Текст книги "Девочка моя ненаглядная"

– Здорово! – кивнула Зинка.

– И там было всё по-взрослому, – продолжала хвастаться Варя. – Григорий за мной ухаживал как за взрослой женщиной! Да-да! Он когда заказывал еду официанту, даже назвал меня своей дамой! Представляешь? Я – дама! Так непривычно! Ой, а сколько он вкусного назаказывал! Нам весь стол заставили! Он заплатил, наверное, бешеные деньги! А ещё мы пили коньяк!

– Ты пила коньяк?!! По-настоящему? – округлила глаза Зина.

– Конечно! Вообще-то мне он заказал вино, но я захотела попробовать коньяк. И Григорий мне налил, – с гордостью сообщила Варя.

– Ну и как? Вкусно?

– Ой, Зинка, я смогла сделать только маленький глоточек. Коньяк такой жгучий! И такой горький! Фу-у-у!

Девчонки засмеялись.

– Зябликова, что такого смешного в драме «Гроза»? – нахмурила брови учительница. – Поделись с нами, мы тоже хотим посмеяться.

Щёки и уши Зины мгновенно стали пунцовыми. Она поднялась со стула, виновато опустив голову.

– Ну? Что молчишь? – настаивала Клавдия Петровна. – Хорошо, тогда пусть Самохвалова нас посмешит. Расскажи нам, Варя, что ты собираешься писать завтра в сочинении?

Варя встала и легкомысленно улыбнулась.

– Напишу что-нибудь.

– За «что-нибудь» выше тройки не получишь! – пригрозила учительница.

– Ну и пусть будет тройка, – продолжала улыбаться девушка.

Разве могут быть переживания из-за каких-то оценок, когда в душе цветут сады и поют птицы, когда хочется смеяться, влюблять в себя да и самой влюбляться?

Но учительница совсем не одобряла легкомысленного настроения девушки.

– Вот как? Это же годовое сочинение! От этой оценки зависит твой балл по литературе. И тебе не жалко портить свой хороший аттестат?! Это осложнит твоё поступление в институт. Кстати, Варвара, куда ты собираешься поступать?

– Никуда, – равнодушно ответила Варя.

– Ты не продолжишь учёбу?! – удивилась Клавдия Петровна. – Неужели ты сразу после школы решила пойти работать? Что ж, тоже похвально. Нашей стране нужны рабочие руки. И в какой отрасли нашего народного хозяйства ты, Самохвалова, будешь трудиться?

– Пока не знаю, – пожала плечами Варя.

На самом деле Варя хотела куда-нибудь пойти учиться, как большинство её одноклассников, но отец был твёрдо убеждён, что женщинам учёба только портит мозги. Поэтому все её робкие попытки завести разговор о поступлении в институт заканчивались криком отца: «Сдалась тебе эта учёба! Пять лет зубрить всякую ересь, чтобы потом вкалывать в какой-нибудь задрипанной конторе за копейки?! Глупость! Сиди лучше пока дома, гуляй, веселись. Пару годиков отдохнёшь, а потом я тебя пристрою на какую-нибудь непыльную работёнку». Варе пришлось подчиниться, что, впрочем, её несильно огорчало.

– Она будет работать женой! – на весь класс провозгласил Иннокентий.

– Женой?! – опешила Клавдия Петровна. – Это что за профессия такая? Быть женой – это почётное призвание женщины. Но, кроме этого, в наш передовой век каждая женщина обязана вносить свой посильный вклад в дело строительства социализма! Это её гражданский долг! А те, кто увиливает от работы на благо общества, называются тунеядцами!

– А Варька будет дома у плиты вносить свой вклад в строительство социализма, – ухмыльнулся Иннокентий. – Вон, жена товарища Брежнева никем ведь не работает… Разве она тунеядка?!

Учительница в страхе оглянулась на дверь и округлившимися от ужаса глазами растерянно посмотрела на класс.

– Самохвалов, что ты такое говоришь?! Ты знаешь, что за такие слова могут быть большие неприятности?! – задыхаясь от волнения, прошептала Клавдия Петровна, а потом вдруг перешла на визгливый крик, грозно сотрясая воздух указательным пальцем: – Не смей оскорблять жену Генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза!

