Текст книги "Клюква с косточкой"

Глава 17

– Где Марк? – крикнула девушка.

– В доме.

– Я забираю его! И больше ноги его не будет в этом притоне! Обжимайся сколько угодно с проститутками! – Она кивнула на меня. – Но только не при моем сыне!

– Во-первых, не проститутки, а подруги, а во-вторых, он наш общий сын, и я имею право с ним видеться. – Янис говорил спокойно и тихо, что явно еще больше выбешивало его бывшую.

– Имеешь, не спорю, – нагло ответила девушка и продолжила, буквально выплевывая каждое слово: – Вот только с этого дня ты будешь встречаться с ним на моей территории. Или хочешь воспитать таким же бабником?

– Что?! Забыла, как таскала в дом любовника, когда сын спал в соседней комнате?!

– Заткнись, Бушковский!

Казалось, еще чуть-чуть – и она ему врежет.

– Ну уж нет, я молчать не буду, потому что не Я виноват в том, что случилось, а ТЫ! Ты всё разрушила! ТЕБЕ хотелось свободы, а не МНЕ! Всё? Накушалась свободной жизни? Устала от нее? Вернуться не получилось, так решила сына меня лишить? Ну, хоть за какой-то бок меня ущипнуть надо! Жанночке скучно стало! – выпалил он, а затем очень серьезно добавил, сверля ее взглядом, полным ненависти: – Так ты пройдись по стройкам, Жанн, там много парней работает, глядишь, найдешь нового! Тебе ж такие нра…

Девушка залепила ему мощную пощечину и сквозь зубы процедила:

– Ненавижу тебя, Бушковский! Проклинаю! И ребенка заберу! Захочешь увидеть, приедешь к нам! И будешь общаться с ним только в моем присутствии, УСВОИЛ? – Она резко сорвалась с места и побежала к воротам. – Марк! Марик!

Янис бросился за ней. Я осталась в машине. Не хотелось бы попасть под ее горячую руку… За воротами было тихо. Видимо, они не стали ругаться при ребенке. Через пару минут Жанна и Марк вышли, за ними Янис.

– Марк! Иди-ка сюда. – Он присел на корточки. – Папе нужно поработать, поэтому мне пришлось попросить маму забрать тебя.

– Я хосю с тобой! – Янис покосился на Жанну. Та сверлила его взглядом. – Пап, ты обесял…

– Я знаю, малыш… Но мне правда нужно поработать сегодня. Давай я заберу тебя на выходные?

– Угу, – вздохнул Марик, опустив голову.

– Папа приедет К НАМ на выходные, – напомнила Жанна.

Я заметила, что Янис сдержался из последних сил, чтобы не возразить ей при сыне. Потрепал мальчонку по голове и посадил в автокресло. Пока кроссовер не скрылся из виду, он стоял на улице и смотрел ему вслед. Затем сел за руль и тронулся в сторону города.

– Извини за концерт.

– Ничего.

Я резко подскочила, когда он стукнул по рулю и крикнул:

– Не одно так другое!

– Да уж… Бедный Марк. Он так хотел остаться. А она всегда была такая… Кхм…

– Истеричка? – подсказал Янис. – Да-да, она чокнутая истеричка! Как с цепи сорвалась, когда я вернулся из Индии, когда мои мозги встали на место и я перестал сходить с ума от того, что она сделала.

– Вы же вместе росли в детдоме, верно?

– В том-то и дело… – тяжело вздохнул он. – Жанна с детства знала, что если человек мой, то он только мой и ничей больше. И знала, на что шла, когда закрутила с ним. Знала, что я никогда не прощу предательства… – Он замолчал. Казалось, он погрузился в какие-то воспоминания, возможно, обещания или клятвы. Затем машина подскочила на кочке и вернула его в настоящее. – Она всё это знала… И сделала свой выбор, – сказал он не столько мне, сколько себе.

– Удивительно, что ты вообще с ней общаешься после такого предательства.

