Текст книги "Письменный стол на краю пропасти. Стихи и басни"

Письменный стол на краю пропасти
Стихи и басни
Елена Глушко

© Елена Глушко, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

 
У стихов уже отдельной жизни нет.
Раздвоение мое побеждено.
И стихи на все вокруг пролили свет.
Этот свет порой совсем сбивает с ног.
 
 
Сумасшедшинка с годами раздалась —
вырос яблоневый сад, где был изюм.
И летит свободной птицей пепелац,
траектория примерно буквой зю.
 
 
Дожилась – и предисловие пишу,
балансируя на краешке листа.
И ни капельки не удивляет шум.
Я записываю. В стол. Живу я так.
 

Моему дедушке, с которым можно общаться только так

Вдохновение

Вдохновение

 
Несколько лет запрягается.
Тело с душою не вместе.
Работа кипит в миллион китайцев,
и места нет ни лени, ни лести.
 
 
Сотни часов вдохновения.
Тело с душою спят валетом.
Виток сознания, прорыв, кипение…
И получается
ЭТО!
 

Улов

 
Обижаться не на кого, некогда.
Не хочу сегодня обижаться.
Вытащила из своего невода
не хамсу, не стерлядь, а ежа.
 
 
Еж такой смешной, такой обидчивый.
Недотрога этот еж морской.
Слышу, он стихи диктует сбивчиво.
Да, улов сегодня неплохой.
 

В стране придуманной

 
В стране придуманной
и тишь, и гладь.
Хватает денег и
на них плевать.
 
 
Райские запахи
для райских птиц.
В стране придуманной ты
во плоти.
 

Тех. задание

 
Прóжиты эпохи целиком —
эра предисловий, век сомнений.
Подражанье жизни дураков
тоже в прошлом (целое мгновенье!).
 
 
А теперь работа, наконец.
Кирпичи готовы, руки тоже.
Кисти, краски, бревна, изразец —
только помоги с проектом, Боже!
 

Вдвойне

 
Не лезть в отношения
Мужчины и Музы,
в священные узы
рукою своею.
 
 
Не брать на себя
роль Горгоны Медузы,
а лучше уйти
и послушать Орфея.
 
 
Приятней, да и
плодотворней
вдвойне, а?
 

Мир что-то пишущих людей

 
Мир что-то
пишущих людей
богат на форс-мажор.
 
 
То рифма мнется,
то злодей
всем сделал хорошо.
 
 
То надо
басню дописать,
когда кипит роман.
 
 
Такие, братцы,
чудеса.
И все не от ума…
 

Должна

 
О Господи,
как много я должна!
ЗНАТЬ что хочу,
УМЕТЬ что надо,
ДЕЛАТЬ,
смотреть ВПЕРЕД —
веселая копна
моих идей
все гуще, нет предела!
 

Не требую многого

 
Не требую многого я от себя.
Люблю себя честно и кротко.
Такая вот умница,
правда, ребята,
такая звезда и красотка.
 
 
«Не требую многого, рада и так» —
отличный девиз, невозможный…
В стране двух проблем должен каждый дурак
бороться всю жизнь с бездорожьем.
 
 
Особенно мы, дураки, кому за…
активная часть населенья.
Открыта душа, нараспашку глаза
и четкие телодвиженья.
 

План

 
Не раздумывая
встать с постели,
с новым утром
обменяться взглядами
и под кофе,
и под птичьи трели
все начать сначала,
чтоб как надо!
 

Коллегам

 
Идеальное утро полно тишины.
Только птицы ей вторят по нотам.
Только птицы свободны, нигде не должны,
не опаздывают на работу.
 
 
Птицы, громче, коллеги! Я тоже пою.
Подпеваю – задайте тональность.
Наши песни летят и находят приют
в этом небе высоком, хрустальном.
 

Палица времени

 
Вялость отменяется,
некогда вялиться.
В мою сторону летит
времени палица.
 
 
Ох, тяжелая она,
палица времени.
Лишь бы не по голове,
да не по темени.
 
 
Правдами-неправдами
снять себя с кресел и
к свету приучить глаза,
и пожить весело!
 

