово – алыми
Игольчатого инея кораллами
Высокий шпиль на круглом бельведере,
И ветви лип, и силуэты елей,
Ограды белокаменной решётки,
Шатры над арками старинной звонницы…
 
 
И, будто бы перебирая чётки,
Глядится солнце в строгие оконницы
Преображенской церкви. Золотеет
И постепенно растворяется туман.
Сад после тёмной ночи сладко млеет,
От света яркого немного пьян.
А свежесть утра льётся по аллеям,
Как благовонье хвойного елея…
 
 
Вдохнув озона славной старины,
Её энергию впитав, душа светлеет,
И наяву в святом безмолвии лелеет
Тончайшие видения – не сны —
О том, как зимним утром юный гений
В храм и в «почтенный замок» приезжал
С семьёй своей, под лучезарной сенью
Садов с любимой бабушкой гулял
И набирался ярких впечатлений…
 

^{Шухов Владимир. 9 лет. Юный Пушкин с бабушкой в Вязёмах}

Вечерняя Москва

 
Москва вечерняя всё краше и светлее,
Всё многоцветнее её огни.
Мосты, бульвары, улицы, аллеи
Увили ярким кружевом они.
Мелькают за окном автомобиля
Гирлянды золотистых фонарей.
Как будто на помпезной Пикадилли,
Плывём в потоке радужных лучей.
И Пушкин озирает с постамента,
Слегка склонив курчавую главу,
Тверской блестящую живую ленту,
Не узнавая древнюю Москву.
Расцвечены фасады, окна, крыши
Каскадами мигающих реклам,
Как в Риме, Будапеште иль Париже.
Летят огни Москвы навстречу нам…
 
 
Но вдруг прожектор высветил нежданно
Старинной церкви чёткий силуэт,
Такой певучий, милый и желанный.
Его роднее сердцу в мире нет.
Москва – река, волнуясь, отражает
Кокошников узорных дивный ряд.
По набережной шумной проезжает
Автомобиль. Здесь восхищённый взгляд
Притягивает Кремль. Он величаво
Сияет средь темнеющих небес —
России символ, славный страж державы!
Нет, русский дух в столице не исчез!
И взорам россиян ещё милее
Её святынь ансамбли. В наши дни
Москва вечерняя всё краше и светлее,
Всё многоцветнее её огни.
 

^{Шухова Анастасия. 13 лет. Памятник Пушкину в Москве}

^{Хадиуллина Зарина. 14 лет. Осень в Тайницком саду}

В Кремлёвских садах
^Элегия

 
Мягкий осенний свет.
Солнышка нежный лик
К жёлтым ветвям приник.
Тает печали след.
 
 
В сердце родной Москвы
Встали берёзы в ряд,
Ярче свечей горят.
Пламя златой листвы
 
 
К горестям жжёт мосты.
Светится глубь аллей.
И на душе теплей,
Помыслы вновь чисты.
 
 
В стразах лучистых рос
Розовые кусты.
Осень творит холсты,
Полные нежных грёз.
 
 
Золотом занесён
Сад возле стен Кремля…
Бога душа моя
Благодарит за всё.
 

^{Шухова Анастасия. 13 лет. Екатерина Ушакова в кручине}

Екатерина Ушакова – Александру Пушкину
^{Отрывки из ненаписанного письма 26 мая 1828 года}

 
…О тебе всё думала,
глаз и не сомкнула.
Ночь прохладой дунула —
свечи мне задула…
 
 
Вот и утро раннее.
Спит беспечно Лиза.
Я ловлю лобзание
ласкового бриза…
 
 
Жарко разгорается
солнце над Москвою,
а сердечко мается
хладною тоскою.
Я грущу плакучею
ивой у водицы:
не сгустились тучи ли
над тобой в столице?..
 
 
Помнишь ли катания
на пруду на Пресне?
Снова здесь гуляния,
музыка и песни.
Пруд расцвёл снежинками
ярко – белых лилий,
 
 
что по – над тропинками
аромат разлили —
свежий и таинственный,
пряный и горчащий…
Вспоминай,
единственный,
обо мне почаще.
 
