Текст книги "Грязные войны буржуинов"

Главная фигура

Роль и влияние главного прокурора Трибунала переоценить трудно. Именно от него во многом, если не во всем, зависит судьба обвиняемых. Широко известный афоризм: «Некомпетентный прокурор может затянуть передачу дела в суд на месяцы или годы, а компетентный – на гораздо более длительный срок» – как нельзя лучше подчеркивает высокий профессионализм гаагских обвинителей.

Первым главным прокурором в октябре 1993 г. СБ ООН утвердил венесуэльского правоведа Р. Эскобара-Салома, совесть которого оказалась спасенной предложением поста министра внутренних дел. Эскобар, не задумываясь, отказался от высокооплачиваемой должности и в феврале 1994 г. улетел в Венесуэлу. Исполняющим обязанности прокурора некоторое время был австралийский юрист Г. Блювитт. Кстати, именно он один из первых среди юристов МТБЮ отметил его политическую природу: «В том, что касается условий создания трибунала, он – политическая организация… мы пытаемся учитывать возможные последствия своих решений на развитие ситуации в бывшей Югославии». Вот Вам и Фемида с завязанными глазами!

С августа 1994 г. по июль 1996 г. прокуратуру возглавлял профессор права из ЮАР Р. Голдстоун. Чуть дольше на этом посту задержалась юрист из Канады Л. Арбур, которую в августе 1999 г. сменила К. дель Понте. Как показывает практика Гаагского трибунала, прокурор – это не печать на всю жизнь. Арбур покинула этот пост в связи с назначением на должность судьи Верховного суда Канады, а в 2004 г. вернулась в ООН на должность Верховного комиссара по правам человека, в которой пребывала до 2008 года. Неплохо устроилась и ее сменщица – с января 2008 г. дель Понте занимает пост посла Швейцарии в Аргентине.

Дель Понте, кстати, ровесница Арбур (обе родились в 1947 г. с разницей в один день: Карла – 9, Луиза – 10 февраля), остается пока долгожителем МТБЮ. Всемирную известность принес ей четырехлетний процесс над экс-президентом Сербии С. Милошевичем, завершившийся смертью при невыясненных до сих пор обстоятельствах главного узника Схевенингенской тюрьмы. Откровения бывшего прокурора в книге «Охота», в которой она рассказывает о случаях вырезания органов у живых сербских пленных косовскими албанцами, о противодействии суду ЦРУ, ООН, НАТО вызывают странные чувства. С одной стороны, это восхищение смелостью этой женщины, не побоявшейся, несмотря на развернутую травлю в СМИ, на угрозы политического характера, обнародовать эти данные. С другой – поражаешься бессилию международной правовой системы перед реальными преступниками и их покровителями. Думаю, эта книга сыграла не последнюю роль в организации производства в отношении самого бывшего прокурора.

МТБЮ в 2010 г. начал расследование в отношении дель Понте, которую подозревают в запугивании и подкупе свидетелей, а также в подтасовке свидетельских показаний. Расследование также начато в отношении еще двух обвинителей Трибунала – Д. Саксона и Х. Юртц-Ретцлафа. Это первый подобный случай за все годы существования Трибунала. Обвиняемые не признали выдвинутых против них обвинений, но пообещали сотрудничать со следствием.

Формальным поводом к началу расследования послужили жалобы свидетелей по делу В. Шешеля. В частности, свидетели заявляли, что следователи оказывали на них давление, угрожали им, а в некоторых случаях предлагали деньги за дачу показаний. Например, одному свидетелю, по его собственным словам, в обмен на нужные обвинению показания предлагали высокооплачиваемую работу в США. Чаще, однако, свидетели жаловались на запугивание, шантаж и лишение сна.

