Текст книги "Осколки четырех миров"

Елена Кондаурова
Осколки четырех миров

Часть 1

Глава 1

Вайгар Лар-Турэн проснулся рано. Слишком рано, учитывая обстоятельства вчерашнего вечера. Но сейчас более важным было ощущение, что на него смотрят. Глаза открывать было больно, и он решил пока обойтись без этого, чтобы узнать, кто именно решил навестить его в столь ранний час. Он чуть скосил мысленный взгляд в сторону незваного гостя, и от того, что он увидел, сердце его неожиданно трепыхнулось и на несколько секунд замерло. В кресле перед кроватью, небрежно опершись на подлокотник, сидела его несравненная супруга собственной персоной. Ему не надо было открывать глаза для того, чтобы еще раз убедиться, что его жену не зря называли самым прелестным существом в четырех мирах, потому что даже ее призрачный облик был совершенно неотразим сегодня утром. Как, впрочем, и в любое другое время. Если бы Вайгар не контролировал так старательно выражение своего лица, то по его губам непременно поползла бы кривая усмешка при мысли о том, какую картину для его благородной супруги представляет сейчас его спальня, да и он сам. Во всяком случае, учитывая то, сколько он выпил вчера вечером, пахло от него сейчас точно не розами. Вайгар попытался, опять же мысленно, хотя бы включить вентиляцию, но и это минимальное усилие вызвало такой приступ головной боли, что он застонал про себя и даже слегка поморщился. Судя по всему, от внимательного взгляда супруги это не ускользнуло, и он почувствовал ментальное прикосновение, легкое, осторожное, почти незаметное. Возможно, кто-нибудь другой решился бы назвать его нежным, но Вайгар Лар-Турэн не был склонен к самообольщению. Меньше всего от своей прелестной супруги он ожидал именно нежности. Тем не менее лечение подействовало, и тяжелое, мучительное похмелье исчезло, растворилось в утреннем воздухе, как будто испугавшись одного только присутствия целительницы из дома Тенг.

Притворяться, что он спит, не имело больше смысла, и Вайгар открыл глаза.

Как он и предполагал, госпожа Кинари Тенг-Вьор выглядела прелестно, как, впрочем, и всегда. Равно как и недоступно.

– Доброе утро, господин Вайгар. Как вы себя чувствуете? – мягко проговорила она, продемонстрировав некоторое участие и даже придав теплоту своему голосу. От этого ее супруг, ранее и так сильно подозревавший, что ей что-то от него понадобилось (причем очень, иначе никакая сила не заставила бы ее переступить порог его дома), окончательно утвердился в своих подозрениях.

– Доброе утро, дорогая госпожа Кинари! – хрипло сказал он, вложив в дежурное приветствие весь сарказм, на который был способен в данный момент. Возможно, он немного переборщил, потому что супругу слегка передернуло от его тона. Впрочем, внешне это никак не отразилось, и если бы отцом Вайгара не был один из ясновидящих Ларов, то он бы ничего не заметил. – Вашими молитвами.

– Чрезвычайно рада за вас. – Эта фраза прозвучала уже суше, но все же достаточно мягко, и это вызвало у Вайгара новую волну вопросов, ответы на которые он рассчитывал получить в ближайшее время. Но задавать он их не стал, справедливо полагая, что не стоит облегчать супруге задачу. Ему очень хотелось посмотреть на то, как она будет просить его о помощи и что предложит за это. Он не торопился. Человеку, который ждал пять лет, ничего не стоит подождать еще пару минут. А плата, которую он собирался потребовать у своей жены, давно уже определена, и уступать он не собирался.

* * *

Однако они были не одни. Вайгар совсем забыл об этом, и вспомнил только тогда, когда выразительный взгляд его жены устремился ему за спину. Он обернулся и увидел, что его вчерашняя подружка спит сном праведницы, выставив на всеобщее обозрение ослепительно белую попку. Звонким шлепком по оной она и была разбужена не скрывающим свое раздражение Вайгаром. Скорчив гримаску, она подняла свое хорошенькое личико, собираясь выразить невежливому любовнику свое недовольство, но наткнулась взглядом на холодное лицо его жены. Взвизгнув, она моментально натянула на себя простыню и пулей вылетела из спальни. Госпожу Кинари в Нарге знали очень хорошо.

