Текст книги "Вэй-У-вэй"

В этот час в магазине не было посетителей. Работники наблюдали за машиной (ого!) и за женщиной (ух, какая!), глядя через большое «французское окно» на улицу. Увидев, что женщина направляется в магазин, все быстро заняли свои места.

Очаровательная блондинка с детской коляской зашла в магазин. Ребенок был прикрыт специальным тонким материалом с рюшами. Вероятно, мальчик. Коляска голубая, малыш – в легком голубом одеяльце. Девушка была совсем юная: лет двадцать, не больше. Соломенные волосы, серые глаза, высокие скулы. На ней был красивый брючный костюм, сумка от Луи Виттона. В ушах сверкали дорогие бриллиантовые серьги, блеск от которых, когда она передвигалась, отражался по всему магазину.

Она остановилась у второй витрины.

– Что-нибудь хотите, леди? – поинтересовался молодой работник.

– Да… Но пока я только смотрю, – она очаровательно улыбнулась, глядя парню прямо в глаза, отчего тот смутился.

Девушка говорила с легким акцентом.

– Я выбираю подарок… – наконец, она обратилась к работнику.

– Для кого?

– Для себя. Муж хочет подарить мне браслет. В честь рождения нашего малыша.

– На какую стоимость вы рассчитываете, леди?

– Тысяч на сто, – она улыбнулась и прямо посмотрела на парня.

Он сглотнул слюну. Пот выступил у него на лбу. Но он пытался сохранить невозмутимый вид. Ему казалось, что он сохраняет невозмутимый вид!

– Я сейчас позову администратора, леди. Такие дорогие вещи не в моей компетенции.

– Спасибо, – ответила она почему-то по-русски.

Парень задержался, услышав русскую речь.

– Вы говорите по-русски?

– Да, – девушка обрадовалась, – замечательно… Я надеялась, что здесь понимают русский язык. Говорят, это русский район?

– Да. А вы не знали? – он удивился.

– Нет. Мы недавно в Нью-Йорке. Я родила ребенка. Муж работает… Вот наш сын подрос, – она засмеялась, – ему уже месяц… А я могу немного расслабиться. Хожу по магазинам. Да. Очень люблю обувь и украшения. Как все женщины.

Подошел администратор.

– Здравствуйте, леди, – он говорил по-русски.

– Добрый день. Мне нужен браслет.

– Мне сказали о вашем желании. Какое плетение вы предпочитаете? Золото? Платина? С камнями? Какие камни?

– С камнями. Покажите, что у вас есть.

– Прошу.

Они прошли к витрине.

– Вы можете померить все, что вам нравится. Показать этот? – администратор указал на браслет с сапфирами за семьдесят восемь тысяч долларов.

– Подождите. Мне больше нравится вот этот, – она обратила внимание на платиновый браслет с изумрудами. В центре – большой красивый изумруд.

Когда она указывала на платиновый браслет, на пальце блеснуло кольцо. Дорогое кольцо. Администратор оценил сразу: тысяч сорок-пятьдесят…

– Вы говорите об этом изумительном украшении? – он аккуратно взял сверкающий браслет.

– Да. Он красив.

Малыш в коляске чуть запищал и, казалось, начал шевелиться.

– Ну-ну, дай маме еще немного времени, – ласково сказала она ребенку и покачала коляску.

Малыш замолчал. Женщина обратилась к администратору.

– Я могу померить?

– Да, конечно. Я вам помогу, здесь достаточно сложная застежка.

Женщина протянула руку. (Кольцо блестело). Подождала, когда браслет защелкнется. Изящно взмахнула рукой. Камни заиграли зеленым светом.

– Мне нравится. Изумруд – талисман матерей и мореплавателей. Вы знали об этом? Я – мама. А изумруд охраняет женщин и домашний очаг. И к тому же изумруды способствуют постоянству чувств, притягивают богатство, приносят покой и умиротворение, – она говорила медленно, словно пела колыбельную. Растягивала слова, убаюкивала спокойным и уверенным голосом. – И еще… Они рассеивают меланхолию, – она тихо засмеялась.

– Если вы считаете, что он великоват, мы можем убрать одно звено.

– Нет-нет. Я люблю, когда браслеты свободно болтаются на руке.

Она рассматривала браслет, расстегнула, снова застегнула.

