Текст книги "Условность как способ существования искусства. Условность в литературе"

8 часов

Общее понятие о композиции. Композиционные приемы. Композиция образной системы. Композиция художественной речи. Сюжет и конфликт. Сюжетные и внесюжетные элементы. Сюжет и композиция. Типы сюжетов. Типы композиций (см. Приложение 2).

Произведения для анализа (по выбору учителя): например, И. Тургенев «Записки охотника». Условность как обусловленность. Условность в композиции, в сопоставлении и подборе образов. Место и роль пейзажа, портретной характеристики героев.

Виды работы: работа над взаимосвязью портрета героя, пейзажа и идеи произведения.

4 часа

В этом разделе рассматриваются:

1. Лексика, стилистика, тропы и фигуры (повторение).

2. Речевая организация произведения: монологизм и разноречие.

3. Речь повествователя; речевая характеристика персонажей.

4. Номинативность и риторичность, ритм прозы.

Произведения для анализа: А. П. Чехов «Вишневый сад», рассказы, другое…

5 часов

Анализ художественной формы, анализ строения изображенного мира в малых эпических жанрах. (см. Приложение 2)

Произведения для анализа (по выбору учителя): Л. Толстой «После бала»; В. Набоков «Рождество», «Катастрофа», «Гроза»; И. Бунин «Старуха»; И. Шмелев «Лето Господне» (отдельные главы) Х. Кортасар «Захваченный дом».

Учебно-тематический план. 10 класс

Курс 4
Условность литературного направления

34 часа, 11 класс

2 часа

Влияние направления на идею, пафос, форму произведения… Литературные направления XVIII–XIX веков (по ранее изученным произведениям).

Сентиментализм («Бедная Лиза»), романтизм («Мцыри») и реализм («Толстый и тонкий»). Принадлежность художника к какому-либо направлению влияет на форму и содержание произведения, больше всего на содержание.

Что входит в содержание художественного произведения? Тематика – проблематика – идейный мир.

Тема – объект отражения реальности (вечные и конкретно-исторические: лишний человек, крепостные отношения…).

Проблематика — осмысление темы, постановка вопроса (философская «Иуда Искариот», мифологическая «Властелин колец», национально-историческая «Слово о полку Игореве», «Очарованный странник», экзистенциальная, историософская…).

Идейный мир – художественное решение проблемы, авторское отношение к миру, его позиция.

В идейный мир входят:

– авторские оценки;

– авторский идеал или антиидеал («История одного города»);

– художественная идея (иногда высказана в тексте: «Нет величия там, где нет простоты, добра, правды» – Толстой; «Ты всегда в ответе за тех, кого приручил» – Сент-Экзюпери; «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой» – Гёте);

– пафос – ведущий эмоциональный тон (эпико-драматический, героический, романтический, сентиментальный, трагизма, юмора и сатиры, инвектива – отрицание без смеха «Прощай, немытая Россия»).

15 часов

Символизм. 5 часов

Истоки русского символизма – во Франции. Главное поэтическое открытие – двуплановый образ. После Парижской коммуны (1871 г.) появляются мотивы смерти, упадка – декаданс. Реальный мир выступает как тень, символ мира идей, постигаемых интуицией, а не разумом.

Поль Верлен – один из самых музыкальных поэтов в европейской литературе. В поэзии – образ Творца, отвергающего мир и потому отвергнутого им. Сонет «Томление» стал манифестом декаданса:

 
Я – римский мир периода упадка,
Когда, встречая варваров рои,
Акростихи слагают в забытьи
Уже, как вечер, сдавшего порядка.
 

Французский символизм. Поль Верлен. Шарль Бодлер.

Зинаида Гиппиус «Так случилось».

Федор Сологуб «Чудо отрока Лина».

Андрей Белый. «Петербург» как самый символистский роман: математическое пространство, звукопись, ритм, цвет, повторы и символы, литературные ассоциации.

Экспрессионизм. 3 часа

Экспрессионизм (от лат. expressio – выражение), в отличие от импрессионизма (впечатление), – разновидность авангардизма, особый акцент на укрупненных выразительных деталях и психологическом перенапряжении.

