Текст книги "И всё-таки я люблю тебя! Том 1"

Девушка вышла из общежития и уныло поплелась в свой новый дом, где она обязательно постарается жить счастливо.

Вот и наступил день свадьбы. Утром к Анне Брониславовне приехали из парикмахерской четыре женщины, две из которых занялись Верочкой. Одна стала делать ей замысловатую причёску, а другая наложила лёгкий макияж. Верочка чувствовала себя механической куклой, подчиняясь приказаниям: «Иди сюда… наклони голову… держи полотенце… садись… поверни голову… посмотри наверх… закрой глаза…» Она послушно всё выполняла, и в результате через полтора часа посередине комнаты стояла хорошенькая принцесса в облегающем атласном платье. На руки ей надели гипюровые перчатки, а голову украсили диадемой, к которой прикреплялась короткая кружевная фата. Но больше всего Верочке понравились туфельки. Они были очень изящные: лаковые, на высокой тонкой шпильке, украшенные двумя перламутровыми бантиками. Верочка даже вечером перед свадьбой поставила их на тумбочку рядом с раскладушкой и долго не могла заснуть, любуясь своим сокровищем.

Женщины отошли к двери, оценивая девушку со стороны.

– Золушка на своём первом балу, да и только! – улыбаясь, сказала одна.

– Ох, точно, как Золушка! Такой хорошенькой невесты давно не видела, – вторила ей другая.

После этого каждый, кто входил в комнату, выражал своё восхищение. Даже свекровь довольно хмыкнула.

– Вот теперь не стыдно и гостям показать, – сказала она.

Сама Анна Брониславовна выглядела как царица в своём длинном зелёном бархатном платье, украшенном золотой вышивкой.

Верочка счастливо заулыбалась. Больше всего ей хотелось угодить строгой свекрови. Последним в комнату пустили Вадима. Тот восхищённо оглядел свою любимую, подошёл и поцеловал ей руку. Все, кроме свекрови, радостно захлопали.

– Ну всё, пора выходить, а то опоздаем, – приказала она. – Николай Ефимович, машины уже подъехали?

– Да, Анюта, они уже давно ждут.

– Ну тогда поехали.

– Подождите! – вдруг сказала первое за всё утро слово Верочка.

– Что ещё? – удивлённо обернулась свекровь.

– Так ведь Глаша ещё не готова. Она до сих пор в своём халате и в фартуке ходит.

Свекровь со вздохом закатила глаза, демонстрируя, что невестка, как всегда, сказала какую-то чушь.

– Поехали, – повторила Анна Брониславовна, и все пошли к лифту.

– Глаша остаётся, – объяснил Вадим, – она не может быть с нами в ресторане. А когда мы приедем, мы потом вместе с ней попьём чай с тортом. Хорошо?

– Ну ладно, хотя это не по-человечески. Ведь Глаша твоя вторая мама. Она должна быть с нами…

– Понимаешь, Глаша сама не хочет идти… Она в рестораны не ходит. К тому же там будут очень важные гости. Глаша будет чувствовать себя там неловко.

Перед тем как сесть в машину, Анна Брониславовна подозвала сына.

– Вадим, объясни Вере, чтобы она на свадьбе лучше помалкивала. А то сам понимаешь, скажет ещё чего-нибудь… А там будут такие люди! Сам Фёдор Николаевич приедет! Да и Виктор Сергеевич с Ириной Леонидовной и с Катенькой будут.

– А Катя-то с родителями зачем придут? Кто их пригласил? – возмутился Вадим.

– Я. Они нам не чужие. Столько лет общаемся! А насчёт Кати, так ты же говорил, что у тебя к ней всё уже прошло. Так какая тебе разница, будет она или нет?

– Никакой, – сказал Вадим слишком поспешно. – Мне это безразлично.

– Да, и научи Веру наконец правильно произносить моё отчество. Я не Бронтозавровна какая-то. Это элементарное неуважение ко мне.

– Ладно, я Верочке всё объясню. Поехали.

Он быстро сел в машину и слишком громко хлопнул дверью. Анна Брониславовна удивлённо подняла брови и на минуту задумалась.

