Текст книги "Попаданка. Если вас убили"

– А если я увлекаюсь оружием? – задала провокационный вопрос Тасилия.

Я удивленно обернулась и только поэтому успела увидеть уничижительный взгляд, которым северянка одарила семнадцатого лорда. Кажется, я даже знаю причину подобного поведения…

– Если ваши увлечения столь необычны, я лично обсужу их с вами. Поверьте, ни одно ваше хобби не останется не охваченным моим вниманием, – даже не моргнув глазом на такой выпад, доброжелательно ответил Эд. Подождал еще немного, но новых вопросов не возникло. – Итак, после того как отсеются еще некоторые из вас, на третьем этапе вам будет предложено окончательно определиться с выбором. Вы не ослышались: любая леди, прошедшая два этапа отбора, сможет сама выбрать себе супруга из двоих лордов. После озвучивания выбора вы получите уникальный шанс провести с избранником сутки и уже по итогам дать окончательный ответ – желаете ли вы сами этого брака. Этого времени вам должно хватить, чтобы понять, подходите ли вы друг другу и не совершаете ли ошибки, приехав на смотрины. На всякий случай напоминаю: под венец достойна отправиться лишь нетронутая дева. Если станет известно, что это условие не соблюдено, пусть в остальном вы и подойдете идеально, – вас с позором изгонят из замка. Надеюсь, я все доступно изложил?

По залу прошелестело робкое «да», и лорд одобрительно кивнул.

– По итогам третьего этапа право выбора появится уже у лордов. Если подходящих девиц окажется больше чем одна, то самому лорду предстоит решить, кто станет его супругой.

Эд выдержал длинную паузу, позволяя гостьям осознать все сказанное, и лишь после того, как шепотки стихли, доброжелательно поинтересовался:

– Вопросы, пожелания?

– Вы сказали, что на третьем этапе мы будем выбирать из двух лордов, – раздался чей-то звонкий голосок из средины толпы. – Но из кого? Вас ведь трое.

– Из ныне здравствующих, – вежливо ответил Эдмунд, при этом с улыбкой глядя на меня. – Я свой выбор уже сделал и участвовать в третьем туре буду с ограничением. Только с одной леди.

Вот только не надо так многозначительно понижать голос! Чувствую себя неловко! Словно все уже предрешено и остальное – не более чем фарс.

– А если я не знаю, за кого хочу замуж? Ну, то есть я не могу определиться, они оба такие… – В экстазе закатив глаза, одна из представительниц рода Горгон с шевелюрой из цветных змей словно случайно поправила платье в районе груди, опустив ниже и без того шедевральный вырез.

– Рекомендую определиться к нужному моменту, – резковато ответил Эд. – Права перевыбора у вас не будет. И если на этом все, то прошу проследовать в свои покои. Бесы принесут вам все необходимые писчие принадлежности. По истечении двух часов сочинения надлежит сдать, а вашему вниманию будут предложены празднично накрытые столы в парке на заднем дворе замка. Там вы сможете отдохнуть и подумать о втором этапе смотрин. Вечером я объявлю имена тех, кто остается. Время пошло, леди. Первый этап объявляю начатым!

Переговариваясь и перешептываясь о странных и подозрительно простых этапах, кандидатки в невесты покинули зал. Вслед за ними разбежались и замершие у стеночек бесы, торопясь снабдить девушек письменными принадлежностями. Маленький пунктик о том, что и листы, и перья окажутся зачарованы так, что невесты напишут правду и только правду, Эдмунд, естественно, не озвучил. И я даже знаю, почему, ведь мне об этом уже давно рассказали.

Именно этот и ему подобные нюансы будут присутствовать в каждом этапе отбора, чтобы действительно суметь выбрать самую подходящую, а не ту, кто складнее лжет и правдоподобнее притворяется. Пятнадцатый лорд действительно подошел к отбору максимально ответственно, планируя женить отпрысков на самых достойных.

По его мнению.