Не выразив никаких эмоций по поводу произошедшего, Вайгар встал с кровати и направился в ванную, продемонстрировав жене все великолепие своего обнаженного смуглого тела. И, не поворачивая головы, с удовлетворением отметил, что она не отвела взгляд. Впрочем, он прекрасно знал, что посмотреть было на что. Его мать была из Турэнов, а они все отличались хорошей внешностью. К тому же воин по материнской линии в третьем поколении. Еще бы у него не было великолепной фигуры! Но Вайгар никогда не был склонен к самообольщению, а кроме того, знал наверняка, что его фигура всегда вызывала у его супруги чувства, совершенно противоположные тем, которые он желал бы от нее получить. Потому что был еще и Ларом в бог знает каком поколении и видел свою жену буквально насквозь. А это очень тяжело – видеть женщину насквозь, особенно когда любишь ее до безумия. Его губы снова искривила саркастическая усмешка, за последние годы ставшая частой гостьей на его лице. Лар любит свою жену! – это звучало практически как анекдот, и Вайгар дорого бы дал, чтобы этот анекдот не имел к нему никакого отношения. Ему вспомнилось, как его отец впервые заговорил с ним о возможности такого брака. Тогда эта идея тоже не показалась ему хоть сколько-нибудь привлекательной.

* * *

– Мой друг, Дайон Вьор-Цивин, подыскивает мужа для своей дочери. Да и тебе, сын, пора подумать о женитьбе, – сказал как-то за обедом отец, и Вайгар понял, что над его свободой нависла серьезная угроза.

– Нет, – сразу сказал он, хотя и понимал, что возражать, в принципе, глупо. Возраст.

И отец сказал ему то же самое:

– Возраст, Вайгар. Ты же знаешь закон.

Вайгар знал закон. Да и кто его не знал? Каждый гайр и каждая гайре были обязаны вступить в брак и произвести на свет наследника. Хотя бы одного. А учитывая, что гайры жили долго и их разнообразные магические способности накладывали на них определенный отпечаток, то жениться они должны были в возрасте ста лет, плюс-минус десять лет. В случае Вайгара этот «плюс-минус» истек уже лет пятнадцать назад. В тюрьму его за это, ясное дело, никто сажать не собирался (интересно было бы на это посмотреть!), но общепринятые нормы поведения среди гайров блюлись свято, и нарушать их было делом немыслимым. «Она из Вьоров, – уже с некоторой обреченностью подумал он о своей невесте, – значит, по крайней мере, не уродина». Его отец подумал о том же самом.

– Она из Вьоров, значит, уже должна быть недурна. А мать ее из Наргийских Тенгов, госпожа Тимани Тенг-Дешэ. Она была личной целительницей их тогдашнего короля. Правда, она умерла бог знает сколько лет назад, и поговаривали, что с ее смертью был связан какой-то скандал, но к нам это не имеет отношения. А ты прекрасно знаешь, чем славятся Тенги кроме целительства. Твою будущую жену называют самым прекрасным существом в четырех мирах, так что можно сказать, тебе повезло.

– Она из Тенгов, значит, упрямая, – продолжал гнуть свое Вайгар, глухой ко всем соблазнам и доводам рассудка. Отец с сочувствием посмотрел на свое великовозрастное чадо. Все Лары были отвратительными семьянинами, даже женщины. Умение видеть то, что другие хотели бы скрыть, никак не способствовало семейному счастью представителей этого дома. Поэтому Ларам приходилось либо мириться с ложью и изменами партнеров по браку, либо устраивать скандалы и сцены ревности. О каком счастье может идти речь в таких условиях? Кстати, брак самого Дарэна Лар-Нитара, отца Вайгара, закончился полным крахом, если не сказать хуже. Впрочем, это абсолютно ничего не меняло.

– Да, она очень упрямая, – согласился с сыном Дарэн, – но это совсем не так плохо, как тебе кажется.

Вайгару казалось, что хуже уже ничего быть не может.