Золушка

 
Есть большой вдохновляющий труд…
Птицы, звери навстречу бегут —
 
 
кто хвостом, а кто лапой, они
месят тесто без лишней возни.
 
 
Пылесосят, метут (без совка).
Никаких нареканий пока.
 
 
Зайцы шью, совы гладят белье
и командуют теми, кто шьет.
 
 
Крокодилы, и те при делах.
Ловят в речке форель для стола.
 
 
Кошки пыль вытирают. Я жду —
двигать мебель медведи идут.
 
 
Доля Золушки, ох, нелегка.
Но с объемом справляюсь пока.
 

Неминуемое вдохновение

 
Грибные дожди и ветры,
молитвы и «не могу»,
приметы, измены, лучи, приветы
ловлю на бегу.
 
 
Пробу пера пропустила.
Перо не расчехлено.
А следующая рифма в затылок
дышит давным-давно.
 
 
Пробовать надо на ночь,
чтоб с рассветом лететь.
Перо заржавело… но нет, не очень,
где-то на треть.
 
 
Ржавчину надо маслом?
Нет, огнем, топором…
Вуаля – перо высшего класса,
золотое перо!
 

Кофе в постель

 
Кофе в постель
зачастую бывает буквально.
Первым проснувшимся смыслом
его кувыркнет
и разольет по подушке
рисунком наскальным.
Вот и украшено
бывшее белым
белье.
 

Кострома

 
Кострома – сонное царство,
беспробудное настроение.
Никакого просвета,
одни мытарства
и сотни, тысячи
гениев.
 
 
Кострома – тихая пристань.
«Аллея признания» – к Волге.
Сусанин, Островский…
Идем слишком быстро.
О местных разговор
долгий.
 
 
Посреди большой Сковородки
бронзовый песик-бассет
с мячом-копилкой. Хочешь – фоткай,
а нет – шагай
восвояси.
 
 
Гид всея Руси Сусанин
корнями из этой земли.
А подвиг его костромчане
не сразу понять
смогли.
 
 
Теперь он на площади. Смотрит
на реку, на этот причал.
Поляки, не смейте портить
больше планы
костромичам.
 
 
Кострома – кроткое царство,
Снегурочкина отчизна.
Никакой суеты, расслабьтесь, пожалуйста,
все плавно
и живописно.
 

Письменный стол на краю пропасти

 
Письменный стол на краю пропасти.
У стола не работают лопасти.
Он улетит в бездну,
и я со столом вместе исчезну.
 
 
Есть единственный выход,
дикий выход, увы —
стихами заполнить бездну…
Да знаю, что бесполезно.
 
 
Однако некогда мне.
Бездна реальна вполне.
 

Сам себе павлин
Басня

 
«Павлин, Вы прекрасны —
правдивы и самоуверенны.
Зачем Вам продюсер?
Ведь Вы воплощенный пиар!
 
 
Без вредных привычек…
Вы видели Сивого Мерина?
Вчера он напился
и долго бессовестно врал».
 
 
Павлин и поверил,
пошел рекламировать творчество.
А пенье забросил. Когда?
Кто билеты продаст?
 
 
Теперь к нему все обращаются
«Ваше Высочество».
И «В мире животных»
его показали сто раз.
 
 
Он петь разучился, зато
без устали машет хвостом.
 

Волнение

Копейки

 
Безжизненные
мелочные люди,
преследующие
свои копейки…
(Объемы неважны,
и миллионы по сути это все равно
копейки.)
 
 
Как воспитать
своих детей ЖИВЫМИ,
чтобы для них
открыты были
звуки,
и запахи, и
краски,
и объятия…
 
 
И чтобы в кошельке,
а не в душе
копейки
они носили?
 

Строить вопреки

 
Одна ипостась за другой
листаются календарем.
Какие мы все-таки? Бой
мы выиграем или умрем?
 
 
Помеха мы или оплот?
В разгаре уже Судный День.
Весомее нефть или мед?
У.е. или жизни детей?
 
 
Ирония в том, что и здесь мы
семью сочиняем, как стих.
МИР строим, как дом – глину месим.
Иначе его не спасти.
 