Второй этап, несмотря на кажущуюся нелепость и формальность, являлся суровой проверкой на совместимость. Вся атмосфера замка с этой минуты будет пропитана особой силой рода, которая на уровне подсознания вынудит кандидаток презентовать свое самое любимое дело. И ладно, если у претендентки окажется одно из тысяч безобидных увлечений, наподобие танцев или вязания. А если она профессионал по выведению ядовитых пауков? Или не видит своей жизни без ежедневных утренних пятичасовых тренировок с мечом? Или того хуже – ярая гринписовка, что в темной среде в принципе недопустимо.

Это же наивернейший крах семейной жизни в самые кратчайшие сроки!

Обо всем этом и многом другом Эдмунд рассказывал мне еще тогда, когда мы только обсуждали варианты тестирования девиц, и я даже подумать не могла, что стану одной из них. Многое из рассуждений лорда тогда меня удивило, а над многим я задумалась. Да, это Темная сторона, и она не просто так Темной называется. Не из-за сумрачных дней и вечеров, отнюдь. Наоборот, в этой местности – много солнечных и ясных дней, а климат – мягкий.

Темные любили власть. Темные любили сбросить напряжение в драке. Никогда не стеснялись подложить подлянку ближнему своему, естественно имея весомый повод, а не от дури. А еще темные обожали интриги. Не до смерти, нет. В разумных пределах. Ведь убить темного, а тем более лорда невозможно, лишь просто подстроив несчастный случай. Чтобы убить лорда, необходимо тщательно подготовиться и быть как минимум сильным магом-боевиком, а это уже осознанное покушение.

На подобное были способны весьма немногие, а еще меньшее число окружающих действительно этого хотело. Ибо род бдел, и любого злоумышленника ждала участь намного более страшная, чем смерть в застенках родового замка.

На этом месте Эдмунд увел разговор в иную сторону, начав шутить и предаваться воспоминаниям о предыдущих отборах, но я все равно очень хорошо все запомнила. И то, что пресловутый род – это не пустые слова, и то, что в замке есть застенки, и то, что они очень даже используются по назначению.

Поэтому я искренне радовалась тому, что уже мертва!

Так, а что это на меня все подозрительно смотрят?

– Катюша. – Эдмунд, дождавшись, когда последняя кандидатка покинет зал, приблизился ко мне с листком бумаги и магическим пером. – Прошу. Проводить тебя до башни?

– То есть я не освобождена от сочинения? – уточнила я на всякий случай, хотя это и так было понятно.

– Традиции, – немного натянуто улыбнулся лорд, при этом на его лице читалось некоторое смущение и даже тревога. – Ступив в этот зал, ты подписала негласный договор на участие в отборе и просто обязана выполнить его условия.

– Подписала? Обязана? – Мое возмущение взметнулось из глубины души, требуя возмездия за подобную подставу, но внешне я лишь с вызовом заломила бровь. – Снова ложь, уважаемый лорд?

– Я. Не. Лгал. – тихо процедил Эдмунд, отказываясь признать очевидное. – Я еще в башне сказал, что ты будешь участвовать наравне со всеми. И я считаю, что раз так, то ты обязана написать сочинение.

И, словно пытаясь сгладить сказанное, шутливо добавил:

– Может, ты о голубоглазом брюнете мечтаешь. Должен же я знать, к чему стремиться.

Лицо пятнадцатого лорда подернулось дымкой, и через секунду на меня смотрел самый что ни на есть голубоглазый брюнет с чертами лица Эда и приветливо улыбался. Единственное, что в глубине непривычно голубых глаз плавали алые всполохи.

О… да вы злитесь, ваше темнейшество? А понимаете ли вы, как злюсь сейчас я?! Никогда не любила быть кому-то обязанной. А сейчас так и вовсе возненавидела. Вот практически на пустом месте, ага!

Нет, я-то все предельно ясно поняла еще в башне! И я в общем-то не против этого глупого сочинения. Меня другое злит – как он может так высокомерно себя вести после всех тех слов о любви и понимании? Или для него это пустой звук и традиции превыше всего? Да если уж на то пошло, то можно было и не звать меня в этот зал, чтобы я не была обязана! Можно было просто по-про-сить! Вежливо! А не упирать на традиции и обязательства!

Ох, не так выглядит в моем представлении любовь… Ох не так!

Чувствуя, что еще чуть-чуть – и я тоже задымлюсь, как буквально утром это произошло с Эдмундом, я прикрыла глаза ресницами, пряча за ними огонь ярости, крайне аккуратно взяла из рук лорда писчие принадлежности и, полная достоинства, величественно удалилась из церемониального зала.