Направление европейского модернизма, возникшее в 1905 году в немецком искусстве как отклик на социальные потрясения рубежа веков. Искусство крика.

Объект изображения – не характер, а некое состояние. Деформация красоты, эстетика безобразного в динамике и оценочный фактор. Карикатура.

Проблематика: драматическая подавленность человека в мире. Социальность. Пафос: трагизм повествования. Основное настроение: ужас, боль, растущее нервное напряжение.

Портрет и пейзаж фиктивны. Герои часто лишены имен, ярких индивидуальностей, психологических нюансов.

В русской литературе тенденции экспрессионизма – в творчестве Л. Андреева, Е. Замятина, раннего В. Маяковского.

Картина Эдварда Мунка «Крик». Впечатления от картины, история создания.

Франц Кафка «Превращение». В окружающем мире все непрочно, ни на что нельзя опереться. В созданном Кафкой мире действует иная логика, абсурд как бесчеловечность. Фантастическое в рассказе. Символ яблока. Время пробуждения от сна.

Леонид Андреев. Между «Стеной» и «Бездной». Бездна, населенная чудовищами насилия и разврата, давит на человека изнутри; стена абсурда – снаружи. Трагедия одинокой личности, которую утрата веры в Бога поставила перед лицом абсурда.

Футуризм. 2 часа

В. Хлебников, И. Северянин, Д. Хармс, ОБЭРИУты.

Реализм как узнаваемое жизнеподобие и как идея правды жизни. Отличие от натурализма. 5 часов

Р. Роллан «Кола Брюньон». Реализм как гедонизм (наслаждение, довольство, принятие жизни). Реальная основа; в центре – сильная личность из народа, но не одинокая и разочарованная, а жизнерадостная. Жизнь как год (действие повести укладывается в один год).

Б. Шоу «Пигмалион». Судьба «Золушки» в интеллектуальной драме.

А. Конан Дойл. Композиция детективных рассказов. Роль узнаваемого в детективных жанрах.

О. Генри «Огни большого города». Реализм юмористических рассказов. Герои рассказов – клерки и продавцы, ковбои и мелкие авантюристы, фермеры и биржевые маклеры. Комическое как реальность жизни (оценка содержания существования).

Жанр новеллы: захватывающая интрига в сочетании с мастерски выстроенной композицией. Неожиданная, но, как правило, счастливая развязка.

2 часа

Антиутопия как философский жанр прогностического мышления (реальные перспективы иллюзий).

Дж. Оруэлл «1984». Роман написан в 1949 году. Структура мира. Устройство общества. Новояз. Сравнить с антиутопией Е. Замятина «Мы».

4 часа

Тема «потерянного поколения» в послевоенных произведениях, после Первой мировой войны, морально и физически искалеченного войной. Герои, не окрепшие нравственно, попадают в горнило войны, а затем возвращаются домой, отрешенные от деятельности, стремлений, прогресса. Писатели передают свойственное многим людям того времени ощущение неустойчивости, душевное смятение, внутреннюю опустошенность и разорванность сознания. Жизнь утратила свою ценность, «распалась связь времен».

Произведения для анализа: Э. Ремарк «На западном фронте без перемен», «Триумфальная арка»; Э. Хемингуэй «Фиеста», «Кошка под дождем», «Старик и море».

4 часа

Экзистенциализм – философия существования. В центре – человек. Сил его хватает только на то, чтобы справиться с бременем своей судьбы. Ж. Сартр, А. Камю. Жанр – притча, парабола (глубже притчи, символичнее: оттолкнувшись от исходного текста, уходит как угодно далеко, обогащаясь смыслами).

Произведения для анализа: Ж. Сартр «Мухи», А. Камю «Посторонний».

«Мухи» – первая пьеса философа-драматурга (1940). Человек свободен. Свобода – это освобождение от иллюзии бессмертия. Созидание себя через поступок.

«Посторонний» (1942).

«Романтический экзистенциализм» Альбера Камю. Он сообщал о намерении написать о своем современнике, «излечившемся от терзаний долгим созерцанием природы». У раннего Камю господствует языческое переживание красоты мира, радость от соприкосновения с ним, с морем и солнцем Алжира, от «телесного» бытия.