– Сколько ей лет? – угрюмо поинтересовался он. Ответ, однако, был неожиданным.

– Столько же, сколько и тебе.

Вайгар вопросительно поднял бровь.

– И она до сих пор не замужем? – Его семья не считала нужным настаивать ранее на его женитьбе потому, что он был одним из самых талантливых Ларов за всю историю их существования. Все прекрасно понимали, каково ему придется в браке, и никто не желал быть впоследствии обвиненным Вайгаром в неудаче. Тем более что он был воином в третьем поколении. – Похоже, у нее характер еще хуже, чем у меня! – Он покачал головой. – Нет, отец! Вы пытаетесь навязать мне в жены стервозную особу с паршивым характером, и это не вызывает никаких сомнений, раз уж она, имея вполне приличную внешность, до сих пор не выскочила замуж. Наверное, ваш друг не чает, как ему сбагрить такое сокровище, но почему именно за меня?

– Ты ошибаешься, и ошибаешься во многом, сын. Характер госпожи Кинари совсем не так плох, как кажется на первый взгляд, и у нее есть много других достоинств. Во-первых, она хорошая целительница. Конечно, до матери ей далеко, у той отец был из Трангарских Дешэ, сам понимаешь, что это значит. Но и госпожа Кинари кое-что может. Стоит ли говорить о том, как мечтает ее семья получить на воспитание ее дочерей? Не говоря уж о том, как лично я мечтаю о том, чтобы воспитывать хотя бы одного твоего сына? А во-вторых, она занимает видное положение в Нарге. Кинари серьезно занимается политикой и просто не хочет выходить замуж, потому что ради этого ей придется слишком многим пожертвовать. Но закон есть закон, и для нее тоже. Рано или поздно ей придется это сделать, но, как умная женщина, она решила не пускать это на самотек. Она предлагает тебе заключить договор.

– То есть?

– Вам совершенно не обязательно жить вместе. Вы остаетесь вместе после свадьбы только до зачатия ребенка, что не должно вызвать у вас особых затруднений, а потом она возвращается к себе в Наргу, и дальнейшее ваше общение носит чисто формальный характер. Вы оба предоставляете друг другу полную свободу и не имеете никаких взаимных претензий. Обычный светский брак в духе старой аристократии. Тебя устраивает такой вариант?

– Более чем, – ответил удивленный донельзя Вайгар, но Вайгар сегодняшний убил бы себя тогдашнего за эти слова не задумываясь, потому что ни одна сделка в жизни не обходилась ему так дорого, как эта.

Когда он вышел из ванной, одетый не то чтобы небрежно, а как бы полуодетый (что, несомненно, было призвано шокировать застегнутую на все пуговицы супругу), то обнаружил, что в спальне ее уже нет. В ожидании мужа она перебралась в малую гостиную, где его горничные уже накрывали завтрак. Под холодным взглядом госпожи Кинари они явно чувствовали себя неуютно, волновались и изо всех сил старались сделать все как надо, чтобы, не дай бог, не заслужить ее неудовольствие. Впрочем, все это было заметно только Вайгару, а для остальных этот процесс выглядел намного прозаичнее. Его прелестную супругу горничные вообще не волновали, она их почти не заметила, и мысли ее витали где-то далеко отсюда. При желании Вайгар вполне мог бы увидеть, где именно они витали, но сейчас ему было не до этого.

– Не желаете ли составить мне компанию, дорогая? – предложил он, усаживаясь за стол. Кинари отрицательно покачала головой. – Ну что ж, придется завтракать в одиночестве. Кстати, вы можете отправить своих псов на кухню, там их покормят. Я уверяю вас, что в моей компании вы будете в полной безопасности.

За эти слова он был награжден удивленным взглядом супруги и ненавидяще-удивленными, сильно приправленными желанием его убить, взглядами телохранителей. Ирония же ситуации состояла в том, что оба телохранителя госпожи Кинари были оборотнями, и превращались действительно в собак. Это был очень редкий побочный эффект, никем до сих пор не объясненный, и потому считающийся чрезвычайно опасным. Разумеется, госпожа Кинари скрывала ото всех тот факт, что ей служат оборотни, но от Вайгара скрывать это было абсолютно бесполезно. Для него защита, которую она на них поставила, была почти как воздух. Его больше интересовало то, где она смогла откопать сразу двоих, ведь, как правило, оборотни появлялись на белый свет не каждое столетие. Выжить, а тем более повзрослеть, удавалось единицам.

