Текст книги "Францисканский орден: от апостольского движения к ученой корпорации (Франция, XIII в.)"

Глава III
Переписать историю, перезапомнить прошлое

В предыдущей главе было показано, что Францисканский орден отличало особое отношение к истории. Постоянное возвращение к истокам своего существования приводило к радикальному пересмотру прошлого в зависимости от текущего положения дел. В этой главе будет более детально рассмотрено это явление и предложен ответ на вопрос – почему «Первое житие» св. Франциска не стало последним, а уничтожение в “Ordo Fratrum Minorum” агиографических сочинений, предшествующих «Большой легенде», привело к постепенному исчезновению практики осмысления орденской истории через призму образа основателя?

Мы изучаем записанную историю. Устная традиция, соседствовавшая с традицией письменной, исчезла во тьме времен. Письменная, сохранявшаяся в монастырях и перешедшая в школы и университеты, в итоге стала основой для современной западноевропейской культуры. Однако анализируемый хронологический период, составляющий контекст настоящего исследования, – это время сосуществования и взаимовлияния слова устного и письменного. При анализе представлений, зафиксированных в тексте, необходимо учитывать, что мы не способны рассмотреть их во всей полноте, т.к. смысловой – устной – нагрузки могла быть вынесена за пределы (намеренного или случайного) внимания авторов житий. Можно попытаться их реконструировать, если поместить выявленные представления в контекст возникновения Ордена, его становления и взаимодействия со средневековыми сообществами, т.е. в актуальное созданию жития время.

Все дошедшие до нашего времени “Vitae” были записаны. Агиографические тексты, предназначенные Ордену, изначально ориентировались на фиксацию. Но в основе каждого из них лежали устные предания, изначальный ограниченный набор которых разрастался с течением времени205205
  Речь идет о структурализме и о методах исследования Э. Жильсона, К. Леви-Стросс и др. Об этом методе см. выше, во «Введении».


[Закрыть]. Поэтому можно исходить из положения, что представления об истории внутри Ордена находились на стыке нескольких традиций хранения информации.

Можно ли выявить соотношение устной традиции сохранения информации и письменной в исторических источниках данного периода? Полагаю, в отношении тех, что связаны со Священной историей (а Орден, как было показано выше, на протяжении полувека стремился вписать себя в “historia sacra”), приоритет должен быть у письменной фиксации.

С X в. церковь захватывает приоритет в формировании истории206206
  Легитимизация правления посредством генеалогического родства осуществлялась с помощью дохристианских и Библейских текстовых форм, а приоритет отдавался устному знанию. При этом генеалогия рассматривалась как часть Священной истории. К середине X в. церковный совет рекомендовал рассматривать для координации семейных связей письменные генеалогии, из-за чего письменная традиция вытеснила устную, и генеалогическое знание перешло в ведомство церкви: Kleinschmidt H. Understanding the Middle Ages. The Transformation of Ideas and Attitudes in the Medieval World. Woodbridge, 2000. P. 246. О мнемонике в Средние века см., например: Carruthers M. The Book of Memory: a Study of Memory in Medieval Culture. Cambridge, 2008.


[Закрыть]. С течением времени “historia” становилась все более сложной и поэтому переходила в письменность, монополию на производство которой сохраняли монастыри207207
  «Зачем были изобретены буквы? Чтобы освежить память, чтобы все, что хотел, мог бы сказать, т.к. из-за сложности языка память устала, и были изобретены буквы» // The New Cambridge Medieval History / Ed. R. McKitterick. Cambridge, 1992. T. 2. P. 796.


[Закрыть]. Однако в XII в., на волне интеллектуальной революции, письменная культура преодолела монастырские пределы и проникла в частные школы, а в XIII в. – в университеты208208
  Показательно, что первоначально предмет истории не входит в сферу интересов университетов. Но в Парижском университете с 50-х гг. XIII в., с начала конфликта нищенствующих орденов и местных профессоров, проблема истории становится чрезвычайно актуальной. Об этом см. Ч. II, Гл. III, раздел «Этапы системного кризиса: папство, нищенствующие, профессора» (п. «Фальшивые пророки»).


