Текст книги "Если не хочешь умереть, или Экстрим и физика. Свиньи тоже любят"

– Но где вы взяли деньги на покупку станков?

– До этого я сутками работал в авторемонтной мастерской, латал шины подержанных автомобилей, которые приобретали уставшие от автомобильного дефицита граждане. Вскоре производство расширилось, и я купил небольшой завод. К тому времени, как грибы после дождя, начали возникать многочисленные фирмы. И этим фирмам надо было в чем-то хранить документы. Тогда я занял свою нишу в производстве файловых папок, ввозимых прежде из-за рубежа.

– Не могу поверить, чтобы на пакетах и файловых папках можно было нажить миллиарды.

– Нет, конечно. Часть денег я вложил в оптовую закупку молочных продуктов, часть – в финансовые пирамиды. Оттуда я изъял их вместе с колоссальными процентами незадолго до того, как пирамиды рассыпалась, как карточный домик – мне удалось добыть информацию, которая спасла меня от участи пополнить ряды обманутых вкладчиков. Долгое время я наслаждался своей свободой. Мне можно было не опасаться, что я окажусь в дерьме, даже если рухнет весь рынок – в подвалах моих вилл на островах хранятся заначки в размере нескольких десятков миллионов евро и долларов и золотые слитки. Мои сейфы невозможно ни взорвать, ни открыть, если не знаешь код. Имеется такая заначка и в подвале этого особняка. Однако человек может устать даже от своих неограниченных возможностей. Я полигамен, как и все самцы, и потому перепробовал женщин все рас и национальностей, я коллекционировал шедевры живописи, антиквариат, автомобили, пытался заняться космическим туризмом. Некоторое время это развлекало меня, как развлекал и адреналин, вызванный несколькими покушениями на мою жизнь. Но теперь даже свобода наскучила мне. Хочется сделать что-нибудь полезное, оставить след… Вы считаете проблему образования одной из главных проблем на пути к прогрессу. Я согласен с вами. Когда я проходил стажировку в Штатах, то понял, что наша старая система образования была далеко не худшей.

– Вы совершенно правы. Меня научила логически мыслить старенькая учительница начальных классов, бывшая по происхождению дворянкой и получившая образование в царской гимназии. На всю жизнь я запомнил теорию приближенных вычислений. До сих пор складываю и умножаю в уме огромные числа. Но сейчас все просто помешались на инновационных проектах, и вместе с водой могут выплеснуть и ребенка.

– Так вы согласны принять участие в предложенной мной игре?

– Да, хотя и был всегда противником азартных игр.

На этом месте текст обрывался. Милентина откинулась на спинку кресла, пытаясь осмыслить прочитанное. Где-то на верхотуре шкафа раздался шорох и что-то тяжелое свалилось прямо на голову, острые когти больно расцарапали щеку. Милентина вскрикнула, вскочила – из-под ног с диким мяуканьем шарахнулась сиамская кошка. Она выронила тетрадь, наклонилась, чтобы поднять ее, и сразу увидела выпавший из тетради белый конверт. Положив конверт на стол, Милентина спустилась в свою комнату и подошла к зеркалу. Щеку рассекали начинающие кровоточить борозды. Она прижгла их лосьоном, и в этот момент раздался легкий стук. В дверном проеме показалась фигура в белом.

– А-а-а… – завопила Милентина.

– Что с вами? Это я, Зоя. Мне приснился страшный сон. Снилось, будто меня облапили какие-то сотканные из пара монстры и тянут вниз. Я хватаю трость, ударяю по ним со всей силой, на какую способна, но трость разрезает пустоту, и хватка не ослабевает. К счастью, я проснулась. На моем плече лежала тяжелая рука Максима.

– Так вы уже?

– Парень молодой, гормоны играют, а мне просто страшно быть одной.

– Ты его любишь?

– Это временное явление. Во всяком случае, на моей семейной жизни оно не отразится, если мы…

– Если мы выберемся отсюда?

– Да.

– Я была в кабинете, который был отдан в распоряжение Серова, и кое-что там обнаружила.

– Что именно?

