Книга: Серафим - Елена Крюкова

Елена Крюкова, книга «Серафим» состоит из «Елены Крюковой» и Серафима. Серафим в свою очередь состоит из повести «Серафим» и «Святой книги Серафима». Повесть – это завершённое литературное произведение, гештальт. К нему прилагается довесок в виде эмоциональных размышлений главного героя на вечные темы. На мой взгляд, довесок совершенно лишний по следующим причинам:

Завершённый гештальт самодостаточен и вызывает катарсис у читателя (при резонансе). После этого хочется просто побыть со своими чувствами наедине. Вносить сюда ещё что-то – бессмысленно. У меня вот например не внеслось: «Святая книга Серафима» попросту не читалась. По содержанию «СКС» не являет ничего нового по сравнению с повестью. Всё это уже было сказано в разной форме. По форме: читать чуть ли не прикладное эссе после драматического произведения, пусть и написанное главным героем – трудно. Так зачем же автор написал эту достаточно объёмную «Святую книгу»? Автор написал её для себя: это самоанализ Елены Крюковой через призму написанной ей же книги «Серафим». Причём самоанализ не в научном смысле этого термина, а скорее в религиозно-мистическом.

Пункт критики (хотя какая же это к божьей матери критика?) номер два: окончание повести. Для тех, кто не читал книгу, это будет спойлером: главный герой Борис после того, как побывал отцом Серафимом, стал бомжом.

В общем, я как читатель могу объяснить, зачем автор сделал такую концовку: причём одним штрихом, слабым таким росчерком пера. Мочь-то могу, но вот не хочу. Не желаю. И почти не верю. Карма, опыт, мудрость, горе, трагедия, излом судьбы, все дела – это на одной чаше весов. А на другой: отец Серафим уходит вдаль под дулом ружья. Просто уходит, зная, что его лишат сана, что девушка, которую он любит, вышла замуж за того, кого он чуть не убил. Он уходит, зная, что исчез его приёмный сын и умерла хозяйка. Он уходит, зная, что теперь всегда будет на прицеле.

Но мне ли решать, какой должна быть концовка? И кому должна? Тут ведь дело не в том, что концовка плохая или хорошая: просто в данном случае она мне не понравилась. Хеппи-энд бы тоже не понравился. Просто я вижу это по-другому, вот и всё.

Ну, а теперь похвала. «Серафим» – потрясающая очищающая, любящая, катарсичная, нежнейшая и трагичная книга, и тема, которая в ней раскрыта – является ли любовь грехом. Тема настолько бездонная, насколько бескраен человеческий механизм.

Начнём с «Елены Крюковой». Ей отданы первая и последняя главы повести: однако это сделано не ради того, чтобы придать тексту больше документальности. Почему? Потому что перед нами повесть, написанная её персонажами. И автор встаёт с ними в один ряд, поскольку авторов у «Серафима» слишком много, чтобы в них не запутаться.

Все главы написаны от первого лица – только этих лиц много. Люди рассказывают о своей жизни либо об одном событии с разных сторон – я не помню, чтобы встречал где-то в литературе что-то подобное (впрочем, я читаю мало). Этот приём создаёт небывалое впечатление участия, и сперва задаёшься странным вопросом: «Неужели все эти простые люди – такие прекрасные писатели?» Самое удивительное, что ДА, потому что «Елена Крюкова» ловко выводит себя из-под буриданова осла авторства.

Второй пункт похвалы (хотя какая эта к божьей матери похвала?) – то, каким образом это всё написано, а вернее, начитано. Больше всего захватывают «истории жизни» героев, рассказанные ими. Эти истории полны вопиющего драматизма, неимоверной простоты и совершенной человечности. Каждый герой предстаёт перед нами близким человеком, нуждающимся в ласке и понимании: что мы, как читатели, можем им дать?

Все главы, связанные с героями, их жизнью в селе и их историями – настолько мощно пропитаны жизнью, что захлёбываешься в её соке, пьёшь алчно и эгоистично, пьёшь, пока не опустошишься сам.

Есть и другие главы – вневременные истории про Иисуса, Магдалину, Апостолов. Эти герои живут среди нас здесь и сейчас, в настоящем времени – как живут на стенах храма, нарисованного отцом Серафимом. Мифы становятся явью: художник сперва чувствует, и только затем рисует.

Простейшие вещи описаны в книге: люди спят, едят, ловят рыбу, косят траву, поют песни, играют в футбол. Трагичные и счастливые судьбы, которыми зачитываешься до самых слёз. И красная линия главного героя: как был обычным человеком и почему стал священником, как пытался разобраться, что есть любовь, а что есть Бог, как был подобным человеку по имени Иисус в своей любви к Насте и как был подобен Богу в своей службе людям.

Развязка истории отца Серафима – практически в конце книги. И она расставляет все акценты в главной дилемме каждого из нас: можем ли мы стать Богами, перестав быть людьми.

Особо горько и наиболее светло заливает Иерусалимскими дождями история пятилетней Анны, дочери отца Серафима. Глава «Анна. История жизни», написанная от лица девочки уже после её смерти – это наивысшая точка повести (для меня). И одна из причин того, почему ничего не хочется читать по окончании художественной повести – когда Елена Крюкова приходит в храм и узнаёт о том, в чём только что приняла участие как персонаж.

Сексуальные сцены в книге – лёгкое, изящное, дребезжащее от избытка чувств перо Мастера. Это нечто из ряда вон выходящее: секс в контексте повествования есть его главная движущая сила. Нигде и никогда я ещё не встречал такого секса.

Посему плавно переходим к смыслу книги. Я не увидел в ней разницы между сексом и любовью. Я не хочу сейчас тут делить всё на термины, способы и методы – потому что книга – не научная статья. В книге говорится: природа нас сделала любящими и сексуальными, и если мы действуем по зову природы, то мы действуем по воле Бога. Ещё в ней говорится о святости: свято всё, в особенности – то, что таковым не считается. Ещё в ней очень много про Иисуса – но здесь каждый сам для себя решит, кто он. Так же, как и о вековом противоречии души и плоти, которое насаждает церковь – является ли грехом противоречить своей природе?

Выдающиеся персонажи, герои книги, благодаря которым мы окунаемся в человечно-божественную жизнь каждого из нас. Мне больше всего понравились следующие:

Елена Крюкова. Женщина, которая спрашивает. С грохотом и нежностью она ищет ответа на свои вопросы, и, к счастью, не находит их. Мать Иулиания. Это просто шедевр всех времён и народов. Тут нечего сказать. Анна. Так получилось, что человек, прожив пять лет на Земле, сделал самое главное: спас отца Серафима. И ещё сто раз спасёт, потому что я уверен – даже бомж не пропадёт. Сан Санна Белова. Человек, кормивший всех на закопанные украшения – история потрясла до кончиков макушек. Впрочем, там каждая такая история – нечто правдивое, а парвда, как известно, куда как ярче любого воображения. Главный мужчина всей книги – отец Серафим. Он – дом всех тех, о ком писал автор, он не понравился, не не понравился. Он просто данность, данность сильная, данность могучая, данность рухнувшая, как нагромождение детских условностей и богобоязненных убеждений. Но в этой данности есть много от вечности – от того, что останется в сердце после всех перенесённых страданий. И сегодня зовут это множество так: Елена Крюкова.