Цель – это план

 
Дети, которые будут летать.
Мальчики с крыльями,
мальчики-летчики.
 
 
Зренье отличное, физ-ра на «пять»,
а вот с английским пока что не очень.
 
 
С летным характером цель – это план.
План выполняется проще простого.
Радиосвязь на английском в туман!
Летный характер – земная основа.
 

Фашистам

 
Не хочу о вас слышать
и с вами спорить.
Фашисты и есть фашисты.
Ваше место в игноре,
но уж очень проворен
ваш босс
рогатый нечистый.
 
 
Растворитесь в бензине,
уплывите на льдине.
Харакири тоже идея.
Заползайте обратно
и сидите бесплатно
до пришествия.
Ну? Быстрее!
 

Курсантам-летчикам

 
Не по рангу,
не по вкусу,
не по делу.
Не могу ни спорить
ни противоречить.
И пока я вам еще не надоела, просто слушайте, учитесь моей речи.
 
 
Убеждать и
привлекать,
кружить на ручках
не хочу и больше все-таки
не стану.
Вы круты, но вы взлетите еще круче. Только выучитесь без самообмана.
 

23 февраля

 
Вернули праздник.
Поздравим мальчиков!
Коллег, родных
и прохожих даже.
 
 
Они надежные.
Но чем моложе,
тем нам тревожнее —
дитя на страже.
 
 
Вернули праздник.
Он был в подполье.
А кто не празднует,
тот иностранец,
 
 
но нашим станет,
если есть желание
взять роль опасную,
мужское звание.
 

Ничего не меняется

 
Поэмы, навеянные экземами.
Совесть моя и радость – в ГУЛАГе.
Над этими очень страшными стенами
распяты МОЕЙ родины флаги.
 
 
Простите меня, нас простите, милые,
что вам перепало за всех громадное.
Простите. Вы там, а мы с кислыми минами
то суши, то тирамису проглатываем.
 
 
Теперь Гуантáнамо. Можем сетовать
и только. Да, там же
не наши граждане.
Врагов народа находят заново.
Врагов человечества —
кто ближе к скважине.
 
 
Бессильно мусолить
сквозь слезы данные,
статистику чертову, хоть беги.
Когда головами уже и странами
назначат править МОЗГИ?
 

Толерантность

 
Казалось, откуда бы взяться фашистам?
Ведь их перебили. Но нет, маршируют.
С трибуны на нашего Бога речисто
сама Толерантность ссылается всуе.
 
 
Они маршируют. Уже на подходе.
Поет Толерантность о мире, о детях,
о равных правах, о тотальной свободе,
которой не будет у нас на том свете.
 
 
Все ближе и ближе. Прицелы точнее.
Она улыбается белой улыбкой.
Считает, что люди любуются ею.
Обратный отсчет. Все спокойно. И зыбко.
 

Свобода слова?

 
Свобода слова…
Разве это
свобода обижать другого,
других, другое
без ответа?
 
 
Да нет.
Да? Нет!
 

Агрессорам о скромности

 
Мы все в сети.
Жужжим, влипаем
в какое-то жж.
 
 
«Опасно жить!» —
предупреждают
ребята в неглиже.
 
 
«Опасно жить и не ховаться,
догонят же всегда!»
 
 
Тут все элементарно,
Ватсон.
Не надо нападать.
 

Геополитические стансы

 
Есть ли смысл
в кабалу продаваться?
Если есть,
то скорее, смелее!
 
 
Может, выгоднее,
если сразу,
и привыкнем
быстрей к кабале.
 
 
Если нет,
если НЕ продадимся,
то и мямлить
не стоит, пожалуй.
 
 
Все их деньги
вернем проходимцам
и успеем еще
вынуть жала.
 

 
Уже не хочется в Париж и умереть.
В Париже много умирает и без нас.
Произошел какой-то некрасивый крен,
неевропейские настали времена.
 
 
Неевропейские по праву большинства.
Хотите – верьте, а хотите – вот билет.
Разнообразна все еще одна Москва,
непредсказуемо мы плавимся в котле.
 

Имидж Волка

Басня

 
Подался в политику Волк
(он в спорте достиг потолка).
«Здесь имидж важнее всего,» —
сказали ему два жука.
 