– Его записи. Из них следует, что этот особняк принадлежит некому миллиардеру, человеку весьма и весьма странному, если не сказать больше. Впрочем, все люди, стремящиеся хапать больше и больше, кажутся мне странными.

– А некоторые из них, в свою очередь, считают недочеловеками тех, у кого нет хотя бы миллиона.

– Наш миллиардер не такой. Из интервью, которое взял у него Серов, можно сделать вывод, что он решил внести существенный вклад в прогресс в сфере образования. Но при этом он игрок до мозга костей. То, что происходит с нами, начало большой игры.

– Что он хочет от нас?

– Пока не знаю. Я нашла письмо, но не успела прочитать – на меня спрыгнула со шкафа дикая кошка. Видишь царапины? – Милентина приблизила к Зое свое покрасневшее лицо.

– Хорошо, что не повредила глаз, – облегченно вздохнула Зоя. – Письмо надо прочитать и как можно скорее.

– Ладно, пойдем наверх.

Стараясь не шуметь, женщины поднялись на третий этаж и заглянули в кабинет. Лампа лежала на столе, опрокинутая, по-видимому, все той же киской. Милентина осторожно вернула осветительный прибор в вертикальное положение и распечатала белый конверт.

– Читай вслух! – сгорая от нетерпения, выпалила Зоя.

«Уважаемая профессор Колбасюк, наш закрытый клуб «Казино

Софокла» предлагает Вам и Вашим спутникам принять участие в игре, разработанной знаменитым старцем Фура. Цель игры – найти ключ к кладу, который хранится в сейфе, находящемся в подземном хранилище. Если, пройдя все предварительные испытания, Вы найдете сейф, но не разгадаете код, Вас ждет утешительный приз: свобода и алиби, подтверждающее вашу непричастность к гибели академика Серова. Для этого Вам придется найти потайную дверь, ведущую в туннель, через который вы выйдете к морю. Если же Вы сумеете открыть сейф, проход в туннель откроется автоматически. Однако есть одно «но». По пути в хранилище Вам предстоит решить несколько задач по физике, химии и математике, требующих знаний в пределах школьной программы, в утверждении которой, как мне известно, принимают участие двое из команды игроков. Каждая решенная задача откроет перед вами дверь в следующий отсек подземного лабиринта…»

* * *

Петр внезапно проснулся как от толчка. В ушах петушиным криком звенел невидимый будильник. «Наверное, приснилось», – решил Петр, прислушиваясь к тишине. Из соседних апартаментов не доносилось никаких звуков. Накинув халат, Петр выскользнул из комнаты и, пройдя несколько шагов, прильнул ухом к двери, ведущей в спальню Зои. Услышав сонное бормотание, подошел к кровати и откинул одеяло. Максим спал обнаженным, поджав по-детски ноги. Губы его слегка шевелились – очевидно, он с кем-то разговаривал во сне. Петр грубо встряхнул парня.

– Где Зоя?!

Максим отбросил его руку и повернулся на другой бок. Петр тряхнул его сильнее. Максим вскочил с кровати, протирая заспанные глаза.

– Петр? Что вы тут забыли?

– Это я должен спросить тебя о том, что ты делаешь в спальне моего зама!

– Вас это не касается.

Петр сжал кулаки, с трудом сдерживая желание вмочить в фейс этому смазливому трахальщику.

– Запомни, бойфренд – эта женщина любит только себя и деньги, которые могут нарядить в роскошь ее эгоизм. Что ТЫ можешь дать ей? Она разрушит твою жизнь.

– Не разрушит – я опираюсь на научное открытие Джона Карры: если у М не сложится с 3, он может быть счастлив и с Д – другой женщиной.

– Остряк-самоучка, ты не ответил на мой вопрос: «Где Зоя?»

– Понятия не имею. Может, у Милентины.

Максим быстро оделся. Осмотрев комнату Милентины, они спустились в гостиную, заглянули в столовую, биллиардную… Женщин нигде не было. Оставалась надежда, что что-то заставило их подняться на третий этаж.

Мужчины зашли в кабинет в тот момент, когда Милентина заканчивала чтение письма.