 
Ты дарил мне лилии,
улыбаясь томно.
Профиль быстрой линией
начертал в альбоме
и стихами нежными
покрывал страницы.
Там твои небрежные
росчерки – как птицы…
 
 
Где ж то окрыление?
Мне стучатся в двери
слухи, что в Оленину
ты влюблён. Не верю!
Верю, что не сгинули
наши чувства в Лете,
и любовь, как лилии,
всё цветёт, всё светит…
 

^{Шухов Владимир. 9 лет. На этюдах в Нескучном саду}

Октябрь в Нескучном саду

1

 
Октябрь… Он так хорош в Нескучном,
Когда в лучах коротких дней
Аллеи кажутся длинней
В живом орнаменте теней
И кружеве полувоздушном
Листвы, изрядно поредевшей.
А клён, совсем недавно рдевший,
Уже наполовину наг,
Растерянно глядит в овраг,
Где плащ его осенний чудный
Лежит внизу ненужной грудой…
 

2

 
Солнце светит всё тише,
Но художник у пруда
Акварелью всё пишет
Золотые этюды.
Суетятся вороны,
На скамейке спит кошка.
Пары новых влюблённых
Разбрелись по дорожкам,
Где средь вязов и клёнов
Шёл с невестою Пушкин,
Где осенняя роскошь
Играм ветра послушна.
В октябре так хорош он,
Сад московский Нескучный…
 

^{Четырина Алёна. 12 лет. Остафьево}

Весна в Остафьеве

 
Плывёт в саду старинном,
вновь расцветшем,
Слегка пьянящий тонкий аромат.
Листвой нежно – зелёной о прошедшем
Здесь липы величавые шумят.
 
 
В весеннем упоительном чаду
Не умолкает птичье песнопенье.
Колышется в остафьевском пруду
Белеющего храма отраженье…
 
 
Здесь Вяземских именье родовое.
Дворец, дубы, округлый плоский луг
Хранят воспоминание живое
Их бытия, деяний и заслуг.
 
 
Аллеями Пётр Вяземский гулял
И наслаждался видами когда – то,
Сентиментальным слогом воспевал
Свои благословенные пенаты.
 
 
Здесь Александр Пушкин по поместью,
По рощам, что цветами поросли,
Бродил с мечтою о своей невесте —
Божественно прекрасной Натали.
 
 
В тени берёз великий Карамзин,
Душой в историю Руси погружен,
На тихом берегу сидел один:
Ему для творчества покой был нужен.
 
 
Жуковский, Батюшков, Василий Пушкин
С ним о седых веках родной земли
В овальном зале, в парке, на опушке
Беседы оживлённые вели…
 
 
Забвенья нет далёким тем годам.
Хозяева усадьбы постарели.
Их внучка Катерина сад и храм
Писала вдохновенно акварелью.
 
 
Дорожки в осыпающемся цвете,
Фамильные портреты над столом
И вещи в карамзинском кабинете —
Всё здесь ей говорило о былом.
 
 
Именье выкупил супруг её,
Историк увлечённый Шереметев.
Они создали во дворце своём
Музей. Столетье Пушкина отметив,
 
 
Чьи посещенья помнит край московский,
Открыли памятники средь аллей:
И Карамзин, и Пушкин, и Жуковский,
И Вяземские под шатром ветвей
 
 
Стоят поныне. Тонкий аромат
Плывёт в саду старинном, вновь расцветшем,
И липы величавые шумят
Листвой нежно – зелёной о прошедшем…
 

^{Четырина Алёна. 12 лет. Осень в Архангельском}

Архангельское

 
Архангельское. Шелест листопада.
Изысканность дворцового фасада.
Классически прекрасные скульптуры:
Богини, нимфы, ангелы, амуры…
Гуденье ветра в линиях аллей.
Осыпанный листвою мавзолей.
В старинной церкви тусклые лампады.
Литое полукружье Колоннады.
Опята поздние на пне под тонкой липкой.
Бюст Пушкина с младой полуулыбкой
(Бывал он у Юсупова в гостях).
Игра лучей в рябиновых кистях.
Прохлада полудикого оврага.
Брег пруда, напоённый тёмной влагой.
Влюблённых пар восторженные вздохи.
Декоры ностальгической эпохи…
Здесь понимаешь: век текущий – миг
В бескрайней череде веков иных.
 