 
«О, Волк! Вы брутальны, как бог!
Весь дикий такой – красота!
Для имиджа прежде всего
мы сделаем тримминг хвоста.»
 
 
Сходил к парикмахеру Волк,
и хвост аккуратней теперь.
«Подточим Вам зубки. Ну, вот!
Еще кровожадней, прям зверь!»
 
 
Сказали ему два жука:
«Учитесь-ка песни плясать.»
«Зачем?!» – возмутился наш Волк, —
«я все-таки волк, не лиса!»
 
 
Но взяли его в оборот
два мурых жука и лемур.
И вот уже хищник поет.
Народ рукоплещет ему.
 
 
«А как же политика, муж?» —
спросила Волчица на днях.
«Ну, ты, дорогая, му-му!
Я в тренде, все любят меня.
 
 
Я яркий, и это успех.
Политика четкая тут.
Прошу избирателей всех:
Пусть сходят хвосты постригут!»
 

Восторг

Моя Саграда Фамилия

 
Саграда Фамилия?
Я там осталась.
Уйти – улететь – не могу.
Я дома.
 
 
Зефир? Или пряники?
Или скалы?
Лепила. Родное.
Есть в хромосомах.
 

Началось

 
Мир все ярче и ярче,
все просторней и проще.
Распахнувшийся ларчик,
настоявшийся борщик.
Все удобнее мебель,
горизонты все круче.
И понятно, что в небе
облака, а не тучи.
 
 
Что же будет, скажите?
 

Стихи как смысл

 
Не в каждой ситуации – стихи.
Прекрасно, если есть: оправдан день.
смотря еще какие – повезет
и будет влет
оправдан целый год.
 
 
А было мне… молчанье, мор мозгов.
И мор души (и нет его страшней).
Теперь стихи! Свобода от оков.
Восторг и шик,
и запах трюфелей.
 

Господи, ты же знаешь

 
Господи, ты же знаешь,
как я люблю красивые платья!
Как я люблю праздники!
Кружиться люблю и летать.
 
 
Спасибо за эту свободу —
свободу выбора скорости,
свободу выбора старости
и высоты парения!
 
 
Свобода течет прямо в сердце
сквозь поры
и через стихотворения.
 
 
Господи, я, конечно,
очень люблю красивые платья.
Очень люблю праздники,
музыку громко и шепотом.
 
 
Но я не прошу платьев.
Платьев, шуб, даже бусиков!
Дай мне еще внутренней музыки.
Как здорово ее тратить!
 
 
Радоваться и жить, как живу.
Высказать чувства полностью.
Только теперь мечты наяву,
и дни целиком запомнятся…
 

Работа и хобби

 
Люблю получать комплименты.
Это мое хобби.
Лучше может быть только одно —
хвалить кого-то особенного.
 
 
Вот это моя работа – доращивать и хвалить бесконечно.
Хвалить… бесконечно талантливых
подопечных.
 
 
Доращивать, раскрывать им крылья.
Им крылья нужны буквально, физически.
Без крыльев в небе делать нечего.
Бескрылых в небе и нет практически.
 
 
Вот это и есть радость – видеть счастливых и сильных.
Счастливых и сильных детей. Они уже на высоте.
 

Тяга в музыку
Басня

 
На плоту музыкантов
унесло ветрáми.
Увлеклись, разыгрались,
потеряли память.
 
 
И зачем возвращаться,
если в мире буря?
Лучше так и качаться
на волнах лазури.
 
 
Зал эпичный к тому же —
океанский космос.
Дирижер стал не нужен,
и теперь он Боцман.
 
 
Звук летит и не тонет.
О, какая тяга!
Столько новых симфоний
не снесет бумага.
 
 
Тут Боцман крикнул: «Перерыв!
Обед, потом опять в отрыв.»
 

Гордость

Выше

 
Когда бьют по щекам,
надо быть выше этого.
Надо быть выше этого
и не давать ответа.
 
 
Когда бьют прямо в сердце,
выше этого надо быть.
Не ныть, не стонать, не стенать, не выть.
Я высоко, высоко где-то.
 