В настоящее время должность главного обвинителя занимает С. Браммерц. Он имеет солидный послужной список: работал федеральным прокурором Бельгии, являлся сотрудником профильного комитета Еврокомиссии, занимался расследованием громких коррупционных дел и блестяще, по мнению Совбеза ООН, провел расследование убийства бывшего ливанского премьера Р. Харири. Известно, что при определении фигуры преемника дель Понте на посту главного прокурора МТБЮ к мнению самого трибунала в ООН не прислушались – сотрудники этой структуры настаивали на назначении первого зама прокурора, американца Д. Толберта. Тот факт, что мнение сотрудников МТБЮ не было учтено, является очередным подтверждением недовольства международным сообществом работой этого органа. Однако неважно – американец или бельгиец возглавляет прокуратуру. Приоритеты обвинения от перемены мест слагаемых не меняются, а ими остаются обвинение сербов. И пока нужно будет унижать и демонизировать сербов, Трибунал будет работать, а значит, может смениться еще не один прокурор.

Нюрнберг наизнанку

Международный трибунал по бывшей Югославии не имеет иных аналогов, кроме трибуналов, судивших преступников Второй мировой войны. Однако любые отсылки к Нюрнбергу, заявления о «подтверждении Нюрнбергских принципов» (М. Олбрайт) ложны. МТБЮ, действительно, стал первым после Нюрнбергского трибунала и Международного военного трибунала для Дальнего Востока международным органом для рассмотрения дел о военных преступлениях, преступлениях против человечности и геноциде. Однако духа Нюрнберга в нем нет.

Дело в том, что в центре логики Нюрнбергского трибунала находились «преступления против мира». Верховный судья Р. Джексон, поднявшись со своего места, чтобы объявить о начале процесса, сказал: «Привилегия открыть первый в истории судебный процесс по обвинению в преступлениях против мира накладывает на нас серьезную ответственность». Он не сказал, что это был первый в истории судебный процесс, посвященный преступлениям против человечности, а выразил общее отношение к произошедшему в годы Второй мировой войны: «Преступление, заключающее в себе все прочие меньшие преступления, состоит в развязывании несправедливой войны».

В тексте приговора, вынесенного 30 сентября 1946 г., говорится: «Война сама по себе есть зло. Ее последствия затрагивают не только воюющие страны, но сказываются на всем мире в целом. Поэтому военная агрессия – не просто международное преступление, а главное международное преступление, отличающееся от других военных преступлений лишь тем, что включает в себя их совокупное зло». Именно такой была философия Нюрнбергского процесса: худшим преступлением, которое лидеры одного государства могут совершить в отношении другого государства, является нарушение его суверенитета путем нападения на него. Однако согласно такой философии лидеры западных стран, которые сначала методами холодной войны, а потом и открыто, нарушали суверенитет социалистической Югославии, потом Союзной Республики Югославии, должны были оказаться на скамье подсудимых. Но тогда это был бы совсем иной Трибунал.

Еще одно важное отличие МТБЮ от Нюрнбергского процесса заключается в том, что последний проводился не от имени «международного сообщества», а от имени четырех стран-членов антигитлеровской коалиции. Если в Нюрнберге и Токио победители судили побежденных, то в Гааге рассматриваются дела о преступлениях независимо от того, на чьей стороне были те, кто их совершили. Например, в Нюрнберге иски формулировали следующим образом: «Соединенные Штаты Америки, Французская республика, Соединенное королевство Великобритании и Северной Ирландии, Союз Советских Социалистических Республик против господина Г. Геринга» и т. д.

Как известно, другие государства, даже нейтральные, не получили приглашение участвовать в подготовке или непосредственной работе трибунала. Обвинения в Гааге формулируются на основании Устава МТБЮ. Например, Караджич обвиняется в «геноциде; соучастии в геноциде; в истреблении людей как в преступлении против человечности; в убийствах как в преступлениях против человечности; в преследовании по политическим, расовым и религиозным мотивам; в других негуманных действиях». Иными словами, философия современных международных трибуналов заключается в принципе – по «преступлениям против человечности» решение выносят представители «человечности», т. е. международное сообщество в лице судей, обвинителей и следователей, назначенных ООН.