Пока ехали к загсу, Вадим молча смотрел в окно. Известие о том, что Катя будет на свадьбе, его сильно разозлило. Он не хотел её видеть. Слишком сильно он когда-то её любил, и слишком больно она его обидела. Её предательство он переживал очень тяжело…

В тот день они с Катериной должны были встретиться, но она позвонила и сказала, что не сможет приехать, так как надо в институте подготовиться к докладу. Вадим, чтобы не скучать, решил сходить в кино. Тем более он узнал, что в Доме кино будут показывать интересный американский фильм. Всего один сеанс, на который невозможно достать билеты. Но у Вадима был друг, который мог достать хоть Луну с неба. И вот, они с этим другом сидят в зале кинотеатра в ожидании начала фильма, как вдруг Вадим видит, что впереди, через два ряда от них, сидит Катя с каким-то парнем. Причём этот парень положил свою руку на спинку кресла девушки, как бы обнимая, и что-то нашёптывает ей на ушко. Вадим встал, подошёл к ним, постарался усмехнуться и зло бросил Кате: «Не слишком ли здесь будет темно, чтобы доклад писать?» После этого он вышел из зала.

Катерина побежала за ним и оправдывалась тем, что этот парень должен был ей помочь написать доклад, поэтому в благодарность она согласилась сходить с ним в кино. «А чем ты будешь расплачиваться, если кто-то тебе предложит помочь написать диплом?» – выкрикнул Вадим и уехал на машине. С тех пор они не виделись. Катя часто звонила, плакала, но он бросал трубку, не желая прощать предательницу.

Вадим очень долго переживал, не мог забыть её. Но потом он повстречал Верочку.

Это было 1 мая после демонстрации. Весёлая разукрашенная толпа с шариками, бумажными цветами и транспарантами шла с Красной площади. Вадим с другом, поддавшись всеобщему веселью, тоже от души дурачились и смеялись. «Посмотри, посмотри целых три солнца с одной тучей! Вот умора!» – громко захохотал друг и показал пальцем в середину толпы. Вадим увидел забавную четвёрку девушек. Высокая толстая девица гордо несла палку с картонным облаком, на котором красными буквами было написано «да здравствует», рядом с ней шли три девушки с транспарантами в виде оранжевых солнц: худенькая пигалица с солнцем, на котором красными буквами написано «мир», потом красивая блондинка с солнцем «труд», а завершала четвёрку рыженькая очаровательная девушка с солнцем «май!».

– О! Какое чудо! – улыбнулся Вадим.

– Да, «Труд» очень даже ничего, – согласился приятель.

– Да нет, посмотри на «Май». Правда, она восхитительна?! – Вадим устремился в гущу толпы и еле протиснулся к девушкам. – Солнышко «Май», посвети и мне. А то я тоскую в темноте и холоде.

Девушка остановилась и смущённо улыбнулась. Она действительно сама была похожа на оранжевое солнышко: рыжие вьющиеся волосы, лучистые голубые большие глаза, очаровательные веснушки на румяных щёчках и очень милая улыбка. На неё невозможно было смотреть не улыбаясь в ответ.

– Всем светить – лучей не хватит, – надменно произнесла нараспев «Труд». – Пошли, Вер.

– Так, значит, Солнышко, вас Верой зовут? А меня Вадим. А хотите, я ваши лучики немного остужу? Пойдём в кафе-мороженое?

– Пойдём, – приветливо улыбнувшись, согласилась Верочка.

Вадима поразила простота девушки. Катерина на её месте сначала бы изобразила раздумье, потом бы немного поиздевалась над парнем, а уж только после этого согласилась. Она всегда давала понять, что делает великое одолжение, когда соглашается осчастливить кого-то своим присутствием…

Так Вадим и познакомился с Верочкой. Она его покорила своим детским очарованием и искренностью. Он тут же позабыл про Катю. На фоне Верочки Катя ему уже казалась насквозь фальшивым манекеном…

И вот теперь ему предстояло вновь увидеть Катерину. «Ну почему именно сегодня? Зачем портить мне такой день?» – недовольно думал Вадим, толком не понимая, из-за чего он не хочет видеть бывшую возлюбленную: из-за ненависти или из-за страха, что всё-таки в глубине души могла остаться любовь к ней.

Тяжёлые раздумья прервало тепло Верочкиной ладошки. Она положила свою руку на его ладонь и прошептала:

– Ты тоже боишься?