– Нет, Клавдия Петровна, это вы её оскорбили, считая тунеядкой. А я, наоборот, очень рад, что у нашего дорогого и любимого Леонида Ильича Брежнева такая замечательная, такая преданная жена, которая всю свою жизнь посвятила этому великому человеку. Лично я спокоен за здоровье и жизнь нашего Генерального секретаря! Потому что я знаю, что его жена неотступно следит за тем, чтобы наш дорогой Леонид Ильич был всегда накормлен и ухожен и смог все свои могучие силы вкладывать в заботу о нашей огромной стране! – с пафосом произнёс Иннокентий и посмотрел на учительницу наглым смеющимся взглядом. – Я прав? Или у вас, Клавдия Петровна, другое мнение?

Учительница беспомощно хлопала глазами. Но тут прозвенел спасительный звонок, которому в этот раз больше обрадовалась Клавдия Петровна, а не ученики.

– Надеюсь, все хорошо подготовятся к завтрашнему сочинению, – произнесла она и поспешила из класса, но в дверях Клавдия Петровна остановилась и укоризненно посмотрела на Варю. – Мне жаль тебя, Самохвалова. Ты подавала большие надежды.

– Как Клавпетка драпанула-то! – рассмеялся ей вслед Иннокентий, когда захлопнулась дверь. – Чуть свои совиные очки от страха не потеряла!

– Иннокентий, ты повёл себя низко! – строгим голосом сказала староста класса Катя Щербакова.

– О! Наша правильная отличница сейчас меня будет воспитывать. Ну давай, Щербакова, объясняй, что же я такого «низкого» сделал? – высокомерно ухмыльнулся Иннокентий.

– Ты, во-первых, опять цепляешься к Клавдии Петровне. Почему ты ей всегда перечишь? – строго поджала губы староста.

– Меня бесит её занудство, – отмахнулся Иннокентий. – Клавпетка всегда говорит чужими пафосными фразами. Своих мыслей у неё отродясь не было. И нас тому же учит.

– Не тебе её судить! А во-вторых, – продолжила Щербакова, – ты унизил при всех свою сестру! Вот зачем ты про неё наврал?

– Вот это заявочка! – возмутился Иннокентий. – Я сказал абсолютную правду! Варька, я ведь прав?

Но Варя вместо ответа залепила брату пощёчину.

– Ты чего? – схватил он сестру за руку.

– Я тебя предупреждала: не лезь в мою жизнь! Я без тебя решу, кем мне быть! Но домохозяйкой, как наша мама, я точно не стану! – горячо заявила девушка, а потом повернулась к одноклассникам. – Я просто пока действительно не знаю, кем хочу стать. Но я обязательно кем-нибудь буду работать!

– Правильно, Варька! – поддержали её одноклассники.

Они окружили Варю и наперебой стали звать её с собой вместе поступать: кто в строительный институт, кто в кулинарный техникум, а были еще и те, кто уговаривал девушку поехать на какую-нибудь комсомольскую стройку.

Вся галдящая толпа дружно вышла из класса, оставив Иннокентия в одиночестве.

– Что, получил, задавака?! – усмехнулась в дверях Щербакова, а потом с грустью и укоризной произнесла: – Эх, Иннокентий, сколько тебя комсомол ни воспитывал, а всё равно ты какой-то не наш, не советский. Есть в тебе буржуазное гнильцо! Эх ты!

– Да пошли вы! – обиженно прошептал Иннокентий, запихивая со злостью тетрадку и пенал в портфель.

Он собрался уже уходить, как в класс вернулась Зина.

– А знаешь, Иннокентий, я бы с радостью работала женой! – сказала она, глядя на него сияющими глазами.

– Зябликова, тебе надо ещё очень сильно постараться, чтобы тебя хоть кто-нибудь в жёны взял, – нахамил ей Иннокентий и вышел из класса.

А Зина уронила портфель на парту и, закрыв лицо руками, заплакала.

* * *

Одноклассники весёлой толпой расположились на детской площадке в парке и отмечали окончание уроков пирожками с яблочным повидлом, запивая их молоком из бутылки.

– Ребята, а давайте признаемся, кто кем мечтал в детстве быть. И кем собирается сейчас стать. Интересно же, как с возрастом меняются мечты человека, – предложила Щербакова.

– Дурацкая тема для разговора, – отмахнулся Колька Семёнов. – Все мы в детстве всякие глупости придумывали. Зачем сейчас-то об этом вспоминать?

– А я считаю, что это хорошая тема, – поддержала Щербакову её подружка Тоня Кислицына. – Ведь мечты характеризуют личность человека. Вот мы и посмотрим сейчас, как мы с возрастом изменились.

– Да, это интересно, – согласились и другие. – Давайте признаемся.