– Я его беру, – сказала она уверенно.

– Извините, леди, вы видели цену?

– Да, – она улыбнулась. – Меня цена устраивает.

От взгляда этой девушки администратор смутился. Девушка смотрела на него такими светлыми, серыми, лучистыми глазами, что малейшие сомнения исчезли.

– Как вы будете платить?

– Картой, – она вытащила из кошелька «золотую» банковскую карту.

Зазвонил телефон.

– Извините. Это муж. Надо ответить, – кивнула она на телефон и заворковала в трубку, зажимая в левой руке банковскую карту: – Да… Как где? В магазине, куда ты меня направил. Да, нашла, – она вновь с радостью потрясла рукой с браслетом. (пауза) Да. Я заплачу картой, ты не волнуйся… Что? Да, спрошу… – и обратилась к администратору: – скажите, а вы не возражаете, если мы оплатим покупку наличными? Это большая сумма, но нам так удобнее.

– Нет, не возражаю.

Администратор подсчитывал «в уме» комиссионные. Наличные его устраивали! Комиссионные можно будет получить сразу же! Огромная сумма. У «новых русских», наверное, печатают деньги прямо дома.

– Дорогой, ты можешь оплатить наличными, без проблем. Сто двенадцать тысяч… Нет, я не торговалась, – она засмеялась, – пока. Жду.

– Муж сейчас подъедет. Ах, я не хотела снимать браслет, но надо с ним расстаться на полчаса. Я пойду поброжу с ребенком на улице. Вот, упакуйте, пожалуйста, прямо сейчас.

Девушка сняла с руки браслет. Его тут же подхватил парень, положил в специальный кожаный футляр. Она еще раз бросила взгляд на упакованный браслет, говоривший: «Еще немного и ты будешь мой» и направилась к выходу.

– Мы вернемся, максимум, минут через сорок.

– Да, леди. Мы вас будем ждать.

Она вышла из магазина. Все наблюдали за ней сквозь витринное стекло. Водитель открыл дверцу, но она не захотела садиться в машину. Сказала ему, что хочет прогуляться. Затем медленно пошла вдоль дороги и разговаривала с малышом. Майбах тронулся вслед за ней и сопровождал ее.

– Мда… – проговорила молодая продавщица, – кому-то везет… А ведь в ней нет ничего особенного.

– Да? Так-таки и ничего? – ухмыльнулся парень.

– Надень на меня все эти шмотки и я буду красавица! – фыркнула та.

Через два часа…

…администратор вышел из кабинета и прошелся по магазину. Легкое беспокойство начало понемногу одолевать этого солидного человека.

– Странно. Прошло два часа, а они не вернулись, – сказал он сотруднику, который помогал ему общаться с девушкой, отложившей для себя браслет.

– Мало ли. Давайте еще подождем, – ответил молодой работник, но нотки разочарования сквозили в голосе.

– Бывают такие дамочки, которые просто любят померить дорогие вещи, полюбоваться и… все. Психологи говорят, что таким образом женщины самоутверждаются. Просто они не могут позволить себе купить…

– Но вы же видели, у нее есть деньги. И Майбах! И Луи Виттон. А серьги? Серьги стоят тысяч тридцать. И кольцо. Нет, мне кажется, она не такая… Может, просто передумали, – снова разочарованно добавил он.

– Ну, значит, передумали. А я уже подсчитывал комиссионные, – он невесело засмеялся, – разворачивай браслет.

– Может, подождем?

Администратор покачал головой: ждать нет смысла.

– Как хотите.

Парень развернул браслет, хотел положить его на витрину и замер с ним в руке. Глаза округлились. Полными ужаса глазами он посмотрел на администратора.

– Что? – прохрипел тот, – что ты так смотришь?

– Э… – промычал он, – это не тот браслет!

Администратор схватил браслет, застонал.

– Дрянь… какая дрянь, – выругался он и схватился за сердце.

– Принесите воды, – закричал кто-то.

В магазине началась кутерьма. Парень держал в руках поддельный браслет, потом зачем-то начал его трясти и вдруг нервно захохотал. Он смеялся сначала тихо, потом громче и громче. Он захлебывался от смеха. Наконец, кто-то стукнул его по спине. Он замолчал… Только тихонько повизгивал…

– Звоните в полицию! – сказал администратор. – Надо сообщить директору и в страховую компанию.