Кроме того, существенные различия есть и в процедурных и во временных рамках. Например, Нюрнбергский процесс продлился меньше года – с 20 ноября 1945 г. по 1 октября 1946, Токийский – два с половиной года – с 3 мая 1946 г. по 22 ноября 1948 года. Не менее значимое различие заключается в количестве обвиняемых (в Нюрнберге – 22 человека, в Токио – 25, в Гааге – 157) и осужденных (в Нюрнберге – 19, в Токио – 25, в Гааге – 79). Справедливости ради надо сказать, что послевоенные трибуналы применяли смертную казнь через повешение (в Нюрнберге было вынесено 12 таких приговоров (один заочно), в Токио – семь). Однако, как уже отмечалось, в ходе следствия в Гааге умерло при невыясненных обстоятельствах 19 человек, т. е. столько же, сколько было осуждено на смертную казнь в Нюрнберге и Токио. Я уже даже не сравниваю тяжесть преступлений в ходе самой страшной войны в истории человечества и балканских войн.

Максимальное наказание, которое может вынести МТБЮ – пожизненное заключение. В то же время судом не принимаются ссылки на «исполнение обязанностей» или «подчинение приказам», он не может начаться в отсутствие обвиняемого. Трибунал не имеет права выносить смертный приговор. Осужденные МТБЮ лица отбывают свой срок в одном из государств, подписавших соответствующее соглашение с ООН.

В отличие от гаагских юристов, судьи в Нюрнберге хорошо понимали, что апелляции к одной лишь нравственности или же к смутным представлениям о преступлениях, шокирующих сознание цивилизованных наций, были недостаточны для того, чтобы обосновать их судебную власть на территории Германии. Тогда судьи утверждали универсальную ценность международного права, которое все государства должны уважать и применять. Более того, у наднациональных трибуналов не должно быть права смещать власти того или иного государства.

Только вдумайтесь в эти более чем 60-летней давности формулировки: «Всеобщность и верховенство международного права не делает необходимым его всеобщее принудительное применение. Что касается наказания лиц, виновных в нарушении законов и обычаев ведения войны, то всегда признавалось право государства, в чьих руках оказались нарушители, учреждать трибуналы и карать преступников… Внутри границ государства, имеющего признанное и функционирующее правительство, осуществляющее суверенную власть над его территорией, лицо, нарушившее международное право может понести наказание лишь от рук властей или представителей этого государства. Всеобщий характер права не лишает такое государство эксклюзивной власти применять санкции или отказываться от них в рамках собственных границ… Лишь принимая во внимание экстраординарный и временный характер нынешней ситуации в Германии, мы можем гармонизировать наш процесс при помощи установленных принципов национального суверенитета. В Германии международный орган (Контрольный совет) взял на себя и применил власть для создания судебного механизма в целях наказания виновных в нарушении норм международного права. Власть, которую никакой международный орган без позволения не мог бы взять на себя и применить внутри государства, национальное правительство которого находится при исполнении своих полномочий».

Как видим, это положение совершенно не совместимо с существованием МТБЮ. Следовательно, можно утверждать, что создание МТБЮ – есть радикальное отступление от существующего права, подтвержденного в Нюрнберге, а значит Трибунал по бывшей Югославии – вовсе не правопреемник Нюрнбергского трибунала. Гаагский трибунал внес в международное право новую доктрину вмешательства, которую нюрнбергские судьи явно и намеренно отвергли.

Разница между Нюрнбергом и МТБЮ вполне ясна. Тогда как нюрнбергские судьи утверждали, что законность их деятельности исходила от суверенной власти в Германии, судьи МТБЮ считают, что отправление ими правосудия основывается лишь на моральном праве или же иных смутных и эмоциональных понятиях. В своем первом постановлении судебная палата МТБЮ заявляла, что национальный суверенитет должен автоматически отступить, когда речь идет об особо тяжких преступлениях: «Судебная палата выражает согласие с тем, что при подобных обстоятельствах суверенные права государств не могут и не должны главенствовать над правом международного сообщества действовать необходимым образом, так как предполагаемые преступления оказывают воздействие на все человечество и шокируют сознание всех народов мира».

В Уставе МТБЮ даже не упоминаются «преступления против мира». МТБЮ в ряде случаев заявлял, что разбирать такие преступления – не в его компетенции. И это при том, что создатели МТБЮ заверяли всех в том, что они будут применять существующее международное право, а не создавать новое. Столь же очевидно, что военные действия могут быть признаны законными лишь в том случае, если они ведутся в целях самообороны или же одобрены Советом Безопасности ООН.