– Я уверена, что они не помешают нам разговаривать, – твердо сказала госпожа Кинари. – Я доверяю им как себе.

С этим Вайгар мог бы поспорить. По его мнению, доверять можно было только одному из них, да и то не до конца, второй же явно задумал что-то, слишком далеко отстоящее от понятия «преданность», но указывать своей супруге, что ей делать, Вайгар не собирался даже намеком. Все равно знаменитое упрямство Тенгов не позволит ей прислушаться к его совету, а возможно, и заставит поступить вопреки ему.

– Ну что ж, – благосклонно кивнул он. – Вам лучше знать. Итак, я вас слушаю.

Кинари в очередной раз покоробило от его тона, но она быстро взяла себя в руки и приступила к делу. Играть в игры с Ларом, тем более с таким, было совершенно бессмысленно.

– У меня к вам предложение, – безо всяких предисловий начала она.

Вайгар насмешливо поднял брови.

– Желаете выйти за меня замуж еще раз?

На шутку она не отреагировала и продолжила еще более серьезно, хотя ему казалось, что дальше уже некуда:

– Мне стало известно, что весь последний год вы проявляли настойчивый интерес к одной даме. Некой Дари Ван-Заргон, актрисе императорского театра, незаконной дочери благородного гайра Заргон-Турэна. Он ведь, кажется, ваш родственник?

– Очень дальний, по линии матери. Но продолжайте, прошу вас. То, что вы говорите, чрезвычайно интересно. – Вайгар изобразил на лице такое повышенное внимание, какому мог позавидовать придворный, слушающий своего короля.

– Так вот. Несмотря на все ваши усилия, эта дама не пожелала ответить вам взаимностью. Мое предложение заключается в следующем: я помогаю вам получить прекрасную Дари, а вы помогаете мне в одном деле. Уверяю, что с вашими способностями это не составит никакого труда.

Вайгар с большим трудом сохранил невозмутимое выражение лица.

– Нельзя ли поподробнее? – решил уточнить он.

– Разумеется. В мои руки попали улики, которые ясно указывают на то, что ваша легкомысленная возлюбленная занимается шпионажем в пользу Трангара. Мне стоит только немного надавить на нее...

Вайгар раздраженно прервал ее.

– Я не об этом. Что я должен для вас сделать?

Кинари слегка замялась с ответом на прямой вопрос, она его не ожидала, и ответила со всей осторожностью, на которую была способна:

– Мне нужно поговорить с одной женщиной. Она непременно будет врать мне, а мне нужна от нее правда. Настолько, насколько это возможно, разумеется.

– Что за женщина?

– Это не должно вас интересовать. Одна из моих бывших служанок.

– Прошу вас не указывать мне, что меня должно интересовать, а что – нет! Вы привели ее с собой?

– Конечно, нет! Она в тюрьме.

– Вот как! Значит, она достаточно опасна. Мне хотелось бы посмотреть на нее для начала.

– Это невозможно. – Кинари с деланым спокойствием посмотрела в окно. – Она в королевской тюрьме Йасиара.

Так. Вайгар откинулся на спинку кресла. Он был бы меньше удивлен, если бы увидел, что на голове его прелестной супруги выросли оленьи рога. В жизни почти не бывает такого везения. Но проявлять радость было рановато.

– Итак, – холодно сказал он, – вы предлагаете мне заняться шпионажем в пользу Нарги против моего родного Йасиара? И предлагаете мне за это всего лишь какую-то шлюху? Я правильно понял вас, моя дорогая гайре Кинари? Кроме того, я так думаю, что именно меня вы попросите организовать вам беспрепятственное проникновение в королевскую тюрьму, не так ли?

– Да, но...

Вайгар не дал ей договорить.

– Вам не кажется, что ни одна шлюха не стоит того, чтобы отказаться от своей чести?