– Что же, Щербакова, тогда ты первая начинай. Итак, о чём ты в детстве мечтала? – прищурился Колька. – Давай выкладывай. Только честно.

– Я? – сразу смутилась Катя. – Я в детстве мечтала быть кондитером. Чтобы вдоволь пирожных наесться.

– Ха! Ну и прожорливой личностью ты была в детстве, – рассмеялся Семёнов.

– Мы просто очень бедно жили, – стала оправдываться Щербакова. – Нас ведь у матери шестеро. Я эти пирожные только в витринах магазинов видела. А попробовала лишь один раз на Новый год, когда меня сосед по коммуналке угостил… Вот и мечтала… Зато сейчас я мечтаю быть врачом! Поэтому пойду работать медсестрой в больницу и одновременно попытаюсь поступить на вечерний в медицинский институт.

– Молодец, Катя! – похвалили её одноклассники. – Отличная профессия!

– А я в детстве мечтал быть циркачом, – продолжил дискуссию Сашка Рачилин, продемонстрировав свои слова тем, что прошёлся по бревну и, сделав «колесо», спрыгнул. – А сейчас я решил на архитектора учиться. Буду такие высоченные дома строить, чтобы наша Москва стала самым красивым городом на планете! А вообще моя мечта: поскорее всех советских людей расселить из коммуналок.

– Да, было бы здорово! – поддержали многие из класса.

– А я мечтал стать космонавтом. Как Гагарин! – задорно прокричал Дима Выборнов, раскачиваясь на качелях вместе со своей возлюбленной Наташей. – А сейчас буду поступать в лётное училище. Пилотировать самолёты ведь тоже почётно! А там, глядишь, может, и в отряд космонавтов попаду.

– Молодец, Димка, не изменил своей мечте! – похвалила Щербакова.

– А Наташа пойдёт в стюардессы. Будем вместе летать! – безапелляционно заявил Дима и ещё сильнее стал раскачивать качели. – Мы вдвоём будем парить над облаками, как птицы!

Качели взлетали всё выше и выше, уже касаясь ветвей рядом стоящего дуба.

– Димка, перестань! Мы же сейчас перевернёмся! – от страха завизжала Наташа.

– Вот это стюардесса, – засмеялись ребята, – высоты боится!

– Да, я боюсь! Я очень летать боюсь! – призналась девушка. – Но ведь волю можно натренировать.

– Мы после экзаменов запишемся в авиаклуб. Будем с парашютом прыгать. Вот там Наташа волю и натренирует, – с азартом сказал Димка.

Девушка натянуто улыбнулась.

– Ну а ты кем мечтала в детстве стать? – спросил вдруг Варю Коля Семёнов. – Сейчас, как ты призналась, у тебя мечты пока нет. Но хотя бы в детстве ты кем-нибудь мечтала работать?

– Я? – смутилась Варя. – Вообще-то я в детстве думала, что я принцесса. Меня отец так всегда называет. А принцессе о чём ещё мечтать?

Варя рассмеялась, но потом осеклась, увидев осуждающие взгляды одноклассников.

– Ребята, – прервал неловкую паузу Вася Силантьев, – а я собираюсь на БАМ поехать! Я уже в райкоме комсомола записался в комсомольский отряд. Айда со мной? Представляете, как замечательно будет, если мы всем нашим дружным классом поедем на комсомольскую стройку! Будем прокладывать железнодорожные пути через всю Сибирь!

– Ты едешь на БАМ?! Как здорово!

Одноклассники обступили Васю и наперебой стали расспрашивать его. Тут же несколько ребят переменили свои планы и пообещали завтра же пойти в райком комсомола и тоже записаться в комсомольский отряд строителей.

– Нет, ребят, строителем, конечно, быть почетно, но без инженеров ни одна стройка работать не сможет. Поэтому надо поступать в институт, а не в тайгу ехать лопатами махать! – возразил Ромка Киселев.

– Ну ты, Кисель, даёшь! – возмутились девочки. – Пока ты будешь за партой сидеть, БАМ закончат строить. И нам нечем будет в своей жизни гордиться. Вот что мы будем рассказывать своим детям? О каких подвигах?

Разгорелся нешуточный спор. Ребята уже не в состоянии были сидеть. Дружной галдящей толпой, крича и перебивая друг друга, они пошли по аллее дальше.

И только Варя осталась на скамейке в одиночестве. Никто даже не заметил её отсутствия. Лишь Зинка Зябликова вскоре опомнилась и вернулась к подружке.

– Представляешь, уже шесть человек собираются поехать на БАМ! Здорово, правда? – сообщила Зинка.

