Текст книги "Страшная тайна"

Арти позаботился о первоочередном…

В кои —то веки малыш сидел спокойно и листал журнал, неизвестно как попавший в его руки. Неверные пальцы старательно перелистывали глянцевые страницы, посвящённые цветам. Затем Артур спросил, не подняв головы:

– А она красивая?

– Кто? – улыбнулась ему мама.

Ребёнок нетерпеливо пояснил:

– Сестрёнка!

Он часто о ней говорил, спрашивал, будто в его понимании девочка сразу представала вполне себе способной и к играм, и к знанию слова «брат». Арти очень им гордился!

– Думаю, очень даже! – правдиво отозвалась Джуди.

Сопя, но по —прежнему сжимая в руках журнал, Артур неловко слез с кресла, подошёл к пока только своей маме и сказал:

– Тогда пусть зовётся, как этот цветок! Можно, мама?

– Дай – ка мне, Арти!.. Лилия? – спросила она саму себя. – А что, интересно… Мне нравится, но давай ещё спросим папу?

– Ладно! – согласился старший брат, защитник интересов сестры, хотя и сморщил расстроенно носишко.

***

Врачи хотели её оперировать. Джуди же снова очень хотела рожать самостоятельно, но знала после визита в клинику, что это едва ли возможно. Ей хотелось снова пройти через всё самой, но Лили и её рождение стоили всяческой осторожности.

Да, они были в ожидании скорого появления в семье Лили, и даже Джон на диво легко согласился назвать дочь этим именем, хотя потом признался, что оно нравилось ему всегда, просто первенцем его был сын…

– Допустим, я поверила… – хохотала его наречённая.

Но Джуди боялась кесарева…

***

За два дня до операции она скорбно собирала в больницу вещи, свои и будущей новорождённой. Что интересно, Лили тоже словно протестовала против насильственного появления на свет, будто стремилась родиться через самый естественный акт на планете – роды матери!

– Ну, что ты, доченька, не бойся… Всё будет хорошо! – Джуди почувствовала, как часто теперь, лёгкий и недолгий, но вынуждающий бросить все дела, укол боли, опираясь на подручные предметы дошла до кресла, опустилась в него, дыша тяжело и не на секунду не переставая поглаживать свой живот, словно уже гладила тельце дочки. – Всё обойдётся…

Она ни разу не сказала мужу о своём беспокойстве.

***

За день до операции начались схватки, и выбора у Джуди не осталось.

Роды!

Тяжёлые и изнуряющие!

Роды!

Женщине казалось, что с ума она сойдёт раньше, чем родит…

Хотелось принять дочь на руки будучи в сознании!

Крики и суета…

И, наконец…

***

Артур с любопытством смотрел на мать, которая слегка покачивала в объятиях новорождённую дочь. Малыш теперь всё время держался рядом с Джуди, казалось, ни на мгновение не выпуская из виду небольшой свёрток с крошечной девочкой. Он очень терпеливо ждал её появления дома, а неделю назад, наконец, мама вернулась из больницы не одна.

Она уже не была круглой и большой, но стала проворнее, опять успевая всё на свете…

– Иди сюда, Арти, сыночек! – тогда позвала мама, а мальчик, забросивший непривлекательные машинки бегом кинулся к ней.

Мама сидела в кресле, наверное, отдыхая от дороги, а на руках держала… Сестрёнка была издали похожа на куколку, а Артур —то думал, что она сможет играть… Он сначала расстроился, когда увидел почти неподвижного младенца с прижатыми к грудке ручками и очень маленькими кулачками. Да, даже самая маленькая машинка не уместится…

– Не бойся, родной… – снова обратилась к нему мама, – подойди, это наша Лили, твоя младшая сестрёнка…

Она замолчала, от проснувшейся нежности поцеловав девочку в лобик, а затем ласково спросила сынишку:

– Помнишь, как ты ждал её?

Почему —то в уголке глаза женщины появилась слезинка, хотя Джуди и сдержалась от настоящих слёз. Её мальчик ответил:

– Она же теперь всегда с нами будет, да, мамочка? – с надеждой в голосе спросил Артур.

– Конечно, всё время, мой хороший! —ответила Джуди сыну. – Хочешь на неё посмотреть? Просыпается…

Пятилетний мальчик взглянул на девочку, которой была от роду всего одна неделя, когда Лили открыла глазки. Они были карими и почему —то уже внимательными. Взглядом малютка будто впилась в лицо старшего брата, моргнула… ресницы были у неё длинные… Но она зевнула, и задремала снова, и тогда же Артур взглянул на мать, пролепетал с недетским восхищением:

– Сестрёнка такая хорошенькая, мамочка, красивая… – он улыбнулся, победно заявив: – Я так и знал!..