Я напишу-у-у… Ой напишу! Я ему такое напишу, причем истинную правду, что даже через сотню лет не сможет к моему идеалу приблизиться!

О сыне своем будущем напишу, который когда-нибудь у меня будет и из которого я настоящий идеал воспитаю! Чтобы лорд такой комплекс неполноценности заработал, что ни один темный психолог не справится!

Любит он меня! Лжец!

Кстати, а что презентую я? Ведь и на меня наверняка распространится эта пресловутая подчиняющая магия рода… Танцевать и петь на должном уровне не умею. Рисую посредственно. Готовлю… Ну, пельмени из магазина и яичницу вряд ли можно считать достойным блюдом. Удивить их своими познаниями в химии?

Хм… А почему бы и нет?

Убью сразу двух, хотя нет, трех зайцев!

Из коридора, куда только что вышла Катерина, раздался невероятно громкий злодейский и одновременно радостный женский смех, отдающий потусторонним холодком и потревоживший бесчисленные подвески на огромной хрустальной люстре.

Максимилиан вздрогнул и нервно заозирался, Константин нахмурился, а Эдмунд раздраженно сжал кулаки с непроизвольно отросшими когтями.

– М-да-а-а… – разочарованно протянула одна из снежинок, во множестве зависших среди хрустальных украшений люстры.

– О боги! Кого я вырастила?! – патетично простонала Марго.

– Нет, кажется, призрачное существование полностью разжижило его мозги. Ну разве так можно? – негодовала Иника.

– Позор! Позор на мою седую голову! В общем, так! Если он перед ней не извинится и не исправит положение сегодня же, то я снимаю с себя всю ответственность за результат! Позор!

– Ну… а может, не все так плохо? Он же подарил ей цветы?

– И что? – Возмущенно фыркнув, Марго презрительно буркнула: – Цветы – это всего лишь цветы. Когда слова не подкреплены делом, хуже и быть не может. Он что ей говорит? Он как себя ведет? Не-пра-виль-но!

– Но что, если это любовь, от которой теряют голову… – попыталась оправдать внука Лили. – Может, он просто не знает, как себя вести?

– Это заносчивость и высокомерие! Это неуважение в чистом виде! – парировала самая знающая леди рода.

Попыхтев еще немного, зачинщица происходящего категорично заявила:

– Так, ничего не знаю, но она будет писать то, что хочет, а не то, что ее заставляет бумага.

– Поддерживаю.

– Не против.

– Согласны…

Весь род, пускай и некоторые – нехотя, проголосовал единогласно, и дамы вновь разделились. Кто-то поторопился к своей протеже, чтобы проконтролировать написание не нужного никому сочинения, кто-то отправился в женское крыло, чтобы усилить родовую магию, а кто-то остался с лордами, чтобы оповестить остальных о возможных форс-мажорах.

Почему-то в последнее время они стали происходить все чаще.

– Дед, тебе не кажется, что она обиделась? – тихо спросил семнадцатый повелитель, когда стихли отголоски весьма зловещего смеха.

Ох, не к добру это…

– Не кажется, – раздраженно отрезал пятнадцатый повелитель.

– А я думаю – да, – решил вмешаться в разговор старших будущий восемнадцатый повелитель.

– Молча думай, – еще злее рыкнул пятнадцатый.

– Дед, ты чего? – отшатнулся наследник, когда к нему обернулся полыхающий не только гневом, но и первозданным огнем ящер.

– Макс-с-с, еще слово – и восемнадцатым повелителем ты пробудешь ровно девять месяцев! Вплоть до момента появления на свет девятнадцатого лорда!

– Дед?! – Наследник предусмотрительно спрятался за трон, выглядывая из-за него, как из-за укрытия.

– Макс, лучше помолчи, – негромко усмехнулся тот, кто впервые видел настолько сильное проявление темных собственнических инстинктов.

Однако от задуманного Константин отказываться не торопился.