При словах «страховая компания» он грязно выругался.

Три часа спустя после ограбления в Бруклине…

…Соня – зеленоглазая блондинка (конечно, это была она!) сидела в кафе напротив ювелирного магазина. Она выбрала местечко у окна, включила мобильный телефон, надела наушники, делая вид, что слушает музыку, пила кофе и наблюдала за событиями, происходящими на улице напротив.

С громкой сиреной подъехали два внедорожника NYPD. Из одного вышли три полицейских. Соня тут же дала им прозвища: Маленький, Офисный и Рыжий. На Рыжего она обратила особое внимание. Он был высок, хорош собой (насколько она могла рассмотреть через дорогу) и, по ее представлению, руководил коллегами.

У Сони был план дальнейших действий. Но почему-то (это Рыжий виноват!) в последнее мгновение она решила свой план скорректировать. В конце концов, именно она придумывает правила игры. Конечно, результат может оказаться совсем не таким, как ей представлялось вначале. Но соблазн все поменять был велик, и она решилась.

Да! Она познакомится с рыжим полицейским.

В магазине обстановка была неспокойной. Детективы-полицейские расспрашивали сотрудников: Маленький говорил с администратором, Рыжий – с парнем, который обслуживал девушку, Офисный ни с кем не разговаривал, молча рассматривал витрины, следил за камерами, заглядывал в ящики.

– Значит, вы считаете, что она русская? – спросил детектив у парня.

– Во всяком случае, русский язык – родной для нее.

– По-русски она говорила без акцента?

– Более того. Она говорила грамотно. Это ее родной язык.

– А по-английски?

– Вполне прилично. С небольшим акцентом.

– Опишите ее.

– Ну… Красивая, сэр, – парень замолчал, раздумывая…

– Это я понял, – ухмыльнулся полицейский, – а еще? Какие-нибудь характерные особенности…

– Например?

– Шрамы…

В ответ парень округлил глаза. Рыжий понял, что шрамов тот не видел…

– Рост?

– Ну, ниже меня.

– А какой ваш рост?

– Где-то 5 футов 8 дюймов.

– И насколько девушка ниже?

– Ниже… Чуть-чуть… – он пожал плечами.

– Понятно.

– Глаза? Волосы? Худая? Толстая? Опишите ее.

– Так… Не худая и не толстая (Рыжий ухмыльнулся). Волосы светлые. До плеч. Ровные. Возможно, крашеные. Не знаю. Глаза – серые. Да. Глаза – точно серые. Одета в светлый брючный костюм. Дорогой костюм. Сумочка от Луи Виттона. Еще у нее были красивые серьги и кольцо.

– Стоп. Какие серьги? Опишите.

– Маленькие. Серьга – камень. Два камня – два солитера. Бриллианты.

– Откуда знаете, что бриллианты?

– Ну, так мне показалось… Очень блестели. Много граней.

– А разве кристалл, например, не может блестеть?

– Ну…

– Может или нет?

– Может.

– Вы уверены, что это бриллианты?

– Я не могу быть уверенным, сэр. Мне так показалось.

– Понятно. А ребенок? Вы видели ребенка?

– Ребенок был в коляске, сэр. Мальчик.

– Почему вы решили, что мальчик?

– Коляска синяя. Бант – синий… Да… Она сказала, что у нее мальчик. И это муж хотел ей сделать подарок. Потому что родился сын.

– То есть ребенка вы не видели?

– Не понял вопроса, – парень удивился, – как это, не видел?..

– Вы видели ребенка в коляске, так?

– Да, сэр. В коляске.

– И решили, что это настоящий ребенок?

– А какой? Ненастоящий? – парень вдруг рассмеялся, потом осекся, – извините, может, вы имели в виду что-то другое?

– Я все понял.

Он громко сказал:

– Кто еще может рассказать что-либо важное об этой девушке? Пожалуйста, нам нужно знать как можно больше информации о ней.

– Я могу, – добавила молодая продавщица, – я могу.

– Слушаю вас, – улыбнулся Рыжий.

– Алекс говорит, что она красивая, – взглянула она на парня, – но это не так.

– Значит, она не красивая? – Рыжий пытался скрыть улыбку.

