Текст книги "Удивительные истории о женщинах"

– Я вас поздравляю, ребята, – как по нотам, в диалог включился Анатолий, – выглядите вы очень счастливыми, пусть так будет всегда, и, если вы не против, вот эту, – он показал на Тамару, – я у вас заберу. Она уже все свои функции исполнила? А то у нас с ней дельце одно есть.

– Ну… – Костик замычал.

– Все супер, уау! – По реакции Наташи стало понятно, что с ролями в этой семье определились.

– Отличного праздника!

Когда они отошли на пару метров, Тамара шепотом спросила:

– А дальше что?

– Блин, еще одну вещь забыл.

Он остановился и притянул ее к себе:

– Вот теперь все по твоему плану.

– А чего так коротко? – Она восхищалась своим пьяным мозгом.

– Ты сказала «буквально пару секунд».

– Они смотрели?

– Вообще все смотрели.

– А дальше что?

– А дальше мой план.

– Посвятишь?

– Ты мне за это шоу обещала секс.

– Ты только ради секса тут, выходит? Не, я только за. Мой герой.

– Садись в машину, женщина. – Анатолий выдохнул, открывая перед ней дверь вишневого «ягуара».

Тамара с сомнением посмотрела на него:

– Это я же попросила так сказать?

– Да.

Она засмеялась. Краем глаза она заметила Наталью Андреевну, которая с улыбкой смотрела на нее. Тамара пожала плечами, продолжая смеяться. Мама Костика одобрительно кивнула.

В машине она начала с ним знакомиться.

Бетонная плита[2]2
  Из авторского сборника «Сказки для взрослых девочек».


[Закрыть]

Маргарита зашла домой, не снимая пальто и ботинок, проследовала в гостиную и легла на диван. Силы ее окончательно оставили. Она смотрела в одну точку и не могла ухватиться ни за одну из роившихся в голове мыслей. Четко понятно было только одно: столько работать просто нельзя. Либо работа ее убьет, либо она сама уже просто не вывезет. Она, конечно, уставала раньше, но сейчас была какая-то пиковая точка.

Маргарита работала в рекламном отделе крупного издательского дома. По сути она была ручным механизмом, исполняющим все требования начальства, заставляющим отдел работать как часы. И это было привычно, а за годы практики еще и получалось легко. Однако последнюю неделю она чувствовала, что что-то идет не так. А найти корень проблемы не удавалось.

Пролежав на диване с полчаса, она все же решила переодеться. Поставила чайник, включила сериал, забралась под плед. Сюжет на экране был крайне интересным, но совершенно не укладывался в голове. Маргарита выключила сериал. Она решила, раз мозг взрывается от переизбытка мыслей, связанных с профессиональной деятельностью, надо разобраться с этим как профессионал, села за свой рабочий стол, достала ежедневник, посмотрела расписание. Оно пестрило встречами, переговорами с рекламодателями, совещаниями с редакцией и партнерскими съемками. На пятницу значилось свидание с парнем из Тиндера.

Она чувствовала себя настолько уставшей, что было уже все равно, какой сегодня день, месяц, год, выходные или будни. Когда она лежала в постели, хотелось лежать еще сильнее. Когда она занималась работой, все происходило на автомате. В этом состоянии уже ничего не хотелось, было все равно, общается ли она с друзьями, состоится ли свидание в пятницу, займется ли она сексом. Свидания, честно говоря, больше не хотелось, чем хотелось. Чувство этой бетонной плиты на плечах заставляло ее быть равнодушной абсолютно ко всему окружающему миру. Внезапно ей на глаза попалась раскраска для взрослых. Что-то из подарочного набора на Восьмое марта. Она стеснялась обозвать ее неправильно, кажется, был какой-то термин специальный. Мандула? Лексика из детства, так называли вообще не раскраску. Она засомневалась и забила слово в Гугл. По запросу показывали поплавки. Предлагали «тройники на мандулу» и «ловлю судака на мандулу». Читая последнее, она мысленно начала хохотать. Ее фантазия предлагала что-то совершенно непотребное. Оказалось, раскраска называлась «мандала». На санскрите это слово означало сакральную конструкцию, используемую в религиозных и эзотерических практиках. Смешно быть перестало. Стало как-то даже стыдно, и хотелось у кого-то попросить прощения. У Будды? Она чувствовала себя глупо.