Синеглазка черно-белая

 
Пронзительно синие глаза.
Ну просто невыносимо синие.
Поешь – колокольчик,
летишь – стрекоза.
С такой красоткой
трудно мужчине.
 
 
Твой мир – черно-белый гобелен.
И в самом центре ты на картине.
Тут праздник
И яства на столе.
И нет с тобою
места мужчине.
 
 
Игра на лютне, лай собак,
друзья, и близкие, и родные.
Довольна ты
или что не так?
Мужчина? Мужчины, они такие…
 

Родственники идеальны

 
Да, я такая. Такая
перфекционистка.
Несовершенных
в свою не пускаю в семью.
Ни за какие коврижки. Никак, даже близко.
 
 
Наши и так
идеальны. Себя – разовью.
 

Мы в танке!

 
Рожденные на свет
в таких глубинах СССР,
что ой-ой-ой-ой-ой,
и то и то
сложившие в корзины,
и то и то
несущие с собой,
и то и то
познавшие с изнанки
и не принявшие
ни то ни то,
мы будем жить,
да, земляки?
 
 
Мы в танке!
 
 
И все-все-все
еще поймем.
Потом.
 

Девочке тренеру

Елене Савельевой

 
Ты учишь их падать,
чтобы вставать.
Выращиваешь из младенцев дервишей.
Порой как натянутая тетива.
Высокую планку ЗА НИХ ты держишь.
 
 
Ты учишь смотреть вперед,
в лицо,
ходы планировать, как в шахматах.
Еще – в голове не носить сор,
еще – что спорт – пáхота.
 
 
Борцами немногие станут,
естественно.
Не это важно, а важно то,
что жизнь им не даст шидó за бездействие,
а после иппона – бой. Жизнь – дзюдо.
 

Хамелеон как Лев
Басня

 
Хамелеон себя считает Львом.
Почти рычит, почти того же цвета.
И речи принародные его
весь люд лесной настроили на это.
 
 
– Как же охота? – спросите вы. Так:
Лев – царь, сама идет добыча.
Склоняя голову, бредет Сайгак,
Индюк сдается, что-то там курлыча.
 
 
Хамелеон осознает: пора!
Пора уже жениться. Да, на Львице.
И с предложеньем сказочным с утра
подкатывает в модной колеснице.
 
 
А что потом? Не спрашивайте. Смех.
Хамелеона нет – прибила Львица.
Она спала, он протянул букет
и… поскользнулся вдруг на половице.
 
 
Почти проснулась, потянулась… оп —
и мягкой лапой был жених размазан.
Хамелеоны! Вас загонят в гроб
амбиции. Ведь вы не львы НИ РАЗУ.
 

Любовь

Любовь и дорога

 
Мне больше не надо,
чем создано Богом.
Им создано много —
любовь и дорога.
 
 
А все остальное прилипло к подошве —
дорожная грязь
и серебряный грошик.
 

Мама

 
Что о ней скажешь?
Самая лучшая,
самая красивая и обаятельная.
Самая любимая,
самая смешливая,
единственная в превосходной степени.
Моя мамочка.
 
 
В какие же мне
уши кричать,
каким же мне
иконам шептать,
как я люблю тебя.
 
 
Моя мамочка,
такая маленькая,
щедрая, ласковая
и людям милая.
 

Наконец-то

 
Когда любовь ослабила
бульдожью хватку
и увела кровавый след
к другой добыче,
спокойно выдохни —
и еще будет сладко,
и зазвенит в ушах
гораздо мелодичней.
 

Тише!

 
Их счастье ласково, смешно
венчали голубкú на крыше.
 
 
Да, счастье есть.
И вот оно.
Вы только не спугните.
Тише.
 

Ножи

 
Тот, кто ушел,
Имеет право жить.
Бульон варить,
хлебать чужие каши
и не точить уже
наши ножи.
 
 
НАШИ ножи.
Да! Безраздельно наши!
 

Секретный милый друг

 
Не писала о тебе столько лет,
и на время о тебе забывала.
Не скелет в шкафу (скелетов, жаль, нет),
мой секрет любимый из мадригала.
 
