Текст книги "Мама, расскажи сказку"

Глава 5

Как родились наши сказки

Олю никак не уложишь спать рано (в 9часов вечера). Я долго с ней воевала, но потом смирилась. Заканчиваю все свои дела, и мы вместе идем в нашу спальную. На часах 22.00–22.30. Вставать рано. Я порядком устала, глаза слипаются.

Если есть силы, читаю сказку. Если нет – выключаю верхний свет, оставляю ночник и начинаю рассказывать то, что придет в голову (используя и анализируя при этом события прошедшего дня). Глаза закрываются. Но Оля открывает мне их пальчиком:

– Не спи. Рассказывай дальше.

И я рассказываю дальше. Не было случая, чтобы Оля не дослушала сказку и уснула, как другие дети.

На следующий день Оля просит рассказать вчерашнюю сказку. Я начинаю вспоминать. Оля меня поправляет:

– Нет. Было совсем не так. Ты все перепутала.

И я рассказываю, как надо. Но все равно получается по-другому.

Так мы и начали записывать наши сказки, чтобы потом не вспоминать, а просто прочитать. И эти «придуманные» сказки нравятся Оле больше других. Возможно, ей нравится быть соавтором, придумывать сюжет и давать имена героям.

Сказка о честном дровосеке

Оля легла в кроватку, закрыла глаза, но потом открыла. Спать ей совершенно не хотелось. Мама прочитала ей сказку про маленького котенка и ушла, а ей велела спать. Всего одну сказку. Хорошо, что еще свет в комнате оставила. А спать не хотелось. Разве уснешь после одной сказки? Чтобы уснуть нужно три хороших сказки, длинных. Пока она так рассуждала, в углу под кроватью послышалось:

– С-к-р-р.

– Ой, что это?

И снова:

– С-к-р-р. С-к-р-р.

Оля слезла с кровати и, подобрав подол рубашки, заглянула под кровать.

– Никого. Эй, кто там говорит с-к-р-р?

И тут из-под кровати кто-то тихо прошептал:

– Т-ш-ш-ш. Тише. Это я говорил с-к-р-р.

– А кто ты?

– Я – жук – Короед березовый.

И из-под кровати действительно выполз жук с огромными усами. Когда он покачивал головкой, то раздавалось уже знакомое с-к-р-р, с-к-р-р. Жук вовсе не был страшным. Его веселые черные глазки озорно поглядывали на девочку.

– А что ты делаешь под моей кроватью?

– Я думаю пожить у тебя немного. Я вовсе не причиню хлопот. Разве, что немного поскриплю. Это у меня от старости, как-то уже в привычку вошло. Я сегодня в форточку влетел. В нашем лесу короедам житья не стало. Дятлов поналетело. Стучат день и ночь. Все личинки наши поели. Так что я последний из короедов. Короед – хранитель традиций и устоев.

– А какие у вас традиции и устои?

– В традициях у нас по вечерам сказки рассказывать. Лесные, таежные, да дремучие. А в устоях – кору есть, да дерево точить. Можно я твою кровать немного погрызу? Ну самую малость, совсем чуть-чуть?

– Ну, если чуть-чуть, то это ничего. Только как на это мама посмотрит? Кровать-то ведь новая. Давай я тебе для устоев старый табурет из кухни принесу.

– Ну, так и быть, табурет, так табурет. Выбирать не приходится. Тогда слушай сказку, которую мне еще дедушка мой Короед сосновый рассказывал.

Случилось это в те далекие времена, когда по земле

росли сплошные леса дремучие, а полей и лугов почти не было. А деревья в лесах были такими могучими, что одному человеку и обхватить их нельзя было. И дровосекам приходилось целый день с утра до ночи топором махать, чтобы одно дерево повалить. Потому и дровосеки в те далекие времена были богатырями на удивление. И вот жил в одном графстве дровосек, звали его Кевин.

Вот пошел он как-то в лес. Выбрал дерево подходящее и принялся рубить. Целый день рубил, вот уж солнце садиться стало. Наконец, пошатнулось дерево и рухнуло. Смотрит Кевин. Что за диво? Кругом темно, а из середины ствола свет исходит. Залез он на пень, пошел к центру, а там – отверстие и вход вниз. Ступени каменные. Стены неведомым светом мерцают, словно светлячками облеплены. Пошел Кевин по тоннелю вниз. А свет все ярче, все ближе. И пришел он в комнату, устланную красным бархатом. А по середине комнаты большой красный ковер лежит. А в центре ковра – сундучок кованный, работы тонкой.