– Я не это имела в виду. Она очень приятная, но далеко не красавица. Самая обычная девушка. Я не думаю, что она настоящая русская. Скорее, у нее кто-то из родителей русский. Что-то в ее лице есть странное.

– Так, так… Что именно? – Рыжий заинтересовался. – Не стесняйтесь, говорите все, что думаете. Опишите ее. Я понимаю, что мужчины не так воспринимают женщин. Женщины более внимательны в оценке. Нам очень интересен ваш – женский – взгляд, – Рыжий поддержал желание девушки.

– Мне показалось, она была в линзах. Возможно, она плохо видит. И она так прищуривается иногда. Обычно так «наводят резкость» те, у кого близорукость. У меня – минус три и я часто так делаю. Это интуитивно.

– Это очень интересно. Вы наблюдательная девушка! Что еще необычного вы заметили?

– Она милая. Стильно одетая. Именно поэтому и обращает на себя внимание. Не лицо, а стиль. Как на мой взгляд, она полновата. Может, после рождения ребенка. Но ее жакет был немного узковат, одна пуговица расстегнута. Возможно, этот жакет она носила до беременности.

– Значит, вы ребенка видели?

– Я слышала, сэр. Был момент, когда мальчик заплакал. Тогда она покачала коляску и что-то ему проговорила, успокоила.

– Как вы думаете, сколько девушке лет?

– На первый взгляд, двадцать-двадцать два. Она молодая. Но…

– Что?

– Мне кажется, она старше.

– Почему вам так кажется?

– Слишком она уверена в себе. Она выглядит молодо, но по ее поведению можно сказать, что она старше. Ей лет двадцать семь.

– И что еще вы заметили?

– Еще я заметила номер у Майбаха.

Рыжий благодарно улыбнулся:

– Вы очень наблюдательная девушка. Вам надо работать в полиции! И какой номер?

– ADC 0611.

– Уверены? Обычно девушки на номера не обращают внимание.

– Во-первых, я рассматривала машину через окно. А во-вторых, я родилась 6 ноября. Поэтому сразу и запомнила.

– Спасибо большое.

Рыжий позвал Офисного:

– Проверь номер по базе данных.

Затем обратился к администратору:

– Вы в страховую компанию сообщили?

– Да, конечно.

– И какая стоимость украденного браслета?

– Сто двенадцать тысяч, – вздохнул он, чуть не плача, – без налога.

– Понятно.

– У вас есть фото браслета?

– Он есть в каталоге.

Администратор достал каталог ювелирных изделий и открыл страницу с изумрудным браслетом.

– Каталог мы возьмем.

– Конечно, у нас много.

– А почему вы не указываете цену?

– Такая практика. Это, по сути, коммерческий ход: кому интересно – придут в магазин. Если это изделие дорого, возможно, купят другое…

– А сколько стоит, например, этот браслет? – Маленький показал на один из браслетов на фото.

– Сейчас посмотрю. Я, вообще-то, помнил все по памяти, но после всего, что случилось… – он вздохнул, – вот, нашел. Тридцать пять тысяч.

– А есть в каталоге изделия подешевле: например, двести долларов или семьсот?

– В этом каталоге нет. Это для дорогих украшений.

– Окей. Значит, для недорогих украшений у вас есть отдельный каталог?

– Да.

– А какое украшение в этом – дорогом – каталоге самое ценное?

– Украденный браслет, – чуть не плача прошептал администратор, потом добавил: – Вот, еще есть колье и браслет с рубинами. Сто пять и сто семь тысяч.

– Скажите, у вас есть свой сайт в интернете?

– Да.

– И там можно посмотреть, какие вы продаете украшения?

– Конечно.

– Фото браслета с изумрудами там было?

– Да. Но это обычная практика… – администратор задумался. – Вы считаете, что она могла изготовить подделку по фотографиям?.. – он округлил глаза и замолчал.

– Окей. Всем спасибо. Будем искать вашу… – не мог подобрать слово, – в общем, будем искать аферистку.

Выходя из магазина, полицейские столкнулись с девушкой. Она разговаривала по телефону, шла быстро, не обращая ни на кого внимание и несла в руках папки с бумагами. Папки упали, и бумаги с рисунками и чертежами рассыпались по мостовой.