Вадим посмотрел в её лучистые глаза, и на душе его вдруг стало так легко. Он обнял Верочку и поцеловал.

– Не бойся. Я с тобой, моё Солнышко. Всё у нас будет прекрасно, вот увидишь.

– Как в сказке, да? – засмеялась Верочка. – «Они жили долго и счастливо и умерли в один день».

– Непременно, – Вадим тоже засмеялся. – А сейчас у нас будет пир на весь мир. Так чего же ты переживаешь?

– Я как раз этого пира и боюсь. Там будет столько чужих людей! И они все будут на нас с тобой смотреть. Мне от этого как-то не по себе становится.

– Ничего страшного. Я же тебя научил, как себя вести. Самое главное, постарайся не бояться, а то у тебя всё будет валиться из рук. Да, и вот ещё что: поменьше с чужими разговаривай. А то ты очень открытая, доверчивая, а люди этого не понимают. Они совсем из другого круга, и им твоя искренность будет просто смешна. Договорились?

– Хорошо. Я буду нема как рыба, – нисколько не обидевшись, сказала Верочка.

– Вот и хорошо. Рыбка ты моя золотая, принеси мне на своём хвостике счастья, – попытался Вадим шуткой скрасить неприятный разговор.

– С удовольствием! Я выполню любые твои желания. Но всего три, – улыбнулась Верочка. – Да, но только не проси сделать тебя морским владыкой, чтобы я у тебя бегала на побегушках, а то останешься у разбитого корыта.

– Хорошо. Первое моё желание: поцеловать тебя.

– И всего-то? Пожалуйста, – Верочка с готовностью подставила свои губки. – А второе желание?

– Второе? Теперь я хочу, чтобы ты меня поцеловала.

И это желание Верочка выполнила с удовольствием.

– А третье?

– А третье желание я тебе скажу сегодня ночью, – прошептал ей Вадим на ушко, отчего Верочка совсем смутилась. Кровь прилила к её щекам, и какое-то незнакомое доселе ощущение где-то в глубине организма разлилось приятной волной.

Но тут машина остановилась, Верочка выглянула в окно и ужаснулась. Это был совсем другой загс!

– Вадимка! Нас не туда привезли. Они всё перепутали! – запаниковала она.

– Ничего не перепутали. Мать перенесла наше заявление в этот загс. Разве она тебе этого не сказала?

– Нет, не говорила. Но зачем она это сделала?!

– Тот загс показался ей слишком простым, а этот Грибоедовский – самый лучший в Москве. Я не стал с ней спорить, пусть делает что хочет, лишь бы не ворчала.

– Но почему мне об этом не сказали?

– Верунь, я думал, что вы с матерью обо всём договорились. Ты же знаешь, я не лез в эти приготовления.

– Но как же так?! Ведь мои девчонки сейчас стоят там и ждут меня! А Зинка ведь моя свидетельница, как же без неё нас распишут?

Слёзы подкатили к глазам девушки, губы её задрожали. Верочка еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

– Солнышко, ну не переживай ты так, – пытался успокоить её Вадим, – свидетельницу мы тебе найдём, вон сколько гостей сюда приехало. А девчонки к ресторану подойдут. Мы им объясним, что вышло недоразумение. Я думаю, они тебя простят. Давай не будем из-за таких мелочей портить наш праздник. Вытри слёзы, а то гости подумают, что ты не хочешь за меня замуж, поэтому и рыдаешь.

Верочка попыталась успокоиться, но настроение её было испорчено. В свидетельницы ей дали какую-то тётку, от которой так пахло терпкими духами, что стоять рядом с ней было просто невыносимо.

Пока шла церемония, Верочка стояла с несчастными глазами, представляя, как девчонки носятся по загсу, ищут её и переживают, что она опоздала. Верочка в уме всё придумывала слова для оправдания. А вышла она из раздумий лишь тогда, когда услышала:

– А теперь обменяйтесь кольцами!

Она посмотрела в глаза Вадима, тот ей подмигнул, и Верочка наконец-то улыбнулась. Действительно, не стоит из-за всяких недоразумений портить самый главный в жизни праздник.

В ресторане Верочка среди многочисленных гостей пыталась отыскать своих подруг, но их нигде не было. «Наверное, в загсе ещё ждут, думают, что мы просто опоздали», – решила она.