[Закрыть]. После IV Латеранского собора, постановления которого подвели итог всей предшествующей истории Западной церкви, средневековое общество подверглось качественным изменениям. Сформировалась новая культура и история, возросла роль фальсификаций: опасные настроения и идеи переводились в область устной культуры, а в письменной активно использовались подделки209209
  Так, Бонавентура пишет о том, что совершил специальное путешествие, собирал свежие материалы, однако, не добавляя ничего нового, но лишь используя сюжеты из первого и второго жизнеописаний Фомы Челанского.


[Закрыть]. Иначе говоря, история постепенно становилась «всеобщей».

Жития Франциска Ассизского, соответствующие тому или иному этапу становления Ордена, яркое тому свидетельство. Каждый раз, когда изменения во внешней социальной среде требовали от “Ordo Fratrum Minorum” внутренних изменений, Францисканский орден активно использовал внутреннюю записанную историю для их оправдания.

До 1266 г. «радикальное» крыло Ордена было лишь одним из множества его внутренних течений, формирующих свою письменно-устную традицию. Но после – внутренняя письменная история перешла под полный контроль глав “Ordo Fratrum Minorum”. Примечательно, что движению спиритуалов, претендовавшему на собственное видение орденской истории и, более того, на ее письменное оформление, пришлось вступить в активное противостояние с официальной линией, дабы выжить и доказать право на свое существование.

В этой главе будет использован подход к агиографическим произведениям как к памятникам латинской риторики. Ведь каждое средневековое жизнеописание содержит несколько уровней; один из них транслирует образ героя и отраженные в нем авторские воззрения, а другой передает систему концептов, использованных творцом конкретного памятника. Когда мы читаем “vitae” Франциска Ассизского, используя этот подход, факты и события жизни святого в изложении определенного автора не столь важны в их ообъективности, они значимы в субъективности изложения. Иначе говоря, объектом исследования становится представление о Франциске как о гаранте ожидаемых перемен в Ордене.

Для этого будет выделено несколько центральных сквозных концептов (ученость, меньший брат, послушание)210210
  В соответствующих частях книги будут рассмотрены концепты: «ученость» (Ч. II), «послушание» и «меньший брат» (Ч. III). Под концептом я понимаю термины, для объяснения которых авторы житий привлекают многосоставные метафоры, вносящие и неоднозначность, и многогранность символа, требующего последующего однозначного комментария и действия.


[Закрыть] и ряд основных событий, переходящих из жития в житие (обращение Франциска, его отречение от кровного отца, проповедь, беседы с птицами, прошлое и будущее Ордена, стигматы, предсмертное благословение). Также будут рассмотрены «Прологи» житий и заявленные в них цели.

Францисканской традиции кажется немыслимым изучение Франциска Ассизского отдельно от его первых товарищей. Связано это с тем, что для поколений братьев-францисканцев именно они воспринимались хранителями «правды» о Франциске. Её главным носителем, ближайшим товарищем «беднячка из Ассизи», считался брат Лев. Секретарь Франциска, он был своего рода посредником между праведником и миром211211
  Необходимо подчеркнуть, что данное исследование не ставит целью выяснение, имел ли Лев действительно особое значение для Франциска, или это позднейшее влияние спиритуалов, для которых имело значение знание, будто брат – идейный вдохновитель «беднячка из Ассизи». Выше упоминалось, что первые товарищи Франциска, оставаясь самыми верными его последователями, по возможности умаляют себя, вычеркивают из мира земного. Их имена сложно найти в житиях, именем же брата Льва пестрит множество исследований. Мы полагаем, что современная историография обязана этому Полю Сабатье, который инициировал во многом восстановление и нахождение множества считавшихся утерянными жизнеописаний. Он утверждал, что древнейшим жизнеописанием Франциска была работа “Speculum perfectionis”, составленная в 1227 г. братом Львом, ближайшим сподвижником Франциска и противником политики Илии Кортонского, нового генерального министра. Это заявление вызвало многочисленные возражения. Ныне “Speculum perfectionis” датируют началом XIV в. Cм., например: Francis of Assisi: Early Documents. The Prophet / Ed. R. Armstrong, J.A. Wayne Hellmann, B. Short. N.Y., 2002. P. 207—212.