На двойной – метафизический и социальный – смысл романа указывал Камю, пояснявший странное поведение Мерсо прежде всего нежеланием подчиняться жизни «по модным каталогам». Сюжет «Постороннего» – столкновение «простого человека» с обществом, которое принудительно «каталогизирует» каждого, помещает в рамки «правил», установленных норм, общепринятых взглядов.

7 часов

Постмодернизм (от лат. post — после, фр. moderne – новейший) – направление современной философии и искусства. Представление о мире как о хаосе, об истории как о цепи случайностей; недоверие к традиционным ценностям, трагизм, сопровождаемый иронией и самоиронией. Игра. Интертекст. Действительность как единый текст, вне которого ничего не существует.

Произведения для анализа (по выбору учителя): Х. Кортасар «Лента Мебиуса» и другие рассказы; Х. Борхес «Сад расходящихся тропок», «Дом Астерия»; Т. Толстая «Йорик» и другие рассказы; И. Бродский. Поэзия; В. Ерофеев «Москва-Петушки».

Учебно-тематический план. 11 класс

Рабочие материалы к элективным курсам для 9–11 классов

9 класс

Содержание курса – условность как способ существования искусства (условность в литературе).

Что такое условность? От слов «условие, правило». Игра. Вот играют дети в «догонялки». И вдруг: чур, я в домике. И все знают, что никакого домика нет, но ведь таковы условия игры, мы так договорились – и тронуть нельзя, пока не выйдешь за границу двух скрещенных рук.

Что такое искусство? Это создание параллельного мира, точно или неточно отражающего мир сущий.

Когда мы говорим об условности в искусстве, мы должны помнить два понятия.

Первое – произведение искусства никогда не равно реальности, не повторяет ее буквально. Для выражения смысла каждый вид искусства использует свою систему знаков. Танец выражает мысль через жест; живопись – через краски, образ; литература – через слово.

Второе – литература сознательно нарушает художественное правдоподобие в стиле произведения, что порождает особые стилевые приемы, свидетельствующие об осознанности «игры» автора; использует целую систему художественных средств в своих целях.

Для чего это нужно? Взглянуть на мир новыми глазами, осмыслить заново – прием остранения (странно, со стороны).

Главная задача художника – нарушить привычность восприятия бытия, встряхнуть воображение читателя, вывести его из состояния автоматизма.

Вопросы и задания:

1. Прочитайте стихотворения, предложенные ниже. Что необычно в них (ритм, строение, система образов, синтаксис, звуки…)? Для чего это нужно?

Давид Самойлов

Мост

 
Стройный мост из железа ажурного,
Застекленный осколками неба лазурного.
Попробуй вынь его
Из неба синего —
Станет голо и пусто.
Это и есть искусство.
 

Старая мама

 
Как червячок,
Закутавшись в кокон,
Полуслепая
И полуглухая,
Она грызет тихонько
Домик свой,
Чтоб маленькою бабочкой взлететь
И, шелк судьбы оставив, умереть.
 

Психологический параллелизм. Условность рифмы.

* * *

 
Деревья прянули от моря,
Как я хочу бежать от горя, —
Хочу бежать и не могу,
Ведь корни держат на бегу.
 

Марина Цветаева

* * *

 
Небо – синей знамени!
Пальмы – пучки пламени!
Море – полней вымени!
Но своего имени
 
 
Не сопрягу с брегом сим.
Лира – завет бедности:
Горы – редей темени,
Море – седей времени.
 

* * *

 
В синее небо ширя глаза —
Как восклицаешь: – Будет гроза!
На проходимца вскинувши бровь —
Как восклицаешь: – Будет любовь!
Сквозь равнодушья серые мхи —
Так восклицаю: – Будут стихи!
 

* * *

 
Рябину
Рубили
Зорькою.
Рябина —
Судьбина
Горькая.
Рябина —
Седыми
Спусками…
Рябина!
Судьбина
Русская.
 

Борис Пастернак «Импровизация». Недоговоренность как особенность поэтического мышления Пастернака. Расшифровка скрытого, неназванного содержания поэтических образов через уяснение ассоциативных связей.

Тема победы над хаосом, настроение душевной смуты, внутренней борьбы, жертвенной самоотдачи. Единство мотивов творчества, светящейся тьмы и взволнованной воды.