– Знаешь, чтобы простить и с легким сердцем отпустить близкого человека, достаточно просто посидеть на берегу океана. На шесть месяцев он стал моим лучшим другом и единственным собеседником. Сначала я пытался доказать, что весь мир дерьмо, а люди в нем неблагодарные твари. Они едят с тобой из одной тарелки манку с комками, крепко держат тебя за руку, сбегают через окно детдома в жизнь, полную ночных приключений, клянутся никогда не оставлять, но в один миг забывают об этой клятве и о твоем существовании…

Господи, как мне хотелось сказать ему, что и я росла в том же детдоме, я своя, я простая, тоже сирота, тоже недолюбленная, и моя мечта номер один – встретить того, с кем я буду по-настоящему счастлива. Неважно где: в дорогом особняке или в съемной квартирке с видом на мусорные баки. У нас ведь так много общего. Мы даже одинаково видим облака! Я устала от пощечин и загруженности, устала от парня, который о каждом моем шаге докладывает маме. А его предали, и Янис теперь наверняка хочет, чтобы рядом был верный человек. А я могу быть верной, преданной, веселой. Могу быть разной! И в тот момент мне показалось, что пора сознаться, кто я. Возникло ощущение, что он не выставит меня из машины посреди трассы.

Но как всегда не вовремя зазвонил мобильник. Гриша. Я сбросила и не стала убирать телефон, так как знала, что сейчас последует череда таких звонков, пока он не посадит батарейку. Но, на удивление, он больше не позвонил. Зато зазвонил телефон у Яниса.

– Алло? Да, я уже в курсе. Я скоро буду!

Он положил телефон на панель и покачал головой со словами:

– Ох, Славик, Славик…

Остановился на светофоре, откинулся на спинку кожаного кресла, скрестив пальцы за головой, и закрыл глаза.

– Вчера в клубе я стала невольным свидетелем вашего разговора с этим Славиком. Теперь он объявит тебе войну?

– Да какая война, что он может? – пододвинулся к рулю и потихоньку тронулся в потоке машин. – Так, мелкие пакости, это в его духе. На прошлой неделе на работу не вышел шеф-повар. Причем в пятницу, когда в клубе обычно много народу. Уволился без отработки, ничего не объяснив. Понятное дело, что Славик ему что-то шепнул или денег дал, кто знает. Повара заменили. И окна вставим. Будем бороться! Я не отдам ему «Солнце»! – бодро сказал Янис и лихо обогнал несколько машин.

– Он же твой родственник?

– Дядя. Родной брат отца.

– Хорош дядя! – покачала головой я. – Еще я слышала, что он подкупил директора, чтобы тебя продержали в детдоме до восемнадцати.

– Всё-то ты слышала…

– Извини, просто так получилось. Вы стояли рядом с туалетами.

– Да ладно, я это не скрываю. Детдом распоряжался моим имуществом, пока я был несовершеннолетним. Славик быстро смекнул, что делать. Не знаю, сколько денег он дал директрисе, но одно знаю совершенно точно: не все директоры детдома ездят на тачках стоимостью, как трешка в центре Подольска. Когда был мелким, думал, что меня не берут в семью из-за этого, – он повернулся левой щекой, на которой был след от шрама. – Ненавидел девочку, которая это сделала. – И по моему позвоночнику пробежали мурашки. – А перед выпуском из детдома наша воспитательница решила покаяться. Пришла ко мне в комнату и как на духу рассказала о сделке Славика и директора. Воспитательница была в теме, так как дружила с директрисой. Но совесть ее загрызла. После она уволилась.

– Значит, шрам был ни при чем?

Я думала, сейчас он это подтвердит, а я сознаюсь, но…

– Если бы не тот случай, то всё могло бы быть по-другому.

И слова, которые я хотела сказать, застряли в горле.

– Почему?.. – расстроенно спросила я.

– В тот злополучный день я мог бы уехать в приемную семью. Права на недвижимость перешли бы к новым родителям, и мы могли переехать с ними в дом, где я жил с семьей. Славик бы не заграбастал бизнес… Но вместо этого поехал в больницу. В общем, я просто не успел вовремя свалить из детдома.

«Ну что, Лера, довольна? Один неверный шаг, и ты сломала целую жизнь… До сих пор хочешь рассказать ему, кто ты такая?» – спрашивал внутренний голос.

Пришло сообщение от Гриши.

«Купили подруге платье?»

«Да».

«Красивое, наверное?!!!»