Глава 3

Маленькая девочка

Лили была почти скучной, потому что поначалу всегда спала. Хорошо хоть к её колыбельке папа с мамой разрешали и подходить, и сидеть рядом сколько хочешь. Только условие: не шуми, сыночек, когда сестрёнка спит, она набирается сил и растёт.

– Когда она вырастет, то будет играть со мной? Я поделюсь с ней своими игрушками! – обещал Арти.

– Идеальный старший братишка! – тихо подшучивал его отец, но вслух уверял: – Обязательно, сын!..

Ещё немного времени, и Джон обязан был озаботиться воспитанием будущего настоящего мужчины…

***

Родители тихо перешёптывались в спальне. Артур, по наказу матери, вымыл с мылом руки после прогулки, и теперь уже шёл по коридору по направлению к дверям, на шуршащий звук голосов взрослых. Говорили они непонятно:

– Милая, у тебя не пропало молоко? – спросил маму папа.

Она ответила не сразу:

– Мне повезло, не пропало, дорогой! – она добавила: – Лили хватает… Слушай, ты не мог бы выйти, пора её покормить!

Папа сначала сказал:

– Я же тысячу раз тебя видел, Джуди!

– В этом моменте – нет… – возразила она. – Он только мой!

– Может, всё же…

– Нет! – опять сказала мама. – Иди, пожалуйста!

Папа вышел из комнаты, и они столкнулись. Он подхватил Артура на руки, не дав прошмыгнуть в незакрытую им ещё дверь со словами:

– К маме попозже!

– У! Хочу сейчас, пап!

Но мальчик увидел, хоть и не поняв смысла, как мама сняла рукав блузки, крепко обняла Лили. Личика сестры Артур разглядеть не сумел…

Но услышал громкий вздох матери, будто ей перестало быть больно, но он слился с не менее громким призывом отца:

– Пойдём —ка, сынок, оставим наших девчонок одних ненадолго!

***

Лили же снова лежала в кроватке, когда мама разрешила «мальчикам» войти. Арти несмело шагнул на порог, а за руку за собой потянул отца. Странная картинка, что он увидел раньше, была ещё ярка в памяти, и мальчик не решался пока что подступиться к кроватке сестры. Чтобы ребёнок перестал и смущаться, и переживать, и опасаться, Джуди попросила сына:

– Дай Лили, пожалуйста, водички, сынок!

– Она хочет пить?

– Да! Сытно поела, и теперь хочет попить воды! – подтвердила Артуру Джуди.

Она наполнила бутылочку жидкостью, надела на горлышко соску и дала Артуру в ладошки. Вместе со своей лёгкой ношей и матерью рядом, мальчик шагнул к Лили. Джуди повернула дочку на бок, присела рядом с сыном и сказала:

– Дай ей, пожалуйста, бутылочку, Арти!

Девочка уже словно бы ждала брата, лёжа послушно, как её положили, ручки держала одну на другой. А Джуди, погладив сына по голове, наставляла:

– И не бойся, милый! Ладно?

Артур подошёл к изголовью кроватки сестры, и понял, что смотрит она только на него, и словно ждёт. Мальчик прислонил бутылочку к её, распахнутому будто в изумлении ротику, а Лили жадно ухватила губами соску, через которую, как будто мучась долго от настоящей жажды, высасывала воду. С удовольствием и быстротой…

Щёчки малютки то опадали, то наполнялись напитком. Много – много раз… Она могла напомнить большого хомячка… Пятилетний брат ловил её внимательный взгляд на себе, улыбался малышке, свободную руку протягивал сквозь прутья кроватки, уже смело и даже нежно гладил её лысую, но с мягким пушком волосиков, головку. Бормотал как —то особенно:

– Маленькая… Пей…

***

Пока их дети общались друг с другом через проявление заботы и её принятие, и Джуди, и Джон, доверяя и контролируя, наслаждались такой совершенной гармонией, от которой чуть не отказались ранее в угоду страхам…

Их мальчик и девочка скоро могли очень подружиться, а, пока что, под взглядами отца и матери оказались словно в своём, отдельном мире, где им никто не мешал знакомиться. Они так проводили время вместе, детское и чистое время…

– Я так счастлива сейчас, Джон! – шептала Джуди в своей параллели, когда муж обнимал её плечи. – Правда счастлива!