Поэтому нет никаких разумных оправданий заявлению МТБЮ о том, что его юрисдикция не распространяется на случаи военной агрессии, сделанному после того, как Трибунал просили расследовать нападение сил НАТО на Югославию в 1999 году. Фактически, МТБЮ утвердил доктрину «гуманитарного вмешательства», т. к. отказался судить НАТО за нападение на Югославию. Благодаря Нюрнбергскому процессу в послевоенной международной правовой системе за военной агрессией закрепился статус главного международного преступления. Это явно контрастировало с политической философией нацистов, презрительно относившихся к идее государственного суверенитета, считавших ее искусственным изобретением буржуазного либерализма, призванным скрыть биологическое единство европейского континента.

Из этого можно заключить, что приверженность принципу невмешательства во внутренние дела государств, нашедшая подтверждение в Уставе ООН как часть Нюрнбергских принципов, была попыткой институционализации антифашистской теории международных отношений. Эту теорию уничтожила НАТО, напав на Югославию в 1999 году.

Так по ком звонит Гаагский колокол? Он звонит по тем, кто правит миром, правит несправедливо, жестоко и кроваво.

«Железный закон олигархии», или кто на самом деле правит Америкой[7]7
  Впервые опубликовано: Фонд стратегической культуры. Электронное издание. 16 августа 2011.


[Закрыть]

Почитаемый на Западе историк и социолог Роберт Михельс (1876–1936), анализ трудов которого в обязательном порядке включен в политологические курсы, в работе «Социология политических партий в условиях современной демократии» (1911 г.) выдвинул т. н. «железный закон олигархических тенденций», шире известный как «железный закон олигархии». Основной смысл этого закона заключается в том, что деятельность демократии строго ограничивается необходимостью организации, опирающейся на «активное меньшинство» (элиту), поскольку «прямое господство масс технически невозможно» и приведет к гибели демократии. Именно «организация», по мнению Михельса, «является причиной появления господства тех, кто был выбран, над теми, кто выбирал… представителей над теми, кого они представляют. Кто говорит «организация» – тот говорит «олигархия»». Однако Михельс не просто обосновал неспособность большинства к самоуправлению, но и активно симпатизировал фашизму. В 1928 г. ученый присоединился к фашистской партии Италии. По личному распоряжению Муссолини был назначен на должность профессора университета в Перудже и стал одним из организаторов «фашистских факультетов» политической науки для создания «нового политического мышления» и подготовки «профессиональных фашистских кадров».

Вспомнить труды «признанного на Западе теоретика политической науки» меня заставил политический спектакль под названием «Технический дефолт США». На весь мир транслировался спор американских республиканцев и демократов вокруг повышения потолка госдолга США. Изменения международным рейтинговым агентством Standard & Poor's (S&P) прогноза по суверенному рейтингу Соединенных Штатов с уровня AАА на уровень АА+ привели не только к ухудшению прогнозов по рейтингам Федеральной резервной системы (ФРС), а также Федерального резервного банка (ФРБ) Нью-Йорка. За этим последовали лавинообразное обрушение мировых бирж, падение цены на нефть, рост стоимости драгметаллов. С подачи китайской стороны вновь заговорили о замене доллара в качестве мировой резервной валюты. Все это в совокупности формирует мало предсказуемые для экономики большинства стран мира, «завязанных» на доллар, последствия. Как сообщает официальное агентство правительства КНР «Синьхуа», «утрата США своего рейтинга «3А» стала знаковым событием мирового значения, поскольку его огромное реальное влияние усугубилось еще и огромным психологическим влиянием, причем этот знак имеет как историческое, так и символическое значение».

В то же время, из слов главы представительства S&P в России А. Новикова следует, что негативный прогноз, фактически, был использован как способ давления на Белый дом. «Мы (S&P – Е.П.) объяснили, что если увидим неспособность двух крупных политических партий в конгрессе договориться в ближайшее время о стратегической среднесрочной и долгосрочной долговой политике и мерах по сокращению дефицита, то мы будем вынуждены снизить рейтинг до уровня «AA+». Наше мнение сложилось благодаря тому, что бюджетный процесс, который, по сути дела, политический, зашел в тупик. И даже тот компромисс, который был достигнут по вопросу «потолка» госдолга, был совершенно техническим. Он был принципиальным лишь с той точки зрения, что страна должна была иметь юридическую возможность заплатить по своим долгам. То есть речь идет не о способности заплатить, а именно о юридической возможности это сделать… Если это удастся сделать, то мы пересмотрим и прогноз и, возможно, рейтинг в сторону повышения». Иными словами, прогноз S&P явился методом воздействия на определенных лиц в правительстве США.