Верочка с Вадимом и его родителями стояли, наверное, около часа, пока все гости по очереди подходили к ним, говорили одинаковые слова, вручали невесте букет, а жениху коробку с подарком. Свекровь со свёкром тут же всё забирали и складывали цветы на стол, а коробки на пол. Скоро образовалась внушительная гора цветов и коробок, а очередь поздравляющих всё тянулась. Верочка устала стоять как истукан, искусственно улыбаться, выслушивать одни и те же речи. Она старалась, как её учил Вадим, отвечать односложно: «Да… нет… спасибо…»

В числе последних к ним подошла очень красивая девушка в сопровождении своих родителей. Судя по тому, как Вадим непроизвольно сжал Верочкину ладонь, а Анна Брониславовна расплылась в улыбке, это были их очень хорошие знакомые.

– Катенька! Виктор Сергеевич! Ирина Леонидовна! Как мы рады вас видеть! – заворковала свекровь.

Верочка восхищённо смотрела на красавицу. Высокая, с поразительно тонкой талией, нежной кожей и утончёнными чертами лица в обрамлении каштановых волос, Катя была похожа на фарфоровую статуэтку. Каждое её движение, каждый жест красивых рук с длинными ноготками, каждый поворот головы были настолько грациозны, что, казалось, всё это репетировалось перед зеркалом не один день. Вот она чуть наклонила голову, взмахнула пушистыми ресницами, на губах заиграла полуулыбка, глаза сверкнули на Вадима карими огоньками.

– Поздравляю! – нежным голосом произнесла красавица и протянула руку для пожатия. – Твоя жена очень мила.

Рука Вадима от прикосновения её ладони задрожала. Он сухо ответил: «Спасибо», – и, обняв одной рукой Верочку, поцеловал её в щёку.

– Ты не устала? Потерпи ещё немного. Скоро сядем за стол, – обращаясь к жене, Вадим дал понять Кате, что разговор на этом закончен.

Красавица грустно усмехнулась и отошла. Верочка с беспокойством посмотрела на мужа. Она почувствовала, что у него с той девушкой какие-то сложные отношения.

– Кто она такая? – шёпотом спросила она.

– Да так, дочь маминых знакомых, – постарался сказать как можно равнодушнее Вадим, – жуткая выпендроха.

Верочка успокоилась. Она с нетерпением ждала, когда же поздравления закончатся, потому что очень устала. Она никогда раньше не ходила в туфлях на таких высоких каблуках, и теперь ноги её жутко болели.

Наконец-то отошёл последний поздравляющий. Но все за стол почему-то не садились, а стояли небольшими группами и переговаривались между собой. Как выяснилось, не было самого главного гостя, какого-то Фёдора Николаевича.

Верочка с беспокойством поглядывала на дверь. Ну когда же девчонки приедут? А вдруг они не найдут этот «Метрополь»?!

Свекровь переходила от одной группы людей к другой, перебрасываясь положенными этикетом фразами: «Семён Иванович! Как самочувствие вашей матери?.. Елена Григорьевна! Ваш сын поступил в институт? Поздравляю!.. Клавдия Борисовна! Как ваши внуки? Уже в школе учатся? Ну надо же, как время летит!» На самом деле ей было безразлично, как учатся чьи-то внуки, куда поступил оболтус Синицыных и не померла ли ещё старуха Щербаковых. Но это считалось хорошим тоном, поэтому Анна Брониславовна изображала большое внимание, выслушивая пространные ответы гостей.

Наконец, она подошла к Катерине и её родителям.

– Виктор Сергеевич! Ирина Леонидовна! Катенька! Спасибо, что пришли. Если бы вас не было, мне бы было ещё тяжелее всё это пережить.

– Ну что вы, Анна Брониславовна, как мы могли не прийти? Мы же за эти годы стали почти родными, – пробасил Виктор Сергеевич. – А почему вы грустите? Радоваться же надо – сына жените.

– Ах, Виктор Сергеевич! Чему тут радоваться? Вот если бы моей невесткой стала Катенька, вот тогда была бы радость. А так, лишь бы не разрыдаться на свадьбе, и то было бы хорошо.

Анна Брониславовна достала платок и смахнула слезу.

– Перестаньте, не хороните же вы его. А на остальное махните рукой. Всё в этой жизни не вечно. Женитьба – это ведь не пожизненное заключение. Можно попасть под амнистию и оказаться на свободе, – Виктор Сергеевич громогласно рассмеялся собственной шутке.