– И чего там хорошего? – повела плечами Варя. – Жить в тайге в неустроенных бараках без горячей воды! Да ещё по десять человек в комнате! Жуть!!!

– Ну и что! Это не проблема, – впервые за всю их дружбу возразила Зина. – Ты знаешь, Варя, многие и в Москве так живут. Я, например. Я живу в коммуналке без горячей воды и душа. Нас в комнате восемь человек: бабушка с дедушкой, папа с мамой, я, мои братья и сёстрёнка. И нормально живём… Не скучно по крайней мере.

– Ой, Зинка, смотри, у тебя туфля порвалась, – переменила тему Варя. – Ты же женщина, нельзя ходить в рваной обуви!

– Ой, правда. Ничего, я вечером опять их подклею. Просто у нас клей такой дрянной, долго не держится, – спрятала ногу под скамейку Зина.

– Так, Зинка, сейчас пойдём ко мне домой. Я тебе босоножки подберу, – тоном, не терпящим возражений, заявила Варя. – У меня полно обуви в кладовке валяется. И не спорь! Я взяла над тобой комсомольское шефство! Пошли-пошли. У меня дома еще эклеры есть.

– Эклеры! – восторженно ахнула Зинка и картинно облизнулась. – Я их обожаю!

– Я тоже. Пойдём скорее пирожными обжираться!

Варя подхватила подружку под руку, и девушки побежали из парка.

* * *

Варя с Зиной гуляли по улице Горького. Зина важно вышагивала, гордо задрав нос, потому что Варя подарила ей очень красивые, почти новые босоножки, а ещё и в тон им сумочку. А о такой роскоши Зина вообще раньше не смела и мечтать!

– Зинуль, ты чему так улыбаешься? – заметила Варя.

– Ой, Варька, глянь, какие мы с тобой красивые! – с сияющими глазами произнесла подруга и показала на их отражение в витрине магазина. – Даже красивее, чем эти манекены! Вон как на нас все парни заглядываются!

– Ну и пусть заглядываются, – равнодушно ответила Варя. – Ты знаешь, Зин, я вдруг поняла, что с ровесниками гулять не так интересно, как с мужчиной постарше. Ровесники не умеют красиво ухаживать за женщиной. А ещё они целуются по-детски. А вот взрослые мужчины… Ой, Зинка, как же они целуются!!!

– Да? – задумалась Зина. – Ты, конечно, уже опытная в поцелуях, ты можешь сравнивать. А вот у меня пока ни одного ухажёра не было! Я чувствую себя какой-то ущербной! Хотя мне давно один мальчик нравится…

– Правда? – заинтересовалась Варя. – И кто он? Я его знаю?

– Нет, не знаешь, – соврала Зина.

– Ну и как, он на тебя заглядывается? Ты ему нравишься?

– В том-то всё и дело, что я ему совсем не нравлюсь, – тяжко вздохнула подружка.

– Ну и плюнь тогда на него! – посоветовала Варя. – Стоит ли из-за какого-то парня грустить? Вот глупость! Ты себе ещё лучше найдёшь!

– Мне не нужен лучше! Я только его люблю! Очень сильно люблю!

– Да, плохи твои дела… А я вот ни разу не влюблялась. Мне нравились некоторые мальчики, да и сейчас мне немного нравится этот Григорий. Но вот что такое любовь, я пока не знаю. Зин, расскажи, вот что ты чувствуешь? Почему ты решила, что это любовь?

– Потому что я всегда о нём думаю. Ни заснуть ночью, ни есть днём толком не могу, всё время из-за этой любви переживаю. Честно, Варь, у меня даже аппетит пропал, ни-че-го в горло не лезет.

– А я лопаю за обе щеки… Иногда сама удивляюсь, как в меня столько еды влезает! Значит, я пока не влюбилась, – с грустью подытожила Варя. Она остановилась у витрины магазина и стала поправлять причёску. – А может, мне всё-таки влюбиться? Вот только в кого? В Сашку или в Григория? А, Зин? Как думаешь? Они ведь оба в меня влюблены по уши, оба за мной бегают, а я пока не знаю, кого из них выбра…

Варя запнулась на полуслове, потому что увидела вдруг за стеклом Григория с красивой и очень шикарно одетой девушкой. Они стояли в магазине около ювелирного отдела. Девушка примеряла серёжки, а Григорий, вальяжно облокотившись на витрину, тыкал в стекло пальцем, выбирая своей спутнице другие украшения.

– Ты чего так застыла? – удивилась Зина. – Кого-то увидела?