Джон касался губами её лба, и ему мерещилось, что он излишне горячий…

О чём он сам думал, глядя на малышей и лаская их мать?

***

Артур приобщался и к другим заботам о сестре, наблюдая её, тоже ещё маленькую, жизнь. Лили уже проводила больше времени, бодрствуя, забавляясь мобилем над своей кроваткой. И…в один из дней движущиеся фигурки сверху замерли…

…Её громкий плач услышал и Артур, отлучившийся в кухню попить. Лили так плакала, будто переживала ужасное горе. Мать, разбиравшая тут же детскую одежду, подбежала к ней, боясь болезни своей девочки, но долго не могла разобраться, что встревожило ребёнка так внезапно. А Артур, различавший уже плач Лили по первому звуку, вбежал в комнату, и только доспехов рыцаря ему не хватало, когда он сказал:

– Мама, фигурки не шевелятся, а Лили любит, чтобы они крутились! – подсказал или напомнил сын.

– Ты прав, мой хороший! Ну – ка, – Джуди приподняла сына подмышки над колыбелью, – покажи ей фокус!

– Ладно, мам! – улыбнулся мальчик, незаметным жестом приводя фигурки в движение и приправляя «волшебство» словами, обращёнными к Лили, неугомонно ворочающейся на матрасе в ожидании помощи.

– Не расстраивайся, Лили! Вот они и кружатся, видишь?..

Джуди шепнула сыну, касаясь его щеки губами:

– Ты – её герой, Артур!

Девочка улыбалась и пробовала даже смеяться…

***

И Артур был её героем. Правда. Он сам не понимал этого, но, наблюдая за родителями и тем, как умело и нежно они заботятся о Лили, мог сам вскорости перенять навыки ухода за девочкой. Артуру было интересно всё, что было связано с долгожданной и до сих пор диковинной малюткой, за отцом он следил почти ревностно, когда тот пеленал девочку, мастерски, даже виртуозно. Ребёнку только не было ясно, почему ей не позволяют вдоволь резвиться, облизывая пальчики на ладошках или хватая саму себя за ножки…

Ещё Артур любил наблюдать, как Лили купают. Родители всегда делали это вместе, помогая друг другу. А папа сажал Артура на стиральную машинку, чтобы мальчик мог быть рядом со своей, как выражался папа, «вечной любовью», опять несправедливо стиснутой пеленками…

Артур никогда не забывал вбежать или пробраться в детскую Лили, чтобы «поздороваться». Он открывал дверь, слушая то мерное посапывание, то какое-то причмокивание… И краем глаза Арти видел, как его мама оправляет одежду на плече и, сидя спиной к двери, медленно поднимается на ноги, держа кроху на руках, воркует над ней:

– Моя девочка, любимая, родная…

– Мам, я пришёл! – сообщал Артур тихонько.

И мама оборачивалась к нему, улыбалась, и, всё прижимая к груди дочку, будто не смела с ней расстаться

– Иди к нам, сыночек… – звала она.

Артур, подойдя, вглядывался в спокойное личико сестры и спрашивал:

– Мамочка, а можно я посижу немного с Лили?

Мама трепала его по макушке:

– Она поела и сейчас будет спать…

– Я буду тихо сидеть! – обещал старший брат.

– Ну, хорошо…

***

А однажды…

Плакала не Лили. Тонким и осторожным, тихим был плач вперемешку с бормотанием Джуди. Она и признавалась, и оправдывалась:

– Ты моя хорошая девочка… Я люблю тебя! Сразу полюбила! Мы были друг другу предназначены, ждали друг друга, крошка…

Джуди целовала ладошку дочки, сжатую в трогательный кулачок. Лили спала, и ещё не умела поговорить с мамой.

Артур видел, подойдя украдкой… и слышал.

Сам же он любил целовать пухлые щёчки сестры. «Охотился» за возможностью…

Но слёзы мамы, всегда пугающие его, так глубоко врезались в память, что даже Артур, шестилетний, опасался, стал опасаться единения Джуди с малышкой Лили. Мама плакала только рядом с девочкой, а Артур ненавидел, если мама плакала. Она привлекла ребенка к себе, была тепла, гладила ребёнка по голове, а, когда сын просил:

– Мам, не плачь, пожалуйста…

Женщина то смаргивала, то стирала с лица искренние слёзы, но не забывала своих слов, хотя сыну говорила:

– Я не буду больше плакать, родной!..

…Но и на следующий год в этот день мама плакала над Лили.

Глава 4

Место и время

Они росли вместе, но не могли друг друга догнать.