Импровизация

 
Я клавишей стаю кормил с руки
По хлопанье крыльев, плеск и клекот.
Я вытянул руки, я встал на носки,
Рукав завернулся, ночь терлась о локоть.
И было темно. И это был пруд
И волны. – И птиц из породы люблю вас,
Казалось, скорей умертвят, чем умрут
Крикливые, черные, крепкие клювы.
 
 
И это был пруд. И было темно.
Пылали кубышки с полуночным дегтем.
И было волною обглодано дно
У лодки. И грызлися птицы у локтя.
 
 
И ночь полоскалась в гортанях запруд.
Казалось, покамест птенец не накормлен,
И самки скорей умертвят, чем умрут
Рулады в крикливом, искривленном горле.
 

Иван Сергеевич Тургенев «Стихотворения в прозе». «Разговор» (условность времени), «Житейское правило» (Беседа о жанре стихотворений в прозе), «Черепа» (размышление об идее стихотворения). «Сфинкс» (условность композиции).

Сфинкс

Изжелта-серый, сверху рыхлый, исподнизу твердый, скрипучий песок… песок без конца, куда ни взглянешь!

И над этой песчаной пустыней, над этим морем мертвого праха высится громадная голова египетского сфинкса.

Что хотят сказать эти крупные, выпяченные губы, эти неподвижно-расширенные, вздернутые ноздри – и эти глаза, эти длинные, полусонные, полувнимательные глаза под двойной дугой высоких бровей?

А что-то хотят сказать они! Они даже говорят, но один лишь Эдип умеет разрешить загадку и понять их безмолвную речь.

Ба! Да я узнаю эти черты… В них уже нет ничего египетского. Белый низкий лоб, выдающиеся скулы, нос короткий и прямой, красивый белозубый рот, мягкий ус и бородка курчавая – и эти широко расставленные небольшие глаза… А на голове шапка волос, рассеченная пробором… Да это ты, Карп, Сидор, Семен, ярославский, рязанский мужичок, соотчич мой, русская косточка! Давно ли ты попал в сфинксы?

Или ты тоже хочешь что-то сказать? Да, и ты тоже – сфинкс.

И глаза твои – эти бесцветные, но глубокие глаза говорят тоже… И так же безмолвны и загадочны их речи.

Только где твой Эдип?

Увы! Не довольно надеть мурмолку, чтобы сделаться твоим Эдипом, о всероссийский сфинкс!

Федор Михайлович Достоевский «Мальчик у Христа на елке».

Чтение и анализ рассказа:

– особенность композиции (начало и конец рассказа, количество частей);

– система образов, прием градации;

– время и пространство в рассказе (хронотоп);

– жанр рождественского рассказа;

– особенности речи рассказчика и маленького мальчика (несобственно-прямая речь);

– понятие художественной детали, ее роль.

Мальчик у Христа на елке

Но я романист, и, кажется, одну «историю» сам сочинил. Почему я пишу «кажется», ведь я сам знаю наверное, что сочинил, но мне все мерещится, что это где-то и когда-то случилось, именно это случилось как раз накануне Рождества, в каком-то огромном городе и в ужасный мороз.

Мерещится мне, был в подвале мальчик, но ещё очень маленький, лет шести или даже менее. Этот мальчик проснулся утром в сыром и холодном подвале. Одет он был в какой-то халатик и дрожал. Дыхание его вылетало белым паром, и он, сидя в углу на сундуке, от скуки нарочно пускал этот пар и забавлялся, смотря, как он вылетает. Но ему очень хотелось кушать. Он несколько раз с утра подходил к нарам, где на тонкой, как блин, подстилке и на каком-то узле под головой вместо подушки лежала больная мать его. Как она здесь очутилась? Должно быть, приехала со своим мальчиком из чужого города и вдруг захворала. Хозяйку углов захватили ещё два дня тому в полицию; жильцы разбрелись, дело праздничное, а оставшийся один халатник уже целые сутки лежал мертво пьяный, не дождавшись и праздника. В другом углу комнаты стонала от ревматизма какая-то восьмидесятилетняя старушонка, жившая когда-то и где-то в няньках, а теперь помиравшая одиноко, охая, брюзжа и ворча на мальчика, так что он уже стал бояться подходить к ее углу близко. Напиться-то он где-то достал в сенях, но корочки нигде не нашел и раз в десятый уже подходил разбудить свою маму. Жутко стало ему наконец в темноте: давно уже начался вечер, а огня не зажигали. Ощупав лицо мамы, он подивился, что она совсем не двигается и стала такая же холодная, как стена. «Очень уж здесь холодно», – подумал он, постоял немного, бессознательно забыв свою руку на плече покойницы, потом дохнул на свои пальчики, чтоб отогреть их, и вдруг, нашарив на нарах свой картузишко, потихоньку, ощупью, пошел до подвала. Он еще бы и раньше пошел, да все боялся вверху, на лестнице, большой собаки, которая выла весь день у соседских дверей. Но собаки уже не было, и он вдруг вышел на улицу.

