Текст книги "Лес"

Утро было туманным. С болота надвигалась белая пелена, ласково укутывая толстые, покрытые зеленым мхом, стволы деревьев, подступающих почти вплотную к маленькому домику. Жадно тянулись к самой крыше раскидистые ветви, кололи скидываемыми иголками, скребли крючковатыми веточками-пальцами. Она стояла на пороге, внимательно всматриваясь в белесую мглу, прислонившись плечом к покосившемуся от ветхости дверному косяку, изъеденному жуками. Руку приятно тяготило старое ружье. Все было тихо.

Вчера на пороге она нашла дохлую кошку с разорванным горлом. Сегодня никаких подарков от тех, кто живет в Лесу, не было. На низенькой ступеньке крыльца еще остались присохшие, коричнево-бурые пятна крови бедного животного. Она закопала кошку за домом, между дальней стеной и высоким забором, отгораживающим Лес от всего остального мира, вырыв не очень глубокую могилку в подмерзшей осенней почве и навалив сверху несколько вполне увесистых камней, чтобы редкие птицы-падальщицы не покусились ее разрыть.

В лучах восходящего солнца ее лицо выглядело совсем изможденным. Щеки ввалились, под светлыми, невероятно живыми глазами пролегли глубокие почти синие тени. Волосы, соломенного цвета, словно выгоревшие на солнце, были стянуты на затылке в тугой хвост, отчего казалось, что кожа еще плотнее облегает худое лицо с заострившимися скулами.

Машина с едой задерживалась уже больше чем на неделю, такое было впервые, за те несколько лет, что она охраняла эти границы. Связи не было, видимо во время недавнего шторма была повреждена какая-то аппаратура, она не знала. Лес молчал, но она кожей ощущала, как он наблюдает за ней, ловит каждое ее движение, каждый вздох, каждый взмах ресниц. Нельзя показывать слабость… иначе они придут. Придут те, кто живет в Лесу. Она покрепче перехватила ружье и спустилась с крыльца.

Вокруг домика, сложенного из плохо отесанных толстых бревен, кое-где уже изрядно подгнивших, все было по-прежнему. Под ногами шуршал ковер из подсохших листьев и иголок, травы почти не было, лишь кое-где вздымались, словно спины каких-то животных, колючие кочки, покрытые бледным мхом. За углом в беспорядке были свалены еще не порубленные поленья, чуть дальше распласталось, подобно выброшенному на берег киту, высокое дерево, цепляющееся мохнатыми от земли корнями за почву. Во время бури его повалило почти на домик, ей повезло. Она остановилась у края образовавшейся земляной воронки и оперлась одной рукой о грязный корень. Земля уже подмерзла, в воронку ссыпались листья, зимой ее засыплет снегом, а весной размоет дождями, к лету затянет мхом и желтой, ели живой травкой, и к следующей осени и следа не останется от падения этого гиганта.

Лес молчал. Она повернулась к нему спиной, но двигалась в пол оборота, продолжая следить за каждым возможным движением. Все было тихо, туман медленно отступал назад к болотам, где-то там квакала одинокая жаба и что-то протяжно, тоскливо скрипело. Это было очень далеко, но слух обостряется, когда так долго живешь тут, в одиночестве. От этого зависит твоя жизнь.

Она споткнулась об одно из поленьев и попыталась откинуть его ногой в сторону, но пинок получился вялый, деревянный чурбан лишь чуть откатился и замер, словно с вопросом взирая на нее и протягивая к ней пару обрубков-сучков. Нужно было закончить работу, сложить дрова в поленницу, но сил не было. Очень хотелось есть. Она поймала себя на мысли, что с тоской вспоминает так безрассудно похороненную ею кошку… может стоило?..

По другую сторону домика стоял бак с водосборником. Конструкция была до смешного проста, дождевая вода, скатываясь по широкой воронке, подвешенной над баком, попадала на фильтр и, очищаясь, собиралась внизу в баке. Погода стояла дождливая. Даже сейчас, ненароком мелькнув в просвете между деревьев, восходящее солнце уже спешило скрыться от изморози в свинцово-серых тучах. Воду можно было не экономить. Она с удовольствием и вволю напилась и умылась, надеясь, что прохлада подарит ей немного сил. Стало легче.

С порога она еще раз окинула взглядом Лес, надеясь увидеть хоть какое-то шевеление, может жабу или птицу, других животных она тут и не встречала. Пытаться найти что-то съестное в Лесу было слишком опасно, она бы не рискнула уйти от домика больше чем на сотню шагов. Никто бы не рискнул.

Внутри дотлевал огонь в открытой печурке, подмигивая алыми угольками и чуть слышно потрескивая, недовольно бурчал генератор, вырабатывая электричество для тусклой лампочки без абажура, болтающейся посреди одной единственной комнаты. Справа узкая койка с потрепанным бельем, слева стол и пара стульев, в углу толстобокий комод на трех ножках, приткнулся к стене, чтобы не завалиться на бок, печурка, генератор и люк в узкий, опустевший погреб. Одно маленькое оконце, выходило на Лес, и ели пропускало свет сквозь толстые, заляпанные стекла. Дверь изнутри была укреплена железными пластинами и запиралась на здоровый засов, сегодня ей с большим трудом удалось его поднять и водрузить на свое место. Она повесила ружье на стену у двери и присела на край постели. Глаза смыкались сами собой.

Она прислушивалась, с надеждой ожидая, что вот-вот услышит далекий шум мотора, услышит, как колеса мнут лесной ковер и приедет машина с припасами. Шафер помашет ей рукой из кабины, широко улыбаясь, как всегда, в его серых глазах будут играть искорки, как всегда, когда он смотрит на нее. Он поможет ей разгрузить машину и занести все в погреб, и обязательно оставит ей коробку с фруктами или сладким… от себя… для нее. И они заварят чай в старом чайнике и будут сидеть, рядом, молча глядя друг другу в глаза, им никогда не нужны были слова.

Она моргнула, и по обветренной щеке скатилась слезинка, задержалась, словно зависнув перед прыжком, на остром подбородке и сорвалась вниз. Прикрыв глаза, она легла на кровать. В изголовье ворчал генератор, рация, стоявшая на нем, вызывающе молчала. Лес наблюдал.

Она проснулась неожиданно, посреди ночи, от жуткого ощущения, что кто-то наблюдает за ней, что что-то движется за окном. Резко села на кровати так, что перед глазами все потемнело на несколько мгновений и покрылось красными и синими пятнами. Что-то шуршало. На улице. Огонь в печке уже угас, и даже угли были темными, слепыми. Неверной, дрожащей рукой она подтянула к себе ружье, и спустила босые ноги на холодный пол. Ступая очень тихо, она приблизилась к маленькому оконцу.

Лес выступал из темноты еле различимыми силуэтами, ни луна, ни даже слабые блики звезд не нарушали эту черноту. Ничего. Она приблизилась еще на пару шагов, непроизвольно пригибаясь, чтобы оказаться на одном уровне с узким, обшарпанным подоконником. Ветви подрагивали на ветру, словно танцуя под ритмичн

...

конец ознакомительного фрагмента