– А вдруг Вадюша не захочет на свободу? Посмотрите, как она в него вцепилась! Прямо приворожила парня.

– Надо помочь, – многозначительно сказал Виктор Сергеевич. – Как заворожили, так и разворожить можно. Потихоньку, шаг за шагом, капля за каплей. Вода ведь и камень точит. Правильно я говорю, Катерина?

Девушка улыбнулась, но промолчала.

– Чего молчишь? Дома ведь все подушки слезами промочила. Горе с вами, молодыми, – нахмурился её отец.

– Ну, папа! – разгневалась Катя и отошла от них.

– Переживает, – со вздохом сказал Виктор Сергеевич, – только Вадима, говорит, люблю. Больше никто не нужен. Ну что тут будешь делать?

Теперь слёзы вытирала Ирина Леонидовна, мама Кати. Всю жизнь она прожила тихой бессловесной мышкой при грозном начальственном муже. Дочь была её единственной радостью в жизни. И проблемы Катеньки она воспринимала как вселенскую трагедию.

Анна Брониславовна обняла Ирину Леонидовну. Теперь ей не надо было изображать сочувствие. Она действительно понимала горе матери, видящей страдания своего ребёнка.

– Ладно, хватит мокроту разводить, – проворчал Виктор Сергеевич. – Вы, Анна Брониславовна, женщина умная. Я думаю, всё сможете исправить. А если что, то и мы поможем. Счастье детей – вот главная цель нашей борьбы. Проведём рекогносцировку, узнаем слабые стороны противника, внедрим своего агента и заставим врага совершать ошибки, – заговорщицки произнёс генерал, жестикулируя руками. – Так что, я думаю, через полгода противник будет разоблачён и повержен.

Женщины завороженно смотрели на его руки, толком не понимая, о чём это он говорит. Анна Брониславовна с опаской посмотрела на Виктора Сергеевича.

«Уж не спятил ли генерал? Про какую-то борьбу, рекогносцировку, про каких-то агентов заговорил! Может, ему, как и моему мужу, пора на пенсию? Эх, как быстро стареют наши мужчины…»

Сказав: «Да-да, конечно», Анна Брониславовна отошла от них. Воевать с женой сына она не собиралась, считая, что сделано, то сделано. От этой клоунессы теперь никак не избавишься.

Увидев, что Катерина стоит в стороне от всех и печально смотрит в окно, Анна Брониславовна направилась к ней.

– Катюша, девочка моя, не грусти. Пойдём, я тебя с молодёжью познакомлю.

– А я не грущу. Я просто разглядываю клумбу, которая пришла в гости к вашему цветочку, – с усмешкой сказала Катерина и отошла от окна.

«И она, что ли, спятила от горя?» – ужаснулась Анна Брониславовна, но, поглядев в окно, увидела трёх странных девушек, которые с трудом тащили картонную коробку, перевязанную бантом. Одеты они были в вискозные платья, на которые были нашиты маленькие искусственные ромашки. Такие же ромашки были воткнуты в их очень пышные причёски. Особенно комично в этом наряде смотрелись здоровая пышногрудая девица и идущая рядом с ней маленькая худышка. Поняв смысл Катиных слов про клумбу и цветочек, Анна Брониславовна быстрым шагом направилась к невестке.

– Вера, ты мне срочно нужна, – проговорила свекровь, взяв девушку за руку и уводя к лестнице.

Как только они оказались в холле, свекровь повернулась к Верочке и строго спросила:

– Вера, ты действительно любишь Вадима?

– Ну да, – растерянно произнесла Верочка, – люблю! Очень сильно люблю!!!

– И ты готова ради него пойти на любые жертвы?

– Конечно, – уверенно произнесла Верочка, всё ещё не понимая, для чего свекровь завела этот разговор, – я могу ради Вадима даже с жизнью расстаться!