– Чье же послание так заинтересовало вас? – спросил Петр.

Милентина молча протянула ему письмо. Петр положил его на стол под лампу, и они с Максимом несколько раз пробежали глазами по тексту.

– Что вы об этом думаете? Лично я всегда готов принять вызов.

– Тем более, что тебе терять нечего – ведь это ты убил, – заметила Зоя.

– И я не оказался бы заполучить четвертую часть этого сокровища, – Максим издал индейский клич и задрыгался в танце дикаря, готовящегося присоединиться к походу за добычей.

– Не дергайся! – остановила племянника Милентина. – Надо, не суетясь, все обдумать. В письме сказано, что дверь в подземный лабиринт спрятана за гобеленом в кладовой. Чтобы ее открыть, нужно ответить на простой вопрос. Текст задачи находится в конверте, приколотом к гобелену. Но сначала надо отдохнуть, переодеться и приготовить рюкзачки с водой, бутербродами и медикаментами. Встретимся за завтраком в семь утра.

В шесть утра Зоя была уже перед зеркалом. Долго и тщательно накладывала макияж, гримировала крем-пудрой образовавшиеся за бессонную ночь подглазины – как это ни тяжело, она старалась быть женщиной во всех ситуациях, даже экстремальных.

После завтрака, за которым все хранили тягостное молчание, Милентина быстро вымыла посуду и направилась в кладовую. Остальные последовали за ней. На противоположной от входа стене висел большой гобелен «Семья льва», выполненный настоящим мастером. Обращенная к зрителям оскалившаяся львица выглядела как живая. На мгновение Зое показалось, что хищница вышла из картины и обдает ее зловонным дыханием. Заметив, что женщина побледнела, Максим нежно обнял ее за плечи. Милентина сорвала приколотый к хвосту львицы конверт, достала письмо и прочитала его вслух. «Вам дается двадцать секунд на размышление, чтобы ответить «да» или «нет» на вопрос «можно ли вскипятить воду в бумаге?», после чего нажмите на одну из двух соответствующих кнопок».

На гладкой стальной поверхности алела красная кнопка «да» и переливалась изумрудным блеском зеленая кнопка «нет».

Вероятность правильного ответа «фифти-фифти», – заметил Максим. – Но так как ответ «нет» напрашивается сам собой, я бы ответил «да».

– Верный ответ! Нажимай! – крикнула Милентина.

Раздался скрип, и стальная пластина медленно поползла наверх, открывая лестничную клетку спускающейся в подвал винтовой лестницы. Проход на лестницу преграждала чугуная решетка.

– Вы это наугад или как? – обратился к Милентине Петр, слегка раздосадованный тем, что не принял участие в первом испытании.

– Сейчас увидишь сам, – Милентина указала на стоявший в углу столик, на котором были разложены следующие предметы: поднос, спиртовка, рулон бумаги, ножницы, катушка толстых ниток и бутыль с водой. На закрепленном над этим натюрмортом перекладине висел белый конверт.

«На проведение опыта экспериментаторам дается десять минут, – прочитала Милентина. – В случае удачи вы сможете продолжить игру». – Я в детстве делала коробочки из бумаги, но сейчас уже не помню, как это мне удавалось.

– Дай, я попробую, – Зоя вынула из рулона лист плотной бумаги и через пару минут торжественно продемонстрировала собравшимся аккуратную квадратную коробочку.

– Ну, ты просто ас, – усмехнулся Петр, – а я и не подозревал, что у тебя такие таланты.

Зоя подвесила коробку на нитях над спиртовкой, наполнила самодельный сосуд водой, после чего осторожно зажгла огонь. Через несколько минут вода закипела, между тем бумага осталась невредимой.

– Ну, это ясно любому школьнику, – заметил Петр, – вся идущая от пламени теплота поглотилась жидкостью, превращая ее в пар.

Едва он произнес эти слова, железная решетка скрипнула и медленно двинулась наверх. Максим бросился к проходу и подставил плечо, чтобы не дать решетке опуститься назад. При этом он слегка задел бумажный сосуд. Бумага тут же вспыхнула, а дверь начала оседать, больно впиваясь в его плечо.

