Книга: Русский Париж - Елена Крюкова

Добавлена в библиотеку: 16 сентября 2014, 17:38

Автор книги: Елена Крюкова

Жанр: Современная русская литература, Современная проза

Возрастные ограничения: 18+
Язык: русский
ISBN: 9785448372117 Размер: 0б

Комментарии [0] |
Просмотров: 2417 |
- 0
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
0 Оценок: 0

сообщить о неприемлемом содержимом

Авторские права соблюдены

Описание книги

Русские в Париже 1920-х – 1930-х годов. Мачеха-чужбина. Поденные работы. Тоска по родине. Великая поэзия, бессмертная музыка. Истории любви, огненными печатями оттиснутые на летописном пергаменте века.Париж – столица мира, город с тысячью лиц, видевший драму русской эмиграции. Художники и политики. Генералы, ставшие таксистами, и княгини, ставшие модистками. А с востока тучей надвигается Вторая мировая война… За вымышленными именами угадывается подлинность ярких, незабываемых судеб. Книга содержит нецензурную брань.

Последнее впечатление о книге

ElsaLouisa:
1-01-2021, 12:19

Этот роман следовало назвать не "Русский Париж", а "Пасквиль на Русский Париж". Уже с первых страниц становится понятно, что автор о русской эмиграции слышала краем уха, видела краем глаза, поняла все не так, но уселась за "роман".

Ещё

Слог, стиль, словечки, эпитеты книги родом явно не из эмигрантской среды, а из какого-то другого места. Видно и заметно все: явно советское воспитание-образование-мировоззрение автора, словечки с хлебного завода, ну и конечно без модных современных отсылок к извращенцам не обошлось.

При этом замахнулась дама лихо: прототипами своих героев выбрала Шаляпина, Цветаеву, Кшесинскую, Плевицкую, мать Марию Скобцову, Айседору Дункан, Натали Палей, Люсьена Лелонга и т.д. Все они, особенно аристократия, спрятаны под вымышленными фамилиями, при чем многие фамилии взяты явно из списка ударников колхоза. Каждый прототип моментально узнаваем в герое, но при этом к каждому прилеплена какая-то ерунда, авторская отсебятина, бред больной фантазии. Особенно досадно, что мадам-авторка не оставила в покое даже Владимира Палея. За то, как она переврала, перековеркала и преподнесла подробности его смерти хочется просто врезать, да побольнее.

Мой вердикт: не тратьте время на этот бред, господа. А если вдруг вот это оказалось единственным, что вы читали о русской эмиграции во Франции, то срочно примите противоядие в виде романов, написанных самими эмигрантами. Тот же временной период описан в романе Ариадны Васильевой "Возвращение в эмиграцию", даже героями являются те же лица, но только без идиотских придуманных фамилий и без диких фантазий.

Свернуть

Остальные комментарии

Читать

Читать книгу "Русский Париж" Елены Крюковой

Прочитала роман. Потом прочитала рецензии (отзывы). И поняла, что вот точно, на вкус на цвет нет товарища. Прочитала на одном дыхании, вообще весь роман мне напомнил стихи.

Ещё

fufachev:
30-11-2014, 17:23

Роман странный, и на поверхностный взгляд может вызвать противоречивые чувства. Ход такой постмодернистский: люди-куклы, эпоха показана набором эпизодов, "исполненных" в прозе как сжатые, упругие стихи.

Ещё

Лаконичный, даже чересчур, какой-то рубленый стиль. Все как во сне. Все "понарошку". И в этой "понарошковости" есть своя горечь. Такой жесткий (и даже местами жестокий) кукольный спектакль на тему первой русской эмиграции. Надо иметь смелость сделать такой нетривиальный художественный ход (показать эпоху, Париж и ту жизнь через сознательный набор тривиальностей!). Все же привыкли к описательным "традиционным" романам, к "достоверному" повествованию. (Чтобы "как в жизни"). Кажущаяся легкость письма обманчива. Здесь нет "чтобы как в жизни" - эта вещь не реализм, а символизм скорее. И такой странный символизм. Где-то правдивые штрихи, где-то искусно наложенный грим бульварного, чуть с пошлецой, романа. Чувствуется, автор умен и много всего знает и понимает, и делает такой фокус нарочно. (Фокус с публикой: а, будет делать возмущенную стойку "на пошлость"! Ну так делай же ее, публика, скорей!) Такой тоже обманный прием - а за ним, прикрываясь маской этого самого бульварного романа (и кукольного театра, и изящного стиха) стоит крутая трагедия того времени. И ее почти невозможно почувствовать. И она все-таки чувствуется. Она дана не в лоб, не прямо, а как в поэзии, просвечивает через метафору этой вот "бульварности". Вот такие непростые пироги. А вы говорите, Париж, Париж... Короче говоря, поймал тут всех автор на бульварный крючок :) "Направо от нас - бульвар Монпарнас, налево - бульвар Распай". Кстати, да! Милославский - Маяковский, Царева - Цветаева, Шевардин - Шаляпин, Кабесон - Пикассо и т.д. Тоже постмодернистский прием. И автор делает это не потому, что "не хватает выдумки", а опять же вполне сознательно :) Стилистика хороша. Нечто среднее между, как я уже говорил, стихом, сценарным лаконизмом и стилизацией бульварного романа. Изобразительный ряд - графика и жесткость. (Краски скупые и точные). Кадры кино:

"Бык упал на передние ноги. Уткнул рога в песок. Страшное мычание, почти человечий вопль. Он умирал. И Ольга смотрела на его смерть. Обернулась к Кабесону. - Пако, я не буду с тобой. Я не могу с тобой. Ты хороший, но я не могу. По лицу Кабесона текли морщины, как слезы. - Лоло, ты хочешь любовников? Возьми. Возьми этого тореро, пока он жив! Я... напишу вас обоих! Моя лучшая картина... Ольга молчала, и он понял. - Вернешься... к нему? К своему шулеру? Плюнул. Кровь кинулась в лицо. Публика, орущая: «Оле! Оле!» - не обращала вниманья на маленького большеголового человечка, вскочившего со скамьи. Карлик махал корявыми руками, жалобно глядел огромными, вытаращенными глазами — белки бешено сверкали — на недвижно, гордо сидящую черноволосую женщину в сильно открытом черном платье. - В пасть нищеты?! Я не... дам тебе это сделать! Черноволосая гордая голова дрогнула, острый подбородок пропорол горячий, громко кричащий воздух. - Я уйду в монастырь. - Дура! «Tonta, - послушно, беззвучно повторили губы, - да, я tonta». - ...как русские прабабки мои. И добавила по-русски: - Вам, французенкам, этого не понять".

Короче, странностей тут много, и для меня весь этот компот и оказался притягательным. Очень эстетская и одновременно очень трагическая вещь. Автор - поэт, и по сути это такая мегапоэма в формате романа. Но читается, рецензенты отмечают (и я подтверждаю), с виду и правда легко. Но разве "читается легко" - это похвала? Мне кажется, автор намеренно зашифровал весь этот драматизм эмиграции за кукольной легкостью и за узнаваемостью героев и их имен, похожих на маски в маскараде. Чтобы не все и не сразу увидели настоящую боль. (А то напишешь настоящую боль - и обвинят в сантиментах :) уж лучше так, играючи...) Интересная штука, понятно, что это опыт и даже эксперимент, и спасибо автору.

Свернуть

Sveet22:
4-11-2014, 17:19

Русский Париж Елены Крюковой предстает контрастным, карнавальным и фальшивым. Видно, что писательница изучила тему "Русское зарубежье первой волны" и на основе мемуаров, а может быть, исследований сочинила свой роман.

Ещё

Однако беда в том, что фантазии автору не хватило, поэтому пришлось воспользоваться имеющимся материалом. Герои легко узнаваемы. Среди главных героев весь цвет русского Парижа, выведенный под вымышленными, но созвучными настоящим, именами. В центре внимания - известный поэт Анна Ивановна Царева. Она едет из Берлина с дочерью и сыном в Париж к мужу, белогвардейцу Семену Гордону. События жизни Анны во многом пересекаются с судьбой Марины Цветаевой, но это не биография, а вольная интерпретация. Я предпочитаю либо вымышленных героев, либо документальную или мемуарную прозу. А здесь автор остановилась на середине. Героев она называет "куклами" (привет Теккерею) и переставляет их по своему усмотрению. Среди главных действующих лиц бывший тангеро и вор, а ныне известнейший актер синематографа Игорь Конев (Михаил Чехов? - не поняла), танцовщица Ольга Хахульская, удачно вышедшая замуж за известного художника Пако Кабесона (Холова с Пикассо), Прохор Шевардин- всемирно известный русский бас; Додо Шопель, Лили Брен с Валерием Милославским, Энтони Хилл - американец, влюбленный в Париж (Хемингуэй) и многие другие. Все они крутятся на соседних улицах, постоянно пересекаются, любят, ненавидят. Правда переплетается с вымыслом в жутком клубке пошлости, стилизованной под Серебряный век. Язык книги скудный и вычурный:

Обернулась к Кабесону: -Пако, я не буду с тобой. Я не могу с тобой. Ты хороший, но я не могу. По лицу Кабесона текли морщины, как слезы: -Лоло, ты хочешь любовников? Возьми! Возьми этого тореро, пока он жив! Я напишу ...вас обоих... ...Черноволосая гордая голова дрогнула, острый подбородок пропорол горячий, громко кричащий воздух: - Я уйду в монастырь -Дура!

Итог: читается легко, но фальшь ощущается на каждой странице.

Свернуть