Подошел Кевин к сундучку, крышку приподнял и ахнул. Сундучок был полон золотых монет. Подхватил Кевин сундучок и наверх. Выбрался, сундучок на землю поставил, дух перевел. Но подумал:

– А ведь плохо я сделал. Сундучок не мой. А что, как хозяин сундучка объявится. Мне за воровство ответ держать. А я, что ни живу, никогда чужого не брал. Видно, блеск золота меня ослепил.

И решил Кевин сундучок назад отнести. Взобрался на пень. Что такое? Никакого тоннеля нет. Везде твердое дерево. Кевин даже ногами весь пень протопал. Что за диво? Может быть, ему это все привиделось? Да нет. Сундучок-то – вот он, полнехонек звонких монет.

Тем временем в лесу совсем темно стало. Подхватил Кевин сундучок подмышку, топор за плечо закинул и зашагал домой. Дома он сытно поужинал и лег спать. А утром говорит своей матери:

– Вот тебе, матушка, три золотых монеты. Купи мне наилучший камзол, шляпу и башмаки с серебряными пряжками. Хватит мне одному жить, решил я жениться. А себе купи нарядное платье и теплые чулки.

А, к слову сказать, был дровосек не только силен, но и красив, да и умом его Бог не обделил. Поэтому от невест у него отбоя не было. Да только не смотрел на них Кевин.

– Нужна мне такая жена, чтобы в ловкости мне не уступила. И умела с топором не хуже меня управляться.

– Да что ты, сынок. Мыслимое ли это дело – девушке топором махать. Жена должна мужу обед варить, обстирать, детишек накормить, обуть, одеть.

Но Кевин стоял на своем. И вот однажды случилась страшная гроза. Три дня шел проливной дождь. А гром гремел с такой силой, что даже дровосеку делалось не по себе. Кевин сидел в своей комнате. В очаге горел огонь. На столе перед Кевином стоял сундучок с золотыми монетами. Кевин, как завороженный, смотрел на блеск золота. Но вот он захлопнул крышку сундука и решил так:

– Ни к чему мне это золото. Еще никому оно не принесло добра. Отдам-ка я его священнику. Пусть он на эти деньги приют построит для сирот бездомных. И ремеслу их научит, и читать, и писать.

И вот подумал так Кевин, и на душе у него легко-легко стало и радостно так, что и не выскажешь.

В это самое время в дом дровосека постучала нищенка. Вода с ее одежды стекала ручьем. Да и одеждой те грязные лохмотья, что прикрывали ее тело, назвать было трудно. Мать дровосека была женщиной доброй. Она впустила нищенку в дом, накормила ее, разрешила обсушиться у очага и оставила ночевать, бросив ей на пол охапку соломы.

Утром нищенка низко поклонилась доброй женщине и спросила ее:

– Чем я могу отблагодарить вас за доброту ко мне? Нужна ли вам помощь по дому?

Но женщина испугалась, что нищенка надумала остаться у нее жить, и торопливо ответила:

– Нет, нет, что ты, что ты, нам ничего не нужно. Мы с сыном, слава Богу, здоровы, со всеми делами справляемся сами.

– Но можно я хотя бы наколю вам дров. А за это вы дадите мне кусок хлеба на дорогу.

– Ну, хорошо. Будь по-твоему, – и женщина ушла в дом.

А нищенка сбросила с себя лохмотья, взяла топор в руки и начала колоть дрова. Волосы ее развевались на ветру. Щеки разрумянились. Движения были так легки и размеренны, что Кевин, вышедший во двор, невольно залюбовался ее работой.

– Где ты так научилась колоть дрова?

Нищенка испугалась, закрыла лицо руками, поспешно укуталась в свое тряпье. Но Кевин успел разглядеть, что она молода и хороша собой. Кевин подошел к девушке, взял ее за руку, и, глядя ей в глаза, проговорил:

– Я вижу, что ты не та, за кого себя выдаешь. Но кто бы ты ни была, ты здорово работаешь топором. Будь моей женой. Мы славно заживем в моей хижине. Матушка моя – женщина добрая, она тебя не обидит.