– Атас! Скорее! – заорал Максим.

Милентина выплеснула остатки воды на разгорающееся пламя и с трудом втиснула свое объемное тело в сужающуюся щель. Более стройные Зоя и Петр легко просочились за ограду. Максим освободил плечо, и решетка с шумом ударилась о каменный пол, направив гулять по лабиринту гулкое эхо. Он с силой потряс ее, пытаясь хотя бы немного приподнять, но решетка сидела прочно – путь назад был отрезан.

Под предводительством гордой своим успехом Зои начали спуск. Винтовая лестница привела команду в расположенный глубоко под землей тупик. Было жарко и душно. Стащив с себя блузку,

Милентина поймала взгляд Петра, зачарованно уставившегося на ее пышные прелести.

– Ну, ты, Петя, настоящий петух, – улыбнулась Милентина, – только не время сейчас топтать курочек. Ищи лучше выход.

После тщательного осмотра на одной из стен обнаружили прикрепленый скотчем черный конверт, под которым скрывалась белая кнопка.

«Всех, кто хочет сбросить вес или просто прогреть усталые кости, приглашает наша русская баня по-черному. За дверью находится источник пара. Если создаваемый им жар превысит ваши физические возможности, вы легко сможете снизить температуру с помощью широкого ассортимента предлагаемых нами средств. И по всем правилам хорошей бани вам представится возможность окунуться в прохладный бассейн», – прочитала Зоя и без промедления нажала на кнопку.

За дверью оказалось небольшое помещение. Почти всю переднюю часть комнаты, не оставляя прохода к противоположной двери, занимал бурлящий котел, окутанный плотной завесой пара. Котел опоясывала снизу вверх лестница, по которой можно было спуститься в более просторную часть комнаты и сразу выбраться наружу – дверь была слегка приоткрыта. Но для этого надо пройти над самым пеклом. В левом углу располагался стеллаж, заставленный банками с этикетками. Чего только не было в этих контейнерах – угольный порошок, сахарный песок, сублимированный нашатырь, карбонат кальция и другие соли.

– При прокаливании кальция, как и при растворении сахара, происходит эндотермическая реакция, при которой температура понижается, – заметила Милентина. – Но на сколько? Мне кажется, этого количества сахара недостаточно для такого котла. А вот это то, что нам нужно, – Милентина осторожно коснулась контейнера, наполненного прозрачными кристалликами в форме шестигранных призм. – Это азотнокислый аммоний или нитрат аммония. Вещество взрывоопасное, но, если удастся сбросить в котел содержимое этих четырех контейнеров, температура может понизиться градусов на двадцать пять. Осторожно берем их, ни в коем случае не встряхивая, – при высокой температуре они могут взорваться от малейшего толчка – и так же осторожно высыпаем в котел. Ну, кто самый смелый?

Максим натянул на голову майку и начал медленно подниматься по лестнице, высыпая в воду кристаллическую соль. Бурление стало заметно менее интенсивным. Максим быстро спрыгнул на пол и распахнул дверь, впуская живительные струи прохладного воздуха. Мила и Петр последовали за ним, и только Зоя продолжала оставаться на месте.

– Зоя! На тебя что, шубняк напал? – окликнул женщину Максим. – Давай двигайся! Все хоккей!

Зоя взяла банку и начала подниматься по лестнице. Внезапно остановившись над кипящим котлом, улыбнулась какой-то пьяной улыбкой и попыталась изобразить ласточку, как циркачка на канате.

– Зоя! Соберись! Кончай играть на нервах! – крикнул Петр.

Зоя хохотнула странным смешком и взмахнула руками, как пытающаяся взлететь ласточка. Банка с аммонием отлетела в сторону, ударившись о бетонную стену рядом со стеллажом. Раздался оглушительный взрыв, за которым последовал отчаянный призыв о помощи. Фигурка Зои растворилась в тумане.

– Зоя! Зоинька! Где ты? Какая же она смешная! – захохотал Петр, – не ласточка, а корова на льду. Никогда не замечал, что у нее кривые ноги.