Болдинская тетрадь

^{Ирхина Влада. 13 лет. Горбатый мостик в Болдине}

Воспоминание о Болдине

 
Пройдусь по болдинскому саду
Чарующим осенним днём,
Вдохну небесную прохладу,
Омоюсь золотым дождём
 
 
Листвы, слетающей на землю,
В раздумье встану на мосту…
Когда – то, щедрым музам внемля,
Творил здесь Пушкин красоту.
 
 
Невольный пленник вдохновенья,
Писал от суеты вдали
Он повести, стихотворенья
И письма нежной Натали.
 
 
Хоть сердцем рвался он к невесте,
Лились из – под его пера
В благословенном этом месте
Шедевры. Дивная пора
 
 
В преддверье долгожданной свадьбы
Столь плодотворною была,
Что тихой болдинской усадьбе
Живую славу принесла…
 
 
Взгляну сквозь бронзовые пряди
Ветвей на деревянный дом,
И строки пушкинской тетради
В воображении моём
 
 
Возникнут лёгким мановеньем
Волшебной палочки времён.
О заповедник вдохновенья!
Прими сердечный мой поклон.
 
 
Здесь поэтического света
Лучи мне согревали грудь.
Вернусь сюда, в приют поэта,
За лирою когда-нибудь.
 

Окрестности Болдина

 
Окрест Большого Болдина
Как осень хороша!
Особым чувством Родины
Исполнена душа.
 
 
Звенит, как и при Пушкине,
В Лучиннике ручей.
Сквозь ветви за опушкою
Синеет даль полей
 
 
И зеленеют озими
Средь жёлтого жнивья.
В уборе злато – розовом
Деревья у ручья.
 
 
Светло в старинной рощице
От белизны стволов.
Издалека доносится
Напев колоколов.
 
 
Серебряными ризами
Одеты небеса.
Поэзией пронизаны
Поля, река, леса.
 
 
Особым чувством Родины
Исполнена душа.
Окрест Большого Болдина
Как осень хороша!
 

^{Сиделёва Валерия. 12 лет. Заповедная роща Лучинник}

^{Сиделёва Валерия. 12 лет. Пейзаж в окрестностях Болдина}

^{Шухова Анастасия. 13 лет. «Поэта муза вдохновляла…»}

Пушкин и его Муза

 
Поэт молчал. Им овладело
Виденье женщины прекрасной —
И робкой, и предельно смелой,
И целомудренной, и страстной.
 
 
Близка и далека безмерно,
Она казалась в лунном свете
Почти земной и эфемерной,
Живущей на иной планете.
 
 
В ней – радость дня и нежность утра,
Грусть вечера, томленье ночи.
Наивно, как дитя, и мудро
Она взглянула прямо в очи.
 
 
Поэт узнал её, и Муза
Дохнула в сердце дерзновенно.
Молчанья разрешились узы,
Кровь бурно заиграла в венах,
 
 
И песня сердца зазвучала
Не на заказ, не на потребу…
Поэта Муза вдохновляла
Послушницей прекрасной Неба.
 

 
Когда гляжу, как листья жёлто – красные
С деревьев падают на воду тёмную,
Волнуя гладь озёрную атласную,
Я слышу музыку Шопена томную,
Задумчивую, чувственную, страстную.
В её аккордах – радости, страдания,
Превратности любви и наслаждения,
Несбыточные тайные мечтания
И жизнь души, не знающая тления,
И красота, и бренность Мироздания.
 

^{Царёва Мария. 16 лет. Музыка вечернего Болдина}

Болдинские этюды

^{Шухов Владимир. 9 лет. Церковь Михаила Архангела в Болдине}

 
В час предзакатный солнцем зимним
Обласкан золотистый снег.
Минуты замедляют бег,
Природы благодарной гимны
Звучат в тональности минора.
И светомузыка лучей,
И пение снежинок хора —
Мелодии души моей.
 