На схеме были изображены цветы, состоящие из тысячи деталей. На столе по необъяснимому стечению обстоятельств стоял стакан разноцветных фломастеров. Руки сами потянулись к зеленому, затем к голубому.

Спустя полчаса она в медитативном гипнозе разрисовывала прямоугольники и кружочки, словно это было самое важное в мире. А еще она понимала, насколько сильно ненавидит свою работу. И ей нравилось зарабатывать. А работать в данный момент не нравилось. Но нельзя было просто уйти с работы. Это, конечно, звучало как идеальный вариант: встать посреди совещания и сказать: «Знаете, вы все мне так надоели», бросить в них рабочим телефоном и уйти в закат. Только ей уже было не двадцать лет, она знала, что такое ответственность, что от секундной слабости нельзя бросать дело, которым занимаешься последние годы, работу, где на тебя завязаны десятки людей. И вообще, у нее строилась прекрасная карьера, еще через пару лет она вполне могла бы перейти на топ-менеджерскую должность. А это статус, деньги, слезы гордости в глазах матери.

Но как бы она себя ни успокаивала, почему-то легче не становилось. Она нервно кусала себя за губу, разрисовывая очередной лепесток медитативного сада, и внезапно почувствовала одновременно острую боль и соленый привкус во рту. Она все-таки прогрызла губу. От этого стало ужасно обидно. Она думала, какая же она дура бесполезная, еще и губа эта… И тут началась паническая атака.

Пульс неожиданно подскочил, сердце бешено колотилось где-то в глотке. Стало тяжело дышать, казалось, сердце, поднявшееся вверх, перекрыло доступ к кислороду. Она пыталась вздохнуть глубже, но почему-то не получалось, казалось, легкие просто не принимали воздух. Она пыталась вдохнуть снова и снова, ей уже казалось, что она просто задыхается, голова кружилась, ладони вспотели, на лбу выступила испарина.

Она вспомнила, что в каком-то фильме учили в такой ситуации дышать в бумажный пакет. По счастливому стечению обстоятельств вчера она уничтожила содержимое крафтовой упаковки из Макдоналдса. По пути к пакету на всякий случай она проверила себя и на инсульт – хорошая память и внимание к деталям делали из нее настоящий кладезь полезной (или бесполезной, уж кому как) информации. Она подняла вверх левую руку, улыбнулась зеркалу, проверяя, одинаково ли ведут себя уголки губ, и произнесла вслух свое имя. Инсульта у Маргариты очевидно не было. Она нашла крафтовый пакет, эксперимент доказал, что она вполне себе нормально дышит. Пульс спадал, туман в глазах начал рассеиваться, а предметы – приобретать очерченные формы. Маргарита понимала, что это ненормально. И нужно было что-то срочно делать.

В состоянии невыносимой пленности бытия у нее было только одно спасение: она зашнуровывала кроссовки, накидывала бомбер и шла гулять. Лучшие такие прогулки удавались в середине осени или начале весны. Мороз не выгонял с улицы, а просто весело пощипывал щеки. Природа либо только готовилась расцветать, либо уже была мертва. А первые или последние морозные закаты играли совершенно фантастическими красками.

С возрастом она полюбила осень. Признаваться в этом было неприятно даже самой себе. Когда-то давно она придумала себе красивую формулировку: «Осенью я погибаю вместе с природой и опадаю осенней листвой». В самом начале своей тридцать второй весны она внезапно осознала, как ей хочется оказаться в сентябре. Она чувствовала фантомные ароматы холодного воздуха, опадающих листьев, скошенной гниющей травы, на месте которой ничего не вырастет в ближайшие полгода, осеннего моросящего дождя, от которого начинаешь все вокруг видеть как будто в дымке. Она решила, что с любовью к осени, должно быть, заканчивается какая-то юность, уходит что-то очень важное, детское, когда боялась осени просто потому, что каникулы заканчивались и надо было идти в школу.