Чем старше становилась Лили, тем больше Артур ревновал к ней отца и мать. Мальчику казалось, что его уже любят меньше, намного меньше, чем капризную и шуструю, проказничающую на каждом шагу девчонку, которая с каким —то особым очарованием перетягивала на себя внимание родителей. Она нуждалась в них постоянно, главным образом потому, что не любила сидеть без дела, а её проделки грозили травмами ей самой. Она могла упасть с верхушки горки на детской площадке – просто свалиться головой вниз с высоты, залезть на дерево, забыв, как можно спуститься вниз… Их девочка – беда! Мама так её и называла, когда чуть усмиряла биение сердца и смазывала йодом очередную рану, порез, ссадину…

Лили совершенно не умела спокойно играть, куклы, плюшевые игрушки её не интересовали, зато она была рада привести домой довольно недружелюбного, скалящего зубы пса, назвать его Конфета… поить молоком блохастого котёнка – подкидыша…

***

– Мам, забери Лили! – девочка —четырёхлетка мешала Артуру делать уроки…

***

– Мам, Арти съел мой йогурт! – хныкала Лили. – А больше ни одной баночки не осталось!

***

В пылу подушечной драки Лили ударила брата по лицу подушкой из плюша в форме сердечка…

***

Лили обиделась на что-то, и в отместку изорвала школьную тетрадку Артура… За домашнюю работу он получил тогда двойку…

***

Девочка визжала, бегая от брата по всему дому, в очередной раз набедокурив… Лили старательно и даже выразительно, с некоторым художественным навыком нарисовала на страницах учебника по математике кукол и подписала их имена…

***

Но, когда прошло ещё несколько лет, уже сам Артур помогал Лили делать математику, подкармливая в то же время сестру её любимым печеньем, хоть мама и запретила есть его до ужина.

– Мелочь, будешь молоко? – спрашивал Артур.

Девочка любила, когда брат называл её так.

– Угу! – сопела Лили, поднимая взгляд на Артура.

Глаза её светилась озорством и радостью. На кончик носа Лили было посажено чернильное пятно.

– Замарашка! – цокал языком Артур.

***

Из детства они выскользнули слишком быстро.

Лили должна была остаться той самой пухленькой девочкой, что восторженно хлопала в ладоши и топала ножками, радуясь, когда из долгой командировки возвращался отец.

Артур же обязан был стать хранителем её покоя, но скоро стал его возмутителем.

Лили… волновалась, когда за окном темнело, а брата ещё не было дома. Она переживала, когда Артур попал в больницу с серьёзным воспалением лёгких. Она грустила у окна, когда он играл с друзьями в футбол, но не взял её с собой на поле…

Но она была счастлива поделиться с ним последней ложкой мороженого, заключительной вечерней мыслью и сокровенным переживанием перед тем, как уйти в свою комнату.

Юношу не привлекала перспектива стать «лучшей подружкой» для сестры!

Он…

***

Когда Лили «стукнуло» двенадцать, Артур заимел новую обязанность.

Сестра посещала уроки скрипки, увлекаясь музыкой, как ничем иным, и Артуру поручили сопровождать девочку на уроки и домой. И, да, он таскал за ней футляр с инструментом, когда Лили было грустно.

Один раз она рассказала, когда они, по её настойчивым просьбам, после урока пошли не домой, а в парк – Лили, как в детстве любила качели.

– Ладно, идём… – обречённо вздохнул Артур тогда…

…Лили всучила ему футляр, собираясь бежать к качелям, а Артур, видя её погрустневшей, шутливо приложил руку к голове, словно отдавая «честь»:

– Мэм, клянусь беречь… ценой вашей улыбки-Я не хочу платить! – ответила Лили, отдаляясь. Артур поплёлся к ней, когда она уже раскачалась значительно.

– Ты грустишь? – спросил Артур, когда Лили резко перестала раскачиваться, а юноша сел на соседние с Лили качели.

– Я думаю…

– О чём это?

– Ты знаешь такое чувство, будто ты совсем другой человек? – спросила она. —Будто ты должен быть не здесь, и вообще эта не твоя жизнь?

– По правде, нет! – отозвался ей брат.

– А я… Мне одиноко… – она взглянула на небо, где плыли облака. – Меня будто где —то должны очень ждать, но я не иду в то место! И от этого тоскливо, Арти!

Артур поднялся на ноги, потянул сестру за собой:

– Пошли домой? Идём отведу тебя к маме, Лили!