– Скорее! Надо бежать отсюда, – с трудом выдаваила Миленти-на, – при разложении нитрата аммония выделяется наркотический веселящий газ.

– Я все же посмотрю, как там она, – спокойно произнес Максим и широко распахнул дверь.

На мгновение всем показалось, что из котла высунулась красная, как вареный рак, Зоина рука.

– А Зойка-то, наверное, вкусная, – Максим аппетитно облизнулся.

Милентина вцепилась обеими руками в его рубашку и, вытащив из парной, захлопнула дверь. Долгое время все молча сидели на полу, обнявшись и растворяясь в атмосфере сердечности и спокойствия. Первым пришел в себя Максим.

– Зоя! Зоя! – он с трудом поднялся и, пошатываясь, направился к двери.

– Стой, Максим! – окликнула его Милентина. – Ей уже не помочь. Веселящий газ оказал на нас сильное седативное воздействие, мы слишком долго пребывали в нирване. Надо идти дальше, а потом мы позовем кого-нибудь на помощь. Конечно, мы не оставим здесь тело Зои.

Максим схватился обеими руками за голову и, не стесняясь присутствующих, громко зарыдал.

– Зато нас осталось только трое, – криво усмехнулся Петр, – доля каждого при получении приза возрастает.

– Как вы можете говорить такое?! – Максим надвинулся на Петра, но, к своему удивлению, в душе не было ни страдания, ни боли – наркотик еще действовал.

* * *

Узкий коридор с низким потолком заставил их двигаться гуськом, пригнув головы. В таком согнутом положении пришлось идти долго. Казалось, что прошла целая вечность. Для Милентины это стало настоящей пыткой – вновь напомнила о себе клаустрофобия, от которой она страдала в детстве.

Наконец коридор уперся в дверь, на которой не было ни кнопок, ни каких-либо указателей к дальнейшим действиям. Они вышли на площадку, похожую на вышку для прыжков в воду. И, действительно, где-то глубоко внизу был бассейн, по-видимому, наполненный водой. Эта вода темнела в узкой полоске, разделявшей два «плота», общей площадью почти равной площади резервуара. Один плот представлял собой металлическую сетку, натянутую между двумя бревнами, второй – обыкновенный лист сухой газеты. Максим приготовился прыгнуть на этот лист, но Милентина остановила его.

– Высота приличная, и газета не намокла – можно ноги поломать.

– Да, я слышал, что при неудачных прыжках неопытные спортсмены получают травмы, могут даже сломать позвоночник, – согласился Петр.

– Но причем тут газета? – удивился Максим.

– Газета не эластична, упругость воды также очень низкая, а время контакта при ударе так мало, что прыгун может получить сильный ответный импульс удара. Ты прыгай по всем правилам – сложив руки и головой вниз. В руку возьми нож. Он рассечет газету и воду.

Последовав совету Милентины, Максим вошел в воду, как торпеда, однако слишком долго, как ей показалось, не всплывал на поверхность. Наконец он вынырнул и тут же попал под град упреков разволновавшейся тетки.

– Что за дурацкие шутки! – орала Милентина. – Не ко времени и не к месту!

– Прости меня, тетя, я не хотел напугать тебя, просто изучил дно. Там все чисто – можешь смело прыгать.

Максим вытащил за бортик сетку и обрывки намокшей бумаги. Перед Милентиной открылась казавшаяся плотной черная гладь. Нырять рыбкой она не умела – оставалось прыгать солдатиком.

– Главное, держи спину прямо, не перегибайся, – наставлял ее Петр.

Милентина собралась с духом и, зажмурившись, плюхнулась в бассейн. Вздыбившийся фонтан воды перекатил через бортик. Петр прыгнул вслед за ней, и вместе с Максимом они вытащили полную женщину на каменный пол.

– Кажется, мы благополучно прошли сквозь пар и воду, – устало улыбнувшись, Милентина принялась выжимать намокшую юбку.