По ощущениям все как-то сдвигалось. Снег лежал и изредка валил уже почти до самого мая, как будто главный синоптик ушел в запой и в делирии просто перепутал, что и за чем должно следовать, позабыл, что в апреле не нужно включать режим «снегопад». К маю он как будто трезвел и резко нажимал на рубильники обогрева почвы, набухания почек и внезапной, необъяснимой жары. Первая майская гроза разделяла год пополам. Но до этого еще далеко было.

Маргарита наматывала километры по городу. Она предпочитала не парки, а именно бетонно-стеклянные конструкции. Когда среди домов ей попадалось красочное розово-голубое закатное небо, к глазам подступали слезы. Не от печали, а от ощущения чего-то глобального, необъяснимого и прекрасного. Она чувствовала себя очень маленькой, песчинкой среди огромного и красивого города. Чушь, что Москва некрасивая в сравнении с Петербургом. Просто культурная столица давно уже превратилась в разваливающийся памятник прошлому, Москва же стала символом настоящего. И в этом настоящем Маргарита не могла себе найти места. Да еще и Том Йорк в наушниках совершенно не настраивал на позитивный лад.

Она прогуляла так несколько часов, не думая ни о чем конкретном, проводила закат и вернулась домой. Там Маргарита решила совершить второй подход к ежедневнику. Небольшое отвлечение помогало ей мыслить трезвее, поэтому она открыла пустую страницу и разлиновала ее на два столбика.

Сверху подписала «Работа», левый столбик назвала «Плюсы», правый – «Минусы».

Позитивными оказались следующие пункты:

1. Знакомства с новыми людьми.

2. Постоянная возможность учиться и совершенствоваться.

3. Решение сложных вопросов, гордость за то, какая я умная.

4. Ощущение независимости, мне доверяют.

5. Путь по карьерной лестнице.

6. Удовлетворение от работы.

Она немного подумала, решила, что уже все вписала в первый столбик, поэтому зависла над вторым. Маргарита не могла решительно ничего негативного сказать о своей работе. Ее никто не обижал, не харассил, она неплохо зарабатывала, все к ней приветливо относились, единственное, что доводило ее до сегодняшнего состояния:

1. Я устала и больше так не могу.

Других минусов она выжать из себя не смогла. Все было хорошо, но это ощущение усталости давило на нее, связывало по рукам и ногам, заставляло злиться, раздражаться. Маргарите хотелось кричать. Нужно было срочно с кем-то поговорить, с кем-то, кто сможет привести ее в нормальное состояние. Выбирая между звонком психотерапевту и начальнице, она выбрала последнюю.

– Варвара, привет, мне нужно с тобой поговорить, – она выпалила на автомате.

– Привет, дорогая, – Варвара звучала обеспокоенной, – подожди секунду, пожалуйста, у нас тут гости, я выйду.

Маргарите было снова стыдно за то, что она отвлекает руководителя из-за своих глупостей, но держать глупости внутри уже не представлялось возможным.

– Так, я тебя слушаю. Что-то случилось?

– Ничего особенного не случилось. Я хочу уволиться, – она даже не планировала это говорить, слова как-то сами вылетели.

– Здравствуйте! – Варвара совершенно не понимала, что происходит. – Это с чего вдруг?

– Я не знаю, не могу больше.

– Давай ты сейчас успокоишься и объяснишь мне, что произошло. Если ты звонишь мне практически ночью, дело должно быть серьезным.

– Честно, ничего не случилось, – неловкость захватывала ее целиком, – я просто ужасно устала. Если все будет продолжаться так, я просто не выдержу.

– Ты мне скажи, что-то на съемках произошло? Тебя эта жаба актриса достала на съемке?