Девушка наклонилась и начала собирать, приговаривая:

– Ну, раз это полиция, то можно быть невежливыми…

– Извините, – возразил Рыжий, – но вы тоже виноваты: выскочили, как черт из табакерки… Давайте я вам помогу.

Он наклонился и стал собирать листы.

– Вот, возьмите, – передал он ей несколько листков.

– Хорошо, что дождя нет, а то все бы испачкалось.

– Еще раз прошу прощения.

– Да ладно, ничего… И вы извините.

– Вы здесь живете? – сам не зная почему, спросил ее полицейский.

Девушка удивилась вопросу. Посмотрела на него лучистым взглядом, улыбнулась.

– Э… Я к тому, что мы интересуемся… э… местными… – он запутался.

– Нет. Я приехала к подруге. Сегодня мы договорились встретиться, но она позвонила и сообщила, что опаздывает. А мне нужны были документы. Приезжать еще раз с другого конца Нью-Йорка не хотелось. Вот сидела три часа в кафе и ждала ее.

– Вы сидели в том кафе напротив?

– Да, а что?

– А на улицу не смотрели?

– Почему не смотрела? Смотрела. Подругу ждала. Она позвонила, сказала, что скоро придет… Три чашки кофе выпила. Потом еще с ней вместе – горячий шоколад. Уже тошнит от напитков.

– А что-нибудь интересное не привлекало вашего внимания?

– Вы приехали. С сиреной. Это интересно. – Она засмеялась.

– А кроме нас? Вы, случайно, машину Майбах не видели? Она достаточно долго стояла у магазина.

– Была машина. Но я не разбираюсь в марках. Большая такая. Бордовая, по-моему.

– А девушку, которая уехала в этой машине, вы не видели?

– Нет. Но я видела, как из магазина вышла молодая женщина с коляской, что-то сказала водителю… Потом она пошла… вон туда, – она указала в сторону, – а машина развернулась и поехала за ней. Медленно поехала. Это я видела.

– А дальше?

– Все.

– А когда она в машину села, вы не обратили внимание?

– Нет. Я ждала подругу…

– Да… Понятно.

– Мне эта девушка напомнила одну актрису.

– Правда? Как ее имя?

– Я не помню. Она в сериалах играет. Я даже подумала сначала, что это она.

– А потом поняли, что ошиблись?

– Слушайте, я что, на допросе?

– Нет-нет, мисс… Спасибо, вы нам очень помогли.

Он протянул ей свою карточку:

– Вот моя визитка. Если вспомните имя этой актрисы, позвоните.

– Ну, ладно… Если вам такие пустяки интересны… С ней что-то случилось?

– Пока не знаем. Но мы ее ищем.

Машина уже дважды сигналила. Из окна высунулся Маленький и шутил. Но Рыжий как будто не хотел отпускать девушку, задавал и задавал ей вопросы…

– Окей. Не буду вас задерживать, – с грустью сказал он.

– Ага. Ваши коллеги думают, что вы меня клеите…

– Я? Вас? Вы так думаете?

– Да нет, – она засмеялась, – не я так думаю. Это ваши коллеги так считают. Вы что, не слышите, какие они шуточки отпускают?

– Они мне завидуют, – он сказал это шепотом, чуть наклонившись к ее уху.

– Хм… – она неопределенно хмыкнула. Видимо, смутилась. – Я пойду. До свидания.

– До свидания. И позвоните, – он выкрикнул это «позвоните», потом тихо добавил: – Когда вспомните имя артистки…

– Ладно, – она ответила, уже уходя.

Рыжий влез на переднее сиденье.

– А она ничего, а? Ты телефон ее взял?

– Она, между прочим, видела нашу барышню.

– Ага… Ты только поэтому так долго с ней беседовал? – съязвил Маленький.

– Дурак.

– Угу… – дополнил Офисный. – Стэнли так долго расспрашивал девушку, потому что она ценный свидетель, – причмокнул он и обратился к Гарри: – Вот ты, Гарри, ты на нее не обратил внимания, а Стен – он умный коп, он сразу понял, кто перед ним…

– А ты – дурак в квадрате… – это относилось к Офисному.

Они снова захохотали. У них была дружная и опытная команда, которой поручали сложные дела. Их детективную бригаду так и называли «Тройка Б»: Браун, Бэлл, Батлер.

