Текст книги "Осколки. рассказы"

Осколки
рассказы
Елена Голубкова

© Елена Голубкова, 2015

© Наталья Рубцова, иллюстрации, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Версавия

Одно из первых осмысленных воспоминаний – она. Репродукция, потом – набросок, проступающий рисунок…

Стол (чертежный, с наклонной доской), солнце, пахнет деревом (дедушка только что отпилил кусок фанеры), вижу мамин профиль, брови нахмуренны – и она рисует ее. Линия груди, белая рука, масляный блеск кожи служанки… стрекоза, я налюбоваться ею не могла. И струйка воды в бассейне. Наверное, ей нужно было очень.

Все мое младенчество моя мама, примеривая что ли на себя все это – беспардонного упрямого младенца, несложившийся брак, изменившуюся себя – рисовала и рисовала. Бесконечно. Всех рафаэлевских Мадонн. У сестры дома хранятся эти рисунки – мадонны обнимают пухлощеких ангелочков (я в это время съела банку витаминов, повергнув участкового педиатра в шок), нежно гладят их сонных (я соответственно вместо дневного сна в яслях сделала подкоп, подговорив на это пухлого Олежку – он казался мне крайне перспективной копательной силой) … Мадонны, надо сказать, мне совершенно не нравились. Они как одна были похожи на поликлиническую медсестру Нюсю, от которой ни один ребенок не ждал ничего хорошего. И вот эти вот «тютютю, тебя сейчас комарик укусит!» не способны были обмануть даже грудничков. 5тью годами позже, моя новорожденная сестра выбила ей зуб, закрепив мнение о нас с ней, ах, как жалко – такая семья хорошая, а эти – бандитки просто! Мадонны множились и множились, материнство как-то не укладывалось в голове…

А потом она взяла ее.

На смену вороху бумаг с мадоннами пришел отпиленный кусок фанеры и репродукция брюлловской Версавии. Матушка почему-то с остервенением работала над телом – бедра, живот… Арт-терапия? Может быть. Остальное лишь наметив, фанерную копию убрали… Сначала в шкаф, потом на антресоли… Эта фанера кочует со мной долго. Почему-то я ее увезла (матушка замахала руками – делай с ней, что хочешь!) … Меня вначале возмущало совершеннейшее несоответствие копии – той, исходной. У нее вообще другое тело, намеченное лицо – имеет хоть и похожие, но совсем иные черты. Темные брови, огромные глаза. Прекрасная эфиопка рядом – так и не была дописана, не говоря уже о моей любимой стрекозе. Понадобилось много лет, чтобы я поняла, что это… попытка изобрести себя заново. Найти. Понять. И нельзя там что-то править. Я дописала все. Моя Версавия – получилась наверное совсем другая, чем та, которую дописала бы тридцать лет назад матушка. Она очевидно взрослее и юной жены военачальника у Брюллова. У эфиопки больше общего с Виолой Дэвис, чем со служанкой на подлиннике. Но эта – моя – Версавия расплетает волосы. Журчит вода, наполняя бассейн. Шелковые сандалии лежат на бортике. Летают стрекозы. Круг замкнулся.