[Закрыть]. В «Рассказе об истинной и совершенной радости» Франциск говорит брату Льву: «Брат Лев, пиши». Брат Лев отвечает: «Я готов»212212
  Цит. по: De vera et perfecta laetitia // св. Франциск Ассизский. Сочинения… C. 74.


[Закрыть]. Франциск говорит – брат Лев записывает. «Беднячок из Ассизи» действовал словом и делом, он не записывал, но за ним писали, причем по требованию самого Франциска. Сомнительно, что брат Лев повсюду носил с собой довольно внушительный по размерам секретарский набор. Здесь можно рассмотреть фразу «пиши» – как метафору. «Запомни мои слова, запиши их в памяти, перенеси в текст».

Особенно подчеркивали ориентацию на устное предание проспиритуалы и спиритуалы, начиная со второй половины XIII в. Опора на устную традицию, источником которой называли брата Льва, и намеренное вычеркивание из круга источников общеорденских официальных житий должны были доказать истинность создаваемой ими агиографической парадигмы, в которую вписывали апокалиптические историософские идеи Иоахима Флорского. Иначе говоря, для спиритуалов важен не Франциск сам по себе, не его слова и дела, но их интерпретация братом Львом в записанных им текстах и передающихся преданиях.

Однако опора на устное предание первых товарищей была характерна не только для спиритуалов. Если «Первое житие» не называет своих информантов, то «Второе», «Большая легенда», «Легенда трех Товарищей» и «Древо крестной жизни» указывают на первых сподвижников святого, гарантов истинности записанных преданий. Поэтому сложно установить, кто мог участвовать в формировании устной традиции, служащей основой для официальной и маргинальной житийной литературы, а также весьма затруднительно выяснить, в каком виде, ещё при жизни Франциска, она существовала. Но можно увидеть ее отражение в записанных источниках, изменения в динамике.

«Первое жизнеописание», окончательно сформированное к 1230 г., претендовало на распространение, оно было написано для всего Ордена, для братьев, пришедших в него из разных социальных кругов и уровней подготовки для прославления и подтверждения святости основателя “Ordo Fratrum Minorum”. Житие показывало и доказывало необходимость единого, совместного мирного существования Ордена и Римской курии.

Пролог213213
  1С. Prologus. P. 3—4.


[Закрыть] сообщал читателю и слушателю, что житие написано по повелению папы Григория XI. В нем декларировалось трехчленное деление книги: первая часть – история Франциска от рождения до обращения и основания Ордена с последующим описанием его торжества; вторая часть – стигматизация Франциска, его мученичество и смерть; третья часть – чудеса, свершенные им, и описание его канонизации Григорием IX214214
  История Франциска от обращения до получения стигматов, затем от стигматов до смерти и, наконец, его посмертные чудеса, подтверждающие святость, и описание канонизации.


[Закрыть]. Фома сообщил, что при подготовке текста он отобрал и перенес в письмо устные рассказы от проверенных свидетелей.

«Первое жизнеописание» Франциска написано с соблюдением всех необходимых правил для составления жития. Фома Челанский использует традиционную житийную канву и помещает в неё путь Франциска от рождения к перерождению, снова и снова создавали ощущение вневременности. Вместе с тем для текста важна хронологическая последовательность, в нем присутствует время, и оно имеет значение, ведь Франциск – новый человек нового века215215
  Фома сравнивает Франциска с мастером, создателем-строителем (“artifex”), который возводит здание Ордена посредством Правил, доктрины, формы (1C. P. I, ch. XV, 37. P. 30).


[Закрыть]. «Первое житие» сформировало набор сюжетов, общих для последующих агиографий. Далее будут рассмотрены обращение Франциска, принятие в общину первых последователей, начало проповеди, видения «беднячка из Ассизи» о будущем “Ordo Fratrum Minorum”, а также его предсмертное благословление.