– Чести? – Удивлению Кинари не было предела. – Да что вы можете знать о чести? Вы пять лет безвылазно сидите здесь, в Нарге, и занимаетесь только тем, что пьете, устраиваете скандалы и бегаете за женщинами! И это с вашими способностями! Чести! Да я в жизни не встречала более безответственно гайра, чем вы! Что вы сделали для родного Йасиара за последние пять лет, что вас вообще интересует в жизни, кроме шлюх и попоек?

– Насколько я помню, дорогая, – тон Вайгара был холоден, как лед, – вы не пожелали в свое время узнать, что меня интересует в этой жизни, хотя у вас и была такая возможность. А если бы вы потрудились это сделать, то теперь у вас не было бы необходимости бросать мне в лицо такие обвинения. Итак, вот вам мои условия: то, что мне нужно от жизни, дадите мне вы. Мне нужны наследники, мальчики, как минимум двое, которым я мог бы передать свой дар и свои знания. А также мне нужна нормальная семейная жизнь, а этого, согласитесь, кроме вас мне тоже никто дать не сможет. Хотя бы в течение десяти лет. Если после этого вы пожелаете уйти, я не стану вас удерживать. Если же мои условия вас не устраивают, то никакой сделки не будет. Ищите себе другого дурака.

После этих слов Вайгар отвел глаза от своей жены и уставился на одного из ее телохранителей, как будто он был самым важным в его жизни на данный момент существом. Его мысленный взгляд путешествовал по ауре оборотня и машинально отмечал малейшие изменения ее цвета. Вайгар не хотел, не хотел видеть свою жену в этот момент. Не хотел видеть, как изменится ее прекрасное лицо, а еще меньше хотел видеть ее чувства, которые она испытает после его слов. Тем более что в этом не было никакой необходимости, он и так мог себе это представить. Да если уж на то пошло, то его супруга все равно даст ему понять то, что она чувствует, со всей убийственной определенностью. Госпожа Кинари всегда отличалась необыкновенной искренностью, несмотря на занятие политикой, но именно за эту искренность Вайгар ее любил, если уж быть до конца честным хотя бы с самим собой.

– Насколько я помню, вы совсем не горели желанием вступать в брак пять лет назад. – В ее голосе было спокойствие, и ничего кроме спокойствия.

– Я передумал, – буркнул он.

– Но ведь вы же Лар, дорогой Вайгар! – Он удивленно повернулся к ней. В первый раз она назвала его так. – Признаться, пять лет назад я выбрала вас именно поэтому. Лары никогда не стремились к семейной жизни, а плачевный опыт вашего отца, как мне казалось, должен был навсегда отвратить вас от этого. Ведь он убил вашу матушку, если я не ошибаюсь?

– Она сама напросилась, – угрюмо пробурчал Вайгар, опять отворачиваясь. – Не надо было думать о нем такие вещи.

Вся эта история отравляла ему жизнь уже лет пятьдесят. Он был очень привязан к матери, но и отца понимал как никто. Его матушка была из Турэнов, семьи трангарских воинов, и временами просто забывала считаться с чувствами близких людей.

Но Кинари его заявление озадачило так, что она даже негромко рассмеялась.

– Но, Вайгар, дорогой, ведь и я думаю о вас очень нелестные вещи! Получается, что рано или поздно вы тоже убьете меня?

– Такого вы обо мне не думаете. А если и подумаете, то я вас заранее прощаю. Полагаю, что в этом смысле вам не удастся меня удивить, – мрачно проговорил он, по-прежнему отводя глаза.

Кинари попыталась взять со стола чайник и налить себе чаю, чтобы успокоиться, но руки ее задрожали, и она поставила чайник на место.

– Вы же понимаете, что это невозможно, – тихо сказала она. – Вы не можете не понимать, что я никогда не соглашусь на это.

– Да, – согласился он, наливая чай в ее чашку.

Она подняла на него глаза.

– Вы издеваетесь надо мной?

Он пожал плечами.

– Нет, почему вы так решили?

Кинари резко встала.

– Я полагаю, что продолжать разговор в таком духе совершенно бессмысленно.