Девушка посмотрела на Кевина. Дровосек пришелся ей по душе своей простотой и добрым нравом, и она согласилась:

– Хорошо, но у меня есть одно условие.

– Какое?

– За свадебным столом я буду сидеть в той же одежде, в которой я пришла в этот дом.

– Хорошо, будь по-твоему. Но ты мне не сказала, как тебя зовут, посланница грома.

– Зовут меня Талина. А больше я тебе сказать пока ничего не могу.

На следующий день Кевин и Талина сыграли свадьбу. Когда они венчались в старой церкви, Кевин передал священнику странного вида сундучок. Талина спросила его, что в этом сундучке. И Кевин ответил:

– Этот сундучок меня просили отдать самому честному человеку в нашем графстве. Здесь деньги. Их нужно потратить на приют для бездомных детей и сирот.

За свадебным столом соседки дровосека судачили:

– И где он разыскал экое чудище? Говорят, что она никогда не моется, и грязные лохмотья приросли к ее телу.

– А еще мы слышали, что она ничего не умеет делать, только дрова колоть.

– Да я бы такую грязную на кухню не пустила. Чтобы от похлебки мышами пахло? Ха-ха-ха!

Вдруг послышались раскаты грома, хотя еще минуту назад сияло солнце. Гром прогремел еще раз и еще. После третьего удара грома сделалась кромешная темнота. Потом ослепительный свет залил комнату, и воцарилась тишина. Удивленные и напуганные гости смотрели в сторону жениха и невесты. Там, где минуту назад была нищенка в грязных лохмотьях, сидела прекрасная девушка в кружевном белом платье, в прозрачной фате, расшитой золотыми нитями. На голове невесты был изящный венок, украшенный жемчугом.

По всей комнате разлился удивительный запах цветущей сирени и лаванды. Кевин в смятении закрыл лицо руками. Талина нежно коснулась его рук, отвела их от лица Кевина и тихо проговорила:

– Ты не устыдился меня в образе грязной нищенки. Взял меня в жены, неужели я теперь тебе не мила?

– Что ты, прекрасная Талина! Но я боюсь, что теперь я недостоин тебя. И ты не останешься жить в бедном доме дровосека. Ведь ты не простая девушка.

– Я дочь короля Шонора. Злая колдунья похитила меня у отца в день моего шестнадцатилетия. Я была очень хрупкая и изнеженная девушка. Колдунья заставляла меня колоть дрова, носить воду, чистить грязные котлы. Она хотела забрать у меня мою красоту и молодость и направила на это все свое колдовское искусство. Каждый день я колола дрова, что бы согреть воду в большом котле, где купалась колдунья.

И вот через три года, три месяца и три дня со дня моего похищения, у колдуньи все было готово, чтобы я превратилась в отвратительную старуху, а колдунья приняла мой образ. По ее замыслу мы должны были, взявшись за руки, вместе окунуться в большой котел с колдовским зельем, а затем подойти к волшебному зеркалу. Я была ни жива, ни мертва. Но в тот самый момент, когда мы встали перед зеркалом, и колдунья закричала:

– Смотри на мое отражение! – ударил гром. Зеркало треснуло и рассыпалось. Я упала без чувств. Когда я пришла в себя, то никакой колдуньи не было. Возле меня на полу лежала кучка дымящегося пепла. В ужасе я бросилась бежать. Вот и все. А тебя я полюбила с первого взгляда за твою чистую душу.

Гости закричали:

– Горько! Горько!

И молодые нежно поцеловались.

После свадьбы молодые отправились в замок короля Шонора.

Король был безумно рад возвращению дочери, которую он считал погибшей. И зять пришелся ему по душе своим умом и силой.

С тех пор Кевин и Талина поселились во дворце. И старушку мать Кевин не оставил, тоже забрал с собой во дворец.

Скоро у молодой четы родилась дочь. На крестины дочери слуга принес для графа Кевина письмо. Там говорилось, что на деньги какого-то бедного дровосека на родине Кевина построен приют для сирот и бездомных детей. Король очень удивился и сказал:

– Видно богато живут в вашем графстве, если даже простые дровосеки строят приют для бедняков.

Кевин и Талина в ответ на слова короля ничего не сказали, посмотрели друг на друга и тихо рассмеялись.