– Пойдём отсюда! Скорее! – вспылила Варя, схватила подругу за руку и бегом побежала прочь.

Когда они наконец-то остановились, Зина увидела, что из глаз Вари льются слёзы.

– Варька, ты чего? – испугалась подруга.

– Предатель! Как он мог! Как он посмел так поступать?! – со злостью размазала она слёзы по щекам. – Он должен был сидеть сейчас дома и страдать по мне, а он… Ну я ему устрою! Он ещё побегает за мной!

– Кто? Варенька, кто тебя обидел? – ничего не понимала Зина.

Варя посмотрела на подругу и вдруг приказала:

– Значит, так, сейчас я напишу записку, а ты пойдёшь и отдашь её одному мужчине. Поняла?

– Я?! Мужчине?!! – ужаснулась Зина.

– Ты же моя подруга! Ты обязана мне помогать. Давай договоримся так: ты поможешь мне наказать одного товарища, а я помогу тебе с твоим возлюбленным. Ну? По рукам?

Зина совсем растерялась, но последние слова её очень обнадёжили.

– По рукам! Кому отдавать?

Варя вырвала листок из блокнота и написала на нём всего три слова: «Приходите сегодня в гости».

– Вот, эту записку ты отдай красивому мужчине, одетому во всё чёрное. Он стоит в ювелирном магазине рядом с расфуфыренной тёткой в красном плаще. Его зовут Григорий.

– Это он, твой Григорий??? Он там что, с другой??? – поразилась Зинка.

– Да, Зин, с другой. Вот видишь, подруга, оказывается, мужчинам доверять нельзя. А мы ещё, дурочки, в них влюбляемся! Эх, несчастная наша женская доля!

Варя трагически закатила глаза, трагически вздохнула, но на этом её переживания закончились. Она шмыгнула носом и улыбнулась.

– Но я ему отомщу! Ух! Как я отомщу! Держи записку.

– Ты что, его сама к себе домой пригласила??? – вытаращила глаза подруга, прочитав послание. – Это же неприлично! Он решит, что ты доступная!!!

– Не решит. Он придёт, а я уйду из дома. Это игра такая, понимаешь? Пусть позлится.

– Ой, Варька, а ты не боишься его?

– Чего мне бояться? Отец меня в обиду не даст! – уверенно сказала Варя. – Ну что, Зин, ты мне поможешь? Или бросишь меня в беде?

– Помогу! – отважно заявила Зина.

– Только ты ему, Зинка, не говори, что это я записку написала. Просто скажи, что передала какая-то девушка. Что ты её не знаешь. Ладно? Всё, иди, пока он оттуда не ушёл. Встретимся завтра. Пока!

* * *

Зина долго стояла в дверях магазина и собиралась с духом, чтобы выполнить поручение подруги. Она несколько раз проговаривала придуманную ею фразу: «Мужчина, это послание вам! Я не могу открыть вам имя написавшей её дамы. Но вы сами, прислушавшись к своему сердцу, должны понять, кто эта таинственная незнакомка!» Эта фраза казалась Зинке верхом изящной словесности, отчего всё это пикантное поручение приобретало флёр романтической интриги. Ну почти как в кино! И Зинка чувствовала себя актрисой.

Одна беда – подойти к незнакомому мужчине и всё это произнести было очень трудно, а для стеснительной Зинки – почти невыполнимо. Поэтому она уже пятнадцать минут не решалась зайти в магазин.

– Так, сейчас соберусь с духом… как там? Э… «Мужчина, это послание…»

И тут вдруг она увидела, что Григорий направился в кассу оплачивать покупку. Всё, он скоро выйдет! Зинка так перепугалась, что заметалась около двери, не зная, как поступить. Одно она знала точно, что ни за какие подарки от Вари она не сможет выполнить это поручение. И тогда девушка поймала за шкирку пробегающего мимо десятилетнего мальчишку.

– Ты чего? – набычился паренек, сжав кулаки. – Ща как двину!

Зина отпустила ворот его рубашки, но взяла мальчика за руку, чтобы он не убежал.

– Прости, но у меня к тебе комсомольское задание!

– Я не комсомолец! – вырвал он руку.

– Тогда пионерское задание! Пожалуйста, мальчик, помоги!

Зина так жалостливо на него посмотрела, что мальчишка сдался.

– А чё надо сделать?

– Надо отдать записку вон тому мужчине.

– И всё?

– И всё.

– А что мне за это будет? – прищурился мальчик.