Обращение. Отречение от отца

Путь Франциска к обращению начинается с болезни, вызванной безнравственным образом жизни и родительским воспитанием. Намерение подкреплено видением, впрочем, истолкованное превратно. Франциск после видения отправился на поиски мирской военной славы, в то время как оно обещало ему славу небесную216216
  Ibid. P. I, ch. II, 4-5. P. 8—9. В последующих жизнеописаниях видение будет разделено на две части: видение до похода в Апулию, диалог с Богом на дороге в Апулию, после которого Франциск возвращается обратно в Ассизи ждать дальнейших указаний. В первом жизнеописании этот момент употреблен для дидактики.


[Закрыть].

На пути к Богу Франциск последовательно отказывается от всех благ жизни купеческого сына. Наконец, на суде епископа Ассизи Франциск отворачивается от своего отца по плоти и тем самым окончательно порывает с миром217217
  Ibid. P. I, ch. VI. P. 13—15.


[Закрыть].

Чтобы отметить постепенный характер перехода из традиционного социального статуса отрекшегося от земных радостей в новый, доселе не виданный, Франциск Фомы Челанского не сразу облачается в рясу нищенствующего монаха. Вначале он надевает одежду отшельника, взамен мирской, отданной отцу, в ней он восстанавливает разрушенные церкви и просит милостыню в Ассизи. Только после того как он вычитывает в Библии описание одежды апостолов, учеников Христа, Франциск окончательно утверждает себя в новой социальной роли. Он, облаченный как первый нищенствующий монах, начинает проповедь и обращение первых последователей218218
  Ibid. P. I, ch. IX, 22. P. 19. Вероятно, этот акцент на переодевании является мнемоническим приемом, характерным для устной культуры. Он переходит из одного жизнеописания в другое.


[Закрыть].

Первые товарищи. Прошлое и настоящее Ордена

Франциск принимает всех, кто пожелает следовать за ним, из самых разных сословий. После присоединения к общине люди отказываются от мира и причисляются к простецам, сам Франциск ведет себя подобно юродивому простаку (“idiota et simplex”)219219
  Ibid. P. I, ch. XII. P. 23—25.


[Закрыть]. После присоединения первых товарищей Франциск испытывает пророческий экстаз, в котором ему открывается многочисленность братьев в будущем, их различное национальное происхождение, но вместе с тем более низкий уровень их нравственности, по сравнению с немногочисленными первыми избранными предшественниками.

Уже в первом житии Франциска критикуется современность, которая забыла принципы простоты и нищеты, сформулированные и явленные основателем Ордена220220
  Ibid. P. I, ch. XI, 28. P. 23.


[Закрыть]. Собственно, в этом и заключалась основная дидактическая задача “vita”: дать образец жизни из идеального прошлого, с которым необходимо постоянно сравнивать несовершенное настоящее. Но будущая трагедия Фомы Челанского, увидевшего дидактический провал и первого, и второго своего жития, заключалась в том, что Орден существенно изменился уже за три года до смерти Франциска, и это было только начало.

Проповедь. Беседы с птицами. Стигматы

После утверждения Ордена Иннокентием III братья получили возможность выйти за пределы Ассизи и нести Слово Божие по всей земле. Но Франциск берет на себя миссию возрождения мира вообще: он начинает проповедовать перед природой221221
  Ibid. P. I, ch. XXI. P. 44—47; P. I, ch. XXIX. P. 59—62.


[Закрыть]. Фома вводит сюжет, который показывает, что природа слышит слова Франциска: во время проповеди в Альвиано Франциск просит стаю ласточек не мешать ему своим щебетом, и птицы умолкают222222
  Ibid. P. I, ch. XXI, 59. P. 45—46. В этой же главе – обращение воды в вино, т.е. повиновение элементов и живого, чудо, сотворенное Христом. В общем плане эта глава о чудесах и доказательствах святости Франциска.


[Закрыть]. В ту же главу Фома помещает рассказ об отношении Франциска к написанным буквам и словам, туда же включает описание внешности и характера благочестивого мужа, поскольку во всем тот видит Бога. В этом обобщении одно из новшеств, которое францисканское движение несло миру: оно возвращает в божественный план природу, запечатленные слова, да и самого Франциска. Обычный человек или святой вписаны в этот мир, подобно букве, из которой может сложиться имя Бога223223
  Ibid. P. I, ch. XXIX, 82—83. P. 61—62.