«Вполне» – я не поняла его восклицательных знаков.

«В поселке „Ерино“ только такие и продаются!!!! Если что, то там нет ни одного торгового центра! Я смотрел на карте!»

О, нет… Геолокация, чтоб ее…

«Заехали к Викиной подруге, что тут такого?»

«Вчера в клуб пошла, сегодня на какие-то дачи поехала! Действительно, ничего такого!»

Я убрала телефон. Гриша напомнил, что это последние минуты моей свободы. А дальше начнется ежедневный ад, мозоли на пальце от карандаша, головокружение от голода и фотосессий, язык заболит от зубрежки, мозг закипит от маминых «это не так, это неправильно!», а Гриша будет с ней как всегда солидарен. И мы плавно перейдем в осень, где ко всему этому «счастью» добавится институт…

– Почему ты не признаешься, что тоже из детского дома? Стесняешься, что ли? – А вот этого я не ожидала. К этому он вел разговор, когда затронул тему про девочку, которая оставила ему шрам?.. Узнал меня или просто Вика проболталась?..

– Э-э-э… н-нет… Я… я думала, что тебе это не будет интересно.

– Зря. Для меня это имеет большое значение. – Он похлопал меня по плечу, затем выставил ладонь. – Дай пять, систер! – я отбила. – В Московском росла?

Фух, пронесло. Но ладони вспотели.

– Да, в Москве.

– А с родителями что?

– Отца не было, а мать умерла от болезни, – врала я, чтобы исключить любые ассоциации с Лерой Анисимовой.

– Извини, что затронул эту тему.

– Ничего. Прошло много лет.

– Со скольки лет ты жила в приемной семье?

– Мне было девять, когда забрали из детдома.

Если он спрашивал это у Вики, то она и сама, скорее всего, не помнила, сколько мне тогда было.

– Вика немного рассказывала о твоих новых родителях. Если культурно выражаться, то я в шоке!

Я засмеялась.

У Яниса зазвонил телефон.

– Да, Лёх, ты уже в курсе? И вывеску? Вот урод! – стукнул по рулю Янис. – Буду через пять минут.

– Пострадали не только окна?

– Вывеска разбита. Черт! Придется пока закрыть клуб…

– А Лёша тоже имеет к нему отношение?

– Ему принадлежит цокольный этаж, он его выкупил. Там сейчас идет ремонт, и в ближайшее время он откроет кальянную. Поэтому война со Славиком – это наше общее дело.

Машина свернула в Викин двор.

– Спасибо за всё. Я здорово провела время.

– Лер, ну мы не теряемся, верно?

– Да, – пожала плечами я, надеясь, что он попросит мой номер.

– Тогда до следующей встречи, – подмигнул Янис.

– Пока! – мило ответила я, теперь надеясь, что номер он попросит у Вики…

Может, он заинтересован во мне не как в девушке, а как в друге, ну, или в своем человеке. Вспомнить только, как отбил пять со словом «систер».

Но его прикосновение в гардеробной точно не было дружеским…

Глава 18

Недели пролетали одна за другой. Второй месяц учебы подходил к концу.

Мне выпала честь провести остаток лета готовясь к универу вместе с репетитором. Не обошлось и без утомительных фотосессий для журналов и отрисовки эскизов новой осенней коллекции, ради которой мама организовала целое мероприятие – показ, в котором примут участие известные модели, а среди гостей будет много знаменитостей. Все мои и ее силы были брошены на подготовку.

Я почти не отдыхала. Но это здорово помогало отвлечься от мыслей о Янисе. Ведь с тех пор как мы расстались у Викиного подъезда, больше не виделись. Я надеялась, что он возьмет у Вики мой номер и позвонит. Как дура с замиранием сердца отвечала на звонки с неизвестных номеров в надежде услышать его голос, но увы…

Он не постучался ко мне в друзья в соцсетях, а номер у Вики так и не попросил.

Я не выдержала и попросила Вику завести с ним разговор обо мне и очень расстроилась, когда она в переписке процитировала его слова: «Я никогда не лезу в чужие отношения, какими бы они ни были. Если она с ним, значит, ей там хорошо».