– Ну жизнь твоя никому не нужна. А вот с подружками тебе придётся расстаться. Ты же неглупая девушка и видишь, в какое общество ты попала. Здесь совсем другие люди, и они допускают в свой круг только избранных. Тебе посчастливилось попасть к нам. Мы приняли тебя, и теперь ты одна из нас. Но твои подруги… – наседала свекровь на ошарашенную Верочку. – В этом зале находятся люди, от которых зависит карьера Вадима. Его могут послать работать в другую страну. Он давно об этом мечтал. Но туда берут только самых лучших, с незапятнанной репутацией, самых образованных, самых интеллигентных. Проверяют не только родословную этого человека, но и его родственников и друзей. Поэтому так важно продемонстрировать сейчас гостям, что у Вадима безупречный вкус, что у него интеллигентная жена и достойные друзья. Тебя мы обучили, и надеюсь, ты нас не подведёшь. А вот твои подруги всё испортят. Они, конечно, хорошие девушки, но слишком необразованные. К тому же посмотри, как безвкусно они одеты да и манерами не блещут. Ты сама понимаешь, что ни за столом они не смогут подобающе себя вести, ни разговор поддержать. А вдруг они что-нибудь ляпнут такое, от чего нам всем придётся краснеть? Поэтому, Вера, сейчас ты должна выбрать, что для тебя дороже: счастье Вадима или дружба с какими-то общежитскими девчонками.

Анна Брониславовна посмотрела на невестку, но та лишь хлопала испуганными глазами.

– Ну? Что ты молчишь? Ты хочешь загубить карьеру своего мужа?

Верочка отрицательно замотала головой.

– Тогда пойдём. Сейчас ты скажешь этим девушкам, что между вами больше не может быть никаких отношений.

Свекровь опять взяла Верочку за руку и повела за собой. Они спустились по лестнице на первый этаж.

Уже из холла слышался возмущённый голос девчонок, которые возле входа ругались со швейцаром. Увидев через стеклянную дверь подругу, девчонки заулыбались и радостно замахали руками. Верочка с Анной Брониславовной вышли на улицу.

Девчонки тут же загалдели.

– Ой, Верунь, мы так испереживались! Сначала мы, наверное, загс перепутали. Мы там тебя целый час прождали, у всех спрашивали, когда же вас будут женить, а потом, когда какая-то тётка нам в конце концов сказала, что вы не тут расписываетесь, Нинка её чуть не прибила. Потом мы никак этот «Метрополитен» не могли найти. Да ещё подарок такой тяжёлый, мы его по всем метро таскали, все руки онемели. Это тебе, Верунь, столовый сервиз. Белый в зелёный горошек! Обалденно красивый! Просто охренеть! Там много-много всего! Мы еле его допёрли. А теперь этот придурочный нас не пускает. Говорит, что нас в списках гостей нет. Вер, скажи ему, что мы самые главные гости.

Девчонки и свекровь посмотрели на Верочку, но та молчала, опустив глаза.

– Ну что же ты, Вера, скажи им, – наседала Анна Брониславовна. Но потом, увидев, что от невестки ничего не добьёшься, сама заговорила: – Девушки, Вера хотела вам сказать, что благодарит за подарок, но пригласить вас на свадьбу не может, так как все места за столом уже заняты.

– Неужели в этом «Метрополитене» стульев мало? А ещё сказали, что самый лучший ресторан. Ничего, мы сейчас по подсобкам поищем, наверняка где-нибудь табуретки стоят, – простодушно ответила Нина.

– Ещё Вера хочет вам сказать, – продолжала свекровь, – что она теперь замужняя женщина, что у неё не будет времени на подруг и лучше будет, если вы сейчас же расстанетесь.

Все опять посмотрели на Верочку. Но она лишь опустила голову ещё ниже.

– Чёй-то я не врубилась, – начала Зинка, – чёй-то нам тут эта зелёная тётенька втолковывает? Верунь, ну-ка переведи с подлого языка на нашенский. Ну что ты молчишь? Ты нам что, от ворот поворот делаешь? Мы теперь тебе без надобности? Да? Интересно, на что это ты будешь своё драгоценное время тратить, коль на нас у тебя его не остаётся? На эту хренову учёбу? Да, Вер? Ну-ну, смотри, как бы у тебя заворот мозгов не произошёл, а то ты и так не шибко умная, а можешь вообще стать дура дурой. Ну что ж, прощевай. Ешь супчик из наших тарелочек и тётеньку свою зелёную угощай. А мы теперь тебе больше не подруги! Пошли, девочки. Нечего нам больше с этой предательницей разговаривать.