Олимпиада Бензольевна. О важности жизненного выбора

Я до 9го класса училась в СШ №3 г Ростова-на-Дону. Конно-спортивной школе №3, по меткому выражению моего соседа по парте Борьки Полегаева. В смысле, мы там все были с хорошими и отличными оценками. Но. Знаний в нас было… Немного. А оценки – все выживали как могли. У меня злом всех зол была физика. Я вообще не понимала, что происходит. С этим пытались бороться, бабушка даже уговорила младшего сына своей подруги бабы Али заниматься со мной дополнительно. Жутко старый дядька (лет 25ти) выглядел приговоренным к повешению, как помниться. Я приходила, мы садились в гостиной за круглый стол с бархатной скатертью. Первое занятие – он пытался мне что-то объяснить. Рядом сидела на диване его мама и читала газету. Я понимала много что… Что у них старинная латунная клетка, и в ней живет канарейка. И подзорная труба, верите? На вопрос несчастного Гены – «ты поняла?», я говорила – «угу»,. Гена сначала обманывался и после «угу» давал задачу решить самой. Я бодро записывала условие. А дальше – тишина… Гена понял, что Софьи Ковалевской из меня не выйдет, но Генина мама – это было ой. Поэтому абсолютно не сговариваясь, пигалица 14ти лет и молодой парень с дипломом физмата – давали гастроли. Пару раз в неделю я тащилась к ним домой, садилась за круглый стол. Баба Аля доставала свою газету. Гена делал строгое лицо и спрашивал, какую тему проходим. Я называла. Делая вид, что объясняет, Гена решал мне домашку. А теперь – сама. И я гордо переписывала с его листка себе в тетрадь. Молодец! Говорил Гена. Контрольные я «болела», так что все потихоньку налаживалось. Гена привык к моим задачкам как к касторке, баба Аля забывала про газету и пила со мной чай. А потом в классе нас пересадили, и мой новый сосед Юрка Родионов оказался вообще не такой веселый, как Борька, но знающий физику человек! И начался у нас бартер. Дело происходило так. Сначала я писала сочинение себе. Потом, делая вид, что переписываю с черновика, писала Юрке. Юрка, кося глазом, перерисовывал текст. Однажды – даже вместе с «Сочинение ученицы 9го А Крикиной Елены». На физике – ровно наоборот, косила глазами я. В общем, полная гармония. И тут случился со мной сильномодный лицей. Юрки не было. Что делать непонятно. А еще – мало физики будто было. Началась органическая химия. Мама. Нет, маааамааааа!!! Бензольное кольцо и хлористоводородный диметилморфин. Что делать было непонятно. Но. Все мы люди, даже учителя. У химички была слабость. Она обожала лабораторные работы. И я стала тетрадь с этими лабораторными оформлять… Куда там MARVEL, им потеря медали не грозила. Там были зарисовки кипящей колбы и перемешивающихся растворов. Учительница уверовала, что я гений химии. И… таадаам! Записала меня на городскую олимпиаду. Меня. На городскую олимпиаду по химии. У меня были варианты – умереть, пойти и умереть, не пойти – тогда лучше сразу умереть. До олимпиады была неделя и выучить химию за этот период – миссия невыполнима. Без одной мысли в голове, я ехала туда на троллейбусе. Боже мой, сколько там было народу! И у всех на лбу написано, что ночью разбуди – все про бензольное кольцо ответит. Все были с книжками, тетрадками, что-то лихорадочно дочитывали… Я прям затосковала. Нас разделили на группы и развели по классам. Один на парте, перед тобой листок с заданием и все… Я стала по круглостольной привычке переписывать задание. Угу. Ни Гены, ни Юрки. Черт. Сдать пустой листик – ну это же полная лажа, меня тут же обнаружат. Что делать, оглядываюсь вокруг – эти Форесты Гампы строчат, черкают что-то в черновиках… И я вижу, что мы находимся в кабинете физики. И – над доской какие-то формулы. Угу. И я переписываю их, в произвольном порядке подставляя значения. Красиво и стройно. Покончив с этим делом за полчаса, я поняла, что еще несколько минут и меня отвезут отсюда в смирительной рубашке. Я с гордым видом сдала работу и на негнущихся от ужаса ногах вышла из класса. Пока я шла до двери мне все казалось, что сейчас услышу: «Девочка, постой! Что ты тут сдала???». Я ехала в школу на следующий день, как на Голгофу. На восторженные вопросы химички сказала, что почти ничего не помню, так переживала. Что подумали члены комиссии и какое место я там заняла навсегда осталось тайной. Но на олимпиады меня больше не отправляли. Ой, только по французскому, но это уже совсем другая история.

Как отравление способствует просвещению

Знающие люди неофитке советовали в поездку как обычно – аптечку в полчемодана. С полным набором лекарств – и от поноса и от соловьиного посвисту. Неофитка турецких берегов расслабилась, ибо отпуск предстоял без несовершеннолетних спутников младшешкольного возраста. А совсем наоборот – в спутниках была девица совершеннолетняя, выше ростом на голову. Расслабилась и поручила собирать аптечку указанной девице. Указанная девица – кола энд ром плис, айс йес, энд лемон – взяла с собой из лекарственных средств алказельцер и еще почему-то корвалол. Видимо логическая цепочка выстроилась – она значит напьется, и будет … отдыхать. А чтобы ее нервная старшая сестра не поседела – налить ей корвалолу.