– Я тебя по-человечески прошу, как пионера! А ты словно буржуй торгуешься! – устыдила его Зина.

– Ладно, давай записку.

– Вот спасибо! – обрадовалась Зина, отдала записку и даже чмокнула паренька в щёку, а потом скорее побежала прочь.

Мальчик брезгливо вытер кулаком след её поцелуя. Тут дверь открылась, и на пороге появился тот самый мужчина со своей дамой.

– Это вам! – протянул мальчик ему записку.

– Мне?! От кого? – удивился Григорий.

– Да вон та ненормальная девчонка передала, – наивно улыбнулся паренёк и пальцем показал на убегающую Зину.

Григорий удивлённо посмотрел вслед странной девушке, которая со всех ног мчалась по улице, сшибая встречных прохожих на своем пути. Потом он так же недоумённо перевёл взгляд на записку.

– Это что за идиотизм? – скривилась его спутница Инна. – Кто эта чокнутая?

– Понятия не имею. Хотя я, кажется, догадываюсь, в чём дело… – он усмехнулся и, взяв Инну под руку, повёл к машине.

На вопрос любовницы, что же значит это «хотя», Григорий ничего не ответил. Но всю дорогу до дома Инны он загадочно улыбался. И, проведя у неё всего пару часов, торопливо засобирался уходить.

– Ты не останешься на ночь? – обиженно закусила губу Инна, наблюдая, как Григорий тщательно расчёсывает волосы перед зеркалом.

– Нет, – коротко ответил он.

– Почему? Куда ты идёшь? К кому? К той девчонке? – пытаясь скрыть дрожь в голосе, спросила Инна.

Григорий кинул на любовницу уничтожающий взгляд.

– Что за вопросы?!

– Прости! – опомнилась Инна и прильнула к нему. – Просто сегодня мне так хочется побыть с тобой! Пожалуйста, не уходи!

– Не могу, – он жёстко отстранил её от себя и, не оглядываясь, ушел.

Инна прислонилась к косяку двери и уже не сдерживала побежавшие из глаз слёзы.

Варя читала книгу, когда в дверь позвонили. Девушка вскочила с кресла и притаилась за дверью своей комнаты, подслушивая, что там происходит в коридоре. Мимо прошла мать, потом раздался щелчок открываемого замка. Радостный голос Татьяны Ивановны подтвердил Варе, что её задумка удалась.

– Здравствуйте, Григорий Михайлович! Как приятно вас видеть! Боже! Какой шикарный букет! Спасибо… Ну что же вы в дверях стоите? Проходите… Пётр! Иди скорее сюда! Посмотри, кто к нам пришёл!

– О! Какой дорогой гость к нам зашёл! – послышался такой же старательно-восторженный голос отца. – Проходи-проходи. Ты по делу или как?

– Я по дружбе решил зайти на огонёк, чайку с вами попить, – отвечал приятный баритон Григория.

– Замечательно! Мы всегда тебе, Григорий, рады, – уже более искренне ответил ему Пётр. – Танюша, ну-ка сообрази нам поскорее на стол. Пойдём, Григорий, поужинай с нами.

После этого голоса стихли, видно, все ушли в гостиную. Варя протанцевала до окна, плюхнулась в кресло и, еле сдерживая лукавую улыбку, открыла книгу и изобразила на лице сосредоточенный вид. И вовремя, потому что дверь её комнаты открылась и вошла мама.

– Варвара, к нам в гости пришёл Григорий. Отец велел тебя позвать. Посиди с нами, поужинай.

Варя нехотя оторвала взгляд от книжки и, как бы опомнившись, посмотрела на часы и вскочила с кресла.

– Ой! Уже пять часов?! Мамочка, извини, но я не могу с вами поужинать! Я ухожу.

– Останься, дочка, посиди с нами. Ты же знаешь, этот Григорий нам враг. Я боюсь, как бы скандала не было. А ты своим присутствием не допустишь этого, потому что Григорий к тебе хорошо относится.

– Мамочка, но я действительно не могу. Я договорилась с друзьями пойти в кино. Они уже и билеты наверняка купили… Ой, я уже так сильно опаздываю!

Варя стала спешно одеваться. Но Татьяна Ивановна, зная характер дочери, с подозрением смотрела на этот спектакль.

– Ты идёшь в кино? С кем? Варя, только не обманывай меня!

– Мам, я правду говорю. Я иду в кино с мальчиком Сашей и с его сестрой Мариной. Они хорошие ребята, не переживай… Мамочка, честное комсомольское, я не вру! – Варя спокойно выдержала пристальный взгляд матери.