Стэнли Браун, Гарри Белл, Бенджамин Батлер или, проще, – Стен, Гарри и Бенджи – подъехали к зданию департамента полиции в Нижнем Манхэттене с намерением тщательно изучить видеоматериалы, сравнить два ограбления и найти важные детали, за которые можно зацепиться. То, что оба ограбления связаны между собой и тщательно организованы, они не сомневались.

– И как ты думаешь, будут еще подобные аферы? – весело спросил Гарри у Стэнли.

– Это зависит от того, сколько девушек в команде, – засмеялся тот.

– А я так думаю, что это не конец, – заметил Бенджи.

– Лучше б ты так не думал.

– Ну, и кто, по-твоему, следующая? Уже были француженка и русская… Дальше кто?

– Ставим ставки? – Гарри потер руки от возбуждения.

– Давай. Я считаю, что следующая – ммм… латиноамериканка, – Бенджи достал пятидесятидолларовую купюру, – ставлю пятьдесят долларов!

– У меня наличных сегодня нет. Но я поддерживаю. Э…

Он не успел сказать, кем, по его мнению, будет следующая мошенница. В кабинет вошла Магги.

– Вы чем занимаетесь?

– Магги, а вот ты – коренная американка? – вопросом на вопрос ответил Гарри.

– Да… А в чем дело?

– А родители твои?

– Папа – ирландец, мама – американка в нескольких поколениях.

– Ну… Назови мне какую-нибудь этническую группу.

– Да в чем дело?

– Назови… Я потом объясню.

– Русские.

Мужчины заржали.

– Вы чего?

– Русские – не годятся. Еще.

– Ну, тогда индейцы из племени мумба-юмба. Годится?

– Окей. Ставлю на то, что девушка будет чернокожая, – сказал Гарри, – из племени или нет, не знаю. Но чернокожая.

– Ах, у вас снова ставки?! – Магги покачала головой.

– Иес, Магги!

– Стен, твоя очередь! – настаивал Бенджи.

– Окей. – Стэнли на секунду задумался. – Моя девушка будет… китаянка. Довольны?

И они ударили по рукам.

На следующий день, в квартире на Вашингтон-Хайтс, в Верхнем Манхэттене…

…Софи (Соней звал ее папа – русский папа, мама – француженка – назвала дочь Софи) сидела на кровати, гладила кошку и раскладывала «пасьянс» из каких-то кружочков, квадратов и других геометрических фигур, вырезанных из бумаги. Тасовала их по разным сторонам и колодам. Эти фигурки помогали ей размышлять.

Память вернула ее в детство: старый двор в китайской провинции Хэйлунцзян. Школа в Харбине. Летние каникулы у бабушки Клавдии в одном из округов провинции – в Ичуне – краю кедров.

История семьи ее отца – отдельная книга. Соня впитывала рассказы бабушки о Маньчжурии, о том, как ее русские прабабушка и прадедушка остались после революции в Харбине, да, собственно, их семья жила там с конца XIX века, с того момента, как начали строить Маньчжурскую железную дорогу (после большевистской революции дорогу назвали Китайско-Восточной железной дорогой). Город был основан русскими, в числе его основателей был и дед Клавдии Петр Алексеевич Толмяков, который работал помощником Николая Сергеевича Свиягина – руководителя строительства дороги. К февралю 1918 года русских в Харбине было около сорока тысяч, а после революции, когда многие дворяне и белогвардейцы бежали из советской России, Харбин превратился в город со стотысячной русской диаспорой, в котором были русские православные храмы, школы, училища и даже институты. Таким он оставался еще долго, до Второй мировой войны. Тяжелый период пришлось прожить городу и его жителям в тридцатые годы, во время оккупации Японской императорской армией. После того как Советский Союз продал Японии долю собственности КВЖД, жизнь в Харбине стала особенно трудной и многие русские уехали из города и из провинции. Семья Клавдии осталась.

Отец Клавдии (дед Сони) погиб во время короткой советско-японской войны. Он помогал советским воздушным десантным войскам занять город. Храбро сражаясь вместе с солдатами 15 армии 2-го Дальневосточного фронта, он был смертельно ранен 20 августа 1945 года. Бабушка хранила медаль, которой деда посмертно наградила советская военная администрация.