Ящер же, выдохнув чадящую струю дыма из ноздрей, торопливо вышел из зала, и лишь тогда Константин заговорил вновь:

– Запомни, как выглядит чересчур увлеченный какой-то идеей Оверъяр, и постарайся никогда не допустить подобного. Это невменяемость в чистом виде.

– Невменяемость или любовь? – скептично скривился Максимилиан, лишь сейчас решившийся выйти из-за трона, который сам по себе являлся могущественным артефактом.

– Любовь? За неделю не самого плотного общения? Не думаю. Скорее, одержимость. Ему кажется, что он нашел тот идеал, что искал, похоронив свою супругу, которую не очень-то и любил, и теперь вряд ли отступится.

– Да что он вообще в ней нашел? – презрительно хмыкнул наследник. – Ни родословной, ни магической силы, ни фигуры. Одно лишь безграничное нахальство.

– Не будь столь категоричен, сынок… – Оборвав себя на середине фразы, Константин не стал расписывать наследнику то, что уже успел рассмотреть и осознать сам.

Конкуренты ему не нужны.

– Впрочем, ты прав. Как тебе южанки? Те, что стояли справа? Заметил рыженькую?

– А то! – Не самый смышленый и проницательный из Оверъяров с легкостью повелся на провокацию и с жаром пустился в обсуждение увиденного: – А заметил с Полесья черненькую? Вот это буфера!

Глава 9

Чувствуя себя не столько оскорбленной и униженной, сколько разочарованной и обманутой, в свои покои я зашла очень задумчивой. Так же задумчиво села на кровать и небрежно бросила рядом листок с пером. Я не очень много ожидала от Эдмунда, после того как решила, что мы друг другу совсем не пара, но уж точно не этого. Или этого…

Что-то я запуталась. А может, я все-таки схожу с ума и теперь даже не понимаю, чего хочу и чего ожидать от окружающих? Вряд ли кем-то из местных ученых проведены исследования в сфере влияния призрачного состояния на разум, так что предположение не лишено смысла. Вот в исторических романах очень часто пишут о безумных призраках… Эдмунд тоже поначалу был классически безумным. Сейчас, конечно, очень удачно косит под вменяемого, но в том-то и дело, что наверняка лишь косит.

И я… Неужели и я начинаю сходить с ума? Вот чего не хотелось бы! У кого бы спросить?

– Эй… – тихо позвал меня кто-то, находящийся в районе потолочного светильника. – Эй, Катерина! Пс!

– Кто здесь?

Первым делом я бросила торопливый взгляд на стол, где из-под простынки одиноко выпирал змеевик, но там все находилось на своих местах, и я начала шарить взглядом по комнате.

– Я здесь, – прозвучало снова тихо, затем сверху прямо на листок плавно опустилась снежинка и чинно представилась: – Лизабель.

Мне это ни о чем не сказало, и я скептично приподняла брови, предлагая продолжить.

– Я одна из рода, – терпеливо пояснила снежинка.

А вот это уже интереснее! Но все равно ничего не понятно!

– А почему такая маленькая?

– Потому что дух и одна из рода, – уже с раздражением повторила незваная гостья. – Я одна из мертвых женщин рода Оверъяр. После смерти наши тела помещают в родовой склеп, а наши магические силы впитывает в себя замок и таким образом хранит живых. Нам же остается лишь дух в виде сияющей частицы, которую ты сейчас и видишь.

Вот так перспективы! Совершенно неприглядные, я вам скажу! Ладно еще у меня тело есть. Пока. А у них даже его нет!

– А остальные где?

– Занимаются другими делами, – почему-то немного нервно ответила одна из рода. – Я что пришла-то… У нас тут возникли некоторые разногласия. Некоторым из нас кажется, что род принял неверное решение и тебя зря сделали невестой.

– Согласна! – Я даже подскочила от переизбытка эмоций. – Мое мнение кого-нибудь интересует?

– Очень! – воодушевилась Лизабель. – То есть ты совершенно не любишь Эдмунда?

И столько радости было в ее вопросе, что я мигом насторожилась. К голосу интуиции я прислушивалась редко, но сейчас сделала исключение. Ох неспроста она именно сейчас ко мне прилетела…

Не собираясь торопиться с признаниями, я степенно села и чинно кивнула.