Коридор лабиринта был довольно широк и ярко освещен боковыми светильниками. Пройдя по нему метров сто, они увидели дверь, на которой висела картина с изображением хитро улыбающегося Деда Мороза. В полураскрытом мешке пестрели яркие обертки конфет «Мишка на Севере», «Снежинка» и других сладостей. В нижней части картины голубые морозные узоры слагались в приятные для желудка слова: «К вкусному обеду надо приступать, забыв обо всем».

Максим распахнул дверь. Свет тут же погас, и из темноты повеяло жутким холодом.

– Похоже, нас ждет обед в морозильной камере, – стуча зубами, пробормотал парень.

– Закрой дверь! – крикнула Милентина. Едва дверь захлопнулась, ярко вспыхнули светильники. – Так, надо порыться в рюкзаках и надеть на себя всю имеющуюся одежду.

Милентина достала теплую куртку, шерстяные носки и широкий палантин.

– Я, в отличие от вас, женщина предусмотрительная – даже в Африку всегда беру с собой теплые вещи. Шерстяные носочки – лучшая профилактика от простуды и зимой, и летом. У меня есть еще одна пара, так что бросайте жребий.

Максим достал монету.

– Выпадет орел – носки мои, – Максим высоко подбросил кругляшок, монета со звоном ударилась о пол и, прокатившись немного, повернулась решкой наружу.

Милентина со вздохом протянула носки Петру. Он с некоторым усилием натянул их на свои сорок шестого размера ступни, затем достал из рюкзака довольно плотный шерстяной свитер. Максим, хотя и облачил свои ноги в три пары хлопчатобумажных носков, верхние конечности мог прикрыть только легкой ветровкой. Милентина разрезала свой палантин на три полосы и приказала обмотать ими голову так, чтобы защитить прежде всего нос и уши. Вскоре вся тройка стала походить на военнопленных, спасающихся, кто как может, от холода морозной русской зимы.

– Ну, для встречи с Дедом Морзом, мы, кажется, готовы, – объявила Милентина, поправляя носовые повязки. – Далее действуем по обстановке.

Они вошли в «морозильную камеру». Погасшие на мгновение светильники, вновь загорелись, осветив покрытую изморозью и ледяными сосульками пещеру. В центре стоял окруженный деревянными стульями стол, на котором были расставлены пустые тарелки и стаканы, а посередине располагался довольно вместительный контейнер, наполненный подарками от Деда Мороза. Широкий ассортимент сладостей включал печенье, вафли, шоколад, зефир, изюм, орехи в сахаре. И посреди этого великолепия возвышалась бутылка шотландского виски. Максим тут же откупорил ее, наполнил стакан и поднес его к губам, готовясь опрокинуть спиртное залпом.

– Стой! – заорала Милентина. – При опьянении увеличивается теплоотдача за счет расширения периферических сосудов. Пить можно, но понемногу и закусывая. Хорошо бы съесть что-нибудь жирненькое и горячее.

Она порылась в контейнере, но не обнаружила там ничего, кроме сладостей. Между тем, холод пробрался под одежду, нанося по кожному покрову неприятные и болезненные уколы. Максим затрясся мелкой дрожью.

– Сделай глоток виски и заешь шоколадом, – приказала Милентина. – И вообще, налегайте на сладкое, – при переохлаждении это помогает.

Вспомнив о термосе, Петр достал его из рюкзака и разлил по стаканам немного горячего чая. На какое-то время по телу разлилось приятное тепло, но вскоре тихий ужас холода пронзил всех троих от головы до пят. Сотрясал озноб, немели конечности.

– Не стойте, двигайтесь! – крикнула Милентина. – Руки в подмышечные впадины и пошли мелкими прыжками вокруг стола.

В отличие от мужчин, полная женщина вскоре почувствовала себя вполне комфортно, но Максим продолжал страдать от болезненного онемения кожи, и вскоре, совсем ослабнув, опустился на стул. Милентина взяла его руку и попыталась нащупать пульс. Биения лишь едва-едва ударяли по мякоти большого пальца. Внезапно взгляд Максима упал на стоявшую в углу коробку.

– Тетя, посмотри, что там, мне, кажется, кирдык – едва шевеля губами, прошептал он.