Даже не для специалистов, очевидно, что рейтинг – это очень узкий финансовый инструмент измерения кредитного риска. Это лишь оценка вероятности возврата долга в срок и в полном объеме. Рейтинг не оценивает состояние экономики Соединенных Штатов. Речь именно о долге самого правительства. И хотя этот долг очень большой, экономику всей страны нельзя оценивать только по рейтингу. В то же время и рейтинг «АА+» – один из самых высоких. Поэтому риск невозврата госдолга со стороны США остается минимальным. Есть много стран с очень мощной и хорошей экономикой, которые имеют более низкие рейтинги, чем Штаты.

Кроме того, сама процедура вынесения вердикта S&P очень закрытая. Аналитики готовят отчет и предоставляют его рейтинговому комитету, в который входят семь-девять человек. Решение по тому или иному уровню рейтинга принимается голосованием квалифицированным большинством. Интересное дело получается – от мнения, пусть даже очень компетентного, менее десятка человек лихорадит всю мировую экономику! Определенно, за этим стоят чьи-то корпоративные интересы. На фоне очередного финансового кризиса давайте попробует разобраться, кто же на самом деле управляет Америкой, кто принимает жизненно важные для этой страны, а в условиях глобализации, и мира решения.

Погибший при весьма странных обстоятельствах в 1881 г. 20-й президент США Дж. Гарфилд сформулировал положение, которое, скорее всего, и стоило ему жизни: «Тот, кто контролирует денежную массу нации, определяет ее судьбу». И хотя сегодня из уст публичных политиков мы не услышим подобных признаний, природа американской «демократии» не изменилась – экономические интересы определяют характер политического режима. И вот здесь мы подошли к самому важному, к выяснению того, чьи интересы учитываются при принятии политических решений.

Американский социолог, историк, доктор философии Йельского университета М. Паренти (р. 1933 г.), изучавший в течение многих лет политическую систему США и написавший серьезную работу «Демократия для избранных. Настольная книга о политических играх США», пришел к однозначному выводу: Америкой правит плутократия. И он далеко не одинок в своих суждениях. Как известно, плутократия (от греч. plútos – богатство и krátos – сила, власть) – это власть богатых, господство денег. Применительно к американской системе под плутократией следует понимать государственный строй, при котором фактически (независимо от декларированных демократических норм) политическая власть принадлежит наиболее состоятельным кругам.

Одним из последних фактов, подтверждающих данное утверждение, может служить официальные данные Бюро переписи США за 2010 год. Так вот, к концу 2010 г. разрыв между богатыми и бедными в США достиг рекордного значения в истории. Наиболее преуспевающие 20 % американцев в минувшем году заработали почти половину всех доходов в стране, что в 14,5 раз больше объема средств, полученных наименее имущими 20 %. Тенденция к расслоению американского общества стабильно существовала в последние 30 лет, но кризис ее значительно ускорил – богатые теперь быстрее богатеют, а бедные быстрее беднеют. Сегодня 43 млн. чел или 14,3 % граждан США живут за чертой бедности. Число нищих только за последний год выросло на четыре миллиона. По американским меркам каждый седьмой американец влачит нищенское существование. Правда, уровень бедности в США в несколько раз выше, чем в России и определен в 21 954 долл. на семью из четырех чел. в год, т. е. в среднем по 500 долл. на человека в месяц. Но для Америки это действительно очень мало. А ведь 30 лет назад, в 1968 г. 20 % самых богатых жителей США зарабатывали всего в 7,69 раз больше такой же доли самых бедных. Не столь уж сильно в те времена отличалась заработная плата топ-менеджера и рядового рабочего у станка.