Действительно, так хорошо, что иногда хотелось плюнуть на всё и уехать как можно дальше от Москвы. Знал бы он, как я хотела другой жизни – настоящей, живой, в которой нет места диетам и блокнотам с расписанием по часам. Где смогу не только работать и учиться, но и отдыхать, есть нормальную еду, гулять с друзьями и засыпать с одной мыслью: «Завтра я всё это повторю снова».

Еще Вика добавила, что у него очередные проблемы в клубе: сначала что-то случилось с проводкой, из-за чего ему пришлось отменить свадебный банкет на сто человек. Молодожены были в ярости. Потом нагрянула СЭС, и «Солнце» пришлось закрыть на выходные. Репутация клуба сильно страдала из-за пакостей его дяди.

Для полного счастья Жанна подкидывала дровишек в пекло и не давала ему видеться с Марком. В общем, ему явно не до меня. А может, не будь я в отношениях, то он позвонил бы? Неужели для него это так важно?.. Знал бы он, что после поездки в Подольск я окончательно остыла к Грише. На его предложения посмотреть фильм у него дома или выпить чаю в кафе отвечала отказами. Как будто мост между нами рухнул…

И вот я стояла на краю пропасти и не знала, куда мне идти дальше. Поведение Гриши подталкивало меня снять с пальца кольцо и бросить его в эту пропасть. Чтобы буквы «Г» и «Л» навсегда остались лежать на дне. Ведь вместо того чтобы меняться, работать над собой, он как мамина лучшая подружка звонил ей и жаловался на то, что я перестала уделять ему внимание.

Как-то утром мама сказала, что ее машина сломалась и она поедет на работу на моей, а меня любезно согласился подбросить Гриша. Я догадывалась, что мамина машина в полном порядке и это лишь очередной их сговор. Но так как рисковала опоздать на пару, пришлось поехать с Гришей. На пару я всё равно опоздала, так как вышла из машины на светофоре, громко хлопнув дверью, и шла пешком до универа, прокручивая в голове его слова: «Мне не нравится, как ты стала себя вести. Ты совсем перестала уделять мне внимание. Я всё понимаю, тебе приходится много работать, устаешь. Но ты же у меня умная девочка и наверняка понимаешь: чтобы ни в чем не нуждаться в будущем, сейчас нам обоим нужно хорошо потрудиться».

Если так трудиться, то уже к тридцати от меня ничего не останется. Нервы, недосыпание, недоедание, голодные обмороки – всё это уже в моей копилке. Наверняка такой образ жизни приведет к какому-нибудь серьезному заболеванию. Я пыталась объяснить это и маме, и своему «заботливому» парню, но они меня словно не слышали.

Дашка укатила в Англию и быстро нашла там новых друзей. С Симакиной мы так и не общались. Она училась на первом курсе в МИЭП и, судя по видеороликам на ее канале, обзавелась новыми подружками. Чего не скажешь обо мне… Еще в сентябре ребята из нашей группы разбились на небольшие компании по интересам. Меня то одни, то другие звали прогуляться после пар, поесть мороженого в скверике, сходить в кино, но после моих вежливых «извините, мне нужно бежать» звать перестали. Одна даже как-то бросила в след: «Такие звезды, как она, не общаются с простыми смертными!» Мне было очень обидно. Знала бы она, как мне хотелось беззаботно прогуливаться с одногруппниками, а не торопиться в мамин салон, чтобы взяться за карандаш и дорабатывать эскизы платьев.

Как-то вечером я не выдержала, забралась с ноутбуком на кровать и сделала то, что никак не решалась сделать: зашла в соцсеть на страницу, которую в последнее время посещала чаще туалета.

«Янис был в сети 25 минут назад».

Кликнула «написать сообщение», и рука зависла над клавиатурой. Не будет ли это казаться назойливостью? А вдруг он подумает, что я таким образом просто нашла предлог написать ему первой… Отложила ноут, спустилась на кухню, попила воды, вернулась в комнату и, судорожно вздохнув, написала два слова:

«Почему пингвин?»

Глава 19

А дальше сидела и ждала, когда он прочитает сообщение. Но в течение получаса он так и не появился в сети. Если бы папа не появился на пороге моей комнаты, то я бы точно сгрызла все ногти.

– Пойдем прогуляемся с Глори?