Милентина раскрыла коробку и достала баллон с краном. На горлышко был надет шланг с эластичным респиратором.

– Кажется, я знаю, что с этим делать! – обрадовалась Милентина. – На этикетке указано, что это кислородно-гелиевая смесь. В институте медикобиологических проблем разработан способ лечения переохлаждения путем вдыхания подогретой смеси гелия с кислородом. Садись и вдыхай.

Сделав несколько вдохов, Максим ощутил, как вновь побежала по артериям начавшая застывать кровь. После того, как он почувствовал себя лучше, Милентина и Петр также стимулировали кровообращение целительной смесью.

Свет вдруг снова погас, раздался легкий скрип и в противоположной стороне пещеры образовался проход в следующий отсек лабиринта. Петр помог Максиму выбраться наружу. Парень был очень слаб и с трудом держался на ногах.

– Хорошо бы принять теплую ванну, – вздохнула Милентина.

Здесь, оказывается, и это предусмотрено, – радостно улыбнувшись, Петр указал на большую голубую ванну, над которой висела пушистая мочалка.

Милентина открыла кран с горячей водой и, смешав ее с холодной, довела температуру примерно до 40 градусов по Цельсию, после чего приказала Максиму раздеться догола и залезть в резервуар. Приподняв нижние конечности, она принялась легонько растирать мочалкой посиневшее тело.

– А вот теперь можешь выпить, – Петр протянул Максиму на четверть наполненный виски стакан.

– Ну, что? Полегчало?

– Хорошо-то как! – не стесняясь тетки, Максим вылез из ванной и позволил ей насухо обтереть себя мягким палантином.

Молодой организм быстро восстанавливал силы. Можно было двигаться дальше.

За ванной комнатой находилась довольно большое помещение, в котором были уже две двери. Между ними висела табличка с фосфорисцирующими в полумраке стрелками и надписью «Выбор». Одна стрелка указывала на левую дверь, другая – на правую. К табличке был прикреплен скотчем большой золотистый конверт. Петр неровно разорвал его и вытащил надорванное письмо.

«Поздравляю, вы на пороге удачи. Но для того, чтобы попасть в хранилище, вам предстоит сделать правильный выбор. Обе двери ведут в находящиеся в аварийном состоянии штольни. Потолочные перекрытия держатся на колоннах, разъеденных сыростью и температурными колебаниями, осевших из-за различной сжимаемости грунтов под основанием и других разрушающих факторов. По внешнему виду колонн вы должны определить, какие повреждения представляют меньшую опасность в смысле обрушения. Правильно выбранный коридор приведет вас в хранилище, где находятся сейфы с моей заначкой. Неправильный выбор может привести к вашей гибели под руинами».

Петр распахнул правую дверь. Стоявшие с левой стороны колонны слегка покосились, накренившись вправо, но их внешняя поверхность была гладкой и совсем неповрежденной теми неблагоприятными воздействиями, о которых говорилось в письме. Правда, в нижней части колонн были небольшие, но довольно глубокие горизонтальные трещины, как будто кто-то специально сделал надрез.

Милентина предложила осмотреть вторую штольню. Ее колонны имели совсем жалкий вид – штукатурка облупилась, отколовшись большими кусками, оставшуюся поверхность покрывала паутина разветвленных щелей. На двух колоннах просматривались заметные вертикальные щели толщиной в два миллиметра. Казалось, что от малейшего толчка вся эта рухлядь рассыпется в гору мусора.

– Ну, выбор ясен, – заявил Петр, – движемся по правой штольне.

Не дожидаясь чьих-либо возражений, он шагнул в правый коридор.

– Стой! – завопила Милентина, но было уже поздно. Раздался сильный грохот. Одна из колонн рухнула, за ней вторая, потолочное перекрытие осело, оставив лишь узкую щель.

– Пе-етр! Ты цел?

Из-за руин послышался слабый стон.

– Максим, разбирай завал!

– Я не полезу туда, чтобы спасать этого пендюка. Зачем рисковать жизнью? Чтобы разделить приз с этим понтовщиком? Ты сама говорила, что из-за него от всех достижений старой системы образования останутся рожки да ножки. Из-за этого ЕГЭ у тебя не стало учеников, а ты хочешь ради этого реформатора рисковать моей жизнью.