– Да? Ну ладно, иди, но только не допоздна, как в прошлый раз.

– Не переживай, мамуль, я ненадолго, – она чмокнула мать в щёку и поспешила в коридор.

Проходя мимо открытой двери гостиной, Варя бросила надменный взгляд на Григория. Она увидела, как его глаза сузились от злости. Варя торжествовала.

В прихожей Варя застёгивала плащ перед зеркалом, когда в дверях появился Григорий.

– Куда же ты уходишь? Ты ведь меня сама в гости пригласила…

– Я?! – постаралась она сделать невинно-удивлённое лицо. – Вы что, дядя Григорий, девушке неприлично самой в гости мужчину приглашать. Вы меня с кем-то из ваших дам перепутали. К тому же я сегодня уже договорилась со своим ухажёром в кино пойти. Так что извините, никак не смогу с вами посидеть…

Варя, с усмешкой глядя ему в глаза, взяла сумочку, подошла к двери и вдруг обернулась.

– Желаю вам приятно провести вечер. Прощайте! – проворковала девушка и вышла из квартиры.

Григорий недобро посмотрел на захлопнувшуюся дверь, за которой скрылась Варя. На лице его от злости заходили желваки.

* * *

Уже почти час Григорий сидел с хозяевами за столом. Был уже съеден винегрет и гуляш, а также немало выпито вина. Но разговор всё не клеился. Не о чем было разговаривать с этим гостем. Напряжённые лица всех присутствующих неумело скрывали скуку и желание поскорее закончить ужин и разойтись.

– Я вот что думаю, Пётр: хватит нам с тобой враждовать, – неожиданно сказал Григорий. – А? Как ты считаешь?

– Дело говоришь! – Пётр оживился и даже приобнял гостя за плечи. – Давно пора нам с тобой, Гриша, подружиться. Всем от этого только польза будет! А давайте выпьем за это шампанское! Ну-ка, Танюша, неси его сюда. Такое дело надо шампанским отметить! И деликатесы доставай, не жадничай.

Татьяна Ивановна радостно засуетилась, взяла из бара бутылку шампанского, поставила на стол бокалы, принесла в хрустальных вазочках чёрную и красную икру, открыла дефицитные банки с печенью трески и крабовым мясом, порезала балык.

Наконец шампанское разлито, все подняли бокалы.

– За дружбу! – провозгласил Григорий.

– За крепкую и нерушимую дружбу! – поддержал Пётр.

– Правильно, пора уж вам помириться, пока не поубивали друг друга, – ляпнула Татьяна Ивановна и испуганно посмотрела на мужа. – Ой! Извините, если я что-то не то сказала.

Но Пётр был в хорошем настроении и поэтому не нагрубил ей. Все встали, чокнулись бокалами и выпили шампанское. Иннокентий не отставал от взрослых и тоже опустошил свой бокал. Григорий обвёл взглядом благостные улыбки на лицах присутствующих и, наконец, сказал то, ради чего он так долго здесь высиживал:

– Так, может, Пётр, тогда скрепим нашу дружбу? Породнимся, так сказать…

Татьяна Ивановна от этих слов просто рухнула на стул и испуганно захлопала глазами.

– Как породнимся? С кем???

– Знамо дело с кем… Дочка мне ваша понравилась. Отдай её мне, Пётр! – сверкнул глазами Григорий.

– То есть как это – отдай?!! – испуганно вскрикнула Татьяна Ивановна и чуть ли не коршуном готова была накинуться на гостя. – Что значит «отдай»? Варя не вещь! Её нельзя подарить!

– Замолчи, баба! Не лезь в мужские разговоры! – цыкнул на неё муж. – Без тебя разберёмся!

– Да как же я буду молчать-то? Варя же дочка моя! – прослезилась женщина.

– Дочка, дочка… Мне она тоже не чужая. Не реви. Я Варвару в обиду не дам! Иди, дай нам по-мужски поговорить, – приказал жене Пётр.

– Мать, действительно, чего ты ревёшь? Ты радоваться должна, что такой уважаемый человек к нашей Варьке сватается… Иди, мам, не мешай. Мы о Варьке сами позаботимся, – копируя манеру отца, высокомерным тоном произнёс Иннокентий.

Мать, вытирая слёзы, покорно ушла в другую комнату.

* * *

Выйдя из подъезда, Варя не спеша пошла к кинотеатру, останавливаясь и разглядывая витрины магазинов. Её совсем не радовало предстоящее свидание, но так как деваться всё равно было некуда, надо было где-то побыть минимум два часа. Ну что же, она проведёт этот вечер с Сашкой.