– Полностью с вами согласен, – с энтузиазмом поддержал ее Вайгар. – Я подожду, пока вы не передумаете.

Она смерила его таким взглядом, что будь он соломенным чучелом, на котором огненные семьи обучали подрастающее поколение, сгорел бы в момент.

– Я тоже подожду, когда вы передумаете.

Госпожа Кинари любила, чтобы последнее слово всегда оставалось за ней, и ее супруг с удовольствием предоставил ей такую возможность, проводив ее невысокую стройную фигуру насмешливым взглядом.

Однако после ее ухода ему стало не до смеха. Он сделал ставку – и проиграл. Сердце его болело так что, казалось, что оно сейчас взорвется, не выдержав напряжения. Вайгар попытался взять себя в руки. «Не в этот раз, так в следующий!» – в который раз сказал он себе, но привычная успокаивающая фраза не подействовала на него как обычно. Напротив, она вызвала новый прилив тоски и отчаяния. А вдобавок ко всему, пришло понимание, что все кончено. Что, если он еще считает себя мужчиной, надо уезжать из Нарги, и, желательно, побыстрее. Пока она не поняла, что заставило его поставить ей такое условие. Потому что после этого она будет иметь возможность делать с ним все, что захочет. Она будет крутить им, как кошка хвостом, потому что поймет, что он сделает для нее все что угодно и безо всяких условий. Теперь, когда она отказалась от его предложения, она обрела над ним такую безграничную власть, что ему не позавидует и самый распоследний длорк.

Он обругал себя последними словами, намеренно используя самую грубую площадную брань, чтобы прийти в чувство, и решительно вызвал всех слуг – приказать им начинать приготовления к отъезду.

Спустя несколько минут в доме началась суета, и Вайгар, чтобы отвлечься, отправился упаковывать свое любимое оружие и особо заряженные амулеты, подпускать к которым слуг было попросту опасно. К его сожалению, времени это заняло не слишком много, и он опять остался наедине со своими мыслями. Он прижался лбом к холодному оконному стеклу, не обращая никакого внимания на снующих вокруг слуг. Перед его глазами раскинулась прекрасная Нарга, такая нежная и свежая в лучах утреннего солнца, город его мечты и разбитых надежд, враг его родного Йасиара и жалкий осколок бывшей великой империи. Дом Вайгара стоял на холме, и ему хорошо виден был весь город – точная копия бывшей столицы Наргийской империи, разве что несколько уступающая ей в размерах. По крайней мере, так утверждали те, кто еще помнил настоящую наргийскую столицу, и у Вайгара не было никаких оснований им не доверять. Впрочем, эти же самые люди утверждали, что королевский дворец здесь, на Нерхаше, совершенно не уступает королевскому дворцу на безвозвратно погибшей Нарге, но тут Вайгар уже не знал, стоит верить их словам или нет и чего в них больше – правды или желания доставить королю удовольствие. Но как бы там ни было, а дворец действительно был хорош, равно как и изготовленный в незапамятные времена сфинкс, символ Нарги, вывезенный с гибнущей планеты буквально за несколько дней до катастрофы.

* * *

Осколки, осколки. Осколками рассыпались четыре великие империи, в порыве ненависти уничтожившие друг друга. Когда-то давно, во времена такие далекие, что теперь уже не отличишь, где правда, а где вымысел, они были единым миром. Возможно, что это так и было, потому что слишком близки генетически были представители четырех миров, да и условия на своих планетах создавали практически одинаковые. И ненависть испытывали тоже одинаковую. Они были слишком богатые, слишком умные и слишком свободные, чтобы прожить долго. Их цивилизация была технократической до тех пор, пока ученые не обнаружили странный побочный генетический эффект. Дальнейшие разработки привели к тому, что у некоторых испытуемых появились сверхъестественные возможности. К сожалению, произошло это все слишком поздно, всего лишь лет за сто до катастрофы, и потому это направление не получило достаточного развития. Поначалу этот эффект использовался в коммерческих целях, разработанные способности продавались направо и налево тем, кто способен был за это платить. Желающих было не сказать чтобы очень много, потому что это было, во-первых, дорого, а во-вторых, в этом просто не было необходимости. Зачем, спрашивается, платить бешеные деньги за возможность читать мысли других людей, если на каждом углу продается прибор, позволяющий сделать это намного дешевле? И зачем может понадобиться способность метать огненные шары, если по-любому проще кого-то убить из обычного лазерного пистолета? А с этой генетикой еще неизвестно что получится. Так или не так рассуждали представители четырех миров, неизвестно, но действовали они примерно одинаково. А именно: приобретали продукцию в основном очень богатые люди, которые бесились с жиру, представители старой аристократии, для которых это было очередное романтическое развлечение, да еще всякие ненормальные, помешанные на власти и старых книгах. Все остальные жили как жили и отдавать последние деньги за сомнительный товар не собирались. Возможно, просто ждали, когда он подешевеет. Сейчас трудно сказать, что бы произошло в этом случае, потому что нормальная жизнь вскоре закончилась. Неизвестно, кто был виноват в начавшейся бойне, да это уже и неважно, но это была поистине странная война: воевали все против всех, никто толком не понимал, что происходит, а потому остановить это не представлялось возможным.