[Закрыть].

Непреходящее желание Франциска нести Евангелие и во всем следовать за Христом – одна из основных составляющих «благочестивой легенды» об основателе Ордена во всех её вариациях. В «Первом житии» Фома пишет, что Франциск приходит в мир, охваченный безумием, и через юродство и проповедь снова обращает людей к Богу. Через него происходит обновление мира, т.е. возвращение старого, золотого века, но по-новому, а запечатлено это получением стигматов на горе Альверна224224
  Ibid. P. II, ch. II—III. P. 69—74.


[Закрыть]. Фома подробно описывает знаки на теле Франциска, братья смогли рассмотреть их во всех деталях после смерти святого. Но воочию, случайным образом, их узрели только брат Илия и брат Руфин. Франциск хранил их в большой тайне.

Предсмертное благословение

Когда Франциск чувствует близость смерти225225
  Ibid. P. II, ch. VII (108)—IX. P. 83—91.


[Закрыть], призывает к себе братьев, которых хочет благословить, а своим наследником назначает Илию Кортонского, получившего его личное благословение. Последнее благословение Франциска приходится на всех братьев “Ordo Fratrum Minorum”, как присутствующих, так и отсутствующих.

«Второе житие», написанное спустя 15 лет после первого, должно было восстановить в памяти образ, подвергнутый забвению, что ставило «Первое житие» в позицию фальшивого, неверно транслировавшего “imago Francisci” из памяти в письмо. Правом корректировки нового текста обладал не понтифик, а Кресценций, генеральный министр Ордена226226
  2C. Prologus. P. 129—130.


[Закрыть].

Фома полностью переосмыслил легенду о Франциске, о чем свидетельствует риторическая основа нового жития. В первую очередь структура «Второго жития» кардинально отличается от «Первого»227227
  Сравнение письменного текста со зданием – общее не только для житий.


[Закрыть]. Первая часть жизнеописания, от рождения Франциска до разрешения папы основать Орден, хронологически последовательна. Вторая часть, намного более обширная, построена по принципу смысловых групп, в каждой рассматривается какой-либо аспект деятельности или характера Франциска. Одним из последствий подобной структуры стало нивелирование последовательности событий в жизни реального Франциска и создание пространства мифа, где время как таковое отсутствовало. Кроме того, Фома ввел новые сюжеты и скорректировал старые, перешедшие из предыдущего жития.

Изменив структуру текста, подчинив пространство памяти новой организации, Фома переписал историю о Франциске. Особенно отчетливо это видно, если обратиться к сюжетам, рассмотренным выше, в разделе о «Первом житии».

Обращение. Отречение от отца

Во «Втором жизнеописании» становится определяющим, сквозящим через множество деталей мотив инверсии. Многие из сюжетов помещаются в область перевернутых значений228228
  Так, в одной из глав описывается, как в подушку вселяется бес, но подушка – это символ сна и покоя, а становится – источником беспорядка и хаоса (2C. P. II, ch. XXXIV. P. 169—170). Более того, Франциск заставит рыцарей просить милостыню, тем самым нарушив, по сути, порядок вещей. Но внеся хаос в существующую систему, он, в конечном итоге, установил гармонию и радость. См.: Ibid., P. II, XLVII. P. 177.


[Закрыть]. Так, благодать Божия нисходит на Франциска в момент карнавала, во время мирского апофеоза, когда молодые друзья будущего святого провозглашают его «королем»229229
  Ibid. P. I, ch. III. P. 134—135.