Семнадцатилетний Артур не вернул в руки сестры скрипку, но вместо этого взял девочку за руку и повёл к дому.

Артур был высокий и надёжный. Лили нравилось, когда он держал её за руку.

Хорошо, что у неё был старший брат!

***

Тринадцать, четырнадцать лет…

Лили горела музыкой, делала несомненные успехи.

В зрительном зале всегда тихонько отсиживался Артур. На каждой большой репетиции! А во время концертов первым вскакивал с места и аплодировал сестре.

Как– то он даже купил ей цветы, подарил после выступления. Лили тогда бросилась Артуру на шею, и, поцеловала брата в щёку. Правда потом густо краснела от смущения…

Артур обнимал её за талию, тонкую и гибкую, чувствовал…

Лили было пятнадцать лет.

***

Артур считал святым и немаловажным долгом отваживать от сестры многочисленных поклонников. Одному из них – несуразному парню по имени Джейк – Артур намекнул на страшного отца – тирана Лили. Другому, даже более незадачливому, Артур сообщил о конкуренте.

Ему нравилось, что Лили идёт из школы на занятия скрипкой, а потом домой. Она взрослела…

И это было плохо! Для её безопасности, конечно!

***

Лили уже не была девчонкой, что обожала играть в мальчишеские игры. Она стала высокой, с красивым лицом. Она стала очень обаятельной – не очаровательная девочка – хохотушка, а очень женственная девушка с крохотной, прежней грустинкой в глазах, улыбающаяся кротко.

Артуру всё вспоминалось, как он держал Лили в своих объятиях…

***

Лили плакала, хотя только что смеялась… её скрипка. Девушка стояла на возвышении сцены под шквалом оваций. Лили плакала от счастья….

***

Близился вечер того самого триумфального дня. Артур подарил сестре цветы в честь её успеха, и как —то уговорил родителей отпустить их с Лили пройтись наедине.

Теперь они шли в тишине, до этого обсудив, наверное, всё, что можно было. Артур держал Лили за руку. В конце концов, девушка прервала молчание:

– Я хочу после школы уехать далеко —далеко, Артур!

– А, тебя же где —то ждут! – вспомнил Артур, не улыбнувшись её мечтам. Отъезд – значит потеря. – То ощущение не прошло?

– Нет! – сказала Лили. Она вдруг остановилась: – А о чём ты мечтаешь, Артур?

Молодой человек ещё сжимал её ладонь. Взгляд у Лили был удивительный, когда она внимательно смотрела на брата. Великолепные глаза поблёскивали интересом и нежностью, губы ещё… Кажется, зажглись все фейерверки мира, все пушки палили, а Артур коснулся её губ. Ласковые, ничьи, со сладко – пряным вкусом, отзывчивые.

Он целовал её несмело.

Артур сорвал первый её поцелуй, но тут же отстранился, поняв это.

***

От её податливости Артур едва не сошёл с ума. Он думал, что напугает Лили, перечеркнёт их дружбу. Он думал, может быть, она не с ним хотела испытать волшебство невинных касаний? Да, аромат влюблённости на её губах нельзя было ощутить – Артур был ей братом!

Но она и не остановила его! Не прервала, не возмутилась его наглой неслыханной несмелостью! Может, она не успела или не знала, как всё прекратить? Может, ей было любопытно? Только любопытно…

– Прости… – протянул Артур отстраняясь от девушки, а Лили прижала ладонь к губам.

Словно хотела и надеялась удержать ощущение их поцелуя…

***

Лили думала, что, сколько бы лет не прошло, уже никто не сможет поцеловать её так! Не захочет или будет не способен? Да, скорее второе! Артур… Не было родства, и кажется, она нашла того, кто её ждал годами… И она боялась, что была не особенно ловка…

Её самый первый в жизни поцелуй…

И он захватил её…

***

На губах Артура вкус невинного поцелуя с Лили. Но невинного? Он был, стал мужчиной для неё, обнимая девушку на безлюдной улице. Не было приторности, только непозволительная сладость… не было откровений, хотя всё было очень ясно… Не было сказано не слова, но молчание стало сродни признанию.

– Прости меня… – Артур дышал трудно. Он расписывался в преступлении.

Хотел бы поклясться, что такого больше не повториться!

Но догадывался, что вряд ли осилит клятву…

***

Лили исполнилось двадцать

Двадцатипятилетний, Артур, несколько месяцев назад по роду занятий вынужден был снять квартиру в городе. Теперь брат с сестрой виделись редко, хотя их выручали многочасовые разговоры по телефону.