– Нет, правда все хорошо, жаба была покладистой, даже капризничала не больше трех раз, я просто устала, мне надо что-то поменять.

– Если ты просто устала, дорогая моя, нечего мне тут петь песни про увольнения, – Варвара включила строгого руководителя, которому Маргарита всегда подчинялась, как кролик удаву, – дописывай свои текущие предложения и дуй в отпуск. Сколько осталось?

– В четверг последние запланированные переговоры, – Маргарита стала снова маленькой под давлением авторитета начальницы, – а монтаж последнего партнерского видео?..

– Выбирая между твоим увольнением и неидеальным монтажом, я думаю, что мы как-то решим этот вопрос. Завтра на стол мне кладешь заявление на отпуск. И чтобы больше ни одного слова об увольнении я не слышала. Понятно?

– Понятно, – грустно вздохнула Маргарита.

Разговор с начальницей немного ее успокоил, как минимум она чувствовала себя нужной. Другое дело, что история с отпуском как-то не пришла ей самой в голову – просто потому, что отпуска она за несколько лет работы на этой должности ни разу не брала. По корпоративным правилам ее, конечно, заставляли отгулять что-то там, но отпуск для Маргариты был чем-то номинальным. Она все равно продолжала работать. Поэтому перед сном девушка задалась вопросом, а чем же люди занимаются вне работы?

Вечером в четверг Маргарите устроили сюрприз всей редакцией и рекламным отделом, она даже смеялась, что ее провожают не в отпуск, а в армию. Традиции слезных прощаний в издательском доме обычно не было, но коллеги посчитали, что первый отпуск ценного сотрудника за четыре года достоин пьянки. Хотя, надо сказать, у журналистов все всегда достойно пьянки. Ее расспрашивали, что такого грандиозного Маргарита запланировала на свои свободные две недели. Девушка же отвечала, что основная цель – попробовать пожить без расписания, выспаться и прочитать целиком как минимум три новые книги.

– А как же походить по свиданиям? – игриво спросила редактор отдела моды Даша. – Может, платье тебе подобрать?

– Мне кажется, я так давно не была на свиданиях, что уже и начинать не стоит, – Марго пыталась отшутиться.

– Что же ты говоришь такое, – шеф-редактор Евгения картинно хмурилась, – я тебя на двадцать лет старше, а удовольствие от свиданий только начинаю получать!

– Колись, у тебя не может никого не быть на примете, – продолжала Даша, – какой же отпуск без романа.

– Ну, есть один из Тиндера, – Маргарита смущалась, – но я даже не знаю. Думаете, стоит дать шанс Семёну?

– И Семёну, и Дмитрию, и даже Геннадию! – Евгения развратно подмигнула.

– Семёна-то нам покажи, – требовал арт-директор Алекс.

Марго открыла фотку в Тиндере.

– А хорош, мне нравится. Я бы сама ему написала, – Даша подмигнула.

– Ладно, уговорили, пишу Семёну. – И она подтвердила свое пятничное свидание.

В любом случае во время отпуска она планировала заниматься чем-то новым, чтобы сбросить с плеч свою бетонную плиту.

Семён сильно отличался от персонажа на фото и сильно наврал про рост. Вместо впечатляющей шевелюры на голове зияла лысина, на щеках были заметны рубцы от акне, и даже цвет глаз оказался зеленым, а не коричневым. По всем признакам Семён обработал свою фотку в фейстьюне. Пока Маргарита, сгорая от неловкости, пыталась что-то заказать, молодой человек пытался юморить, выдавая, как на генераторе случайных фраз, что-то в духе «ну и цены у вас». Она даже предложила разделить счет, но Семён гордо сказал: «Не парься, бабки есть». Диалог не клеился. Вместо приятного терапевтического эффекта свидание производило на Маргариту гнетущее впечатление. Очевидно, с Семёном ничего общего у нее быть не могло, поэтому при первой же возможности она сбежала, оставив юношу в недовольном разочаровании.