К тому времени в каждом из четырех миров короли и старая аристократия уже давно играли роль не более чем статистов, и реальной власти у них было не больше, чем у какого-нибудь дворника. Но в тот момент, когда все поняли, что еще немного, и они попросту уничтожат друг друга, собрать для переговоров именно королей показалось властям предержащим весьма здравой идеей.

Ну, сколько народа может вместить королевский прогулочный катер? Миллиона полтора-два, не больше. Семьи, жены, любовницы, свита из аристократов, их семьи, многочисленная обслуга – и всё. Четыре катера благополучно миновали сектора военных действий, где им дружно дали зеленый свет (из чего можно сделать вывод, что все-таки все надеялись на благополучный исход, а то, что произошло позднее, не более чем роковая случайность), и направились на нейтральный Нерхаш, где и решено было провести переговоры.

Они не успели. Не успели даже высадиться, не то что приступить к переговорам. У кого-то из военных сдали нервы, и прильнувшие к мониторам послы доброй воли во всех подробностях увидели гибель своих миров. Это было страшно. Страшно настолько, что все, от короля до сантехника, были буквально раздавлены увиденным.

Осколки. Что им оставалось делать? Жить. Они высадились на Нерхаше и тут же собрали совет, который принял законы, полностью исключающие повторение того, что произошло в их мирах. Создание любого вида оружия, кроме холодного, было объявлено вне закона и каралось немедленной смертью. Планету разделили на четыре части и создали четыре страны, обязав их быть максимально открытыми друг для друга и поставив непременным условием то, что треть жителей любого города-государства должна вступать в брак с представителями трех других. Подобный обмен должен был искоренить копившуюся веками ненависть. В какой-то степени это было достигнуто. И скорее даже в большей, чем в меньшей. Но в это время на арене появилась новая сила. Да, да, вы правы. Гайры. Потомки тех, кто когда-то приобрел магические способности, выкинув за это кучу денег. Их было немного. Гораздо большее количество осталось в прежних мирах и погибло вместе с ними. Но и нескольких десятков оказалось достаточно, чтобы вся жизнь на Нерхаше закрутилась вокруг них. Постепенно сложились семьи гайров, каждая со своими возможностями и своим характером. Как правило, гайры жили долго, но некоторые еще дольше, а некоторые и вообще не умирали. Кое-кто еще помнил жизнь в погибших мирах. Да, если бы это мог кто-нибудь предположить тогда, когда эти способности, включая вечную жизнь, можно было купить всего лишь за деньги!

Так или иначе, но время шло. О том, что произошло с прежними мирами, уже мало кто помнил, и еще меньше кто вспоминал. Тем более что жизнь на Нерхаше ничем не напоминала ту, прежнюю. На этой планете были свои подводные камни. Людей со временем расплодилось очень много, незаконных детей гайров от связей с людьми тоже немало, но настоящих гайров по-прежнему было немного. Они были слишком большими индивидуалистами, и им было трудно уживаться друг с другом. Поэтому в конце концов и был принят тот закон об обязательной женитьбе, последствия которого и расхлебывал сейчас Вайгар.