 
И опять стоишь, сияющий, вот,
на горе, недалеко от Тибета.
Я люблю тебя семнадцатый год.
хоть плохú твои стихи. Жду ответа.
 

Никто не меняется

 
Стоит только начать —
наполняется рог,
изобилие хлещет фонтаном.
Вдохновенье мое,
ты нашелся, ты смог!
Значит, я никогда не устану.
 
 
Сколько можно о ней
об одной – о любви?
Посерьезнее тему пора бы.
Из несбыточных снов
ты пришел, так живи,
свет в тоннеле лови,
хоть и слабый.
 
 
В кухне капает кран,
поломался диван,
пробки, подлые,
перегорели.
Неужели такая
беда навсегда?
Неужели-ау-в-самом-деле?
 
 
Что же делать, бог мой?
Ты какой-то герой —
на лошадке гарцуешь
по глянцу.
 
 
Я все та же,
с немыслимой
рыжей косой.
Все бы вирши бы мне,
все бы стансы.
 

О тебе

 
У меня от тебя всегда
рождались стихи.
Удивительный ты,
удивительный.
Ты… удивительный.
 
 
Ты далекий, заносчивый, ты…
Возмутительный ты.
Удивительный ты.
И тебе остальное
простительно.
 

О поиске друзей

 
Я не ищу чужих людей.
Общенья с близкими
достаточно.
 
 
Своих ищу.
Везде-везде:
в огне, в воде,
в разгуле
святочном.
 

Перед приземлением

 
Обнять крепче.
Встречная тяга.
Остались секунды?
Минуты?
Вечность?
 
 
Внутри пламя.
А я ведь бумага —
сгорят и стихи, и тело
до встречи.
 
 
«Да как можно?» —
все говорили, —
«твой дом
в тысячах километров.»
 
 
А тут и не
километры – мили.
Да, дом навсегда
в другом конце света.
 

Проще простого

 
Больше не ждать.
Нет.
Не проверять сети.
Не обнимать сердцем
твой переменчивый профиль.
 
 
Это легко очень.
Это легко очень.
Это легко, я смогу.
 

Воскресенье

 
Любишь. Всегда
будешь любить
только одну
меня.
 
 
Любя убил,
расцеловал и
ласково скальп снял.
 
 
Звонишь.
По скайпу
без скальпа
не очень.
Вот я и молчу.
 
 
Но завтра воскресну.
С помощью божьей
и это
мне по плечу.
 
 
Воскресну
воскресным утром.
И вряд ли
в тебя я снова влюблюсь.
 
 
А в прошлый раз
родилась в понедельник.
Вот видишь!
Смерть – это плюс.
 

Ноги

 
Я немножко ранена.
Самую капельку.
Только в сердце,
ноги в порядке.
 
 
Сердце – непрактичная
тонкая вафелька.
Слишком тонкая,
слишком сладкая.
 
 
Ноги – это самое
главное в женщине.
Если сердца нет —
не заметят.
 
 
А на ноги встану
и дорогой намеченной
доберусь.
Попутный же
ветер.
 

Помни о главном

 
Часто бьет посуду,
курит и картавит.
Кока-колу хлещет из горла.
 
 
И еще, представьте,
постоянно ставит
абсолютно всё на край стола.
 
 
Врет на каждом слове,
скверно сквернословит,
мало получает,
портит кровь.
 
 
Краны он не чинит
и мышей не ловит.
Ну и ладно.
Главное – любовь.
 

Идиллия

 
Лиса и Колобок —
Какая пара!
Он не уйдет,
она его не бросит.
 

Задумка

 
Поддерживать друг друга
в непогоду.
Но даже больше —
перед урожаем.
 
 
И обожание не делить
на годы,
а им дышать,
с годами умножая.
 
 
Без оснований
обнимать душисто,
рассчитывать
на облака и луны.
 
 
Смотреть в глаза
и не моргать
лет триста,
пока для музыки
есть слух и струны.
 

Дима

 
В моей голове
ты занял заветную нишу
(подходишь по габаритам).
Живешь там, молчишь.
 
 
А место, Дима, забито,
хорошее место.
Но ты же не понимаешь,
прости, ни бельмеса.
 