Марго подумала, что, раз, вообще-то, у нее отпуск, это надо немедленно отметить, и отправилась в бар, соседствующий с кафе ее разбитых надежд. Она заказала коктейль имени себя и решила, что отличной идеей в этот пятничный вечер будет напиться. Думала пригласить кого-то из друзей, но поняла, что так устала от общения, что лучше всего сегодня ей будет просто затеряться в толпе. Два коктейля развеселили Маргариту, она наблюдала за пьяненькими посетителями и даже сама начала пританцовывать в такт заводной музыке, не вставая, впрочем, с высокого барного стула. Пока в какой-то момент не ощутила на своем плече мужскую ладонь.

– Девушка, это не ваш кардиган на пол упал?

Обладатель ладони был красивым мужчиной в районе тридцати пяти лет, одетый в строгий деловой костюм, кольца на пальцах отсутствовали, рост нормальный, волос много. После своего тиндер-свидания Маргарита была очень рада внезапному незнакомцу.

– Ой, какая я неуклюжая, – она встала со стула, но отвыкшие от шпилек ноги не слушались, незнакомец, однако, поймал ее.

– Как же вы тут одна-то справляетесь без меня? – Он смеялся и продолжал держать ее за локоть.

– Плохо, если честно, – Маргарита сама удивилась своей наглости, хотя и подумала, что это, кажется, называлось словом «флирт».

– Я тогда вас уведу отсюда, ладно? – Все развивалось слишком быстро.

– А куда?

– Я покажу. – И он аккуратно взял ее под руку.

На улице они оглядели друг друга и поняли, что все неожиданно совпало. Внезапно. Как кусочки из пазла. Бывают такие пазлы на тысячу деталей. Белого цвета. Какой-то дебил решил, что такие должны успокаивать. Кто вообще это придумал? С ума же можно сойти от такого: тысяча однотонных деталей разной формы.

И вот из тысячи бесполезных однотонных людей совпали два кусочка. Нет, они не выпали из коробки вместе, словно производящая пазлы машинка плохо разрезала картон. Какой-то одинокий, работающий сутками менеджер, который никогда не дослужится до топ-менеджера, решил успокоить нервы и высыпал все детали на пол своей кухни. На белый кафельный пол своей кухни в минималистичной съемной студии чуть за пределами Третьего транспортного. Интересно, он вообще понимал, как бредово действует?

И вот, который месяц, он раскладывает монохромные кусочки, ненавидя себя за тупость и проклиная создателя этого неработающего средства успокоения. Иногда к нему заходят товарищи на бокал или пару бутылок такого же бесцветного вина. Менеджерье пытается сложить чертов пазл, но ни хрена не выходит. И вот, когда руки уже опустились ниже некуда, какой-то Толик (ну, этого человека обязательно должны звать Толик или Коляндр, например) должен заорать на всю минималистичную студию: «Офигеть! Совпали!» Обязательно сбежится весь отдел, чтобы обалдеть от того, что паз вошел в лунку.

Внезапно все вокруг стало легко и понятно. «Выпьем где-нибудь в более спокойном месте?» – «Конечно». Прогулка вниз по Бронной. «Смотри, вот здесь, кажется, мало людей, что будешь пить?» – «Маргариту». – «Кстати, как тебя зовут?» – «Ты будешь смеяться». – «Не буду, правда!» – «Давай я попозже тогда скажу, а то будет повтор, и, если о нашем знакомстве напишут роман, такое ни один редактор не пропустит». – «А у нас будет роман?» – «Похоже на то». – «Тогда я тебя поцелую?» – «Хорошо».

Они просто разговаривали (с перерывами на поцелуи) всю ночь до самого рассвета. «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния! Так поражает финский нож!» – цитировала опьяненная Маргарита свой любимый роман Булгакова, прогуливаясь за руку со своим незнакомцем вокруг Патриаршего пруда. В романе еще было предупреждение о том, что с незнакомцами разговаривать не стоит, однако эту цитату Маргарита отчего-то запамятовала. Хотя у пруда целый запрещающий знак висел.