– Верно. Не люблю. Но мне импонирует Константин…

– Этот самовлюбленный мальчишка? – с нескрываемым презрением удивилась гостья. – И что ты в нем нашла?

– Ну-у-у… – Я театрально закусила губу и мечтательно уставилась в потолок. – Харизму, например. Властность. Он так забавно рычит, когда злится… Невероятный темперамент!

– Эдмунд рычит громче! – обиженно воскликнула Лизабель. – И харизматичности в нем не в пример больше!

– То есть все-таки рекомендуете присмотреться к нему? – провокационно ухмыльнулась я.

– Нет! Даже не думай! – и резко осеклась, словно сказала лишнее. Помолчала, но затем явно не выдержала и высокомерно заявила: – Я считаю, ты ему не пара. Никому из Оверъяров не пара. Простолюдинка и выскочка. Хамка без какого-либо знания манер.

– А вы, значит, в манерах спец… – тихо проговорила я, мысленно прикидывая, как же поскорее выведать у странной гостьи истинную причину беседы.

А то ведь мне еще сочинение писать.

– Между прочим, да! – вспылила Лизабель. – Уж я-то точно никогда бы не позволила себе щеголять перед будущим супругом в полупрозрачных рубахах и халатах! Всю ночь пить с другим, а наутро заявлять немыслимое! Что он вообще в тебе нашел?!

Ба-а-а! Да это ревность в чистом виде! Стоп. Мадам из рода. Часом, не жена ли почившая? А что? Имя в принципе подходит… Если не путаю, его бывшую как раз звали Лизой.

Не собираясь говорить о своих догадках вслух, я лишь иронично фыркнула и нахально предположила:

– Может, свой идеал?

– Ты? Идеал?! – Снежинку явно перекосило от возмущения. – Да таких идеальных в иные миры высылать надо без права на реинкарнацию! У Эдмунда явно испортился вкус, раз он вообще посмотрел в твою сторону. Да если бы я была старшей рода, я бы никогда не допустила подобного! А сейчас расхлебывай, следи за вами!

Ты говори, говори…

Снежинка еще немного повозмущалась, а затем грубо обратилась ко мне:

– У меня к тебе деловое предложение.

– Продолжай, я вся внимание.

– Ты прекращаешь доводить Эдмунда, не даешь ему пустых надежд на ваше совместное будущее, а я помогаю тебе избежать брака и кары рода.

– Каким образом?

Я ни на грош не верила Лизабель, которая явно преследовала какие-то свои цели, но узнать было интересно.

– Я одна из рода, – высокомерно выдала снежинка. – И могу воспользоваться частью его силы, чтобы снять с тебя метку и отправить в твой мир.

– Где я благополучно уйду на перерождение? – расхохоталась я в ответ на подобное «щедрое» предложение и категорично заявила: – Нет, благодарствую. Мне нравится жить, пускай даже и призраком. А замуж… Ну, подумаешь, замуж. Все туда ходят. Я там, кстати, не была, так что, пожалуй, тоже схожу. На этом все или будут еще деловые предложения?

– Ты не знаешь, от чего отказываешься! – разъярилась снежинка. – Соглашайся сейчас же или пожалеешь!

– Уже жалею, что потратила на тебя бесценное время, отмеренное на написание сочинения, – максимально холодно отчеканила я, поняв, что конструктивного диалога более не предвидится и все, что мне хотели предложить, уже озвучено. – Прошу более не отвлекать. Или мне пожаловаться роду?

– Мерзавка… – гневно прошипела Лизабель, яростно сверкнула и пропала.

А у меня появилось еще несколько вопросов к Оверъярам…

Но это потом, как выдастся подходящий момент, а сейчас мне необходимо вернуться к текущим делам. То есть к написанию сочинения на тему «Мой идеальный мужчина». Каким вообще может быть идеал?

Я вновь взяла в руки листок с пером, но, прежде чем они соприкоснулись, хорошенько подумала. Солгать не получится, да и в принципе незачем. Я не собираюсь писать фантастический рассказ о том, что мужчина обязан быть мужчиной с большой буквы. Главное, чтобы был суровым, но добрым, властным, но ласковым, решительным, но не единогласно. В общем, не слюнтяем, не кретином и не извращенцем.

Так и напишу!