Зинка схватила за руки подруг и потащила их прочь от ресторана. А Анна Брониславовна увела Верочку. Коробку свекровь поднять не смогла и попросила швейцара занести сервиз и поставить где-нибудь.

– Я буду зорко следить, чтобы не украли, – пообещал швейцар в надежде на вознаграждение.

– Не утруждайтесь, наверняка там какая-нибудь безвкусица, – усмехнулась Анна Брониславовна, – если и пропадёт, то невелика потеря.

Как только за Верочкой со свекровью захлопнулась дверь, Зинка с Нинкой разрыдались. Только Инна спокойно пережила предательство подруги.

– Ну что вы нюни распустили? На нас же смотрят!

– Как она м-м-могла? – всхлипывая, бормотала Зина. – К-к-как она могла?!

– Мы так готовились, – высмаркивая нос, жаловалась Нина. – Ты платья на нас шила, я у цветов бутоны отрезала, а Зинка целый вечер их пришивала на платья. Между прочим, пластмассовые стебли трудно режутся. Вон у меня мозоли на пальцах от ножниц. И шо? Всё зря? Не ожидала я, шо Верочка такой предательницей окажется. Я бы никогда так не поступила!

– Поступила бы, – уверенно произнесла Инна. – И ты бы так поступила, и я, и Зинка. Если бы нам пришлось выбирать между любовью и дружбой, мы бы тоже выбрали любовь.

– Нет! – с горячностью возразила Зинка. – Я бы вас никогда и ни за что не предала! Пусть катится такая любовь в тартарары, но дружба – это святое!

– Ну и дура, – усмехнулась Инна.

– Я дура?! А ты… ты такая же подлая, как и Верка! Вот мы тебя и раскусили. Ты тоже нас можешь запросто бросить! Пошли, Нин, отседова. Только ты меня никогда не предашь.

Зинка попыталась взять под руку Нину. Для этого ей пришлось встать на носочки. И так они и пошли прочь, демонстрируя потенциальной предательнице, что существует ещё на свете крепкая дружба.

А Инна не собиралась уходить. Она понимала, что там, на Верочкиной свадьбе, собралась элита Москвы. И это единственный шанс подцепить выгодного жениха. Но как туда проникнуть? Швейцар теперь точно не пропустит.

Инна остановилась у дверей, размышляя, что бы такое придумать, чтобы отвлечь этого кретина и прошмыгнуть в ресторан.

– Девушка, разрешите пройти, – послышалось со спины.

Инна обернулась и оглядела долговязого парня. Внешность у него была довольно невзрачная. Худое лицо с крупным носом, тонкими бесформенными губами, белёсыми бровями и ресницами вряд ли заставило бы трепетать сердце хоть какой-нибудь девушки. К тому же кожа на его лице была рыхлая, с красными юношескими угрями, что всегда вызывало у Инны чувство брезгливости. Судя по костюму с галстуком и большому букету цветов, парень явно направлялся на свадьбу.

– О! Я вас узнал! – обрадовался он. – Вы же подружка невесты. Я вас видел тогда, на демонстрации. Вы ещё несли солнце с надписью «труд». А почему вы здесь стоите? Свадьба ведь уже давно идёт. Вы тоже опоздали? Пойдёмте скорее, на нас и так Анна Брониславовна ворчать будет.

Парень открыл дверь, но Инна замешкалась.

– Понимаешь, я с Верочкой поссорилась недавно, и она меня не пригласила на свадьбу. А мне так хочется там побывать и с ней помириться!

– Так в чём же дело? Пойдёмте.

– Но меня нет в списках приглашённых. Меня в ресторан не пустят.

– Пустят. Я скажу, что вы со мной. Вы согласны быть на этот вечер моей девушкой?

– Согласна, – потупив глазки, кокетливо произнесла нараспев Инна.

Парень подставил локоть, и Инна гордо прошла под руку с незнакомцем в ресторан, одарив швейцара одной из самых своих презрительных ухмылок.