Последний зритель забежал в двери кинотеатра, начался сеанс. И только Саша с сестрёнкой продолжали стоять возле афиши. Парень уныло смотрел себе под ноги, сжимая букет цветов, а непоседа Маришка прыгала на одной ноге вокруг него. Начал накрапывать мелкий дождик. Но у Саши не было зонтика. Он спрятал сестрёнку под свою куртку, но всё равно продолжал стоять.

– Саш, ну скоро? Когда мы пойдём? Ну, Саш! – дёргала его за куртку девочка.

– Мариша, давай ещё немного подождём. А вдруг Варя всё-таки придёт…

– Твоя Варя что, как улитка двигается? – проворчала Маришка. – Нас тут дождём смоет, пока она доползёт! А если она вообще не придёт? Мы тут насквозь промокнем и заболеем…

– Да вот же она! Вон, видишь девушку в белом плаще? Это она, моя Варенька!

В один момент Сашино лицо преобразилось. Он широко заулыбался, глядя, как Варя идёт к нему, старательно обходя лужи.

– Ты пришла! Как здорово! – поспешил он к ней навстречу. – Правда, в кино мы уже опоздали… Сеанс десять минут назад уже начался.

– И что мы теперь будем делать? – скучающе спросила девушка.

– Да, по улице сейчас не погуляешь… А может, пойдём к нам в гости? – предложил Саша. – Кстати, познакомьтесь. Это Маришка. А это Варя.

Девочки пожали друг другу руки.

– Очень приятно познакомиться! – вежливо сказала Марина. – Я тебя тоже приглашаю к нам в гости. Пойдём! У нас дома а-бал-денные пельмехи есть! Мы их с Санькой сами сляпали!

– Хорошо, пойдём, – без особой радости согласилась Варя. – Не здесь же мокнуть… Я тоже зонтик забыла взять…

И тут хлынул сильный ливень. Саша снял с себя куртку и поднял её над головой.

– Девчонки, прячьтесь скорее под мой «зонтик».

Варя и Марина прижались к нему под курткой, и вся троица весело побежала по лужам.

В квартиру, смеясь, вбежали вымокшие под дождём ребята. Особенно сильно досталось Саше, так как он был без куртки. Но все они были в хорошем, приподнятом настроении. Даже Варя, отряхивая плащ, весело смеялась. У Саши насквозь мокрая рубашка и брюки прилипли к телу, подчёркивая очень даже красивую накачанную спортивную фигуру. Варя смущенно и в то же время заинтересованно оглядела паренька.

«А он всё-таки хорош! По крайней мере, в нашем классе все пацаны по сравнению с ним хлюпики и прыщавые уродцы. Эх, приодеть бы этого Сашку, и тогда цены ему не будет!»

Саша заботливо помогал девочкам снять плащи, развешивая промокшую одежду на спинки стульев, чтобы быстрее всё высохло.

– Варенька, надевай тапки, – предложил он. – Прости, у нас только такие…

Варя с недоумением посмотрела на дешёвые, со стоптанным задником тапочки.

– Да не надо. Я так похожу, – отказалась она.

– Обязательно надевай. У нас полы холодные, – настаивал Саша.

– Ну и что, – упрямилась Варя.

Неизвестно, сколько бы ещё Саша уговаривал капризную гостью, но Маришка топнула ногой и властно приказала:

– Немедленно надень тапки! А то ты простудишься и помрёшь! А мы виноваты будем…

Варе пришлось подчиниться.

– Варя, проходи в комнату, садись на диван. Я тебе сейчас журнал какой-нибудь дам, – гостеприимно суетился парень. – А мы с Маришкой пойдём ужин готовить.

Варя прошла в единственную комнату этой квартиры, с удивлением оглядывая простую бедную обстановку. Да уж, в такой квартире она бы ни за что не хотела жить. Здесь не было даже не то что хрусталя (которым у Вари дома в избытке заставлены все серванты, комоды, буфеты, шкафы и шкафчики), но не было и самого серванта для посуды – непременного, с её точки зрения, украшения гостиной! И вообще комната не была украшена ничем, кроме нелепых детских рисунков на стенах! А из мебели были только протёртый диван, раскладывающееся кресло и круглый стол со стульями. Да ещё много-много книг на самодельных полках по всем стенам. И всё!!! Даже шкаф для одежды отсутствовал. Вместо него был самодельный стеллаж в углу, закрытый ситцевой шторкой.