Бабушка, какой ее помнит Соня, была старенькая (Сонин отец родился, когда той было за тридцать, да и Пат, то есть Панкрат – такое у него было русское имя, которое мама Сони – француженка, – так и не научившись выговаривать, сократила до короткого Пата, стал отцом в немолодом возрасте, в 44 года), все ждала, когда же сын, наконец, подарит ей внуков.

Клавдия собирала лекарственные растения, которыми так богат Ичунь, сушила на зиму, варила из них всякие снадобья и учила маленькую Сонечку распознавать травку на вкус, цвет и запах. Кедровые орешки, грибы, травы, фрукты из леса добавлялись во все блюда, из них настаивались чаи и напитки. В кедровом лесу можно найти лекарство от всех болезней. Что-то позабылось из бабушкиных учений и советов, но кое-что Соня запомнила и до сих пор использует при заварке чая, напитков или каких кулинарных блюд.

Сонечку Клавдия любила до беспамятства, старалась научить ее всем народным премудростям, понимая, что времени у нее совсем немного. Бабушка ушла через полгода после мамы – тихо, во сне. Мама же умерла совсем молодой – в тридцать пять. Раковую опухоль обнаружили слишком поздно, и все произошло очень быстро… В десять лет Соня осталась без любимых женщин. И только отец с тех пор заботился о ней и старался любить ее за троих.

Но любовь к дочери не мешала ему заниматься рисковым ремеслом и привлекать к нему свою дочь.

Отец Сони был вор. Но как-то это слово к нему не приклеивалось! В своем деле Пат был артист. Он не был ни домушником, ни карманником, ни налетчиком. Его ремесло не относилось ни к одной из многочисленных воровских специализаций. Отца можно было бы назвать жуликом, мастером, мошенником, авантюристом… Но и это далеко не точные слова. Он занимался организацией краж, которые всегда театрально обставлял и мистифицировал. Он делал это с таким артистизмом, что полиция никогда не могла выйти на его след. При этом Пат-Панкрат был балагур и весельчак, добродушный человек, который мог, увидев плачущую старушку, потерявшую кошелек, отдать ей только что награбленное, мог оставить в церкви половину «заработанного» за месяц. Он мог бы стать гениальным артистом. Игра была сущностью его натуры.

Отец познакомился с мамой в Бейцзине – столице Китая[5]5
  Бейцзин – столица КНР. Русское название – Пекин.


[Закрыть].

Луиз приехала из Лиона на стажировку по китайскому языку и устроилась работать во французское посольство (временно, на место секретарши, которая ушла в декретный отпуск). Молодую симпатичную девушку, трудолюбивую, с легким нравом посольские работники оценили и оставили в штате после окончания ее институтской практики. Как бы сложилась судьба Сониных родителей, если бы в день, когда отец с компанией случайно не прошел мимо посольства, а хорошенькая француженка, воспользовавшись десятиминутным перерывом, не выбежала на почту позвонить в Лион своему жениху? (В посольстве не очень одобряли личные звонки по служебным телефонам, разрешали только очень важные) Не известно.

Открыв металлическую калитку, Луиз споткнулась и просто упала в руки большущему светловолосому мужчине, который успел подхватить ее. С ним были еще два китайца и один то ли испанец, то ли мексиканец (это был Лео!). Но именно этот подхватил ее. Взглянув с благодарностью в эти зеленые смеющиеся глаза, Луиз потеряла голову. А сорокатрехлетний Пан-к-рат (боже, какое сложное русское имя!) сказал своим друзьям по-китайски (она-то прекрасно понимала пекинский диалект), что эту мадемуазель, свалившуюся ему в руки, он больше от себя не отпустит. Через три дня они поженились. Она вышла замуж за русского китайца! Старше ее на двадцать лет! Французский жених был забыт сразу и бесповоротно.

Какое-то время они жили на два города: она – в Бейцзине, он – в Харбине. Через девять месяцев родилась Софи. Луиз оформила французское гражданство для своей дочери Софи-Анн-Марии Плантье (правда, Пат настоял на крещении дочери по православному обычаю в харбинской церкви), затем своему обожаемому мужу, заставив его приписать к своей русской фамилии через черточку это французское Плантье (она как будто чувствовала, что не сможет долго наслаждаться семейным счастьем и убедила консула в необходимости сделать паспорта дочери и мужу для свободного въезда в Европу и путешествий по остальным странам).