Хихикнув, я торопливо застрочила, не выбирая выражений. Времени оставалось не так много, но все равно к назначенному часу, когда перо предупреждающе замерцало, прежде чем пропасть, я успела высказать все свои предпочтения. От души! Естественно, без имен, без описаний внешности и телосложения, материального положения и прочего. Смысл? Если это действительно мужчина, а не его жалкое подобие, то не важно, как его зовут, какого цвета его глаза и волосы. Намного важнее его внутренний стержень, моральные принципы, воспитание и отношение.

А вот с этим у Оверъяров проблемы, и немалые, причем у всех троих. Не спорю, Эдмунд на фоне восемнадцатого лорда почти идеал, но в том-то и дело, что «почти».

Я, правда, тоже далеко не идеальна, и это факт.

Так, снова не о том.

Я задумчиво проследила, как пропало перо, тем самым давая понять, что время вышло, затем аккуратно взяла лист с сочинением, поправила перед зеркалом волосы, распахнула дверь, чтобы отнести задание лордам… И немного испуганно отшатнулась назад.

За дверью стоял задумчивый Эдмунд.

– Ты меня напугал, – не стала я скрывать очевидного. – Ты что-то хотел?

– Да. – Лорд с едва уловимой досадой поморщился. – Хотел извиниться. Ты права, я не подумал о том, как это будет выглядеть.

– Что именно?

– Моя настойчивость в соблюдении традиций и протокола. – Эдмунд говорил напряженно, при этом почему-то не сводя взгляда с листка в моих руках. – И поэтому я…

– Ты? – подтолкнула я призрака, когда он замялся.

– Я зашел попросить прощения, – вновь повторился Эдмунд и снова покосился на лист. – Ты что-то написала?

– Написала. – Мой взгляд тоже скользнул на сочинение, и губы тронула улыбка. Не самая милая и добрая, так как выражений я не выбирала. – Как ты и хотел, я очень старалась. Не уверена, правда, что тебе понравится…

– Тогда поступим проще.

Из моих рук ловко выдернули листок и… в одну секунду разорвали его на множество крохотных кусочков.

– Что ты… Зачем?! – потрясенно выдохнула я, когда лорд цинично подбросил самодельное конфетти в воздух. – Что ты наделал?! Я для кого старалась?

Встретилась взглядом с лордом, в чьих глазах вновь мелькали угрожающие алые всполохи, хотя лицо оставалось холодно-безучастным, я сначала задохнулась от возмущения, а затем гневно наставила на самодура палец и выпалила:

– По какому праву ты уничтожил моего идеального мужчину? Эдмунд, отвечай! Я так старалась! Писала! Ты, бездушный мертвый ящер! Зачем ты вообще все это делаешь? И почему я?

Я всхлипнула от обиды, опустилась на пол, чтобы хоть попытаться собрать крохотные кусочки воедино, но тщетно – их подхватил взявшийся из ниоткуда невероятно сильный ветер, закружил в вихре и унес прочь, оставив меня растерянно сидеть на полу.

– Я не бездушен, – зло отчеканил лорд и, схватив меня за плечо, рывком поднял наверх. Полыхнул дымом в лицо и зло прорычал вновь: – Я стараюсь вести себя должным образом, но ты не ценишь! За этот день я извинился уже дважды, но ты словно этого не слышишь! Может, я и не идеален в твоем понимании, но я таков, каков есть, и это – неизменный факт.

– Неизменный? – Страха во мне не было, как и почтения. Я насмешливо фыркнула и язвительно уточнила: – А каков ты, Эдмунд? Эгоистичный темный лорд? Самовлюбленный самодур? Так я вижу! И скажу тебе – это не мой вариант. Два часа назад я что-то слышала о цветах и подарках, ухаживании и терпении. Где они? Я вижу лишь наглеца, который противоречит сам себе! Ты сам-то осознаешь, насколько непоследователен? Я не одна из ваших пищащих от восторга темных леди, которой достаточно лишь сказать: «Ты, к ноге», – и она уже там. Я другая, Эд! Мой мир, мой характер и мои мечты не такие, как у вас! И пока ты это не поймешь не только на словах, но и на деле, нам не о чем разговаривать. А теперь выключи дымоход и отпусти мою руку.