[Закрыть]. Фома активно использовал элементы народной низовой культуры: в тексте появился мотив «театра»: Франциск, как правило, проигрывает свои намерения не на словах, а в действии. Чтобы подготовиться к разрыву на суде епископа со своей плотской семьей, «беднячок из Ассизи» нанимает специального специального человека, который будет изображать отца, проклинающего Франциска, а он сам, преисполненный смирения, ответит лишь благословением, переводя из слов в действие псалом «Они проклинают, а ты благослови»230230
  Об отношении Франциска к жонглерам судить сложно. Фома утверждает, что Франциск любит все, что любит Бог, ненавидит все, что ненавидит Бог, особенно клеветников (Ibid. P. II, ch. CXXXVIII, 182. P. 234). Изображать из себя того, кем ты не являешься – это великий грех. Так же плохо, когда обвиняешь другого в том, чем он не является. Необходимо смотреть на мир таким, какой он есть, и не надевать на него маску. Внутреннее состояние должно равно быть внешнему (Ibid. P. II, ch. XCIII. P. 206—207). Вместе с тем Франциска отличает любовь к песням на французском языке, он часто устраивает представления; «беднячок из Ассизи» – Божий жонглер. Вероятно, здесь представлена инверсия, когда термины и представления народной традиции вводятся в письменную культуру клириков, и через метафору приобретают положительный оттенок. Однако если св. Бернард Клервоский только объявлял себя жонглером, то Франциск не просто заявляет, но совершает вполне конкретные действия. Об изменении восприятия жонглеров в XII и XIII вв. см.: Casagrande C., Vecchio S. Clercs et jongleurs dans la société médiévale (XIIe et XIIIe siècles) // Annales. 1979. Vol. 34. № 5. P. 913—928.


[Закрыть].

Проповедь. Природа и Франциск.

Прошлое и настоящее Ордена

Весьма интересную метаморфозу претерпевает отношение Франциска к природе. Фома ничего не пишет о проповеди перед птицами, но выделяет раздел «Созерцание Творца в творениях»231231
  2С. P. II, ch. CXXIV—CXXX. P. 225—229.


[Закрыть]. Автор жития приводит несколько примеров, в которых роль природы играют и источники света, и фазан, и деревья, и пчелы, и огород, и черви, и огонь, и сокол, и цикада. Все живое в мире отзывается Франциску и повинуется ему. Фома считает, что причиной этому стала приобретенная «беднячком из Ассизи» невинность, которая была у мира до грехопадения. Вместе с тем у животных появляется своя социальная дифференциация как у людей, отсутствующая в первом жизнеописании. Франциск то приказывает созданиям, то просит их. Так, с соколом он дружен, а вот цикаде отдает приказания232232
  Ibid. P. II, ch. CXXVII. P. 228; ch. CXXX. P. 229.


[Закрыть]. Возможно, это происходит оттого, что прошло уже несколько десятилетий с тех пор, как Франциск ввел природу в сферу внимания человека, или, как минимум, членов Францисканского ордена. Во «Втором житии» мы можем наблюдать такую стадию осмысления природы в соотношении с человеческим обществом, когда представления об иерархии в нем переносятся на окружающий мир. У Бонавентуры эти представления станут антропоморфными233233
  См. ниже, в данной главе, раздел «Схоластический Франциск “Большой легенды”».


[Закрыть].

Развивается не только образ природы, усложняется и образ Франциска. Он, одновременно, и противостоит Люциферу, и уподобляется Христу.

Во «Втором житии» впервые появляется ссюжет, весьма востребованный в последующих агиографических произведениях Бог предназначил Франциску пустующий и самый прекрасный трон на небесах, некогда принадлежавший Люциферу234234
  Ibid. P. II, ch. LXXXVI. P. 202—203. Cвятой освобождает брата от искушений и говорит об их полезности (в разделе “De tentationibus quas passus est” // Ibid. Ch. LXXXI—LXXXIII. P. 200). О бесах он говорит как о слугах Бога, как о “castaldi” (Ibid. Ch. LXXXIV, 120. P. 201), т.е. помещает их в должность для наказания и исправления людей, следуя праву лангобардов.


[Закрыть]. В свою очередь его сыны, праздно проводящие время, живущие за счет бедных и постоянно насыщающие утробу, объявляют себя сынами Франциска235235
  Ibid. P. II, ch. CXXI. P. 224.


[Закрыть]. Этот сюжет в описании Фомы используется для дидактического нравоучения, необходимого, чтобы показать, насколько глубок раскол в Ордене и какая страшная опасность подстерегает тех из братьев, кто выберет не тот образец для подражания.