И еще раз повторю – расслабилась. Опрометчиво и совершенно. Ну и вот это вот… с колой… тоже играло свою роль, да. И потому идея выпить молочный коктейль в местном Макккофе показалась прекрасной… В анамнезе +32 и 75% влажность, а потому – считайте +42. Вещи становятся мокрыми сразу. Пот льется между лопатками, ощущение, что на тебя вылили ведро воды не проходит. Не делайте этого никогда. Какая бы нелегкая вас не занесла в город Кемер, не пейте там молочных коктейлей. Потому как через пару часов… Ну, очень было мне не очень. И потом – сутки валялась в номере. А где тут просвещение – спросите вы? Так я же смотрела ТВ! Я про новости по отечественным каналам не буду, ладно? Там все даже хуже, чем вы себе можете представить. Меня тошнило от одной заставки. Хотя может это все же коктейль… Но стоило мне переключить на BBC – отступало. Не вру, сама удивлялась. Что еще обнаружила – в стремлении заработать немножечко денег некоторым совсем уж не стыдно. Сергей Жигунов вот для 1 канала снял реинкарнацию «Трех мушкетеров». Так лучше уж новости, я вам скажу. Тошнило даже сильнее. И неожиданно, когда силы совсем уж покинули – обнаружился хороший фильм. Тошнота прекратилась и все последующие дни мы смотрели продолжение, отбиваясь от лезущих в окна и двери катькиных женихов. Кино зовется «Крик совы» и вполне себе чудесный детектив. Не «Зеленая миля» или «Побег из Шоушенка» конечно. Но актеры играют, некоторые – прям удивительно неплохо. Есть некая логика и сюжет. Он конечно навечно слился у меня со вкусом крепкого турецкого чая и легким головокружением, но это ему на пользу.

Бить или не бить?

Не покупайте советских газет. А коль купили – не читайте. А что покупать, спросите вы – коль тащиться надоть на детскую площадку, а в лабазе – тока ТВпрограмма и что-то «Прозвезды». Следующий раз – тв программу покупай, деточка. хоть и телевизора у тебя нету. Потому что»«Прозвезды» это такие новости жизни, что ой. Во-первых. Победитель шоу «битва экстрасенсов» госпитализирован в больничку с приступом эпилепсии. связи не находят, сообщают, что его сопровождала возлюбленная – ведьма Марина (птьфу – ну ясно же, что ее должны звать Изольда хотя-бы). Обещают скорое выздоровление звезды и возобновление его некромантских (!) семинаров по цене 50тыр за штуку. опять полный провал ящитаю – ясно ведь, что они должны стоить 66666,66руб. Далее – конкурс среди читателей. Я не знаю, что там было в условиях, но на фото победителей – тетушка в костюме коровы с выменем… ну, там где оно у коровы. Тетушка (спасибо на этом) стоит на 2х ногах, а не на 4х, но смотрится это все… авангардно. Весу в тетушке больше центнера. Потом – список самых секси-шмекси дев нашего шоу-биза. Там дочки Валерии, Заворотнюк – я все пропустила??? В интернетах пишут, что им лет по 17 – но на фото, так вполне себе… передали микрофоны и экраны телевизоров в надежные руки, потомственные профессионалы. Дальше. За модного эксперта, у них никакая не Эвелина, и – даже! – не Надежда Бабкина. Блондинка с бородой, которую почему-то зовут Сергей. Эта блондинка – она такой эксперт, как я гризли. Хотя… Ладно. Но лексикон бородатой блондинки… Сюзан Бойл «образ лохушки» (с). Хелен Миррен (которая Королева) «чистенькой бабушки» (с). Екарный пылесос!!! Ну и вишенка на торте – желающий срочно найти любовь всей своей жизни жених на последней странице. Ой, вру – на последней реклама диетических шиколадных конфет для похудания. На предпоследней. Шикарный. Остегматизам и некое… загадочное выражение лица добавляют ему шарма. заманивает подарками стервец и пишет, что поет. Ну вот, и Кобзону замена нашлась. ПыСы. В следующий раз – куплю пачку порошка и буду читать состав и инструкцию – все как положено – на русском, белорусском и казахском.

Морское. Философское

Я почти привыкла к этому уже, но вчера поняла, что – никогда. Никогда до конца не привыкну. Я буду помнить всегда то время, когда я стояла на берегу, по щиколотку в воде и боялась плавать. Морем было все прекрасное, что только есть – живопись, скульптура, архитектура, арт любого вида и направления. А не знала этого языка, но слышала его. И случилось так, что я поплыла. Сначала сама, потом в лодке с любимыми сокурсниками и преподавателями. Я плавала не только во время семестровых регат. Днями и ночами, мне нужно было столько наверстать. Все то время, что я просто стояла на берегу. Теперь плаваем с коллегами, и в штиль и в шторм. А моей любовью, моим райским островом с пальмой и белым песком в этом море стали цвета. Я стала их видеть даже не знаю сколько. Осень в прошлом году – у меня кружилась голова от хоровода оттенков и света. И вчера. Я сидела на берегу, Мыш собирал ракушки и кормил наглых чаек. А я смотрела и смотрела. Как розовое небо меняет цвета, как капли розового и желтого стекают в море. Камни, какие они дают оттенки – когда на них брызгают соленые волны. А песок! Каждая песчинка уникальна и неповторима. И они светятся на солнце, с ума сойти. И тоже принимают на себя капли розового и голубого. На какой красивой планете мы живем, дамы и господа. Не потерять бы ее.