 
Зарделись яблонь кружева
В объятьях света.
Им шепчут нежные слова
Потоки ветра.
 
 
Позолотела неба даль
Там, на востоке.
Яснеет синяя эмаль
Озёр глубоких.
 
 
Скользнули яркие лучи
По кровлям бегло.
В природе радостно звучит
Мотив аллегро.
 

^{Шухов Владимир. 9 лет. Весна в усадьбе Болдино}

^{Шухов Владимир. 9 лет. Летняя беседка в болдинском парке}

 
В игре полуденного света
Танцует весело листва,
Колышутся зелёных веток
Раскидистые рукава.
 
 
И облаков вихрастых тени
По гребешкам волнистых трав
Бегут при бодрых дуновеньях
Ветров степных к брегам дубрав.
 
 
И трели птах звучат мажорно,
И ручейка звенит струя,
И сердце молодо, задорно
Ритм отбивает бытия!
 

^{Шухов Владимир. 9 лет. Мелодии болдинской осени}

 
В осенней пасмурной погоде
Есть неземная мелодичность.
В душе её меланхоличность
Рождает плач о несвободе
От гнёта собственных грехов.
И песнь покаянных стихов —
Как дождь, омывший лик природе.
 

Дождь в Болдине

 
Седых осенних туч ладьи,
Покинув севера широты,
Покрыли небо, и дожди
Танцуют на прудах фокстроты.
 
 
Их ритмы чёткие грустны
И философски элегичны,
Но есть в них отзвуки весны!
Дожди питают энергично
 
 
Глубины болдинской земли…
Поэт в осеннем заточенье
Здесь нежно грезил Натали,
В любви черпая вдохновенье.
 

^{Шухова Анастасия. 13 лет. «Унылая пора! очей очарованье…»}

^{Сиделёва Валерия. 12 лет. Весеннее Болдино}

Болдинская весна

 
В Болдине поют соловьи
От вечерней до ранней зари,
Сад ликует в цветенье вешнем.
Здесь душа забыла о внешнем,
И поэзии ключ изнутри
Ей журчит о красоте вечной.
 
 
Слушая напев соловья,
Ландыш расцветает у ручья.
Сквозь черёмух аромат пряный
И благоухание вишен
Деликатно тонкий, желанный
Запах ландыша едва слышен.
 
 
Воздух бархатно чист и свеж,
Полон нежной любви и надежд…
Если б дал Господь порой вешней
Пушкину быть в Болдине милом,
То не меньше осени здешней
И весна б его вдохновила!
 

Антоновские яблоки

 
С замираньем сердца солнца ждали мы.
Первый лучик ярко заалел
Над степными болдинскими далями.
Сад встряхнулся и повеселел.
 
 
Рассвело. Тепло почти по – летнему,
Только позолота на листах.
Разгулялись яркие отметины
Света на дорожках и прудах.
 
 
Облака купают косы белые
В неоглядном лоне синевы.
Яблоки антоновские спелые
Падают в объятия травы.
 
 
Выберу большие, желтобокие,
Кисловатой мякоти вкушу,
Напитаюсь солнечными соками
И по саду тихо поброжу.
 
 
Пошепчусь я с клёнами, берёзами,
Душу без утайки обнажу.
Не стихами, так хотя бы прозою
О своей любви им расскажу.
 
 
Листьев невесомые кораблики
Плыть пущу по быстрому ручью.
Вновь отведать болдинские яблоки
Сяду на дерновую скамью:
 
 
Наливные, аппетитно хрусткие —
Средоточье вдохновенных сил.
И по вкусу, и по духу русские —
Вот за что их Пушкин так любил!
 