Он отвез ее домой на такси, чтобы через несколько часов вновь увидеть. Дома она визжала и хлопала в ладоши. От бетонной плиты на плечах не осталось и следа, напротив, Маргарита едва касалась ногами земли, словно Азазелло уже передал ей волшебный крем. Ей хотелось немедленно заснуть, как хотят малыши перед днем рождения, чтобы через несколько часов снова оказаться рядом с ним. Она думала, что все эти годы отвлекала себя работой, потому что на этот день, на этот час после идиотского свидания с нелепым Семёном судьба запланировала ей встречу с ним. Мужчиной Ее Мечты. И это никакие не сказки и не выдумки, любовь существует и в нужный момент хорошенько бьет по голове.

Они провели вместе всю субботу. Весеннее солнце приглашало их гулять по набережным, они забегали куда-то перекусить, чтобы были силы, и снова пускались в путешествие друг по другу.

Его звали Максим. Он занимался финансами с упором на модную криптовалюту, он был космически красивым, стильным, а еще он не мог оторваться от Маргариты. Разве что изредка отходил поговорить по каким-то срочным рабочим вопросам. Рынок криптовалюты, очевидно, не отдыхал даже в выходные. В воскресенье они ходили в кино и в ресторан, а вечером она уже не отпустила его, сославшись на то, что просто не переживет еще одну ночь без него.

За приготовлением завтрака в понедельник она ощущала себя самой счастливой женщиной на свете. Максиму пришлось уехать на работу, она же принимала ванну и взахлеб читала роман, получивший Пулитцеровскую премию. Потом отправилась в салон красоты на все процедуры, которые откладывала до момента, когда у нее «появится время». На вечер ее мужчина заказал столик в красивом ресторане с белыми скатертями. Светящаяся Маргарита получила от него последовательно поцелуй, букет роз и небольшую бирюзовую коробочку с драгоценными серьгами. В записке к букету говорилось, что «Мастер не любит желтые цветы, он любит розы». Так Максим превратился в ее Мастера.

Всю следующую неделю сказка повторялась изо дня в день. Маргарита компенсировала годы без отпуска походами на выставки, читала книги, декорировала свою квартиру и даже пыталась учить испанский, а каждый вечер ее Мастер готовил сюрприз. Квартира напоминала оранжерею, ваз катастрофически не хватало из-за ежедневных букетов от Максима. Маргарита даже начинала задумываться о том, что ей, в общем-то, нравится не работать. И совершенно не понимала, как она теперь со своим новым графиком жизни сможет уместить работу в расписание.

«Как там в отпуске?» – спрашивала Варвара под конец первой недели.

«Я не хочу возвращаться!» – однозначно парировала Маргарита.

«Через еще одну неделю тебе точно надоест».

«Не надоест никогда, я впервые в жизни абсолютно счастлива».

«Я ТЕБЯ НЕ УВОЛЮ НИКОГДА».

В субботу Максим повез ее в какой-то элитный контактный зоопарк на Рублёвке. Там жили жирные белые кролики, которых было разрешено невозбранно тискать. Маргарита гладила и обнимала всех, чтобы никто не остался обделен вниманием. Она восхищалась, как же так, ее Мастер попался ей ровно в этот момент, когда ей так нужны были забота и любовь, ведь она даже сама не понимала, отчего ее прибило бетонной плитой, а он вот так с первого взгляда все понял и спас ее. У него откуда-то были все ответы, хотя она не задала ни одного вопроса.

После кроликов для пары был заказан романтический обед в известном рублевском ресторане «Ветерок», том самом, куда местные жители по выходным лениво ездят на бранч, чтобы не выезжать в надоевший за будни город. Максим уверял, что она должна попробовать мидии.

– Я должна сказать, ты делаешь меня просто невыносимо счастливой! – Марго нежно взяла его за руку.

– Ой, это слишком сильно, что ли? Надо поубавить? – Он смешно кривлялся, делая вид, словно записывает заказ.