Воспитание фобий – генезис и деструкция

Пианино. Я больше всего на свете хотела пианино и научиться на нем играть и музыка – мне снилось, как у меня из-под пальцев льется и закручивается что-то волшебными спиралями, и рассыпается по комнате и вылетает в окно. Именно вот так. Снилось и снилось. И спрашивали, да. И обещали и обещали. А потом мама повела меня записываться на секцию плаванья в бассейн – патамучто это круто и очередь была аж на улицу, а в музыкалку – никому не нужно. Тренерша в бассейне мою робость и страх перед большим и пахнущим хлоркой пространством (при том что воды не боялась отродясь и на море ныряла и прыгала с пирса) лечила скидыванием меня с бортиков спиной вперед в воду. А мама хвалила гордая – ну ты же выплыла, молодец какая. Я от запаха хлорки почти теряла сознание лет до 25, и в бассейн пошла первый раз – вот получается через 18 лет. Просто уже надоело бояться. А по музыке я ночами плакала довольно долго. Не случилось у нас с ней.

Память

Я хочу вспомнить их. Много кого на самом деле – но сегодня их. Мои родные ушедшие, вырастившие меня дедушка и бабушка. Бабушку звали Маша Письменская, и к началу войны ей исполнилось 13 лет. Не то, чтобы жили безмятежно до этого – братьев ее мамы, моей прабабушки Акулины расстреляли как белоказаков. Ее родного отца тоже. Было их 3 сестры – Леля, Валя и Маша – младшенькая. Рано утром того дня они спали все еще, Маша лежала в обнимку с 4х летним племянником – сыном старшей Лели. К ним зашла мама – разбудить. И потом – обернулась в дверях, уходя на кухню. Посмотреть на них – теплых ото сна. И упала бомба. И не стало мамы и малыша, которого она обнимала. Ей самой перебило ноги. А впереди была вся война. 2 оккупации Ростова-на-Дону. Как они выжили? Бабушка никогда почти ничего не рассказывала – только до самого последнего дня – ей снился вот этот момент – мама на пороге, солнце, утро. А дальше – тьма. Она говорила, как ели все, что придется. Мешок кукурузной крупы был у них на зиму 1941—1942гг. Они ее и ели. И ездили с сестрами на «менку» – на санках по замерзшему Дону возили вещи менять на еду. И как однажды возвращаясь с такой поездки – замерзшие и измученные – запрыгнули– доехать– в вагон. Полный вагон немецких солдат. И как через одно мгновение ровно совсем седой пожилой немец взял их за руку и посадил рядом с собой. И что-то рявкнул загоготавшим солдатам. И сам подпихнул их – полумертвых от страха – когда пришла пора выходить. Как в дом дядьки, где они жили – огромного и самонастоящего еще царских времен корабельного боцмана – пришли жить немцы. И они стали жить в траншее, выкопанной возле этого дома. И вечерами иногда – когда становилось скучно – пьяные немецкие офицеры выходили и целились в них – в каждую по очереди. К старости ее очень стали мучить боли в ногах – все терла и терла колени, не могла спать. Ходила по докторам. Те снимок сделали – у Вас же тут жуткие переломы, какие переломы? Никогда не ломала, вы что такое говорите… А пока шла домой – вспомнила – КОГДА это было. И еле дошла домой – сердце. И как на следующий после первой страшной военной зимы год в Дону появилось огромное количество рыбы – невероятно жирной, крупной, ленивой… Хлебозавод ссыпал все зерно и всю муку в реку – чтобы не досталась немцам. Красавица она была, тоненькая, глаза – зеленые прохладные озера, светлые волосы. Очень позже и случайно выяснилось, что до моей мамы – ее единственного ребенка – был еще один, умерший почти сразу после рождения. И всю жизнь у нее был пунктик на счет раннего начала сексуальной жизни, так можно сказать – уже став взрослой я поняла, ЧТО могло в эти военный годы приключиться с ней, что этот страх поселился навсегда. Дедушка Паша любил ее очень сильно – красавец он был невероятный, дамы окружали вниманием, но он никого не замечал. Синие глаза, густые темные волосы, высокий и смешливый. О своей военной судьбе он вообще никогда не рассказывал, демобилизован ефрейтором, служил в саперных войсках – все… Бабушка говорила, что был в плену, водили его на расстрел 2 раза. Что оба раза – отменили в последний момент. Служил он потом на Курильских островах – и корабль, на котором их должны были переправить туда – потопили. А он на него случайно не попал. Плакали они всегда 9 мая. Плакали и вспоминали – ушедших родных. И всегда был только один – кроме поминальных – тост. Чтобы не было войны. Я от них знаю – что такое – настоящая беда. А что – сопли вытер и пошел. Никогда не жили они легко. Но была у них любовь и уважение. Было так много – что с избытком хватало и мне. И каждый год – 1го мая – в день их свадьбы – дедушка приносил домой охапку белой сирени. Даже лазал ради этого на какие-то генеральские дачи. Бабушка закатывала глаза и хваталась за сердце, но гордилась им страшно. Памяти и горя эти дни. И – думала я, что вот этого их горя и ужаса – хватит на сотни поколений вперед – чтобы не было войны.