Прислуга во дворце очень любила короля Шонора и его дочь Талину и все были рады счастью в королевской семье. Вот только поговаривали, что за молодой принцессой и ее мужем (графом Кевином) водилась странность. Каждое утро они сами кололи дрова для камина и королевской кухни. Но что не простится сильным мира сего.

Вот и все

С-к-р-р. С-к-р-р. Я должен заняться старым табуретом. А тебе пора спать. До завтра.

– А завтра ты мне снова расскажешь сказку?

– Расскажу.

– А о чем?

– Не о чем, а о ком.

– Ну, о ком?

– Я расскажу тебе сказку о трех братьях: Спешике, Слушике и Смешике. А теперь спать.

Сказка о счастливой монетке

– Ты не спишь, Оля?

– Нет. А почему ты так долго не приходил, жук-Короед березовый?

– Я ждал пока твоя мама не уйдет из комнаты.

– А ты что ли боишься моей мамы? Не бойся, она у меня добрая. Ты будешь мне рассказывать сказку?

– Буду, только ты не шуми, лежи тихо, не ворочайся. А то я забуду, о чем говорил. Ну, слушай!

В одном лесу жила-была мышиная семья. Мама-мышь, папа-мышь и три мышонка, которых звали Спешик, Смешик и Слушик. Жила семья в теплой мышиной норке под старой сосной. Жила дружно, весело. И все было бы хорошо, да стало норку весной подтапливать, да еще и потолок начал осыпаться. Мама – мышь (звали ее Шуршилла), часто вздыхала за ужином и говорила папе Мышеллю:

– Когда же у нас будет настоящий дом? Каждую ночь я не сплю и все прислушиваюсь. А вдруг обвалится потолок, и нас всех засыплет землей? Ведь все балки уже такие старые.

И вот однажды папа Мышелль вернулся домой очень довольный:

– Я устроился на работу сторожем зернового склада. Теперь у нас появятся деньги, чтобы начать строительство дома.

И вот весной, как только просохла земля, было выбрано место для строительства нового дома и приглашен архитектор – Скворец. Дом решили построить деревянный, в два этажа, из пяти комнат, с большим балконом на верхнем этаже. Мама Шуршелла была просто в восторге. Для рытья фундамента и строительства дома наняли землеройку, крота и двух тушканчиков – плотников. Стройка закипела.

Материал для стройки поставляли знакомые бобры. А вот мох пришлось таскать из леса самим мышатам. Через три недели дом был готов. Он пах свежеструганными досками, смолой и еще чем-то сладким и вкусным.

Спешик, Смешик и Слушик бросились обживать свои комнатки. Смешик развесил по стенам картинки из мультфильмов и расставил по полкам машинки. Их у него была целая коллекция.

Спешик раскладывал рыболовные снасти, ракетки для бадминтона, ласты и маску для плавания.

Слушик расставлял по полкам книги, альбомы с рисунками, горшки с цветами, гербарии.

Мама Шуршелла хлопотала на кухне. Она всегда гордилась чистотой и блеском кухонной посуды. И теперь с умилением смотрела на свои разделочные доски, дуршлаги и половники, развешанные по стенам. Все были счастливы.

Самой уютной комнатой оказалась столовая. Здесь стоял большой обеденный стол, здесь же был камин. Вечером вся семья собралась вокруг стола, и мама Шуршелла под рукоплескание всей семьи внесла большой пирог. Она объявила:

– Это пирог не простой. В этот пирог я положила на счастье монетку. Тот, кому она достанется, может просверлить в ней дырочку и повесить монетку на шею. Она принесет ему удачу. Ну, все готовы?

И мама занесла над пирогом большой нож со специальной насечкой для резки хлеба. Первым выбирал кусок пирога глава семейства. Папа Мышелль прочитал считалку:

– На златом крыльце сидели:

Царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной.

Кто ты будешь такой?

Выбирай поскорей, не задерживай людей.

И положил себе на тарелку кусок пирога с цветком из повидло и мармелада. Спешик и Смешик долго возились и спорили, но вот и они выбрали по куску пирога и принялись уплетать их. Слушик, не задумываясь, взял себе самый маленький кусок. Последней выбирала мама Шуршелла. Спешик со Смешиком съели свои куски и были очень раздосадованы тем, что монета им не досталась. Мама, видя, что они так огорчены, предложила:

– Осталось еще три кусочка. Берите еще, может быть, монетка там. Но не спешите так, иначе проглотите монетку. В это время Слушик воскликнул:

– Ой! Что это? Я чуть не сломал себе зуб.