Когда у папы хватало сил на вечернюю прогулку по нашему коттеджному поселку, мы брали Глори и уходили минут на сорок подышать воздухом перед сном.

Теплый свет фонарей освещал дорожки, усыпанные листьями. По ним как кенгуру скакала Глори. Папа шутил и рассказывал о том, что происходит в мире. Я всегда с интересом слушала о чудесах, случающихся в разных уголках мира, и с удовольствием перемещалась туда мысленно, словно попадая в сказку. И мне нравилось там больше, чем в суетливой и холодной Москве. Но сегодня я лишь на половину погружалась в папины рассказы, постоянно думая, ответил Янис или нет.

Когда вернулись домой, заметила черные лаковые туфли и пальто.

– Гриша? – нахмурилась я. Что ему нужно в десять вечера?

Из гостиной вышла мама с подносом, на котором стояли чашки с чаем. Поставила его на стол.

– Замерзли? – неожиданно ласково прощебетала она и чмокнула нас с папой в щеки. – Лерочка, тебя ждет сюрприз в твоей комнате, – подмигнула мама.

Я пошла наверх.

– Через пять минут спускайтесь на чай!

Я вошла в комнату и застыла на пороге: на кровати сидел Гриша. Он смотрел на светлый ковер, пальцы медленно крутили телефон, на покрывале лежал большой букет белых роз и… мой ноут с открытой страницей Яниса.

                                                                                        ***

– Привет… – тихо вымолвила я и села рядом.

– Это из-за него ты стала такой?

– Гриш… Дело не в нем, просто…

– Что просто? Просто так заходишь по двадцать пять раз на дню на страницу этого парня и смотришь его фотографии? Да-да, я зашел в историю браузера, можешь даже не отнекиваться! – Он ткнул пальцем в экран. – А еще на многих его фотках стоит ма-а-а-аленький значок геолокации и подпись «Ерино»! Знакомое название, не так ли? Не туда ли ты ездила за платьем со своей сестрой?

Он смахнул с кровати цветы, и белые лепестки разлетелись по комнате.

– Как ты могла так поступить? Врала! Делала вид, что занята уроками и работой, а сама мутила с каким-то подольским уродом!

Теперь цветы отлетели к двери от взмаха его ноги.

– Янис Бушковский – хозяин клуба «Белое солнце». Теперь понятно, на что ты клюнула! Клубная жизнь так и притягивает, да? Лерочке мало веселья, Лерочка хочет отдыхать! – кривлялся он.

– Гриша, прекрати!

– Да я с самого детства тебя любил, заботился, вытаскивал из всяких передряг, а ты вместо благодарности резвишься по дачам не пойми с кем! Выставляешь круглым идиотом перед своими подружками!

– Неправда.

– Я пришел к тебе, чтобы поговорить, попытаться начать всё заново, а вместо этого узнаю, что моя любимая девушка мне изменяет! – Гриша подскочил с кровати, схватил ноут и со всей дури швырнул его об стену.

– Что ты делаешь? Дурак! У меня ничего с ним не было, ясно?

Поняв, что ноутбук превратился в груду железа и его уже не реанимировать, я сжала кулаки от злости, поднялась на ноги, приблизилась к нему вплотную и на этот раз не сдерживала себя в высказываниях:

– Знаешь, я почти его не знаю, в отличие от тебя, но к нему меня тянет куда сильнее. Мне хватило полдня в его компании, чтобы понять, что этот парень никогда не побежит жаловаться на меня моей маме! И если увидит, что я выбилась из сил, то не скажет: «Дорогая, терпи! Надо вкалывать, чтобы потом достойно жить!»

– Валерия!

– А? Что? Тут где-то мама Рая? – Я осмотрелась. – А нет, это Гриша! Просто ваша манера речи и интонации настолько схожи, что иногда сложно отличить!

– Что тут за шум? – Мама стояла на пороге и круглыми глазами смотрела на разбросанные цветы и сломанный ноут. – Гриша, Лера, может, объясните? – Из-за маминого плеча выглянуло папино лицо.

– Ну а что тут объяснять, Раиса Сергеевна, – пропыхтел Гриша. – Лера нашла новую любовь! Так что готовьтесь, ваша дочь вскоре переедет жить в пригород Подольска! – И быстрым шагом направился к выходу. Скоро дверь на первом этаже хлопнула так сильно, что я вздрогнула.