Согласно законам развития крупных социальных систем, ни одна из них не воспроизводится и не сохраняется сама по себе. Поэтому для воспроизводства/ развития существующего экономического порядка необходимы постоянные усилия. В сравнении с подавляющим большинством населения именно те, кто контролирует богатство общества, то есть класс собственников, имеют возможность влиять на политику самыми различными способами. Например, путем увеличения числа рабочих мест или сокращения инвестиций в экономику, посредством кризисов перепроизводства или наращивания денежной массы. Они напрямую влияют на избирательный процесс своими щедрыми пожертвованиями в избирательные кампании кандидатов. Они владеют или контролируют через систему опеки общественные учреждения, фонды, исследовательские организации и аналитические центры, издание книг и СМИ, оказывая, таким образом, большое влияние на идеологию общества, систему его ценностей и содержание потоков информации в нем.

В частности, и создание Федеральной резервной системы США в 1913 г. стало возможным лишь благодаря череде кризисов, инспирированных крупными банковскими семьями. Через год после очередного кризиса 1907 г., «организатором» которого принято считать Дж. Моргана, Конгрессом США была созданная Национальная денежная комиссия для выяснения причины нестабильности банковской системы страны. В результате деятельности комиссии, при тесном ее сотрудничестве с членом клана Ротшильдов – П. Варбургом, и при непосредственном покровительстве президента В. Вильсона, 23 декабря 1913 г. Закон о Федеральной резервной системе вступил в силу. Благодарность банкиров тогдашнему президенту была, по истине, царская. В 1934 г. была отпечатала купюра с самым крупным номиналом – 100 000 долларов. По сути, она являлась золотым сертификатом и предназначалась для межбанковских расчетов внутри ФРС. С банкноты смотрел 28-й президент США – Вудро Вильсон.

С момента создания ФРС вся денежная масса страны оказалась подконтрольна частной структуре, т. к. ее акционеры – коммерческие банки. Следовательно, владельцы ФРС – это в основном неизвестные нам физические лица, а не американское государство. Даже на официальном сайте ФРС вы прочтете информацию о его частном характере: ФРС является «смесью общественных и частных элементов». Еще одной особенностью ФРС является ее независимость, которая подается как великое достоинство: ФРС – это, как написано на официальном сайте организации, «независимый финансовый орган, созданный для выполнения функций ЦБ и осуществления централизованного контроля над коммерческой банковской системой США». Но от кого независима ФРС? От правительства, президента, т. е. от государства, а значит, ее крупные акционеры могут диктовать свои условия, определять политику.

Конечно, не все богатые люди вовлечены в процесс управления государством. Многие из них занимаются другими делами. Правящий класс или плутократия в значительной степени состоит из активных членов класса собственников. Достаточно посмотреть на пофамильный список представителей истеблишмента Америки, чтобы сделать вывод, что с самого начала становления США и до настоящего времени все ведущие руководящие должности в нем, включая должности президента, вице-президента, членов правительства и главы Верховного суда, занимали преимущественно выходцы из богатых семей. Большинство остальных должностей занимали выходцы из верхнего слоя среднего класса (сравнительно успешные бизнесмены, владельцы крупных коммерческих фирм и т. п.). Иными словами, связка власти и денег с самого начала формирования американского государства была определяющей. Позже к ним добавились культурно-информационные ресурсы. Но об этом ниже.

Большинство членов американских законодательных и исполнительных органов приходят во власть из советов директоров крупных корпораций, известных юридических фирм, банков Уолл-стрит, в меньшей степени – из военных, университетских элит, аналитических центров, различных фондов и научных кругов. Более трети из них впоследствии уходит в элитные университеты Лиги плюща (привилегированные университеты Северо-востока США).

Особо следует обратить внимание на то, что между правящими и деловыми элитами существуют тесные финансовые и социальные связи. Многие из этих людей учились в одних и тех же учебных заведениях, работали в одних и тех же компаниях, связаны между собой перекрестными браками и проводят вместе отпуска. Например, решение о создании ФРС было принято на острове Джекил (штат Джорджия), который в 1886 г. купила группа миллионеров и превратила в закрытый клуб. Вплоть до 1942 г. там собирались семьи, в руках которых была сосредоточена шестая часть денег планеты – Асторы, Вандербильты, Морганы, Пулитцеры, Гулды, Варбурги и другие.