 
Ты смотришься. Лучший.
Но я тебя НЕ выбирала.
Поэтому, Дима, уйди.
Там и так места мало.
 

Мехико

 
Салат из вывесок и ассорти витрин.
Колониальный стиль на постмодерне.
Весь колорит… зудит вор рту, но ты один,
ты у меня один, я рядом, верь мне.
 
 
Я не уеду резко и стремглав,
не убегу коварно и навечно.
А если убегу, то по делам.
Ну там… в Канкун или в Москву за гречкой.
 
 
Возьму такси «сегýро» и – стрелой
Зачем мне гречка? Русский дух и вкус!
Меня не только чили обожгло.
Я не смогу. Я по делам. Не трусь.
 

Вот луч

 
Старый клоун выходит на арену
в луче.
Спотыкается, корзину ставит,
поет.
Мяч кидает. Не кому-то,
вообще.
И скакалку путает
со змеей.
 
 
Луч тем временем его
бережет.
Освещает, окружает
его.
Ненавязчивый. Он греет,
не жжет.
В теме. Не испепеляет.
Живой.
 
 
Старый клон заканчивает номер.
И луч.
Клоун прощается и луч
раздает.
Луч от этого становится
лучше.
Вот он, луч. Держи-ка! Это
твое.
 

Принцесса и Грааль
Басня

 
Принц мечтает о счастье Принцессином.
Она счастлива, но ему мало!
Человеческим счастием счастлива,
ну а надо… вообще небывалым!
 
 
Чтоб себя от восторга не помнила,
чтобы в голос смеялась и пела.
И готов он на все что ни попадя,
только знать бы, что именно делать.
 
 
Ходит Принц сам не свой, философствует.
Может, музыку? Может, коралл?
Может, в гости позвать Фею-крестную?
Все не то. Даже думать устал.
 
 
Тут ему нашептали заезжие,
что на свете есть некий Грааль.
Получив информацию свежую,
Принц отправился в Дальнюю Даль.
 
 
Двадцать лет он скитался с вельможами,
но ни капельки не постарел.
Что вы думаете? Лез из кожи
и добыл-таки то, что хотел.
 
 
Оказалось, оно того стоило:
был Грааль ослепительно свят
и шикарен. Дороже «Лукойла».
Принц влюбился в него, говорят.
 
 
В Королевство вернулся и… правильно!
Побежал подавать на развод.
А Принцесса? Она же поправилась!
И состарилась! Да… пусть живет.
 
 
Вот. Как бы ни было жаль,
Принцу милее Грааль.
 

Надежда

Сад?

 
Дом разрушен.
Еще один дом.
Надо снова
копать котлован.
 
 
И еще так нескоро
гнездо
станет аист
у нас затевать.
 
 
Подрастают уже
черенки.
В первый раз будет сад,
будет сад.
 
 
И, пожалуй, до самой реки.
Мы ведь камешки
Любим бросать.
 

Нужнее всего

 
Нужнее всего, если честно,
надежда.
В любых передрягах
надежда всех держит.
 
 
В любви, на войне,
в приключеньях и между.
Удаче и дня не прожить
без надежды.
 

Наша энергия

 
– Куда
катится мир?
– Туда,
куда
мы его катим.
 
 
– Когда
мир прекратит
крутиться?
– В тот миг,
когда мы
сдадимся.
 

Спасибо тишине

 
Никаких усилий над собой.
Просто делаю то, что должна.
А долгов десятки – перебор,
и глаза мозолит тишина.
 
 
Тишина – мой ласковый палач.
Не мешает, в гости не зовет.
И у нас с ней общие дела —
уж который сумрачный полет.
 
 
Тишина, уйди, пока жива!
Тихий голос лучше. Лучше храп.
Ты имеешь право, ты права.
Но уйди хотя бы до утра.
 
 
Постепенно отучу от рук.
Так и ей свободнее, и мне.
Я галдеж и шум себе беру.
И за все спасибо тишине.
 

На Ивана Купалу

 
С работы уволилась —
я же в три смены
сажаю цветы
в арендованном садике.
 
 
Мой папоротник
зацветет непременно,
и я завтра утром
куплю лабутены,
а то у лаптей
уже стоптаны задники.