Луиз знала (он сказал ей на второй день знакомства!), чем промышляет ее ненаглядный супруг, но не смогла отказаться от любви к нему, несмотря на то, что считала преступным его ремесло (а как иначе!) и волновалась каждый раз, когда он собирался в «походы» по дорогим бутикам, когда организовывал «бизнес-поездки» в Японию, а также «экскурсии» по многочисленным туристическим и коммерческим кораблям, которые круглый год останавливались в незамерзающем Люйшуне[6]6
  Бывший портовый город Порт-Артур, ныне агломерация Далянь (русское название – Дальний, город, основанный русскими в 1898 году).


[Закрыть] и Владивостоке.

Когда Соне исполнилось два года, Луиз ушла из посольства и поселилась с мужем в Харбине. Она обожала не только мужа и дочь, но и свекровь и старалась как можно чаще приезжать к Клавдии в деревню, оставляя без сожаления миллионный город.

Соня знала об этом по рассказам бабушки и мамы. И по собственным воспоминаниям.

…Старый двор на севере Харбина. Ей шесть лет. Она еще не ходит в школу, хотя уже умеет считать, писать и читать, причем по-русски вполне бегло, а по-китайски «по слогам». С мамой практикует французский. Мама еще жива. Приходит отец. Отец подбрасывает ее под потолок, зацеловывает, играет в парашютистов (подбрасывает, отпускает, потом ловит). Мама волнуется, бранится. А он обнимает маму, и у той не получается злиться на него по-настоящему… Он такой красивый, папа. И такой веселый. Мама – маленькая шатенка с темно-зелеными (или светло-карими? Соня не может вспомнить!) глазами тоже смеется, ласково стучит крошечными кулачками в грудь Пата… Они были счастливы!

Вот она с отцом, Лео, китайцем Сию и еще несколькими мужчинами возвращается с «дела». Все довольны. И отец говорит ей, что они заработали много денег. Маленькая Соня отвлекала внимание. А чуть позже отец научил ее открывать замки, снимать часы, доставать кошельки… Чаще они работали по богатым магазинам. И никто не мог представить, что дорогие украшения исчезали с витрин шикарных бутиков при участии этой маленькой, беленькой, такой симпатичной девочки с ясными зелеными глазами.

А еще у папиной банды был свой кодекс. Например, не красть у больных, инвалидов и стариков.

Соне очень нравилась такая жизнь. Ей нравился процесс, когда она могла утащить какую-нибудь вещь. Что делать потом с этой вещью, она не знала. Мама только очень сердилась. Даже однажды поколотила отца. А он все смеялся. Он очень любил маму и ее – Соню. А потом маму настигла страшная болезнь, от которой нет спасения.

После смерти мамы и бабушки они уехали из Китая, жили в разных странах. В Испании, во Франции, даже в Бразилии. Соня не раз пользовалась своим талантом.

В Париже, например, у нее были свои любимые бутики, которые Софи Плантье с удовольствием и какой-то детской радостью обворовывала.

Но однажды она задумалась, можно ли жить без рискованных авантюр. И решила больше не воровать. Однако характер у нее был отцовский, игры ей не хватало. Европейский Париж казался ей скучным. Она решила начать новую жизнь в Нью-Йорке. Это город, в котором есть масса возможностей для приложения своих талантов. Диплом дизайнера, полученный в Сорбонне, помог сразу же найти работу. На работе было тоскливо, и она занялась муай тай. Стала выходить на ринг. У нее получилось! Все, за что она бралась, у нее получалось. Тайский бокс спасал от унылой работы – делал жизнь более разнообразной.

Отец недолго жил во Франции, уехал сначала в Бразилию, потом на Кубу. Десять лет прожил на Кубе, но в последний год перебрался в Мексику. Денег он накопил, ни в чем не нуждался. И вот!

Откуда взялись эти гангстеры?!

Оставить отца в беде Соня не могла. Папа – это папа. И все. Точка. Значит, она вновь воспользуется своим талантом и раздобудет полмиллиона. Она поможет отцу и Лео собрать недостающую сумму. В конце концов, это даже заманчиво. Она придумала такой спектакль из нескольких актов! Полицейские никогда не догадаются! Если… Если она сама не захочет, чтобы они догадались.