Еще один пример. Вот уже почти столетие члены престижных общественных и финансовых элит каждое лето собираются в Богемской роще. Это роскошное место отдыха, которое принадлежит Богемскому клубу Сан-Франциско. В списке гостей фигурируют все президенты США от Республиканской партии и некоторые от Демократической партии, многие высшие чиновники Белого дома, а также директора и управляющие высшего ранга крупных корпораций и финансовых учреждений. В ходе такого рода встреч происходит обмен информацией и координация усилий, принятие решений в отношении того, каких кандидатов надо поддерживать и на какие государственные посты, какую политическую линию проводить внутри страны и за рубежом, каким образом понизить активность выступлений народных масс и повысить уровень прибыли, а также – регулировать количество денег в обращении, обстановку на рынках и поддерживать общественный порядок. Когда богатые люди дружески общаются или даже вступают в конфликт, они становятся еще богаче.

Однако решающим фактором является не принадлежность к классу собственников, а классовые интересы, которым они служат. Богатого человека, который демонстрирует явно прогрессивные взгляды, скорее всего, не пригласят на властную должность или в закрытый клуб, в котором принимаются стратегические решения. Напротив, люди, особенно не выделявшиеся своими данными, – такие, как президенты Л. Джонсон, Р. Рейган, Р. Никсон, Б. Клинтон, Дж. Буш-мл, как и нынешний президент – Б. Обама, поднимаются наверх, демонстрируя преданность интересам сверхбогатых слоев общества.

Здесь мы подошли к очень важному моменту. Дело в том, что в подборе и подготовке кандидатур на ключевые руководящие посты в президентских администрациях США, как от Республиканской, так и Демократической партий, важную, а иногда и определяющую, но неофициальную роль играют закрытые политические группы, формирующие целую сеть через связанных друг с другом известных деятелей бизнеса и политики. Правильнее эти группы рассматривать как структуры мирового управления (СМУ), т. к. их деятельность выходит далеко за пределы США и самым непосредственным образом оказывает влияние на важнейшие события мировой политики. «Глобальный паук» давно перерос рамки США как национального государства, но продолжает паразитировать на теле американского народа. Конкретно это выражается в том, что очень многие решения СМУ (бомбардировки Югославии и Ливии, война в Афганистане и Ираке, экономические кризисы и т. д.) зачастую воспринимаются, как политика США, в то время, когда это следствия деятельности наднациональных групп. Некоторые из них сегодня широкого известны и не только не скрывают своей роли в мировой политике – их члены выступают с лекциями, а доклады печатаются тысячными тиражами. Однако, думаю, что о существовании многих структур мы даже не знаем. Стоит лишь надеяться на то, что «едва ли существуют на свете тайны, которые рано или поздно не становятся достоянием истории» (Н.Н. Шпанов).

Что же касается формально открытых групп, то одной из наиболее известных является Совет по международным отношениям (СМО), созданный в 1918–1921 гг. и состоящий из видных деятелей мира финансов, промышленности и правительственных кругов. В Совет входит около 1450 членов, почти половина из них происходят из семей с унаследованным богатством, которые упоминаются в Social Register[8]8
  Ассоциация Social Register основана в 1886 году. SR ежегодно публикует социальный регистр самых известных семей в США, многие из которых в настоящее время являются прямыми потомками первой ассоциации.


[Закрыть].

Около 60 % членов Совета являются юристами корпораций, управляющими или банкирами, в их число входят представители групп Рокфеллеров, Морганов и Дюпонов. Частные компании, в которых было больше всего членов Совета, это Morgan Guaranty Trust, Chase Manhattan Bank, Citibank и IBM. За последние десятилетия в Совет входили президенты США, государственные секретари, министры обороны и другие члены кабинета Белого дома, члены Объединенного комитета начальников штабов, директора ЦРУ, федеральные судьи, руководители ФРС, десятки послов США, ключевые члены Конгресса, высшие управляющие и директора почти всех крупных банков и ведущих корпораций, президенты колледжей и университетов, издатели, редакторы и люди, формирующие общественное мнение из всех крупных СМИ США. Многие из наиболее влиятельных членов СМО неоднократно переходили из бизнеса и университетов в правительство и обратно.