Господи, какой город! Никогда еще он не видал ничего такого. Там, откудова он приехал, по ночам такой черный мрак, один фонарь на всю улицу. Деревянные низенькие домишки запираются ставнями; на улице, чуть смеркнется – никого, все затворяются по домам, и только завывают целые стаи собак, сотни и тысячи их, воют и лают всю ночь, Но там было зато так тепло и ему давали кушать, а здесь – господи, кабы покушать! И какой здесь стук и гром, какой свет и люди, лошади и кареты, и мороз, мороз! Мерзлый пар валит от загнанных лошадей, из жарко дышащих морд их; сквозь рыхлый снег звенят об камни подковы, и все толкаются, и, господи, так хочется поесть, хоть бы кусочек какой-нибудь, и так больно стало вдруг пальчикам. Мимо прошел блюститель порядка и отвернулся, чтоб не заметить мальчика.

Вот и опять улица, – ох какая широкая! Вот здесь так раздавят наверно; как они все кричат, бегут и едут, а свету-то, свету-то. А это что? Ух, какое большое стекло, а за стеклом комната, а в комнате дерево до потолка; это елка, а на елке сколько огней, сколько золотых бумажек и яблоков, а кругом тут же куколки, маленькие лошадки; а по комнате бегают дети, нарядные, чистенькие, смеются и играют, и едят, и пьют что-то. Вот эта девочка начала с мальчиком танцевать, какая хорошенькая девочка! Вот и музыка, сквозь стекло слышно. Глядит мальчик, дивиться, уж и смеётся, а у него болят уже пальчики на ножках. А на руках стали совсем красные, уж не сгибаются и больно пошевелить. И вдруг вспомнил мальчик про то, что у него так болят пальчики, заплакал и побежал дальше, и вот опять видит он сквозь другое стекло комнату, опять там деревья, но на столах пироги, всякие – миндальные, красные, желтые, и сидят там четыре богатые барыни, а кто придет, они тому дают пироги, а отворяется дверь поминутно, входит к ним с улицы много господ. Подкрался мальчик, отворил вдруг дверь и вошел. Ух, как на него закричали и замахали! Одна барыня подошла поскорее и сунула ему в руку копеечку, а сама отворила ему дверь на улицу. А копеечка тут же выкатилась и зазвенела по ступенькам: не мог он согнуть свои красные пальчики и придержать ее. Выбежал мальчик и пошел поскорей-поскорей, а куда, сам не знает. Хочется ему опять заплакать, да уж боится, и бежит, бежит и на ручки дует. И тоска берет его, потому что стало ему вдруг так одиноко и жутко, и вдруг, Господи! Да что ж это опять такое? Стоят люди толпой и дивятся: на окне за стеклом три куклы, маленькие, разодетые в красные и зеленые платьица и совсем-совсем как живые! Какой-то старичок сидит и будто бы играет на большой скрипке, два других стоят тут же и играют на маленьких скрипочках, и в такт качают головками, и друг на друга смотрят, и губы у них шевелятся, говорят, совсем говорят, – только вот из-за стекла не слышно. И подумал сперва мальчик, что они живые, а как догадался совсем, что это куколки, – вдруг рассмеялся. Никогда он не видал таких куколок и не знал, что они есть! И плакать-то ему хочется, но так смешно-смешно на куколок. Вдруг ему почудилось, что сзади его кто-то схватил за халатик: большой злой мальчик стоял подле и вдруг треснул его по голове, сорвал картуз, а сам снизу поддал ему ножкой. Покатился мальчик наземь, тут закричали, обомлел он, вскочил и бежать-бежать, и вдруг забежал сам не знает куда, в подворотню, на чужой двор, и присел за дровами: «Тут не сыщут, да и темно».