Не ешь, Джулия!

Случилась тут у меня температура 38 градусов Цельсия по ртутному термометру. Ну, по нашему 94му февраля самое оно. И не то, чтобы веревку и мыло – но близко. Полезла в плед, горячий чай – ну и сеанс духоподьемного просмотра. И надо же было так вляпаться. «Ешь. Молись. Люби.» с Джулией ее светлость Робертс. Я ее обожаю. Прям сильно. В «Нотинг Хилле». Хотя может и нее, а Лондон, When You Say Nothing At All и Хью. Не знаю, млею и таю, здраво рассуждать отказываюсь. И лавочка вот. Доконала лавочка. И сосед – чума… Ладно, в общем гармоничнее всего она смотрелась в роли подружки Джорджа Клуни, изображающей Джулию Робертс. Нет, в роли Джулии Робертс, встречающей подружку Клуни, изображающую Джулию Робертс. Не то, чтобы я ожидала шедевров. Но это какие-то неправильные пчелы… В самом начале фильма героиня разводиться с мужем. Патамучта он зануда. Претензий нет – зануда редкостный. Оставленный ввиду терзаний муж мучается страшно. Так страшно, что соглашается на развод только под все деньги героини. Блин. Тут я в липовый чай пошла доливать рому, так мучалась. Чо. Не успев собственно развестись, героиня расцветает и ну вот… Заводит отношения. С мистером Гуддини. Та из-за него половина Страны Оз попередралось, а ей и он… ну, не обжигает. Как оказывается там свои мухи – он весь в ашрамах, ведической диете и целибате (местами). Тут собственно начинается часть ЕШЬ. Вот она прекрасна. Едет Джулия в Италию… Мммм… И ест, ест, ест. Все итальянское и прекрасное. Паста-пицца-моцарелла… Пьет кьянти, кофе… Потом опять ест… Даже индейку. Нам устами итальянно-маммо намекают, что наша героиня – почти бунтарка, не женское дело это безмужней быть и путешествовать. Пошла ромом разводить чай. Это, блин, не то, что женское дело. Это, блин женская мечта. Дальше. Наев в Италии пару кг и купив новые джинсы (как будто мы не смотрели Бриджит Джонс и не знаем – как это по настоящему не жалеть себя для роли), с лицом в фас все равно больше похожим на профиль – Джулия едет в ашрам. Часть втрорая – МОЛИСЬ. Тут провал по всем частям. Лучше всего ей удается мыть пол и выдавать замуж индианку. Ну, снимать в Индии и не снять индийскую свадьбу – вы чо. Помолилась. Нимагу. Ром почти кончился. Поехала стало быть любить. Ну, видя рекламу и всякео прочие – я таки подозревала, кто там в пролюбоффф. Хорош. Ездит она по острову, учиться открывать чакры и улыбаться печенкой. Ну, на повороте и велосипеде въезжает в Него. Ой, не надо, да в Хорошем годе было покадрово почти тоже самое, ну чо такова… И тут начинается. Господа. Да что ж такое. Может и правда говорят в Холливуде, что магия экранных отношений была всегда с примесью жизни? Ну вот никак с Хавьером ничего не получается. Все время ощущение, что они разговаривают с телесуфлерами, а после поцелуев идут полоскать рот. В итоге, слегка повыкобенившись – наша дама уехала на лодке с Хавьером в закат. Я придумала себе, что через неделю он вернулся со своего острова один, рассказал о несчастном случае – вино, скалы, оступилась, бывает… Тело так и не нашли. Наутро заметно полегчало.