Мою гневную речь выслушали с каменным, точнее, с чешуйчатым лицом. Медленно, очень медленно отпустили руку, сделали шаг назад, глухо прорычали что-то явно нецензурное и пропали в ярчайшей огненной вспышке.

Да-а-а… Кажется, довела.

Но не я первая начала!

Кстати, что теперь? Я прошла во второй тур или нет? Мне пора паковать свои призрачные чемоданы или я как самая удачливая остаюсь вне конкурса и традиций?

Я задумчиво прикусила губу, поискала взглядом хоть один клочок сочинения, но каменный пол площадки был девственно чист, и на мой мысленный вопрос никто не ответил. Перевела взор на запястье, где темнела татуировка, и решила, что раз она на месте, то ничего не отменяется. Жаль. Было бы забавно, если бы из-за глупой выходки Эдмунда меня исключили из списка участниц.

Хотя какая разница? Пусть лорд и дальше дурью мается, раз пребывание в урне настолько разжижило его мозги, что он уже не отдает себе отчета в действиях и желаниях, а мне есть чем заняться. А то вдруг и я тоже совсем скоро стану точно такой же взбалмошной сумасбродкой? Нет-нет, сначала дело!

Губы вновь расплылись в предвкушающей ухмылке, я скользнула обратно в покои, тщательно заперлась и подплыла к столу с наполовину собранным агрегатом. Где тут у нас нужная колбочка с горелкой? Вот они, мои родимые! А ну-ка идите ко мне, пора поработать!

Уж не знаю, кого благодарить – судьбу, удачу или везение, но следующие сутки меня никто не отвлекал. Никто не стучал, не звал, под дверями не караулил, когда я вылетала пару раз в лабораторию за недостающими ингредиентами, и в целом не мешал эксперименту. Где-то вдали слышались звуки, оповещающие о том, что кто-то уезжает или скандалит, но меня они не волновали.

У меня все варилось, шкварчало, дымило, вступало в реакцию, выпадало в осадок! Словом, я продвигалась к конечной цели!

Судя по зеленоватому отливу вместо желтого, что-то шло не так, но я не собиралась останавливаться на половине пути. Подумаешь, зеленый! Ну, станет он не цыпленком, а жабой. Пф! Одинаково приятно. Мне.

Хихикнув, я ойкнула, когда жидкость забурлила слишком яростно, и торопливо убавила огонь. Перегревать ни в коем случае нельзя, иначе все испорчу. Время потихоньку близилось к полудню, а я никак не могла нарадоваться тому, что мертва, мне не требуется времени на сон и просто отдых, и я могу экспериментировать без устали.

Та-а-ак… Кажется, достаточно.

На всякий случай сверилась с брошюркой, удостоверилась, что все правильно, и сняла колбу с огня. Теперь пусть остынет, и уже тогда отправлюсь на поиски своего экспериментального оппонента.

Пока ждала, решила немного прибраться, так как за эти сутки я успела навести на столе полнейший беспорядок, что в нашем деле было не просто опасно, а реально смерти подобно. Порошки сюда, реактивы туда…

Вежливый стук в дверь, раздавшийся абсолютно неожиданно, насторожил, а просьба, прозвучавшая до ужаса знакомым голосом пятнадцатого лорда, заставила мысленно ругнуться.

– Катюша, это я, Эдмунд. Открой, пожалуйста.

И вновь простыня прикрыла то, что я еще не успела убрать, а я недовольно подошла к двери. Изображать отсутствие глупо, как и игнорировать темного лорда. Он же все-таки лорд… Пусть и сошедший с ума.

Открыла. Констатировала, что мои подозрения верны и Эдмунд не один, а с цветами и презентом. На этот раз лорд держал просто огромный букет роз, едва вмещающийся в руки, а на полу стоял кованый сундучок, украшенный золотом и драгоценными камнями.

Я вздохнула, постаравшись сделать это незаметно, натянула на лицо улыбку и замерла, ожидая ответного хода.

– Я прошу прощения…

Где-то я это уже слышала.

– Я бываю иногда весьма несдержан, но это не из-за эгоизма или глупости, просто…

Я милостиво кивнула, предлагая не останавливаться и продолжать.