И вынул изо рта маленькую серебряную монетку. Лотерея была завершена. Последний кусок доел папа Мышелль, запив его крепким малиновым чаем. Казалось, ужин удался на славу. Но Спешик и Смешик сидели явно обиженные. Они завидовали своему более везучему брату. Все поблагодарили маму за отличный пирог и отправились по своим комнатам.

Но перед сном Спешик пробрался в комнату Смешика и прошептал:

– А давай ночью стащим счастливую монетку у Слушика. Он, наверняка, положил ее на тумбочку у кровати. Зачем ему монета? Он и так хорошо учится. И мама его любит больше, чем нас с тобой.

Но добрый Смешик возразил:

– Я, конечно, не согласен с тем, что у Слушика счастливая монетка, но красть я ее не буду. Если мы ее украдем, то она перестанет приносить счастье.

– То же верно. Я где-то об этом слышал.

И братья расстались до утра. Но зависть к брату поселилась в их сердцах и пускала там злые корни.

В выходной вся семья собиралась на озеро. Был прекрасный день. Светило солнце, пели птицы. Но оказалось, что папин начальник затеял ревизию на складе, и папе Мышеллю необходимо было работать все воскресенье. К маме пришла знакомая землеройка, и ей неудобно было не угостить гостью чаем. А где чай, там и беседа.

Пришлось мышатам отправляться на озеро одним. Но это их вовсе не расстроило. Наоборот, они надеялись вдоволь набегаться и повеселиться, и рыбалка обещала быть удачной. Спешик накопал червей, приготовил рыболовные снасти, Смешик припас котелок и все необходимое для ухи. А Слушик заготовил бутерброды с сыром.

– Ты не забыл взять свою счастливую монетку? – спросил Слушика Спешик.

– Нет, что ты. Она всегда со мной. И Слушик достал из-под рубашки монету, висящую на плотной хлопчатобумажной нитке.

– Ну, тогда пошли.

И наши мышата зашагали к озеру, весело распевая озорную песенку:

 
Шли весело по лесу три славных чудака
Три братика, три друга, три храбрых рыбака.
Они поймали рыбу, что больше их самих.
И долго эту рыбу делили на троих.
 

Мышата пришли к озеру. И каждый занялся своим делом. Спешик забрался на поваленное дерево и закинул удочку. Смешик и Слушик собирали хворост для костра и устанавливали рогатки для котла. Вскоре Спешику повезло, и он вытащил отличную рыбину. Мышата долго прыгали вокруг костра. Со стороны это чем-то походило на ритуальный танец дикарей после удачной охоты.

Слушик принялся чистить рыбину. А Спешик и Смешик, воодушевленные первой удачей, полезли на дерево вдвоем, чтобы больше наловить рыбы. Они подтрунивали над своим братом, который не проявлял такого азарта к рыбной ловле:

– Что, маменькин сыночек, боишься ножки промочить?

Дерево, на которое забрались мышата, было очень старым. Поэтому, когда мышата пробрались к его вершине, оно затрещало и обломилось. Испуганные братья кубарем полетели в воду. Слушик помог им выбраться на берег. Мышата обсушились у костра и отведали ухи, которую успел сварить Слушик. Казалось, день прошел, как нельзя удачно, и домой они вернулись в отличном настроении.

Наперебой рассказывали папе, какую рыбу поймал Спешик, и как они со Смешиком искупались в озере. Все громко хохотали. А раздосадованный Смешик посетовал:

– Да, вот если бы была у нас счастливая монетка, то дерево под нами ни за что бы не обломилось. И зачем она Слушику? Он у нас и так тихоня – удачник.

И все посмотрели на Слушика, который залился краской и выбежал прочь из комнаты.

– И далась вам эта монета, – мама покачала головой. Это была всего лишь игра.

– И ничего не игра. Это ты сейчас так говоришь, чтобы нам не обидно было, – и Смешик сердито насупил брови.

Ночью Слушик спал беспокойно. Большая круглая луна заглядывала в окно и ехидно улыбалась, подмигивая левым глазом, как бы говоря:

– Ну, что, счастливчик Слушик, тихоня – удачник, не спится?