– Максим! – укоризненно покачала головой Милентина, – Он же прежде всего человек, наш долг спасти его.

– Ну, и лезь за ним сама.

– Милентина! Помоги! – совсем рядом раздался слабый голос Петра. За дискуссией на тему «жить Петру или не жить», они не заметили, как он сам выбрался из ращелины. Милентина помогла Петру подняться. Острая боль пронзила все тело, и он со стоном опустился на пол.

– Черт! Кажется, сломал ногу.

Милентина осмотрела распухшую лодыжку.

– Очень больно?

– Сперва даже не почувствовал, а теперь становится невмоготу.

– Необходимо срочно наложить шины. – Милентина огляделась в поисках какой-нибудь доски, но, кроме кусков цемента, не обнаружила ничего подходящего.

– Как же я забыла про зонтик?! Хорошо, что я взяла с собой не складной – терпеть не могу складывать зонты, упирая ручку в собственный живот. Но нужно еще что-нибудь, хотя бы кусок плотного картона.

Милентина вытряхнула содержимое своего вместительного и видавшего виды рюкзака и с радостным воплем подняла с пола небольшой белый брусочек, испещренный делениями, цифрами, тригонометрическими функциями и другими математическими символами.

– Этот рюкзак когда-то был последним писком моды. Мне подарили его еще в студенческие годы, и, надо же, с тех пор в нем завалялся этот инструмент.

– Что это? – удивленно спросил Максим.

– Палочка-выручалочка для студиозусов моего поколения – логарифмическая линейка. Ее можно считать прабабушкой современного калькулятора. Кто бы мог подумать, что через два с лишним десятка лет она спасет раненого!

Милентина укрепила лодыжку в неподвижном положении, плотно обмотав шины полоской своего шарфа.

– Теперь нужны носилки. Максим, возьми фонарь и сгоняй к бассейну за сеткой. Мне кажется, она вполне сгодится.

Пока Максим выполнял поручение тетки, она накормила Петра двойной дозой анальгина. К моменту возвращения парня боль немного утихла. Вдвоем они уложили Петра на носилки, но поднять сетку, и тем более нести ее на дальнее расстояние женщине оказалось не под силу. Пришлось привязать к бревну две остававшиеся полоски шарфа и тащить носилки волоком.

Милентина открыла левую дверь и, осторожно приблизившись к рассеченной вертикальной щелью колонне, простукала «берега» рукояткой ножа.

– Кажется, пустот нет, да и ширина щели меньше той, что считается по стандарту критической. Максимум, что нам грозит – это удар по макушке куском штукатурки. Так что наденем шляпы, а Петру прикроем лицо рюкзаком.

– Но почему обрушились колонны в правой штольне? – спросил Петр.

– Они были накренены, а горизонтальные щели у основания свидетельствовали о том, что существует напряжение, способствующее дальнейшему их смещению. Колонны рухнули, как только проведенная из центра тяжести вертикаль перестала пересекать их основание. Так и строители при разрушении ветхого дома «подрезают» его под фундамент.

Передвигались медленно и осторожно, стараясь не касаться колонн. Милентина задыхалась и обливалась потом. Не вытерпев, провела тыльной стороной ладони по распаренному лбу и, потеряв равновесие, задела плечом колонну с вертикальной щелью. Послышался гул. Сделав резкий рывок, они протащили носилки на несколько метров вперед. За спиной рухнула колонна, обдав их цементной пылью, плотный кусок врезался в больную ногу Петра, заставив его взвыть от боли. Однако впереди уже замаячил свет. Они прошли еще метров пятьдесят и оказались в хорошо освещенном и добротно отремонтированном помещении. Но никакого сейфа в нем не было. И только отличавшийся с детства орлиной зоркостью Максим заметил в углу на уровне человеческого роста переключатель с прикрепленным к нему крошечным конвертом цвета стены. Осторожно распечатав конверт, он извлек сложенную гармошкой записку: