Текст книги "Ярейна"

– Домой.

Раньше, как и все ведьмы, я на Буяне на несколько дней задерживалась, веселилась, а теперь что-то не до веселья мне было. Вот ведь маг! За одну ночь успел мне в сердце занозой вонзиться. Теперь же изведусь вся, гадая, найдет он меня или нет. Была бы не такой наивной или хотя бы такой же рассудительной, как Рада, ни за что бы надеяться на это не стала, но, поскольку разумом ближе к легкомысленной Лане оказалась, то и думала только об Иваре.

– Ты подруг моих не видела?

– Радку с Ланкой? – уточнила Таисия, укладываясь на мягкий матрас.

– Угу.

– Старшая сестра сама приходила, о здоровье моем справлялась. А вот младшая, говорят, с каким-то эльфом до рассвета отплясывала. Не знаю, верить или нет?

Ведьма пожала плечами, улеглась удобнее и, подложив под голову подушку, закрыла глаза.

– Прощай, ба, – тихо сказала я и, подхватив на руки тяжеленного Бояна, который даже не шелохнулся, вышла из шатра.

– Прощай, Ярейна.

Принято у ведьм, уходя, прощаться навсегда, потому что никогда не знаешь, как жизнь к тебе повернется. Не попадется ли на твоем пути белый маг или фанатичный храмовник, не решат ли люди на ведьму свои беды списать и на костер отправить, или какая другая напасть в виде упыря или мертвяка, которому спокойно в могиле не лежится. А все ж живые люди страшнее любого вурдалака будут, поскольку злые поступки осознанно совершают. В каждом уголке нашего мира к ведьмам по-разному относятся. Мне повезло, в Бережках люди ведьм уважали, а ведь есть места, где не будет ведьме житья, потому как темный народ ведьм, как и магов, боится до такой степени, что готов любого огнем палить, кто хоть как-то на них не похож. Вот и селимся мы там, где не так велик шанс поплатиться жизнью за свой дар.

Я прихватила у входа в шатер свою метлу и чью-то вместительную корзинку, уложила в нее спящего кота и отправилась прочь. Невдалеке обнаружился Яшка, бегающий среди тел похрапывающей во сне нечисти. Что искал черт, не знаю. Просто махнула ему рукой, подзывая.

– Домой, что ли, собралась? – спросил рогатый, сжав в кулачке толстую золотую цепь.

– Домой, Яш.

– Ну, а я пока задержусь. Дело тут у меня одно, – утерев пятачок, заявил черт и исчез.

Я вскочила на метлу и, уже оторвавшись от земли, зашипела от досады, поскольку забыла расспросить Таисию о своей ученице. Только возвращаться поздно, ведьма уже спит и не простит, ежели разбужу и начну пытать расспросами. Подвесив на черенок корзину, направила метлу в сторону дома.

Над морем ярко сияло солнышко, и волны его переливались в теплом свете. На небе не было ни облачка, а я стрелой неслась прочь с острова, чтобы не передумать и не вернуться обратно, чтоб не броситься на поиски Ивара. Даже ветер, встретивший меня радостным подвыванием, вскоре отстал. Не смог догнать задумавшуюся ведьму, хотя очень старался, дергал за подол платья, за летящие за спиной парусом волосы, за помело. Только не хотелось мне игр. Я спешила домой, в свои тихие Бережки, чтобы там постараться забыть темного мага.

– Ну, и глупая же ты, Ярейна! – всю дорогу ругала сама себя, качая головой.

Но чем ближе становился дом, тем легче делалось на сердце. Вот что расстояние делает. А мне уже казаться стало, что не переживу разлуки с магом. Ан, нет, и дышится легче, и даже лукавая улыбка появилась на губах. И так поозорничать захотелось, что не стала я чувствам своим противиться и, оказавшись над спокойными водами озера Долгого, опустилась почти к самой воде и начала разные кульбиты на метле выделывать. Да так заигралась, что не сразу расслышала над собой счастливый смех, а потом в меня врезалась повизгивающая Лана. Мы, свалившись с метел, кубарем полетели в воду. Подруга слегка смягчила мое падение, то есть сначала в воду упала она, сверху на нее я, хотя это не спасло мое платье, и оно, намокнув, превратилось в жалкую тряпочку, облепившую мое тело и мешающую двигаться. А Ланке, будто все нипочем. Ведьма вынырнула из воды, пофыркала, отплевалась и вновь расхохоталась, откинув голову назад.

– Лана! – взвизгнула я, пытаясь дотянуться до зависшей над водой метлы.

– Ох, девочки! Какой же эльф хорошенький! – закатив глаза, промурлыкала ведьма и не обратила внимания на зависшую над ней сестру.

– Пропала, Лана, – усмехнулась ее старшая сестра, успевшая подхватить корзинку с Бояном, который так и не проснулся, иначе мы были бы уже «обласканы» с головы до ног, и протянула мне руку.

Ее метла рванула вверх, и я с легким хлопком вылетела из воды. Подувший ветерок охолодил мое обтянутое мокрым платьем тело, но это даже приятно было, поскольку день хоть и заканчивался, а жара никуда не делась. Нда, после такой погодки впору ждать грозы. И пусть небо чистое-чистое, но душа уже предчувствует надвигающуюся стихию. Ночью она и разгуляется.

Я забралась на свою метлу, кое-как расправила пострадавший подол и глянула вниз, а там, раскинув руки в стороны, на одном месте кружилась Лана, в ее широко распахнутых глазах отражалось предзакатное небо, и счастливая улыбка до ушей вызвала улыбки на наших с Радой лицах.

– Твоя сестра влюбилась в остроухого красавчика, – сказала я, качая головой и чувствуя, как по спине стекают струйки воды.

– Бедовая! – неожиданно рассмеялась ведьма, чего от нее нельзя было ожидать. – Но как я ей завидую, ты б только знала, Яра.

Я озадаченно замерла и уставилась на Раду, на ее мечтательно закаченные глаза, на прикушенную губу и поняла, с моими подругами что-то случилось. Ладно, Лана, с ней все понятно, а вот Рада удивляла несвойственным ей поведением.

– Ну, что ты смотришь на меня так? – вскрикнула ведьма, увидев мое лицо. – Думаешь, и мне не хочется от любви с ума сойти, голову потерять, а? Если я такая серьезная, это еще не значит, что и мне безумство чуждо. А я, честно признаюсь, завидую Ланке, ведь она так просто и безрассудно пускается в свои приключения, так легко влюбляет в себя мужчин и не боится отношений с ними. Это я трушу, хотя в глубине души мечтаю, вот так же… Эх, девочки, если б вы только знали, какого мужчину я повстречала. Может, он не так хорош, как эльф, но стоит ему только заговорить, и у меня в груди сердце замирает, а как глаза его карие увижу, хоть волком вой. И я бы все отдала, чтоб он полюбил меня, да только страшусь, что ненадолго все это.

– Моя сестра влюбилась! – взвизгнула Лана и в следующее мгновение зависла рядом с нами.

– Влюбилась. И что? – набросилась на нее старшая сестра.

– А хочешь, мы тебе поможем? – прищурившись, спросила ее Лана и мне подмигнула. – Устроим вам свидание, да так, чтобы твой кареглазый не сбежал. Мне уже просто не терпится.

– Да ну вас!

Рада замахнулась на нас рукой, но в ее взгляде проскользнуло нечто вроде предвкушения, только вот сомневалась ведьма.

– Погоди, Лана.

Я успела перебить подругу, а она хотела что-то вставить, но промолчала, уступив это право мне.

– В первую очередь мы должны убедиться, что в сердце этого мужчины есть хоть капелька симпатии к твоей сестре, иначе ничего не выйдет. Если по сердцу ему Рада, то можно и подтолкнуть его к решительным действиям, а вот если нет…

– Приворожим его!

Подруга не сдержалась и рассмеялась, за что получила от сестры сильный тычок в бок, отчего скорчилась, но хохотать не перестала.

– Не нужен мне привороженный мужик! – зло выкрикнула Рада и помчалась прочь, но главное, по направлению к моему домику.

Ага, значит, не так сильно обиделась. И то хорошо.

– Зря ты ее обидела, – укорила я успокоившуюся Ланку. – Ты ведь эльфа своего не привораживала.

– Он меня сам заворожил так… – мурлыкнула ведьма, закатила глаза и едва не свалилась с метлы. – Ах, как он красиво говорит, а как целует! Яра, я едва не умерла от счастья.

– Вот и Раде хочется настоящего счастья.

Лана совершенно серьезно посмотрела на мое лицо и кивнула.

– Что ж, мы постараемся, а если не получится, будем дружно утешать или… придется искать замену ее кареглазому.

Я только головой покачала и полетела домой. Что толку голову думами забивать, если сначала этого мужчину увидеть нужно, душу его разглядеть, а уже потом решать, что делать. И, скорее всего, Лана была со мной согласна, потому что всю оставшуюся дорогу молчала, только улыбалась по-дурацки, наверняка эльфа своего вспоминала. Мне бы тоже хотелось подумать о маге, но я боялась впускать в свою голову мысли о нем. Пострадать всегда успею, но лучше в одиночестве.

Уже стемнело, когда мы опустились у моей калитки. Рядом топталась нахмурившая бровки Рада, но стоило ей меня увидеть, раздраженно стукнула метлой о землю и уперла в меня злой взгляд.

– Что у тебя с домом? Никак войти не могу. Забор молниями швыряется!

– Это Яшка, он сказал, что негоже ведьминому дому без защиты стоять, вот и постарался, – усмехнулась я и калитку рукой толкнула.

Камушек в колечке ярко вспыхнул и погас, значит, путь свободен. Я первой прошла во двор и подругам жестом указала, дескать, входите, гости дорогие. Ланка и Радка переглянулись, подхватили метлы и во двор дружно шагнули. Поскольку никакой опасности им не угрожало, сестры расслабились.

– Пойдемте в дом, девоньки. Радим нас чем-нибудь попотчует, а потом и поговорим.

Правда, перед тем как подняться на крыльцо, отобрала у Рады корзинку с фамильяром и вытряхнула притворщика на землю.

– Ишь, ты! Приноровился, чтобы твою тяжелую тушу таскали! – возмутилась я, глядя в его хитрющие зеленые глазищи. – Сам топай, ежели не хочешь на всю ночь на улице остаться.

– Злая ты. Злая, – тихо зашипел кот и первым шмыгнул в дом, стоило только мне отворить дверь в сени.

Радим обрадовался моему нежданному возвращению и даже прослезился, но при виде моих подруг спохватился, забренчал посудой, заторопился, на стол накрывая. Ведьмы попадали на скамьи, а я же метнулась в свою комнатку, чтобы стянуть еще влажное платье и надеть что-нибудь более удобное. Однако перед тем как спуститься в горницу, заглянула в соседнюю комнатенку, бережно сняла с веревки пучки засохшей травы и развесила платье. Все-таки жаль такую красоту портить, русалки над ней старались, старались, не выбрасывать же теперь.

– Ох, и хорошо у тебя, Яра! – развалившись на скамье после сытного позднего ужина, протянула Лана. – Вот бы и мне такое местечко сыскать.

– Боюсь, дорогая, где бы ты ни появилась, там уже не будет покоя, – улыбнулась я, покручивая в руках чашку с остывшим чаем.

– Хочешь сказать, я слишком шебутная?

Ведьма чуток приподнялась и прищурилась, разглядывая мое лицо.

– Ты сама это знаешь, Лана, – усмехнулась ее сестра, забравшаяся на печь, и оттуда смотрела на нас огромными печальными глазами. – Тошно мне что-то.

– Что-то нынче нас всех печаль снедает. К чему бы это? – удивилась я, подтянула к себе недоеденную ватрушку и стала общипывать ее румяные бока.

– А тебя что печалит, Ярейна? Неужто и ты кого полюбила, а признаться боишься?

Подруги дружно уставились на меня, а младшая так вообще со скамьи подскочила и ко мне поближе подкатилась, заглянула в глаза мои, провела рукой по плечу.

– Что не так?

– Да, все! – в сердцах выпалила я. – Сначала Таисия мне ученицу навязала, так что явится скоро. А потом маг этот…

– Какой маг?

– Ученицу?

– И на какой вопрос ответить сначала? – улыбнувшись, поинтересовалась я.

– Ладно, давай сначала про ученицу, – первой сдалась Лана и, усевшись рядышком, приобняла за плечи.

– Бабка моя все успокоиться не может, что мне уже двадцать пять, а дочери все нет и нет, – отозвалась я, устроив голову на плече подруги. – Вот и придумала, что ученица мне нужна. Вы же знаете, если б не согласилась, то она мне бы всю плешь проела. Так что я теперь наставница.

– Так и радуйся, дурочка. Хоть не скучно будет, – всплеснув руками, фыркнула Рада.

– А я разве жаловалась на скуку? Мне вон этих дружков, знаешь ли, вполне достаточно. Как учудят что-нибудь, так и не знаешь, то ли ругаться, то ли смеяться.

– Ничего, Яра, каких-нибудь десять лет и ты вновь будешь свободна, – посмеиваясь, отозвалась Лана.

– Думаю, раньше.

– Почему же?

– Да Таисия сказала, что ведьма эта девушка уже, вроде как ей с первой наставницей не повезло. Подробностей не знаю, потом как-нибудь Катерину эту расспрошу.

– Вот как? – протянула Рада и над чем-то задумалась.

– А теперь давай рассказывай, что там у тебя с магом! – потребовала нетерпеливая Лана. – Кто такой, и почему мы о нем ничего не знаем?

– Знаю только, что он темный, и зовут его Ивар, а больше ничегошеньки о нем и не ведаю. Свалился, как снег на голову, а у меня теперь с этой самой головой непорядок, – пожаловалась я и принюхалась к платью подруги.

– Эй! – возмутилась она.

– Очень вкусно пахнет. Новые духи? – пропустив мимо ушей ее недовольное восклицание, поинтересовалась я и вновь принюхалась.

– Это все Лаинель, от него так же пахнет, – чуть смутившись, отчего щеки ведьмы покраснели, призналась Лана.

– А-а! Духи называются «новый ухажер»! – протянула я и не смогла не улыбнуться, широко и озорно, хотя где-то в глубине души позавидовала счастливой ведьме.

– Знаешь ли, пусть и новый, зато он хотя бы есть, и я по нему не страдаю, поскольку он обещал, что заберет меня в свои леса и даже рядом поселит, – вспыхнув, отозвалась Лана и выдернула из-под моей головы руку. – А вы так и будете страдать да сомнениями мучиться.

– Это почему же? – первой возмутилась почему-то Рада и запустила в сестру маленькой расшитой подушечкой.

– А потому, – увернувшись от летящего в нее снаряда, усмехнулась Лана и отправилась на свободную лавку, успев по пути дернуть сестру за прядь волос.

– Не смей так говорить, Ланка! Не смей! Накликаешь, дуреха, на наши головы бед! Не любит судьба, когда кто-то посторонний ведьме страдания сулит! Сама же первая слезами умоешься! – закричала на сестру Рада.

Я тоже насупилась, потому что испугалась да не за себя, а за мага, будто уже чувствовала грозящее ему несчастье. И, наверное, разрыдалась бы, только в нашу беседу неожиданно вклинился Боян, который, наевшись, лежал под столом.

– Не переживайте, ведьмы. На что вам тогда фамильяры? – спросил кот и сам же ответил: – Чтобы пустые посулы Прядильщице в уши не допустить. Мы храним вас, а вот вы-то не очень о нас печетесь.

– Ну, да! – рассмеялась Рада. – О вас попробуй не позаботься, покоя ведь не дадите!

– Так нигде и никем не воспрещается самому о себе заботиться, – возразил Боян и взмахнул хвостом.

Ведьмы только дружно посмеялись над моим фамильяром, но он даже ухом не повел.

– Смейтесь, смейтесь, глупые, – промурлыкал кот, выпустив из лап внушительные коготки. – Когда вам весело, вы о нас и не вспоминаете, а как прижмет, так к нам жаловаться бежите, поскольку никто так вашей души понять не сможет, как фамильяр.

– Тут ты прав, конечно, но не так сильно ведьмы от своих фамильяров зависят, как кажется, – улыбнувшись, подметила Рада. – Жаль, я своего Амоса не взяла, было бы вам о чем поболтать.

– Да твой заяц, поди, по лесам где-то носится. О чем нам с ним разговаривать?

– Но-но, ты моего зайчишку не обижай! – взъелась на Бояна Рада. – Он у меня, знаешь, какой умный, не чета некоторым.

И быть бы спору, но мне пришлось вмешаться. Боян был спроважен в мою комнатку. Осчастливленный кот тут же сбежал, а Радим достал из кладовой запасные постельные принадлежности, и подруги мои стали устраиваться на ночлег.

– Завтра в баньку сходим, – пообещала я и отправилась спать.

Правда, улегшись в кровать, не смогла сомкнуть глаз. Долго лежала и смотрела сквозь окошко на затянутое тяжелыми тучами небо, на сверкающие где-то вдали молнии, слушала отдаленные раскаты грома и вспоминала мага, голос его, вкус его губ. Ох, извелась вся, и если бы не Боян, который лежал под бочком и громко мурлыкал, наверное, ни за что не уснула. И уже погружаясь в спасительный сон, еле слышно прошептала:

– Найди меня, Ивар. Обязательно найди.

ГЛАВА 4

– Ну, и где живет твой кареглазый красавец? – спросила сестру Лана.

Мы утречком успели попариться в баньке и теперь, расположившись на большом покрывале, что было расстелено прямо во дворе на подсохшей после дождя траве, потягивали чай и угощались разными вкусностями, наготовленными Радимом.

– В Заболотье близ Черного ручья, – очень тихо отозвалась Рада и обмакнула блинчик в сливовое варенье.

– Это же за Неодолимым болотом! – воскликнула я. – Неделя пути от твоей Моховки!

– И что? На ярмарке я там была! – прожевав блин, воскликнула Рада и придержала полотенце на груди. – К тому же на метле летала.

– И когда это было? – прищурившись, полюбопытствовала Лана.

– Осенью, – едва не плача, отозвалась ведьма.

– Осенью?! – воскликнули мы дружно.

– Вот дуреха! – стала ругать сестру Лана. – Да он, может, женился уже сто раз, а ты все страдаешь.

Рада не сдержала слез и, уронив голову мне на колени, разрыдалась. Я погрозила выпучившей глаза Ланке кулаком и погладила ревущую в голос ведьму по плечу.

– Не слушай ее, Радочка, если он тебя любит, то ни за что ни на какой другой девушке не женится. Не сможет, – нашептывала я, продолжая гладить страдающую подругу.

Ланка благоразумно молчала, старательно доедая оставшиеся блины и запивая их горячим чаем. Хотя глаза ее лихорадочно блестели, но говорить что-либо она опасалась. Рада редко плакала, и ежели так случилось, что не сдержала слез, значит, на самом деле ей очень плохо. Младшая сестра понимала, что сболтнула лишнее, и не лезла, боялась сделать хуже.

– Ярочка, а если и правда, женился Андрей? Что я делать то буду? Как жить то мне теперь? – причитала Рада, утирая горькие слезы моим полотенцем.

– Вот отправимся завтра в Заболотье и узнаем, а сейчас не рви свое сердце, – пообещала я. – Я надеюсь, вы хоть знакомы?

– Знакомы мы, Яра. Знакомы. Андрей меня даже на каруселях катал, орешками в сахаре угощал, водил потешные представления смотреть, да только все время на меня пялился, – прерывисто вздыхая, ответила Рада и вновь разрыдалась. – А м-мож-жет… он уже с друг-гой гуляет! А-а-а…

Мы с Ланой переглянулись, и ведьма, повинуясь моему кивку, бодро вскочила на ноги и бросилась в дом за успокоительной настойкой. Да, истерики нам только и не хватало. Вот же не повезло, так не повезло. С осени сердцем терзаться, а на решительные действия не отважиться.

Вскоре вернулась Лана с флаконом из темного стекла, сорвала с него крышечку и быстро накапала в чашку сестры необходимое количество капель, а потом протянула мне.

– На-ка, Рада, выпей. Иначе до истерики себя доведешь, а толку никакого, только голова болеть будет, – заворковала я и чашку к губам стенающей ведьмы поднесла.

На удивление, она не стала сопротивляться и послушно выпила все, что было в чашке, вернула ее и, выпрямившись, посмотрела на нас распухшими глазами.

– Некрасивая теперь? – буркнула ведьма, поправляя волосы.

– Холодной водичкой умойся, – посоветовала сестре Лана. – Принести?

– Сама схожу.

Ведьма махнула на нее рукой, поднялась на ноги и скрылась за домом, а через несколько минут вернулась обратно с очень задумчивым лицом. Вид подруги мне сразу не понравился.

– Что случилось? – набросилась я на нее.

– К тебе там две женщины из Бережков приходили, – медленно и как-то бесцветно ответила Рада. Наверное, успокоительная настойка подействовала.

– Чего хотели? – вскочив на ноги, поинтересовалась я.

– Первая, повитуха, помощи просила. Сказала, что женщина молодая разродиться никак не может. А вторая, некая Дарья, сказала, что ее отец на рассвете помер, – тихо обронила Рада. – Но мы тебе поможем. Правда, Лана?

– Конечно, поможем, – спохватилась ведьма, заглядывая в мое застывшее лицо.

– Дед Лукьян помер, – невпопад отозвалась я и перевела взгляд на небо. – Жаль. Хороший старик был…

– Яра, там женщина мается, – напомнили ведьмы.

– Идем.

Я первой бросилась к дому. Что ж, раз нужна помощь, помогу. Разве может ведьма человека в беде бросить? Честно скажу, иногда может, если он враг или обидел сильно. Может, хотя душой долго будет мучиться. Совесть загрызет. Деревенские же меня не обижали, и я торопилась, как могла.

Когда мы уже были одеты, и я торопливо собирала в сумку все, что может пригодиться, Рада придержала меня за руку и с ледяным спокойствием заявила, что к покойнику сходит сама.

– Я сейчас не слишком расторопна и помощник из меня никудышный, а вот Ланка тебе поможет.

– Ты уверена?

– Я уверена.

Рада качнула головой и подтолкнула сестру в спину.

– Поторопитесь, новой жизни помочь надо появиться на свет, а мертвому спешить уже некуда.

Я бы бросила на подругу убийственный взгляд, но понимала, что она права, поэтому схватила Ланку за руку и потащила в деревню. Добежали быстро, правда, запыхались и остановились у колодца, чтобы воды попить. А там как раз бабы стояли и судачили о всякой всячине. Только стоило нам подойти, как они притихли, а потом бабка Акулина, дернула меня за рукав.

– Помер Лукьян то? – спросила она, щурясь на солнышке.

Я кивнула, протягивая подруге кружку.

– Да. Дарья приходила.

– Вот ведь сынки! – в сердцах воскликнули бабы. – Как помочь, так им некогда. А как родителя в могилу свести, так это запросто!

– О чем это вы? – резко развернувшись к сплетницам, спросила я.

– О чем, о чем? – слегка замялись женщины, с опаской поглядывая на мое злое лицо и на Ланку, которая потягивала холодную воду и только глазами стреляла. – Приехали давеча сынки Лукьяна, уговаривали Дарью с семейством выселить и дом продать, дескать, денежки бы поделили и все такое. Вот ведь ироды. Довели отца!

– Я с этим еще разберусь, – прошипела я, выхватила у подруги кружку и залпом выпила ледяную воду.

Только это не остудило мой гнев. Да, я злилась, потому что с самого начала недолюбливала сыновей Лукьяна Кузьмича. Не очень хорошими он выросли, не такими, как их отец.

– Яр.

Подруга дернула меня за рукав рубашки.

– Пойдем, – бросила я, развернулась и зашагала по улице, чувствуя спиной сверлящие взгляды притихших баб.

– Яр.

Лана пыталась придержать меня за локоть.

– Лучше помолчи, иначе я устрою этим поганцам выволочку прямо сейчас. Благо к ним твоя сестра пошла, иначе я бы их убила, – прорычала, толкая рукой тяжелую калитку.

– Я не об этом.

Ведьма прижала меня спиной к забору и заглянула в мое лицо.

– Просто сказать хочу… Ты не обижайся, но злой ведьме лучше к рожающей женщине не приближаться, еще спугнешь душу ребеночка. Я сама, ладно?

Я замерла, раздумывая над словами Ланки, а потом утвердительно кивнула.

– Хорошо. Я просто рядом посижу.

Ведьма улыбнулась, мы вошли во двор и, обогнув дом, оказались у бани. На пороге нас встречала встревоженная повитуха и еще несколько женщин. Две из них были ближайшими родственницами, а вот остальные так, сердобольные соседки да подруги Арины.

– Ярушка, как же хорошо, что ты пришла. Уж измаялась дочь моя! – взвыла крупная женщина в просторном платье и собранными в косу светло-русыми волосами. Однако лицо у нее было красиво, и глаза такие большие, серо-голубые.