«Второе жизнеописание» в высшей степени дидактично, поучительно, разрыв между идеальным прошлым и порочным настоящим достигает апогея. Орден создан для того, чтобы претворить Евангелие236236
  Ibid. P. II, ch. CXVI—XVII. P. 220—222.


[Закрыть], поэтому Фома порицает жадных клириков237237
  Ibid. P. II, ch. LI, 83. P. 180.


[Закрыть], а также тех, кто пытается занять место при дворе238238
  Ibid. P. II, ch. LXXXV. P. 201.


[Закрыть]. Фома обличает наличие собственной воли, свойственной братьям в современном ему Ордене239239
  Ibid. P. II, ch. CXXXIV. P. 231—232; ch. CXXXVI. P. 233.


[Закрыть]. Настоящим меньшим братом, по сути, является тот, кто смирен, находится в мире с клиром и компенсирует их недостатки, закрывая те лакуны, которые не заполнило духовенство в деле спасения души240240
  Ibid. P. II, ch. CVI—CVII. P. 213—214.


[Закрыть].

Стигматы. “Imitatio Christi”

Если один из братьев желает вступить на путь совершенства, то он может следовать за Франциском. Но сам «беднячок из Ассизи» желал идти только за Христом, что было вознаграждено стигматами. Уподобление Франциска Христу во «Втором жизнеописании» покрывается мистическим покровом тайны. Фома практически ничего не сообщает о получении стигматов, но выделяет отдельный раздел для описания их сокрытия241241
  Ibid. P. II, ch. XCVIII—CI. P. 208—210; упоминает в: ch. CLX. P. 251.


[Закрыть]. Автор объясняет: это чудо, для выражения которого едва ли найдутся слова, может быть явлено во плоти; не слова говорят о чуде, а сами отмеченные вещи242242
  Ibid. P. II, ch. CLIV. P. 246—247.


[Закрыть]. При этом если в «Первом жизнеописании» Фома сообщает, что только два брата знали о стигматах, то во втором уточняет – об этом догадывались многие243243
  Вплоть до того, что брат Пацифик даже намеренно подстраивает показ стигматов специально прибывшему для этого брату. См.: Ibid. P. II, ch. XCIX. P. 209.


[Закрыть]. Избранность брата Илии как одного из двух свидетелей стигматов осталась в прошлом.

Возможно, в связи с практически абсолютным отождествлением Франциска с Христом «беднячок из Ассизи» из «Второго жизнеописания» принимает черты андрогинности: он часто ассоциирует себя с женским образом (бедность244244
  Ibid. P. II, ch. LX. P. 185—186. В главе описывается встреча Франциска с тремя женщинами, которые приветствуют его: «Добро пожаловать, госпожа Бедность». Здесь можно увидеть бродячий сюжет узнавания и приветствия культурного героя, который находится еще в начале своего пути, не зная о своем предназначении. На это указывает то, что Франциск просит спутника дать женщинам милостыню монетами, хотя в дальнейшем презирает деньги как навоз.


[Закрыть], женщина и мать245245
  Ibid. P. I, ch. IX, 17. P. 139 (Франциск символизирует женщину в притче); Ibid. P. II, ch. L. P. 179—180 (брат Пацифик толкует видение Франциска, в котором прекрасная женщина – это его душа); Ibid. P. II, ch. LXI. P. 186—187 (Франциск погружается в молитвенный транс как женщина-жена в мужчину-мужа); Ibid. P. II, ch. XCIX. P. 209 (брат Пацифик называет Франциска «дражайшей матерью»); Ibid. P. II, ch. CXXXII. P. 230 (душа Франциска испытала большие муки производя на свет детей-братьев, чем женщина – детей).


[Закрыть], черная курица246246
  Ibid. P. I, ch. XVI, 24. P. 144—145.


[Закрыть]), задачей которого, преимущественно, является защита потомства. Однако по отношению к реальным женщинам, из плоти и крови, Франциск «Второго жития» Фомы настроен крайне негативно247247
  См.: Ibid. P. II, ch. LXXVII—LXXX. P. 196—198. Отношения Франциска с женщинами ограничиваются разговорами о покаянии и запрете остальным братьям смотреть на них.


[Закрыть].