– Чем у тебя пахнет?! – вдруг настороженно принюхался лорд и, бесцеремонно отодвинув меня в сторону букетом, а заодно и вручив цветы мне, торопливо вошел в комнату. – Катерина?!

А вот это уже зря!

– Не трогай! – завопила я, как только поняла, что Эдмунд идет прямо к колбе, остывающей на подоконнике.

– Что это? – с подозрением поинтересовался лорд, но остановился, так что я выдохнула.

– К презентации своего хобби готовлюсь, – не знаю, насколько невинно это прозвучало, но я старалась. – Я ведь правильно понимаю, что продолжаю участвовать в отборе?

И, обойдя хмурого Эдмунда бочком, встала между ним и окном.

– Да, но… Совсем не обязательно так утруждаться, – немного растерялся призрак, переключивший внимание на не слишком качественно прикрытый простыней стол. – Где ты это все взяла?

– В лаборатории. – Я с вызовом вздернула подбородок, обозначая твердость своей позиции. – И пока не завершу задуманное – не отдам. И даже не думай, что на этот раз позволю тебе все испортить!

На это заявление лорд поморщился, а затем немного натянуто проговорил:

– Я понимаю, ты воспитывалась в ином мире, и наши порядки тебе во многом не по нраву, но смею просить об осторожности. Даже для призраков опасны некоторые реактивы и необдуманные эксперименты. Я верно понимаю, что ты не новичок в алхимии?

Я задумчиво кивнула, с подозрением глядя на лорда, но тот не злился. Скорее, был слегка обеспокоен.

– И это запах иллюзорной мандрагоры, смешанной с порошком из пера василиска?

Я снова кивнула, но напряглась.

– Только вот цвет… – Эдмунд чуть вытянул шею, чтобы увидеть колбу, и с осуждением констатировал: – Не желтый. Что это?

– Мой ответ твоему внуку, – честно призналась я.

– И кем ему суждено стать? – вдруг весело усмехнулся лорд, впервые за эти сутки вернувшись в доброе расположение духа и вновь став душкой-шалопаем Эдом.

– Это мы узнаем очень скоро, – ответила я тем же воодушевленным тоном. – Но раз на этом все, то не мог бы ты оставить меня одну? Я еще не закончила.

– Я могу помочь, – неожиданно предложил Эдмунд. – Знаешь, замок дорог мне как память, и не хотелось бы стать свидетелем его преждевременного разрушения.

Мило. Нет, правда!

Но не по плану!

– Не очень приятно услышать, что ты в меня не веришь, но я постараюсь не обижаться, – проворковала я, настойчиво указывая лорду на дверь. – И тебе наверняка не понаслышке известно, что некоторые эксперименты требуют индивидуального подхода, так что…

– Катюша? – Эдмунд недоверчиво приподнял брови.

– Эдмунд? – ответила я тем же тоном.

– Я ведь извинился… – недовольно понизил тон лорд.

– А я приняла твои извинения, – максимально ровно вторила ему я, начиная подозревать, что сейчас все повторится вновь. – Но одно не следует из другого. Я прошу оставить меня одну, разве это сложно?

– Я беспокоюсь за твою безопасность. – Эдмунд попытался воззвать к моему чувству самосохранения, хотя я увидела в этом банальное желание просто настоять на своем.

В самом-то деле! Уже сутки прошли, а я все жива! Не показатель ли?

– Не стоит. – Моя ответная улыбка была откровенно фальшивой и нервной. – Моей безопасности абсолютно ничего не угрожает.

– Не уверен… – тихо пробормотал лорд, при этом глядя не на меня, а на подоконник. Затем резко рванул ко мне, отпихивая в сторону, и закричал не своим голосом: – Катя, берегись!

И тут оно бабахнуло…

Так бабахнуло, что мы оба пролетели сквозь внешнюю стену, и, если бы не фантастическая реакция Эдмунда, быть мне размазанной по ближайшей скале. Но нет, лорд извернулся, перехватил в воздухе меня, при этом сдавленно ругаясь сквозь стиснутые зубы, и плавно приземлился на один из крупных валунов внутреннего дворика. Затем глянул наверх, ругнулся снова и отскочил назад еще метров на пять. И все это – со мной на руках.