^{Шухов Владимир. 9 лет. Болдинский натюрморт с антоновкой}

^{Мусин Сергей. 13 лет. Мотивы пушкинской осени}

Пушкинская осень

 
Пушкинская осень – муза русская:
И ярка и трепетно нежна.
Пряди у берёзок светло – русые,
В тёплые медовые тона
Старый парк искусно разукрашенный,
Перьями по небу облака.
Вдалеке меж рощами и пашнями
Серебристо – синяя река…
 
 
Из души поэта осень высветлит
Тёмную тревогу и печаль,
Ночью небосвод угрюмый вызвездит
И раскинет лунную вуаль
Над прудами в Болдине, над купами
Вётел вековых, осин и лип,
Над сверкающим церковным куполом…
На призывный вдохновенья клик
Отзовётся сердце, свечка тусклая
Запылает лучиком зари.
Пушкинская осень – муза русская,
Не скупясь, стихами одарит.
 

«Люблю тебя, Петра творенье…»

^{Баженова Полина. 12 лет. Пушкинский Петербург}

Петербург

 
С зарёй в Петербург прибывая
На шумный Московский вокзал,
Увидеть спешу из трамвая
Проспекты, где Пушкин бывал.
 
 
Ступаю легко по приезде
На влажный гранит берегов,
Любуюсь прекрасным созвездьем
Шедевров великих творцов.
 
 
На волны гляжу. Раздвигая
Завесы ушедших веков,
Люблю представлять, как другая
Шла жизнь за стенами дворцов…
 
 
Там ярко поэты блистали,
Шумели большие балы.
Там Пушкин являлся с Натальей,
Стараясь быть выше хулы
 

^{Анощенко Татьяна. 12 лет. Барышни в столичном парке}

^{Салькова Мария. 16 лет}

^{Пушкин в саду Александринского театра}

 
И мнений надменного света.
Безжалостно время течёт,
Но души не канули в Лету,
И Пушкин на Мойке живет,
 
 
Растрелли – в дворцах без сомненья,
Петра приютил Летний сад…
Нетленное их вдохновенье
Доселе хранит Петроград.
 
 
Люблю перспектив его стройность,
Имперских соборов главы,
Старинных строений спокойность,
Волненье могучей Невы,
 
 
На шпилях блистание алых
Последних закатных лучей.
Люблю затаённость каналов
В прозрачности белых ночей,
 
 
Затихшие парки и скверы,
Абрисы ростральных колонн
И тонкую зыбь атмосферы
Духовности прежних времён.
 

^{Салькова Мария. 16 лет. Последняя пятница поэта}

Молитва Натали

1

 
Январь. Последняя пятница.
Четырнадцать сорок пять.
Нет, время назад не пятится —
Поэту вовек не встать.
 
 
Душа отошла к Всевышнему —
Великий и страшный миг.
На белой подушке вышитой
Покоен поэта лик,
Но смерти не видно признаков —
Как спит он, глаза смежив.
Метнулась вдовушка призраком:
«Пушкин, Пушкин, ты жив?!»
Недвижно лицо с улыбкою —
Он там, в небесной дали…
В конвульсиях тело гибкое
Рыдающей Натали.
Тупым метрономом страшное
Известье в висках стучит:
«Он умер! Он умер, Саша мой!
Убит он! Убит! Убит!»
Тепло в натопленной комнате,
А сердце мороз сковал…
Скорбеть, молиться и помнить ей
Поэта – пока жива.
 
 
Нет, время назад не пятится —
Не петь ему соловьём.
Отныне каждая пятница —
День траура для неё.
 

2

 
Свеча горит у Распятия
В молельне у Натали.
Домашние знают: пятница —
День памяти и молитв.
В окне – закат догорающий…
Трёх дочек увёл Ланской —
Печаль её понимающий
Муж – любящий, золотой.
Все дети притихли старшие.
Готовит Саша урок,
Мария и Гриша с Ташею
Ушли читать в уголок
Гостиной. А мать – затворница,
Слезы не стерев с лица,
Об упокоенье молится
Великого их отца:
 
 
«Очисти, Господь, грехи его
От юных до зрелых дней.
Погублен адской стихиею
Певец Твой. Прости и мне
Кокетство моё беспечное,
Мрачившее жизнь ему.
Упокоение вечное
Даруй рабу Твоему.
Небес Святая Привратница,
В чертог Свой его всели…»
До гроба каждая пятница —
День скорби для Натали.
 

^{Салькова Мария. 16 лет. Молитва о Пушкине}