Многочисленные гости, толпившиеся в зале, произвели на Инну ошеломляющее впечатление. Таких нарядов она в своей жизни ни разу не видела. Платья на женщинах были из каких-то непостижимо прекрасных тканей, которые вряд ли выпускает советская ткацкая фабрика «Красная большевичка». А фасоны! Такие не отыщешь в журнале «Работница». Инна поняла, как убого она смотрится в своём вискозном платьице и как нелепо выглядят искусственные ромашки, пришитые вокруг горловины и по подолу. Её опасения подтвердили две дамы, оглядевшие Инну с презрительной усмешкой. Да, теперь понятно, почему Верочка не захотела, чтобы они с девчонками пришли на свадьбу.

– А где же молодожёны? О! Вон Анна Брониславовна. Пойдёмте, она нас выведет к Вадиму с Верой, – парень потянул её за руку.

– Нет-нет. Ты иди один, а я потом к Верочке подойду. Не хочу её в начале вечера расстраивать. Вдруг она разозлится, что я пришла. Я сама выберу момент, когда лучше с ней помириться.

– Ну хорошо. Только вы стойте здесь, а то я вас потеряю. Вы же обещали быть сегодня моей спутницей. Я поздравлю и вернусь.

Парень быстро стал лавировать между гостями. Как только он скрылся, Инна вышла в холл и зашла в туалет. Оторвав цветы с платья и вытащив их из причёски, Инна вернулась в зал.

– Ну где же вы были? – налетел на неё долговязый. – Я вас по всему ресторану ищу. Я уж подумал, что вы расстроились и ушли.

Инна мысленно чертыхнулась. Долговязый явно не вписывался в её представления о будущем муже.

– Ну и зря ты носился. Чего так переживаешь? Я же немаленькая, не потеряюсь. Я в туалете была. Ладно, можешь идти к своим друзьям. Спасибо, что провёл сюда. Дальше я сама справлюсь.

– Э нет. Мы так не договаривались. Вы же обещали, что будете сегодня со мной.

– Да ладно, чего тебе со мной валандаться? Вон сколько тут девиц. Сможешь подцепить и получше.

– Меня другие не интересуют. Вот вы мне очень понравились. Я вас ещё с той демонстрации запомнил. Так что никуда вы от меня сегодня не денетесь.

Инна с досадой посмотрела на парня. Она соображала, как бы покультурнее его отшить, но тут толпа гостей заволновалась, и со всех сторон послышался шёпот: «Приехал!» Люди сгрудились у входа, ожидая появления самого главного гостя.

Инна заинтересовалась происходящим.

– Чё это они? Что-то случилось?

– Фёдор Николаевич приехал! – обернувшись, с придыханием ответила какая-то дама.

– А, понятно, – кивнула Инна с умным видом, хотя ничего ей не было понятно, но переспрашивать постеснялась.

А вдруг этот Фёдор Николаевич окажется каким-то знаменитым человеком, и на неё посмотрят как на невежественную дуру.

Постепенно, по мере того как важный гость шёл к столу, толпа стала расступаться. Волнообразно менялось и выражение лиц у людей от безразлично-скучающих до радостно-подобострастных. «Здравствуйте, Фёдор Николаевич!» – многократно повторялось с разных сторон. Инне тоже было интересно поздороваться с важной персоной. Будет потом чем перед знакомыми похвастаться! Она перебежала на то место, куда, судя по всему, он направлялся, и приготовила свою самую обворожительную улыбку. Но когда толпа расступилась, вместо чарующей улыбки на её лице возникла удивлённая гримаса. Важный гость оказался маленьким толстеньким лысым человечком. Он даже Инне еле доходил до плеча. Единственной крупной деталью его внешности был здоровый красный бугристый нос.

Позади этого коротышки какой-то мужчина в военной форме нёс коробку и букет роз. Фёдор Николаевич, кивая в знак приветствия, но при этом хмуро глядя себе под ноги, наконец-то дошёл до стола и сел во главе его.

– Так, а где виновники торжества? – строго спросил он хриплым басом, как будто вызывал провинившихся к себе в кабинет для взбучки.

Вот голос у Фёдора Николаевича в отличие от внешности соответствовал статусу очень важного начальника.

Николай Ефимович с Анной Брониславовной быстро подвели Вадима с Верочкой, а сами встали сбоку. Фёдор Николаевич поднялся из-за стола, подошёл к молодожёнам, пожал руку Вадиму, потом Верочке и сказал: «Молодцы! Поздравляю! Так держать!» Затем пожал руки родителям и бросил взгляд на военного. Тот передал подарок с цветами и, по привычке чеканя шаг, ушёл.