Мама закатила скандал, требовала немедленно бежать и просить у него прощения. Привела кучу доводов, что лучше него мне не сыскать днем с огнем. Я предложила ей выйти за него замуж, добавив, что из них получилась бы отличная пара.

Хорошо, что в комнате был папа и уберег мои щеки от пощечин. Мама в полуобморочном состоянии вышла из комнаты, что-то бормоча про успокоительное и про то, что мы больше никогда не сунемся в проклятый Подольск. А папа присел ко мне на кровать, крепко обнял и, гладя по спине, прошептал: «Всё правильно сделала. Мне он никогда не нравился».

***

Наступил день «икс» – мамин долгожданный показ новой коллекции. Она еще не остыла после моего расставания с Гришей, но, так как я ее главный помощник в подготовке, не устраивала сцен.

Я была уверена, что как только всё закончится, она обязательно вернется к этой теме. Сам же Гриша на удивление не звонил, не обивал порог моего дома – залег на дно. Что совсем не в его характере… Мне казалось, он с мамой придумал новый план. Нужно быть готовой…

Янис так и не ответил. Мое сообщение два дня висело непрочитанным. Но тем не менее он периодически появлялся в сети. Видимо, ему на меня просто плевать…

Я отпросилась с последней пары и помчала в центральный салон, где уже рассаживали гостей. Это единственный салон, в котором был большой зал с подиумом. Там уже собрались модели, многих из них я знала. Девушки красивые, стройные, высокие, но именно мне, как официальному лицу сети салонов, выпала честь выйти в финале в одном из самых дорогих платьев. Над ним работало больше десятка человек.

Как только модель возвращалась с подиума в примерочную, ее тут же окружали стилисты и работники салона. Снимали платье, надевали другое. Стилисты колдовали над внешностью. И так одна за другой.

Мама сидела среди гостей. Было видно, как она волновалась. Но когда гости аплодировали и дотрагивались до ее плеча – наверняка с какими-то добрыми словами – сияла, как слиток золота, скорее всего, мысленно распродавая всю коллекцию.

В перерыве она вошла в примерочную и, прикладывая платочек к уголкам глаз, защебетала:

– Всё просто бесподобно! На высшем уровне. Гостям очень понравилась коллекция, они в восторге. Девочки, вы такие умнички! Давайте напоследок угостим их самым вкусненьким, – подмигнула счастливая мама и прошла к вешалке, на которой осталось платьев десять. Закрыла глаза, сомкнула пальцы в замок и поднесла их к губам.

Она что, молится? Серьезно?

Через несколько секунд открыла глаза, судорожно вздохнула, взяла с вешалки белое платье с длинным подолом и подошла ко мне.

– Валерия, скоро твой выход, – на удивление очень ласково сказала она. – Ты знаешь, в это платье мы с тобой вложили душу. И сегодня той самой вишенкой на торте будешь ты – моя дочь, гордость и официальное лицо нашей сети. Неси его достойно, сделай так, чтобы у всех сидящих в зале пропал дар речи. Ты можешь, я в тебе уверена!

Такое ощущение, что она меня замуж выдавала. Мама обняла меня напоследок и вернулась в зал. Ко мне подошли ее помощницы, чтобы помочь надеть платье.

Я приоткрыла дверь и в узкую щелочку наблюдала, как модели под бурные аплодисменты вставали по обе стороны подиума, делая коридор для моего финального выхода. Мама вышла на сцену, поклонилась гостям, приложив руку к сердцу, и поднесла к губам микрофон. Выдав красивую речь, состоящую из сплошных благодарностей гостям и спонсорам, она объявила:

– А в завершении нашего вечера хочу представить вам…

И тут у меня запиликал мобильник. По звуку – уведомление из соцсетей.

Подобрав подол, подошла к столу, на котором стояли бутылки с минеральной водой для моделей и чашка с черным кофе кого-то из работников. Не взяв телефон в руки, я взглянула на экран. И сердце ударилось о ребра: писал Янис Бушковский.

Я схватила телефон, случайно задела кружку с кофе и… оно выплеснулось на белый подол…