Я через силу улыбнулась ей и выдавила:

– Все будет хорошо, Мария. Вы бы лучше собрали всех и шли в дом. Мы здесь сами управимся.

– Да как же…

Арине повезло со свекровью, она была ниже и в несколько раз тоньше сватьи, но, словно прут стальной, характер имела очень сильный и в нужную минуту умела проявить твердость. Только благодаря Едвиге двор перед баней в считанные минуты опустел. Поскуливающие то ли от сочувствия к рожающей женщине, то ли еще по каким-то причинам девки и бабы перепуганными курами рванули к дому, где схоронились и носа не показывали. Вот, теперь можно и делом заняться.

Я вошла в баню следом за Ланой, но в парную, где находилась Арина, не пошла, осталась в предбаннике и уселась на широкую лавку.

– Если что, зови, – бросила напоследок подруге, всучив ей свою сумку, и притянула к себе чистую чашку.

Хм! В то время как одна рожала, другие тут чайком баловались. Без всякого стеснения налила себе чая и тихонько потягивала, прислушиваясь к приглушенным голосам за толстой не до конца прикрытой дверью. Сквозь стоны Арины, мне был слышен слишком уж радостный голос Ланки. Сначала она учинила повитухе допрос, вызнала все подробности, а потом ненадолго затихла. Поскольку мне не было видно, что происходит за стенкой, устремила взгляд на маленькое окошечко, сквозь которое был виден большой огород.

– А! Так тут нет ничего страшного! – вдруг воскликнула Ланка, заглушив крики Арины. – Просто пуповина на ручку намоталась!

Я только улыбнулась. Нет цены этой ведьме, но подводит легкомысленный характер. Допив чай, заглянула в парную, выхватила мимолетным взглядом лежавшую на широкой покрытой простыней лавке молодую женщину с большим животом и искаженным от боли лицом, склоненную над ней подругу и суетящуюся рядом повитуху. Судя по всему, мое участие не требовалось, и я вышла на улицу. У дома показался взволнованный муж Арины. Он некоторое время издали сверлил мою одинокую фигуру подозрительным взглядом, потом не выдержал и подошел.

– Ну, что там? – нетерпеливо поинтересовался он.

– Все хорошо.

Игнат недоверчиво прищурился. Я спокойно выдержала его взгляд. Да и он сам отвязался, когда из бани донесся наполненный болью и страданием крик его жены. Лицо мужчины в один миг несколько раз поменяло свой цвет. Игнат то краснел, то бледнел и едва ли не ногти от переживаний за свою дражайшую Арину на руках грыз. Будущий папаша не выдержал, заломил руки и начал расхаживать из стороны в сторону. Казалось, еще чуть-чуть и его кондратий хватит. К тому же Арина не стеснялась и кричала от души.

– И это хорошо?

Обезумевший муж подскочил ко мне, когда очередной крик его супруги вдруг резко оборвался, достигнув самой высокой ноты, будто кто-то ей специально рот заткнул. Я посмотрела на бледного Игната, на его подрагивающие руки, коими он все пытался зачесать волосы назад, и похлопала его по плечу.

– Не переживай, папаша. Все уже закончилось.

И в подтверждение моих слов в бане закричал новорожденный ребенок. Ноги у Игната подогнулись, и рослый мужчина бухнулся на землю, но на его губах блуждала счастливая улыбка. Пришлось вернуться в предбанник и плеснуть в кружку крепкого вина, благо в углу стояла початая бутылка. Потом я вернулась обратно и заставила счастливого папашу сделать пару глотков. Ему заметно полегчало. Игнат вскочил на ноги и крепко меня обнял.

– Спасибо тебе, Ярина Никандровна! – заголосил он, едва не придушив бедную ведьму.

– А ну, пусти, болван, задушишь ведь! – вскинулась я и мужчину оттолкнула. – И не меня благодарить надо, а подругу мою.

Но Игнат меня не расслышал, он рвался в баню, хотел увидеть жену и ребенка. Я не стала удерживать его, пусть, наконец-то, его терзающееся тревогой сердце успокоится.

– Куда?! – возопила, было, вставшая на пути осчастливленного молодого отца повитуха, но была снесена ураганом по имени Игнат и, выпучив глаза, осела на порожек.