Полагаю, в данном случае Фома адаптировал для Францисканского ордена цистерцианскую традицию XII в. восприятия аббата монастыря как матери, наложения его образа на “imago Christi”248248
  См., например: Bynum C.W. Jesus as Mother and Abbot as Mother: Some Themes in Twelfth-Century Cistercian Writing // The Harvard Theological Review. 1977. Vol. 70. № 3—4. P. 157—184.


[Закрыть]. Также в образе Франциска прослеживается соединение одновременно мужского и женского начал, причем идеальных. Если в плотском мире существует четкое разделение на мужчин и женщин, то в мире духовном гендерные противоположности сочетаются в одном, подобно Христу249249
  См. исследования о «женской природе» Христа: Bynum C.W. Jesus as Mother: Studies in the Spirituality of the High Middle Ages. Berkeley;Los Angeles;London, 1982 (исследование об изменениях самовосприятия в среде цистерцианцев и регулярных каноников XII в., повлиявшего на развитие женского мистицизма в Германии XIII в.); Baschet J., Schmitt J.-C. La “sexualité” du Christ // Annales. Économies, Sociétés, Civilisations. 1991. Vol. 46. P. 337—346; Ж. Даларен полемизирует с Байнум, он ищет причину отождествления Франциска с женщиной, во-первых, в его ранних годах, прибегая к психоанализу, а во вторых, – приходит к выводу, что «беднячок из Ассизи» переносит на евангельские представления «куртуазную модель»: Dalarun J. François et Claire. Masculin/Féminin dans l’Assise du XIIIe siècle // Médiévales. 1997. № 16. P. 83—95.


[Закрыть].

Предсмертное благословение

Отличается описание последних часов жизни Франциска250250
  2С. P. II, ch. CLXII—CLXVI. P. 253—258.


[Закрыть]. Для него болезнь и бедность человека – это способ проявления и Христа, и Божьей Матери в мире251251
  Ibid. P. II, ch. LII. P. 181.


[Закрыть]. Поэтому Фома вновь подчеркивает инверсию мира и небес: под конец жизни Франциск болеет страшными болезнями и просит, чтобы его оставили умирать нагим на земле, воплотив тем самым абсолютную бедность. Перед смертью первым Франциск благословляет Христа, затем каждого присутствующего, начиная с викария (т.е. Илию – первого из многих), а после – всех братьев, даже тех, которые вступят в Орден в будущем. Заканчивая жизнеописание, Фома полностью отождествляет образы Франциска и Христа, в доказательство приводя видение одного брата после смерти праведника252252
  Ibid. P. II, ch. CLXV. P. 257. На вопрос: «Разве это не Христос? Он отвечает утвердительно. На вопрос: «Разве это не святой Франциск?» Брат опять соглашается. Фома пишет, что Христос и Франциск стали одним лицом, но оговаривает, что не стоит считать это слишком дерзким. Тот, кто умеет рассуждать – тот поймет. Следует отметить, что в Раю, в видении брата, находится дворец необыкновенной величины, где пируют за столом, уставленном всякими яствами. Мотив трапезы, вкушения еды, что является метафорой власти, проходит красной нитью через все жизнеописание.


[Закрыть].

«Второе житие» Фомы Челанского апеллировало к устной традиции, обновленной стараниями генерального министра и автора агиографического текста, которые с подобающим почтением использовали знания, переданные первыми товарищами Франциска. Фома Челанский сделал внушающую уважение попытку зафиксировать, очевидно, основательно развившуюся устную традицию письменным способом, чтобы соотнести историю Ордена со Священной историей. Это привело к неоднозначному и впечатляющему результату. С одной стороны, мастерски используя риторические приемы «обновления памяти», Фома подробно описывает практически все аспекты жизни Франциска, чтобы братья представляли себе путь истинного францисканца в мельчайших деталях. Но с другой, – более существенна для Фомы не внешняя история Франциска, а внутренняя, этапы его трансформации в Христа, о чем говорит деление “vita”

на неравноценные периоды с точки зрения хронологической последовательности, но логичные с позиции значимости и насыщенности духовной жизни. Устный францисканский мистицизм, воплощенный традиционными риторическими инструментами, оставил слишком много пространства для толкования.