Слушик ворочался, залезал от луны под подушку. Потом он встал и тихо, чтобы не скрипел пол, прошел в комнату Смешика.

– Смешик, ты спишь? Вот монетка, возьми. Она мне совсем не нужна. Тебе она нужнее. Ты всегда падаешь, больно ушибаешься, с тобою всегда случаются неприятности.

Но Смешик молчал.

– Ты спишь, Смешик?

И Слушик потряс его за плечо. В ответ Слушик услышал слабый стон и в испуге бросился вниз по лестнице в мамину спальную.

– Мама, мама, со Смешиком что-то случилось! Он стонет и ничего не говорит.

Испуганная мама выбежала ему навстречу из спальной.

У Смешика был сильный жар. Его лихорадило. Капельки пота выступили у него на мордочке. Носик был сухой и горячий. На вопросы мамы Смешик ничего не отвечал, он был в беспамятстве. В соседней комнате, завернувшись под одеяло, стучал зубами Спешик, у него тоже был сильный жар. Обоих мышат отнесли в столовую, кроватки поставили рядом, разожгли камин. Шуршелла и Мышелль по очереди дежурили у постели больных, меняя им компрессы и вливая им чайной ложечкой травяной отвар.

Наутро Спешику стало лучше, и он уснул. А Смешика еще три дня била лихорадка.

Когда мышата поправились, врач – тетерев разрешил им дать овсяный кисель и сказал, что жить будут! Все облегченно вздохнули.

Вечером в комнату с таинственным видом вошел Слушик. Мама с папой хлопотали на кухне, а братья – неудачники сидели в кроватях, опершись на подушки, смотрели на огонь в камине.

– Вот, я принес для вас, – Слушик протянул братьям по странной вещице.

– Что это?

И Спешик со Смешиком принялись разглядывать то, что дал каждому из них Слушик. На шнурочках висели маленькие металлические полукруги, напоминающие месяц. Слушик смущенно потупил глаза:

– Это счастливая монетка, я распилил ее пополам и просверлил отверстия. Теперь у каждого из вас своя половинка монетки. Удача непременно будет с вами. А когда вы будете вместе, то монетка соединится, и вы станете вдвое счастливее.

– А как же ты без монетки? – спросил Смешик, ему стало стыдно за несправедливое отношение к брату.

– А мне и так везет. Я родился в воскресение, а вы со Спешиком в понедельник. С вами всегда что-нибудь происходит.

Спешик прыгнул на кровать к Смешику, и они заговорщически стали шептаться. Потом каждый из них удалился в свою комнату, но через минуту оба вернулись.

– Это тебе от меня. Это мой лучший экземпляр. Спасательная машина. Бери, из тебя выйдет отличный спасатель, – и Смешик вложил в ладонь Слушика маленькую оранжевую машинку, на которой черными буквами было написано: МЧС. А Спешик протянул Слушику свое сокровище – «чертов палец».

– Его можно наскоблить ножичком, и этой пылью присыпать ссадины. Очень быстро заживет. Я сколько раз уж проверял.

И счастливые братья крепко обнялись. Тут в комнату вошел папа. Он нес на подносе чашки с дымящейся овсянкой. Он был очень смешон в мамином фартуке и поварском колпаке. Папа громким басом запел веселую песенку мышат – рыболовов, которую он переделал на свой манер:

 
Шли весело на речку три славных чудака.
Три маленьких мышонка, три глупых рыбака.
Они поймали рыбу, что больше их самих
Но рыбу разделили нечестно на двоих.
 

Ну, вот и все. Сказке конец.

– А кто слушал – молодец, – добавила Оля.

– Правильно, – и жук – Короед березовый утвердительно закивал головой. В комнате раздалось знакомое: с-к-р-р, с-к-р-р.

– А теперь спать.

– Спокойной ночи, жук – Короед березовый.

– Спокойной ночи, Оля, спи сладко.

– А можно я еще кое-что спрошу?

– Что?

– А что с мышатами, Спешиком и Смешиком, после того, как Слушик подарил им свою монетку, перестали случаться неприятности?

– Вот этого я не знаю. Об этом мне мой дедушка Короед сосновый ничего не говорил. Наверное, перестали. А теперь, спи.

– Спю.