– Как же это? – проблеяла сухонькая старушка, глядя на меня огромными глазами.

– Ступайте в дом, Никитична. Пусть Игнат побудет с женой, а то набегут потом родственники, молодым родителям покоя не дадут.

Я помогла старушке подняться на ноги и проводила до дома.

– А хороша у тебя подруга, в теле человеческом хорошо разбирается. Не хуже, чем ты, – обронила напоследок повитуха и исчезла в доме.

И вот пойми ее – то ли похвалила, то ли, наоборот. Ну, и ладно, все равно, кроме меня, Никитичне за помощью бежать больше не к кому, а Ланка обижаться вряд ли станет. Вскоре она появилась на пороге добротной бани и глубоко вдохнула теплый воздух, а потом широко улыбнулась.

– Будто сама заново родилась! – призналась ведьма и запрокинула голову назад. – Девочка страсть как на мать похожа.

– Пойдем, новорожденная, – усмехнулась я, схватив подругу под локоть и отобрав у нее свою сумку. – Свое дело ты уже сделала.

К тому же от дома уже спешили Едвига и Мария. Обе новоиспеченные бабки хотели ворваться в баню раньше всех и посмотреть на внучку. Только мать Игната, как более деловитая и ответственная женщина, притормозила рядом с нами и пригласила в дом, пообещав накормить и напоить, но мы вежливо отказались.

– Нам еще к Дарье зайти нужно.

Я покачала головой и, простившись с Едвигой, потащила подругу за собой. А выйдя за ворота, мы с ней так и остолбенели, потому что вокруг колодца с криками и подвыванием бегали три высоких мужика. Я их сразу узнала и недобро прищурилась. Душа моя просто рвалась на части от желания сделать им какую-нибудь гадость, но мое вмешательство не требовалось. Когда мы пробились сквозь столпившийся любопытный народ, который хохотал на разные лады, и подошли ближе, увидели, что сыновья деда Лукьяна бегают не просто так. Прислонившись к срубу колодца с невозмутимым, даже сказал бы, отсутствующим видом стояла Рада, руки ее были скрещены, и лишь только поджатые губы говорили о том, что ведьма пребывает в крайней степени недовольства. Активированные ею метла, скалки, а также вилы и грабли гонялись за перепуганными до полусмерти мужиками и дубасили их по чему попало. Наверное, это выглядело бы смешно, если б только не причина, по которой все это происходило.

Дальше по улице с зареванным лицом стояла Дарья, ее муж и дети. У их ног высилась гора из коробов и узлов с вещами. На несчастных больно было смотреть. Я сжала кулаки и зарычала, причем очень громко, потому что люди, стоявшие ко мне вплотную, испугались и шарахнулись в стороны. Воспользовавшись возможностью, шагнула к Раде и встала рядом с подругой.

– Выселить, значит, сестру собрались? – прошипела я, и подруга согласно кивнула.

– Ярина Никандровна, по какому праву эта ненормальная ведьма устроила в нашем доме погром? – взвыл дурным голосом старший сын деда Лукьяна Сидор, пытаясь отбиться от скалки, так и норовящей тюкнуть его в темечко.

– В вашем доме? – тихо прошелестел мой голос, а по дороге побежали пыльные дорожки и маленькие вихри.

Я была доведена до предельной черты и уже готовилась прибить мужиков, но тут вмешалась Лана. Она встала между нами и, улыбнувшись мужику, сказала:

– Запомните раз и навсегда, в этой деревне нет ничего вашего. А если еще хоть раз появитесь здесь и вздумаете обижать сестру младшую, из дома отчего гнать станете, не видать вам жизни нормальной, все чертями рогатыми обернетесь и на услужение Князю Тьмы отправитесь. Не будь я ведьмой, если так не случится.

После ее слов заговоренные скалки-метелки на землю упали, и на Бережки опустилась мертвая тишина, лишь на окраине деревни дурным голосом взвыла чья-то собака и затихла. Люди восприняли это как знак и попадали на колени, неистово молясь богам. На ногах остались стоять только три ведьмы и трое поколоченных уже не шибко молодых мужиков. Глаза их зло сверкали, только каждый знал, что ведьмы слов на ветер не бросают. Не получилось у них за счет умершего отца поживиться, а идти супротив ведьм было боязно.