Присел он и скорчился, а сам отдышаться не может от страху и вдруг, совсем вдруг, стало так ему хорошо: ручки и ножки вдруг перестали болеть и стало так тепло, так тепло, как на печке; вот он весь вздрогнул: ах, да ведь он было заснул! Как хорошо тут заснуть: «Посижу здесь и пойду опять посмотреть на куколок, – подумал мальчик и усмехнулся, вспомнив про них, – совсем как живые!..» И вдруг ему послышалось, что над ним запела его мама песенку.

– Мама, я сплю, ах, как тут спать хорошо!

– Пойдем ко мне на елку, мальчик, – прошептал над ним вдруг тихий голос.

Он подумал было, что это все его мама, но нет, не она; кто же это его позвал, он не видит, но кто-то нагнулся над ним и обнял его в темноте, а он протянул ему руку и… и вдруг, – о, какой свет! О, какая елка! Да и не елка это, он и не видал еще таких деревьев! Где это он теперь: все блестит, все сияет и кругом всё куколки, – но нет, это всё мальчики и девочки, только такие светлые, все они кружатся около него, летают, все они целуют его, берут его, несут с собою, да и сам он летит, и видит он: смотрит его мама и смеётся на него радостно.

– Мама! Мама! Ах, как хорошо тут, мама! – кричит ей мальчик, и опять целуется с детьми, и хочется ему рассказать им поскорее про тех куколок за стеклом. – Кто вы, мальчики? Кто вы, девочки? – спрашивает он, смеясь и любя их.

– Это «Христова елка», – отвечают они ему. – У Христа всегда в этот день елка для маленьких деточек, у которых там нет своей елки… – И он узнал, что мальчики эти и девочки были всё такие же, как он, дети, но одни замерзли еще в своих корзинах, в которых их подкинули на лестнице к дверям петербургских чиновников, другие задохлись у чухонок, от воспитательного дома на прокормлении, третьи умерли у иссохшей груди своей матери (во время самарского голода), четвертые задохлись в вагонах третьего класса от смраду, и все-то они теперь здесь, и все они теперь как ангелы, все у Христа, и он сам посреди их, и простирает к ним руки, и благословляет их и их грешных матерей… А матери этих детей все стоят тут же, в сторонке, и плачут; каждая узнает своего мальчика или девочку, а они подлетают к ним и целуют их, утирают им слезы своими ручками и упрашивают их не плакать, потому что им здесь так хорошо…

А внизу, наутро, дворники нашли маленький трупик забежавшего и замерзшего за дровами мальчика; разыскали и его маму… Та умерла еще прежде его; оба свиделись у Господа Бога в небе.

И зачем же я сочинил такую историю, так не идущую в обыкновенный разумный дневник, да еще писателя? А еще обещал рассказы преимущественно о событиях действительных! Но вот в том-то и дело, мне все кажется и мерещится, что все это могло случиться действительно, – то есть то, что происходило в подвале и за дровами, а там об елке у Христа – уж и не знаю, как вам сказать, могло ли оно случиться или нет? На то я и романист, чтоб выдумывать.

Вопросы к рассказу:

1. Каково первое впечатление от рассказа?

2. Как вы почувствовали, что мальчик – маленький?

3. Найдите строки в рассказе, где вы словно слышите, как говорит мальчик.

4. Почему у мальчика нет имени?

5. Какой холод стал причиной смерти мальчика?

6. Почему в рассказе часто встречается слово «вдруг»? Найдите эти места.

7. Проследите за изменением света в рассказе. Где самые яркие (по свету) сцены?

8. Почему рассказ называется «Мальчик у Христа на елке»? Сколько в рассказе елок?

9. Зачем в конце рассказа писатель повторяет первые слова?

10. Какое значение имеет то, что действие происходит накануне Рождества?