– Ты знаешь, как сейчас – в самый раз.

– Ты меня успокоила, я уже решил, что кролики были лишними. – Он поцеловал ее руку.

– Кролики были просто идеальной терапией! Теперь я всегда буду знать, что, если мне плохо, просто нужно следовать за белым кроликом.

– Я хотел бы, чтобы тебе никогда не было плохо, моя Маргарита.

– Еще раз повторюсь: ты прекрасно с этим справляешься.

Принесли мидий и бокал шампанского для нее. Ее Мастер был прав, блюдо оказалось совершенно волшебным. Внезапно Максим напрягся, пристально глядя на вход ресторана. Там появилась группа женщин, по ним однозначно можно было сказать, что это те самые местные жительницы, приехавшие на бранч.

Маргарита заметила смену настроения своего спутника и спросила:

– Все хорошо?

– В принципе все хорошо, но только что в зал зашла моя жена.

Маргариту пронзила очередная молния, однако на этот раз не такая приятная, как на прошлой неделе. Пытаясь справиться с растущим давлением, она как-то на автомате взяла телефон и просто вышла из зала. Очутившись на улице, Марго совершенно не понимала, что вообще только что произошло. Палитра ее настроений, ощущений и желаний маятником качалась из стороны в сторону по какой-то бешеной амплитуде. Она хотела одновременно рассмеяться, разреветься, теряла сознание, но оставалась бодрой. Думала забежать в ресторан и все рассказать его жене, думала убежать пешком куда-то в направлении МКАДа. Поразмышляв так минут десять, Маргарита дала самой себе пощечину и набрала единственному знакомому, живущему на этой местности.

– Алекс, привет, мой родной.

– Привет, отпускная, у меня запрет на разговоры с тобой о работе, так что даже не знаю, что тебе сказать.

– Алекс, миленький, я не по работе. Мне срочно нужна помощь, ты же на Рублёвке где-то живешь?

– Мама дорогая, что случилось? Да, я на Рублёвке, но сейчас не дома, на выставке с другом.

– Черт возьми, я тут попала в одну историю.

– Я внимательно тебя слушаю, истории – мой конек.

– Да долго объяснять, я тут в «Ветерке» на свидании была. А туда внезапно приехала его жена.

– Тихоня, никогда бы не подумал, что ты встречаешься с женатым!

– Я и не встречаюсь! В смысле встречаюсь, но я не знала, что он женат.

– Кто-то у нас загулял в отпуске, – Алекс воспринял историю как гомерически смешную.

– Да, блин, мне вещи надо забрать. Я, как про жену услышала, просто встала и ушла с телефоном.

– Так, никуда не уходи, я сейчас позвоню Стефану.

– Кому, господи прости?!

– Мой друг и сосед, Стефан. Стёпа. Только ты его так не называй, ему все равно не хер делать.

Через двадцать минут к ресторану подъехал васильковый «порше». Крепкий, красивый и очень модный Стефан быстро узнал Марго (найти вторую дуру в одном платье посреди мартовских снегов было бы крайне сложно), усадил ее в машину, а сам пошел за ее вещами. Она ужасно волновалась, но вскоре молодой человек вернулся вместе с ее пальто и сумкой.

– Тебя куда везти, девочка из сказки «Морозко»? – Стефан угорал.

– Да меня до города бы…

– Точно из «Морозко», ха-ха, «тепло, дедушка». Диктуй давай адрес.

– Ну, тогда на Ленинский.

– А ты чего грустная-то? Мне Алекс все рассказал про твоего женатого.

– Так я думала, что у меня, это… – Марго совершенно не хотела произносить слово, – …любовь.

– Да ладно тебе. Лох какой-то, еще и мудак. Нормального встретишь, не парься.

Из всех слов Стефана Марго почему-то наиболее отчетливо зацепилась за «мудака» и подумала, что больше как-то ей не хочется никого подобного встречать.

В понедельник она вышла на работу, не отгуляв еще одну неделю отпуска. Зато «бетонная плита» больше не возвращалась.